НАСЕЛЕНИЕ. 1 января 1908 г. в Перми был открыт адресный стол, по его сведениям в городе проживало 61.614

1 января 1908 г. в Перми был открыт адресный стол, по его сведениям в городе проживало 61.614 человек. В 1911 г. в Перми было уже 75.000 человек, (с пригородами Мотовилихой, Гарюшками и пр. – 108.000[231]). По неполным данным городского адресного стола на 10 марта 1913 г. пермяков стало 73.197, из них взрослых мужчин – 30.321, женщин – 31.303, мальчиков – 5.990, девочек – 5.583. Вместе с Мотовилихой и пригородами – 125.600 человек. На 1 июля 1915 г. -71.048 человек, мужчин – 29.396, женщин 32.224, мальчиков – 4.702, девочек – 4.705. К 1917 г. численность населения собственно Перми достигала уже 89.506 человек.

Сравните - «среднестатистический» город России в 1910 г. имел 25.000 населения, в 2.310 домах по 9-10 человек в каждом, каменных домов считалось до 20%, В таком городе насчитывалось 12 церквей, 13 учебных и 1 благотворительное заведение, 35-36 трактиров, и 18-19 «пивных лавок», больница и аптека. Вероятность, что в городе есть уличное освещение – 87%, водопровод – 20% и канализация – 5%. В Перми было несколько типографий, как в 60% городов, библиотеки (49%). Город имел телеграф и был телефонизирован (соответственно 26,7% и 2,6%).

Если же сравнивать только с губернскими городами, то в Перми был театр, как в каждом третьем губернском городе страны, музей – как в каждом десятом. В начале XX в. Пермь, выйдя за среднестатистические рамки, стала крупным городом.

«Но близок уж час, и мы отомстим,

Оружье себе мы достанем!

Погибнет злодей, все опричники с ним,—

Свободны, счастливы мы станем!»

Г.

В начале XX в. революционные организации в Перми были весьма немногочисленны, что вынуждало их объединяться для совместной деятельности, не особенно считаясь с программными расхождениями. Так в 1901 г. после приезда в город лидеров эсеров Брешко-Брешковской и Гершуни был создан «Уральский союз социал-демократов и социал-революционеров», который, однако, просуществовал недолго. Уже в июле 1902 г. на базе Пермской группы за освобождение рабочего класса сформировался Пермский комитет РСДРП в составе Б.П. Вологдина, С.А. Фотиева, Л.А. Фотиевой, Р.П. Трапезникова, В.П. Мутных, Е.А. Рогова и др. В июле 1904 г. уральским большевикам удалось на Первой Уральской областной конференции РСДРП создать общеуральскую социал-демократическую организацию, действовавшую в русле ленинской «Искры».Но уже в сентябре областной комитет партии был почти полностью арестован. Прибывшая на Урал в марте-феврале для налаживания подпольной работы Р.С. Землячка в письме к Н.К. Крупской писала: «Здесь я застала дела в ужасном виде. Комитет целиком провалился. Оказались группы по разным городам без комитета».

Однако политическая напряженность в стране зависит не от наличия сплоченных подпольных организаций, а от общей экономической и социально-политической обстановки. После сдачи Порт-Артура 20 декабря 1904 г. и расстрела 9 января 1905 г. мирной демонстрации рабочих в Петербурге всем стало ясно, что царский режим, не способный защитить интересы России, в то же время считает возможным применять войска против собственного народа. Обстановка накалялась…

14 мая в день коронации Николая II полиция не пустила в дом Н.В. Мешкова учителей-делегатов, прибывших в Пермь на учредительное собрание пермского отделения Всероссийского учительского союза. Возмущенные произволом учителя, присоединившиеся к ним учащиеся средних учебных заведений и просто горожане, отправились к дому губернатора для выражения протеста против действий полиции. Участники импровизированной демонстрации, среди которых были даже начальницы женских гимназий О.В. Циммерман и Л.В. Барбатенко, были разогнаны полицией струями воды из пожарных насосов.

Однако этим дело не закончилось. Вечером в Загородном саду на митинг под политическими лозунгами собралось до 500 рабочих, в основном мотовилихинских. Вскоре число участников выросло до 3.000 за счет присоединившихся горожан. Полиция пыталась блокировать митингующих в ограде сада, но они прорвались сквозь пешие и конные полицейские заграждения к дому губернатора. Выбив стекла в здании, демонстранты направились в театральный сквер, где сорвали электрические вензеля «Н.А.» и «Николай II» со здания театра. Полиция уже не могла совладать с манифестантами, прибывшей поздним вечером роте солдат офицеры не рискнули отдать приказа о применении оружия. В полночь демонстрация организовано закончилась. …В Перми еще не знали, что в этот день российские военные корабли гибли в морском сражении при Цусиме.

Вскоре по распоряжению губернатора была закрыта Смышляевская библиотека, служившая, по его мнению, рассадником революционных идей. 28 мая было собрано правление Смышляевского библиотечного общества, на котором присутствовали до сотни членов общества и представителей пермской интеллигенции и рабочих. Собрание превратилось в митинг либеральных кругов пермского общества, на котором была составлена петиция в Комитет министров с протестом против неправомерных действий губернатора, с требованиями свободы собраний, свободы печати, политической амнистии. Прозвучал предложение «дать телеграмму министру внутренних дел, чтобы сместил пермского губернатора» и «приступить к активной деятельности против произвола, не ограничиваясь, как то было прежде, гуманными воздействиями».

16-18 мая пермские большевики распространили листовки словами: «Долой самодержавие! Да здравствует вооруженное восстание!» Власти арестовали рабочих лидеров Александра Борчанинова, Михаила Туркина и др. не имея на то достаточных юридических оснований. В ответ 25 мая началась забастовка на Мотовилихинском заводе, продолжавшаяся до конца месяца. Заводская администрация, введя на предприятие роту Ирбитского батальона, угрозой локаута смогла вернуть забастовщиков на рабочие места, однако вынуждена была согласиться на участие 82 «старост» или «старейшин» - выборных представителей от цехов в смешанной комиссии, решавших вопросы внутреннего распорядка, установления расценок, приема и увольнения работников. Июнь в Мотовилихе прошел более или менее спокойно, однако 5 июля началась новая забастовка, после незаконного ареста председателя Совета старейшин Андрея Юрша. Переговоры рабочих депутатов с горным начальником Строльманом 8 и 9 июля не дали никаких результатов, и руководители забастовки решили провести 10 июля в воскресенье митинг на горе Вышка, на что было получено официальное разрешение от губернатора А.П. Наумова.

Однако вполне законный митинг был разогнан полицией и только что прибывшей в Пермь по просьбе губернатора казачьей сотней. Казаки открыли стрельбу по толпе, в которой находились женщины и дети. У рабочего Петра Бабошина было пулевое ранение в бедро, Александру Королеву ударом нагайки выбили глаз, десятилетний мальчик, имя которого осталось неизвестным, был затоптан казацкими конями, шальной пулей ранена девочка, выглянувшая в окно… Особое возмущение мотовилихинцев вызвало убийство престарелого Луки Ивановича Борчанинова, ученика и соратника Н.Г. Славянова, одного из первых в мире сварщиков, отца рабочего вожака Александра Борчанинова. Поэт Б.Н. Орлов участник этого митинга отозвался на события стихотворением «10 июля 1905 года. На смерть Борчанинова-отца, погибшего во время демонстрации в Мотовилихинском заводе летом 1905 года»:

Сошлись говорить мы о праве своем —

Орда казаков налетела.

Послышался залпа ружейного гром,

И в воздухе плеть засвистела…

Снесли старику они череп долой,

Мозг выпал, смешался с травою...

А ружей у нас, братцы, нет под рукой, —

Покончили б с дикой ордою.

Поминки на сорокой после смерти Л.И. Борчанинова превратились в митинг протеста, в котором участвовало до 1.000 человек. Противостояние с властями и забастовки в Мотовилихе продолжались до начала осени, пока 20 сентября Пермские пушечные заводы не были закрыты «ввиду непозволительного поведения рабочих», а 10.000 человек оказались выброшены на улицу. Локаут продолжался до 15 октября.

Политизированы были не только рабочие, но и все общество. 15 августа все же состоявшийся съезд Пермской группы Всероссийского учительского союза счел основной своей задачей борьбу «за политическую свободу России, созыв Учредительного собрания, коренную реорганизацию дела народного просвещения России». 30 августа состоялось общее собрание родителей учащихся средних учебных заведений города, принявшее резолюцию в поддержку требований их детей. Выбранная родителями комиссия в составе В.П. Иванова, И.Г. Остроумова, А.С. Обтемперанского, И.Д. Руденко и М.И. Нагавицына отправила телеграфом министру народного просвещения, постановление собрания, содержащее требования допуска в университеты выпускников реальных училищ, включения в состав педсоветов представителей от родителей и пр. 31 августа в «Благородке» произошло собрании двухсот родителей и педагогов в защиту Л.В. Барбатенко, которую по причине «неблагонадежности» руководство учебного округа отстранило от руководства созданной ею гимназии. В политическую борьбу втягивались теперь люди, которые до того предпочитали стоять вне политики. 12-15 сентября, за месяц до Манифеста 17 октября, разрешавшего создание политических партий, в Перми прошел съезд земских и городских деятелей, часть делегатов которого на частном совещании обсуждала вопросы конституирования пермского отделения кадетской партии. К всероссийской октябрьской политической стачке первыми из перяков 12 октября присоединились служащие управления Пермской железной дороги, им последовали телеграфисты и рабочие железнодорожных мастерских.

Выход Манифеста 17 октября в котором император обещал «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов» вызвал всплеск политической активности. По требования демонстрантов губернатор А.П. Наумов вынужден был вместе с ними проследовать в городскую тюрьму и отдать распоряжение об освобождении 26 политических заключенных. Особенно бурно реагировала на указ молодежь: 19-21 октября учащиеся торговой школы и других учебных заведений устраивали манифестации и шествия под красными знаменами. 22 октября произошло вооруженное столкновение революционно настроенной учащейся и рабочей молодежи со сторонниками сохранения самодержавной власти в России, присвоившими себе право, как сформулировал губернатор, нарушать закон «о неприкосновенности личности и частного жилища». 23 октября в Благородном собрании прошел многочисленный митинг пермской интеллигенции.

Считается, что до выхода Манифеста 17 октября у народа было моральное право на вооруженное выступление против власти, поскольку до тех пор не существовало никаких определенных законом способов и органов, посредством которых он бы мог выражать свои интересы и защищать собственные права. Казалось бы, после дарования императором обществу политических свобод и Думы политическая деятельность должна была войти в мирные парламентские рамки, однако, цензура отменена не была, реально сохранялись «полицейские стеснения над личностью, собраниями». Революционеры прекрасно понимали, что Николай II при малейшей возможности откажется от данных обещаний, а император отдавал себе отчет, что революционеры не остановятся до тех пор, пока не будет свергнута его власть. Насилие порождало насилие, и ни у кого не было пути назад.

Пермский присяжный поверенный[232] М.И. Наговицын, несколько позднее оценивая политическую ситуацию 1905 г., записывал в своем дневнике:

«Революционеры требуют от правительства исполнения обещаний, которые были даны народу Манифестом 17 октября, правительство отказывает, революционеры настаивают, правительство отвечает арестами, ссылками… Революционеры начали бить видных представителей власти, правительство еще усилило репрессии и отдало страну на произвол полиции, казаков и солдат. При этом мирные обыватели страдают больше всех, ибо сокращенные суды[233] правительства и карательные экспедиции исключительно легли на мирное ни в чем не повинное население, которое, таким образом, революционизируется самим правительством…

Политика правительства портит граждан, революционизируя их и наталкивая первоначально на насилие над полицией, казаками и солдатами, а потом когда душа человека осквернена, он уже… истребляет всех своих врагов, хотя бы это уже были мирные граждане…

Как курьезно звучит: «Сперва успокойтесь, а потом реформы». Это очень похоже на то: «Выздоравливай, а потом получишь лекарство».

И это не вопль испуганного обывателя, хотя автор считал себя таковым. Хотя бы потому, что он защищал в суде интересы увечных рабочих по их искам к Голицыным, Демидовым, Строгановым, Шуваловым, был адвокатом на политических процессах Я. Свердлова, Л. Сюзевой, Ф. Лукоянова, К. Кирсановой. Это глубочайший анализ происходящего, констатация национальной трагедии.

Кульминации революция достигла в декабре 1905 г. Вечером 7 декабря в Перми получили известия, что в Москве началась всеобщая политическая стачка. На следующий день началась забастовка рабочих и служащих Пермской железной дороги, а 9 декабря забастовка стала всеобщей. К ней присоединились рабочие Мотовилихи, в которой был создан штаб вооруженного восстания. 12 декабря была получена телеграмма о том, что в Москве началось вооруженное восстание. Губернатор направил в столицу паническую телеграмму:

«В Мотовилихе рабочие, руководимые революционерами, поддерживая железнодорожную забастовку, захватили в свои руки завод, коим самовольно распоряжаются. Население призывается к вооруженному восстанию; ходят группы заводских парней, вооруженных ружьями. Полицейская власть бессильна. Положение в высшей степени серьезное».

Первое вооруженное столкновение произошло на станции Мотовилиха, когда рабочие попытались перекрыть движение по Горнозаводской железнодорожной линии. Они были оттеснены казаками на территорию завода и начали в ночь на 13 декабря строить баррикады. Наверняка А. Борчанинов, А. Юрш и другие руководители восстания отдавали себе отчет в том, что вооруженное сопротивление властям обречено: стратегически, потому что только обороняющиеся в принципе не могут победить, да и технически, ведь в руках рабочих были в основном охотничьи ружья и револьверы «Смит-Вессон», которые служили «для личной защиты на близких расстояниях (20-40 шагов)»; а казаки расстреливали их из винтовок с 350 шагов, не особенно рискуя жизнью. Войска сломили сопротивление рабочих дружинников за сутки, а в Мотовилихе началась кровавая расправа, сопровождавшаяся повальными обысками и избиениями. 16 декабря и.о. пермского губернатора телеграфировал в министерство внутренних дел:

«В Мотовилихе 13 декабря войска действовали решительно: у всех мятежников стрелявших оружие отобрано; мятежники были окружены войсками: 33 арестованы, заключены в тюрьму; убито мятежников 4, случайно одна женщина. Раненых, больных 32 человека; трое умерло; есть легко раненые, скрывающиеся…»

Собственно в Перми восстания не было, но обстановка была крайне напряженной. 265 семинаристов в середине ноября объявили забастовку - «…мы не вернемся в эти тюрьмы!» - которая была очень упорной, продолжалась полтора месяца. Учащиеся защищали свои элементарные права, требовали «отменить карцер, голодный стол и т.д.; права свободного посещения библиотек, чтений, собраний, концертов и т.д.; право устройства сходок, уничтожения обысков»[234]. Учащиеся Алексеевского реального училища заявили: «мы прекращаем занятия до тех пор, пока не будет создано временное учредительное собрание на началах всеобщей равной, прямой и тайной подачи голосов». Это может показаться смешным юношеским максимализмом, но мы уже видели, как их поддерживали родители.

11 декабря 1905 г., за день до восстания в Мотовилихе, законопослушные пермские приверженцы конституционной демократии приступили к организационному оформлению Пермского комитета кадетской партии. 26 февраля в здании Городской управы состоялось общее собрание, в котором приняли участие 77 членов партии, а общее число участников достигало 230 человек. На собрании был избран комитет в составе 10 человек, среди которых были известные и уважаемые в городе люди, цвет пермского общества: врач Александровской больницы В.П. Иванов (председатель), начальник отделения Казенной палаты И.Г. Остроумов, купец В.А. Чердынцев, врач и краевед П.Н. Серебренников и др. Всего численность Пермского отделения конституционно-демократической партии превышала 150 человек. Пермь проявила себя как умеренно-либеральный, кадетский город, не приемлющий насилия в любом проявлении, властном или революционном.

«…И очень красят город храмы,

Хотя и мало их у нас».

Дата добавления: 2015-07-17