Причинно-следственные связи механизмов Wanting и Liking

На самом ли деле механизм «нравится»/liking однозначно инициирует механизм «хочу»/ wanting (иными словами, является ли механизм «нравится» каузально достаточным для механизма «хочу»)? Всегда ли возрастающему «хочу» предшествует ситуация «нравится» (является ли механизм «нравится» каузально необходимым для механизма «хочу»)? Принято полагать, что такие связи имеются. Даже Г.Э. Мур, непримиримый противник гедонизма, писал, что «готов допустить, что удовольствие всегда, пусть частично, является причиной желания».[22] Достаточно весомое заявление. Хотя мы полагаем, что активация мозговой деятельности, вызывающей усиление системы «нравится», как правило, приводит к усилению системы «хочу», мы считаем, что эти механизмы изначально отдельны и что в определенных условиях «нравится» может состояться без участия «хочу».

Обращаясь к вопросу, всегда ли механизму «хочу» предшествует работа механизма «нравится», мы склоняемся к отрицательному ответу. Активация многих видов мозговой деятельности, вызывающей усиление «хочу»/wanting не сопровождается усилением «нравится»/liking; «хочу» без участия «нравится» часто наблюдается у аддиктов. Подтверждения этому были впервые получены во время исследований мозговой деятельности и поведения крыс. Поскольку крысы не наделены даром речи, исследователям потребовались невербальные поведенческие индикаторы работы систем «хочу» и «нравится». Система «хочу»/wanting прямолинейна: если крыса пытается что-то достать, она этого хочет. (Здесь, однако, мы допускаем, что в процесс не вмешивается система самоконтроля; в случае с человеком, как мы увидим ниже, ситуация осложняется.) Традиционно считалось, что систему «нравится»/liking идентифицировать сложнее. Однако набор результатов опытов показывает, что спектр выражений лица — в том числе, протрузия [высовывание] языка, облизывание губ — связывается с тем, что ряду субъектов «нравится» органолептическое ощущение вкуса (наблюдается у крыс, обезьян, младенцев человека).[23] В последние 10 лет различие между механизмами «нравится» и «хочу» было подтверждено во многих исследованиях человеческих субъектов на основании их собственного опыта органолептических удовольствий, в том числе при приеме кокаина и других вызывающих зависимость наркотиков.[24]

Определив четкие критерии систем «хочу» и «нравится», мы обнаружим, что одна из систем может быть возбуждена без участия другой. При подавлении уровней дофамина у крыс животные не готовы выполнять работу для получения вознаграждения в виде пищи, ради которого они ранее делали бы это. В крайних случаях, животные не ели приятную на вкус пищу, находившуюся в свободном доступе, демонстрируя при этом, что она им очень нравилась, как только эту пищу вкладывали им в рот. Крысы, у которых химически было разрушено 98% дофаминовых нейронов в прилежащем ядре и полосатом теле, без внутрижелудочного кормления могли умереть от голода, хотя их нормальные реакции (пища «нравится») демонстрировали, что удовольствие от пищи не изменилось. Следовательно, механизм «нравится» не является достаточным для механизма «хочу». Справедливо и обратное: при повышении уровней дофамина у крыс было обнаружено, что их желание/wanting могло повышаться без усиления системы «нравится» (пример будет приведен ниже).[25] Следовательно, более сильное «нравится» не обязательно для более сильного «хочу». Действительно, у крыс можно искусственно запустить механизм «хочу»/wanting без каких-либо проявлений механизма «нравится»/liking.[26]

Связь «хочу» с ожидаемым «нравится»

Вторая проблема заключается в связи механизма «хочу» с ожидаемым «нравится». Может ли субъект хотеть чего-либо, полагая, что ему это не понравится? Действительно ли обратное: может ли субъект полагать, что ему что-то понравится и при этом не хотеть этого? Именно здесь находится место для теорий обучения: может ли субъект научиться тому, что ему что-то нравится, и при этом не сформировать желание этого? Действительно ли обратное: может ли субъект научиться тому, что ему что-то не нравится, и при этом сформировать (или, как минимум, поддерживать) желание этого?

Опытные данные подтверждают, что работа системы «хочу»/wanting без ожидаемого «нравится» возможна: эти механизмы не тождественны друг другу, между ними отсутствует однозначная причинно-следственная связь. Здесь имеется два соображения: 1) желания/wants изменяются таким образом, что их сложно привести в соответствие с идеей о том, что убеждения тоже изменяются; 2) то, что нам известно о формировании убеждений, подразумевает, что для этого используются иные механизмы, нежели чем при формировании желаний.

Для понимания первого допущения нужно вспомнить о ряде опытов, проведенных Синди Уайвелл (Cindy Wyvell), в которых создавались моментные пики повышенного желания/wanting в обмен на вознаграждение, которые превышали как уровень «нравится» в отношении этого вознаграждения, так и усвоенные воспоминания (learned memories) и ожидания относительно ценности вознаграждения. На первом этапе было необходимо заставить крыс связать произвольный стимул (звуковой сигнал) с деятельностью (нажатием на рычаг) путем поощрения — угощения сахаром. В результате, звуковой сигнал заставлял животное нажимать на рычаг. На последующих этапах эксперимента необходимо было выяснить, как воздействует изменение уровня дофамина на деятельность (нажатие рычага) даже при отсутствии сахара.[27]

В определенные дни крыс обучали нажимать на рычаг, чтобы получить сахар (инструментальное научение). В другие дни создавался обусловленный стимул: звуковой сигнал обозначал наличие свободно доступного сахара, в результате чего у крыс вырабатывалась связь звукового сигнала и сахара (научение по Павлову). Мимика крыс показывала, что сахар им нравился.

В мозг крыс были введены канюли, что позволило напрямую воздействовать на их мезолимбическую систему путем микроинъекций мельчайших доз наркотика. Контрольная группа получала по канюлям инъекции инертного раствора, а опытная получала амфетамины, значительно увеличивающие выброс дофамина. Результат действия мезолимбической дофаминовой системы определялся путем наблюдения за различиями в [поведении] двух групп.

Сахар продолжал нравиться обеим группам крыс. Как и ожидалось, он нравился им в одинаковой степени: амфетаминовая группа не продемонстрировала более интенсивной мимической реакции при получении сахара — еще одно подтверждение тому, что дофамин не производит удовольствие. При этом важно, что амфетамины не увеличили ожидаемого удовольствия от сахара: когда амфетаминовой группе давали рычаг, животные не нажимали его чаще, чем крысы в контрольной группе, которым рычаг давали без какого-либо вмешательства.

Разница стала очевидной, когда крысы стали слышать сигнал, который был обусловлен для них как связанный с получением сахара. Обе группы стали чаще нажимать на рычаг. Крысы в амфетаминовой группе делали это значительно чаще: частота нажатий увеличилась вчетверо по сравнению с предыдущим опытом и более чем на 50% по сравнению с группой крыс, не получавших амфетамин и слышавших тот же сигнал. При включении и выключении сигнала наблюдалось возникновение и прекращение этого эффекта.[28]

Что же здесь наблюдается? Очевидно, повышенный уровень дофамина приводит к существенному усилению обусловленной реакции, уже существовавшей у субъекта. Звуковой сигнал заставляет крыс из контрольной группы нажимать на рычаг. Присутствие же высоких уровней дофамина заставляет крыс, получающих амфетамин, нажимать на рычаг чаще.

Чрезвычайно трудно объяснить это явление с позиций изменений в ожидании: у нас нет оснований полагать, что звуковой сигнал вызвал изменение убеждений крыс в том, какое удовольствие принесет сахар, и получающие амфетамин крысы не стали проявлять больше усилий, чтобы получить вознаграждение при отсутствии сигнала. Крысы не научились ничему новому, и наблюдаемый эффект пропадал при выключении сигнала.

В общих чертах, механизм научения отличается от механизма «хочу»/wanting. Например, упомянутые нами крысы лишались практически всего дофамина в результате нейрохимического разрушения 6-гидроксидофамина, но при этом были вполне в состоянии научиться новым сведениям о пищевом вознаграждении. Когда предпочитаемая, нравившаяся ранее пища переводилась в разряд несъедобной путем стимулирования тошноты, крысы с пониженным уровнем дофамина реагировали на нее, демонстрируя отвращение, так же, как и нормальные крысы. Подобным же образом, мыши, у которых генетически был заложен низкий уровень дофамина, были способны научиться основным ассоциациям с вознаграждением по Павлову.[29] Когда механизм научения и механизм «хочу» принудительно разделяются путем манипуляций с дополнительными вводными данными для последнего (психологическим состоянием или свойством), уровни и роли дофамина и активаций в мезолимбической системе мозга регистрируют результат действия механизма «хочу» с большей точностью, чем результаты механизма научения.[30] Научение как формирование новых убеждений или моделей поведения не зависит в существенной степени от дофаминовой системы.

Какую же именно функцию выполняет дофамин? Из опытов Уайвелл мы уяснили, что дофамин участвует в формировании желания в определенные моменты. Опыты показали также, что формирующееся желание не является всеобъемлющим. Напротив, представляется, что дофамин участвует в формировании специфических желаний в ответ на определенные стимулы. Для того, чтобы разобраться в этом, нам следует принять некоторые априорные соображения относительно человека и того, какая система «хочу»/wanting ему требуется. Это нужно нам не для общего развития с позиций эволюции. Рассматриваемая теория хорошо подтверждается экспериментальными данными. Мы приводим ее для того, чтобы хорошо понять функцию сложного механизма. Лучший способ сделать это — разобраться, как он работает.

Дата добавления: 2015-07-10