ЗЕЛЕНЫЙ ДРУГ 7 страница

Ар-Фаразон велел погрузить энтих в трюмы своих кораблей и вышел на запад – вероятно, в пятницу. На этот раз Валинор не пря-тался, а неподвижно стоял посреди горизонта и ждал. Нуменорский флот не встречали – не видели необходимости. Кормчие подвели суда к пустынному скалистому берегу. Фаразон велел связать из энтих сходни и сбросить их на берег, чтобы потом пройти по ним в Валинор. И как только последний корабль сбросил последнюю связку энтих, но еще никто не успел по ним спуститься – Ар-Фара-зон хотел сойти первым, но чтобы немедленно сбежали и все ко-манды, а то страшно! – поднялась такая волна, что перекрыла весь Валинор и смыла с лица земли и короля, и его флот. Энтихи, види-мо, остались в Валиноре. Тамошние хозяева решили, похоже, что пусть уж везет этот маньяк им хороших садовниц. Йаванна будет рада – это ее поклонницы и последовательницы. Но по использова-нии этого суперкарго замочили. И поделом.

Мы сидели в темном сыром лесу на одеяле. Ни зажечь костер, ни даже сесть на поваленный ствол Фангорн не позволил. У него тоже было мрачное настроение, и он его проявлял, как умел. Длин-ная и подробная речь о несчастьях, валившихся на головы всех жи-вущих во все времена, изредка прерывалась Трофиными уточне-ниями и вымученными остротами Оле. Арамир от скуки спал. Я пя-лился в темноту, тщетно пытаясь оправдать неудачу объективными причинами. Имевшаяся свечка горела слишком сильно, как всегда на улице, да к тому же все время неприятно трещала от попадав-ших в нее насекомых. В конце концов Трофи ее задул. На этом ед-ва теплившийся разговор увял, и повисло неприятное молчание.

– Тихий назгул пролетел, – негромко, но внятно резюмировал Оле.

И тут у меня появилась мысль. Я не шевельнулся, не вякнул, не подпрыгнул, но все присутствующие с интересом оборотились на меня и спросили что-то вроде "Э?". Я замахал на них руками, чтобы не упустить идею. Я думал, думал, соображал, и Оле потом сказал, что от меня исходил свет валинорского древа, скорее всего мореного дуба. Компания поняла, что происходит важный истори-ческий процесс, и немедленно пожелала принять в нем участие. Ка-жется, даже Фангорн тряс меня за плечи, а уж пинали, хлопали и орали так, что в нормальном состоянии я был бы весь в синяках. Но ничего у них не вышло. Я обрел дар слова и сказал, что до утра на вопросы не отвечаю, кроме "Хочешь пива?".

– Дятел тебя задолбай! – нервно, грубо и коротко сказал Древо-бород.

С утра я проснулся последним, или они вообще не спали. Небо по-прежнему ничего не выражало. Продолжая старательно имити-ровать ступор, я сумел одеться, умыться и поесть остатков Бомба-диловых кушаний. Меня преследовали восемь разноцветных вни-мательно выпученных глаз, как будто за мной следил паук.

– Ты, парень, смотри, тобой уже что-то дятлы интересуются! – не выдержав моего молчания, нагрубил Арамир. Что-то раньше он ко мне все больше на "вы"...

– Ничего, я еще не по уши деревянный!.. – брякнул я в ответ и, осекшись, испуганно покосился на энта.

Свое дело эта реплика сделала. Дальше притворяться было бес-смысленно, пришлось принять академический вид и изложить свою великую идею. Через сутки после того, как рухнули все наши надежды найти энтих, я вспомнил о своей новой биотехнологичес-кой лаборатории. "Наточи все ножи", "Отыщи все в себе!"

По мере изложения лица светлели и зеленели, в головах темне-ло и прояснялось, десятки пальцев скребли в лохматых головах, иногда путая свою и чужую (Трофи даже получил занозу в скальп). Отговорив, я попытался раскланяться с уважаемой аудиторией и сойти с трибуны, то есть с пенька, на который я залез незаметно для себя. Но тут надо мной сомкнулись волны народного ликова-ния, меня качали, кидали, лобызали, щипали, ругали и превозноси-ли. Изваляв меня в старых листьях, раздавив куртину вонючего бо-лиголова и перепугав птиц, друзья мои угомонились... и немедлен-но заснули, кто лежа, кто стоя. И я сидел среди них, как идиот, ни в одном глазу, бил комаров, доедал все, что находил, и мог обдумы-вать что угодно, да только в голове было пусто, как в дупле. Тем временем погода переменилась, стало ясно, где запад. Оказывается, мы даже правильно шли. Что же они так разоспались-то... Зато ког-да они продрали глаза к чаю и обнаружили, что, кроме сырой воды в виде сока болиголова, никакой еды нет, то как же бодро они соб-рались и двинули в Бакланд! И только дойдя до Забора, король вдруг вспомнил о только что подтвержденном собственном запрете на хождение Людей по Ширу...

Запрет людям ступать на землю Шира в данную эпоху был ре-зультатом наших с Оле происков. Уж если возрождать Арнор, то без перекупщиков, а конкуренты могут привозить туда что угодно по Зеленому и Южному трактам, минуя Шир. В конце концов, там аэропорт в Форносте. Но как теперь быть с самим королем? Мы уже приготовились встать под забором голодным лагерем, как вдруг выяснилось, что озарения бывают не только у меня.

– Пожалуй, схожу я за тачкой, – вдруг глубокомысленно изрек Трофи.

– Зачем тебе она? – возмущенно спросил король.

– Возить, – бесстрастно ответил историк и исчез в подземном переходе под плетнем. Мы с Оле переглянулись и начали что-то понимать. Король прыгал, крутился и шипел, но мы были тверды и молчали. Энт заглядывал за забор сверху и вел репортаж о дейст-виях Брендибака.

– Идет к сараю... Оглядывается... Открывает сарай куском хо-лодного железа... Оглядывается... Заходит внутрь... Тачку везет...

Понятно, я привожу речь нашего зеленого друга со значитель-ными купюрами. Но и так было ясно, что Трофи вскрыл пустую-щую днем караулку ломом и спер тачку, с которой охрана ходит за хворостом.

– Скрылся под землей... Сейчас появится здесь.

И тут действительно из перехода явился сияющий Трофи с тач-кой – три колеса, дощатый лоток, металлическая рукоять буквой Т.

– Ваше величество, корыто подано! – радостно рявкнул Оле.

И тут вдруг мы вспомнили, что еще кое о чем забыли.

Энт не мог ни перелезть плетень, ни пройти под ним. А пытать-ся протащить его туда веревкой или лебедкой... Я бы не согласил-ся. На его месте.

– М-м-мда, – разнеслось по Старому Лесу, как будто заблуди-лось стадо. Мы сели на откос у перехода и крепко задумались. Тро-фи чертил прутиком (сухим!!!) по земле. Оле поглядывал то на эн-та, то в подземелье. Король самоустранился: он пытался научиться садиться в тачку, чтобы она при этом не опрокидывалась. Полу-чалось плохо, зато отвлекало энта. Он явно редко видел коверного клоуна, да еще соло и весь вечер на арене. Арена была весьма гли-нистая, так что король постепенно приобретал из серого бурый тон.

Наконец Трофи поднял голову от чертежа и спросил:

– Умеют ли энты плавать?

Вопрос прозвучал красиво. Он показывал, что хоббиты умеют мыслить отвлеченно, широко и нетривиально. В лесу, притом не слишком болотистом, плавание показалось нам неактуальным. По-этому, а вовсе не от узости кругозора, мы распугали комаров, мош-ку и поедающих все это птичек взрывом совершенно неприличного хохота. Трофи переждал и повторил запрос.

– Хм, хмм, брр, – сказал Древобород. Мы притихли. – Это не-простой вопрос. Дело в том, что обычно мы не плаваем, а стоим в мелких ручейках. Это очень приятно и вкусно. Но когда мы затопи-ли Ортханк (бурарум!), никто из энтов не пострадал, только неко-торых обожгло паром, даже одного не смогли спасти, он сгорел от этих проклятых Сарумановых машин... Так вот, никто из нас не по-страдал от воды, говорю я, а воды мы напустили много, затопили все эти гадкие подземелья, и сверху получилось глубокое озеро. Но я не помню, чтобы кто-то плавал, если вы имеете в виду лежание на воде без опоры на дно. Все ходили и стояли, иногда выше седь-мого колена в воде. Смею ли поинтересоваться, чем вызван этот вопрос, ведь вам, Трофи, как будто не свойственно праздное любо-пытство?

– Дело в том, уважаемый Древобород, что здесь не так уж дале-ко до Брендивайна. Я подумал: раз трудно лезть под забор, так и не надо. Двое с тачкой и его величеством пройдут по Бакланду и через мост в Шир. Один с вами вдоль забора к реке. Заодно не будем, из-вините, пугать вами Баковку. У нас тут всякие страшные истории детям про лес рассказывают, как бы энурез не развился в массовом порядке... А в самом Шире ни во что такое давно не верят, там хоть слон, хоть Гэндальф, хоть дерево ходячее – ну, попялятся, подивят-ся и забудут.

Я почувствовал, кто будет этим одним вдоль забора: очевидно, что Брендибак навестит родню, а Тук должен быть при Арамире, хоть тресни. Интересно, а я что, верхом на этом живом бревне по-плыву? Шестом толкаясь? Или весла у кого позаимствовать? Река-то быстрая, этак мы с Фангорном не заметим, как в океан впадем, да и поплывем энтих искать в самом Валиноре. Но не успел я из-дать ни звука, как Трофи уловил бунт на борту и повернулся ко мне.

– Я вижу, ты понял. Надо встретиться у моста... скажем, в пол-ночь. Провожать нас не пойдут, я обеспечу. Там выше по течению, откуда вы заходите, забор, конечно, до самой воды, но можно обойти. По мелководью, там фута два-три всего. Эту реку только с мотором переплывать... особенно если учесть необтекаемую фор-му.

Я успокоился, но не совсем.

– А куда ты его (взмах головой в сторону Арамира) денешь? Так и будет в тачке сидеть, пока вы там сожрете и выпьете все на своем пути? И как его, тряпочкой накрыть, чтобы не видно было, чего везете?

– Фигня, – решительно сказал Оле. – Запустим в нору, покор-мим, познакомим с нашими. Все-таки не энт, глядишь, если пове-зет, обойдемся без энуреза. Узнают – ну и ладно. Не узнают – нас-таивать не будем. Посмотрит, как его советники в детстве жили. Сходит, так сказать, в народ.

– Подожди-ка, – сказал я, обалдело глядя на тачку. – А как же запрет? Ходить-то? Для чего тогда экипаж сей?

– Тупой ты, – с ненавистью сказал Оле. – К государственной службе профнепригоден. Запрет ходить где? ПО земле. А где у Трофи нора? ПОД землей! Ходи сколько влезет, только головой не скреби!

– Ну и законы у меня в королевстве – кто хошь может обойти! – вдруг возмущенно пролаял король. Ему тут же объяснили, что не кто хочешь, а только лучшие умы из лучших, вот даже Рэнди не до-пер, так что безопасности государства ничего, кроме его, Арамиро-ва, существования, не угрожает.

– И еще хорошо, что на земли к востоку от Забора запрет не распространяется, хотя они давно уже вполне официально включе-ны в состав Шира. А то бы тачку пришлось у Пиволея в Бри брать, а не здесь!

Я вдруг подумал, что если Люди могут въезжать в Шир на тач-ке, то можно и на машине, а стало быть, хваленый закон для пере-купщиков особых препятствий не создает. Но тут же успокоился. Во-первых, машина не пролезет под Забором, во-вторых, если и пролезет, то тут же подпадет под запрет на шумные двигатели. И кроме того – ну какой же хоббит, кроме Сэндимена, заключит контракт с незнакомцем, который сидит в тарахтящем вонючем ящике и подозрительно не хочет оттуда вылезать!

На этом мы разделились: короля усадили в тачку, наконец-то не опрокинув ее, и за два конца ручки Оле и Трофи увезли его под за-бор. Мы с энтом поглядели им вслед, я под забор, он поверх, потом он посадил меня на плечо, я ухватился за плеть волос, и таким об-разом мы отправились вдоль забора к реке. Местность была тру-днопроходимой, когда-то здесь расчищали полосу между плетнем и лесом, и теперь она заросла орешником, бересклетом, крушиной и хмелем. Энт и тот испытывал известные трудности, хотя все это пыталось его пропускать, даже разматывалось и отклонялось, как могло, но иногда он застревал, бурчал, хмыкал и пускался в обход. Потом он решил, что лучше отойти немного подальше, в нетрону-тый лес. Это было правильно, потому что подлесок сразу поредел. Между старыми деревьями Древобород двигался быстро и ровно, как поезд. Другое дело, что я бы потерял направление: в лесу уже смеркалось, да и небо было опять затянуто, не видно, с какой сто-роны закат. Впрочем, по кустарнику я бы тем более не прошел. Примерно через полтора часа мы вылезли на реку. Забор виднелся справа ярдах в четырехстах. Я спешился на разведку и размяться.

Мы с энтом решили посветлу форсировать водную преграду и ждать наших дружков уже в Бакланде. Я взял длинный дрын, зава-лявшийся от очередного ремонта забора, и, держась за крайнее бревно, потыкал в воду. Действительно, Трофи почти не соврал: обойти забор по воде было можно. Фангорну. Мне было бы с голо-вой. Так что энт осторожно спустился с бережка, со скрипом на-гнулся в мою сторону, протянул руки, я вцепился в него и опять за-лез ему на плечо. Фангорн медленно, промеряя дно, двинулся впе-ред, придерживаясь правой рукой за забор, чтобы не унесло: на траверзе забора ему было по пояс. Вот уже мы благополучно мино-вали быстрину, завернули обратно к суше, энт вышел на мель, сса-дил меня на берег, затем, втыкая ноги-корни в землю, с некоторым трудом поднялся на заросший травой бугорок – и замер, дерево де-ревом, растопырив руки, как балансировал ими, выходя. Я тоже за-мер, потом осторожно повернулся туда, куда смотрел энт. Там, чуть ниже по реке, сидели два хоббитенка и удили рыбу.

К тому времени, как начало всерьез темнеть, я решил, что, по-жалуй, не слишком люблю детей. Нас они так и не заметили, пото-му что энт слился с забором, а я лежал под бугром. Мальчишки таскали рыбку за рыбкой, потом извлекли трубку, скорее всего спертую у отца или дяди, и попытались ее курить. Кашляли, отпле-вывались, дымили – все комары от них переко-чевали ко мне. Кро-ме того, я замерз. Наконец они собрали улов, прополоскали рты, умылись и не спеша пошли в Баковку. Еще через полчаса двину-лись и мы, боясь налететь на других рыболовов. Хотелось есть. До полуночи оставался час.

Мост был не слишком близко, к тому же идти вдоль берега бы-ло не всегда удобно: рыболовы наличествовали, но на свое счастье жгли костры. Поэтому можно было заранее дать крюка, а заодно успокоить взбешенного энта, который на огонь реагировал как бык на красную тряпку. Я рассказывал ему, что горят в основном при-плывшие по реке деревяшки (вспомнив про плавник на Восточном океане), а также мусор. Я доказывал, что в июньском лесу нет ни-чего такого, что горело бы и в то же время было живым. Тем более что ничего хвойного в окрестностях не росло. Я даже себя почти убедил. До моста мы добрались минут на сорок позже, чем было назначено, и удивились мертвой тишине и пустоте. Светились фо-нари, привлекая мошкару. Ветра и дождя не было, но сырость доб-ралась до костей (и комары тоже). Я надел на себя уже все содер-жимое рюкзака, кроме плаща, но насекомые с хрустом жрали меня за щиколотки.

– Ну и где они? – неожиданно громко раскатился по реке на ди-во короткий вопрос энта.

– А пес их знает, да не скоро скажет, – ответил я, приплясывая и хлопая себя по пяткам. Со стороны сошло бы за танец. – Их было бы слышно за милю.

Их и стало слышно за милю, только двумя часами позже. Вялое пение народных песен возникло где-то на холме. Оно перемежа-лось внятным иканием, а по мере приближения добавился еще ка-кой-то звук вроде пилы. Энт насторожился, но вскоре мы поняли, что это скрипит тачка. Потом раздался трезвый и злобный голос Арамира:

– Рэнди! Фангорн! Отзовитесь, во имя чего угодно! Я сейчас нарушу не только запрет, а еще и уголовный кодекс,

Я пошел навстречу. В свете фонарей красовался экипаж, кото-рый толкал, расположившись под 45 градусов к горизонту, Оле. Трофи был загружен поперек Арамира и все время сползал то голо-вой, то ногами. Пел именно он, причем текст не забывал и куплеты не путал, только икал и делал непредусмотренные паузы посреди слов.

Оле пыхтел и изредка падал. Тогда тачка бросала короля копчи-ком о землю.

– Я об-беспечил, – самодовольно заявил госсоветник.

– Что ты обеспечил? – возможно язвительнее спросил я, пере-хватывая у него тачку и налегая изо всех сил – груз был солидный.

– Чтобы не п-пров-вожали, – Оле отпустил тачку и тут же упал. Фангорн с некоторым испугом попытался его поднять, но не смог достаточно согнуться. Я успокоил старика, подпер тачку булыжни-ком, поднял Оле за шкирку и вручил энту. Советник удобно устро-ился и немедленно захрапел и заурчал.

– Снимите с меня Брендибака, – жалобно заныл король. – Все брюхо мне отлежал, комаров бить неудобно, спину я отсиде-е-ел...

Трофи в очередной раз восполз на тачку и затянул:

Че-о-орная смарродина... Де-еда сны нап-прасные...

Че-орная смородина, гы-де саж-жали крас-на-ю...¹⁵

Энт дотянулся, подцепил советника по культуре и дальше шел фертом, неся на каждой руке по спящему уроду. Я давил на тачку, с трудом выбирая дорогу. На колдобинах король повизгивал. Я от-вечал, что каков государь, таковы и дороги у него. Он шипел, что вообще нам территория выделена под то, что дороги и мосты со-держим в порядке мы сами. Так мы и шли – бесконечные пять миль, отделявшие мост от фермы Кроттов. И явились мы вовремя: на рассвете в огород вылез мой тесть, и первое, что он увидел, был бредущий по дороге обвешанный рюкзаками пыльный усталый энт в позиции глиняной бабы с детьми. Меня он заметил позже.

После обеда, вымытые, проспавшиеся и накормленные, мы бы-ли погружены в тележку. Пара пони, со спины похожих на опроки-нутые ванны – такие они были жирные и овальные – везла нас не спеша, примерившись к шагу энта. Нам накидали соломы, подушек и пледов. Тачку тесть обещал при случае вернуть погранцам-около-точным. Энт ему понравился, они познакомились за руку, осмотре-ли сад и огород, причем Фангорн урчал какие-то комплименты, а потом был полит из шланга, чем также остался доволен. Он выра-зил желание пройтись по Ширу пешком, и мы не стали спорить. Все равно никто не знал, на чем бы его везти.

В сетке под тележкой лежало несколько центнеров домашних заготовок – от сушеной вишни до маринованных кабачков вклю-чительно. Все это я и сам произвожу в государственном масштабе, но у Голдиных предков все продукты имеют какой-то неземной вкус, аромат и цвет. Поэтому я предпочитаю свое продать, а Крот-тово сожрать дома. Впрочем, и свое сожрем... да уж сожрали, новое закатываем. И потом, отказаться – смертельно обидеть. Как и меня, если приедет теща или сам Кротт. Они тоже больше любят то, что готовим мы с Голдой, чем свое... Вот, кстати, в рецензируемых тру-дах попался мне один опус. Молодого хоббита послали продать те-легу репы. Не знаю, куда репа делась, но юный герой получил в ла-пы оружие и пошел махаться направо и налево с врагами благоле-пия в Средиземье. Кто ему дал меч, если такому репу доверять опасно? Разве что чесать. Репу. И больше всего удивляла ненависть автора именно к репе. Только эта эмоция и запомнилась мне из во-сьмифунтового двухтомника. Надо посмотреть, как этого героя зва-ли. Новый сорт репы нарочно назову...

Арамир с интересом смотрел по сторонам, удобно развалив-шись на соломе. Встречные с неменьшим интересом созерцали ко-роля. Оле опять заснул, замотавшись в плед. Трофи вел экскур-сию, указывая королю на мельницы, ретрансляторы, места боевой и аграрной славы предков и прочие детали пейзажа. Я отдыхал ду-шой и телом, продолжая, однако, скрести комариные поглоды. Под подушкой лежала бутыль ежевичной, к которой я прикладывался, доехав до очередного столба с указателем. Энт, топая рядом с те-лежкой, прислушивался к Трофиным репликам, время от времени бурча:

– Благословенная страна, цветущий сад, ах, хм-м, да, здесь мог-ли бы обитать наши супруги. Хум-хом, Фимбрезил, как она стояла бы в этом саду, как она склонялась бы над этой клумбой! Я просто вижу, как она восхищается завязавшимися яблоками и грушами, как гуляет у пруда среди корзиночных ив, таких же гибких, как ее руки...

Я мысленно выражал надежду на успех грядущего опыта (с эн-тихами, а не с репой) и вытаскивал из-под Арамира бутылку виш-невой. Немножко я нервничал, как всегда, пока не приступили – к чему угодно, даже при запуске слив в бланшировку первый раз в сезоне. Потом проходит. Наверно, в этот раз "немножко" было не тем словом. Поэтому я перебрал Кроттовых наливок и присоеди-нился к Туку – под другим пледом.

Прибытие, как и положено, было неожиданным и слегка триум-фальным. Солнце уже совсем прилипло к горизонту, когда наш экипаж, миновав преграды в виде "Зеленого дракона" и "Ветки плюща", со стуком вкатился по Бэгшот-Роу на Холм. За нами вился хвост из детей не только хоббитонских, но и байуотерских, а кто постарше, добрели из Фрогмортона. Если вы думаете, что им был интересен король или энт, то вы ничего не знаете о Шире.

– Дядя Тук приехал!!!

Сей визг, выражая истинную причину народного ликования, ис-торгся из двери моей собственной норы, и две младших дочки не-медленно влезли в тележку. Со мной они поздоровались между прочим. Оле был явным кумиром молодежи. При его наклонностях к юмору держать его в Гондоре было безопаснее. Тут же высыпали и навалились Голда, тетки, Эльвин (старшая дочь), маменька, соба-ка, и мне уже казалось, что сейчас холм провалится под тяжестью толпы, или телега укатится вниз, оторванная от пони, как из ок-рестных домов появились еще и сотрудники, почуявшие мое появ-ление. Вот они-то сразу увидели Фангорна, и ряды открывшихся ртов напомнили мне окна Бакланда в жаркую погоду.

Я с трудом выбрался из повозки, открыл настежь дверь Бэг-Эн-да, вытащил оттуда половик и постелил его в качестве ковра для почетных гостей. На самом деле это было все тем же обходом зап-рета для короля, но кроме него, никто ничего не вспомнил и не по-нял. Да и за него не поручусь. Оле, Трофи, а за ними Арамир про-шествовали в нору. Следом исчезла большая часть толпы. Остались Голда, Фангорн и собака Хуан, который был страшно рад хозяину, а Фангорн был страшно рад собаке. Голда тоже была рада мне, но появление ходячего дерева ее несколько обеспокоило.

– Что-то саженец у тебя крупноват пошел, – задумчиво огляде-ла она энта. – Что, помельче негде взять было?

– Именно! – восторженно взвизгнул я, радуясь, что жена так зрит в корень... э... проблемы. – Помельче будем выращивать сами! Это Фангорн, Древобород! А это Голдберри, миссис Гэмджи! Мож-но Голда!

Впервые удалось мне увидеть дерево в замешательстве. Древо-борода мы не стали запихивать в нору. Туда и Арамир вошел впри-сядку. И, кстати, потом передвигался как-то по-орчьи, опираясь на костяшки рук, не то на четырех, не то на двух. Энта торжественно проводили в сад, подвели к мэллорну, да так и оставили, потому что он замер, встал поудобнее и запел нечто на одном из древних языков, и пел не меньше полутора суток. Только Трофи поинтере-совался стариком за этот срок, и выразилось это в подключении микрофона.

– На досуге расшифруем, – заметил культуролог походя. – Мо-жет, какие события прояснятся.

Уж не знаю, чего там он потом нашел, но компьютер он мне за-бил этой записью под завязку. А забрал все это только после трое-кратной угрозы потереть нафиг.

Дела навалились сразу, я беспомощно барахтался в лавине ин-формации, потом как-то систематизировал ее по важности и разог-нал всех по местам. Первым делом надо было поужинать. Как-никак приехали от самого тестя Кротта, путь неблизкий. Потом, все-таки король в гостях. Неудобно совсем уж замести в уголок его величество. Еще заскучает, так неизвестно, чего натворить может. Впрочем, Арамир смотрел в окно на ночной сад. Я ради праздничка включил подсветку, фонтаны и прочие излишества, так что посмот-реть было на что. И цвело, и пахло все впечатляюще. Это вам не клумба в Тирит с Белым Деревом. Впрочем, его-то у меня и нет. Зато есть все остальное. А какие ночные бабочки болтались у цвет-ков! А как пел совсем обалдевший соловей, которому уже недели две как помолчать бы! А какой шум подняли соседские подростки на пустыре! С фейерверками и танцами!

За столом, ломившимся от ужина, с урчаньем и журчаньем про-текала светская беседа. На каком-то этапе заговорили о знамени-тых предках (а как же!). Арамир похвалился своими. Тук – своими. Я своими был сыт по самое некуда уже год, но лепту в разговор внес.

– Вот помрешь ты, Оле, в Гондоре от маразма и обжорства, – мечтательно вступил я в тему "У кого гробница лучше". – И похо-ронят тебя рядом с королем Арамиром в королевской усыпаль-нице...

– И вступлю я во Второй Хор Айнур, – продолжил образован-ный король, – и только вякну первую ноту, а у меня под локтем как запищит: "Ваше величество, регламент! И не забывайте о государ-ственных интересах!" Нет уж, при жизни я этого советника еще по-терплю, но из усыпальницы выкину, будь уверен! Костлявой ру-кой!

Между собственно ужином и его десертной частью мы с госсо-ветниками пошли проветриться по Дориату. Друзья мои знали толк в садах и огородах, и посему прогулка им была в удовольствие. Трофи поморщился и чихнул, когда с пустыря долетел оранжевый светящийся дым от очередной хлопушки.

– Что поделаешь, Трофи, – обреченно сказал я, – вот пропадает место совсем рядом, да ничего не поделаешь, хозяин потомствен-ная сволочь. И эти балбесы, нет чтобы в парке гулять, одна помой-ка на весь Шир такая, так просто как магнитом их сюда тянет. И клубы есть, и танцзал, и что ни день какой-нибудь праздник, а вот поди ж ты. Сэнди меня в жизни не пустит даже пройти по этому участку, а эти ему – будто так и надо. И не гоняет даже.

Оле подошел к ограде, поднялся на цыпочки и оглядел проб-лемную территорию. Я охнул: провода под током! Но Тук был ос-торожен. Балбесы на пустыре не были осторожны. При виде куми-ра они ломанулись поближе, пуская ракеты, и зацепили предупре-дительный провод. Не говоря уже о слабом, но неприятном ударе током, они получили свет, сирену и сорвавшегося с цепи Хуана. Впрочем, кроме тока, мы имели все то же самое вместе со всей ок-ругой.

Спровадив третьего ширрифа (балбесы-то удрали, а мы оста-лись), я пошел и постучал головой о мэллорн. Оле сочувственно наблюдал за мной.

– Погоди, разберемся, – сказал он. Я замотал ушибленной голо-вой. Если я за столько лет ничего не смог поделать, что может даже самый лучший друг сделать нахрапом?

После такой бестолковой ночи я встал на диво рано. Мне хоте-лось осмотреть при свете дня Дориат. При свете ночи было как-то не до этого, но почему-то мне показалось, что больно много всюду травы, причем самой простой, сорнячно-дерновинного вида. Я вы-лез в окно, осмотрел и одобрил палисадник, прошел к мэллорну, где продолжал свой речитатив Фангорн, потом свернул в сад. До-риат ведь занимает не только часть холма, но и бывшее Празднич-ное поле. Уж не знаю (вернее – не хочу знать, документы-то все в сейфе), как мои предки собрали эту земельную мозаику, и сколько им это стоило, но мне по крайней мере можно было ходить по всей территории, не переходя улиц или чужих участков. Судя по шири-не отдельных кусков, все это откупалось буквально по футам. И из-за этой ужасной формы забор влетал в такую сумму, что иной раз хотелось на те же деньги купить четверть Арнора и огородить простым штакетником.

Так вот, стоило мне войти в сад, я понял причину своего беспо-койства. В прошлом году я на нервной почве сдержал данную в Хеннет Аннуне клятву; засадил ацеласом все междурядья. Оказы-вается, за июнь этой травки выросло немеряно-несчитано. Весной она была тоненькая, маленькая, я и не заметил ее, тем более что росла она вдоль дорожек и в междурядьях. Нынче же красовались гривки выше колена, а если по ним идти, то ядреный ацеласный дух просто мог убить фитонцидами. Это от него Трофи чихал но-чью, убредя с дорожки, а не от дыма. Что же теперь делать с этой прорвой? Полоть? Косить?

Тут в саду появилась жена, и я воззвал к ней, потрясая пучком травы. Оказалось, что все уже решено и учтено. Голда кладет ее в домашние заготовки и думает, не завести ли пару коз, чтобы кор-мить их исключительно ацеласом и получать лечебное молоко. Я горячо приветствовал эту идею, только велел взять у метеорологов расчет розы ветров, чтобы поставить козлятник. Если в дом будет добивать козами на ацеласе, то или я, или они, или я их... Надо по-пробовать, как специя сия отразилась на продуктах.

До завтрака я зашел в кабинет, где вчера спешно составлял таб-лицу приоритетов – за что хвататься, с чем погодить. О ужас, о воз-мущение, где Понго, убью – на столе возник очередной увесистый фолиант. Если окажется, что это очередное историческое сочине-ние, Понго придется искать другую работу... Я открыл коробку и с облегчением вздохнул. Это был всего лишь справочник по герби-цидам, выписанный вконец озверевшим лаборантом, отвечающим за прополку. Статья "ацелас" уже была изучена, подчеркнуты средства борьбы и формы утилизации. Надо Голде сказать, чтобы согласовала, а то потравит он ей ценное сырье... Ну вот, кто-то что-то сшиб в коридоре. Наверное, король.

Коридор в Бэг-Энде представляет собой полукруг (вернее, по-лутор, и даже более чем полу, а скорее тричетвертитор) вырытый по контуру холма и хорошо укрепленный, почти как шахта – нани-мали когда-то гномов. Иначе холм мог бы осесть. Наружу от него расположены жилые комнаты с окнами. Внутрь холма отходят кла-довки, санузлы и прочие вспомогательные ямы, для которых не обязательно естественное освещение. В частности, я там выкопал сауну. Холм песчаный, поэтому можно брызгаться как хочешь: сте-ны обшиты деревом, на полу деревянная двойная решетка, а под ней собственно песок. Сток из ванны стоком, но все пролитое ухо-дит сквозь эту полированную лиственницу и где-то, уже отфильт-рованное, просачивается в Речку. На потолке коридора имеются семь светильников, постоянно включенных, при этом на случай аварии они запитаны от двух независимых источников – первый, третий, пятый и седьмой от одного основного, а второй, четвертый и шестой от второго аварийного. И если отрубаются нечетные, ос-таются четные. До сих пор это было один раз, когда в особо уро-жайный год расплавился керамический предохранитель, не выдер-жав нагрузки печей и холодильников. Первоначально я хотел сде-лать автоматику – если кто-то в коридоре, то лампы загораются по мере его прохождения. Но поскольку у нас в коридоре день и ночь кто-нибудь шлялся – не дети, так тетки, не пауки, так кошки – то вышло, что лампы будут быстрее вылетать на включениях-выклю-чениях. А оставлять эту основную жизненную артерию в темноте – ох, я давно пришел к убеждению, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...

Дата добавления: 2015-07-12