Использование убеждения или авторитета

Как уже отмечалось, теория 1911 — 1915 годов рекомендует пси­хотерапевту избегать применения убеждения или авторитета. На­пример, он не должен ничего советовать или запрещать пациенту. Психотерапевт должен использовать лишь интерпретации, чтобы решить свою основную задачу — перевести бессознательный мате­риал в сознание.

Предлагаемая здесь теория, напротив, предписывает психоте­рапевту пользоваться, помимо интерпретации, другими разнооб­разными средствами, включая, в некоторых случаях, убеждение и авторитет. Рассмотрим, например, описанный выше психоана­лиз Роберты П., страдавшей от патогенного убеждения в том, что она должна быть и будет отвергнута психоаналитиком. Хотя пси­хоаналитик интерпретировал это убеждение, Роберта не принимала его интерпретацию до тех пор, пока психоаналитик не использо­вал свой авторитет, убедив Роберту продолжить психоанализ. После этого Роберта почувствовала обоснованность интерпретаций психоаналитика. Кроме того, она почувствовала себя в достаточ­ной безопасности, чтобы вспомнить, как была отвергнута своей матерью, и понять, что избегала дружеских отношений с психо­аналитиком из страха, что тот также отвергнет ее.

Хотя использование убеждения или авторитета является "проплановым" в одних случаях, в других оно может быть "антиплано­вым". Например, некоторые пациенты воспринимают убеждение как непрошеную опеку, другие видят в использовании психотерапевтом авторитета унижение для себя. Как именно психотерапевт может помочь пациенту почувствовать себя в безопасности, зави­сит от того, что пациент считал в детстве наиболее опасным. Например, пациенту, который чувствовал себя в детстве отвержен­ным суровыми, строгими родителями, может помочь непринуж­денная болтовня с психотерапевтом на темы, представляющие вза­имный интерес. Другому пациенту, страдавшему в детстве от требовательных родителей, которых он не мог удовлетворить, по­может оценка его усилий доставить психотерапевту удовольствие.

Некоторые пациенты, особенно те, кому в детстве не удалось сформировать ощущение надежной связи со своими родителями, утверждаются во мнении, что они недостойны чувствовать связь с кем бы то ни было. Они уверены, что будут отвергнуты психоте­рапевтом. Такие пациенты не чувствуют себя с психотерапевтом достаточно безопасно, пока тот не приложит экстраординарных усилий для налаживания связи с ними. Например, один пациент, который в детстве не мог сформировать связь со своими раздражи­тельными, эгоцентричными родителями, был очень тревожным и беспокойным и не мог найти работу, которая бы ему нравилась. Ему несколько помогла психотерапия и посещение группы поддер­жки. Однако он не мог найти себе хорошую работу до тех пор, пока психотерапевт не попросил его звонить каждый день и в течение 10 минут рассказывать о своей деятельности в этом направлении. После нескольких месяцев такой практики пациент стал менее подавленным и наконец нашел себе работу по душе.

Пациент, который в детстве заключил из пренебрежительного отношения к нему родителей, что он не заслуживает защиты, мо­жет не чувствовать себя безопасно до тех пор, пока психотерапевт не проявит свой авторитет для демонстрации того, что он будет защищать пациента. Так было, например, в случае Джеффри Б.

Джеффри Б.

Джеффри Б., молодой врач, отец двух детей, стал саморазру­шительно неразборчивым в половых связях вскоре после начала Психоанализа. Он имел так много связей и стал столь необязате­лен, что поставил под угрозу свой брак и свою карьеру. Тем не менее он мягко говорил психоаналитику, что не считает это сво­ей основной проблемой.

Психоаналитик предположил, что пациент испытывает его с целью выяснения, будет ли психоаналитик его защищать. Психо­аналитик несколько раз обращал внимание Джеффри на его само­деструктивное поведение, однако тот провоцирующе продолжал свой промискуитет. Наконец психоаналитик сказал, что если так будет продолжаться, он вынужден будет прекратить лечение. Па­циент сердился, плакал и ругал психотерапевта за его неспособ­ность поддерживать "аналитические" отношения, однако решил лучше отказаться от бесчисленных связей, а не от лечения. Кро­ме того, он стал больше доверять психоаналитику и вспомнил несколько эпизодов из своего детства, в которых родители не смог­ли защитить его от саморазрушительного сексуального поведения. Он вспомнил, что в четвертом классе раздевался и выставлял себя напоказ в школьных коридорах. Учителя пытались заручиться под­держкой родителей, чтобы помочь мальчику, но те не проявили встречного желания.

После описанных выше событий в курсе психотерапии Джеф­фри успокоился и продолжил работу по развенчанию своего убеж­дения в том, что не заслуживает помощи и защиты.

Использование психотерапевтом своего авторитета в ходе лече­ния Джеффри Б. и Роберты П. помогло им почувствовать себя в безопасности. Лечение обоих было успешным. Пациенты, кото­рым требуются убеждения или использование авторитета, не обя­зательно более нарушены, чем те, кому это не нужно. Если тра­диционная техника не годится для лечения пациента, это говорит о границах применения данной техники, а не о степени нарушен­ности пациента.

Кроме того, представленная здесь теория ослабляет различия между аналитической и поддерживающей терапиями. Это разли­чие имеет значение в теории 1911 — 1915 годов, где предполагает­ся, что пациент может осознать вытесненный материал только при помощи интерпретаций, но не в данной теории, утверждающей, что в некоторых случаях пациент может чувствовать себя с психо­терапевтом достаточно безопасно, чтобы осознать вытесненное без интерпретации. Как показал при помощи опросов Уоллерштейн (Wallerstein, 1985), пациенты, проходившие так называемую под­держивающую терапию, обнаруживают столько же структурных изменений, как и пациенты, которые подверглись аналитической терапии. Это объяснимо в рамках описываемой здесь теории, но не теории 1911 — 1915 годов.

В некоторых случаях пациент получает пользу просто от уста-довленных им хороших отношений с психотерапевтом и нового опыта, приобретаемого в этих отношениях. Он может достигнуть "вторичных" инсайтов, переоценивая свое настоящее и прошлое в свете этого нового опыта. Рассмотрим, например, случай паци­ента, который вывел из своих отношений с отвергавшими его ро­дителями то обстоятельство, что он заслуживает такого отношения. Опыт отношений с психотерапевтом говорил ему обратное, и вследствие этого опыта пациент изменил свои патогенные убеж­дения и повысил самооценку. Кроме того, он стал по-новому смотреть на опыт своего детства, стал размышлять над отношени­ем к нему родителей и понял, что был достоин лучшего (см. Alexander & French, 1946, p. 20).

Дата добавления: 2015-07-10