ЗЕЛЕНЫЙ ДРУГ 4 страница

Во-вторых, мне известно о существовании диких фруктарников на старых военных проплешинах в Лихолесье. Тоже ясно, что во время последней войны никаких энтих на горизонте не наблюда-лось. Однако посмотреть вблизи, что там висит на этих деревьях, может быть полезно. (Я не стал говорить вслух, что полезно может быть только для селекционных работ.) Местные эльфы, как следует из хроник, занимались охотой, ну – собирательством. Приличная еда появлялась от обмена с Дэйлом и Эсгаротом. Там в лесу примерно такая же обстановка, как у Фангорна: сомкнутые кроны и под ними – ничего, кроме слоя листьев. Так что если там что-то культурное найдется, то это не от эльфов, не от людей и уж подав-но не от гномов. О прочей тамошней живности можно забыть. Сле-довательно – или энтихи, или там ничего вообще нет. Есть смысл поглядеть с птичьего полета.

В-третьих. Сады Дэйла заново сажены людьми после дракона. Эсгарот и его окрестности тоже обработаны людьми. Поэтому мы осмотрим степи вокруг Рун и дальше к востоку...

Тут у короля сдало терпение.

– Уж не собираетесь ли вы, Рэнди, дойти до Восточного океана, как мифический Синий Маг? – с наивозможнейшим ехидством вопросил он. – И что вы там собираетесь изыскать? До сих пор, ка-жется, все, что заводилось на этой земле, двигалось строго на За-пад. С чего бы вашим деревянным теткам пойти против течения? Если хотите покататься, то незачем придавать этому умный вид. А насчет того, что их кто-то там украл, это бред. Выжженная земля и есть выжженная. Орки бы их просто порубили, а люди... В лучшем случае не стали бы возиться. А вот чтобы кого-то из действующей армии отрядили на дальний восток с вязанкой энтих, да с приказом беречь, да с инструкцией, как с ними обращаться... Это не Сауро-ном надо быть. У него мозги какие были, те в другую сторону кру-тились.

– К сожалению, Средиземье не карта, – хмуро сказал Трофи. – А то как было бы удобно: набираешь "энтихи", и там высвечива-ются пути миграций, места стоянок, кладбища и отдельные расте-ния, с которыми они имели дело. Чтобы этого достичь, надо сна-чала туда эти сведения заложить...

– С вашего позволения, я продолжу, – тупо и упорно сказал я. – Дальше к Востоку. Если... да ясно, что так – значит, до океана. Причем, чтобы не было разочарований, помните: отрицательный результат – тоже результат. Теперь я слушаю предложения по транспорту. Возражения я уже слышал и больше не желаю.

Король уже спрыгнул со своего прагматического загиба и на-чал, как ни в чем не бывало:

– Значит, я заказываю в Браун-Лэндском аэропорту флаер-вер-толет. Пусть подают завтра часам к десяти утра...

– А к Древобороду по утреннему дождичку тоже ваше вели-чество сбегает? А вертолетчики согласятся по таким погодам сюда лететь? Ветер воет, даже здесь слышно, хоть и полуподвал. Или ждем погоды, или чем-то наземным едем на левый берег. Кстати, надо посмотреть прогноз.

Трофи пошуршал кнопками записнушки.

– На левом берегу ясно, – сказал он чуть погодя. – Андуин от-сек тучи и направил все это на юг. А здесь все затянуто, фронт с северо-запада пришел.

– Просто замечательно, – с горечью сказал король. – Все против меня! И природа, и общество! Какой я несчастный король, бедное мое величество! К вашему Фангорну лезьте сами, все равно у меня терпения не хватает на его рассуждения. Закажу машину до верхне-го парома. Никого не укачивает? А то ехать до реки долго. Часа три, а то и больше, знаю я, как эти профессионалы (акцент на през-рение) водят по мокрой дороге. Ну что, тогда на после обеда? Ус-певайте. Я сказал. А то один уеду.

Ранним утром я обнаружил, что дождь временно сменился ту-маном, и для экономии времени не стал никого будить. Я слегка оделся в плащ и шорты, исходя из мокрой душной жары, а также того, что все равно придется по возвращении полностью менять гардероб. Выйдя на крыльцо, я задумался: а где, собственно, лес? То есть вчера он был прямо перед нами. Надо думать, никуда не ушел. Ну что ж...

Как ни странно, до деревьев удалось дойти с первой попытки. Вход на тропу пришлось поискать. Наконец я треснулся лбом об ярко-оранжевый указатель и вошел в лес. Видимость была такая, что, будь я ростом с короля, просто не увидел бы земли под нога-ми. Частично на двух, когда и на четырех, не спеша, я аккуратно следовал по камням тропинки. Уйти под кроны на палый лист озна-чало серьезно заблудиться. В Фангорне при таком тумане меня долго искал бы и сам хозяин леса. Было очень тихо и душно. Звуки глохли, поэтому было похоже на сон: по усилиям вроде бежишь, а ни с места, и к тому же совершенно беззвучно. Пройдя сотню лиг, а на деле поднявшись на милю (а по вертикали и вовсе футов на семьдесят), я увидел, что туман несколько редеет с высотой. Это ободряло. Впрочем, звуки все равно были как задушенные, и даже когда я с плеском поскользнулся и крепко сел, то сам почти ничего не услышал. Зато пока сидел и приходил в разум, что-то начало ме-рещиться. Из глубины леса донеслось какое-то бумканье и уханье, которое мне передавалось в основном через зад, сидящий на камне. Звуки были незнакомые, но почему-то не вызвали желания немед-ленно с визгом свалить назад к цивилизации, а скорее тянули впе-ред, к источнику. Я осторожно встал, убедился, что организм цел, и тихо двинулся дальше, теперь еще стараясь не глушить шагами бу-ханье. Вот лежачее дерево. А старика нет на вчерашнем месте. Зато шум гораздо ближе. Ага, оттуда, куда Древобород бегал за водой... Я осторожно сошел с тропы, благо туман здесь совсем изредился, и двинулся между стволами вправо. Надо бы или нитку привязать, или кинуть что-нибудь на землю... Да ладно. А, вот какой-то об-рывчик.

Я выглянул поверх мшистого валуна. Передо мной была чаше-образная лощинка. Из ее стены, на которой я стоял, выбивался род-ник, надо полагать, из него мы давеча пили. А в ручейке, который утекал куда-то вниз, скорее всего в Энтомойку, стоял Фангорн и еще четверо, явно его соплеменники. В одном из них я заподозрил Брегалада, поскольку данный энт был значительно стройнее и жи-вее остальных. Остальные выглядели примерно как Фангорн, то есть более-менее напоминали сухие деревья с гладкой темной ко-рой и чудом уцелевшим пучком веток на макушке. Только одного я бы отнес не к дубам, а к каштанам, другой, относительно светлоко-рый, скорее был буком или грабом. Двое были деревья вообще. Очень старые и корявые, Фангорн лучше сохранился. Неужели это все, что осталось от энтов? Ведь в последнюю войну их было не меньше сотни... Впрочем, когда оно было. Вдруг мне опять полезла в голову чушь. Как будет энтиха – вот для этого бука? Букша, бука, бучка, буква, букля. Букиня, буквица? Букашка. Или если она граб... ша? Грабиня? Грабля... А для дуба? Ой. Может, сойдет мис-сис Фангорн. А этому – каштанка. Какое-то имя... несолидное. А Брегалад вроде ясень. Ясина. Ясиня. Яська. Да стой же, что за мо-рока такая!

И тут я понял, что эти внизу говорят о бабах. То есть Фангорн, видимо, излагает историю нашего явления и делится своими сооб-ражениями, а эти слушают и обсуждают. Вот это буханье я и слы-шу или осязаю, когда как. Вот оно и наводит мысли об энтихах – только у меня в деревянном виде. А эти оживились! И глаза как светофоры в Ньюминасе, и ветками своими машут, и бухают уже хором! Так, а зачем я сюда шел-то?

Уловив перерыв в шуме (то ли воздух набирают, то ли задума-лись), я высунулся и покашлял. Энты резко со скрежетом поверну-лись ко мне – я замер. Но Фангорн меня узнал, хрюкнул и укротил собратьев. Меня сняли со стены, предложили настойки на заразихе стеблеобъемлющей всех взаимно представили (точно, Брегалад оказался), и примерно через полчаса с неприличной торопли-востью, происходящей от любопытства, спросили – чего я тут?

Булькнув заразиховкой, я встал и сообщил, что после обеда мы выезжаем, дабы объять необъятное. Когда вернемся, не знаю, но в пределах двух недель, от силы трех, потому что отпуск иначе кон-чится ничем. Тут пришлось объяснять, что такое отпуск. Данное понятие удивило лесных долгожителей, пожалуй, не меньше, чем возвращение к идее найти супруг. У них явно сформировалась при-вычка к холостяцкой жизни, чем они мне напомнили Оле. Тот вста-вил замок в свой кабинет в Минас Тирит, чтобы нельзя было без его ведома вытереть с экрана компьютера пыль, на которой записа-на важная мысль. Замок отечественный – широкий амбарный, электроникой не вскрывается, да и топором не всяким, поэтому тоже стал дворцовой достопримечательностью.

Мне подробно явили скепсис, но Брегалад всех запинал, в кон-це пожелали успеха, сообщили, что ждут нас с любым результатом, но они, энты, уже давно отчаялись, так что пусть мы не боимся их огорчить. Я кивал, кланялся и улыбался, чувствуя некий мозговой паралич. Уйти скорее, не заботиться о приличной мимике... В об-щем, когда я сбежал, на опушке меня вывернуло. Не пошла впрок ихняя заразиховка.

Совершенно измученный и морально уничтоженный, я был во что-то погружен и куда-то увезен. Я даже не обедал. К счастью, приятели сообразили ощипать с меня остатки плаща и взять в ма-шину мой багаж. Поэтому, слегка придя в себя, я мог добавить к шортам рубашку.

Под нами проплывало Лихолесье.

Комфортабельный маневренный флаер-вертолет был арендован на корню на неопределенный срок для большой государственной нужды. Оплату решили поделить мы с королем – у госслужащих Оле и Трофи были не те доходы, кроме того, они были не винова-ты. Арамир, конечно, пыжился, но я был непреклонен, а под замо-раживающим взглядом Тука даже карманные деньги представи-лись бедняге государственной собственностью.

Был подавлен также бунт, связанный с попыткой короля само-му вести флаер. Советники пытались взывать к разуму, а я, как не-зависимое лицо, просто заявил, что или профессиональный пилот, или я иду пешком. Убедил. Поэтому мы все расположились в мяг-ких креслах, надежно пристегнутые, и пялились сквозь прозрачное дно и стены на лес.

Лихолесье было совершенно однородным, темно-зеленым и кудрявым, как грядка салата. Впрочем, салат гораздо светлее... Там, где просвечивали речки и ручьи, менялись только породы деревьев, скажем, с дубов на ветлы, но размер и дикость их сомнений не вы-зывали. Однако в районе каменного холма, где раньше гнездился Трандуил со товарищи, нашим взорам явилась некая проплешина. Сесть там было абсолютно некуда, но деревья стали ниже, реже и светлее.

Арамир завыл и начал рваться из кресла. Пока он не успел от-стегнуться, я вызвал пилота и спросил, насколько безопасно завис-нуть и спустить на канате добровольца за биоматериалом. Пилот хмыкнул и заявил, что не о чем говорить, пускай только подождет, пока займем позицию, а потом осторожно встает и двигает к люку. Помощник прицепит и вывесит. Я предупредил, что это будет са-мый длинный из нас. Пилот выразился с чувством глубокого пре-небрежения к существу вопроса. Я отключился, посмотрел на коро-ля и сказал:

– Так.

Уже порвавший путы Арамир замер и изготовился.

Я подробно изложил, что и как надо сделать и в какой последо-вательности. Юноша выказал чудеса понимания, хотя его раздува-ло от счастья – ему не запретили висеть на веревке на лесом! И не напомнили, кто он такой и чего стоит его жизнь (в условных еди-ницах) для государства! Наконец-то он в настоящем отпуске! В от-вязке даже.

Флаер занял место в воздухе над самым перспективным с моей точки зрения деревом. Вообще-то эта техника позволяет просто спуститься пониже и протянуть руку из окна. Но уж цирк так цирк, поэтому до плодоносящего чем-то мелким и зеленым объекта оста-лось футов двадцать. Арамира надежно принайтовали к чему-то вроде малярной люльки, с которых в Ньюминасе моют окна и кра-сят здания. В свое время этот предмет меня немало озадачил: и как они могут еще что-то делать, вися на стене? Потом открыли люк и спустили в него короля в сидячем положении. Идиотская улыбка на его лице как раз достигла такой ширины, что я испугался – заст-рянет. На шею ему я вздел мешок для трофеев, как поням надева-ют торбу овса.

Помощник пилота деловито стравил трос на нужную длину, в результате чего Арамир задом вставился в крону дерева и начал там драть все подряд. Минут через пять Оле сказал:

– Ведь ему будет этого мало.

Я решил, что это о количестве плодов, но Трофи понял с полу-слова:

– Слушайте, хозяин, – обратился он к помощнику. – А нельзя как-нибудь изобразить... ну, то ли что нас ветром снесло, то ли что управление потеряно? Чтобы этого внизу покатать как следует, с виражами, но не ободрать и не стукнуть ни в коем случае. И чтобы мешок не выпустил. Общее направление на восток.

– Сделаем, – коротко ответил "хозяин". – Пристегивайтесь.

Я пристегнулся как никогда тщательно и не пожалел об этом.

Первым делом флаер резко взмыл над лесом, выполов короля из кроны. Затем мелко затрясся, завибрировал, прямо сейчас разва-лится. И рванул на восток, убедив нас, что это все нарочно. Оле и Трофи внимательно глядели себе под ноги на его величество. Фла-ер вильнул раз, другой, снизу донесся визг и лай. В ответ пилот сбросил высоту ярдов на десять, веревка дала слабину, а потом на-тянулась, отчего король запрыгал в люльке и заверещал уже совсем противно. Он напоминал обезьянку с проволочными конечностями на резиночке. Оле поднял бровь, вызвал пилота по переговорнику и предложил этим и ограничиться.

Поднятый обратно Арамир был изрядно перепуган и оттого свиреп. На вопросы вроде "Какого рожна?" и "Охренели вы тут все?" пилот спокойно отвечал, что в кабину залетела очень крупная оса типа шершня, и от этого проистекли некоторые временные неудобства. Когда Арамир осознал, что испугался только он один, то быстро взял себя в руки и утих. Через непродолжительное время он уже объяснял нам, что кабы он был за штурвалом, ничего по-добного не произошло бы никогда. Мы поддакивали.

Я забрал у его величества мешок и заглянул туда. Там лежало среди веток и листьев некоторое количество зеленых яблочек с рез-ким горьковатым запахом, каждое не больше дюйма. Оно конечно, в июне редко какой сорт съедобен, если ты уже взрослый. Но что-то этот сорт мне казался подозрительным. Я подумал и попробовал на зуб. Зуб поморщился и ответил, что яблоки отчаянно вяжут, кис-лые и совершенно дикие. Арамир тоже попробовал, чего собрал, и сообщил, что по его разумению, они хуже конских. Оле ядовито поинтересовался, где это столичная штучка достает подобные де-ликатесы. Я осмотрел ветки и заключил, что Трандуил промышлял охотой, а не земледелием. А яблоня была сеянцем от эльфийского огрызка, материал для которого поставляли люди из Дэйла. И к то-му же сеянцем сеянца сеянца, если вы меня понимаете.

На Лихолесье мы угробили полных два дня. Биоматериала, соб-ранного его подвешенным величеством, среднему мумаку хватило бы на неделю – если только нашелся бы мумак, столь же нетребо-вательный к видовому и морфологическому составу еды, как Ара-мир. Лихолесский древостой не отличался разнообразием, но ко-роль, не полагаясь на свои ботанические познания, мел все, что хо-тя бы отдаленно напоминало плоды: грозди тополиных коробочек, бутоны липы, дубовые листья с галлами. Разок над какими-то скалистыми холмами он втащил в кабину пару сосновых веток с молодыми шишечками, а другой раз только профессиональная зор-кость нашего пилота и последующие объединенные усилия всех жильцов помешали ему оторвать и затащить к нам осиное гнездо.

Сортировкой всего этого бурелома занимался, естественно, я. Весь мусор, понятно, тут же летел за борт, но и того, что остава-лось, было немало. К концу второго дня я имел неплохую коллек-цию завязей диких фруктарников Лихолесья, надранную на всех мыслимых опушках и плешинах. Там были: яблоня (как выродив-шиеся потомки древних сортов, так и натуральные дички), черешня (экземпляр показался мне современником Трандуила как минимум, а торчала она даже среди буков и дубов довольно заметно), груша, черемуха, терн (с которым у короля произошел взаимовыгодный обмен – завязь на кусок штанов), боярышник, рябина, грецкий орех, лещина, ирга... Арамир умудрился добыть даже цветущий шиповник и зеленую смородину, и я бы не удивился, если бы из очередного нырка он вернулся с кустиком земляники. Все это выг-лядело великолепно, но было лишено каких бы то ни было следов культуры.

У меня текли слюнки на все это как на потенциальный матери-ал для селекции – больше, конечно, от общей жадности (а также от отчаянной кислости плодов), никаких конкретных планов у меня не было, да и чтобы разобраться со всеми этими вениками, надо всем "Дориатом" три года сидеть. Были и другие трудности. Превратить в черенки немедленно в вертолете я ничего не мог, а семена, гото-вые к высеву, содержали разве что боярышник и черешня. Я отщи-пывал кусочки и совал в пробирки с питательной средой, кое-что отправлял в жидкий азот, но все это кончилось к вечеру первого дня и было отправлено экспресс-почтой в "Дориат". А ко второму вечеру кончился и наш энтузиазм в отношении Лихолесья.

Далее, что называется, было везде. Обширные степные районы к югу от Железных гор поросли ковылем, овсяницей и караганой. Попадались степная вишня и мелкий пушистый абрикос – абсолют-но несъедобный. В лощинах и около речек добавлялись жердель, тернослива, опять же яблоня и груша сорта "вырви всё". Кое-где попадались агрофирмы, промышляющие скотиной. Держали коров, антилоп (как местных, так и завезенных из Харада, а то и самого Кханда), овец. Может, и еще кого-то, но те были под крышей в за-гонах. Речки местами были запружены, мы повидали несколько рыбхозов. Королю и советникам было интересно, но я чувствовал, что отчаянно теряю время.

Доползли (то есть долетели) мы и до озера Рун. По обе стороны этого "моря" расположены основные промыслы нефти и газа, тру-бопроводы, поселки промысловиков – и сады. Все – новое, высоко-продуктивное, сам принимал огромные заказы по почте и отправ-лял еще осенью, на пике своей популярности. Похоже, они сильно расширили культивированные земли... Я отверг осмотр добываю-щих отраслей как дело совершенно бесперспективное. На меня по-цыкали зубом, поглядели глазом, но Оле сказал, что это не послед-ний отпуск, если соблюдать технику безопасности. Поэтому селе-ния облетели, смотря в бинокль и видеокамеру.

Более интересными оказались реликтовые леса на вечной мерз-лоте. Оказывается, в здешнем довольно жарком климате местами сохранилась вечная мерзлота – там, где деревья затеняют почву, не давая солнцу прогреть ее на достаточную глубину. Ледяные линзы не пропускают сквозь себя воду, поэтому почва над ними все лето остается достаточно влажной, чтобы на ней могли расти деревья. Получается, что лес держит мерзлоту, а мерзлота – лес. На этих островках растут какие-то невиданные чёрные сосны, можжевель-ники крупнее хорошей яблони и прочие дива. Но если деревья сру-бить, мерзлота растает в первый же сезон, и после этого восстано-вить здесь лес не сможет никакой Фангорн. Все это я подробно рас-толковал его величеству и господам советникам, взяв с них затем слово никогда, ни под каким видом не утверждать никакие планы "благоустройства", "рубок ухода", "минимально необходимого строительства" и прочих художеств в этих местах. Кажется, они прониклись. Впрочем, на вопрос о пропавших энтихах реликты нам ничего не ответили.

Как-то мы летели к юго-востоку от Рун. Издали увиделось неч-то вроде куртины шалфея, но вблизи оказалось, что посреди степи торчит странный сад. Он был окружен проволочным сетчатым за-бором из тех, которые так хорошо расплетают мои паучки. Повер-ху было намотано нечто железное с колючками, торчащими через каждый фут. Для проволоки это было слишком раскидистым... Мы сели на относительно ровную поверхность неподалеку. Я выскочил – и обнаружил, что мы в огороде. Полу-засохшие арбузные плети и чахлые кусты картошки вызывали тоску. Я пригляделся к саду. Де-ревья были возрастом в несколько предельных для данного вида сроков жизни, некоторые засохли или не собирались плодоносить. Надо было попасть внутрь забора.

По своему опыту я знал, что чем страшней забор, тем вероятней дыры. Поэтому простой обход по периметру вскоре привел нас к задравшемуся участку сетки, под которым без труда можно было подлезть. Для Оле мы немножко подкопали моим карманным сов-ком.

На плодущих ветках висело по пять яблок семи сортов, причем неведомых даже мне. Веток, правда, было крайне мало. Неудиви-тельно – вокруг было ужасно сухо и жарко, а никаких признаков орошения я что-то не видел. Король успел цапнуть несколько штук плодов, я подобрал падалицу... Что-то было не так во всем этом. Я прислушался к себе: не было ощущения радостной находки, удачи, свершения... И это несмотря на то, что по всем признакам находка нам подходила. Кроме забора. Энтихи могли бы обитать за таким забором, только если их охраняют орки.

Вдруг Трофи приглушенно охнул и пихнул меня в бок. Через иссохший сад двигалась фигура – пожалуй, женская, в длинной широкой юбке и с каким-то орудием, сильно напоминающим косу. Однако ни одной травинки вокруг не было. Арамира отчетливо за-трясло в нервном возбуждении.

– Рэнди! Энтиха... нашли... только без мешка с навозом... и хо-рошо, и чудно... Такая, как Фангорн рассказывал...

Оле дернул короля за руку.

– Ваше величество, это человек. Дама. Я таких же видел на ого-родах Итилиена.

– И что, они там птиц пугали? – поинтересовался я.

За это время проблема приблизилась на расстояние голосовой связи и заговорила. Приблизившись, дама оказалась внешности та-кой, как если бы она все эти деревья сама сажала лет пятьсот назад: коричневая, корявая, румяная и морщинистая. Но если у Арамира и были какие-то иллюзии, то они развеялись при первых звуках. Язык был не слишком понятен – один из восточных диалектов, за-то смысл был очевиден: нас обвиняли в нарушении границ земель-ного участка и предлагали убираться вон. Мы попятились, Трофи повернулся и начал отступление к дыре. "Нет, выход вон там!" – показали нам жестами и орудием. Мы подчинились. Я чувствовал себя оглушенным как физически, так и морально. На закрывшихся за нами воротах красовалась надпись на вестроне и какими-то местными корявками: "Садоводческое товарищество "Маньяк". Я конфисковал у Арамира яблоки, пока он их не сожрал на нервной почве, и полез во флаер маркировать и консервировать.

И вот, после десяти дней мотания галсами над восточными об-ластями и преодоления восточного же горного хребта по извилис-тому ущелью, мы увидели впереди море. Арамир это прокричал, как его предки кричали "Земля!", мигрируя с тонущего Нуменора. Флаер сел на площадку возле небольшого людского поселка. Мы договорились с пилотами, что сутки они отдыхают как хотят, а по-том в любой момент можем их вызвать и отбыть в течение трех ча-сов. Погода стояла великолепная, так что мы не стали беспокоиться о жилье, прихватили свои рюкзаки с одеялами, купили бельевую корзину местной еды – в основном из живности, которую туземцы ловят в море, – и ушли вдоль берега на юг. Излишне говорить, что через полчаса начался дождь и уже почти не прекращался до наше-го отлета...

Растительность здесь была дивно богатой и разнообразной. С близких гор через каждый фатом стекали ледяные даже в эту жару ручейки. Лес поражал густыми дебрями, огромными деревьями и отсутствием энтов. Последнее выражалось в том, что окраины по-селка были от души загажены бытовыми отходами, ни хворосту, ни сухих деревьев было не найти, зато виднелись явные следы поку-шения на живые экземпляры. Поэтому первые две-три мили я злил-ся и ругался нудно и длинно, как самый заправский энт. Король брезгливо обходил мусор и пытался наслаждаться красотами при-роды. Для этого он смотрел вверх, но часто спотыкался и протирал глаза от воды. Оле и Трофи молчали, однако на их лицах просле-живалась законодательная инициатива: оба думали, как бороться с местным населением, чтобы и ему полегчало, и природе. Лучше всего было бы поселить здесь Фангорна-другого, да только где ж их взять лишних? Вот энтихи-то для чего нужны, а не в саду в Ши-ре ковыряться... Только энтихи не захотят в лес, а энты опять не за-хотят в сад. И будут у нас мужики на дальнем востоке, а бабы на дальнем западе. Тьфу ты пропасть, да были бы те бабы, уж как-нибудь разобрались бы энты между собой. Саурона вроде истреби-ли; нечисти крупней Сэндимена не водится, да и Сэндимен, кабы мне не сосед, вполне съедобен.

Потом стало почище. Я смог сосредоточиться на растениях и поопределять кое-чего. На мой взгляд все симпатичное было дикое. Но пока что я помалкивал, собирал семена всяких весенников, на-копал разных луковок и клубней, и занимался бы этим до темноты, да только рюкзак пригнул меня к земле. Мы ушли от Людей лиги на две. Дождь временно утих. Солнце где-то там спускалось к запа-ду, и вокруг была густая прохладная сырая тень. Когда поперек дороги попался очередной бодрый ручеек, мы проследовали за ним к морю и рухнули на берегу отдыхать на обтекших камнях.

Мне показалось каким-то странным это море. Вроде такое же гладкое, сине-зеленое, слегка набегает на пляж, как и в устье Ан-дуина, и в Гаванях. Но что-то изменилось в небе, и вода блестит иначе. Я же не знаток, но впечатление-то! Гнетущее, иначе не скажешь...

Ну, здравствуй, бог зыби...⁹

– Как интересно, – вдруг сказал Арамир. – Обычно на закате море самое светлое, яркое, и небо пылает. А тут у нас закат за гора-ми, а восток серый какой-то. Привыкли, что море на западе!

Хоть я и не мореход никакой, и вообще воду люблю в Голди-ной оранжерее больше всего, запад как-то роднее сердцу. Валар то-же не дураки, говорят, у них закат – самое радостное время суток...

– Чего бы пожрать? – вопросил Оле.

Ему предъявили корзину и предложили накрыть стол. Оле ска-зал, что это не уйдет, а вот стемнеет скоро, дров не нарубили, чаю не пили, и холодных этих креветок он не одобряет. С ним удиви-тельно единодушно согласились. Только насчет дров вышла замин-ка, потому что никакого топора у нас не было – мы же не само-убийцы, что ни говори.

Трофи поскреб в бакенбардах, что-то силясь припомнить. По-том полез в записную книжку, потопал по кнопкам и вскоре до-вольно заурчал.

– Севернее по этому побережью, там, где нет такого леса, насе-ление собирает дрова по берегу, – объявил он. – Называются "плав-ник". Вот и мы сейчас...

– А может, прямо рыбой топить? Раз плавник, значит, он плава-ет, а если плавает, так он мокрый, а? – раздраженно рявкнул Оле.

– Нет, его выбрасывает волнами, а потом он высыхает, если ус-певает до дождя, – популярно объяснил Трофи. – Вон, кстати, не-плохой экземпляр.

Ярдах в сорока от нас действительно валялось бревно. При бли-жайшем рассмотрении оно оказалось без коры, легким и выцвет-шим. Мы взяли его за основу, натащив к нему кусков помельче, и запалили костер, благо уже почти стемнело.

Большинство продуктов в корзине оказались непригодными к разогреву, поэтому мы пили чай в качестве горячего блюда. На чет-верых походный чайник был маловат, вскипел, разлили – и нет его. Из-за этого все по очереди ходили к ручью за водой, а потом за дровами. Опять начало брызгать. Разговор неотвязно вертелся вок-руг энтов, замусоренного леса и тупиковой ситуации.

–...И остается неясным, могли энтихи или нет двинуться через море и куда, – завершал доклад Трофи. – Собственно, тогда они ли-бо приплыли бы в Гавани с запада, либо просто утонули бы в океа-не. О попаданиях в Валинор или даже в Нуменор с обратной сторо-ны никаких упоминаний я не видел.

Только темный осколок стекла,

на прибрежном костре закопченный,

на сердец слепоту обреченный,

свято верит, что сажа – бела,

знает, сколько осталось тепла

до весны, что родится за морем,

видит каждого деревца корень,

слышит, как воскресает зола...¹⁰

Я вылил в рот остатки чая из кружки и помешал палкой в кост-ре.

– Хватит там этих растительных останков еще на порцию? – по-интересовался Оле. – А не то надо спать ложиться. В темноте дрова собирать плохо, можно пьяного товарища пожечь...

И тут меня прошиб такой озноб, что задрожала земля вокруг. Я что-то сдавленно прохрипел и кинулся раскидывать костер. Озада-ченные компаньоны разлетелись по сторонам от искр и дыма и ста-ли обсуждать, с какой стороны хватать меня и вязать. Но тут что-то забрезжило и у Трофи:

– Растительные останки, говоришь? А вдруг останки – энтих!

И тоже кинулся гасить и раскидывать.

Вскоре мы сидели в темноте под субтропическим ливнем, тяже-ло дыша и шипя от ожогов. Король лихорадочно искал фонарик в рюкзаках: каждому казалось, что он клал его к другому. Наконец из чьего-то багажа появилась жалкая трубочка с точкой света на кон-це, поперек которой проскакивали капли. Мне хотелось бестене-вую хирургическую лампу, но чем богаты... И я стал зачищать но-жом обгорелое полено до древесины. Уголь скрипел, крошился, пачкал все вокруг, отскакивал в глаза, хрустел на зубах, размазы-вался с водой... Но вот и волокна. Тут у меня затряслись руки, да так, что полено выпало. Я боялся узнать что-нибудь – сам не знаю что. И тут Арамир рявкнул у меня над ухом:

– Да не томи! Что мы тут жгли такое, говори скорее.

Я слегка озверел от неофициального тона, поднял головешку и всмотрелся в нее. И конечно, это оказалось что-то хвойное, абсо-лютно деревянное, близко не стоявшее никогда ни с одним энтом. Срубленное два-три сезона назад. И не стоило оно ни ожогов, ни потраченных нервов.

...Словно выпущенная стрела,

был стремителен взлет ствола.¹¹

Энтихи, кажется, исчезли как-то еще. "А море, а море смея-лось..."¹² над нами. Оно, как всегда, лучше знало, что бывало в ста-рые времена.

Дата добавления: 2015-07-12