Страны ссагпз в системе региональной безопасности

Безопасность региона Персидского залива является неотъемлемой частью современной системы международной безопасности и международных отношений в целом. Это обусловлено его важным значением как одного из крупнейших месторождений "черного золота" в мире. Используя метод "экономической и политической включенности", можно четко определить границы региона Персидского залива, это – государства-члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман, Королевство Саудовская Аравия, с одной стороны, и Ирак, Иран — с другой. Йемен, географически также расположенный на Аравийском полуострове и граничащий с Саудовской Аравией и Оманом, в силу отсутствия на настоящий момент экономической и политической вовлеченности в дела региона не рассматривается как его составляющая.

Важно подчеркнуть, что одни исследователи подразумевают под национальной безопасностью стремление государства защищать свои ценности от внешних угроз (под безопасностью в данном случае понимается способность государства быть сильнее, чем его противники), другие аналитики обращают внимание на достижение экономического могущества (согласно данному пониманию проблем безопасности, любая угроза экономике является одновременно угрозой безопасности государства).

До последнего времени основное внимание ведущих государств мира уделялось военной безопасности. Однако с 1960-х годов началось постепенное осознание политиками и обществом в целом, что угрозы существованию человеческой цивилизации исходят не только от ядерного и другого оружия массового поражения, но и от самой деятельности человека. Отсюда подлинная безопасность в наше время может быть обеспечена только как комплексная, охватывающая все сферы общественной жизнедеятельности государства, общества и личности. В политике безопасности должна предусматриваться система мер, блокирующая причины всех видов опасности, с которыми столкнулось человечество.

В частности, Концепция национальной безопасности России указывает на существование различных видов безопасности: военной, экономической, экологической, информационной.

Поскольку в странах ССАГПЗ не выпущено доктринальных документов о политике в области безопасности, аналогичных Концепции национальной безопасности России или Военной доктрине России, то под понятиями "безопасность", "военная угроза", "опасность" целесообразно понимать в том смысле, как это дается в доктринальных документах РФ, и экстраполировать их применительно к ситуации в зоне Персидского залива и в странах-членах ССАГПЗ в частности. Таким образом отмечаем, что угрозы безопасности странам ССАГПЗ по своей сути немногим отличаются от опасностей, теоретически грозящих России. Однако содержание таких угроз, соответственно, зависит от социальных, экономических, политических и других особенностей стран ССАГПЗ.

Таким образом, для указанных стран, существуют свои векторы и акценты в обеспечении национальной безопасности, как внутренней, так и внешней. Так, несомненную опасность внутренней стабильности представляет иммиграция иностранной рабочей силы, которая меняет моноэтническую структуру арабского общества (хотя в последние годы аравийские монархии сузили поток миграции из стран Юго-Восточной Азии в свои страны).

После войны в Заливе в 1990-1991 гг., когда в результате военных действий горели нефтяные скважины, большую тревогу вызывают проблемы экологии, в том числе связанные с транспортировкой сырой нефти в водах Персидского залива, опустыниванием земель и нехваткой пресной воды для возрастающих социальных и промышленных нужд.

К социальным опасностям можно отнести противоречия между религиозными течениями в рассматриваемых странах, а также между самой религиозными ценностями и вызовами глобализации, нивелирующей культурно-этнические различия. Консерватизм, свойственный любому вероисповеданию, не позволяет ему изменять религиозно-философскую, духовную, нравственную природу. В этом сила и одновременно уязвимость религии. В конфликте между прошлым и настоящим она выступает на стороне традиционалистов, стремится отвергнуть нововведения, которые ставят под сомнение ее “извечную правоту”, а, следовательно, и девальвируют её значимость. Но чтобы оставаться действенной, религия в качестве элемента надстройки, видимо, также должна претерпевать статусные и мировоззренческие изменения. В этом смысле представляет интерес взаимодействие светского и религиозного компонентов в монархиях Залива, считающихся наиболее исламизированной частью мусульманского мира.

Проявлением модернизации общественного сознания в странах ССАГПЗ служит исчезновение трений во взаимоотношениях между представителями суннитских “мазхабов”. Однако такая ситуация не наблюдается в суннитско-шиитских взаимоотношениях. Более того, напряженность между сторонниками этих двух исламских ветвей может возрастать, если не будут приняты практические меры для упразднения социальных и политических причин, подталкивающих оделенных шиитов на выступления против правящих суннитских режимов.

В сфере экономической безопасности, которая, пожалуй, наиболее актуальна в свете монотоварности экономики стран ССАГПЗ, можно говорить, что жесткая финансово-экономическая привязанность к промышленно развитым странам сужает их возможности для маневрирования, вынуждает постоянно соизмерять свои подходы с позицией нефтеимпортеров, т.е. ставит в зависимость экономику всего государства от экспорта энергоресурсов и цен на них.

Опираясь на вышеизложенное, можно сделать вывод, что безопасность государств региона Персидского залива является многоуровневой проблемой. При этом следует учитывать, что каждому ее уровню соответствует свой строго определенный смысл термина "безопасность" и свое понимание внутренних и внешних угроз.

Поскольку нашей задачей является изучение стратегии стран ССАГПЗ в обеспечении своей безопасности, то мы можем выделить её самые главные направления:

1. разрешение двусторонних и многосторонних споров между странами внутри региона;

2. безопасность стран — участниц организации ССАГПЗ от внутрирегиональной агрессии со стороны Ирака и Ирана;

3. нефтяная безопасность (устранение угрозы ценового диктата со стороны стран — импортеров нефти);

4. безопасность международного мореплавания в водах Персидского залива как основного канала доставки сырой нефти и нефтепродуктов.

Очевидно, что наибольший интерес в нашем исследовании представляет п. 2, поскольку обеспечение военной безопасности представляет собой, главным образом, возможность противостояния потенциальному агрессору и его сдерживание соответствующими методами. Рассмотрение тех или иных государств, как потенциальных агрессоров, будет изложено нами ниже в рамках вопроса о военных угрозах странам ССАГПЗ. Причём, определение этих потенциальных агрессоров мы будем проводить с точки зрения военных доктрин самих стран-членов ССАГПЗ, что является наиболее целесообразным для формирования их видения данных проблем.

Поскольку нашей целью является выявление военной составляющей безопасности в регионе Персидского залива и ССАГПЗ, как его части, то необходимо определить акторов, влияющих на региональную безопасность зоны Персидского залива. Впоследствии на основании этого определения мы постараемся выяснить соотношение сил в регионе, а также устойчивость (теоретическую и фактическую) такого баланса сил. Данный вопрос представляется особенно важным в свете современной ситуации вокруг Ирака.

Я. В. Черкасский считает, что целесообразно разделить действующих в регионе государств-субъектов на три категории. Первые две из них включают в себя эндогенные региону государства, дифференцированные по степени их влияния на дела региона:

— великие региональные державы (прежде всего Ирак, Иран и, в некотором отношении, Королевство Саудовская Аравия);

— малые региональные державы (Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ и Оман).

Третья категория включает в себя державы внешнего уровня, интересы которых затрагивают вопросы региональной безопасности Персидского залива. До крушения биполярной системы, господствовавшей в международных отношениях более полувека, таковыми государствами являлись США и СССР, а после 1991 г. — лишь США. Необходимо упомянуть также о британском, французском, турецком влиянии в регионе, в равной степени, как и о второстепенной роли Египта и Сирии — государств, зачастую занимающих противоречивую позицию по вопросам региональной безопасности Персидского залива.

Нельзя не отметить и особой позиции Ирана в вопросе обеспечения стабильности в регионе. Тегеран по-прежнему стремится к системе региональных отношений, в которой не было бы места одностороннему доминированию США. Отсутствие такой доминанты в Заливе с большой долей вероятности позволило бы ему играть центральную роль.

Поскольку нашей непосредственной задачей является анализ роли ССАГПЗ в региональной безопасности, то мы будем разделять акторов на три другие категории – блок стран ССАГПЗ, Иран, Ирак, а также внешние силы, влияющие на обеспечение военной безопасности данной региональной группировки. В данном случае страны ССАГПЗ выступают в качестве одного из акторов на региональной арене международных отношений, являясь, соответственно, одним из "полюсов силы" в регионе.

Таким образом, выделены различные уровни (несомненно, не все) национальной безопасности стран-членов ССАГПЗ, важнейший из которых - обеспечение внешней безопасности и её военной составляющей.

Несомненно, что роль стран ССАГПЗ в системе региональной безопасности в основном определяется их ролью в международном разделении труда. Безопасность самих стран и региона в целом непосредственным образом влияет и на экономическую безопасность развитых стран, экономика которых во многом зависит от экспорта энергоресурсов из зоны Персидского залива. Таким образом, регион не может быть изолирован от системы международной безопасности и влияния внерегиональных сил.

Реально отсутствие консенсуса по вопросам регионального порядка после 1991 г. привело к ситуации "нестабильной стабильности". С одной стороны, все основные игроки в Заливе принципиально расходятся в своих подходах, но, с другой, - доминирующая роль США и их союзников не позволяла до последнего времени нарушить "статус-кво". В настоящее время именно США в союзничестве с Великобританией "перекраивают" систему региональной безопасности в соответствии с их видением угроз своей стабильности. Более подробнее о целях и перспективах развития этой ситуации мы коснемся в последующих главах.

§1. СОВМЕСТНАЯ ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ СТРАН ССАГПЗ

Стратегия стран ССАГПЗ на сдерживание и отражение потенциальных военных угроз содержит в своей основе два направления – построении совместной системы безопасности, включающей совместную ПВО, силы быстрого реагирования ССАГПЗ, координацию в области закупок вооружений и т.п. (такие системы, однако, частично или полностью разрабатываются, внедряются и модернизируются при помощи западных специалистов), а также обеспечение национальной безопасности каждым государством-членом ССАГПЗ, что является неотъемлемой частью национального суверенитета любого государства. Отметим, однако, что выработка национальных доктрин безопасности также нередко основывается на военно-техническом сотрудничестве с развитыми странами (в основном, с США), чему будет посвящен отдельный параграф.

Многие эксперты утверждают, что в условиях снижения экономических показателей названных государств в последние годы страны ССАГПЗ могут создать эффективную долгосрочную систему безопасности только через принятие коллективной региональной стратегии в области военной безопасности. Так, генерал-майор ВС Омана Патрик Кординги говорит о необходимости использования массовых инвестиций стран ССАГПЗ в вооружения при совместном обязательстве в построении системы коллективной безопасности. Фонды отдельных стран, используемые на военные нужды, более целесообразно было бы использовать на совместную закупку и производство вооружений и необходимого сопутствующего оборудования.

Построение системы коллективной безопасности ССАГПЗ имеет явные преимущества для указанных стран (особенно малых, чьи материальные и территориальные ресурсы могут оказаться недостаточными в условиях внешней агрессии) в силу следующих обстоятельств:

1. Снижение затрат на обеспечение национальной безопасности за счёт построения коллективной системы, что позволяет выбирать технологически наиболее совершенные вооружения и сопутствующее оборудование, в том числе и для отражения возможных угроз, порождаемых нетрадиционным оружием и оружием массового поражения.

2. Унификация видов и источников вооружения.

3. В случае внешней агрессии и блокады национальной армии одной из стран возможность применять коллективные силы для ведения боевых действий.

4. Создание совместного военно-промышленного комплекса со специализацией в производстве легкого вооружения, снаряжения и техники (электроники и электрооборудования), а также лёгких транспортных средств с перспективой создания предприятий тяжелой военной промышленности.

5. Повышение доверия внутри организации за счёт обязательства решать все спорные вопросы только дипломатическим путем, какие бы стимулы не двигали страны-члены в данном споре.

6. Создание такого баланса сил в регионе, где страны ССАГПЗ выступают единым блоком. Таким образом малые страны как бы увеличивают свой вес за счёт коллективной системы. Очевидно, что этот последний пункт является наиболее важным в региональном балансе сил и возможности сдерживания потенциального агрессора.

Однако, разногласия внутри ССАГПЗ по некоторым актуальным вопросам региональной безопасности могут тормозить процессы быстрого реагирования совместных сил, а также другие интегрированные механизмы обороны. Так, Катар до сих пор имеет разногласия с Саудовской Аравией и Бахрейном по поводу немаркированных границ. Кувейт и Оман рассматривают Иран как позитивную силу в региональной безопасности, особенности в качестве противовеса Ираку. Однако это мнение не разделяют четыре другие члена ССАГПЗ (в частности, ОАЭ и Иран до сих пор не решили вопрос о спорных островах Абу Муса, Большой и Малый Томб в Персидском заливе).

Военная доктрина ССАГПЗ носит в основном оборонительный характер. В ней главная роль принадлежит вооружённым силам – основному элементу военного потенциала. Наращивание их активизировалось в 1980-е гг. в связи с нежелательной перспективой возможного вовлечения в ирано-иракскую войну и особенно после вторжения Ирака в 1990 г. в Кувейт. В наименьшей степени к наращиванию вооружённых сил страны Залива побуждает опасение военной угрозы со стороны фундаменталистского Ирана.

Начало военного сотрудничества аравийских монархий было положено в 1980-е годы, когда в условиях усиления напряженности военно-политической обстановки в регионе Персидского залива и распространения боевых действий ирано-иракской войны на акваторию Залива ("танкерная война") страны-члены ССАГПЗ вынуждены были пойти на более тесное взаимное сотрудничество в вопросах обороны.

На основе достигнутых договоренностей в 1983 г. началось создание Объединенных вооруженных сил (ОВС) ССАГПЗ "Щит полуострова", подразделения которых разместились на саудовской территории.

Каждое государство должно было выделять в ежегодный бюджет ССАГПЗ взнос, покрывавший расходы на свой воинский контингент, преданный в ОВС.

В 1984 г. была выработана совместная стратегия обороны стран-членов ССАГПЗ, основные положения которой сводились к следующему: опора на собственные силы и отказ от обращения к военной помощи государств, входящих в НАТО и Варшавский договор; оказание коллективной помощи любой стране-члену ССАГПЗ, если она подвергнется агрессии; совместная подготовка военных кадров и создание объединенных ВС ССАГПЗ; координация действий по диверсификации источников приобретения вооружений.

К середине 1980-х годов страны ССАГПЗ выработали концепцию коллективной безопасности, базировавшуюся на таких принципах как: сохранение политико-экономического статус-кво в зоне Залива; уважение сложившегося в регионе баланса сил, существующих режимов и наследованных от предыдущих поколений границ; недопущение чьего-либо диктата и внесения силой каких-либо изменений географического, политического или идеологического характера в сформировавшуюся в регионе реальность; мирное сосуществование всех расположенных здесь государств, невмешательство во внутренние дела друг друга; коллективная ответственность всех стран региона за обеспечение его безопасности. Данная концепция несла в себе характер универсальности, исходила из балансов интересов и коллективного участия в решении вопросов безопасности всех расположенных в зоне Персидского залива государств, включая Иран и Ирак. Однако реалии жизни и продолжавшаяся ирано-иракская война делали невозможной ее реализацию в тот период.

В декабре 1987 г. на совещании в Эр-Рияде главы государств ССАГПЗ утвердили соглашение о создании системы совместной обороны, которое, однако, носило ограниченный характер и предусматривало лишь обмен разведывательными данными, совместную подготовку полицейских и военнослужащих, унификацию систем связи и командных структур.

Кризис в зоне Персидского залива 1990-1991 гг. отчетливо продемонстрировал военную слабость аравийской "шестерки", неспособность ее членов как в отдельности, так и совместно решать задачи по защите своего суверенитета и территориальной целостности от внешней агрессии со стороны сильного противника.

Характерно в этой связи мнение командующего войсками антииракской коалиции в 1990-1991 гг. американского генерала Нормана Шварцкопффа, который особо отметил несостоятельность армий стран ССАГПЗ эффективно использовать состоящую на их вооружении боевую технику, а также преобладание в их составе иностранных наемников. После войны 1991 года начался сложный процесс пересмотра подходов к вопросам обороны и военного строительства на уровне отдельных стран ССАГПЗ и в рамках организации.

Но все же главным выводом из уроков кувейтского кризиса для стран ССАГПЗ стало то, что в деле обеспечения национальной безопасности и защиты от внешней агрессии их руководство признало необходимым уделять повышенное внимание вопросам получения гарантированной иностранной военной помощи, в первую очередь от США и других стран Запада, а также дружественных арабских режимов.

31 декабря 2000 г. страны "шестерки" подписали пакт о совместной обороне, базирующийся на принципах общей военной стратегии, разработанной еще в 1984 г. Документ, в частности, предусматривает формирование объединенных сил быстрого реагирования численностью 22 тыс. человек (дивизия в 16 тыс. человек, части ВВС и ВМС) для отражения агрессии против любого государства-члена ССАГПЗ. В настоящее время совместный военный контингент, базирующийся в Саудовской Аравии, насчитывает около 5000 человек. Интересно, что инициативу увеличения совместных сил реагирования ССАГПЗ выдвинул Бахрейн, являющийся базой дислокации 5-го морского флота США. Видимо, таким образом, Бахрейн, как и другие малые государства ССАГПЗ рассчитывает снизить роль внешнего фактора в деле обеспечения национальной безопасности за счёт создания коллективных сил ССАГПЗ. Намечено также создание единого центра связи и современной системы раннего оповещения.

В феврале 2001 г. вступила в строй система идентификации и слежения за самолетами, получившая название "Пояс сотрудничества".

На сегодняшний день страны "шестерки" так и не разработали конкретной всеобъемлющей доктрины обеспечения коллективной безопасности, хотя основные подходы к решению данной проблемы были изложены в отдельных официальных документах ССАГПЗ и выступлениях руководящих деятелей организации.

каждое государство заботиться в первую очередь о собственной обороне, отодвигая решение вопросов обеспечения коллективной безопасности на второй план. Таким образом, есть достаточно оснований полагать, что интеграция аравийских монархий в оборонной сфере по-прежнему будет продвигаться медленными темпами.

Страны ССАГПЗ, как показывают факты, в случае военной угрозы рассчитывают в основном на военную помощь США, которая может быть внушительной. Например, во время войны в Заливе американская военная группировка здесь составила около 500 тыс. человек, а с учётом ограничения военных контингентов их союзников по НАТО (Франции и Великобритании) – примерно 600 тысяч.

Таким образом, в значительной степени перспективы построения коллективной системы безопасности в регионе определят несколько факторов: развитие ситуации вокруг Ирака, действия стран-членов ССАГПЗ в период подготовки, в ходе и после предполагаемой военной операции США и их союзников против режима С. Хусейна, последующее развитие военно-политической и экономической обстановки в регионе Персидского залива, на Ближнем и Среднем Востоке в целом (в случае свержения режима С. Хуссейна есть опасность снижения цен на нефть, если иракские энергоресурсы хлынут на мировой рынок), и, прежде всего, дальнейшие действия США в этом районе мира.

№ 17 Особенности взаимоотношений Арабских стран и Ирана.

Иран и арабский мир: исламское единство или политическая разобщенность

Министр иностранных дел Объединенных Арабских Эмиратов шейх Абдалла бен Заид Аль Нахайян подверг на днях критике Иран «за продолжающуюся оккупацию трех островов в Персидском заливе». Глава МИД ОАЭ сравнил ситуацию вокруг островов Абу Муса, Большой и Малый Томб в Персидском заливе с захватом Израилем арабских территорий. Безусловно, для мусульманского мира – это серьезное обвинение. Шейх Абдалла подчеркнул, что проблема островов негативно отражается на двусторонних отношениях.

В чем заключается особенность нынешнего состояния ирано-арабских отношений в целом?

Надо отметить, что эти отношения никогда не отличались особой теплотой. Причина тому – и религиозные шиитско-суннитские разногласия, и этнические сложности между персами и арабами, и территориальные споры, уходящие корнями вглубь истории. Но в современном мире к ним добавились и сугубо политические. Исламская Республика Иран все громче заявляет о своих претензиях на привилегированное положение в мусульманском мире и на Ближнем и Среднем Востоке, что, естественно, не вызывает понимание в арабских странах.

Не сближают их и территориальные споры. Это относится и к трем уже упомянутым стратегически важным островам, расположенным вблизи Ормузского пролива. Истоки этой проблемы лежат в 70-х гг. прошлого века, когда Иран установил над ними контроль. Лига арабских государств (ЛАГ) поддерживает ОАЭ и рассматривает территориальный конфликт Объединенных эмиратов и Ирана как оккупацию островов со стороны Тегерана. В иранской столице отказываются считать эти острова «спорной территорией» и отрицательно относятся к идее передачи вопроса в Гаагский международный суд.

Масла в огонь территориальных споров подлило и заявление советника Верховного лидера Ирана аятоллы Хаменеи - Натега Нури – о том, что «Бахрейн в прошлом являлся одной из провинций Ирана». Это вызвало гнев среди арабских стран Персидского залива.

Кроме того, арабы считают, что Иран проводит политику усиления шиитов в арабском обществе, где преобладают сунниты. Это, в первую очередь, касается, конечно, Ирака, но не только. В Йемене, где правительственные войска подавили недавно мятеж шиитской секты зейдитов, также, по мнению руководства этой страны, прослеживается рука Тегерана.

Другой проблемой для напряженности в отношениях ИРИ с арабскими странами является иранская ядерная программа. Многие арабские политологи и, прежде всего, из стран Залива, например, президент Кувейтского центра стратегических исследований, советник по национальной безопасности Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива доктор Сами аль-Фарадж, полагают, что Иран развивает ядерные технологии не только в мирных целях, как хочет это показать, но и для решения военных задач. Кроме того, по их мнению, поведение Ирана свидетельствует о его намерении стать гегемоном в регионе. С 2003 г. Иран разными способами, в т.ч. денежными вливаниями и военной мощью, вмешивается во внутренние дела стран региона. Все это Иран делает, обладая традиционными средствами вооружения. Что же будет, если Иран станет обладателем ядерного оружия? – спрашивают арабы.

Обеспокоенность арабов, прежде всего региона Персидского залива, ядерными амбициями ИРИ дала толчок ядерной программе Саудовской Аравии. В прошлом году Эр-Рияд заявил о строительстве первой атомной электростанции при поддержке США. Это решение саудитов эксперты рассматривают как ответ на ядерные инициативы Ирана. Разрабатывая ядерную программу, Иран подталкивает другие страны региона, такие как Саудовская Аравия, ОАЭ и Египет, к тому, чтобы заполучить такие же технологии и атомную энергию, считают специалисты. Такой путь чреват гонкой ядерных технологий с возможностью превращения в гонку ядерных вооружений.

У Саудовского королевства напряженные отношения возникли сразу же после установления в Иране руководства шиитского духовенства. Политические разногласия Эр-Рияда и Тегерана еще больше обострились после военных столкновений в Ливане между союзниками Саудовской Аравии - правящей коалицией «14 марта» и проиранской партией «Хизбалла». Кроме того, Иран поддерживает палестинское движение сопротивление ХАМАС, в то время как Эр-Рияд предоставляет помощь президенту палестинской администрации Махмуду Аббасу.

К проблемам ирано-арабских взаимоотношений относится и сложнейшая - палестинская. Иран, по сути, отвергает план мирного процесса в регионе, призывающий к созданию независимого палестинского государства, сосуществующего бок о бок с Израилем. Такая позиция ИРИ вызывает недовольство большинства арабских стран. Более того, Тегеран спонсирует суннитский ХАМАС, и шиитскую Хизбаллу, укрепления которых также опасаются арабские страны, граничащие с Израилем. Надо подчеркнуть, что единственным относительно преданным союзником ИРИ среди арабских стран является Сирия, которая стала своеобразным мостом между Ираном и экстремистскими палестинскими группировками. Поэтому отношение к Ирану является принципиальным моментом в разногласиях между Сирией и большинством арабских стран. Это главная причина натянутости отношений между Каиром и Дамаском в последние несколько лет. В Египте считают, что тесный союз Сирии с Ираном наносит ущерб интересам арабов. Очередное обострение напряженности произошло несколько месяцев назад после провала египетских усилий по достижению примирения между враждующими палестинскими движениями ФАТХ и ХАМАС. Каир обвинил Дамаск в оказании влияния на позицию ХАМАС, который после многочисленных раундов консультаций в конечном итоге отверг египетский план межпалестинского урегулирования. Считают, что не без участия Ирана.

Арабы все больше опасаются гегемонистских амбиций иранцев, которые усиливаются прямо пропорционально успехам Тегерана на ракетно-ядерном поприще. В последние годы общемусульманская обеспокоенность Израилем уступает место их тревогам в отношении ядерного Ирана. Возникает невообразимое и невозможное ранее единство взглядов арабов и израильтян на иранскую угрозу. Безусловно, это еще никакой ни арабо-израильский союз, это, скорее, не объявленный никем, неинституцированный альянс общего понимания иранской угрозы. Правда, угрозы, имеющей разные спектры цвета и световую насыщенность для израильтян, для арабов в целом, для арабов конкретных стран и даже для мусульманского мира.

Подобный «альянс понимания» беспокоит иранскую сторону. Совершенно не случайно, председатель иранского меджлиса Али Лариджани 21 февраля с.г. резко осудил позицию Саудовской Аравии, выступающей в качестве союзника США. Г-н Лариджани предупредил саудовский королевский дом, что он рискует разделить судьбу иранского шаха, брошенного Вашингтоном на произвол судьбы. Одновременно Иран стремится заручиться двусторонними соглашениями с более «мягкими» в своих отношениях с ИРИ арабскими режимами.

Кроме того, Тегеран пытается использовать исламскую карту. Так, президент ИРИ Ахмадинежад, находясь в феврале с.г. в Сирии, совершил пятничную молитву в суннитской мечети, впоследствии заявив, что для него ислам един, и он не видит никакой разницы между суннитами и шиитами. Президента поддержал и экс-президент Ирана, а ныне политический соперник Ахмадинежада аятолла Али Акбар Хашеми Рафсанджани, который призвал саудитов создать совместно с Ираном суннитско-шиитский союз для решения разногласий между исламскими течениями.

Однако в Эр-Рияде прекрасно понимают, что призыв к началу диалога между суннитами и шиитами и признание иранским президентом «только единого ислама» - не что иное, как маневр, имеющий к тому же две цели. Прежде всего - тактическую - разрядить хотя бы религиозно-идеологическую напряженность между Ираном и арабскими странами. Кроме того, в этом прослеживается и стратегическая цель Тегерана – стать безусловным лидером не только шиитов (коих в мусульманском мире всего около 10%), но и всех мусульман. На это Саудовская Аравия пойти, конечно, не может. Поэтому на призыв генерального секретаря ЛАГ Амра Муса начать диалог с Ираном на случай возрастания «израильской ядерной угрозы» ведущие арабские страны «под водительством» Саудовской Аравии ответили «нет». Они заявили, что им неизвестно, о чем говорить с Тегераном. «О чем? О том, чтобы Иран не вмешивался во внутренние дела Ливана, Ирака и Газы?», - риторически интересовались арабские дипломаты.

Как мы видим, проблем и довольно сложных между арабским миром и Ираном вполне достаточно, чтобы их решение затянулось не на один год. Однако позитивное решение чрезвычайно необходимо и как можно скорей, поскольку каждая из этих проблем неразрывно связана с безопасностью (в т.ч. и ядерной) не только региона, но и всего мира.

Арабский мир. За или против Ирана?

Политика Тегерана может привести к созданию антииранской арабо-израильской коалиции

Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад заявил на днях, что некоторые арабские государства решили стать на сторону Запада против Ирана в вопросе об иранской ядерной программе, забыв, что на самом деле главным врагом арабского мира является сионистский режим.

В телефонном разговоре с президентом Сирии Башаром Асадом президент Ахмадинежад подчеркнул, что обе страны и дальше будут сотрудничать в регионе и на международной арене, «несмотря на попытки поссорить Иран с его арабскими соседями».

В последнее время ирано-арабским отношениям и в СМИ и в экспертном сообществе уделяется достаточно много внимания. И это понятно. На Ближнем Востоке и в Северной Африке среди более чем 20 арабских государств затерялись мусульманские, но не арабские Иран и Турция, а также иудейский Израиль. Нет сомнений, что конфигурация взаимоотношений как внутри арабского мира, так и на внешних треках арабской политики в направлении этих неарабских стран играет существенную роль в развитии политической, да и военной ситуации в регионе.

НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ

Антитеррористическая операция США и Лондона против Афганистана оказывает серьезное воздействие на отношения мусульманских стран с Западом и в самом исламском мире. Близость позиций по этому вопросу содействует закреплению позитивных тенденций в отношениях между государствами - членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и Ираном.

Как и Иран, эти государства осудили беспрецедентные террористические акты в США. Члены ССАГПЗ в целом поддержали военную операцию англо-американской коалиции против движения Талибан. В то же время Эр-Рияд, Эль-Кувейт и столицы других стран Персидского залива высказывают обеспокоенность рядом аспектов войны США и Великобритании с международным терроризмом, прежде всего опасностью ее превращения в войну с исламом и ни в чем не повинными мирными гражданами. На экстренном совещании министров иностранных дел государств ССАГПЗ единодушно присоединились к заявлению главы Лиги арабских стран Амр Мусы о том, что в случае нападения на Ирак Вашингтону не стоит рассчитывать на присоединение арабских стран к антитеррористической коалиции. Иран публично занимает критическую позицию в отношении ракетно-бомбовых ударов по Афганистану, но, оказывая помощь поставками оружия Северному альянсу, фактически участвует в борьбе с талибами. В американской печати появились сообщения о некотором смягчении ирано-американских отношений и даже конфиденциально выраженной готовности Тегерана оказать содействие в спасении американских участников антиталибской операции в случае, если они окажутся на иранской территории.

отношения между странами Персидского залива и Ираном всегда оставались довольно сложными, что связано с различным подходом к ряду региональных проблем, прежде всего касающихся системы безопасности, с нерешенностью территориального спора между Ираном и ОАЭ из-за принадлежности островов Большой и Малый Томб и Абу-Муса.

В последние годы, особенно после того, как Иран осудил агрессию Ирака против Кувейта в 1990-1991 годах, появились новые тенденции в отношениях между государствами Пер­сидского залива - членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и Ираном. Между некоторыми государствами Залива и Ираном подписаны важные соглашения, направленные на развитие сотрудничества в различных областях экономики, политики, культуры. Продолжается и диалог по вопросам организации системы безопасности в Заливе.

Государства ССАГПЗ посчитали необходимым упрочить отношения с Ираном как с еще одним региональным "центром силы", который может стать союзником в случае их противо­стояния с Ираком, - ведь противоречия между этими странами не были разрешены в ходе восьмилетней войны.

Иранская позиция в период кризиса в регионе Залива, вызванного иракским вторжением в Кувейт и его оккупацией, была положительным образом оценена членами ССАГПЗ. Иран осудил агрессию Ирака против соседнего мусульманского государства, хотя и выразил недовольство тем, что члены ССАГПЗ обратились за помощью к США и другим западным странам, тогда как Иран настаивал на том, чтобы разрешить конфликт с помощью только мусульманских государств.

Несмотря на имеющиеся расхождения в позициях, государства ССАГПЗ и Иран заявляют о неприемлемости решения спорных проблем с помощью военной силы и призывают к стабилизации обстановки в регионе Залива.

В начале 90-х годов Иран и Саудовская Аравия восстановили прерванные на целых 12 лет дипломатические отношения. Отношения между этими двумя странами никогда не были простыми. Оба государства были соперниками не только в борьбе за региональное господство, но и за лидерство в мусульманском мире. Кризис в ирано-саудовских отношениях наступил летом 1987 года, когда в Мекке, во время хаджа, произошли кровавые столкновения между иранскими паломниками и силами безопасности Саудовской Аравии. Эти столкновения привели к многочисленным человеческим жертвам. После этого Эр-Рияд установил квоты численности паломников для всех государств, участвующих в хадже, что вызвало резкие протесты со стороны Ирана. В 1988 году Иран бойкотировал участие в паломничестве своих граждан из-за несогласия с выделенной ему, как он считал, недостаточной квотой. В марте 1988 года дипломатические отношения между Ираном и Саудовской Аравией по этой причине были разорваны. Но была и другая причина: таким способом Саудовская Аравия, по-видимому, стремилась оказать давление на Иран с тем, чтобы он заключил перемирие с Ираком. Последний в тот период находился в сложном положении и был готов к прекращению войны.

Восстановление дипломатических отношений между Саудовской Аравией и Ираном открыло дорогу для налаживания связей с ним и других членов ССАГПЗ. Особенную заинтересованность в этом проявили Оман и Кувейт. К расширению связей с Ираном их толкали различные причины. Оман считал, что нормализация отношений с Ираном приведет к более сбалансированной системе распределения сил в регионе. Влияние Саудовской Аравии, значительно возросшее после кувейтского кризиса 1990-1991 годов, уравновесится Ираном и Ираком. Показательно, что Оман был единственной страной из числа входящих в ССАГПЗ, которая после захвата Ираком Кувейта не прервала с ним дипломатических отношений. В свою очередь, заинтересованность Кувейта в развитии отношений с Ираном объяснялась его стремлением иметь более широкую поддержку в регионе, чтобы противодействовать потенциальным агрессивным устремлениям Ирака.

ОБЩИЕ ИНТЕРЕСЫ

Новый импульс развитию отношений между Ираном и государствами ССАГПЗ был придан после избрания в мае 1997 года на пост президента Ирана Мохаммада Хатами, поставившего целью вывод своей страны из международной изоляции. Для реализации этой цели он стал налаживать отношения, прежде всего, с соседями - Ираком и государствами-членами ССАГПЗ. Этот курс отвечает интересам всех государств региона. В частности, главы государств ССАГПЗ на совещании в верхах, проходившем в декабре 1997 года в Кувейте, выразили общее мнение, заявив, что "они надеются, что будут свидетелями позитивного развития отношений между их странами и Ираном в интересах создания атмосферы взаимного доверия и упрочения связей ради обеспечения региональной безопасности и стабильности"1.

Помимо совпадающих политических целей, государства Совета сотрудничества и Иран имеют и общие экономические интересы. Так, в 1997 году была создана совместная омано-иранская комиссия по торговому и промышленному сотрудничеству. Ее деятельность способствовала росту торгового оборота между двумя странами. В начале 2001 года между Ираном и Оманом состоялись переговоры о расширении научного сотрудничества. Оно затрагивает различные сферы, в том числе обмен преподавателями и научными работниками, а также пре­доставление Оману стипендий для подготовки специалистов в таких областях, как использование природных ресурсов, рыбных богатств, инженерное дело и другие. Как отметил министр высшего образования, научных исследований и техники Ирана, переговоры между двумя странами касались широкого круга вопросов сотрудничества между министерствами двух стран и путей развития высшего образования2.

Между Ираном и Кувейтом в январе 2001 года было подписано соглашение о ввозе иранской рабочей силы в Кувейт.Выступая на церемонии, организованной по случаю под­писания этого соглашения, министр труда Ирана Хусейн Камали заявил, что "характер подписанного соглашения определили потребности двух стран и их особенности"3.

Тенденция к расширению внутри-регионального сотрудничества подкрепляется взаимным стремлением государств региона противостоять тем негативным последствиям, которые, как они считают, несет с собой глобализация.

Глобализация ставит перед большинством государств мира проблему сохранения своей национальной идентичности и противодействия попыткам навязывания либеральной модели развития, которую страны Запада рассматривают в качестве эталонной. По отношению к глобализации все государства Залива, включая Ирак, могут обнаружить общие подходы. Хотя, как известно, внешнеполитическая стратегия Ирака основывается на необходимости вести непримиримую борьбу с Западом, тогда как Иран и государства ССАГПЗ выступают за мирный диалог с ним, направленный на то, чтобы западные страны признали специфику мусульманских государств и их особый путь развития. Иран и Саудовская Аравия проявляют готовность сотрудничать в рамках Организации Исламская Конференция (ОИК), чтобы повысить вес мусульманских государств в системе международных отношений и создать "мусульманский полюс" в противовес американскому и европейскому "полюсам" при принятии важнейших международных решений, касающихся мирового развития.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ В ОБЛАСТИ НЕФТЯНОЙ ПОЛИТИКИ

Важным фактором, повлиявшим на улучшение отношений между Ираном и государствами ССАГПЗ, стали изменения, происшедшие на мировом рынке нефти. Иран и члены Совета сотрудничества, как важнейшие экспортеры углеводородного сырья, вынуждены координировать свою нефтяную политику в рамках ОПЕК и согласовывать свои решения по вопросам объема добычи и экспорта нефти, учитывая особенности региональной экономической ситуации. В начале 90-х годов Иран воспользовался тем, что Ирак и Кувейт резко сократили добычу нефти в период кризиса, вызванного иракской агрессией, и стал наращивать объемы добычи нефти. Саудовская Аравия, которая также увеличила добычу, не препятствовала этому. Лидирующее положение Саудовской Аравии в ОПЕК, занимаемое ею благодаря самым большим в мире запасам нефти и самому высокому уровню ее добычи, дает ей решающий голос в определении нефтяной политики стран ОПЕК. Иран же в прошлом нередко занимал в рамках ОПЕК позицию, которая не совпадала с саудовской. Он был сторонником повышения уровня добычи нефти и не раз превышал выделенные ему квоты. В конце 90-х - начале 2000 годов положение изменилось. Ограниченные возможности Ирака, который в условиях режима санкций неспособен наращивать добычу и экспорт нефти, ставят перед соседними нефтедобывающими государствами задачу поддержания стабильности этого специфического рынка, что требует от них необходимости согласовывать позиции и предпринимать совместные усилия в этой сфере. Взаимодействие в области нефтяной политики будет иметь долговременный характер - ведь нефтяной сектор занимает приоритетное положение в экономике большинства государств этого региона.

ПОДХОДЫ К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

В первую очередь, речь идет о различиях в подходе к проблеме обеспечения региональной безопасности. Ирак не склонен согласовывать позиции по этой проблеме с соседними государствами. Концептуальные подходы Ирана и государств-членов ССАГПЗ по некоторым параметрам совпадают. Хотя Иран и Ирак считают, что обеспечение региональной безопасности - дело самих государств региона, страны ССАГПЗ настаивают на том, что гарантировать безопасность должно мировое сообщество в лице постоянных членов Совета Безопасности ООН. С этой целью государства, входящие в Совет сотрудничества, заключили "оборонительные" соглашения с США, Великобританией и Францией. Кувейт и Саудовская Аравия, кроме того, имеют аналогичные соглашения с Италией. Кувейт заключил соглашение о совместной обороне и с Россией.

Иран же возражает против того, чтобы в обеспечении региональной безопасности участвовали западные державы. Он решительно выступает против военного присутствия в зоне Персидского залива "внерегиональных" государств. В связи с этим Иран выразил готовность взять на себя гарантии по обеспечению региональной безопасности. Однако вряд ли другие государства региона с этим согласятся. Тем не менее, Иран приступил к модернизации своих вооруженных сил и оснащению их современным вооружением. Государства ССАГПЗ и, в первую очередь, Саудовская Аравия высказывают в связи с этим опасения в отношении того, что это приведет к усилению гонки вооружений в зоне Залива. Саудовская Аравия обеспокоена также тем, что Иран приобрел у России подводные лодки, что якобы качественным образом меняет соотношение вооруженных сил в регионе. В западных источниках появляются сообщения о том, что Саудовская Аравия также намерена закупить подводные лодки для того, чтобы уменьшить создавшийся дисбаланс сил4.

Политика Ирана, направленная на наращивание им военного потенциала, вызывает озабоченность не только на Западе, но и в странах региона, прежде всего, у Саудовской Аравии и ее партнеров по ССАГПЗ. Во торой половине 90-х годов Иран значительно увеличил потенциал своих вооруженных сил. В частности, произошли качественные изменения в оснащенности современными видами вооружения ракетных войск и военно-морских сил. В июле 2000 года была испытана новая иранская ракета "Шихаб-3" с дальностью полета до 1500 километров. Иран также значительно усовершенствовал ракеты китайского производства С-802 класса "земля-земля"5. Помимо имеющихся у Ирана трех подводных лодок, его военно-морские силы были пополнены приобретенными у России четырьмя военно-транспортными вертолетами.

Саудовская Аравия и ее партнеры по Совету сотрудничества обеспокоены появляющимися в западной печати материалами о том, что Иран якобы развивает ядерную программу. Если Иран eraнет обладать ядерным оружием, это коренным образом изменит военно-политическую ситуацию в регионе. Особенно, если учитывать, что с Ирака окончательно не сняты подозрения в том, что он ведет исследования по ядерному оружию, а также другим видам оружия массового поражения (ОМП). По этим причинам государства ССАГПЗ ставят вопрос о необходимости объявить регион Персидского залива зоной, свободной от ОМП. На совещании в верхах, проходившем в декабре 1995 года в Омане, главы государств ССАГПЗ обсудили проблему распространения ОМП в регионе Ближнего Востока в целом и Персидского залива в частности. Они подчеркнули необходимость принятия конкретных решений в свете поступающей информации об иракских программах в этой области, а также о существовании других аналогичных программ в регионе Персидского залива6. Показательно, что Иран в числе стран, развивающих ядерные программы, не был назван. Это свидетельствует о том, что ССАГПЗ заинтересован в развитии отношений с ним и не хочет обострять их. В то же время государства ССАГПЗ выступили с конкретными предложениями: они призвали превратить регион Ближнего Востока, включая территорию Залива, в зону, свободную от всех видов ОМП (ядерного, химического и биологического), а также средств его доставки. Они подчеркнули необходимость скорейшего завершения мероприятий по ликвидации этих видов вооружений в Ираке, а также во всем регионе в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН № 6877. Эта резолюция была принята в 1988 году и касалась, прежде всего, прекращения военных действий между Ираком и Ираном. В то же время она содержала важные положения, направленные на стабилизацию ситуации в регионе и обеспечение там прочного мира и безопасности.

Важным шагом на пути к реализации единой системы региональной безопасности стало подписание в апреле 2001 года Пакта о безопасности между Ираном и Саудовской Аравией. Он включает в себя такие принципиально важные для обеспечения региональной безопасности положения, как совместная борьба с терроризмом и организованной преступностью, а также вопросы о разграничении границ и территориальных вод. В то же время это соглашение не предусматривает развитие военного сотрудничества, на чем настаивала иранская сторона. Государства ССАГПЗ опасаются того, что они могут оказаться в зависимости от Ирана, военный потенциал которого намного выше, чем у отдельных членов ССАГПЗ и даже всех их вместе взятых.

\

№18 Религиозно – политический экстремизм в арабских странах

Экстремизм — приверженность крайним взглядам и, в особенности, мерам (обычно в политике). Среди таких мер можно отметить провокацию беспорядков, гражданское неповиновение, террористические акции, методы партизанской войны. Наиболее радикально настроенные экстремисты часто отрицают в принципе какие-либо компромиссы, переговоры, соглашения. Росту экстремизма обычно способствуют: социально-экономические кризисы, резкое падение жизненного уровня основной массы населения, тоталитарный политический режим с подавлением властями оппозиции, преследованием инакомыслия. В таких ситуациях крайние меры могут стать для некоторых лиц и организаций единственной возможностью реально повлиять на ситуацию, особенно если складывается революционная ситуация или государство охвачено длительной гражданской войной — можно говорить о «вынужденном экстремизме».

Фундаментализм — собирательное наименование крайне консервативных философских, моральных и социальных течений. Фундаментализм часто является реакцией на протекающие в современном обществе процессы глобализации и секуляризации. Одним из вариантов данного течения является фундаментализм религиозный.

В качестве одной из основных своих задач религиозный фундаментализм рассматривает возвращение религиозным структурам господствующих позиций в обществе[1][2][3][4]. Основными его идеологическими положениями являются необходимость строгого следования предписаниям, установленным в религиозных священных книгах, недопустимость критики, либо либерального толкования указанных текстов.

Исламизм — религиозно-политическая идеология и практическая деятельность, направленные на создание условий, при которых любые противоречия внутри общества и государства, где есть мусульманское население, а также межгосударственные отношения с их участием будут решаться на основе норм шариата[1].

№ 19 Религиозные течения в исламе

Дата добавления: 2015-07-08