Глава 1. Одна ночь в волшебном мире

НИКТО НЕ ОСТАНЕТСЯ ПРЕЖНИМ

Роман

Глава 1. Одна ночь в волшебном мире

Большое лохматое солнце потянулось и зевнуло, как сытая кошка, а потом свернулось клубочком и улеглось в долину за хрустальными горами. Горы наполнились солнечным светом, который, пронзая их, тысячи и тысячи раз преломился в хрустальных гранях. Горы превратились в сияющую радугу, изломавшуюся при падении на землю, но все же не погасшую, а все предгорье озарилось нежным перламутровым свечением. Так в волшебном мире наступил вечер. Он сопровождался оглушительным щебетанием птиц в карамельных рощах, легким зеленоватым туманом над завороженными озерами и, конечно, нахальным звоном голодных комаров. Ненавистные в любом, даже в самом волшебном мире насекомые целыми тучами носились по саду лучшей магической школы, подгоняя домой загулявшуюся молодежь. К рослому, раскидистому зданию школы из сада вела широкая аллея, которая упиралась в подъемный мост. По традиции, стены школы были окружены рвом. Около этого рва комары чудесным образом переставали преследовать своих жертв.

- Я тааа-кое заклятье составила – не поверишь! – говорила, ступая под каменные своды школы, одна юная курносая ведьмочка своей рослой, немного сутулой спутнице. – Завтра же все мальчишки с нашего курса будут влюблены в меня!

- Даже те, на которых есть защита от приворотов?

- Конечно! – торжествовала ведьмочка.

- Здорово. А ты вообще всех в себя влюблять будешь?

- А что?

- Ну… не все ведь мальчишки на нашем курсе симпатичные.

- Мда… - ведьмочка казалась озадаченной. - Несимпатичные мне не очень-то нужны… По правде говоря, мне вообще нужен только один! – призналась вдруг она.

Девчонки переглянулись и прыснули. Звонкий смех взметнулся под потолок и спугнул летучих котопсов, как раз устраивавшихся на карнизах на ночь. Волшебное зверье недовольно загалдело вслед девчонкам, которые поднялись по лестнице и свернули направо, в сторону жилых комнат.

Налево же от лестницы располагалась большая библиотека. Впрочем, «большая библиотека» - это мало сказано. Библиотека была огромной; пройти от одной ее стены до другой за один день было невозможно, а книжные полки, составленные рядами, поднимались вверх настолько, насколько хватало взгляда. Днем было жутко, задрав голову, смотреть вверх, где мудрые совы без устали смахивали пыль с ценных корешков и переставляли книги, стоявшие не на своем месте. А вечером сумрак проглатывал потолок и верхние полки, так что в библиотеке становилось даже уютно, хотелось, как в хорошем кафе, засидеться подольше. Вот и сейчас читальный зал не был пуст. Там, уткнувшись в выцветшие строчки самым носом, при свете волшебной (горящей, но не сгорающей) свечи сидела первая среди учениц школы магии. Это была милая и добрая, улыбчивая девочка. Но сегодня у нее что-то не заладилось: трижды она начинала читать одну и ту же строчку, но к середине уже не помнила, о чем шла речь парой слов раньше. Наконец глаза девочки остановились на одном слове. Несколько минут она смотрела на это слово, пытаясь вспомнить, что оно означает. А потом закрыла лицо руками и горько заплакала. Старый библиотекарь, из-за своей службы ставший похожим на филина, подошел к девочке и взял со стола свечу.

- Пойдем-ка выпьем чаю, - сказал он.

А над библиотекой, чьих высоких сводов уже совсем не было видно, располагались комнаты отдыха. Здесь можно было полистать свежий выпуск школьной газеты, посмотреть большой волшебный кристалл, поболтать с друзьями с разных курсов, поиграть во что-нибудь. В этот час комнаты отдыха обычно уже пустовали, но сегодня там задержалось трое учеников со старшего курса. Симпатичная девушка с длинными рыжими косами сидела на подоконнике распахнутого окна. Около нее лежала палитра, на коленях девушка держала этюдник. Не прикасаясь к палитре, движениями пальцев она смешивала краски и заставляла их ложиться на бумагу. Постепенно на свет появлялся пейзаж, точно повторяющий тот, что был за окном: небо в розовых и персиковых облаках, хрустальные горы, озаренные последними лучами заходящего солнца, и темное, словно клубящееся зеленое предгорье с парками, садами, одиночными домиками и проселочными дорогами, мельницей на далекой реке… По замыслу молодого мага, нарисованный пейзаж должен будет меняться вместе с настоящим.

- Тебе не холодно? – спросил ее один из парней, сидевших неподалеку. Удобно устроившись на ковре с помощью диванных подушек, они играли в живые карты.

- Немного, - ответила девушка. Парень поднялся и скинул форменную куртку.

- Надевай.

- Спасибо.

Девушка закуталась в куртку и продолжила рисовать. Парень вернулся на свое место, снова взялся за карты. Крестовая десятка и шестерка пик были несколько возмущенные таким обращением, но король червей ему подмигнул. Партнер по игре гляну исподлобья.. А девушка, украдкой поглядывая на обоих своих приятелей, улыбалась и продолжала рисовать. По чернильно-синему небу струились тонкие, словно кружева, облака розового и персикового цвета. По земле следом за ними ползли полупрозрачные, словно мыльные пузыри, радужные тени.

А из окон комнат на другой стороне здания уже можно было видеть разноцветные звезды. Перешептываясь между собой и негромко хихикая, они наблюдали за несколькими учениками с младшего курса, которые, вооружившись свечами (хотя было еще не очень темно) крались по галерее.

- Так больше не может продолжаться! – сказал один. – Это несправедливо!

- Страшная тайна профессора должна быть раскрыта! – согласился другой.

- Тихо вы! – кто-то сзади. – Вдруг он нас заметит?

Маленькая группка перебиралась от одной колонны к другой, стараясь шуметь как можно меньше и не сводя глаз с темной фигуры, виднеющейся в глубине галереи. Профессор, за которым следили младшекурсники, был высокий, стройный, длинноволосый. Шел он легко, но неторопливо.

В конце галереи располагалось два туалета: мужской и женский. Профессор остановился. Наталкиваясь друг на друга, наступая друг другу на ноги и ойкая, ученики тоже кое-как остановились и затаили дыхание. Тайна профессора вот-вот должна была раскрыться! Но профессор только наклонился, чтобы попить из устроенного тут же фонтанчика, и свернул за угол галереи. Младшекурсники разочарованно загалдели. Потушив свечи, ребята пошли восвояси, уже ни от кого не прячась: операция «тайна профессора» провалилась.

А в это же время еще двое юных волшебников пробрались в буфет и, устроившись под прилавком, принялись трескать пончики, которых они были лишены за обедом из-за какой-то провинности. Разумеется, съесть они собирались больше, чем за всю неделю сразу.

- У тебя с чем попался? – спросил один.

- С яблоклубникой. А у тебя?

- С черносливом.

- Фу! Терпеть не могу чернослив.

- Да ладно!

- Серьезно! Чернослив больше всего на свете ненавижу.

- А девчонок?

- Что девчонок?

- Девчонки же тебе тоже не нравится?

От таких слов пончик чуть не застрял в горле.

- Конечно! Ну их – они же дуры все до одной. Кроме, может быть, тех, что вчера с нами в футбол играли. Они ничего так… Не совсем дуры, в смысле.

- А если выбирать, что тебе не нравится больше: чернослив или девчонки? – не унимался мальчишка. Второй задумался, дожевывая очередной незаконно съеденный пончик.

- Ну… Смотря что. Если списать дать – то это еще ничего. А вот если целоваться – девчонка точно хуже чернослива!

- А я вот квашеную капусту терпеть не могу. И, по-моему, ни одна девчонка не может быть хуже квашеной капусты!

- Даже отличница?

- Даже отличница, которая всегда дает списать и потом не нудит, чтобы ты ей книжки до комнаты дотащил! Дай-ка мне с грушевишней один.

- Держи.

На том же этаже, что и столовая, только в другом крыле огромного здания школы находился просторный спортивный зал. Около его высоких дверей, почти незаметный в темноте коридора, топтался молодой колдун, аспирант кафедры магомедицины. Наконец, в узкой полоске света промелькнул девичий силуэт. Аспирант воссиял.

- Привет! Как хорошо, что ты все-таки пришла! А я думал, что уже не дождусь.

- Привет. Но я же обещала. Что ты тут хотел мне показать? Учти, у меня мало времени. Я хочу успеть выспаться, завтра у меня контрольная по теории телепатии.

- Это не займет много времени! Тебе обязательно понравится! Так… Закрой глаза и дай мне руку. Давай же! Вот, теперь пошли, осторожно… Все! Можешь открывать!

Девушка открыла глаза и ахнула: в спортивном зале цвел и благоухал настоящий райский сад! Здесь порхали разноцветные бабочки, щебетали причудливые птицы, бегали веселые зверушки. Дощатый пол зала покрывала шелковая трава, усыпанная тысячами крохотных цветков. Тоненькие серебряные струйки вскидывал вверх фонтан. Повторяя его силуэт, в центре райского сада поднималось огромное дерево. Крона его была увешана гирляндами больших нежно-розовых цветов.

- Если учителя узнают, мне крышка, - с гордостью сказал аспирант.

- Это здорово! – воскликнула девушка. – Просто великолепно! Никогда не видела ничего подобного!

- Это все только для тебя, - прошептал он и осторожно взял девушку за руку. Та взглянула на него как будто бы хмуро, но вдруг поцеловала в губы – быстро, ловко, словно укусила. И, рассмеявшись, спросила ошеломленного парня:

- Ты дверь-то хоть запер?

Готовясь к завтрашним зачетам, контрольным (в том числе и по теории телепатии) и просто занятиям, большинство учеников магической школы еще не спали, несмотря на поздний час. Впрочем, усидчивость проявляли далеко не все. Пока одни готовили домашние задания, другие сидели в комнатах своих приятелей и приятельниц, общались, обменивались свежими сплетнями и шутками. Третьи поверяли лучшим друзьям сокровенные тайны. Кто-то от нечего делать экспериментировал с магичекими упражнениями, заученными сегодня на занятиях, кто-то просто валял дурака.

Один юноша из выпускного класса, тщательно собрав свои учебные тетради, вышел из комнаты и по длинному коридору направился в сектор, где жили учителя. Он старался не попадаться никому на глаза, но, попавшись, ничем не выдавал своего волнения. На условный стук в дверь ему открыл молодой магистр зельеварения.

- Добрый вечер!

- Добрый. Заходи.

- Вы обещали показать сегодня что-то особенное, - сказал юноша, привычно закрывая за собой дверь.

- Да, да, конечно. Я помню, - ответил магистр.

Ненужные тетрадки полетели в угол.

В магическом мире наступала самая обыкновенная ночь. Таких ночей на год приходится ровно триста шестьдесят пять. Впрочем, этой ночью кое-кто собирался нарушить привычный порядок вещей, да еще как! Весь волшебный мир, начиная с его лучшей магической школы, должен был перевернуться и уже никогда не стать прежним.

Кое-кто закрыл окно в своей крохотной угловой комнатке, где жил до этой ночи почти три года. Кое-кто сложил в удобный рюкзак заранее приготовленные артефакты: заговоренную воду в хрустальном пузырьке (для быстрого заживления ранок и царапин), несколько волшебных перстней (чтобы становиться невидимым, летать и т.д.), кусок хлеба, которым можно было наесться на несколько дней, бусинки, зернышки и палочки для создания препятствий преследователям и врагам, а также, разумеется, волшебную карту волшебного мира. Еще в рюкзак отправились словарь заклинаний и несколько тетрадей с конспектами уроков. Потом кое-кто прощальным взглядом окинул свою идеально убранную комнату и вышел в коридор, заперев дверь специальным заклятьем. Кое-кто замыслил невероятное.

Но прежде, чем проследовать за этим таинственным кое-кем, перенесемся на обзорную площадку самой высокой башни магической школы. Преодолевая крутые ступеньки узкой винтовой лестницы, сюда поднялся один из учеников. Это был Илгар – невысокий, крепкий, очень подвижный юноша из среднего ученического звена. Он был светловолосый, редкая челка почти закрывала цепкие, серо-зеленые глаза с крошечной лукавинкой. Ото всех он отличался тем, что, во-первых, умел шевелить своими большими, чуткими ушами, чем иногда развлекал младших учеников и смешил прямо на занятиях своих одноклассниц. Во-вторых, не жалуясь на внимание вполне популярных девчонок, Илгар дружил все-таки с девочкой, которую все предпочитали обходить стороной, причем довольно далекой стороной. Звали эту девочку…

- Иринга! Так и знал, что найду тебя здесь!

Она обернулась, помахала ему рукой.

- Привет. А ты меня искал?

- Да, конечно, - Илгар подошел к толстой каменной балюстраде, которой огораживалась площадка. – Я не видел тебя весь день. Если бы ты исчезла, вся школа бы всполошилась.

Иринга улыбнулась.

- Ну куда же я денусь? Особенно с этим? – она потрясла рукой, и рукав платья съехал к локтю, открыв широкий металлический браслет, покрытый магической гравировкой и запертый на полдюжины крохотных замочков. Точно такие же браслеты (Илгар знал это) Иринга носила на другой руке и на щиколотках, а на шее у нее было надето похожее ожерелье.

- Да, действительно. Извини.

- Ничего. Ты же общаешься со мной, хотя прекрасно знаешь, кто я такая. Так что я очень рада, что тебе я еще не надоела. Я же тебе не надоела еще?

- Нет.

- Вот и славно. Давай погуляем здесь чуть-чуть, а потом спустимся.

- Хорошо, давай. Смотри, Драконий зев полностью на небе показался…

Некоторые школьники вне зависимости от мира, где они живут, частенько заявляют, что школа – это как тюрьма, особенно когда за провинности оставляют заниматься после уроков или приходится убираться в классе. Но по отношению к Иринге это было сущей правдой: почти с самого рождения она являлась заключенной лучшей магической школы во всем волшебном мире. Причины этого были исторические.

Утрируя до уровня преподавания истории волшебного мира в лучшей магической школе, скажем так. На протяжении многих веков и даже тысячелетий в волшебном мире различные магические кланы и ордена соперничали друг с другом, деля власть над окрестными землями и соревнуясь в могуществе. Соперничество было иногда очень активным, иногда вялым, время от времени случались войны, перемежаемые большими или меньшими перемириями. В целом же магия была делом только магов. Простое население волшебного мира, навидавшееся всякого за время магических войн (да, пожалуй, и перемирий), в большинстве своем не доверяло ни тайным искусствам, ни тем, кто их практиковал. Тем не менее, люди мирились с существованием магии и, хотя и развивали собственные, немагические технологии, частенько прибегали к услугам местных, заштатных ведьм и чародеев. С магической элитой же просто предпочитали без особой на то нужды не иметь дела. Это касалось и простых крестьян, и крупных землевладельцев, и даже королей, впрочем, обычно все-таки державших при дворе на службе какого-нибудь мага или колдунью.

Так жизнь в волшебном мире шла своим чередом. Но однажды и в самых дальних его уголках зазвучало северное имя Ленгенмир. В лучшей магической школе, да и во многих других школах Срединных земель говорят, что это был самый могущественный злой колдун из всех, какие когда-либо рождались в волшебном мире. Он был тщеславным, амбициозным, и, по всей видимости, довольно умным, стратегически мыслящим магом. Заручившись поддержкой северных земель, где государственная власть испокон веков принадлежала магам и передавалась по наследству, Ленгенмир отправился покорять иные земли. За несколько десятилетий предложениями и угрозами, уговорами и государственными переворотами, магией и мечом он создал Великий союз, какой еще не знал волшебный мир. Вобравший в себя множество ранее разобщенных земель, он занимал чуть ли не шестую часть всей суши волшебного мира. Во главе Союза встал, разумеется, сам Ленгенмир, основу управляющего аппарата он сформировал из местных бывших правителей и их приспешников, приставив к ним, впрочем с целью контроля магов параллельной управленческой структуры. И процветал бы Союз Ленгенмира тысячи лет, если бы маги жили вечно или хотя бы не страдали под старость теми же расстройствами, что и люди.

Семьдесят лет Ленгенмир правил успешно. Но, когда его творение государственным масштабов разменяло восьмой десяток, он стал мнительным, подозрительным, всюду стал видеть заговоры, слышать притязания на его трон. Пытаясь вывести предателей и врагов на чистую воду, Ленгенмир развязал страшнейшую войну между магами. В этой жестокой, подозрительно быстро вспыхнувшей войне Ленгенмир сам был повержен одним юным светлым магом с отметиной судьбы (история любого мира любит подобные шутки). Этот юный маг, кстати, довольно быстро после этого пропал с политической арены – наверное, решил жить долго и счастливо подальше от заговоров и войн, а может быть, и вовсе умер, такое бывает.

Союз, лишившись своего главы, скоропостижно развалился на отдельные территории, да так ровно, словно земли уже давно за спиной Ленгенмира были поделены между отдельными магическими кланами и наиболее влиятельными представителями простых смертных. Заново прочертились границы, отстроились многочисленные путевые заставы – благо дороги при Ленгенмире содержались в отличном состоянии. И все бы в волшебном мире снова было так, как прежде, если бы не два обстоятельства. Во-первых, прежде чем погибнуть, Ленгенмир по подозрению в заговорах успел истребить столько светлых и иных, чем-то не угодивших или попросту попавших под горячую руку магов, а также обычных людей, что его имени гарантировалось место в истории волшебного мира. Во-вторых, он же, Ленгенмир, оставил этому миру весьма опасное потомство…

Сколько на самом деле у «самого могущественного злого колдуна» было детей, никто не знал, но единственным законнорожденным ребенком была Иринга – крохотная, но крепкая девочка с колоссальным магическим даром. Отца, как и маму, Иринга в живых не застала. Она выросла в стенах магической школы, за пределами которой никогда не бывала, и все преподаватели во главе с директором тщательно следили за ее ростом и развитием. Когда Иринге исполнилось двенадцать лет, педсовет принял решение ограничить ее магическую силу с помощью волшебного ожерелья и браслетов, которые, пока были на Иринге, делали из нее самого обычного, безопасного человека. Ей даже разрешили посещать занятия – с условием, что во время практики она будет выходить в коридор. В этом не было особой необходимости: лишенная магической силы, Иринга все равно не могла повторить то, что делали другие ученики. Но правило оставалось правилом.

За неполные шестнадцать лет, проведенных в школе, из младенца Иринга превратилась в развитую смуглую девушку. Она была среднего роста; черты ее треугольного, из-за узкого подбородка казавшегося немного кукольным лица отличались мягкостью и в то же время выразительностью. Точно и красиво были очерчены губы, кокетливо вздергивался маленький нос, умно и ясно смотрели на мир крупные темные глаза. У Иринги были густые, почти черные с упругим бронзовым отливом волосы, которые она обычно заплетала в две косы и закручивала очаровательной корзиночкой. Никогда не жаловавшаяся на плохое самочувствие и не отличавшаяся болезненной худобой (столь подходившей к ее биографии), она умело подгоняла длинные, до щиколоток, шоколадно-коричневые форменные платья под свои уже заметно округлившиеся формы. Поэтому неудивительно, что недавно у Иринги появился друг

Симпатичный, но ничем особенным с виду вроде бы не примечательный, разве что немного скрытный (что называется себе на уме), Илгар с самого начала относился к ней не так, как все. Нет, Ирингу не боялись, не ненавидели – она была хорошенькой, к тому же тихой и незлобивой, ее даже не обижали, не подтрунивали над ней, не делали ей гадости – но большинство учеников школы ее сторонились. Просто сторонились: не здороваясь, не глядя в ее сторону, не обращая внимания. И вот это-то, думал Илгар, наблюдая за Ирингой, хуже всего: ты как будто бы ничто, тебя не слышно, ты так же невидима, как воздух. Но, если вдуматься, если тебя, воздуха, не станет – жить будет невозможно… Собравшись с духом, Илгар наконец попытался познакомиться с Ирингой поближе. Это не сразу, но получилось, и теперь они проводили вместе почти все свободное от уроков время.

- …Хочешь новость? Ласка на занятии надела котел с зельем магистру зельеварения. Прямо на голову.

- За что? – спросила Иринга.

Илгар пожал плечами.

- Он вроде бы не так посмотрел на парня, который нравится Ласке.

- Но ведь Ласка сейчас ни с кем не встречается. Магистр скорее на нее не так посмотрел. То есть, не так, как ей этого хотелось бы. А ты откуда знаешь?

- Сама мне похвасталась. Она, кстати, спрашивала о тебе, - сказал Илгар.

Лицо Иринги вдруг стало напряженным, между бровями обозначилась тоненькая складка.

- Знаю. Она собиралась зайти сегодня.

Вторым другом Иринги в магической школе была рослая сухопарая некрасивая старшеклассница с медно-рыжими волосами, подстриженными на макушке коротко, а сзади перевязанными в длинный тощий хвост. Глаза у нее были яростно-зелеными, какими-то диковатыми, рот тонкогубым, большим и болтливым, а пальцы, увешанные перстнями, - сильными и хищными. Лаской, кстати, эту девицу просто прозвали, а ее настоящее имя, звучавшее в стенах школы всего, наверное, пару раз, уже никто не помнил. Ласка перевелась сюда по протекции, сразу в старшие классы, и о состоянии и влиятельности ее родителей ходили легенды. Веселая и шкодливая вне уроков, на занятиях она скучала и от скуки обычно рассматривала свои перстни. Эти и другие украшения, одежда, обувь и поведение Ласки убеждали окружающих в том, что она пришла сюда просто за дипломом лучшей магической школы, а обо всем остальном ее родители уже давно позаботились.

И никто во всей школе (за всего одним, пожалуй, исключением) не подозревал, что знания и умения Ласки многократно превышали содержание уроков, а диплом был ей нужен, как пятая нога несчастной собаке, выращенная молодыми дарованиями на практических занятиях по целебной магии. Ласка пришла в эту школу за кое-чем другим.

- Странная она какая-то, эта твоя Ласка.

- Она тебе не нравится?

Илгар пожал плечами.

- Нравится. Просто вы с ней очень разные.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну… - Илгар оперся спиной о балюстраду. – Вот тебе есть чему противостоять, есть кого и за что ненавидеть. Другой на твоем месте даже, наверное, хотел бы отомстить или хотя бы сбежать отсюда. Но ты же живешь здесь и ни с кем, считай, не ссоришься. Преподаватели относятся к тебе нормально. А у Ласки вообще нет проблем. Но при этом характер у нее, прямо скажем, гадкий, с однокурсниками она не ладит, а преподаватели из-за скверного отношения к занятиям ее на дух не переваривают. Тем не менее, вы дружите. Странно это.

Иринга смотрела на своего друга искоса. Хорошо, что было уже достаточно темно и он не смог бы различить ее лица, если взглянул бы на него. Но и сама Иринга не могла разглядеть лица Илгара. А тот начал этот разговор совсем не просто так.

- Как вы познакомились? – спросил Илгар.

- Случайно…

Новая жизнь человека никогда не начинается с понедельника, она вообще не начинается с конкретного дня или даже утра. Но обязательно есть такая минута, которая делит весь мир на «до» и «после».

Они познакомились ровно год назад. Иринга хорошо помнила тот странный жаркий летний день. Время только что перевалило через полдень и, как обычно после двенадцати, пошло медленнее. Даже не пошло – потащилось, поползло. Солнце светило в окна, но пыльные стекла не пропускали его лучей полностью, свет рассеивался, наполняя помещения желтоватым маревом. Словно еще один слой пыли, на всем лежало какое-то оранжевое свечение. Было душно. Ученики лучшей в волшебном мире магической школы за мутными стеклами изнемогали в попытках досидеть в аудитории до конца учебного года или хотя бы до ближайшего звонка с урока.

Иринга сидела одна на четвертой парте правого ряда, почти у самой двери. Из-под двери, кстати, сквозило, но зато досюда не доставали противные солнечные лучи. Уткнувшись носом в страницу тетради, Иринга скучала. Пальцы стискивали сильно пачкавшее перо, как бы само собой рисовавшее на полях тетради какие-то загогулины. Было душно; Иринге казалось, будто бы ее дыхание поглощалось вязкой духотой класса. Движения смазывались, от слов оставались только какие-то огрызки – гулкое душное эхо. Преподавательница алхимии, между тем, писала что-то на доске и, поминутно поворачиваясь к классу, поясняла свои записи…

Вдруг Иринга заметила, что не понимает, о чем говорит преподавательница. Ее слова, вроде бы связанные между собой и наполненные смыслом, доносились до Иринги откуда-то из другого мира. Звуки были гулкими, они двоились и троились, а на голос преподавательницы наслаивался гадкий шершавый шум, как будто ватными палочками царапали прямо барабанные перепонки.

С Ирингой никогда не случалось ничего подобного. Она зажала уши ладонями; Шум стал глуше, но не стих, а к нему прибавился еще и тонкий, нестерпимый комариный звон. Иринга стиснула уши сильнее и тихонечко взвыла. Это не помогло, и тогда Иринга сделала то, чего не делала еще ни разу в жизни. Она подняла руку, привлекая внимания преподавательницы.

- Прошу прощения, могу я выйти?

- Да, разумеется, - ответила преподавательница, как ни в чем не бывало. – Все равно мы сейчас приступим к практике.

Иринга встала и, стараясь сохранять самообладание, вышла из аудитории.

Оказавшись в коридоре, она бросилась прочь, все еще зажимая уши ладонями. Шум не унимался, даже нарастал – Иринга споткнулась, упала, скорчилась на полу, сжалась в клубок – и вдруг что-то лопнуло, прорвалось с далеким гулким плеском, словно в колодец бросили камень.

Иринга открыла глаза и медленно отняла ладони от ушей. Странные звуки вместе с болью исчезли так же неожиданно, как и появились несколько минут назад. Иринга приподнялась. Теперь она не лежала, а сидела на полу в длинном, прохладном гулком коридоре, почти посередине, одна. Позади, обманывая тех, кто не был знаком с планировкой школы, выступ стены маскировал поворот на лестницу. Впереди…

Впереди, распахнутое настежь, полыхало языками белого, ослепительно-белого тюля огромное трехсекционное стрельчатое окно. Иринга встала, оправила платье, сделала несколько шагов вперед, затем подошла еще ближе. За окном ничего не было видно. Только вспыхивающий и угасающий на ветру тюль, рамы, воздух. Вокруг школы колыхалось непроницаемое для глаза перламутровое марево.

Иринга не знала, но в этот день на несколько секунд был приподнят барьер, разделяющий весь мир на школу и не-школу – тот самый барьер, который вот уже шестнадцать лет держал Ирингу взаперти.

Девушка простояла так какое-то время. Потом снова пошла вперед – нетвердо, как будто бы за несколько минут разучилась ходить, затем все увереннее, тверже. Наконец она дошла до лестницы, поднялась на третий этаж, в женский туалет, где висело большое настенное зеркало. Крутанув кран, Иринга пустила холодную воду и медленно умылась. Браслеты привычно звякали на ее запястьях.

Пригладив выбившиеся из кос волосы мокрыми ладонями, Иринга подняла лицо и долго, неотрывно смотрелась в зеркало. Потом она решила, что с практикой в классе уже закончили, и она может вернуться.

Возвращаясь, она увидела идущую по коридору ей навстречу незнакомую девушку не в школьной форме. Девушка еще издали помахала ей рукой, а, подойдя ближе, сказала:

- Привет! Ты Иринга, верно? Зови меня Ласка, я теперь буду учиться здесь. Еще увидимся! – сказала она быстро, но четко, и по-хозяйски зашагала дальше по коридору.

Через пару часов о Ласке знала уже вся школа, и в течение следующих дней она была главной темой разговоров.

Вообще, Ласку никак нельзя было назвать девушкой, существование которой не отражается на окружающих. Ей до всего было дело, она занималась всем и сразу, и, похоже, была человеком из породы тех, которые страдают синдромом дефицита внимания и не успокаиваются, пока не убеждаются в том, что все окружающие их обожают или хотя бы как-то к ним относятся. Так, оглянувшись вокруг себя на третий-четвертый день пребывания в лучшей магической школе, Ласка внезапно заметила, что с одной девочкой она подружилась недостаточно.

До этого дня Ласка только здоровалась с Ирингой, и этого ей явно не хватало. Причем Ласка принципиально не придерживалась принятого в школе отношения к дочке бывшего темного властелина. Наоборот: задавшись идеей познакомиться с Ирингой поближе, Ласка ходила за ней следом, как верный пес. Она шутила, рассказывала забавные истории, она улыбалась, даже говорила комплименты. Она хотела подружиться. И она добилась своего: наступил вечер, когда она сидела в гостях у Иринги. От Ласки пахло свободой того мира, который простирался за стенами школы, и силой, уверенной темной силой. Иринге, несколько обескураженной таким вниманием, Ласка нравилась все больше и больше. Они полвечера болтали о всякой ерунде, пили чай, который выращивала в саду школы, собирала и готовила сама Иринга. И все было здорово, но хотелось чего-то большего… И в рюкзаке у Ласки обнаружились засахаренные грибы, строго-настрого запрещенные в школе.

- Вот так, - закончила Иринга.

- Я, конечно, не хочу выстраивать какие-то догадки, но все это кажется мне подозрительным, - ответил Илгар.

В это время послышался гулкий стук и металлический скрежет: это огромный железный стражник школы, обходящий дозором свою территорию, вышел на площадку. Не обратив на учеников никакого внимания, пустой внутри гигант грузно протопал мимо.

- Может, пойдем вниз? – предложила Иринга. – Холодно уже. И Ласка, наверное, ждет.

- Да, пошли.

По узкой каменной лестнице, ввинчивающейся, кажется, в самую сердцевину земли, Илгар и Иринга спустились на жилой этаж. Иринга жила в отдельной секции: в ее распоряжении находилась маленькая кухонка, округлая гостиная и уютная спальня с высоким стрельчатым окном. В гостиной, где помимо Илгара и Ласки редко бывал кто-то еще, стояла пара диванчиков, столик и несколько икебана из волшебных растений, которые собирала и составляла сама Иринга. Ей вообще нравилось возиться с цветами и травами.

- Хочешь чаю с вареньем? – спросила она гостя.

- Давай.

Илгар расположился на диване. Хотя этот ритуал (разговор на вершине башни – лестница – гостиная – чай) повторялся довольно часто, этим вечером Илгару в гостях у Иринги отчего-то было не по себе. Оглядевшись вокруг, он отметил, что сегодня в ее комнатах как-то особенно чисто. Иринга вообще была очень аккуратной девушкой, каждая ее вещь знала свое место. Но сегодня привычный порядок казался Илгару чересчур педантичным. Наверное, это и стало причиной того, что юноша решился высказать свои догадки напрямую. Когда Иринга принесла и поставила на стол поднос с чаем, вареньем в розетках и свежим хлебом, он спросил:

- Послушай. Может, мне все это только кажется, но… Вы же с Лаской что-то замышляете, да?

Иринга взглянула на него исподлобья и поджала губы. С минуту она молчала. А потом между друзьями начался разговор, стремительно переросший в жаркий, если не сказать ожесточенный спор. Илгар не мог поверить своим ушам: Иринга и Ласка действительно замышляли нечто! Ему, Илгару, никто ничего не сообщил – Иринга сказала, что не хотела ни во что его впутывать, ведь он из магической семьи с хорошей репутацией, его дядя даже преподает в этой школе. Илгар, конечно, догадывался, что что-то не так, и скрыть от него все приготовления было сложно. Но… Когда все точки над i были расставлены, Иринга сказала:

- Все это несколько несвоевременно. Когда мне было лет тринадцать, я хотела вырваться отсюда всеми правдами и неправдами, воображала себе триумфальное возвращение единственной наследницы, о мести даже думала иногда. А иногда я думала: вот сигану сейчас с башни вниз – и все закончится, наверное. Но спроси меня сейчас – я отвечу, что я прожила бы в этой школе еще хоть тысячу лет. В какой-то момент мне стало все равно.

- Так почему же… Иринга? А?

Она обняла себя за плечи и поежилась, словно от холода. Смотрела она мимо своего собеседника.

- А представь себя на моем месте. Хочешь сказать, если бы тебе вдруг выпал шанс выбраться отсюда, ты бы им не воспользовался?

- Шанс? Это Ласка тебе побег устроит, что ли?

Иринга кивнула. Илгар в недоумении покачал головой.

- Ты серьезно? Да она же ничего не знает, не умеет и уметь не хочет! С какой стати она это затеяла? От нечего делать? Школу удивить решила своей очередной выходкой? Это же, в конце концов, просто опасно!..

Возмущению Илгара, подогреваемому тем, что от него все скрывалось до последней минуты, не было предела. Он вскочил, принялся расхаживать по гостиной, обличая всю нелепость и всю опасность затеянного Лаской предприятия. Сидевшая на диване Иринга съежилась и стала похожа на головку обгоревшей спички. Когда Илгар, наконец, замолчал, она прошептала:

- Прости, но мы уже все решили. Этой ночью, если у нас все получится, мы сбежим.

Илгар подошел к подруге и, присев рядом, осторожно обнял ее за плечи.

- Да куда же вы сбежите. А даже если и сбежите каким-то чудом, что потом? Ну?

- Мы пойдем на север, - спокойно ответила Иринга, - туда, где сохранились остатки темных магических кланов. Мы пойдем в земли клана Алых клинков, это самый древний и самый могущественный темный клан. Нас там примут.

Илгал сокрушенно покачал головой.

- Иринга, милая… Мне не все равно, что с тобой будет. Ты же все прекрасно сама понимаешь, ты давно не ребенок. Но это – это же самая большая глупость, которую я слышал от тебя! Путь на север долог и опасен. И с чего ты взяла, что темные кланы поверят тебе? Да тебя просто примут за очередную самозванку и вместе с Лаской твоей станут гнать от каждого двора поганой метлой!

Иринга тонко посмотрела на друга. Она решала: рассказать ему всю правду до конца или все же не стоит? А если она расскажет ему все прямо сейчас – чем это обернется? Наконец она приняла решение. Взяв Илгара за руку, она тихо-тихо сказала:

- Никто нас ниоткуда не выгонит. Ласка – наследница клана Алых клинков. Она пробралась в эту школу ради меня…

Что-то внутри Илгара перевернулось с ног на голову. Потом еще раз. Потом еще. Потом, наконец, все встало на свои места: да, в свете той репутации, которую имела Ласка в магической школе, эта история будет выглядеть как еще одна спонтанная выходка избалованной девицы и ее одинокой, никому не нужной подружки. Но ведь на самом деле все, кажется, давно продумано и тщательно подготовлено… Илгар молчал, качая головой. Иринга молчала тоже. Но так не могло продолжаться вечно…

Ласка пришла около полуночи. Без стука проскользнув в гостиную, где Иринга потушила больше половины свечей, она плотно закрыла за собой дверь и с удивлением уставилась на Илгара.

- Иринга, что он здесь делает?

- Он идет с нами.

- Да, я иду с вами, - подтвердил молодой волшебник.

Ласка с размаху хлопнула себя ладонью по лбу.

- Так и знала, что-нибудь да случится! Это невозможно! Илгар, ты даже не представляешь, во что ввязываешься!

Илгар нахмурился.

- Очень хорошо представляю. Иринга мне все рассказала. Она мой друг. И ты, прочим, тоже. И вы не имели никакого права так поступать!

- В смысле?

- В смысле, я иду с вами, и точка. Сначала я думал, что это пустая и опасная затея. Но Иринга рассказала мне все. Я думаю, у нас есть шансы.

Ласка негромко простонала.

- Невозможно… Ты… Ты же потомственный светлый маг! Ты учел, что, если пойдешь сегодня с нами, не сможешь вернуться в эту школу никогда? Это же предательство. Что подумают твои родители? И потом, мы с Ирингой двинем на север. Куда денешься ты?

- Я… Ну, пойду с вами. До конца.

- Иринга, хоть ты его отговори!

- Ласка, не надо. Я уже все решил: я иду с вами… Знаешь, у меня нет на это никакой особенной причины. У меня прекрасные родители, они никогда не заставляли меня делать то, чего мне не хотелось бы. Меня хвалят учителя, надо мной не издеваются одноклассники и вообще, у меня тут куча друзей и нет проблем с учебой. Но в этом-то все и дело! До чертиков надоело. Понимаешь, я хочу сделать что-то, что могу сделать только я. Мне хочется что-то значить… Но если я тебе так не нравлюсь, я просто провожу вас с Ирингой до земель твоего клана – да, она рассказала мне, - а потом… Короче, я просто хочу убедиться в том, что Ирингой будет все в порядке.

- Ты знаешь, кто я и кто Иринга. Ты представляешь себе, чем все это может закончиться для нашего славного волшебного мира?

- Да мне как-то все равно, что будет с миром. Зато мне не все равно, что будет с ней… с тобой, Иринга.

Посмотрев на девушку с нежностью, Илгар осторожно дотронулся до ее пальцев. Ласка усмехнулась.

- С Ирингой, значит? Ладно… Ладненько. Ты знаешь, на что ты идешь. Только уговор: я главная.

- Почему?

- Потому что главная!

Иринга тактично покашляла. Ласка ревниво пояснила:

- Я в этой школе на последнем курсе учусь в отличие от вас двоих! Пошли. У нас не так уж много времени.

Коридор за дверями комнат Иринги был пуст, сумрачен и притягателен. Ласка уверенно пошла вперед, остальные двинулись следом.

- А куда мы сейчас идем, кстати? – спросил Илгар.

- В гости к директору, - старшеклассница плотоядно улыбнулась через плечо и тут же с неожиданной миролюбивостью добавила: - И вообще, Илгар, хорошо, что ты пойдешь с нами.

Иринга хохотнула:

- Спорим, Ласка сейчас думает, что в случае неудачи мы сможем взять тебя в заложники.

- Ну и кто после этого потомок темного властителя – ты или она?

- А кто ж знает? У великого Ленгенмира, говорят, была бурная личная жизнь. Может быть, все современные молодые маги – его потомки…

- Ребята, утихли, а? – огрызнулась Ласка. – Не на прогулку все-таки идем.

Друзья послушно притихли и молчали до самых дверей кабинета директора, который располагался в дальнем, западном крыле здания магической школы. К нему вел высокий коридор, стены которого были украшены фресками со сценами из школьной жизни давних и недавних лет. Коридор упирался в огромные дубовые двери с резным изображением герба школы, которые широко открылись перед ночными посетителями.

- Не думал, что будет так легко, - сказал Илгар.

- Это только приемная. Сразу видно, что ты ни разу здесь не был. Тяжело, наверное, было хорошо вести себя все эти годы?

- Да нет. А ты что, часто здесь бывала, Ласка?

- Конечно. Последний раз сегодня днем.

- Из-за преподавателя по зельеварению?

- Ага. Надо же было подготовится к сегодняшней ночи. Все еще раз хорошенько рассмотреть и запомнить, - она достала из рюкзака волшебный фонарик и зажгла его. – Закрывайте двери, запирайте заклятьями. Мебелью тоже задвиньте.

- Думаешь, это кого-то остановит?

- Не остановит. Но задержит.

Ласка уверенно прошлась по большой, без окон приемной, обставленной креслами, диванчиками и низкими столами, очень удобными для приема посетителей и угощения их чем-нибудь вкусным. Фонарик выхватывал из темноты большие и поменьше мебельные тела и тут же отпускал их назад, в темноту, отчего казалось, что мебель движется. Словно чудовища, застывшие в прыжке, появлялись в луче фонаря и исчезали раскидистые напольные растения, обманывали глаза большие картины на стенах. Ласка подошла к двери в кабинет и принялась возиться с замком. Тот, выполненный в виде лица хитроватого пухлощекого старичка, морщился, кривился и никак не хотел поддаваться.

- Ну, извините, - сказала Ласка и точным ударом выбила замок из двери. – Идем!

Илгар послушался первым, шагнул в кабинет и негромко вскрикнул: свет фонаря упал на крупную, статную фигуру директора.

- Спокойно, это портрет, - сказала Ласка. Она прошла к окнам, синевшим в черноте кабинета, и, судя по звуку, захлопнула ставни, задернула шторы. Потом она зажгла свечи.

Впервые увидев кабинет директора, Илгар обомлел. Это была комната, в которой, кажется, каким-то чудом уместился целый музей. Вдоль стен до самого потолка поднимались стеллажи с книгами, сосудами, коробочками, сундучками, клетками и просто диковинными предметами, под потолком висели чучела летающих животных, посередине кабинета возвышался стол, заставленный тысячью волшебных мелочей, а за резной спинкой кресла, больше похожего на трон, виднелось еще что-то, золотистое. Оно было прикрыто покрывалом, но сияние проникало сквозь ткань. Что это было, Илгар разглядеть не успел.

- А нас не заметят? – Иринга кивнула на зажженные свечи.

- Заметят рано или поздно, - Ласка бесцеремонно рылась на стеллажах, взбираясь по полкам, как настоящий зверек. – Но без света мне тут ничего не найти.

- А что ты ищешь?

- А ты как думаешь? Ты же не собираешься носить кандалы до конца своих дней, верно. Нам сила твоя нужна. А еще по ним нас быстро вычислят, они… - Ласка подпрыгнула и перебралась на следующую полку, - они помимо всего еще и сигнал испускают, так что школа всегда будет знать, где ты, если эта гадость, конечно, на тебе… Чего стоите, на меня уставившись? Эту дверь заприте и забаррикадируйте тоже!

Иринга и Илгар немедленно бросились исполнять распоряжение «главной», которое относилось в основном к Илгару: его сила не была ничем ограничена, он мог действовать свободно. «Что я делаю, что же я делаю?» - такая мысль пульсировала в голове Илгара, когда он творил запирающие заклятья. Но отступать было поздно. Потом они с Ирингой передвинули к двери мебель. Они как раз закончили, когда Ласка спрыгнула на пол с зеленой металлической шкатулкой. В ее руках она открылась быстро, хотя было видно, что без сопротивления не обошлось.

- Вот они. Ключи от твоих браслетов и ожерелья. Держи, мне некогда, - она сунула коробку Илгару (тот ее от неожиданности чуть не уронил) и снова кинулась к стеллажам. Иринга опустилась на ковер. Илгар встал на колени рядом и принялся подбирать ключи к крохотным личинам на ее браслетах. Краем глаза он мог бы увидеть, что Ласка, не найдя искомого на стеллажах, теперь потрошила стол директора. Но Илгару было не до наблюдений за преступным поведением старшеклассницы. Иринга – его Иринга – была так близко…

На этот раз добычей Ласки стал расшитый шнурками мешочек. Затем она сдернула покрывало с большого магического зеркала, стоявшего за директорским креслом. Кабинет наполнился нежным золотистым сиянием. Илгар и Иринга как по команде уставились на зеркало – никто из них не видел еще ничего подобного. А Ласка дотронулась пальцами до подвижной, податливой поверхности цвета солнечного луча, и по ней, искажая отражения, пошли волны.

- Рабочее. Очень хорошо, - сказала Ласка себе под нос и принялась доставать из мешочка камушки и вставлять их в оправу зеркала, обозначая маршрут телепортации. Заметив, что друзья смотрят на нее и, соответственно, теряют время, она прикрикнула: - Много вам еще осталось?

Илгар поспешно вернулся к работе. Он расстегивал ожерелье Иринги. С браслетами получалось почему-то быстрее: когда он их расстегивал, пальцы не дрожали и его не обдавало леденящим жаром, если он нечаянно прикасался к коже девушки. Но дело все же шло на лад.

- С ожерельем почти покончено, - ответила Иринга. – Остались еще те, что на щиколотках.

Ласка вставила последний камушек и проверила маршрут.

- Хорошо. Тогда я поищу кое-что еще.

- Может, не надо?

- Директору это все равно не принадлежит, - ответила Ласка.

Стеллажи и стол уже были обысканы, очередь дошла до сундуков, ютившихся в глубине кабинета. Стала бы Ласка делать все это, если бы знала, что, помимо ее, Иринги и Илгара в кабинете директора есть еще кое-кто и этот кое-кто внимательно наблюдает за происходящим?..

Звякнул, свалившись на пол, металлический ошейник. Иринга вздохнула глубоко и свободно, хотя ожерелье никогда не мешало ей дышать. Она стала растирать руками шею, на которой еще чувствовалось разгоряченное дыхание Илгара. А тот уже возился с оставшимися замками. Ласки не было видно – только слышно. Она что-то бормотала себе под нос, иногда более отчетливо поругиваясь.

Илгар открыл предпоследний браслет и уже открывал последний из оставшихся, когда в коридоре послышались легкие и грозные шаги директора. В приемной что-то громыхнуло раз, потом другой. Ласка (на этот раз с пустыми руками) мгновенно выскочила на середину комнаты.

- Снимайте браслет и уходим! Быстрее! – скомандовала она и сама кинулась перебирать крохотные ключики – никто не мог сказать, какие из них еще понадобятся, чтобы снять оставшийся браслет. В это же время со свистящим, металлическим звуком встала на свои места вся сдвинутая к дверям мебель, с треском, словно щепки, разлетелись сломанные заклятья. Иринга взвизгнула, закрывая голову. Ключ, что был в скважине, хрустнул в дрогнувшей руке Илгара.

- Я сломал ключ!

Ласка, почерневшая лицом, поднялась.

- Илгар, снимай браслет, как хочешь. Нас по нему мгновенно найдут, как далеко бы мы ни ушли.

- Ласка, я не могу! – воскликнул Илгар в отчаянии.

В этот момент дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял директор.

- Добрый вечер, молодые люди. Не скажу, что рад вашему позднему визиту.

Это был немолодой, но статный мужчина с окладистой бородой. Одет он был в свою мантию и (как случайно заметил Илгар) ночные туфли.

- Бежим!

Ласка схватила за одежду обоих растерявшихся друзей и дернула их к зеркалу, но директор сделал быстрый пасс, и Иринга с Илгаром замерли на месте, превратившись в подобие скульптурной группы. Ласка, которую почему-то миновало заклятье неподвижности, едва успев удивиться этому, повернулась лицом к директору и выставила вперед руки.

Директор улыбнулся.

- Ты что, собираешься со мной драться?

Ласка медленно кивнула.

- А не боишься?

- Нет.

Улыбка директора растянулась и вдруг рассыпалась – он засмеялся. Ласка не изменилась в лице.

-Что в этом смешного? – спросила она.

- Твоя самоуверенность. Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь победить директора лучшей во всем волшебном мире магической школы? Милая Ласка, даже при твоем потенциале это невозможно.

Темнота с лица Ласки сошла, осталась одна бледность. Даже яркие, почти оранжевые губы посерели, словно покрылись пеплом. Пальцы дрогнули и сжались.

- Откуда вы знаете?

- О, я все знаю о своих учениках! – добродушно заявил директор. – Я даже знаю, чем обладать им хочется больше всего на свете… и во тьме. Пойдем-ка со мной.

Сказав это, директор спокойно повернулся спиной к Ласке и жестом поманил ее. Расчет оказался верным: она не посмела ударить. Она даже опустила руки.

Ласка чувствовала, что ее обыграли в ее собственной игре, но пока не понимала, к чему ведет ее противник. В любом случае предпринимать что-то сейчас было бы слишком рискованно.

Директор между тем подошел к своему портрету, оценивающе окинул его взглядом, чему-то усмехнулся и провел по воздуху рукой. Портрет и вместе с ним часть стены исчезла, открыв вход в еще одну комнату. Это была крохотная кладовка, сверху донизу забитая всевозможными волшебными редкостями. Директор неторопливо передвинул что-то, что-то переставил на другую полку и, вытащив пухлую рукопись, протянул ее Ласке.

- Возьми. Будем считать, что ты их нашла.

Глаза девушки распахнулись так широко, как вообще было возможно.

- Это же…

- Да. Бери и пользуйся на здоровье.

Не успел директор закончить фразу, а Ласка, выхватив рукопись из его рук, уже спрятала ее в свой рюкзак и снова закинула его за плечи: такие вещи ведь дважды не предлагают.

- Я не понимаю, почему вы отдаете его мне, - сказала она. – В этом наверняка кроется какой-то подвох.

Директор улыбался. Глаза его превратились в сияющие щелочки, в которых ничего нельзя было прочесть.

- Никакого подвоха. Просто Иринга унаследовала силу и знания своего отца, а вот тебе еще многому предстоит научится.

- Но почему…

- Милая Ласка, - перебил ее директор. – Твои друзья вот-вот оттают. Тебе пора идти.

Ласка послушно отступила. Директор спрятал потайную комнату за стеной с портретом, появившейся по мановению его руки.

- И вы просто так нас отпустите?

- А ты хотела бы взять что-то еще?

Ласка секунду подумала и ответила:

- Нет.

- Тогда идите. Будем считать, что ты отразила мое заклятье, - сказал директор и, словно замороженный, застыл в грозно-глуповатой позе. «Будем надеяться, когда-нибудь она на самом деле сможет это» - добавил директор про себя.

В тот же миг Илгар и Иринга пришли в себя. Ласка сориентировалась мгновенно.

- Бежим, быстрее!

- А как же…

- Бежим!

Один за другим юные волшебники канули в магическое зеркало. Последней прыгала Ласка. Мысль о том, что один из браслетов все-таки остался на щиколотке Иринги, не давала ей покоя: если их станут преследовать (а их станут преследовать), браслет лучше любого маячка укажет их местонахождение. Поэтому, пролезая в раму зеркала, Ласка в надежде запутать следы выхватила из его оправы один камень, зажала его в ладони – и понеслась вслед за Ирингой и Илгаром в сияющий солнечным золотом водоворот. «Чего он все время улыбался?» - подумала она. Это была последняя мысль Ласки в эту ночь в волшебном мире.

Оставшись один, директор лучшей во всем волшебном мире магической школы «отмер» и принялся наводить порядок в своем кабинете. Специальным заклятьем он заставил занять свои места все вещи на стеллажах, в столе и сундуках. Сами собой собрались в шкатулку рассыпанные по полу крохотные ключики, а шкатулка спряталась на одну из полок. Затем директор вытащил из оправы волшебного зеркала все камушки. Пересчитав их, он заметил, что не хватает двух, похмурился, но все же убрал оставшиеся камни и накрыл зеркало покрывалом. Следом за его рукой в воздух взвился маленький ураган. Взметнувшись вверх, он вдруг рассеялся, а на покрывало осел тонкий, но заметный слой пыли.

- Кирин, - позвал директор. – Ки-рин!

Из-под самого потолка, оттуда, где висели разные чучела, на протянутую руку директора спустился попугай. Он был старым, перья его где-то вылиняли, где-то просто вылезли. Но бусинки-глаза смотрели ясно и умно. Этот попугай с давних времен почти незаметно жил в кабинете директора и неустанно наблюдал за всем, что происходило в его стенах в отсутствие его хозяина. Обычно он рассказывал об этом самому директору. Но ведь он мог рассказать обо всем и кому-то еще.

- Прости, мой друг, - сказал директор и аккуратно свернул птице шею. Это напомнило директору другой эпизод его насыщенной событиями жизни: точно так же он когда-то свернул шею настоящему хозяину этой птицы, тому самому, облик которого он теперь ежедневно видел в любом зеркале.

Испепелив трупик наблюдательной птицы, директор отрыл окна. Сегодняшняя ночь прошла хорошо, решил он. Правда, отданных рукописей ему было немного жаль: все-таки они были памятью о юности. А зеленоватый небосклон за окнами уже светлел, звезды на нем бледнели и исчезали. Еще одна ночь в волшебном мире подходила к концу, и наступало ясное, свежее утро.

Дата добавления: 2015-07-18