ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В начале статьи мы говорили о необходимости найти компромисс [между разными

В начале статьи мы говорили о необходимости найти компромисс [между разными подходами], и наша попытка сделать это привела нас к анализу двух разных систем: одна из них контролирует наши желания, другая диктует нам, на основании каких желаний мы совершаем поступки. Аддикция является результатом нарушения функции первой системы; и если она и не приводит к полной потере контроля над действиями, то в этом есть заслуга второй системы. В определенном смысле, и модель выбора, и модель заболевания описывают факты; но каждая из них рисует картину, верную лишь отчасти. Мы надеемся, что смогли несколько приблизить эти картины друг к другу.

БЛАГОДАРНОСТЬ

Представленная статья основана на двух независимых докладах, представленных на конференции в Оксфорде. Р.Х. представлял впоследствии разные ее редакции в МИТ, Йеле, Рединге, Бристоле, Осло, Кембридже и Университете Нью-Йорка. Авторы выражают благодарность своей аудитории в вышеуказанных местах, а также Анне Александровой, Тони Дикинсону, Олаву Гьельсвику, Рэю Лэнгтону, Нилу Ливаю, Ханне Пикар, Дражену Прелечу, Тиму Шредеру, Габриэлю Сегалу и Нику Ши.

ЛИТЕРАТУРА

[1] (James, 1890) т. II с. 543. Из текста неясно, является ли эта цитата подлинной или Джеймс её просто придумал. За ней следует описание случая, в который поверить довольно трудно: алкоголик якобы отрубил себе руку топором, выпрашивая бренди.

[2] (Wilde, 1891) гл. 16. Давая такое описание, Уайльд говорит, что его герой «следует тому, что утверждают психологи». Конечно же, в Дориане Грее происходит многое помимо пристрастия к опиуму, но мы не будем углубляться в анализ.

[3] В классическом понимании алкоголиком считался тот, кто просто очень любил вино; идея же, что аддикция подразумевает некую компульсию, не приживалась вплоть до XVIII века. Дискуссия по этому вопросу, см. (Sournia, 1990).

[4] Это утверждение акцентируется в (Heyman, 2009), гл. 4. Автор приходит к этому выводу на основании анализов опросов населения, не только опросов аддиктов. Автор утверждает, что большинство из тех, кто не справился со своей зависимостью, страдает от других психических заболеваний.

[5] (Hoffman and Froeke, 2007) с. 37 (комментарии к телесериалу компании HBO).

[6] Нами используется термин «наркотик» в значении «вещество, вызывающее привыкание», хотя многие из такие веществ, в первую очередь, алкоголь не считаются наркотиками за пределами сообщества специалистов-биомедиков.

[7] Бывает ли на самом деле так, что желанию нельзя противостоять? Нельзя полностью отрицать эту возможность, хотя само это утверждение довольно спорно: неужели нет ни одного стимула, способного подавить это желание? Ни единого?

[8] Наиболее полно описывают эту позицию Becker и Murphy; упрощенное представление см. (Skog, 1999). Becker и Murphy не объясняют, как аддикт попадает в состояние зависимости, оставляя это внешним факторам.

[9] (Loewenstein, 1999) и (Herrnstein и Prelec, 1992) описывают разные виды первой точки зрения, а (Heyman, 2009) в гл. 6 подробно описывает развитие второй. По Heyman, аддикт не способен думать о собственном будущем и, с бихевиористской точки зрения, близок к людям с высоким уровнем дисконтирования будущего, однако в данном случае такое поведение будет основано на ценностях, а не на желаниях аддикта.

[10] О теориях, основанных на этих принципах см. (Wise, 2004) и (Everitt и др., 2008).

[11] О тех сферах, в которых теория привычки дает хорошие объяснения см. (Wood и Neal, 2007).

[12] Первоначальная теория Торндайка об обучении была основана на удовольствии, хотя впоследствии он перешел исключительно на структуру «стимул-реакция». С исторической точки зрения, теории удовольствия представляют собой возврат к более ранней идее.

[13] Мы говорим о «захвате» и «непропорционально большом удовольствии», но, конечно же, теории, не предусматривающие рациональной константы в том, что именно дает удовольствие, не будут коррелировать с этими понятиями. В этих пределах данных подход вернется к теории рационального выбора, в которой субъект действует на основании желания получить сильное удовольствие.

[14] См., например, ранние работы Роя Уайза: (Wise, 1980, 1985).

[15] Недавно такой подход был в популярной форме представлен нейробиологом, см. (Linden, 2011). В Главе 2 Линден пишет: «Путем встраивания в систему удовольствия и более сильной её активации, чем это сделало бы любое естественное поощрение, вызывающие зависимость вещества создают глубоко укореняющиеся воспоминания, связанные с сетью ассоциаций.» С. 53.

[16] Подробнее об этом см. (Berridge, 2012) с. 1132.

[17] По крайней мере, так выглядит основная идея обучения: именно это имеется в виду, когда говорят, что субъект выучил (= узнал), что что-то является чем-то, или же выучил (= узнал) «кто, что и где». В каждом из этих случаев у субъекта формируется убеждение. В более широком смысле мы говорим о том, что субъект «научился что-то делать», и в этом смысле наша теория может быть представлена в виде формулировки «научиться хотеть». Во избежание неоднозначности мы будем говорить только о приобретении желаний. Кроме того, имеется еще одна сложность чисто лингвистического толка: «узнать, что» и «узнать, кто» являются каузальными структурами, т.е. сформированное убеждение должно быть истинным. Авторы будут следовать стандартному в психологии значению слова и говорить об обучении даже в том случае, когда итоговое убеждение является ложным.

[18] (Sutton and Barto, 1998).

[19] (Schultz et al., 1997); (Redish, 2004).

[20] Мы говорим «на каком-то уровне», поскольку множество сторонников теории ошибочного ожидания утверждают, что их теория «не имеет моделей». Это означает, что у субъектов отсутствуют сформированные представления или когнитивные карты мира и их собственных преференций внутри него. Однако авторы настаивают, что если вести речь об «ожиданиях» уместно, то необходимо учитывать наличие убеждений, даже если последние будут частичными, локальными или имплицитными; в противном случае предметом обсуждения будет обычная теория привычки. Вторая возможность подразумевает рассмотрение соответствующих состояний как желаний, о чем подробнее мы поговорим ниже. Конечно же, рассмотрение ожиданий как убеждений соответствует идее того, что субъект обладает более четко артикулированными убеждениями относительно собственных предпочтений.

[21] Обсуждая модель осознания поощрений, один из авторов (К.Б.) в предыдущих работах предпринимал попытки отделить используемые им понятия «нравится» и «хочу» (wanting и liking) от общепринятых. По этой причине он употреблял их в кавычках. Другой автор (Р.Х.) не был столь щепетилен, и его точке зрения было отдано предпочтение. Обратите внимание, что механизм «хочу»/wanting, рассматриваемый в настоящей статье, необходимо отличать от других типов «хотения», которые также могут именоваться этим термином, и что некоторые ожидаемые его черты (субъект знает, чего он хочет, считает предмет своего желания стоящим усилий) зачастую будут отсутствовать.

[22] (Moore, 1905) §42.

[23] (Berridge, 2000); (Berridge and Kringelbach, 2008). У человека такая реакция подавляется при выходе из младенчества, однако может проявиться вновь при заболевании болезнью Альцгеймера.

[24] (Leyton, 2010); (Lawrence et al., 2003).

[25] См. также (Berridge, 2007); (Smith et al., 2011).

[26] (Peciña et al., 2003); (Wyvell and Berridge, 2000); (Faure, et al., 2010); (Smith et al., 2011); (Tindell et al., 2005); (Berridge and Valenstein, 1991).

[27] Дальнейшее обсуждение о том, почему это важно, см. (T. Robinson and Berridge, 2003) с. 41–43.

[28] Возникает вопрос: почему сам вид рычага не стал сигналом? Очевидно, все сигналы равны.

[29] Описание экспериментов см. (Berridge, 2012) pp. 1139–1140.

[30] (Flagel et al., 2011); (Tindell et al., 2005); (Smith et al., 2011); (M. Robinson and Berridge, 2010); (Saunders and Robinson, 2012). Schultz и другие выпустили большое количество авторитетных статей, показывающих, что повышение уровня дофамина позволяет отследить работу механизма научения: см., к примеру (Schultz et al., 1997) и (Schultz, 2002). Считаем, что полученные в этих опытах данные неверны вследствие недостатков самих экспериментов. В указанных исследованиях допускалось воздействие только на один из компонентов механизма научения, в то время как второй психологический компонент принимался как стабильный. В таких условиях работа механизма «хочу»/wanting и уровни дофамина действительно отражают только один компонент системы, на который оказывалось влияние: механизм научения. Желаемый результат подменяет выученный компонент, два сигнала невозможно отличить друг от друга, и наблюдатель может перепутать их. Подробное обсуждение см. (Berridge, 2012) с. 1132.

[31] (Dickinson and Balleine, 2010).

[32] Авторы не намерены поднимать вопрос, является ли Б-сигнал желанием на самом деле (или его нейрофизиологическим коррелятом, если требуется такое различение). Авторы не видят веских доводов (кроме призывов к онтологической экономии) ни в пользу, ни против такого утверждения. Однако чтобы не усложнять рассуждения и не вдаваться в природу познаваемых состояний и т.п., авторы будут использовать термин Б-сигнал, подразумевая непосредственную причину желания, имея в виду, что возможна и подстановка. Очевидно, что если Б-сигнал является желанием, неправомерно было бы называть его «сигналом».

[33] Мы увидим, что диспозициональные желания, понимаемые с данной точки зрения, отличаются от диспозициональных желаний, традиционно понимаемых в философии, поскольку стимул рассматриваемых нами желаний весьма специфичен. Без этого стимула у них нет силы. С этой позиции они в большей степени являются диспозицией к наличию желания, чем традиционно возникающие диспозициональные желания.

[34] См. (Sutton and Barto, 1998) c. 36–37, где приводится более простое доказательство, соответствующее более привычному способу вычисления средневзвешенной величины.

[35] См. (Sutton and Barto, 1998) с. 151 и далее.

[36] (McClure et al., 2003) также приписывают дофамину две различные роли, однако вторая несколько отличается от предлагаемой нами в рамках этой статьи. Вместо участия в регуляции диспозициональных желаний, он участвует в «научении предсказывать вознаграждения в будущем».

[37] (Wyvell and Berridge, 2001). См. также (Tindell et al., 2005); (Smith et al., 2011).

[38] Имеются подтверждения, что существа испытывают влияние на последующее употребление некоторых веществ, которые им не нравятся и которые им не нужны. Крысу напоили высококонцентрированным раствором соли (как если бы человек попробовал глоток воды из Мертвого моря), который она не хотела и который ей не нравился. Если ту же самую крысу лишить соли, она продемонстрирует, что хочет этого соляного раствора и что он ей нравится, и не будет искать что-либо еще; см. (Tindell et al., 2009); (Berridge, 2012); (M. Robinson and Berridge, 2010). Один из авторов статьи (Р.Х.) рассматривает это как формирование диспозиционального желания в тот самый момент, когда крысе впервые был предложен раствор соли, диспозиции, которая активировалась при последующем лишении соли. Второй автор (К.Б.) полагает, что более вероятно иное: первый контакт крысы с раствором соли заставил ее усвоить, что раствор соленый (и неприятный), что представляет собой случай обучения на основе сенсорной информации, которое стимулирует диспозициональное желание только тогда, когда крысу лишают соли. Решить эту дилемму сможет только установление того, стал ли А-сигнал результатом первого контакта [животного с веществом]. Сомнений не вызывает то, что живые существа могут формировать диспозициональные желания вещей, которые им нравятся, даже если они в данный момент их не употребляют, поскольку сыты [удовлетворены].

[39] Например, см. (Kalivas et al., 2009).

[40] Полагаем, именно это имело место в знаменитых экспериментах Шульца по электрофизиологии (Schultz, 1998). В отличие от опытов Уайвелл, в которых рассматривались повышенные стабильные (относительно долговременные) уровни дофамина, Шульц показал, что стимул способен вызвать фазические (моментальные) нейронные выбросы дофамина (а также его многократное последующее высвобождение), что часто интерпретировалось как фазическая причина изменяющегося «хочу»/wanting. Но и в нашем случае мозг может выбрасывать фазический дофамин, усиливающий фазический глутаматовый сигнал, вызванный стимулом, усиливая, таким образом, порождаемое, включаемое стимулом «хочу»/wanting. Конечно, если для изменяющегося «хочу»/wanting необходимы оба сигнала (дофаминовый и глутаматовый), рассматривать сам глутамат в качестве причины уже не получится, однако утверждение, что дофамин сам по себе не является достаточным, будет справедливо.

[41] (Cornell et al., 1989).

[42] (Jaffe et al., 1989); (de Wit and Chutuape, 1993).

[43] (Jenkins and Moore, 1973); (Allan and Zeigler, 1994).

[44] (Rosse et al., 1993); (Rosse et al., 1994); (Rose et al., 2010).

[45] Этим мы не опровергаем тот факт, что эффект осознания поощрения может работать на неосознаваемом уровне так, что непосредственно приведет к формированию поведения. См. (Winkielman and Berridge, 2004). Такое поведение, однако, все равно будет подчиняться самоконтролю, с той лишь разницей, что субъекту не придется прилагать усилий к его осуществлению.

[46] Хорошие рассуждения на тему того, как желания сужают область концентрации субъекта приводятся у (Loewenstein, 1999).

[47] Такие желания очень хорошо рассмотрены у (Railton, 2012). Множество желаний на деле могут сочетать в себе элементы обоих типов; и как раз тот случай, который Рэйлтон использует для демонстрации более осознанного желания (желание человека выпить эспрессо) прекрасно это подтверждает.

[48] Обсуждение свидетельств в пользу существования самоконтроля и участвующих в его работе механизмов см. (Holton, 2009).

[49] См., например, (Volkow et al., 2004).

[50] См., например, (Luna and Sweezy, 2004); (Goldstein et al., 2009); более доступное описание см. у (Sabbagh, 2006).

[51] (Prestwich et al., 2006); (Kober et al., 2010).

[52] Об этом неоднократно говорит Альберт Бандура; см., например, (Bandura, 1999).

[53] Авторы придерживались традиционного отделения наркотической зависимости от поведенческой зависимости, однако вполне возможно, что некоторые вещества стимулируют подобное зависимости поведение, не внедряясь в дофаминовую систему так, как было рассмотрено нами, следовательно, которое следует отнести к поведенческой зависимости. Одно из таких веществ — сахар и, возможно, марихуана, хотя относительно последней приводятся самые противоречивые доводы. Получается, что более корректным будет деление зависимостей на изменяющие и не изменяющие дофаминовую систему. Тем не менее, авторы предпочли использовать традиционную терминологию.

[54] Подтверждение тому, что у наркотической и поведенческой зависимости много общего, находится в случаях болезни Паркинсона, которые отвечают на замещение дофамина развитием зависимого поведения. См. (O’Sullivan et al., 2009). Авторы оставляют открытым вопрос о том, следует ли таким же образом рассматривать и другие виды поведения, внешне похожие на наркотическую зависимость (например, возникающие в результате обсессивно-компульсивного расстройства).

Дата добавления: 2015-07-10