Адаптивное значение вспоминания снов

Чем определяется, будет ли помнить человек свои сны или за­будет их? Фрейд отвечал на этот вопрос исходя из своих представ­лений о вытеснении. Он полагал, что человек забывает свои сны, чтобы снова вытеснить прорвавшийся в них бессознательный ма­териал (Freud, 1901, vol. 5, p. 672), а помнит сны в том случае, если такое вытеснение не удалось осуществить. Моя точка зрения, которую я отстаиваю в этой книге, состоит в том, что человек может помнить свои сны не только когда не может вытеснить их, но и в тех случаях, когда вспоминание сна имеет адаптивное зна­чение.

На первый взгляд кажется, что сны могут выполнять свою адап­тивную функцию независимо от того, вспомнит ли их пациент (см. Greenberg et al., 1992). Однако в некоторых случаях вспоминание сна существенно для достижения пациентом своих целей. Так было, например, в описываемом ниже случае. Инженер видел серию снов, в которых решал важную инженерную задачу. Я уз­нал об этих снах из письма, которое он написал мне после про­чтения моей статьи в популярном журнале (Weiss, 1990). В этой статье я утверждал, что человек может решать свои проблемы бес­сознательно. Ниже приводится цитата из этого письма, с незна­чительными изменениями в интересах краткости и сохранения инкогнито моего корреспондента.

"Я прирожденный левша и пользовался почти исклю­чительно левой рукой, пока не пошел в школу. В шко­ле учителя заставляли меня пользоваться правой рукой, шлепая линейкой по левой, когда я ею писал, рисовал и т.д. Учителя убедили и моих родителей вести совмест­ную борьбу с моей леворукостью.

Мне 43 года, я инженер, автор нескольких известных изобретений, которые в настоящее время широко исполь­зуются.

В работе над изобретениями большую помощь мне оказывают мои сны. Когда я работаю над той или иной проблемой, которая должна быть решена в разрабатыва­емом мной технологическом процессе, я думаю над ней перед сном, но никогда не нахожу решения. После это­го я засыпаю и вижу сон о своей разработке. Во сне я вижу, как устройство хорошо проходит часть своего ра­бочего цикла, но внезапно останавливается в некоторой точке. Я просыпаюсь и понимаю, что дизайн, который я придал устройству во сне, неправильный. Я думаю о задаче около получаса и засыпаю опять. На следующий день я снова думаю о ней перед сном. Это повторяется в течение нескольких недель или месяцев, пока я опять не увижу во сне мою машину. Если она и на сей раз не работает как надо, я просыпаюсь и продолжаю думать над задачей.

Я продолжаю этот процесс до тех пор, пока устрой­ство в моем сне не станет работать превосходно в течение всего рабочего цикла. После такого сна я просыпаюсь и делаю чертеж увиденной во сне машины или строю ее модель.

Все основные идеи своих изобретений я впервые уви­дел во сне. Хочу еще отметить, что я редко, если вооб­ще когда-нибудь, просыпаюсь ночью, кроме тех случа­ев, когда вижу сон о разрабатываемом мной устройстве".

Поскольку мой корреспондент не являлся моим пациентом, я не мог детально исследовать описываемые им процессы. Тот факт, что он начинает свое письмо рассказом о том, что в детстве его заставляли пользоваться правой рукой вместо левой, дает ключ к значению использования снов для решения инженерных задач. Поскольку моему корреспонденту в детстве не разрешали пользо­ваться левой рукой для письма и рисования, он запретил себе использовать бодрствующее сознание для решения инженерных задач. В любом случае, из сообщения моего корреспондента ясно, что человек может принять бессознательное решение работать и решать некоторые технические задачи во сне, а также просыпать­ся, чтобы запомнить полученное решение.

Бывают и другие обстоятельства, при которых для целей чело­века нужно вспомнить сновидения. Например, это важно, если цель — поднять на уровень сознания вытеснение травматические воспоминания. Исследованные Бэлсоном (Balson, 1975) бывшие военнопленные после выхода из лагеря военнопленных видели ряд очень ярких снов, в которых вспоминали травматический опыт своего пленения и ужасного обращения с ними в лагере.

Подобные сновидения бывают и у тех пациентов, которые в ходе психотерапии стараются вспомнить травматический опыт своего детства. Обычно такие пациенты на начальной стадии психотера­пии с трудом вспоминают свои сновидения. После этого они ви­дят серию снов, которые помнят очень живо; в этих снах они пе­реживают травматический опыт, который пытались вспомнить накануне. После полного осознания травматического опыта они часто, как и в начале лечения, в состоянии вспомнить лишь от­дельные эпизоды своих сновидений.

Именно так было в психотерапии одной моей молодой пациентки. В течение первых двух лет психотерапии она почти не могла вспомнить своих снов. Затем, на третий год, в течение примерно шести месяцев, она видела ряд ярких снов, которые хорошо по­мнила. В этих снах она видела своего отца, которого на сознатель­ном уровне всегда идеализировала. С помощью этих сновидений пациентка постепенно вспомнила касающееся ее шокирующее со­бытие: однажды, когда ей было восемь лет, она увидела, как отец занимался сексом с ее няней. После того, как это воспоминание всплыло в ее сознании, пациентка продолжала психотерапию еще несколько лет, однако в течение этого периода, как и в начале терапии, могла вспомнить только случайные отрывки своих снов.

Другой тип сновидений, которые запоминаются сновидцами для адаптивных целей, это успокаивающие и обнадеживающие сны, которые человек формирует в чрезвычайных неблагоприятных об­стоятельствах. Способность этих сновидений помогать сновидцу проистекает из того, что они обладают качеством реально пережи­ваемого опыта. Например, военнопленные, которые видели себя во сне могущественными и наслаждающимися жизнью, думали, что они действительно могущественны и наслаждаются жизнью. После таких сновидений они ощущали себя менее беспомощными и больше надеялись на освобождение. Перед тем, как увидеть эти исполненные счастья сны, солдаты пытались приободрить друг друга разговорами о том, что когда-нибудь их освободят, и они смогут вознаградить себя за время лишений. Однако они получа­ли не много успокоения от этих представлений об исполнении желаний в бодрствовании, особенно по сравнению с переживанием счастья в следующих за этим снами.

В другом случае, описанном Вайссом и др. (Weiss et al., 1986, Chapter 7), сон принес огромное облегчение отчаявшемуся паци­енту. Когда этот пациент разряжал свой пистолет, тот случайно выстрелил и убил его жену. После этого пациент, очень любив­ший свою жену, стал думать о самоубийстве. При последующем Лечении психотерапевт делал упор на том, что выстрел был совер­шенно случайным событием. Пациент понимал, что это так, но, тем не менее, не мог простить себя. Затем, примерно через восемь месяцев после начала психотерапии, пациент увидел во сне, что Когда он случайно выстрелил в свою жену, та пошатнулась, опу­стилась к нему на колени и сказала, что прощает его. Это сновидение, как и счастливые сны военнопленных, было ярким и да-вало пациенту большое утешение. Он помнил его еще в течение многих недель. Когда пациент становился подавленным, он утешалея воспоминаниями о сне. Этим сном пациент помог себе пе­реносить свое горе много больше, чем мог сделать это мыслями в бодрствующем состоянии. Он реагировал на сновидение так, как если бы это было реальное событие — т.е. как если бы его убитая жена на самом деле простила его.

Дата добавления: 2015-07-10