Глава 15. Женя проснулась от звука голосов: властного – бабушкиного и спокойного – Хамата

Женя проснулась от звука голосов: властного – бабушкиного и спокойного – Хамата. Потом послышался глухой хлопок, второй, и девушку подкинуло – машины! Хамат уезжает!

Женя вскочила, быстро оделась, схватила сотовый со столика и просвистела на выход, но не успела. Во дворе никого и ничего не было. Где-то чуть ниже и правее слышался удаляющийся звук уезжающих машин, шуршащих колесами по гравию. Рвануть за ними? Куда? Не видно ничего за домами, камнями, хребтами.

Девушка опустилась на каменную ограду дворика, посмотрев на телефонные часы: 7.15. До самолета меньше двенадцати часов, а у нее ни билета, ни документов, ни вещей. Вокруг горный пейзаж и ни одного ориентира населенного пункта, не считая этой деревеньки, в которой наверняка никто не знает не то что русский язык, но и что такое самолет. И куда идти, что делать? Женя чуть не плача заметалась по дворику, пытаясь дозвониться до Нади, но связи не было, а следом еще и батарейка села.

Чудно, — поздравила себя девушка, в бессилии опустившись на ограду. Из глаз брызнули слезы. Думай, давай, а не реви! — разозлилась на себя Женя и огляделась, оттерев влагу с лица. Если идти, то нужно вниз и вправо, но сколько она будет идти, пока куда-нибудь придет? Самолет точно помашет крыльями. Нет, не вариант, не зная местности, языка, не имея документов, бродить по незнакомой стране означает нарываться на еще большие неприятности, чем уже есть. Хотя, с какой стороны смотреть. Если Хамат бросил ее, значит, больше неприятностей она получит, оставшись в этой богом забытой деревне.

Сволочь! — пнула со злости камень: как она могла довериться мужчине? Поверить сирийскому ловеласу и мало потерять время, так еще и оказаться в полном ауте. Че-ерт! Дура, Боже, какая же она дура! — стукнула кулачком по камню. А Хамат подлец, негодяй! У-у-у! — закрыла лицо руками: говорила ей Надя, предупреждала. Да что сейчас? Что с араба возьмешь? Устроил ночь прощания со славянкой и укатил в утренний туман. А что ему? Сама виновата. И кто ее укусил, как у нее вообще хватило ума с ним связаться?!

Ладно, лирика, — сунула бесполезный телефон в карман: что же делать? Побродила по дворику, поглядывая на окружающие дома, но что выискивала, сама не знала. За ограду вышла, постояла и во двор вернулась, не решаясь уйти.

Из-за угла дома появилась вчерашняя черноглазая девушка и замахала Жене рукой, качнула тарелкой с лепешками. Завтракать приглашает, — поняла та и отрицательно мотнула головой: нет, не хочу есть и не смогу. Девушка пожала плечами и прошла в дом. Женя осталась мерзнуть и мучиться от неизвестности. Голова пухла от обилия мыслей, но все отчего-то были на одну тему – Хамат. Вероломный, коварный тип. Хотя что с него взять, если сама виновата. Знала, что нельзя с ним связываться, тем более верить, и все равно связалась, поверила. Кто виноват? Она. Потому что нечего романы с местной фауной заводить, если заранее известно, что ничем хорошим они не закончатся. А с другой стороны – хорошо. Показал свое лицо милый сирийский мальчишечка, супер любовник. Теперь Женя хоть о нем жалеть не будет, тосковать, думу думать. Вычеркнет, выкинет из души, сердца. Опыт ей на будущее… Если оно будет, если выберется.

— Ненавижу, ненавижу! — рявкнула в сторону уехавшего и, всхлипнув, осела прямо на землю, накрыв голову руками.

— Как ты его ненавидишь, сегодняшней ночью не только весь дом, вся деревня слышала, — раздался саркастический голос с сильным акцентом. Женя вскинула взгляд – бабушка Хамата. Та застыла перед ней, сложив руки на животе, и смотрела на девушку насмешливо и внимательно.

— Вы?.. Вы говорите по-русски?

— Ну, говорю, а чего б не говорить, раз в России родилась, жила, — ответила грубо. — С земли-то встань, простудишься, одежду запачкаешь. Пошли в дом завтракать, — приказала и пошла, не дожидаясь пока Женя из ступора выйдет. А та ресницами похлопала и за женщиной побежала:

— Постойте! Извините, вы не подскажете, куда идти, в смысле, где ближайший город? У меня сегодня самолет, а…

— Хамат приедет, у него и спросишь, — отрезала бабулька. Женю качнуло: приедет! Пыф! Значит, не бросил? Наверное, по ее делу хлопотать уехал, Сафара вызванивать, искать. А она гадости про него думала. Девушка с трудом сдержала слезы, но уже не горечи, а радости: прости, Хамат.

Позавтракала Женя через силу, и то, чтоб бабульку не обижать. Хотела ее расспросить, да та ушла ни слова не сказав, и девушке ничего не оставалось, как сидеть и ждать в одиночестве. Очень она себе в эти часы Ассоль Грина напоминала: стояла на берегу - во дворике и бригантину – машину принца Хамата ждала. И все молила, чтоб у него с документами получилось, да ругала себя за то, что плохо о нем думала.

Час, другой, время уже к полудню, к обеду, а Хамата нет. Женю измаяло, она места себе не находила от тревоги, понимая, что не успевает на самолет, но еще надеялась, еще ждала цепляясь за последнюю возможность – чудо, что обязательно должно произойти в ее жизни, и пусть сейчас – самое время Богу ее им облагодетельствовать.

Машины появились ближе к двум часам. Въехали во двор и встали. Хамат вышел и обнял Женю, метнувшуюся к нему:

— Почему ты здесь?

Что за глупый вопрос? Женя скорчила умоляющую мину:

— Хамат?!

Тот понял, покосился на мужчин, что прошли мимо них с сумками, достав их из багажников. Сел на камни и подтянул Женю к себе.

— Ничего, да? — Поняла по его лицу и застонала. — А когда, когда?

Высвободилась из его объятий и села рядом, потирая лоб в раздумьях:

— Что теперь? Когда? Нужно ехать в Дамаск… Точно! У них же нет моей фотографии! Как же они паспорт сделают?

— Есть твоя фотография, не беспокойся, — заверил, сжав ее ладонь.

— Откуда?

— Я передал. Фотоаппарат свой помнишь? Он у меня. Снимков там достаточно, а переделать их, убрав ненужный фон, труда не составило.

Женя, с благодарностью посмотрев в его глаза, прижалась щекой к его плечу: какой он сообразительный.

— Спасибо. Но все равно нужно ехать, чтоб подпись поставить или еще что понадобится. А когда вообще обещают, хоть примерно?

— Что?

— Документы.

— А-а, — и молчит.

— Хамат, не молчи, а то у меня сейчас нервный срыв начнется.

Он улыбнулся довольно, щедро, чем сильно удивил и насторожил девушку:

— Чему ты радуешься?

— Встречи с тобой. Больше шести часов не виделись. Представь, я вдруг понял, что не могу прожить без тебя и часа. Настроение портится, дела не идут и мысли лишь о тебе.

Женя отвернулась, не зная, что сказать: не до признаний ей. Нет, приятно, спору нет, когда человек настолько привязан, но чревато. Как он после ее отъезда будет жить, а она? Думай теперь. И ему печаль, и ей забота.

— Ты говоришь так, словно никогда и никого не любил до меня.

— Так - нет.

Женя вздохнула:

— Хамат, расскажи, ты виделся с Сафаром, что он говорит? Когда будет готов паспорт?.. Надя улетает, а я даже не могу проводить ее. И остаюсь здесь! Кошмар!

— Женечка, чем тебе здесь не нравится? Тихо, спокойно.

— Со спокойствием у меня сейчас плохо, а от тишины выть хочется.

— Можем уехать к морю. Хочешь? Устроим подводную рыбалку, погоняем морских каракатиц.

— Не хочу.

— А на Кипр?

— Не хочу!

— А что хочешь?

— Домой!... ‘На Кипр’, ‘на морскую охоту’! Ты говоришь так, словно мне придется ждать документы минимум пару недель, — разнервничалась девушка.

— А если не две?

— Не пугай меня, — побледнела Женя. — Слов нет. Как подумаю, так … О-о! Чтоб я еще раз куда-то поехала – ни за что! Как я вообще могла на уговоры подруг поддаться?!

— Жалеешь?

— Очень!

— Почему? Если б ты не приехала, в мире было бы на двух нечастных людей больше.

— Ты себя имеешь ввиду?

— И тебя.

— Извини, Хамат, но я сейчас не в состоянии обсуждать тему счастья и любви.

— Почему?

— Что за глупые вопросы?! Неужели неясно?!

— Нет. Ты любишь меня, я тебя, мы остаемся вместе. Естественно и понятно. Не понятно, почему это тебя беспокоит.

— Не говори за меня. Я тебя не люблю.

— Сейчас?

— Вообще!

Да, что это с ним?! То умный, то настолько глупый, что двухлетний ребенок по сравнению с ним вундеркинд.

— Неправда. Ты была не против наших отношений, не прогоняла меня. Давала понять, что я нравлюсь тебе, вполне устраиваю как мужчина и человек. Сейчас ты со мной.

— А где мне быть? С кем? Ты привез меня сюда. Ты согласился помочь. Спасибо. Но причем тут любовь? Извини, я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но сейчас у меня только одна мысль в голове – как вернуться домой. Мне нужна ясность, чтоб хоть немного успокоиться. Если б ты сказал четко: Женя, документы будут готовы, к примеру, через две недели. Я бы смогла собраться и сообразить, как их пережить. И пережила бы, потому что знала бы – через две недели я еду домой. Финиш недалеко.

— Финиша не будет, — тихо сказал Хамат. У Жени руки опустились:

— Что? — вдохнула.

— Ты не поедешь домой, ты останешься со мной.

Девушка на минуту онемела: он шутит? Нет, слишком низкая и несмешная шутка.

— Я не останусь.

— Останешься. Ты моя жена, я твой муж…

— Что?! — Женя поняла, как чувствуют себя люди в предобморочном состоянии. Ей понадобилось минут пять, чтоб прийти в себя, справиться с дурнотой и головокружением, и собрать разлетевшиеся мысли.

— И когда же мы успели пожениться? — поинтересовалась, отходя на шаг, чтоб лучше видеть Хамата.

— В Дамаске. Помнишь ту ночь? Ты подписала документы на смену гражданства, выдачу нового паспорта, поставила подпись под брачным свидетельством.

Девушка во все глаза смотрела на парня:

— Какой же ты редкостный гад, — прошептала, еще не веря в реальность происходящего. — Ты такое тогда устроил… а я тебя простила, а ты в ответ… Ты хоть понимаешь, что сделал? Ты понимаешь, что творишь?! Это криминал! Насилие! Я не понимала, что подписываю! Ты принудил, заставил! И это твоя любовь?!!

Хамат молча смотрел на нее, а Женя не знала, за что хвататься от переизбытка чувства: за голову, горло или сердце.

— Так это ты … Ты украл документы! Я с ума схожу, не зная, что делать! Думаю, как я могла их потерять?! А это ты! Ты украл, спланировал и тогда…Та ночь! Все по плану, да?! Ты заранее знал! Украл!! И меня украл! Ты подлец, преступник!

Хамат, побледнев, встал и, схватив Женю за руку, рывком прижал к себе:

— Да, я украл тебя у всех. Украл! И не жалею. И прошу тебя, никогда не обзывай меня. Я не смогу причинить тебе боль, но мне будет очень больно. Я не привык слышать оскорбления и не хочу привыкать.

— А как тебя называть, как?!! — попыталась вырваться Женя.

— Муж. Любимый. Хамат.

— Любимые не насилуют своей любовью, не навязывают свое общество!!

— Вспомни себя!! Ту ночь, ну?!! — тряхнул ее парень. — Ты была тогда готова на все. Так и я готов на все ради тебя. Неужели ты думаешь, я смог бы отпустить тебя, только получив? Сколько я мечтал встретить тебя, как я жил, ты знаешь?! Ты, ты – как наваждение, как мания! А ты ведь даже не вспомнила меня! Какой-то иностранец, третий сорт – о чем помнить?!

— В чем ты меня винишь?! В том, что не помню? А еще я тебя не люблю и знать не хочу! Отдай мне документы сейчас же! Документы, билет и ключ от машины - сейчас же!!

— Ты сможешь уйти, бросить меня? А если б я тогда бросил тебя, не пришел в номер?

Женя зажмурилась: не честно!

— Я не затевала этот роман, он твоих рук дело!

Хамат выпустил девушку, и она поспешила отступить на безопасное расстояние, уверенная, что попала в руки маньяка и фанатика. А как иначе определить его поступки? Ту безумную страсть, что владела им и двигала в сторону сумасшествия. Даже взгляд Хамата стал безумным, лицо бледным.

— Роман? — переспросил, щурясь. — Впрочем, неважно, как ты оцениваешь наши отношения сейчас. Ты взволнована, неадекватна. В эмоциональном накале чего только не скажешь, но ложь от этого не станет правдой. А истина проста – ты моя жена и я не отпущу тебя. Ты моя. Моя! И ты полюбишь меня, даже если не любишь сегодня. Будет завтра.

— Нет, Хамат. Насильно любить не заставишь. Никакого завтра у нас не будет. И прошу по-хорошему: отдай документы, отпусти.

— А если нет?

— Пожалеешь.

Парень с минуту недоверчиво смотрел на нее:

— Ты сможешь уехать от меня? Бросить, зная, как мне будет плохо без тебя?

— Не надо давить на жалость. Ты меня не пожалел. Ты действуешь как слабак и эгоист, а такие не умеют любить.

— Хочешь сказать, что тебе все равно на меня? Что ничего не испытываешь ко мне?

— Испытываю. Ненависть. Хотя совсем недавно считала тебя замечательным человеком, почти идеалом. Не разочаровывай меня, Хамат, отпусти.

Парень подумал, потоптался, пристально глядя на девушку, и вдруг шагнул к машине, распахнул дверцу:

— Ключи в замке зажигания.

— А документы?

— Их нет. Сданы в посольство. Езжай, — и качнулся к ней, выдохнул в лицо. — Но помни о том, как ты чувствовала себя без меня. Мне будет так же плохо, если не хуже.

Его глаза не лгали и буквально убивали девушку своим больным отчаянным и полным тоски взглядом, не оставляя выбора. Парень был абсолютно безумен в своей любви и готов на крайности.

Да, какое мне дело! — мысленно прикрикнула Женя, разозлившись и на себя и на него. Хамат развернулся и медленно побрел к дому, а девушка села за руль. Но вместо того, чтоб завести машину, сидела и смотрела в спину парня, пока он не скрылся в доме.

Вроде бы прощанье закончено и все расставлено на свои места, осталось только уехать, вырваться из страны и забыть эту кошмарную поездку.

Женя умом понимала, что нужно бежать без оглядки, а на деле не могла и пошевелиться. Сердце ныло, и душа тянула ее в дом за Хаматом, воображение рисовало самые жуткие картинки, что могут произойти с ним по ее вине. А потом некстати вспомнились его объятья, нежность жарких ночей, что он дарил ей, и захотелось вопреки произошедшему вновь оказаться в постели с Хаматом.

Женя застонала, сжав зубы, и уткнулась лбом в руль: сможет ли она забыть Хамата, вычеркнуть из памяти, как хочет, как нужно сделать? Хватит ли у нее сил не вспоминать о нем там, если она еще не уехала, а уже готова все простить и забыть за одну ночь, еще один раунд наслаждений. Невозможно, немыслимо!

Но разве можно простить то, что он совершил? Оправдать? Разве может она остаться в этой стране, стать женой человека, который способен на подобные шаги? Как можно жить с таким, как можно верить, а уж тем более любить? Пойти наповоду у ненормального только потому, что он хорош в постели? Но она-то нормальна!

Женя выглянула из машины, посмотрела в сторону выезда: куда она поедет без документов? Где гарантия, что Хамат не поднимет полицию, учитывая его связи, и теперь-то уж ясно – беспринципность, способность на любую низость во имя своей безумной страсти? Но даже если не поднимет – ее и без него остановят и депортируют… Замечательно!... Если депортируют, а не устроят что-нибудь более беспрецедентное, чем устроил Хамат. Стоит только вспомнить инцидент на базаре, аэропорт и ясно, что проблем у Жени будет больше чем достаточно, стоит только выйти за ограду. Да и куда она поедет, не зная дороги, языка, не имея документов? Искать приключения? О, они не заставят ее ждать, в этом она не сомневалась.

Женя вышла из машины и встала на перепутье, зябко потирая плечи: налево относительная свобода и полная неизвестность, почти точно крупные неприятности и опасности. Направо – Хамат. Безумец и лжец. Нет, она не станет его женой… но не хочет стать игрушкой другому.

Что же выбрать?

Хамат внимательно наблюдал за Женей и с трудом сдерживался, чтоб не выскочить во двор, не схватить ее, силой вернув в свой дом.

— На тебе лица нет, — заметила Мириам, успокаивая, погладила внука по плечу. А у Хамата не было слов. Он только глянул на бабушку, и та поняла, какая страшная буря разыгралась в его душе.

— Эх, внучек, — вздохнула женщина сочувственно. — Не веришь ты своей старой бабке. Неужели ж я тебе погибнуть дам из-за какой-то глупой девчонки? Глянул бы ты на себя – ужас. Сердце у меня заходится, болит за тебя. Куда ж привораживать ее? Ты ж тогда еще сильней к ней прикипишь. Палочка-то о двух концах, одним ее тащит, а другим тебя. Ай, Хамат, могла б, отговорила тебя, да любовь только Богу подвластна, не снять ее да не родить, если он не даст.

—Ты уже пыталась.

— Да-а, — качнула головой, с сочувствием глядя на внука. — А толку? Еще сильней прилип…

— Она уедет…

— Не дам, сказала же. Уж в этом власть моя.

Хамат знал, на что способна Мириам, знал, что если сказала – так и будет, и все же опасался, боялся. И увидев, что Женя за ограду пошла, не выдержал, рванул за ней, только из дома выскочил, девушка назад вернулась. Увидела его и остановилась:

— Как мне вернуть документы?

Хамат с минуту молча смотрел на нее, желая лишь одного, впиться в ее губы, смять лаской и нежностью тело, опутать, связать по рукам и ногам своей страстью, напитать любовью, чтоб Женя поняла, на что он способен ради нее. И не смогла бы не ответить тем же, проигнорировать.

— Хамат, как мне вернуть документы? — повторила громче. — Что они делают в посольстве? Если ты их сдал, ты и должен вернуть!

Парень кивнул, не сводя с Жени глаз.

— Тогда поехали!

— Нет.

— Почему?!

— Твой паспорт и документы о гражданстве будут готовы через две недели. Еще минимум две, чтоб вернуть те документы, что у тебя были.

— Что за бред!

— Факт. Ты остаешься здесь, со мной, во всяком случае, на этот месяц.

— Ни за что!

— Компромисс.

— Шантаж! Что даст тебе месяц? Ничего. А я потеряю работу, родители сойдут с ума.

— Так в чем же дело? Езжай.

— Я не знаю местность, языка. Дай мне проводника.

— Нет.

— Ты жесток.

— Наоборот. Я предлагаю сделку. Месяц живем как муж и жена и, если по истечении этого срока ты все же захочешь вернуться, я отдам тебе документы, куплю билет и лично провожу до Москвы.

— На что ты надеешься? — возмутилась его наглостью Женя. — Думаешь, я буду спать с тобой, у нас будут те же отношения, что были? Нонсенс! Ты сам разбил их своей ложью! Я не верю тебе, и знать не хочу. Мне не нужен ни месяц, ни день. Мне все ясно про тебя, и ничего не изменится. Ничего!

— Ты кричишь.

— Да ты что?! Странно, да?!

Хамат улыбнулся. Даже в ярости Женя была прекрасна и возбуждала лихорадочным блеском глаз, темпераментом, что вырывался наружу криком возмущения, агрессивными взмахами рук, нервозностью движений.

— Тебе смешно?! — возмутилась девушка. — Ты забавляешься?!!

— Ты прекрасна, когда злишься.

— А ты ненормален!! — Женю уже колотило от ярости и безысходности, от невозможности сделать выбор и тупиковости ситуации, в которую ее загнал этот дикарь. — Я скорее убью тебя, чем останусь хоть на час рядом, — толкнула его. Парень толкнул в ответ легонько, почти нежно. Женя взъярилась и попыталась отвесить ему пощечину, но Хамат перехватил ее руки и сжал девушку в объятьях, подхватил брыкающуюся, кричащую на него пэри и понес в дом.

Мириам, хитро улыбнувшись, пошла в свою комнату.

— Отпусти меня сейчас же, не смей прикасаться!! — взвыла девушка, пытаясь вырваться, зацепиться за косяки, встречные предметы. Она чувствовала жар и нарастающее желание, которое никак не подчинялось рассудку.

Хамат выпустил, подтолкнув в комнату.

— Выпусти, я уезжаю! — рявкнула, пытаясь оттолкнуть его с дороги, сбежать от страсти, что захлестнула ее. Но он словно понял, угадал, что Женя хочет на самом деле, и впился в ее губы, одной рукой прижав Женю к себе, другой рванув ворот кофты. Пуговицы покатились на пол. Девушка обезумела от ярости, но не на Хамата, а на себя, и рванула его рубашку с плеч. Хамат рассмеялся, понимая, что все-таки добился своего и превратил пэри в вулкан, такой же горячий, ненасытный, как он сам.

— Уйди!!

Но Хамат сорвал с нее кофту, зажал в объятьях и повалил на постель. Женя упорно отбивалась, извивалась в его руках, но, не выскальзывая, а маня. Руки Хамата проникли под пояс брюк, освободили бедра, губы впились в ее губы. Он был ласков и властен, чем лишил девушку последних сил на сопротивление. Минута и громкий крик разорвал повисшую на миг тишину. Но в этом крике уже не было ярости, в нем жила радость…

— Ненавижу, — прошептала по инерции, с трудом сфокусировав взгляд на подушке перед собственным носом. Хамат улыбнулся и поцеловал девушке плечо:

— Я так и понял, — шепнул в ушко.

— Месяц, — напомнила.

— Ровно месяц.

— Ты обещаешь.

— Обещаю.

— Поклянись. Ровно месяц и я улетаю. И ты держишь меня в курсе дел с документами.

— Угу, — выдавил, лаская жену, и ничего больше его не занимало. Женя повернулась к нему лицом, выставила палец, пресекая его попытку дотянуться губами до ее губ. — Условие. Спим в разных постелях.

Хамат задумчиво посмотрел на выставленный палец, на губы девушки, потом в ее глаза и лукаво улыбнулся:

— Хорошо. Прикажу поставить здесь диван.

— Нет. Спим не только на разных постелях, но в разных комнатах.

— Не получится, — заверил. — Это не особняк. Комнат мало, людей много.

— Тогда возвращаемся в особняк.

— Нет, это исключено. Ты поставила свое условие, я его принял, но в ответ выдвигаю свое – мы остаемся здесь.

Женя нехотя смирилась, но выставила еще одно условие:

— Ты не лезешь ко мне.

— Хорошо, — рассмеялся он, склонился над ней. — Постановление моей очаровательной жены вступает в силу с вечера?

— Нет! — оттолкнула его, сообразив, что по ненасытности своей он вновь устроит повтор, потом еще и еще. А у Жени и так решимости противиться ему нет. Только вспомнит, что было десять минут назад, в жар кидает. И злости уже нет на хитреца, и обида куда-то испарилась.

— Знаю я, на что ты надеешься. Думаешь, забеременею и никуда не поеду? Не мечтай. И помни, ты поклялся, — хотя какая ему может быть вера?

— Конечно, — с серьезным видом заверил ее парень и даже уточнил в чем. — Буду держать тебя в курсе дел с документами.

В тот же день в комнату поставили диван, который хотела занять Женя. Но Хамат молча подхватил ее на руки и перенес на кровать. Потом так же молча лег на диван. Девушка обиделась по совокупности и объявила ему молчаливую забастовку.

Бежать она и не думала – куда? Горы кругом.

Но затаилась, задумалась, начала приглядываться к окружающим, еще не зная, что предпринять, но уже пытаясь.

Дата добавления: 2015-07-08