Неудачный старт

На следующий день после приезда домой я выяснил, что группу для поступления в 13-ю киевскую авиаспецшколу, эвакуированную в Свердловск, формирует, а также организует и обеспечивает финансирование поездки и питание кандидатов на поступление областной отдел народного образования (ОблОНО; ныне эта организация называется гораздо солиднее: министерство образования области). В конечном итоге, группа из 23 кандидатов на поступление в спецшколу была сформирована и отправилась в Свердловск. В Свердловске нас разместили в административном здании первенца отечественного машиностроения – Уралмашзавода. Это были казармы спецшколы. Курсанты в это время был в отпуске. До сих пор помню высоченную металлическую ограду из литых решёток между кирпичными столбиками, На ограде были изображены повторяющиеся эмблемы с буквами: «УЗТМ». Такие же эмблемы были на опорах лестничных перил в самом здании. Но самое примечательное, что бросалось в глаза при входе во двор, так это – настоящий самолёт И-16, установленный на специальном пьедестале перед зданием. Все мы, горящие страстью к авиации подростки, впервые видели вблизи, вживую, и не только видели, но могли подойти и потрогать настоящий боевой самолёт!

И вот, комиссия. Ещё до поездки я был наслышан о всяких «страшилках», вроде того, что пускают тебя идти по тёмному коридору, а по пути вдруг проваливается пол. И тут же сразу меряют пульс. И если он очень высокий, бракуют. Или, что там сильно крутят (на чём и как – не уточнялось), а потом проверяют, как ты держишь равновесие. А ещё какая-то коварная цветная таблица, на которой проверяют зрение. И я внутренне готовился преодолевать эти препоны, не представляя конкретно, как же всё это выглядит в действительности. Я был совершенно спокоен за своё здоровье. С 10 лет я ежеутренне делал физзарядки с хорошей нагрузкой, обтирался холодной водой. При любой возможности крутился на турнике, который был на спортивной площадке в группе домов (теперь бы сказали «в микрорайоне»), в которых проживали семьи железнодорожников. Зимой с удовольствием бегал на лыжах, осенью дольше всех ходил на водную станцию на реке Миасс купаться. Забыл о том, что такое простуды. В поликлинике, в которой проводилась медкомиссия по отбору кандидатов на зачисление в спецшколу, все начинали с антропометрического обмера – рост, вес, обхват груди, объём лёгких. Для последнего (спирометрия), на отдельном столике был установлен специальный цилиндрический прибор со шлангом и шкалой: выдыхаешь всё, что есть в лёгких, а по шкале смотрят, каков их объём в литрах. А ещё была динамометрия. Проверялась величина усилия, развиваемого пальцами руки при сжатии кисти в кулак. Перед этим кабинетом была большая очередь. Узнав, что не обязательно начинать с этого кабинета, я пошёл по другим специалистам. Проверку вестибулярного аппарат на вращающемся кресле я прошёл чисто: защитная реакция ноль, хотя с удивлением увидел, как некоторые падали с вращающегося кресла даже раньше, чем сделают положенные три оборота и предложат открыть глаза, поднять голову и прислонить её к вертикальной стойке за спинкой кресла. Сказалась моя любовь к каруселям и качелям, на которых я мог крутиться и кататься часами. До войны в городских парках, да и просто на отдельны площадках были распространены «гигантские шаги» - разбег и кружение вокруг столба на верёвке, конец которой, через кольцо, закреплен на шайбе, насаженной на штырь, который торчал наверху столба. Другой конец верёвки заканчивался широкой петлей. На столбе было закреплено шесть верёвок. Каждый из желающих «пробежаться гигантскими шагами» продевал в петлю одну ногу и все дружно начинали бежать вокруг столба. С определённой скорости, сила инерции поднимала бегущего, он какое-то время летел, потом, коснувшись земли, вновь бежал… И так, пока надоест. Легко преодолел я проверку на цветных таблицах – грозу многих претендентов на водительские права. Зрение, слух, невропатолог…Так, от врача к врачу, я получал в своей карте записи: «…по ст. NN годен, годен…годен…». Однако, после столь удачного старта я неожиданно потерпел полное фиаско со стороны, с которой совершенно не ожидал.

В полной эйфории (годен по всем статьям!), подошёл я, наконец, к ростомеру. Встал, как мне было сказано, почувствовал прикосновение планочки к макушке и вдруг…слышу:

- Езжай, мальчик, домой!

- Почему? – пискнул я (у меня тогда был чистейший дискант) растерянно,

- Так у тебя же всего сто сорок один сантиметр!

- А сколько надо?

- Сто пятьдесят! Ну, хотя бы, сто сорок восемь!

- Я вырасту! – жалобно пискнул я.

- А чёрт тебя знает!

Так судьба моя была решена в самом конце так удачно начатого медицинского освидетельствования. Документы в штабе спецшколы мне выдали не сразу. Начальник штаба долго не хотел отпускать меня с моими данными – отличник, прекрасная характеристика из школы (спасибо мудрому Петру Алексеевичу Амосову!) и стопроцентное здоровье. Он уговаривал пойти учиться в техническое училище,

- А там, когда подрастёшь, перейдёшь в лётное училище.

Однако, такой вариант меня не устраивал, я стоял на своём: только в лётчики! В конце концов, так и не сумев переломить моё упрямство, начштаба с большой неохотой отдал мне мои документы. Но на прощанье совершенно искренне пожелал мне успехов.

По возвращении домой, встал вопрос: куда дальше.

Состоялся домашний «военный совет», в котором я впервые участвовал на равных. Отец спросил, какие мои планы.

- Пойду в восьмой, а потом – в институт, - на что отец возразил:

- Да я знаю, что ты учиться любишь, но смотри: сейчас из школ то и дело берут учеников в ремесленные училища и в школы ФЗО. Загремишь, как миленький.- И тут же продолжил:

- Я советую пойти в техникум, лучше всего – на электрика. Получишь хорошую специальность. Электрики всегда будут нужны. А война закончится – поступишь в институт.

Дата добавления: 2015-07-14