A. A. СТОЛЯРОВ 10 страница

Возможно, часть книг Аристиппа Старшего из каталога Диогена Лаэртия на самом деле была написана его внуком Α.; во всяком случае, некоторые античные доксографы полагали, что старший Аристипп ничего не писал, а другие, среди них Сотион, признавали как его произведения только небольшую часть списка Диогена (D. L. II 84).

Лит.: Giannantoni G. I Cirenaici. Fir., 1958, p. 432-435; Idem. SSR, I, p. 287 (IV. B: Arete et Aristippus Metrodidactus); Döring К. Aristipp aus Kyrene und sein gleichnamiger Enkel, - GGPh, Antike 2. 1, 1998, S. 246-256.

M. А. СОЛОПОВА

АРИСТОБУЛ ÇΑριστόβουλος) (сер. 2 в. до н. э.), александрийский писатель, иудей, автор аллегорического комментария к Септуагинте, адресованного Птолемею VI Филометору (180-145 до н. э.). Согласно Евсевию Кесарийскому, А. упомянут во 2-м Послании Маккавеев (2 Мак. 1:10) как «учитель царя Птолемея, происходящий из рода помазанных священников», впрочем, это соотнесение спорно. Фрагменты сочинения А. сохранились благодаря цитатам у христианских авторов - Климента Александрийского (Strom. VI 32, 3-33, 1; I 150, 1-3), Анатолия (apud Eus. Hist Eccl. VII 32, 16-18), Евсевия Кесарийского (Pr. Εν. VII 14; VIII 9, 38-10, 18; XIII 12, 11-16), об А. свидетельствует также Ориген (С. Cels. IV 51).

Сочинение Α., по-видимому, представляло собой диалог между автором и Птолемеем, в котором А. отвечал на предполагаемые вопросы монарха о значении отдельных мест «Бытия», «Исхода», «Второзакония» и, возможно, других книг Септуагинты. Ответы носят характер философской апологии, разъясняющей пункты, неприемлемые с точки зрения греческой богословской традиции академического происхождения. А. разъясняет, как надо понимать библейский антропоморфизм: упоминания о «руке», «стоянии», «схождении» Бога - лишь метафоры, указывающие на проявления божественной силы (fr. 2 Walter = Eus. Pr. Εν. VIII 9, 38-10, 18), «упокоение» Бога в субботу не означает его последующего бездействия, но лишь то, что порядок сотворенных вещей с того дня пребывает незыблемым на веки (fr. 5 = Pr. Εν. XIII 12, 11), особый статус субботы обосновывается ссылкой на значение седмицы в пифагорейской числовой символике (Ibid.).

А. призывает понимать Писание «физически» (fr. 2 = Pr. Εν. VIII 10, 2), а не буквально. Моисей, как автор Пятикнижия, с помощью разных образов и выражений обозначает (σημαίνει, επισημαίνεται) великие тайны природы, которые проницательный ум должен усмотреть в его сочинениях. Под

АРИСТОБУЛ 153

«физическим» смыслом А. понимает теологию, что ставит его особняком по отношению к стоической аллегорезе (Гераклит, Корнут). Прямое влияние стоиков он вряд ли мог испытать и в силу исторических причин: аллегорический комментарий к Гомеру становится у стоиков популярен не ранее времени А. (к тому же в грамматической школе Пергама, которая полемизировала в этот период с александрийской школой).

Теологические трактовки А. близки философии, представленной в трактате «О мире», приписываемом Аристотелю. С этим трактатом экзегезу А. сближает представление о Боге, как имеющем имманентную миру силу (δύναμις), которая, будучи все проникающей связью сущего, может в своих проявлениях (evepyua) созерцаться (θβωρέω) человеком. К ней, по мысли Α., относятся такие выражения Писания как «рука Господня», «нисхождение Бога» (на Синай), «божественный глас» (fr. 2 = Eus. Pr. Εν. VIII 10, 7; 12-17; fr. 4 = Eus. Pr. Εν. XIII 3). Сам же Бог - творец, находящийся «над всем» и «повсюду», и вне «проявления» «силы» не видим.

Другая линия связи с Аристотелем проходит через неопифагорейские псевдоэпиграфы. Так, рассуждения А. о мудрости как источнике света, в котором все созерцается (fr. 5 = Eus. Pr. Εν. XIII 12, 10), находят соответствие в трактате Периктионы «О мудрости» (apud Stob. Ill 1, 120), опирающемся на 11-ю кн. «Метафизики».

В целом, мысль А. близка тем течениям эллинистической философии, которые претендовали на авторитет Аристотеля, что объясняет, почему источники называют его «перипатетиком», а его философию «перипатетической» (Т 2 Walter = Clem. Strom. I 15, 72. 4; Τ 4 = Clem. Strom. V 14, 97. 7; Τ 14 = Pr. Εν. XIII 12; Τ 12 = Pr. Εν. VIII 9, 38).

В то же время связь А. с неопифагорейскими эпиграфами не сводится к их общей ориентации на Аристотеля, но проявляется и в обращении к собственно пифагорейскому материалу. Так, «физически» трактуя субботу (седьмой день) как «первое рождение света» (fr. 5 Walter = Eus. Pr. Εν. XIII 12, 10), - свет же на самом деле был сотворен Богом в первый день, - А. опирается на пифагорейскую числовую философию, в которой единица рассматривалась как тождественная семерке (ср. Philo. Deus imm. 5-11; Procl. Th. Plat. 5, 14, 10-12). Зачин «Бытия» «и сказал Господь...» перетолковывается им в смысле пифагорейского учения о гласе (φωνή), пронизывающем Вселенную (fr. 3 = Eus. Pr. Εν. XIII 12, 3-4). Α. выстраивает определенную доксографическую перспективу, в которой преемниками Моисея выступают Пифагор, Сократ, Платон, а также Орфей и перипатетики. Это преемство также находится в согласии с неопифагорейской доксографией.

В своем сочинении А. обильно цитировал греческих поэтов. В его фрагментах сохранилась пифагорейская поэтическая антология, посвященная значению числа 7, а также ранняя редакция орфической поэмы, известной из других источников под названием «Завещание Орфея». Это стихотворение обнаруживает знакомство с Ветхим Заветом, и приведено А. в подтверждение мысли о том, что орфики зависят от иудейского Завета, равно как и о том, что ветхозаветная и орфическая доктрины схожи.

Фрагм.: Fragments from Hellenistic Jewish Authors. Vol. III. Aristobulos. Ed. by C. R. Holladay. Atlanta (Georgia), 1995; Kraus Reggiani C. I frammenti di Aristoboulo, es-egeta biblico, - BollClass 3, 1982, p. 87-134; Angelino C, Valesini D., Salvaneschi E. (edd.).

154 АРИСТОКЛ ИЗ МЕССЕНЫ

I frammenti di Aristobulo, - Σύγκρυσι,ς. Testi e studi di storia e filosofia del linguaggio reli-gioso. T. II. Genova, 1982, p. 41-82; Waiter N. Fragmente jüdisch-hellenistischen Exegeten -Aristobulos, Demetrios, Aristeas. 1975; Denis A. Fragmenta Pseudepigraphorum quae super-sunt graeca una cum historicorum et auctorum Judaeorum hellenistarum fragmentis. Leiden, 1970, p. 217-228.

Лит.: Walter N. Der Thoraausleger Aristobulos: Untersuchungen zu seinen Fragmenten und zu pseuepigraphischen Resten der jüdisch-hellenistischen Literatur. В., 1964; Radice R. La Filosofia di Aristobulo e I suoi nessi con il «De Mundo». Pref. di A. A. Bos. Mil., 1994; Мату сова Е. Д. Философская экзегеза Ветхого Завета у Филона Александрийского: истоки и традиция. (Дисс.) М., 2000; Она же. Филон Александрийский и греческая доксо-графия, - ВДИ, 2001, 1, с. 40-52.

Е. Д. МАТУСОВА

АРИСТОКЛ ИЗ МЕССЕНЫ ('Αριστοκλής 6 Μβσσήνιος) (2 в. н. э.), представитель поздней Перипатетической школы; род. в Мессене на Сицилии. Согласно Суде (Suda, A 3916), был автором сочинений: историко-философского компендия «О философии» в 10 кн. (Пер1 φιλοσοφίας), «Кто важнее — Гомер ИЛИ Платон?» (ΤΊότ€ρος σπου8αιότ€ρος "Ομηρος η Πλάτων), «Руководство по риторике» (Τέχναι ρητορικά!), «О Сараписе», «Этика» в 9 кн., - ныне известных только по фрагментам.

Обширные выдержки из главного труда А. «О философии», в котором он написал, по словам лексикографа, «обо всех философах и их учениях» (Suda, Л 3916. 3), приводит Евсевий Кесарийский в «Приготовлении к Евангелию». Фрагменты у Евсевия посвящены философии Платона (Рг. Εν. XI 3, 1-9), Аристотеля (XV 2, 1-15), киренаиков (XIV 19, 1-7), эпикурейцев (XIV 21, 1-7), стоиков (XV 14) и, особенно ценные, об учении Пиррона и скептиков (XIV 18, 1-4 = Pyrrh., test. 53 Decleva Caizzi; XIV 18, 5-30). Кроме Евсевия, некоторые сведения об этом сочинении А. предоставляют поздние неоплатоники Иоанн Филопон и Асклепий из Тралл, издавшие каждый под своим именем записи комментария своего учителя неоплатоника Аммония к «Введению в арифметику» Никомаха из Герасы. Они упоминают о толкованиях понятий «философия» и «софия» из трактата А. «О философии». Так, слово σοφία (мудрость) А. полагал производным от σαφές (ясный) и φώς (свет) и выделял пять значений слова «мудрость», соответствующих этапам последовательного развития человеческой цивилизации: мудрость это и искусство (техне) добывания необходимой пищи для выживания (после природных катастроф); и искусство строить и вести хозяйство; устраивать государственную жизнь согласно законам - мудрость это и познание природы и ее причин, и, наконец, восхождение к божественному и вечному. София в последнем, пятом значении, это и есть истинная (κυρίως) философия, которая «философствует о вечно тождественном бытии» (Ascl. In Introd. arithm. I, 1. 14-43 Tarân; Jo. Philop. In Introd. arithm. Ι α Hoche), см. подробнее: Moraux II, S. 92-123.

Творчество А. отмечено характерным для поздних перипатетиков интересом к Платону и скептикам (ср. Александр из Дамаска), а также синтезом риторики и философии в духе «второй софистики». А. традиционно считался одним из учителей Александра Афродисийского, но сейчас это мнение пересмотрено (см. подробнее: Аристотель из Митилены).

Фрагм.: Aristoclis Messemi Reliquiae. Ed. H. Heiland. Diss., Giessen, 1925; Aristocles ofMessene. Testimonia and Fragments. Ed. by M. L. Chiesara. Oxf., 2002.

АРИСТОКСЕН 155

Лит.: Trabucco F. Il problema di «De philosophia» di Aristocle di Messene et la sua dottrina, -Acme 11, 1958, p. 97-150; Eadem. La polemica di Aristocle di Messene contro Protagora e Epicuro, - AAT 93, 1958-1959, p. 473-515; Eadem. La polemica di Aristocle di Messene contro lo scetticismo di Aristippo e i Cirenaici, - RSF 15,1960, p. 115-140; Moraux, Aristotelismus II, 1984, S. 83-207.

M. A. СОЛОПОВА

АРИСТОКСЕН ÇApiuro&vos) из Тарента (ок. 370/60 - после 300 до н. э.), философ-перипатетик и ученый, основатель биографического жанра, один из главных в античности авторитетов в теории музыки. Его отец и учитель, музыкант Спинтар, был близок к пифагорейцу Архиту из Тарента, учителями А. были также пифагорейцы Ксенофил, Эхекрат и др., ученики Филолая и Эврита. После пребывания на Пелопоннесе (в Мантинее и Коринфе), уже сложившимся человеком, А. присоединился к аристотелевскому Ликею (основан в 335). После смерти Аристотеля Α., вероятно, остался в Ликее, читая здесь лекции по музыке (fr. 62 Wehrli; Harm. II, 30-31).

Из огромного числа трудов А. (453), косвенно указывающего на его долгую жизнь, около 30 сохранились во фрагментах и свидетельствах и лишь два почти полностью: «Начала гармоники» ('Αρμονικά στοιχεία) и «Начала ритмики» ('Ρυθμικά στοιχεία). За исключением теоретических трактатов по музыке, подавляющее большинство дошедших до нас фрагментов принадлежит к сочинением, предназначенным для широкой публики. К центральным для Аристотеля теоретическим предметам - логике, физике, метафизике — А. проявлял еще меньше интереса, чем его товарищ по Ликею Дикеарх. Его стремление сохранять дистанцию от любых авторитетов сказалось, например, в том, что в учении о душе он отвергал взгляды Аристотеля, разделяя пифагорейскую теорию, согласно которой душа есть «гармония» телесных элементов и потому смертна (fr. 118-121).

В основанном им вместе с Дикеархом жанре биографии, соединившем в себе черты исторического и литературного жанра, проявились скорее его личные, чем философские пристрастия. Биографии Пифагора и Архита рисуют идеализированный образ философов, ученых и политиков, живших в согласии со своими этическими принципами. Биографии Сократа и Платона, напротив, носят резко критический характер и полны скандальных подробностей, включая обвинения Платона в прихлебательстве и плагиате (fr. 62, 67). При этом «Пифагорейские изречения» А. содержат множество этических принципов и идей, заимствованных им у Платона, например, о педагогическом значении законов и государственных установлений, призванных обуздывать человеческие влечения (fr. 33^41). Здесь сказалась идущая от Академии и развитая Аристотелем тенденция видеть в пифагорейцах философских предшественников Платона. В трудах «О Пифагоре и его учениках» и «О пифагорейской жизни» А. стремился представить эту школу в максимально благоприятном свете, иногда вопреки традиции (так, он утверждал, что Пифагор ел и мясо, и бобы) и почти всегда - вопреки Аристотелю, который игнорировал Пифагора-философа, а в своей книге «О пифагорейцах» (fr. 191-196 Rose) рисовал их суеверными ритуалиста-ми. Рационалистическая трактовка А. пифагорейской традиции опиралась на его знакомство с учениками Филолая и Архита и в целом верно отражала реалии пифагореизма рубежа 5-4 вв. В его трудах, посвященных законодательству и воспитанию («Воспитательные законы», «Политические зако-

156 АРИСТОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ

ны», «О нравах мантинейцев» и др.)> также ощущается влияние пифагореизма и платонизма.

Несмотря на апологетический характер трудов о пифагорейской школе, в главной для А. области, музыковедении, он решительно рвет с математической гармоникой пифагорейцев, обвиняя их в том, что, противореча явлениям (φαινόμζνα), они отклоняют чувственные восприятия как неточные и вводят в гармонику соотношения чисел и скоростей. А. основывает свой анализ музыки на субъективном восприятии тонов человеческим слухом и его способности ощущать разницу в высоте звука. Опираясь на качественный подход Аристотеля к явлениям природы и используя его эм-пирико-описательный метод, А. разрабатывает новую теорию музыки. Она включала в себя гармонику, ритмику, метрику и учение о музыкальных инструментах (каждому из этих разделов он посвятил ряд специальных работ) и охватывала, в отличие от пифагорейской, все значимые музыкальные явления. Оставаясь непревзойденной до конца античности, она породила своих последователей, «аристоксеновцев», споривших с приверженцами пифагорейской теории, и легла в основу большинства музыкально-теоретических трактатов древности.

А. в целом принимал идущее от пифагорейцев учение о педагогическом и терапевтическом воздействии музыки и, по свидетельству Теофраста, сам лечил музыкой душевные болезни (fr. 6). Подобно Платону и Аристотелю, он предпочитал простоту старой музыки разнообразию нового стиля, зародившегося в сер. 5 в. до н. э., однако его консерватизм более умерен, чем у Платона, и носит профессионально-эстетический, а не только этико-педа-гогический характер.

Фрагм.: Wehrli, Die Schule II. Aristoxenos. Basel, 1967²; Aristoxeni Elementa harmonica. Ed. R. Da Rios. R., 1954; Aristoxenus. Elementa rhythmica. Ed. L. Pearson. Oxf., 1990; Barker A. Greek musical writings. Vol. 2. Camb., 1989 (англ. пер. музыкальных трудов).

Лит: Laloy L. Aristoxène de Tarente, disciple d'Aristote. P., 1904; Mewaldt J. De Aristoxeni Pythagoricis sententiis et Vita Pythagorica. В., 1904; Wehrli F. Aristoxenos, -RE Suppl. 11, 1968, S. 336-343; Barker A. Music and perception: a study in Aristoxenus, - JHS 98, 1978, p. 9-16; В élis A. Aristoxène de Tarente et Aristote: le traité d'harmonique. P., 1986; Visconti A. Aristosseno di Taranto. Biografia e formazione spirituale. Nap., 1999; Герц-ман Ε. Β. Античное музыкальное мышление. Л., 1986.

Л. Я. ЖМУДЬ

АРИСТОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ Ç Αρίστων 6 * Αλεξανδρής) (1-я пол. 1 в. до н. э.), философ-перипатетик, автор одного из первых комментариев на «Категории» Аристотеля (см. Аристотеля комментаторы).

А. сначала был слушателем Антиоха и Ариста Аскалонских (ок. 87/6), затем, как и его соотечественник Дион Александрийский, «стал перипатетиком, отступивши от Академии» (IAHerc. col. 35, p. 110.2-112.16 Mekler). Из Академии в Перипат перешел также Кратипп из Пергама, с которым А. был дружен (Ibid.). Согласно Элиану, А. был учителем Цезаря, а Кратипп -Помпея, которым они преподавали искусство «править наилучшим образом» (καλώς αρχειν, Aelian. Var. hist. VII 21).

Симпликий в своем комментарии на «Категории» упоминает А. вместе с Боэтом, Андроником, Евдором и Афинодором в числе «самых древних комментаторов» (In Cat. 159, 32 Kalbfleisch), цитирует его мнение по поводу

АРИСТОН КЕОССКИЙ 157

истолкования категории ττρος τι (отношение) у Аристотеля и несколько раз упоминает о нем в других местах. Единственная пространная цитата, приводимая Симпликием, касается трудности применения категории «отношение» к такой сущности, как космос. А. указывает (In Cat. 188, 31-36), что если об отношении говорится всякий раз как об отношении к другому, существующему самостоятельно, напр., отношение отца и сына, то трудность в том, что в космосе нет ничего к нему безотносительного (ибо вне космоса ничего другого нет). По этому рассуждению у А. выходило, что к космосу нельзя применять категорию «отношение». Между тем категория отношение к космосу применима, «ибо как перо это перо пернатого, так и сущее в космосе есть сущее космичное, а на земле - земное, в воздухе - воздушное». Симпликий приводит мнение А. как пример неверного рассуждения, указывая, что А. ошибочно принял первую посылку о том, что категория ττρος τι всегда должна в речи «обособлять и отрывать» от другого; и пример с космосом на самом деле описывает случай отношения целого и части, которая не может рассматриваться в отрыве от целого, хотя безусловно соотнесена с ним. На основании свидетельства Симпликия невозможно установить, комментировал ли А. весь текст «Категорий» или отдельные фрагменты.

В тексте латинского трактата «Об истолковании», дошедшего до нас под именем Апулея из Мадавры (Apulei Opera III, De Philosophia libri, rec. P. Thomas, 1908,176-194), A. представлен как разработчик теории силлогизма: А. и некоторые «младшие перипатетики» вывели пять новых модусов силлогизма, три по первой фигуре и два по второй, обращая общеутвердительные (отрицательные) посылки в частноутвердительные (отрицательные), подробнее см.: Moraux I, S. 186-191, - по-видимому, используя логические сочинения Теофраста.

Грилли высказал предположение {Grilli 1971), что цитата из соч. Порфирия «О способностях души», посвященная двум способностям души воспринимать (αντιληπτικών δύνα/xtv) - с помощью органов чувств и без них, содержит фрагмент рассуждения перипатетика А. (см. текст Порфирия у Stob. I 49, 24, р. 347,19-349,17 Wachsm.).

Лит.: Mariotti I. (ed.). Aristone d' Alessandria, Edizione e interpretazione. Bologna, 1966; Grilli A. Un frammento d' Aristone Alessandrino in Porfirio, - GIF 23, 1971, p. 292-307; Moraux, Aristotelismus I, 1973, S. 181-193.

M. А. СОЛОПОВА

АРИСТОН КЕОССКИЙ (Άριστων 6 Κβιος) (2-я пол. 3 в. до н. э.), философ-перипатетик, глава Ликея после Ликона из Троады (ум. в 38 ол. = 22776—225/ Ά до н. э.). Был родом из г. Юлида на о. Кеос. Поскольку сведения об А. Кеосском эллинистические авторы часто относили к стоику Аристону Хиосскому, и наоборот, представляет затруднение как установление биографических деталей, так и атрибуция его сочинений. Из 24 фрагментов А. (по изданию Wehrli, Die Schule VI, S. 32-44), две трети содержат упоминание об «Аристоне», без дальнейших пояснений. Географ Страбон (Strab. X 5, 6 = fr. 11 Wehrli) сообщает, что А. был последователем Биона Борисфенита, что на самом деле следует отнести к стоику А. Хиосскому.

Философское наследие Α., ставшего схолархом уже угасающего Перипата, составили историко-философские сочинения в жанре биографии

15 8 АРИСТОН ХИОССКИЙ

и научно-популярные труды по этике. По-видимому, в некоторых из своих текстов А. уделил внимание полемике со стоиками. Цицерон (De fin. V, 5, 13 = fr. 10) отзывается об А. как «писателе изящном и изысканном», в котором, однако, не доставало «весомости» (gravitas) большого философа. Он также упоминает о «множестве» сочинений Α., не приводя их названий (по Цицерону, авторитетом они не пользовались).

Диоген Лаэртий, приводя список из 14 сочинений стоика А. Хиосского, отмечает, что их автором Панетии и Сосикрат Родосский считали перипатетика Α., за исключением писем (D. L. VII, 163). Некоторые упомянутые в списке А. Хиосского сочинения («Протрептик», «Беседы о любви»), возможно, действительно были сочинениями перипатетика A. (Tsekourakis 1980). Из других источников известно о его соч. «О старости» (Cic. Cato 1, 3 - впрочем, атрибуция дискуссионна, см. Ranocchia 2003), «О лести», «Записки о тщеславии», написанных в русле традиции «Характеров» Теофраста, а также о составленных им биографиях Гераклита, Сократа, Эпикура, схолархов Ликея: Ликона, Стратона из Лампсака, а также, вероятно, Теофраста и Аристотеля; в биографиях перипатетиков А. воспроизвел содержание их завещаний.

О том, что А. был автором и других произведений, свидетельствуют находки папирусных текстов эпикурейца Филодема из Гадары (соч. «О пороках», РНегс. 1008). Филодем цитирует и пересказывает содержание трактата А. «Об избавлении от высокомерия» (Πβρϊ τον κονφίζειν νπερηφανίας). У А. речь идет о высокомерии тех, кому благоволила судьба (τύχη); он подразделяет порок высокомерия на несколько подвидов (самонадеянность, суровость, всезнайство, чванство, ирония, презрительность), и в качестве иллюстрации приводит образы известных философов, - иронией, в частности, отличалось поведение Сократа.

Фрагм.: Wehrli, Die Schule VI. Lykon und Ariston von Keos, 1969², S. 27-44; Forten-baugh W. W., White S. (edd.). Aristo of Ceus. Text, Translation and Discussion (RUSCH, XIII). N. Bruns.; L., 2006 (text and tr.: p. 1-178).

Лит.: Mayer Α. Aristonstudien. [Philologus Supplbd. XI]. В., 1910, S. 483-610; Jensen С. Ariston von Keos bei Philodem, - Hermes 46, 1911, p. 393-406; Gallavotti C. Teofrasto e Aristone. Per la genesi dei caratteri teofrastei, - RFIC 5, 1927, 468-479; Knögel W. Der Peripatetiker Ariston von Keos bei Philodem. Lpz., 1933; During I. Ariston or Hermippus? - ClassMed 17, 1956, p. 11-21; Lancia M. Aristone di Ceo e Bione di Boristene, - Elenchos 1, 1980, p. 276-291; Tsekourakis D. Zwei Probleme der Aristonfrage, -RhM 123, 1980, S. 238-257; Ranocchia G. Aristo Ceus о Aristo Chius? Postula al problema testuale di Cic. Cato Maior 3, - Elenchos 24. 1,2003, p. 115-122; Hahm D. In Search of Aristo of Ceos; Dorandi T. I frammenti papiracei di Aristone di Ceo; Ranocchia G. L'Autore del IJepl του κονφίζειν ύπερηφανίας; Vogt S. Characters in Aristo; Voula Tsouna. Aristo on Blends of Arrogance, et al., - Fortenbaugh W. W., White S. (edd.). Aristo of Ceus. Text, Translation and Discussion. (RUSCH, XIII). N. Bruns.; L., 2006, p. 179-359.

M. А. СОЛОПОВА

АРИСТОН ХИОССКИЙ {"Αρίστων 6 Χίος) (1-я пол. 3 в. до н. э.), ученик Зенона Китийского, один из самых оригинальных представителей Древней Стой.

А. учился у Зенона вместе с Клеанфом, впоследствии некоторое время слушал платоника Полемона, а затем, вероятно, попытался открыть собственную школу и читал лекции в Киносарге (SVF I 333 = D. L. VII 160 ел.;

АРИСТОН ХИОССКИЙ 159

ср. 171); при А. сложился кружок последователей («аристоновцы» - VII 161; Athen. VII 28led): Мильтиад, Дифил, астроном и географ Эратосфен Киренский и Аполлофан.

Среди по меньшей мере 16 известных сочинений А. (см. фрг. 333; сравнительно немногочисленные фрагменты по большей части не соотносятся с конкретными трактатами) концептуально важными были, по-видимому, «Об учении Зенона» (Пер\ των Ζήνωνος δογμάτων), «Рассуждения» (Διάλογοι), «Беседы о мудрости» (Περί σοφίας 8ιατριβαί) в 7-ми кн., «Чтения» (Σχολαι) в 6-ти кн., «Против диалектиков» (Προς τους διαλεκτικούς) в 3-х кн. Однако чаще всего цитируются «Уподобления» ('Ομοιώματα), - сборник суждений и изречений разнообразного содержания (ок. 20 фрагментов, в основном у Стобея). Панетий считал (ошибочно), что А. принадлежат только «Письма» (или «Письма к Клеанфу») в 4-х кн.

Новизна позиции А. по сравнению с общешкольной состояла в стремлении ограничить философию только сферой морали. Физику и логику А. объявил ненужными (вероятно, под влиянием сократической - в частности, кинической - традиции и Полемона): логика нас «не касается», ибо не способствует исправлению жизни, физика - «выше нас», ее предмет непознаваем и не приносит нам никакой пользы (fr. 351-353). Однако, несомненно, что А. интересовался теорией познания и логикой (ср. D. L. VII 162; Eus. Рг. Εν. XV 62, 7), известны сочинения А. неэтического характера («Против возражений Алексина», «Записки об ошибках суждения» и др.). Кроме того, он разработал отличавшуюся от учения Зенона психологию: душа состоит из двух частей (вместо восьми), - разумной (ведущее начало) и чувственно-воспринимающей, которая объединяет все неразумные способности (fr. 377 = Porph. ар. Stob. 149, 24).

Ограничив свою доктрину этикой, А. утверждал, что все лежащее «между» добродетелью и пороком безразлично во всех отношениях и не может быть поделено на предпочитаемое и непредпочитаемое по природе (D. L. VII 160; Cic. De fin. II 43; IV 79; V 73; Acad. II 130 и др.), поскольку предпочтение (πρόκρισις) основывается не на естественных свойствах вещей, а на ситуативных обстоятельствах: «здоровье не всегда предпочтительно, а болезнь не всегда не предпочтительна» (Sext. Adv. math. XI 67; Cic. De fin. II 43); и родины «по природе» не бывает (см. Plut. De exil. 5, 600 е), -этим последним тезисом Α., вероятно, обосновывал типичный для учения Стой космополитизм. Объявив конечной целью безразличное отношение к вещам, безразличным для добродетели, А. ввел собственный термин αδιαφορία, «безразличие» (fr. 360, 362 = Cic. Acad. II 130).

Добродетель (знание блага и зла) А. считал единственным благом, единой по сути и получающей различные названия в зависимости от областей своего применения (Galen. PHP VII 2). Различие между А. и Зеноном в понимании добродетели вряд ли было принципиальным, но А. заметно акцентировал ситуативный момент проявления видов добродетели, утверждая, что они являются лишь различными состояниями (σχέσεις) одной единственной добродетели (Plut. St. rep. 8, 1034d). T. обр., А. гипертрофировал одну тенденцию школьной этики (только благо может служить объектом нравственного целеполагания), но совершенно пренебрег другой и не менее важной - желанием выводить само стремление к благу из естественных природных задатков.

160 АРИСТОТЕЛИЗМ

Строго формальный подход делал паренетическую часть этики ненужной (в лучшем случае А. признавал за ней педагогическое значение - Sen. Ер. 89,13; Sext. Adv. math. VII12), - при этом А. все же считал необходимым «упражнение», άσκησις, ср. fr. 370 = Clem. Strom. II 20, 108: для преодоления «четвероструния» (τ€τράχορ8ον), образуемого наслаждением, скорбью, страхом и вожделением, «нужно много упражняться в добродетели и много бороться».

Дата добавления: 2015-07-10