Мировоззрение и культы. Традиционное мировоззрение является естественным способом духовного освоения мира

Традиционное мировоззрение является естественным способом духовного освоения мира во взаимодействии двух его основных частей — природы и человека. Выделяются две основные плоскости изучения традиционного мировоззрения: представления о создании и строении мира и представления о человеке и его жизненном цикле.

Представления об окружающем мире — важная часть мировоззрения народа, включающая в себя понятие вселенной, ее возникновение и устройство, пространственное соотношение миров, составляющих вселенную, обитатели этих миров и т.д. Говоря об энецкой фольклорной модели мира, стоит отметить ее вариативность, т.е. существование разночтений, противоречивых версий, взаимодополняющих сюжетов.

Одним из распространенных среди энцев мифов о мироздании был миф о том, как сначала кругом была вода, сверху летал Нга, а при нем была гагара. Нга велел ей нырнуть и принести со дна кусочек ила, из которого Бог и создал маленькую землю, которая постепенно росла. Эта легенда имеет сходство с ненецким преданием о сотворении мира хозяином неба Нумом, гагарой и горностаем (Хомич, 1976а. С. 17). Фигурирующий в этой легенде Нга являлся главным божеством энцев. В более ранней традиции, которая сближает энецкий пантеон с нганасанским, к категории Нга относилось большое количество относительно равноправных божеств. Например, живущий в небесном мире Тено-Нга («умный бог»), покровитель оленеводства Ирео-понеде («ведающий богатством-стадом»), покровительница рождений и женщин Дя-мэнюо («земли старуха»), главное злое божество Тодоте’, подземное божество Сураба-нга («дьявол льда»), повелитель северного ветра Уму-Нга, бог грома Кео-Нга, а также особый покровитель энцев Дюба-Нга («Сирота-бог»), который является культурным героем. Кроме того, по свидетельству Б.О.Долгих (1970б. С. 28), в более архаической традиции главными Нга в качестве основных рождающих начал были Земли старуха (Дя-мэнюо), Солнца мать (тундр.: Кадя-э; лесн.: Касе-э); Луны мать (Ирио-э).

В более позднем варианте энецкого пантеона, описанном Е.Д.Прокофьевой, сформировавшемся, очевидно, под влиянием роста культурно-языковых контактов с ненцами, Нга выступает как верховное божество-демиург, живущее на верхнем ярусе неба, персонифицированное как дух мужского пола (Мифы народов мира, 1988. С. 398). По представлениям энцев, Нга являлся хозяином и над людьми, и над природой; он сам решал, когда дать людям хорошую погоду для промысла. Нга называли также Дьире-понеде («хозяином оленей»). Существует поверье, что именно Нга дал людям оленей.

Одной из центральных фигур энецкого пантеона является Дя-мэнюо («земли старуха») или Дя-сой («земли родительница»). У энцев, как и у нганасан, сохранились представления о том, что Земля рождала самостоятельно, без участия мужского начала (Грачева, 1983. С. 21). Она вкладывала в человека «глаза», которые рассматривались как один из важнейших элементов, определяющих «жизненность» человека. Считалось, что именно она дает женщине детей, и от нее зависит пол будущего ребенка. В рамках этого мифа фигурирует также Дя-Каты («земли дочь»), которая является матерью культурного героя Дюба-Нга (Мифологические сказки…, 1961. С. 19). По некоторым данным, Дя-мэнюо являлась женой Нга (Прокофьева, 1953. С. 200). Предполагалось, что она, обитая на земле или, по другой версии, в первом подземном ярусе, была в постоянной связи с Нга, т.е. бывала на небе. Когда Дя-мэнюо гуляла по небу, люди на земле видели радугу, т.е. узорчатую кайму ее одежды. Название радуги — паддэ / панда «божий подол» (Там же).

У Нга были дети. Его старший сын — Тодоте’ считался главным божеством, олицетворяющим злое начало. Он питался людьми, охотясь за ними так же, как люди охотятся за животными. Жертву Тодоте’ указывали Нга и Дя-мэнюо. Это не обязательно были старики, Тодоте’ похищал и молодых. В этом ему помогали подвластные ему духи — амуки / амули (от аму — «лапа», «схватывающие», «лапающие»). Это широкий круг сверхъестественных существ, от сказочных людоедов- сихио до персонажей, относимых к категориям Нга и кача, духов болезней, которые представлялись в антропоморфном виде. Например, лесные энцы говорили о налдаку (корь) как о человеке красного цвета. В ряде случаев, например, корь (налдаку) или оспу (лесн.: очоку) также называли Нга, например, Ацули-кача-Нга — хозяин болезней, приносивший людям корь и оспу (Васильев, 1963. С. 68).

Младшим сыном Нга считался также Минлей. Е.Д.Прокофьева трактует образ солнечной птицы Минлей как связующее звено между духом огня в чуме, местом обитания которого является священный шест — чиа, и «небесным огнем», т.е. Солнцем; изображение птицы прикрепляли наверху шеста. По представлениям энцев, для распоряжения ветрами Нга поставил птицу, носившую название «большой минлей», у которого по бокам имелось 7 крыльев. Изображение такого семикрылого Минлея ставили на священном жертвенном месте в виде деревянного дьяля пя (солнечного дерева) с семью зарубками по бокам.

Братьями Тодоте ’ и Минлея, младшими сыновьями Нга, были многочисленные кихо / каха — духи «верхнего мира», доброжелательные к людям. У них всегда есть определенное материальное воплощение, не только в зооморфном или антропоморфном образе, сотворенном руками человека, но и в виде камней и других элементов природы. В последнем случае признаком наличия здесь духа является или необычный внешний вид, или какое-либо необычное событие, случившееся около них и приписываемое воздействию духа-хозяина этого места. В функции каха входит просить за больного человека о его выздоровлении перед Тодоте’, своим братом, или даже непосредственно перед Нга. Им противопоставлялись злые амуки, жившие под землей. По энецкой легенде, в давние времена все амуки жили на земле, но они убивали слишком много людей, и Нга послал с неба доброго духа кихо, и через него передал, чтобы амуки переселились под землю и жили там. Между кихо и амуки долго шла борьба, но в конце концов победило доброе начало, ибо Тодоте’ является подчиненным Нга. Каха бывают родовыми и семейными. Относительно семейных каха существует предание о братьях Дели и Лаурэ из рода Бай (лесные энцы), которые нашли яйцо птицы Минлэ и сделали его своим каха.

Мужчина также мог сам лишиться покровительства духа каха в том случае, если не приносил жертвы духам-хозяевам и покровителям накануне промысла, перекочевок или жертвы как символа почитания «священных мест», святилищ и т.д. Эти жертвы носили название дио («доля», «часть», «пай») и их основной функцией был обмен: «Ты — мне, я — тебе». Например, перед началом рыболовного сезона около реки убивали оленя, мясо оставляли на берегу, а кровью брызгали воду с просьбой к старику-хозяину воды — бидо-биомо: «Мы у тебя просим рыбы, побольше просим». Через несколько часов убитого оленя съедали, шкуру брали себе. Если плохо шла охота на дикого оленя, то приносили жертву Матери диких оленей. Убивали домашнего оленя, и его голову с рогами, намазав кровью, надевали на шест, втыкали в землю и оставляли. Принося жертву, кричали: «Кэдэ э’й! Диороу’и!» — «Диких оленей мать! Пай твой!» (Долгих, 1960а. С. 76). Вместо оленя жертвой могла служить любая другая пища, что было особенно актуально для безоленных хозяйств. Перед осенней откочевкой на юг приносили жертву духу каха с просьбой, чтобы люди были здоровы и через год снова смогли вернуться на места летних стоянок. Женщины в промысловых жертвоприношениях участия не принимали.

Более низкий уровень пантеона составляли многочисленные божества и духи-хозяева воды, леса, камня, огня и т.д., а также локальные божества. В отношении этих духов у энцев бытует термин бемо (лесн.) / биомо (тундр.) — «хозяин» — существо, распоряжающееся подвластными ему животными и растениями совершенно произвольно, так же как человек — своим скотом и имуществом. В общем эти духи-хозяева относятся к человеку доброжелательно. Но при невыполнении по отношению к ним известных правил поведения (например, отсутствие жертвы перед тем или иным промыслом), они становятся такими же беспощадными и жестокими, как и злые духи, могут лишить удачи на охоте или заставить заблудиться в тундре. Названия некоторых из них: дух-хозяин воды — бидо-бемо (лесн.) / бидо-биомо (тундр.); дух-хозяин леса — мугго-бемо (лесн.) / мога-биомо (тундр.); дух-хозяин гор — пу-бемо (лесн.). Своих хозяев имели и стороны света (уму дя кора — хозяин севера; дядепедо дя кора — хозяин юга). Согласно легенде, в давние времена один из сыновей Юга — Молния женился на дочери Севера. Спустя некоторое время он умер, и жена его ушла обратно к отцу. Другой Молния пришел к ней свататься, но Север отказал. После этого братья Молнии вместе с отвергнутым женихом время от времени ездят к Северу и просят его дочь в жены брату, а сыновья Севера отгоняют их, бросая в надоевших сватов тучи, которые сталкиваются друг с другом, оттого и происходит гром (Прокофьева, 1953. С. 202). К низшему уровню пантеона относились также бесчисленные демонические существа, как правило, враждебные человеку. Они могли показаться любому человеку, который мог даже их убить. У энцев и нганасан это обычно однорукие, одноногие, одноглазые баручи (ба-руси), жившие в лесу. По поверьям, заблудившиеся люди попадали к ним. К этой же категории принадлежали и си’ите — маленькие люди, которые жили под землей, владели там стадами мамонтов. Небом им служила наша земля, а луна и солнце светили им через эту землю и воду. Для всех культур полярного региона Евразии признается характерной модель космоса с членением вселенной по вертикали на верхний (небесный), средний (наземный и водный) и нижний (подземный) миры (Грачева, 1993. С. 23–24). Вселенную энцы тоже представляли себе в виде нескольких миров (ярусов, земель), расположенных по вертикали один над другим. Верхний (небесный) мир состоял из семи небес, а нижний — из семи слоев льда. На самом верхнем седьмом ярусе живет Нга. Расстояние от земли до верхнего неба следующее: «…высота до неба — семь орлов. Один орел взлетит, так что его видно не будет. Потом другой орел взлетит над ним на такую же высоту. Потом также взлетит третий орел над вторым. Вот если все семь орлов так взлетят друг над другом, что каждый будет видеть другого и узнавать, что это орел, вот такова будет высота до неба…» (Мифологические сказки…, 1961. С. 24–25). На первых кругах неба живут «небесные люди» нга каса, а также обитают каха, духи «верхнего мира». По небу летает солнечная птица Минлэ, фигура которой связывает небеса и землю («Небесный Огонь» — Солнце с очагом в чуме — духом домашнего огня). Культурный герой в энецкой мифологии — это Дюба-Нга «Сирота-бог» (другое название — Сидынэ Бадаси Нга, т.е. «Нас воспитавший бог»). Это сирота, воспитанный «бабушкой» Дя-мэнюо). Он отправляется осваивать мир, совершает ряд подвигов (например, воюет с людоедами сихио), затем отправляется на небо. Он получает возможность ходить и по земле, и по небу, так как согласно преданию, он — сын Нга и Дя-каты («дочери земли»). Зачастую, именно в его ведение передается функция распоряжения человеческой жизнью (Мифологические сказки…, 1961. С. 26).

Дя-мэнюо («земли старуха») почиталась энцами как родительница земли и людей и являлась хозяйкой среднего мира. Земля представлялась плоской, с возвышенностью посередине, с которой текут реки. На земле обитают духи-хозяева явлений природы. Земля со всех сторон окружена морем, в котором есть и другие земли и острова, на них живут «сказочные люди» — сюдобичу. По преданию они приходят из-за моря и, вместе с тем, спускаются с неба. Это, видимо, связано с представлением о том, что небо, имея выпуклую форму, краями упирается в море как опрокинутая чаша. У энцев и ненцев бытует легенда о том, что в ледовом море, у северной кромки неба живет гигантский бык Севера. Зимой его дыхание проявляется в «пламени» (северном сиянии), а летом — в виде дождевых туч. Когда бык сбрасывает вылинявшую шерсть, то идет снег, когда дует, то на земле холодно, а когда движется, то погода теплеет (Мифы народов мира, 1982. С. 400). В традиционном мировоззрении энцев Север рассматривался как «тундры сторона», «холода сторона», направление движения душ умерших. Поэтому где бы то ни было живые люди никогда не должны ложиться ногами на сторону тундры, куда уходят умершие (Грачева, 1993. С. 31).

Солнце (Кадя — тундр., Кася — лесн.) чаще всего олицетворяет женское начало. У него есть дочь, которая вместе с Дя-мэнюо растит травы и деревья. Долгая северная ночь наступала, когда Солнце пряталось от мороза. Солнечное затмение — время, когда Солнце на какой-то момент времени умирало; по поверьям, в этот период умирало и много людей на земле (Прокофьева, 1953. С. 205). Луна (Дьирий, Ирио) воспринималась как плоская и круглая. В наиболее архаической традиции Луна (месяц) персонифицировалась в образе мужчины. Сами термины «месяц, луна» и «старик, мужчина» очень близки, соответственно ирио и ири. Пятна на луне трактуются как видная с земли фигура Ирио-каса («Луны муж»), в руке которого находится фето — колотушка, которой бьют в бубен. Его народом являются звезды — фонсей. Имеются данные, что Солнце и Луна были объектами почитания как энцев, так и ненцев, которые посвящали им живых оленей — чистых оленей нару-тиа или каха-тиа. Посвященный Солнцу олень назывался кася-тиа, посвященный Месяцу — ирио-тиа. На левый бок животного ставили отметину (тамгу).

Звезды на небе — озера, которые находятся на нижнем небесном ярусе и вертятся вместе с небом. Это народ (род — тыдё) Ирио-каса.

Наконец, олицетворением злого начала, несущего людям опасности, болезни и смерть, являлся «нижний мир», который представлял собой семь слоев льда, хозяином которого был Тодоте’. Фигурирует также подземное божество Сураба-Нга («дьявол льда»). В первом подземном ярусе обитали помощники Тодоте’ амуки. Небом им служит земля среднего мира.

Жизненный цикл человека тесно связан с воззрениями на так называемую «душу» или точнее «души», так как согласно энецким представлениям их несколько, в совокупности они составляют то необходимое, без чего невозможна жизнь человека, т.е. его «жизненность».

Местом обитания души-дыхания — бедду’ была область живота. Когда человек умирал, то душа-дыхание первой покидала его тело и уходила наверх, к Нга, но не сразу, а через небольшой промежуток времени. Так же, как и без души-дыхания бедду’ невозможна жизнь, так же она невозможна и без крови. Душа-кровь — ки’. С ней отождествляется физическое существование не только человека, но и животных. Поэтому она, как содержащая в себе жизненное начало, является жертвой, наиболее угодной божествам и духам. Энцы, как и многие другие сибирские народы, считали, что употребление в пищу крови придает человеку силу. Выпускать кровь считалось грехом. Менструальная кровь считалась нечистой, и это налагало на женщину множество запретов. После смерти человека ки’ уходила вниз, в землю, так как была тяжелой, в отличие от души-дыхания, и попадала к злому божеству Тодоте’.

Неотъемлемой частью «жизненности» является также душа-тень — сидокго, без которой никто существовать не может. Когда человек умирал и его тело покидали первые две души, уходя соответственно в верхний мир к Нга и в нижний мир к Тодоте’, душа-тень еще в течение продолжительного времени после смерти жила около родных в чуме.

В литературе не встречается термин «душа-глаза» относительно энецкой традиции, в отличие, например, от нганасанской. Однако в мифологии энцев присутствует множество сюжетов, в которых связываются понятия «жизнь» и «глаза». Кроме того, когда человек умирал, глаза ему закрывали куском красного сукна или окрашенной замши, чтобы покойный «увидел» дорогу в загробный мир.

В совокупности и дыхание, и кровь, и глаза, и тень составляют то необходимое, без чего невозможна жизнь человека. Каждая из этих душ дополняет друг друга.

Кроме этих основных душ, у энцев существует понятие о парциальных душах (Попов, 1976. С. 33). Каждый отдельный человеческий орган имеет своего внутреннего хозяина. Жизнь всего организма часто не зависит от этого хозяина. Так, можно отрубить палец, руку и человек все же не умрет. Понятие о существовании парциальных душ получило свое материальное выражение в железном изображении одного вида каха — домашней святыни. Это были антропоморфные фигурки из железа и меди, в которых все части тела человека сделаны отдельно, т.е. не соединены друг с другом. Однако такого рода духи каха представляют, по воззрениям энцев, нганасан, а также енисейских ненцев, одно нераздельное целое, и при болезни, например, головы, рук, ног и т.д. на больную часть кладут для исцеления эти металлические изображения.

Тадабе — общий термин в энецкой традиции для обозначения шамана без указания категории, к которой он принадлежит. В шаманстве ярко отражается вся система традиционного мировоззрения. Шаманами могли стать далеко не все, а лишь некоторые и при определенных условиях, среди которых востребованность шаманских способностей кочевой группой; наличие предков-шаманов и сильных семейных шаманских духов каха; личные способности человека, его умение выстоять в борьбе с шаманами соседних родовых групп и т.д.

У энцев считалось, что шаманом было определено стать уже с рождения, имея «шаманский дар» (Прокофьева, 1953. С. 221). Однако, даже будучи избранным, необходимо было пройти через многолетние испытания на право стать посредником между миром людей и миром божеств. Когда молодому человеку исполнялось 16–17 лет, в его поведении начинали проявляться такие моменты как стремление к уединению, способность видеть вещие странные сны (Мифологические сказки…, 1961. С. 184), впадать в транс или, наоборот, будущий шаман начинал «терять рассудок», глотать горячие угли, иголки, медные кольца и другие предметы.

Можно выделить ряд стадий становления шамана: 1) Мал тадабе («начинающий шаман») — через несколько дней после посвящения он в первый раз камлал, используя повязку от сапог (вместо бубна), которой касался больного места. Это также мог быть пояс (ремень), на который, как считалось, «слетались» духи-помощники. Само использование ремня в качестве средства для камлания было обусловлено также тем, что ремень рассматривался как символ «дорог», связывающих человека с миром духов. Вероятно, именно поэтому пояс был одним из первых атрибутов, получаемых шаманом в знак того, что он имеет возможность осуществлять связь с другими мирами; 2) Си’мя («появившийся вновь») — через несколько лет старый шаман указывал место, куда надо поехать, чтобы выбрать лиственницу для изготовления бубна; согласно другим данным, молодой шаман видел это место во сне (Бытовые рассказы энцев, 1962. С. 149–150); 3) Янумпой («умный, выучившийся») — это название шаман получал через 10 лет после получения бубна; к этому времени у шаманов первой категории был полный шаманский костюм.

Период «обучения» продолжался в течение примерно двадцати лет. Атрибуты своего костюма шаман получал по частям, и получение очередного атрибута означало увеличение его «силы». Важно отметить, что в процессе получения частей костюма и атрибутов, в том числе и бубна, все окружающие тщательнейшим образом проверяли, устанавливается ли связь этого очередного предмета с шаманом. Каждый новый приготовленный для него предмет он должен отыскать сам часто с завязанными глазами, что является проверкой способности его «шаманских» глаз (Прокофьева, 1951. С. 145).

В энецкой традиции шаманы делятся на три категории:

1) Будтодэ (нгатодэ) — шаман связанный с верхними небесными духами. В отношении этой категории известны также названия — нгарка кора («большой олень»), нгарка тадабэ («большой шаман»). По легенде, когда будтодэ проводил камлание на земле, в то же самое время камлал «небесный шаман» (кихо тадабэ); земной рассматривался как своего рода его помощник; он должен был повторять слова и подражать действиям «верхнего» шамана с большой точностью, так как оплошность грозила смертью. Помощником будтодэ был специальный человек — тэтагудэ, который во время камлания садился слева от шамана, вторил его песням, грел бубен, бил в него; когда у шамана в руках находился другой предмет (например, жезл-посох), будтодэ выполнял различные функции: лечение больных, предсказания будущего, объяснение различных снов, организация «священных мест», проведение праздника Чистого чума (Мэдоде) и ряда других календарных обрядов.

2) Дьяно — название второй категории шаманов. По сведениям Е.Д.Прокофьевой, дьяно не имели особой одежды; существовали бубны для камлания в «нижний мир», схему строения которого рисовали на внутренней стороне кожи бубна, на нем изображались также «тени умерших», специальные насечки для ограждения от злых духов и т.д. Помощниками дьяно в «среднем мире» считались выдра, медведь и некоторые другие животные; в «нижний мир» он «путешествовал» на песце, горностае, «нырял под воду», сидя верхом на выдре или гагаре. Шаманы этой категории выполняли функции лечения больных, поиска пропавших оленей, помощи при тяжелых родах.

3) Саводе — шаманы, которые не имели шаманского костюма и не всегда имели и бубен, их главной функцией было участие в проведении обряда похорон. Если после смерти человека его семью преследовали неприятности (например, неудачи на промысле), то саводе, камлая, узнавал причину и помогал ее устранить.

Шаманский костюм состоял из кафтана, нагрудника, обуви (пимов), шапки, перчаток, повязки на глаза (здесь и далее: Прокофьева, 1951). Шаманскую парку (паггэ) шили из цельной шкуры дикого оленя мехом внутрь. Мездру красили охрой в красный цвет. По покрою это был разрезной кафтан: делали разрезы для вшивания рукавов, а также (иногда) для расширяющих длинных клиньев стан. Полы надставляли, завязывали их вязками. Ворот кафтана обшивали полоской ровдуги, в которую продергивали ремешок. На уровне талии в нескольких местах прикрепляли пояс (нида), состоявший из 4-х полосок; к нижнему краю его пришивали ровдужную бахрому. Бахрома пришивалась также и по локтевой стороне рукава. Подол сзади образовывал три клиновидных выступа, обшитых по краю белым оленьим мехом и окрашенных так же, как и вся одежда, в красный цвет. Этот трехконечный выступ назывался «птичий хвост» (соддакы, муртира). По всей спинке прикрепляли жгуты разной длины, которые осознавались, по свидетельству Е.Л.Прокофьевой, как перья разной величины. Обязательным являлся шаманский повод (маха бинэ) — ремень, крепившийся по обеим сторонам верхней части спинки парки. Характерной чертой парки было обилие всевозможных подвесок (железные изображения журавля, орла с гнездом на спине, гагары и др.), которые символизировали духов-помощников. К рукавам, кроме бахромы, по локтевой стороне прикрепляли две железные плоские пластинки, изображавшие кости крыла (то — «крыло»). Таким образом, энецкая шаманская парка представляла собой образ птицы.

Нагрудник (пероси) надевали на кафтан. Он состоял из куска белой оленьей ровдуги трапециевидной формы, мехом внутрь со стриженым волосом. Лицевая сторона была окрашена в красный цвет, с черной полосой по краям, а также посредине (изображение грудной кости птицы). На наружной стороне навешивали металлические подвески. Главными среди них были пять серповидных пластинок длиной до 20 см, которые прикрепляли параллельно друг другу в нижней части нагрудника. Одни пластинки имели по 7 округлых выступов, изображавших лица семи «небесных людей» (нга каса), другие были украшены штампованным орнаментом. Посередине нагрудника был расположен широкий металлический диск, символизировавший пуп (сю) шамана. Кроме того, вверху пероси находились изображения филина (каддео), топора, лопаточки и т.п. Лопаточка являлась символом шаманской лопаты (нкой), которой шаман засыпал свой след, оберегая его от «порчи» другим шаманом, а топорик — символом того оружия, которым он боролся с врагами. Нагрудник и кафтан, помимо перечисленных бытовых названий, имели и так называемые «подставные». Кафтан называли коба («шкура»), а нагрудник — оддо («лодка»); символом киля лодки служило изображение грудной кости филина (педу’о).

Шаманские сапоги (пимы) — из остриженной оленьей шкуры мехом внутрь. Черной краской на обуви рисовали кости ноги оленя. На уровне колена прикрепляли бляху из железа или меди («коленную кость»). Спереди, посредине голенища, нашивали железную пластинку, раздваивающуюся внизу, которая также изображала кость голени и копыто. Правый сапог назывался кайа фе («сапог Солнца»), а левый — варучи фе («сапог Варучи» — лесного духа).

Шаманская шапка (тотадо) — из оленьей шкуры мехом внутрь, в виде венца, состоявшего из околыша и 4-х полос, сходившихся к располагавшемуся над ремнем кружку. Полосы были орнаментированы черными и красными линиями. На околыше с боков под пришитыми медными пуговицами прикреплялись две пары «сережек» из кусочков собачьего и песцового меха, нанизанных на ремешки. Спереди прикреплялась Г-образная медная пластинка, изображавшая передний отросток оленьего рога (пуэмо). Под ней по нижнему краю околыша крепилась ровдужная бахрома, закрывавшая глаза шамана, назначение которой было в создании представления о телесном отсутствии шамана в мире людей во время камлания. Повязка для глаз (сейде) — представляла собой удлиненный овал с почти острыми углами, сшитый из оленьей шкуры мездрой наружу, окрашенный в красный цвет и обведенный черной полосой, посредине красного поля — два черных пятна, символизировавших «глаза души» шамана, умевших видеть происходящее в «иных мирах».

Шаманские перчатки (ноба — «рукавица») были пришиты к рукавам парки. Левая — трехпалая, считалась рукой лесного духа Баручи; правая — пятипалая, «солнечная рука». На концах пальцев перчаток делали отверстия. На тыльной стороне белым подшейным волосом оленя вышивали орнамент, изображавший, по-видимому, кости кисти руки (или лапы птицы). Поверх вышивки прикрепляли изображение птичьей папы, вырезанной из меди.

Шаманские бубны (педди — тундр., фендир — лесн.) имели либо круглую, либо слегка овальную или грушевидную форму. Длина продольного диаметра доходила до 50 см, поперечного — до 40 см (ИЭАС, 1961. С. 439). Обечайку (деревянный обруч) делали из лиственницы (ширина до 8 см). На наружной стороне укрепляли 8 березовых столбиков, на которые натягивали жильные нити. Обтянутые кожей, эти столбики образовывали «шишки» (резонаторы). На обтяжку бубна употребляли шкуру самца дикого оленя. Перед натягиванием ее смачивали, а в центре выкроенной кожи зашивали маленький круглый камень с целью сохранения кожи при высыхании. Обтяжку пришивали к обечайке толстой жильной ниткой. Внутри бубна при помощи ремешков укрепляли железную крестовину. На бубнах тундровых энцев центральная часть крестовины заключена в железное плоское кольцо, иногда имеющее расширения.

Колотушка (петехо — тундр., фетехо — лесн.) — как правило, березовая (реже еловая), представляла собой слегка изогнутую узкую лопаточку длиной до 30 см, шириной 5 см. На ее ручке вырезали лицо хозяина колотушки — куэ каса («березового человека»). Выпуклую сторону колотушки обтягивали шкурой со лба оленя, а вогнутую окрашивали в красный цвет и разрисовывали черными линиями, символизировавшими ветви березы. На бубны с внутренней стороны красной и черной краской наносили сакральные изображения с помощью палочки дюбоу. Это были изображения различных духов, населяющих Вселенную. Кроме того, бубен считался шаманским «ездовым оленем» и его оружием, о чем свидетельствуют его названия — «небесный лук», «лиственничный небесный лук». И костюм, и бубен, и посох не только изображали шаманских духов-помощников, но и представляли собой своеобразные «карты» мироздания, т.е. символизировали в первую очередь социальную роль шамана как посредника-медиатора между мирами. Прослеживается четкое деление на правую и левую половины костюма — на «светлую» (солнечную) и «темную». Подобное деление имеет место и сверху вниз: на верхней части костюма — преимущественно изображения «небесных» духов, на нижней — духов «темного» мира. Весь костюм в целом нес черты зверя (рога на головном уборе, обувь — нога зверя) и в то же время птицы (птичьи элементы в парке и нагруднике).

Институт шаманства был создан исключительно в практических целях для установления непосредственной связи с миром Нга, от которого зависит благополучие человека, и базировался на всей системе традиционного мировоззрения.

Дата добавления: 2015-07-08