Свобода совести 2 страница

Ангел писал как-то статью на тему выбора. У человека должен быть выбор, но сделать его человек должен сам. У большинства выбора нет, поэтому приходится использовать инструменты капитализма, чтобы спровоцировать действие. Да, безусловно, будут те, кто откажется от сложного и долгого пути к саморазвитию, кому ближе будет быстрый и простой путь деградации. Но это нормально. Так и должно быть, в этом и есть суть естественного отбора. Сейчас он не работает, потому что большинству капитал навязывает с рождения свои ценности и люди просто не знают, что можно как-то по-другому. Если мы начнем кого-то заставлять, капиталистическая машина без труда уничтожит все начинания, потому что такой подход уж очень легко скомпрометировать. Поэтому мы будем обращаться к самым низменным стремлениям человека, чтобы вынудить его в итоге отказаться от них! Мы будем как аутоиммунная болезнь – заставим защитные ресурсы зверя уничтожить себя изнутри.

- Сильно, - подытоживает Егор. – Тебе реально есть о чем с Ангелом пообщаться. А почему ты думаешь, он не понимает, что с целевой аудиторией нужно разговаривать на её языке?

- Он понимает, просто не умеет. Пока он может достучаться до таких как мы. Остальные, подавляющее большинство, не воспринимают его всерьез. У них срабатывает эффект защитного отчуждения. Как у тебя, когда я сказал, чем занимаюсь. Это как огромная гора, вершина которой скрыта в облаках – очень сложно начать восхождение и понять, что вполне реально добраться до вершины. Страх мастерски работает с сомнениями, тут нужно недюжинное умение, чтобы устоять. А, как ты сам знаешь, современные люди беспомощны, как младенцы, если это касается самопознания. Потому эффекта и нет. Ангел – фигура из внешнего мира, практически мифическое существо. Да, то что он говорит, может быть, правильно, умно, но это требует слишком многого. А у меня есть насущные проблемы, их нельзя просто выкинуть, мне нужно жить сейчас, у меня есть ответственности, обязанности и так далее, и так далее, и так далее. Нужен взрыв. Шоковая терапия. Примерно то, что вы начали с Дотой. Разрыв шаблонов, стремительный и беспощадный. Нужно создать ажиотаж, лихорадку, будто бы уже каждый и его бабушка всё понял, и идет к успеху. Так должен думать каждый. И тогда – успех.

Знаешь, это довольно старая и действенная тактика – взывать к стадному инстинкту. Человек видит, что все вокруг куда-то смотрят с интересом – он обязательно туда посмотрит. Увидит, что все судорожно что-то хватают – схватит, как миленький, даже, если минуту назад с пеной у рта доказывал, что это дерьмо ему не нужно. Капитализм именно так и манипулирует людьми. Только ведет это всё к аду. Если вести людей к процветанию – кто скажет, что способ манипуляций плох?

- И что ты предлагаешь? Ко мне-то какое у тебя может быть дело?

- Действие. Значимое действие. У меня есть принцип, что, если я поставил себе цель, я до неё дохожу. Три последних года, например, я жил и тренировался в Таиланде, потому как поставил себе цель победить в одном из местных турниров по тайскому боксу. Я это сделал. Теперь моя цель – сделать всё возможное в моих силах, чтобы помочь Ангелу в реализации его идеи.

- Так в чем проблема? Поговори с ним, да и всё. Он с удовольствием примет твою помощь.

- Э, нет. Ангел – человек действия. Я считаю, что разговор нужно начинать как раз-таки с действия. Ты никогда не задумывался, что Ангел ждет, что однажды ты примешь тот дар, что он тебе передал и начнешь использовать возможности? Да, ты меняешься в лучшую сторону, но тебя ведут чуть ли не на поводке. Разве не говорил Ангел, что нужно иметь активную позицию? Что бы это могло значить, как считаешь? Я, например, добивался всего сам, мне никто ничего не давал. Это не повод для бравады, зато я совершенно точно знаю, как видеть и использовать возможности, какого это принимать ответственность за свои действия, рисковать, терять и приобретать. Тебе никогда не казалось, что Ангел дает тебе возможности, потому как ждет, что однажды ты поймешь смысл игры и сделаешь ход самостоятельно? Вот тут как раз мы и можем друг другу помочь.

Леонид просил не говорить с Ангелом о нем и их встрече. Не потому что скрывает что-то – он хочет оставить эффект неожиданности. Приятное удивление – эмоция намного сильнее радости ожидаемого успеха, так что нет ничего страшного в том, чтобы подарить учителю несколько приятных мгновений. Именно такое логическое основание Егор подводит под выбор – не упоминать при учителе ничего, что могло бы выдать факт его с Леонидом общения.

Идея заразительна. От неё трудно избавиться, прямо как от вируса. Казалось, всё – вытравил последние обрывки, можно забыть, переключиться, но потом – раз, и все мысли опять об этом. Значит, пропустил где-то кусочек, не провел дезинфекцию, и вот ты уже вновь имеешь дело с назойливым организмом, агрессивным и живучим. Ситуацию значительно усугубляет то, что в мозге нельзя, как в квартире провести химическую обработку территории. Работать приходится теми средствами, которые успел за жизнь собрать. А в случае Егора – не богатый выбор. Потому, находясь под властью идеи о том, что Ангел действительно ждет, когда его ученик сделает самостоятельный ход, юноша каждую секунду ищет подтверждение этой теории в поведении наставника. Каждое сказанное Ангелом слово теперь он анализирует еще и на предмет того, как оно может помочь ответить на главный вопрос. Затея непростая, хотя бы потому, что навыков чтения контекста у Егора нет, и осознанно за это время он в данном направлении не развивался. Вдобавок, если верить словам Леонида, то Ангел – человек овладевший искусством скрывать свои намерения в совершенстве, и если уж он не хочет, чтобы определенные выводы были сделаны, сделать их невозможно.

За окном серой змеей вьется дорога. Скорость приличная, потому, если смотреть в одну точку на стекле, деревья сливаются в сплошной поток. Город остался далеко позади; приятное ощущение внизу живота означает, что джип взлетел на вираж кольцевой. Но Егор больше не думает о том, что такое критическая масса и почему так важно контролировать процесс её набора, на него вновь накатила тоска по упущенным возможностям и размышлениям «а если бы».

- Ты чего подвисаешь, Егорище? – спрашивает Ангел, толкнув юношу в колено.

- Всё думаю, где бы уже был, если бы встретил тебя пораньше. Не могу отделаться от ощущения, что не достигнутые результаты у меня попросту отобрали. Хочется найти виноватого и побить, - с агрессией в голосе отвечает Егор.

Искренность зарекомендовала себя лучшей стратегией в общении с Ангелом, потому Егор придерживается её уже практически неосознанно. И немалых усилий стоит ему не добавить «особенно остро это ощущается это после разговора с Леонидом».

- А вот это, мой юный друг, ты зря. Чтобы иметь определенное будущее, каждому человеку необходимо иметь определенное прошлое. Никто никогда не ответит на вопрос, что бы было, но представь и обратную ситуацию. Познакомься ты со мной раньше, был бы ты готов воспринимать информацию в том виде, в котором был бы готов её отдавать я? Допустим, пять лет назад. Тебе было бы четырнадцать, я бы не имел того опыта, который имею в данный момент, иначе представлял бы себе чего хочу добиться с тобой и почему. Будучи четырнадцатилетним подростком, сумел бы ты так остро почувствовать разницу между твоей жизнью, и которую предложил я? Скорее всего, нет. Почему?

- Потому что объем пережитых страданий был бы еще недостаточным, и потому что уровень самосознания, а следовательно и самоконтроля был бы значительно ниже, - отвечает Егор, и взгляд его светлеет.

- И ты мог бы начать сопротивляться. А следовательно усердие, прилагаемое тобой в каждый момент времени, когда ты не под моим наблюдением, стремилось бы к нулю. А теперь прикинь какой объем информации ты получал самостоятельно, движимый неутолимой жаждой саморазвития? И сколько бы ты получил, если бы был в состоянии развиваться только из-под палки? Да и вообще, как ты себе это представляешь, я ведь не твой отец. Каким образом строилось бы общение, если бы ты, непонятно зачем, встретился непонятно с кем? Не забывай, ты же сам мне написал, значит, всё самое важное уже на тот момент было сделано. Мне осталось только открыть дверь и помочь переступить порог. Так что, скорее всего, встреться мы раньше, сейчас ты бы сидел и играл в Доту у себя в кресле с бутербродом в руках, чаем на столе, слабый и беззащитный, мечтающий однажды сорвать банк, но даже отдаленно не представляющий, для чего.

- Да, - расплываясь в улыбке, протягивает Егор, - с такой стороны я на это почему-то не смотрел…

- Начать никогда не поздно. Существует такое выражение: «ошибок нет, есть опыт». Спорное, кончено, но доля истины в нем определенно есть. Ты как относишься к тому, чтобы взять слово перед молодежью сегодня вечером?

Предлагают выступать перед незнакомой аудиторией Егору впервые, но вместо волнения, он испытывает теплую радость, медленно, но верно приближающуюся к ликованию. Разговор с целевой аудиторией на языке, доступной ей. Значит, Ангел это учитывает. Стало быть, Леонид прав в том, что сам учитель находится слишком далеко впереди и осознает это. Следовательно, прав он и в остальном. Нужно оправдать ожидание наставника, твердо решает Егор. Дальше мысль соскальзывает в религиозное русло – Ангел видится ему Иисусом, который распространяет свое учение среди заблудших, и сегодня вечером речь держать будет один из его учеников-апостолов. Жертва…

- Так что? – переспрашивает Ангел, обрывая ассоциативный ряд на слове «жертва».

- Да, - чуть вздрогнув, отвечает Егор, - с удовольствием.

Дача Ангела располагается недалеко от озера, названия которого Егор не знает. Огромный двухэтажный особняк окружен забором, огибающим участок и с обеих сторон обрывающийся прямо у воды. Возле берега есть пристройка на невысоких сваях, напоминающая ангар. По слухам, там несколько водных мотоциклов и катер. Багрянец заката уводит воображение в сторону чего-то адского, демонического; Егор опускает стекло. Воздух у воды прохладен и свеж. Треск насекомых, шелест листвы и шум ветра. Внедорожник плавно покачивается на кочках дороги, уходящей от асфальтового полотна в лесной массив. Темнеет быстро, будто солнце – керосиновая лампа, выжигающая из фитиля последние капли; создается впечатление, будто можно даже отследить, как сужается круг обзора. Юноша прислушивается: в сгущающейся темноте множество голосов.

Автомобили людей, чьи голоса наполняют воздух, аккуратно выстроены у обочины, с обеих сторон дороги. Вереница тянется добрую сотню метров. У ворот просторная спортивная площадка; мужчины и женщины совершенно разных возрастов упражняются на турниках, брусьях, кольцах, канатах и прочих конструкциях. Джип Ангела, похоже, узнают все – люди начинают стягиваться к дороге, как только он появляется в поле их зрения.

Припарковавшись недалеко от ворот, Ангел глушит мотор и выходит. Егор идет следом. Приветствовать человека, чьи усилия сделали возможным их появление в этом прекрасном доме, собралась толпа человек в семьдесят-восемьдесят, не меньше. Все улыбаются, тянут к Ангелу руки, отовсюду звучат окрики приветствия, шутки, смех. Егор ощущает странный эмоциональный подъем, будто это он собрал всех этих людей, его они приветствуют с такой радостью, его будут в скором времени слушать.

Но это чувство не идет в сравнение с тем, что начинается в душе молодого парня, когда внимание гостей переключается на него. Егора, оказывается, тоже все прекрасно знают, и приветствуют с не меньшей радостью. Теперь уже он слышит отовсюду ободряющие слова, хвалу и веселые остроты. Радость быстро доходит до уровня удушливой эйфории. Егору кажется, что еще немного, и он просто раскинет руки по сторонам и вознесется к небесам. Тело будто бы погрузили в теплую ванну, уши горят, как если бы их сильно-сильно натерли; гордость самим собой заставляет волоски на коже шевелиться. Слегка кружится голова, мышцы ног стали тугими, плохо реагирующими на команды разума, точно после тяжелого приседа.

В таком непонятном и новом для него состоянии, Егор проходит через двор. Но эти мгновения не откладываются в памяти, в себя юноша приходит уже внутри. Дом полностью деревянный. Внутри тепло, в воздухе приятный аромат смеси каких-то трав и древесины. Полы с подогревом, потому все шлепают по гладким, безупречно пдогнаынным друг к другу доскам, босиком. Комнаты просторны, мебели немного и она тоже вся деревянная. Егор вспоминает уют дома в деревне, где родилась его мама, куда он в раннем детстве ездил отдыхать на лето. Внутреннее умиление едва не проливается слезами, и юноша, чтобы отвлечь разум, обращается к сидящему на плетеном стуле Ангелу:

- Напоминает военные сборы. Такое ощущение, что тут не дача, а военная база, и все здесь собравшиеся – солдаты.

- А это практически так и есть, - отхлебнув из стакана, покрытого капельками конденсата, негромко отвечает Ангел. – Сейчас время такое, что для реализации своих идей нужно применять силу. Придет время, когда сила будет внутренним состоянием человека, необходимым для счастливой гармоничной жизни, а не инструментом устройства взаимоотношений с окружающими. И мы будем принимать в приближении таких времен непосредственное участие. Поэтому мы, к сожалению, вынуждены быть солдатами.

- А не рано начинать военные действия? – спрашивает Егор.

- Мы не будем затевать открытое противостояние. Люди находятся в большинстве своем в таком состоянии не по собственной воле. С ними была проделана отвратительная, бесчеловечная манипуляция. У людей фактически отобрали шанс быть людьми.

- Капитал?

- Да. Те, кто поддерживает развитие тенденций разобщения, деградации и отупления большинства, ради сохранения власти. Капиталу выгодно, чтобы каждый миг на свет появлялся дурак. Дурак, которого можно продать в рабство и заставить положить жизнь на то, чтобы эта вакханалия продолжалась и продолжалась. Для этого созданы мощнейшие институты. Огромные ресурсы брошены на создание дураков, современный мир в принципе можно так и назвать – фабрика дураков. Огромная фабрика, с невероятной производственной мощностью. Но, как ты и сам видишь, никто не говорит об этом открыто. Если человеку объяснить, что с ним делают, он начнет сопротивляться. Просто хотя бы потому, что в нем желание быть свободным заложено самой природой. Игроки за карточным столом под названием Земля умны и циничны. Они понимают, что постоянно держать на рабских правах народные массы сложно и контрпродуктивно. Вдобавок, это еще и опасно – ведь при открытой эксплуатации всегда есть шанс восстания. Куда проще обмануть раба. Сказать, что он на самом деле обладает свободой выбора. Пусть выбирать можно только из двух вариантов – работать на господ, или подохнуть с голоду на помойке. А чтобы рабу особенно не хотелось задаваться вопросами самосознания, смысла бытия и своей роли в этом мире, нужно переориентировать его ценности. На то, что главный смысл бытия – собственная выгода и потакание животным инстинктам.

Но есть у медали и обратная сторона – власть имущие сами отняли у себя возможность совсем уж открыто топить любое неповиновение в крови. Сейчас за инакомыслие карают, но не так яростно, как этого, порой, требует ситуация. Границы размылись, контроль ослаб, и теперь уже однозначно и не скажешь, является ли вспышка недовольства началом чего-то серьезного, или же это побочный продукт перевоспитания – слабоумный слепец, жаждущий самореализации и суверенитета, встал на трибуну и завопил, что ему стала очевидна истина? Возникает дилемма – уничтожить очаг и дать повод усомниться тем, кто еще сохранил способность хоть как-то мыслить, в том, что всё так хорошо, как говорят, или же позволить слепцу оторвать поводок и выйти из безопасной зоны на минное поле, чтобы его разорвало на куски, на потеху остальным, да и в подтверждение мнения, что путь этот до добра не доведет? Ну, или третий вариант: кому-то просто не хочется видеть, как брызги крови заляпывают хрустальную иллюзию благоденствия, которую они создают вокруг себя и в которой предпочитают жить, когда окончательно утрачивают связь с реальностью. То, что ты видишь – лагерь. Здесь есть вакцина от слабоумия, здесь есть инструмент, чтобы вернуть слепцам зрение, здесь мы будем рисовать карты минных полей, и учить людей собирать детекторы металла и разоружать мины. Здесь рабы буту обретать свободу. Здесь мы начнем набирать свою критическую массу.

- Критическая масса? Ты же говоришь, что мы не будем затевать открытого столкновения.

- Критическая масса, как раз, нужна для того, чтобы предотвратить открытое противостояние. Существуют армии и силовые структуры. Сейчас и то и другое – инструменты сдерживания, необходимые условия для работы политических и экономических инструментов взаимодействия. Без этого сдерживания люди очень быстро стряхнут налет цивилизованности, и мир погрузится в анархию. Всегда всё начиналось и будет начинаться с силы, ей и заканчиваться. Умные люди это прекрасно понимают. Потому в государствах существуют механизмы способные достаточно быстро сконцентрировать необходимое усилие там, где это потребуется, чтобы не дать очагу угрозы, как внутренней, так и внешней, разгореться. Это как раздавать подошвой окурок, чтобы не дать загореться деревянному городу, который, если огонь разойдется, тушить будет несоизмеримо сложнее, да и ущерб будет такой, что веником в совок не замахнешь. Если начинает где-то концентрироваться угроза, власть реагирует. Открытое появление любой достаточной силы фактически означает войну. Это не нужно никому. Критическая масса, если её успеть набрать, не спровоцировав подавляющую реакцию аппарата сдерживания, сделает открытое противостояние бессмысленным, потому как станет очевидно, что при таком раскладе произойдет взаимоуничтожение. Понимаешь меня, да? Отлично.

Как ты понимаешь, с осознанием бессмысленности перехода к открытому столкновению, взаимное неприятие никуда не уходит. И тут мы подходим к оставшемуся способу борьбы – экономическому. Суть та же – уничтожение соперника – но более «цивилизованными» методами. Так сказать, игра по «новым правилам».

Как работает критическая масса. Один против десяти всегда имеет меньше шансов, чем десять против ста; сто против тысячи меньше, чем тысяча против десяти тысяч, и так далее. Почему так происходит? Чем больше народу, тем выше требования к организации их контроля. Если орду оставить без жесткой дисциплины, она распадется на группы и начнет внутреннюю борьбу. Соответственно, у системы контроля есть верхний количественный предел. Так же у неё есть скорость мобилизации. Соответственно, чтобы сделать систему беспомощной, нужно поставить её в условия необходимости мобилизации большего количества, чем она способна мобилизовать в единицу времени. Появление возможности создавать такие условия и есть набор критической массы. После этой точки, система уже не сможет оправиться никогда.

На примере общества это выглядит таким образом, что на каждые десять человек представителей орды будет один наш. И что бы ни готовила система в качестве контрмеры, наши люди всегда будут знать об этом, иметь возможность собрать кулак для удара в слабое место, тем самым не позволяя орде собрать силу, способную бороться с той, что на данный момент сконцентрирована у нас в месте противостояния. И так будет повсеместно. Мы просто не дадим им возможности реализовать ни одного сценария, чтобы дать нам открытый бой. И если я прав, то единственный способ разрушить такую структуру – изнутри – не сработает, потому как каждый из членов группы одинаково зависим от существования всей структуры в целости, как клетки организма, который составляют. У нас везде будут свои люди, готовые дать бой по их правилам. На финансовых, правовых, политических фронтах их встретят наши экономисты, юристы, чиновники; в силовых структурах, в средствах пропаганды, здравоохранения, иными словами – везде – у нас будут люди, обладающие знаниями и способные совершать поступки. Это будут свободные, счастливые люди, которых нельзя купить. Воспитав таких людей, мы отнимем у капитала его единственное оружие – материальные блага.

- А ты думаешь, каждый способен на такие же поступки, что, например, ты? Мне кажется, у кого-то это есть с рождения, у кого-то нет.

- Не согласен. Всё дело в воспитании. Есть прекрасный эксперимент, который был проведен в СССР. Суть его проста – проверить качество воспитательной работы. В качестве участников взяли класс. По одному детей запускали в комнату, где располагались винтовка, две мишени и аппарат, распределяющий деньги. Ребенку объяснялись правила – в зависимости от того, куда тот решит выстрелить, аппарат выдаст рубль, который пойдет либо на личные нужды стреляющего, либо на общие нужды класса. Для создания давления, на мишенях показывались места, куда якобы стреляли одноклассники того, кто в данный момент находится в комнате. Разумеется, девяносто процентов якобы стрельнули в мишень, чтобы получить рубль себе. Самое важное, что я для себя вынес их этого ролика – искренность переживаемых ребятами эмоций в момент, когда им показывали фальшивые метки выстрелов. Разочарование. Горькое, глубокое разочарование. И в этот момент начиналась борьба. Человека и зверя. И человек побеждал. Каждый раз. Видя, что почти все перед ними стреляли в «корыстную» мишень, дети стреляли в «общую». Сейчас бы стая лакеев капитала завыла, что это грязные манипуляции, промывание мозгов, зомбирование, превращение человека в серое безликое существо без воли и личности, и прочую мерзость. А я скажу – свобода совести. У этих детей она была. И самое прекрасное, отчего эту либеральную мразь выворачивает наизнанку – в условиях якобы террора личностных свобод, в условиях, где все должны быть, как один, где люди – быдло, покорно идущее, куда погонит общая нужда, в этих условиях даже у детей хватило мужества пойти против большинства, против святого коллектива, отстаивая свои убеждения. Даже, мать его, у детей! Потому я убежден – всё, абсолютно всё зависит от воспитания.

Егор не без удовольствия отмечает, что непростые формулировки учителя с каждым разом становятся ему понятнее и глубже удается проследить логические связи. В день первого их общения, он едва понял бы о чем речь. Но теперь слова Ангела обладают не только смысловой нагрузкой, они оседают, как тяжелые примеси, на мыслях, образующих каркасы различных идей, заполняя пробелы, укрепляя структуру миропонимания в общем.

Культурная программа запланирована знатная. Но сперва дело. Ангел позволяет себе дождаться приезда всех людей, которым адресованы слова его речи, в отдалении от общей массы гостей. Роль гостеприимного хозяина в это время исполняет Дима. Хотя, когда Егор задумывается над этим фактом с другой позиции – вполне может быть, что учитель нарочно выделил время и возможность донести до ученика суть происходящего. Скорее всего, потому что возлагает на него немалые надежды и собирается ближайшее время вводить в водоворот значимых событий. Это опять же подтверждает теорию Леонида. Подобное доверие и воодушевляет на любые подвиги, и заставляет вздрагивать от резких выбросов адреналина при мыслях об ответственности. Грядут времена активных действий и принятия ответственности, нужно быть готовым!

«Все на месте», именно с такими словами Эрудит нарушает уединение учителя и ученика. Пора. Ангел и Егор выходят из комнаты, направляются к вместительному круглому залу, расположенному в самом центре дома. Сконструирован он, как оказалось, специально для подобных мероприятий – есть и трибуна и места для зрителей. Скамейки расположены полукругом, от центра ярусы уходят к стенам, возвышаясь по мере отдаления, как в амфитеатре. Вместительность помещения Егор определяет на глаз – человек двести пятьдесят-триста. Люди уже расположились. Больше половины присутствующих – молодежь до двадцати лет. Как объяснял учитель – здесь представители со всех городов, куда успела распространиться их идея. Каждый обладающий достаточным опытом и знаниями для того, чтобы взять ученика, или ученицу, сделал это и прибыл в Петербург с тем, чтобы получить информацию о том, как всё будет развиваться дальше.

Ангел начинает речь с общих слов радости за то, что идея его находит отклик в сердцах и умах людей, благодарности за то, что люди эти готовы действовать. Далее он слегка приоткрывает суть событий, лежащих в основе его работы, касается планов на ближайшее и относительно далекое будущее. Цель собрания не общеобразовательная, поэтому учитель многие выводы озвучивает, как сами собой разумеющиеся; основное время уделяется деталям. На данном этапе каждый, кто имеет ученика, возлагает на себя ответственность за этого человека и, помимо ведения статистического учета его развития, должен будет описывать, какие педагогические компетенции развивает у себя. Всю неделю для наставников будет идти обучение, смысл которого – подтянуть каждого до определенного уровня теоретической и практической подготовленности. Ангел сообщает, что общий план развития подопечного расписан на год, но доступная на данный момент форма – лишь скелет, содержащий общие положения. От каждого ожидается доработанная, насыщенная деталями версия, которая потом будет проанализирована и пойдет в качестве статистического материала для создания единого плана развития. Поскольку объем предстоящей работы огромен, и помимо новых обязанностей у наставников останутся их повседневные, финансовые издержки Ангел частично берет на себя, остальное подтянут его друзья и знакомые, заинтересованные в развитии подобного проекта. На следующее лето запланировано создание летних лагерей во всех городах, в каких получится их создать. Цель – положить начало общественного позиционирования проекта, дать возможность всем желающим опробовать прелести развития на себе. В долгосрочных планах – школы, институты, но туда уже всех подряд брать никто не будет, ни просто так, ни за деньги. Позиция всего проекта – дать возможность более полного развития личности.

Егор периодически ловит себя на фантазиях о масштабе той деятельности, в которой ему предстоит участвовать. Пока мысли не имеют плоти реального опыта, всё видится сказочным путешествием в выдуманный мир, где не существует ни одного минуса реального. Там все добры друг к другу, объединены общей идеей самопознания и саморазвития, там нет таких, кто почему-то против полезных действий. В теории всё выглядит невероятно просто, будто через каких-то пару лет все человечество преобразится. Но Ангел к подобным иллюзиям не склонен, и прогнозы его не столь радужны. Учитель видит долгие годы тяжелого труда и борьбы. Основной опасностью он выделяет внимание репрессивного аппарата раньше, чем будет достигнута критическая масса. Праздновать победу можно будет, когда система выйдет на полное самообеспечение и пропадет необходимость постоянного контроля. Выглядеть это будет, как появление некого ореола истинности вокруг идеи достижения счастья через саморазвитие, и аккумуляции объема достоверных знаний, достаточного для подпитки самостоятельного становления новых участников коллектива, кем они ни были, где бы ни находились. Заканчивает выступление Ангел словами:

- Успех мероприятия целиком и полностью зависит от честности тех, кто будет принимать непосредственное участие в его реализации. Честности, в первую очередь, перед самим собой. Проконтролировать это невозможно, и я не буду даже пытаться. Всё, что вы делаете, вы делаете для самих себя. Без ваших усилий система не может существовать, потому что, по сути, система это и есть совокупность ваших усилий, просто прилагаемых в определенное время, определенным образом. Нет усилий – ничего не остается. Идея бесплотна. А идея изменить мир тем более. Но такое положение вещей я считаю как нашим единственным слабым местом, так и неоспоримым нашим преимуществом. Поскольку всё зависит от нас, на систему невозможно повлиять извне, минуя нас. Люди, собравшиеся здесь, не нуждаются в разъяснении понятия «система ценностей», так же, как они не нуждаются в её корректировке. И, тем не менее, закончить я хочу напоминанием о том, что не только наше будущее в наших руках. Успех каждого из нас целиком и полностью зависит от других, но одновременно с этим, успех других целиком и полностью зависит от каждого из нас. Сила людей в единстве.

Егор сидит неподвижно, смотрит перед собой. Множество мыслей кружит в его сознании, постепенно складываясь в совершенно новую картину происходящего. Юноша уже сбился со счета в который раз это происходит, но, видимо, настолько все еще далека от реальности его картина мира, что несколько фактов способны перевернуть её практически с ног на голову. Чтобы всё осмыслить, разложить по полочкам нужно время.

- Хочу передать слово моему ученику Егору.

Услышав свое имя, юноша вздрагивает, рассеянным взглядом обводит молчаливую, внимательную аудиторию. Точно, ведь он же собирался что-то говорить! В моменты, когда приходит осознание, что ты не в состоянии ответить за слова, да еще и перед аудиторией людей, чье мнение для тебя важно, человек обычно начинает паниковать. Егор задумывается над тем, что он понятия не имеет, что может быть интересно сидящим вокруг людям. Сможет ли он оправдать их ожидания? На помощь приходит знание – позитивное мышление способствует успеху. И ведь верно – его все прекрасно знают, относятся к нему с уважением; среди этих людей в принципе не принято никого унижать и высмеивать. Так о чем в таком случае он переживает? Тем более что он изучал ораторское искусство, да и опыта работы с аудиторией у него уже немало – вспомнить хотя бы выступления на мероприятиях «Пяти Королей». Негативную напряженность как рукой снимает, Егор улыбается своей очередной маленькой победе и уверенным шагом направляется к Ангелу.

- Доброго вечера всем, - окинув взглядом аудиторию, проговаривает юноша. – Я не готовил речи на какую-то тему, просто хочу поделиться некоторыми своими мыслями. Как давнишними, так и возникшими буквально пару минут назад. В первую очередь, хочу отметить, что готовность к действию моего учителя, без преувеличения спасла мне жизнь. Я был по ту сторону, потому не понаслышке знаю, какого там и отчетливо ощущаю разницу. Сам факт, что я сейчас стою здесь и разговариваю, а не бледный, как простыня, покрытый холодным потом трясусь под стулом, в надежде, что скоро проснусь, и кошмар закончится, уже победа.

Дата добавления: 2015-07-15