A. A. СТОЛЯРОВ 5 страница

Вследствие круговращения (παριχώρησις), охватывающего все большую массу вещества от центра к периферии, возникает процесс отделения одних веществ от других (В 12), Процесс разбегания вещества, по Α., продолжается и только увеличивается со временем. В движении подобное устремляется к подобному. Все тяжелое, плотное, влажное, холодное сошлось в центр, затвердело, и так образовалась Земля; противоположное — легкое, горячее,

112 АНАКСАГОР

сухое - устремилось в даль эфира. Земля имеет плоскую форму и не падает потому, что ее удерживает на весу воздух. Из раскаленных камней состоят все небесные тела, Солнце, Луна и звезды, которые удерживаются наверху только благодаря вихревому вращению, а когда вращение ослабеет, то небо рухнет (А 42). Луна, расположенная ближе к нам, чем Солнце, светит отраженным светом, а затмения Луны случаются, когда на нее падает тень от Земли; поверхность Луны неоднородна, на ней имеются равнины и ущелья. Звезды светятся «вследствие сопротивления и разрыва эфира» (Plut. Lysand. 12), при этом ни одна из них не находится «на исконно присущем ей месте» (Ibid.). Падающие звезды А. сравнивал с искрами, которые сыплются с неба от движения небосвода (А 42).

Явления земной атмосферы, гром, молнии и т. п., также были предметом интереса А. как естествоиспытателя. Достаточно любопытно он объяснял, почему ночью звуки слышнее, чем днем. А. полагал, что нагретый Солнцем воздух приходит в колебательное движение, что видно по движению мельчайших пылинок, τίλαι, которые носятся в солнечном луче. Эти пылинки создают постоянный свист, фоновый шум, из-за чего днем голоса и все прочие звуки оказываются приглушенными, а ночью с охлаждением воздуха их движение уменьшается и атмосферный шум стихает (А 74).

В меньшей степени представлены в источниках взгляды А. на природу человека и прочих животных, однако несомненно, что его сочинение имело традиционный для ранних космологических трактатов раздел, посвященный возникновению и устроению живых существ. Вероятно, А. придерживался эволюционного взгляда на происхождение жизни из влажной среды, сходного с тем, что в свое время высказывался Анаксимандром. Согласно изложению Диогена Лаэртия, животные зародились от влаги, тепла и землистой массы, а потом уже друг от друга (D. L. II 9; ср. Hipp. Ref. I, 8, 12: «животные вначале зародились во влаге, а потом - друг от друга; самцы рождались, когда правостороннее семя попадало на правую сторону матки, а самки — наоборот»). Вероятно, позднейшие авторы полагали, что теория вездесущих гомеомерий-семян применялась А. и в учении о развитии живых существ, в частности, Гален обсуждал вопрос, образуется кровь внутри организма или она поступает в него извне с пищей, как считали те, «кто принимает гипотезу о гомеомериях» (Galen. De nat. fac. Π, 8 = А 104). Аристотель ссылается на мнение А. по вопросу о рождении потомства у животных (Arist. De gen. anim. 756b 13).

Возможно, в космологическом разделе своего сочинения А. высказался и по поводу модной для натурфилософии его времени темы судьбы (εΙμαρμένη), о чем сохранилось свидетельство в достаточно позднем источнике, см.: Alex. De an. mantissa, 179, 28-29: «Судьбы никакой нет, пустое это слово».

О познании. Главным центром ощущения и познания А. считал головной мозг (А 108), следуя в этом за Алкмеоном и расходясь с Эмпедоклом, полагавшим центральным органом сердце. По мнению Α., человек является самым разумным из всех живых существ, потому что пользуется руками (А 102 = Arist. Part. anim. 687a7-8, - сам Аристотель оспаривал этот взгляд и считал, что, наоборот, руками человек обладает потому, что он самый разумный). Учение о чувственном восприятии А. известно благодаря подробному изложению у Теофраста (De sens. 27 = А 92). По Α., восприятие возможно благодаря неподобию воспринимающего и воспринимаемого, ведь

АНАКСАГОР 113

подобное ничего не испытывает от подобного. Например, мы можем воспринять нечто как теплое, потому что мы относительно него холоднее (А 92). В целом, изучение окружающего мира позволяет глубже проникнуть в существо природных процессов, ибо, по словам Α., «явления - видимое обнаружение невидимого» (В 21а). Проникновение в существо явления иногда приводит нас к парадоксальным выводам с точки зрения очевидности, примером может быть рассуждение А. о снеге: снег есть замерзшая вода, цвет воды черен, следовательно, природный цвет снега - черный (А 97), но все же нам он видится белым. Из этого несходства видимого и мыслимого едва ли следует ложность чувственного восприятия как такового (А 96), но, скорее, его «слабость» (άφαυρότης), из-за которой мы, по словам Α., «не способны различать истину» (краем τάληθές, В 21 = Sext. Adv. math. VII 90).

Одна из самых известных и оригинальных мыслей А. - о болезненности всякого чувственного восприятия. По Α., «всякое ощущение сопровождается болью» (В 32 = А 92), которая вошла у нас в привычку и чаще всего мы ее не замечаем. Но нам становится больно, когда оказываемое на орган чувства воздействие слишком велико, напр., когда нас оглушает очень громкий звук или кожу обжигает нечто слишком горячее.

Судя по сохранившимся свидетельствам, А. разграничивал способность чувственного и умственного познания не слишком четко, вероятно, по причине отсутствия у него учения о бестелесной душе. В трактате «О душе» Аристотель замечает, что ему не ясно, различает или отождествляет А. ум и душу: когда говорит, что ум заключен во всех живых существах, кажется, что отождествляет, когда же называет ум причиной прекрасного и истинного, кажется, различает, - но в своих рассуждениях о животных и человеке в целом «пользуется ими как одной природой» (De an. 1,404a25-405а15). Сам Аристотель, причисляя А. к сторонникам мнения о душе как источнике движения на основании рассуждения о деятельной функции Ума (404а25), видит в Анаксагоровом Уме аналог мировой души.

Ученики и влияние. Будучи ярким представителем позднего периода досократовской философии, А. не остался в стороне от новых гуманитарных веяний софистики. Показательно, что он занимался толкованием Гомера и считается первым, кто высказал мнение о гомеровских поэмах как аллегории добродетели и справедливости (Фаворин, ар. D. L. II 11). О его интересе к гуманитарной сфере говорят занятия его учеников: Архелай, продолжая учить о материальной смеси, управляемой Умом, обратился и к разработке этики, рассуждал о нравах и «философствовал о законах», а другой его ученик, Метродор из Лампсака, в соч. «О Гомере» представил Гомеровы поэмы как натурфилософскую аллегорию.

Уже античные авторы, начиная с Платона и Аристотеля, указывали на недостаточную разработанность учения А. об Уме как перводвигателе и творце: несмотря на постулирование Ума, дальнейший космогенез описывается так, как будто материя организуется самостоятельно по своим, внутренне присущим ей законам (ср. особ. Plat. Phaed. 97d-98a). По замечанию Аристотеля, А. использует Ум «механически», как приспособление (μηχανή) для сотворения мира, когда не может найти природной причины, объясняющей происходящее с необходимостью (Met. I, 985а18). Т. обр., обсуждение учения А. положило начало полемике между детерминизмом и телеологией в античной философии.

114 AHAKCAPX

Учение А. повлияло на формирование атомизма, возникшего несколько позднее (по Диогену Лаэртию, Демокрит «был молод, когда Анаксагор был стар» - А 5). Атомизм оказался полной альтернативой Анаксагоровой теории: атомы по определению неделимы, гомеомерии А. бесконечно делимы; атомам присуще движение от века, гомеомериям — нет; атомы обладают формально-количественными характеристиками, у А. вещи - качественными; космогенез мыслится в атомистической версии как процесс соединения атомов в разнообразные сочетания, у А. - как процесс разделения первичной смеси Умом, однако дальнейшее описание формирования космической системы и образования земли в обеих системах весьма сходно. По мнению Аристотеля, в сравнительной оценке Анаксагорово учение уступает де-мокритовскому как менее продуманное и тонкое. Но что касается учения А. об Уме, то оно оказалось предметом особого интереса благодаря своей близости основной линии развития греческой космологии и философской теологии, ключевыми решениями которой стали Демиург Платона (см. «Тимей») и Перводвигатель Аристотеля. Превзойденное теориями классиков, учение А. вновь вызвало интерес в постклассический эллинистический период: более всех философов ценил А. Эпикур, который пытался основать в Лампсаке, ставшем второй родиной Α., свою философскую школу; основы учения А. о смеси всех вещей были восприняты стоиками (ср. их учение о «всеобщем смешении», κρασις δι όλου).

Фрагм.: DK II, 5^4 (frg. Al—117; Bl-22); Lanza D. Anassagora. Testimonianze e frammenti. Fir., 1966; The Fragments of Anaxagoras with greek text. Transi, and comm. by D. Sider. Msnh./Glan, 1981; в рус. пер.: Лебедев, Фрагменты, 1989, с. 505-535.

Лит.: CornfordF. M Anaxagoras' Theory of Matter, - CQ 24,1-2,1930, p. 14-30; 83-95; DillerH. "Οφις αδήλων τα φαινόμενα, - Hermes 67, 1932, S. 14-^2; GuTHRiE, HistGrPhilos II, 1965, p. 266-338; Fritz K. von. Der ΝΟΥΣ des Anaxagoras, - Grundprobleme der Geschichte der antiken Wissenschaft. В.; Ν. Υ., 1971, S. 576-593; Kerferd G. B. Anaxagoras and the concept of matter before Aristotle, - Mourelatos A. (ed.) The Pre-Socratics. N. Y., 1974, p. 489-503; MansfeldJ. The Chronology of Anaxagoras' Athenian Period and the Date of his Trial, - Mnemosyne 32, 1979, p. 39-60; 33, 1980, p. 17-95 (repr.: Studies in the Historiography of Greek Philosophy. Assen; Maastricht, 1990, p. 264-306); Woodbury L. Anaxagoras and Athens, - Phoenix 35, 4, 1981, p. 295-315; Schofield M. An Essay on Anaxagoras. Camb., 1980; Furth M. A «Philosophical Hero»? Anaxagoras and the Eleatics, - OSAPh 9, 1991, p. 95-129; Lab A. Mind's Crisis. On Anaxagoras' ΝΟΥΣ, - SJPh 31, Supplem., 1993, p. 19-38; Graham D. W. The postulates of Anaxagoras, -Apeiron 27, 1994, p. 77—121; Lesher J. H. Mind's Knowledge and Powers of Control in Anaxagoras DKB12, - Phronesis XL, 2, 1995, p. 125-142; Рожанский И. Д. Анаксагор. У истоков античной науки. М., 1972; Он же. Анаксагор. М., 1983. См. тж. лит. к ст. Досократики.

М. А. СОЛОПОВА

AHAKCAPX (Άνάξαρχος) из Абдеры (ок. 380-320 до н. э.), греческий философ, известный как приближенный Александра Македонского и учитель Пиррона из Элиды. Согласно Диогену Лаэртию (D. L. IX 58), его расцвет приходится на 110 ол. (340-337). А. был продолжателем атомистического направления в философии, восходящей к Демокриту: учился у Диогена из Смирны, слушателя Метродора Хиосского, который слушал, в свою очередь, учеников Демокрита Несса Хиосского и Метродора из Абдеры.

Немногие сохранившиеся свидетельства о жизни А. содержатся в биографиях Александра^ Македонского (у Плутарха из Херонеи) и Пиррона (у Диогена Лаэртия). А. постоянно находился в ближайшем царском ок-

AHAKCAPX 115

ружении, сопровождал Александра во время его восточного похода, когда имел возможность увидеть индийских мудрецов, «гимнософистов и магов». В это время в числе его постоянных слушателей уже был Пиррон, которого А. укреплял в искусстве «безразличия» {апатии) и «безлюбия» (ср. IX 63). Вскоре после смерти Александра Α., имевший прозвище Счастливчик (€νδημονι,κός, Sext. Adv. math. VII 48), был жестоко убит своим недоброжелателем тиранном Кипра Никокреонтом (ок. 320 до н. э.). Слова, сказанные А. перед смертью своему мучителю: «давай, толки шкуру Анаксарха, тебе никогда не истолочь его самого» (D. L. IX 59) на закате Античности цитируют неоплатоники Олимпиодор и Элий (Olymp. In Gorg. 185, 20-22; Elias. In Isag. 22, 25-26), поясняя различие между душой и телом.

По словам Плутарха, А. «пошел в философии особым путем и был известен своим презрительным отношением к общепринятым взглядам» (Plut. Alex. 52). Судя по сохранившимся свидетельствам, этот «особый путь» А. в философии умещается в рамки риторических упражнений в восхвалении Александра и побуждении царя к доблестному поведению в духе правды и правосудия. По-видимому, он затрагивал также и некоторые натурфилософские темы (у Стобея А. даже назван «физиком»), в частности, в духе атомистического учения полагал, что миров бесконечное множество, а не один (см. DK72 А 11= Plut. De tranqu. 466D), и этим огорчил Александра Македонского.

Секст Эмпирик сообщает (Sext. Adv. math. VII 88, мнение относится вместе к А. и Мониму), что А. отрицал существование критерия истинности, т. е. отрицал нашу способность надежно различать истину от заблуждения: «Они уподобляли сущее сценическим декорациям, полагая, что оно подобно происходящему во сне или в безумии» (А 16). Очевидно, А. исходил из наличных чувственных восприятий как источника нашего знания: чувственные образы для нас есть условное представление истинного положения вещей, подобно тому как декорация лишь представляет образ реальности, о которой говорится в театральной постановке, причем человеку в здравом уме сущее представляется не более надежно, чем видящему сон или сумасшедшему, у которых тоже имеются свои представления о реальности. Данное мнение является скептическим развитием демокритовской идеи о несходстве того, как вещи существуют на самом деле и как они являются нам, к агностическим выводам из которой пришел уже учитель Α., Метродор.

А. был автором сочинения «О царской власти» (Перс βασιλείας), от которого сохранились два небольших фрагмента. В одном из них А. рассуждает о том, что многознание (πολυμαθίη) бывает как на пользу, так и во вред; мудрость определяется знанием «удобного момента» (καφός), а сказанное не к месту и не вовремя будет глупо (Clem. Strom. I 36; Stob. III 34, 19); в другом говорится, что богатство приобрести трудно, но еще труднее его сохранить (Aelian. Var. hist. IV 14). По данным отрывкам трудно составить представление о замысле сочинения А. в целом. Чрезвычайно популярные в эллинистический период, сочинения с традиционным заголовком «О царской власти» упомянуты в каталогах сочинений многих философов (Евфанта Олинфского, Ксенократа, Аристотеля, Теофраста, Стратона из Лампсака, Эпикура, Клеанфа и др.). Α., по-видимому, написал одну из первых книг на эту тему.

116 АНАКСИМАНДР

Фрагм.: DK Π, 235-240; Dorandi T. (ed.). I frammenti di Anassarco di Abdera, -AATC 59, 1994, p. 9-59.

Лит.: BrunschwigJ. The Anaxarchus Case: An Essay on Survival, - РВА 82,1993, p. 59-88.

M. А. СОЛОПОВА

АНАКСИМАНДР ÇΑναξίμανδρος) из Милета (ок. 610 - после 546 до н. э.), древнегреческий философ и ученый, второй представитель Милетской школы, ученик Фалеса. Ок. 546 до н. э. опубликовал первое научно-философское сочинение греков, трактат «О природе» (сохранились только фрагменты и пересказы), положивший начало ионийской естественной истории или «физиологии» и стоящий у истоков западной физики, географии, астрономии, геологии, метеорологии и биологии. В этом трактате А. дал всеобщую историю космоса от момента его возникновения из первоматерии до происхождения живых существ и человека, а также впервые предложил геометризованную геоцентрическую модель мира, господствовавшую в астрономии в течение всей Античности и Средневековья до Коперника. Если в народных и поэтических представлениях Земля «растет» корнями из преисподней, а в космологии Фалеса «плавает» на мировом океане, то в космологии А. она «висит» в безграничной бездне и занимает лишь малую часть Вселенной. Книга А. - первый текст в истории человечества, в котором происхождение и устройство мира рассматриваются не мифологически и не в контексте религиозного ритуала, а строго рационально и эволюцион-но - методом естественных аналогий и реконструкции прошлых («невидимых») состояний на основании реликтовых фактов, доступных эмпирическому наблюдению.

По Α., Вселенная бесконечна во всех направлениях и наполнена газообразной материей, лишенной видимых качественных различий и находящейся в непрекращающемся движении, присущем ей имманентно. Позднейшие авторы описывают эту первоматерию то как «беспредельное» (апейрон), то как «промежуточное вещество» (напр., среднее между огнем и воздухом), то как «смесь» бесчисленных простых веществ. В космогонии А. спонтанно возникший «вихрь» вызывает разделение идеальной смеси на физические противоположности горячего и холодного, влажного и сухого и т. д. Твердые и холодные частицы, собравшись в центре вихря, образовали землю, легкие и горячие оказались вытолкнуты на периферию (небо и звезды). Нейтральное состояние сменилось поляризацией враждебных космических стихий, противоборство которых создало расчлененный видимый космос. Холодный непроницаемый воздух (аэр) обволок огонь и замкнул его в три гигантских вращающихся «колеса», оставив огню по выхлопной «отдушине» - эти отдушины люди называют Солнцем, Луной и звездами. Огонь Солнца, «питаясь» влагой, испарил большую часть первобытного океана (о чем свидетельствуют раковины и окаменелости рыб, находимые в глубине материка); в будущем, оставшись без «пищи», он потухнет, небесные колеса остановятся и остатки нашего мира, как труп, разложатся в «безграничной природе». Таких миров, находящихся в различных стадиях рождения и гибели, бесконечно много. Имея в виду этот процесс, А. дал первую формулировку закона сохранения материи: «Из каких начал вещи возникают, в те же самые им и йогибнуть суждено, ибо они дают справедливое возме-

АНАКСИМЕН 117

щение ущерба в установленное время» (DK12 В 1). Все единичные существа (в т. ч. миры) существуют «в долг» и в предустановленный срок погибают, возвращая заимствованные элементы «безграничной природе», которая одна остается «нестареющей» и «вечной».

Предложенная А. первая теория естественного происхождения жизни содержала эволюционные догадки, опередившие свое время: первые живые существа зародились на дне моря и были покрыты колючей кожей (вероятно, гипотеза, основанная на наблюдении окаменелостей вымерших иглокожих). Так как человеческий детеныш беспомощен и не может выжить без родителей, то первые люди должны были зародиться в животных другого вида - неких рыбоподобных существах, которые их выкормили. Прилагавшаяся к трактату «О природе» географическая карта положила начало античной картографии. А. приписывается также изобретение астрономических инструментов — гномона и небесного глобуса.

Фрагм.: DKI, 81-90; Maddalena А. (ed.) Ionici. Testimonianze е frammenti. Fir., 1970; Colli G. La sapienza greca. Vol. 2. Mil., 1977, p. 153-205; Conche M. Anaximandre. Fragments et témoignages. P., 1991; Лебедев, Фрагменты, 1989, с. 116-129.

Лит.: Kahn Ch. Anaximander and the Origins of Greek Cosmology. N. Y., 1960; Classen С J. Anaximandros, - RE, Suppl. 12, 1970, col. 30-69 (лит.); Idem. Anaximander and Anaximenes: the earliest Greek Theories of Change? - Phronesis 22, 1977, p. 89-102; Лебедев A. B. TO ΑΠΕΙΡΟΝ: не Анаксимандр, а Платон и Аристотель, - ВДИ, 1978, 1, с. 39-54; 2, с. 43-58; Он же. Геометрический стиль и космология Анаксимандра, -Культура и искусство античного мира. М., 1980, с. 100-124.

А. В. ЛЕБЕДЕВ

АНАКСИМЕН ÇAναξιμενης) из Милета («расцвет» 546, ум. ок. 528 до н. э.), древнегреческий философ и ученый, третий представитель Милетской школы, ученик Анаксимандра. В предложенной А. (трактат «О природе») теории материи и естественного происхождения Вселенной, в отличие от Анаксимандра, противоположности горячего и холодного, влажного и сухого и т. д. не предсуществуют в изначальной «смеси», а представляют собой превращенные формы единой праматерии - безграничного воздуха. Физическое изменение трактуется при этом как чисто количественное «сгущение» и «разрежение» праматерии: сгущаясь, воздух (аэр) становится водой и землей, разрежаясь - огнем, из которого образуются небесные тела. Воздуху присуще «вечное движение», он не только порождает все тела, но и выступает «скрепляющим», формообразующим принципом - мировым «дыханием», обеспечивающим целостность всего космоса и всех живых организмов: так в рамках параллелизма макро- и микрокосмоса впервые вводится понятие мировой души (DK13 В 2). Исходя из аэроцентризма, А. объяснял также землетрясения и различные метеорологические феномены. Философское значение физической теории А. - в первой попытке редукции не только феноменального множества вещей, но и всего многообразия чувственных (т. н. вторичных) свойств к количественным различиям единой бескачественной субстанции, вечной и бесконечной. В поздней доксографии аэр А. прямо отождествляется с «богом», согласно более достоверным источникам, А. называл «богами» порождения воздуха - стихии, светила или бесчисленные миры. Натуралистический пантеизм А. повлиял на ионийское Просвещение (Ксенофан, Гераклит) и традицию аллегорической интерпретации мифологических богов как явлений природы.

118 «АНАЛИТИКИ»

Источники: DK I, 90-96; Wöhrle G. Anaximenes von Milet. Die Fragmente an seiner Lehre. Stuttg., 1993; Лебедев, Фрагменты, 1989, с. 129-135.

Лит.: GuTHRiE, HistGrPhilos I, 1962, p. 115-140; Kirk G. S., Raven J. Ε., Schofield M. The Presocratic Philosophers. Camb., 1983², p. 143-162.

А. В. ЛЕБЕДЕВ

«АНАЛИТИКИ», сочинения Аристотеля по логике, входящие в состав «Органона». Каждая из «Аналитик» состоит из двух книг (самим Аристотелем все четыре книги цитируются просто как «Аналитики»), разделением на «Первую Аналитику» и «Вторую Аналитику» мы обязаны, по-видимому, Андронику Родосскому. Однако в тексте имеются указания на то, что сам Аристотель читал эти книги в их сегодняшнем порядке. Очевидно, настоящий текст «А.» состоит из большого числа отдельных сочинений, относящихся к разному времени, и уже в Античности пытались установить их истинный хронологический порядок.

«Первая Аналитика» ('Αναλυτικά πρώτα, Analyticapriora). Содержание книги составляет ассерторическая и модальная силлогистика, которая исторически является первой дедуктивной теорией, содержащей классификацию основных категорических силлогизмов. Книга преследует практическую цель: научить учеников легко находить посылки к установленному тезису (An. Pr. I, 27, 43а20). Сам термин «силлогизм» (συλλογισμός) впервые встречается у Платона (Crat. 412a5; Theaet. 186d3). Умозаключать (συλλογίζεσθαή, по Платону, - это собирать вместе и сводить воедино полученные в ходе обсуждения положения, чтобы из них, как из предпосылок, сделать окончательный вывод. Аристотель определяет силлогизм как «речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью вытекает нечто отличное от положенного в силу того, что положенное есть» (An. Pr. I, 24b 18-20).

Композиция книг (ср. An. Pr. II, 52Ь38-53аЗ): 1) фигуры и посылки силлогизма (гл. 4-26, сюда входят ассерторические и модальные выводы); 2) техника опровержения, обоснования, проведения исследования (гл. 27-31); 3) установление начал для исследования (гл. Ъ2-Л6).

Аристотелевский силлогизм представляет собой условное предложение, т. е. посылки в нем, в отличие от заключения, не утверждаются: «Если А высказывается о всем В (принадлежит всему В) и В высказывается о всем С, то А высказывается о всем С». В систематическом изложении силлогистики нет ни одного примера с конкретными терминами (они бывают только при демонстрации неправильных комбинаций посылок) и также нет единичных терминов - только универсальные. Использование переменных вместо конкретных примеров позволяет Аристотелю необычайно сжато описать аналитические действия. Это обстоятельство явилось решающим шагом для развития логики. В «Физике» также много буквенных символов; несомненно, что Аристотель применяет для своих целей методы современной ему геометрии.

Аристотель называет термины (οροί): больший, меньший и средний. По положению среднего термина (в нашем примере В), встречающегося в посылках и не входящего в заключение, силлогизмы подразделяются на 3 фигуры; модусы отдельных фигур различаются между собой логическими особенностями посылок и заключения: они могут быть общеутвердительными, общеотрицательными, частноутвердительными либо частноот-

«АНАЛИТИКИ» 119

рицательными предложениями. В каждой фигуре возможны 64 комбинации, из которых только 6 являются значимыми силлогизмами. Силлогизмы 1-й фигуры Аристотель называет совершенными (или очевидными), они могут быть верифицированы, т. е. подтверждены с помощью некоторых правил доказательства, и имеют аксиоматический характер. Модусы 2-й и 3-й фигур могут быть «сведены» к силлогизмам 1-й фигуры и таким образом в свою очередь быть доказанными. Таких способов Аристотель называет три: 1) обращение, 2) сведение к невозможному (reductio ad impossibile); 3) выделение (еквеоьс), т. е. подстановка понятия, подчиненного данному. В системе Аристотеля отсутствует 4-я силлогистическая фигура, хотя упоминаются некоторые ее модусы (An. Pr. I, 34), квалифицируемые как обращения силлогизмов 1-й фигуры. По мнению Г. Патцига, Аристотель отверг 4-ю фигуру, т. к. ее оказалось невозможно определить посредством используемого им метода. Модальная силлогистика излагается Аристотелем в An. Pr. I, 8-22. В гл. 31 содержится критика диайретического метода Академии как метода доказательства (см. Диэреза). По мнению Г. Чернисса, Аристотель старался препятствовать тому, чтобы его силлогистику ставили в какую-либо связь с диэрезой. An. Pr. I представляет собой один из лучших дошедших до нас учебных текстов, она строго скомпонована и ясно написана. Аристотель развивает в ней одну тему, не отвлекаясь на иные вопросы.

В отличие от нее An. Pr. II не представляет собой единого целого; она состоит из различных маленьких статей, которые первоначально не предполагалось делать продолжением An. Pr. I. Соединив их впоследствии вместе, Аристотель предпослал им краткое введение. В тексте An. Pr. II можно различить 3 части: 1) некоторые особенности обращения силлогизмов (гл. 1-15); 2) обсуждение ошибок в построении силлогизмов и средства к избежанию их (гл. 16-21); 3) пять используемых в диалектике форм доказательства, которые могут быть сведены к одной их 3-х фигур (гл. 23-27).

«Вторая Аналитика» ('Αναλυτικά υστζρα, Analytica posteriora). Аристотель противопоставляет диалектике в качестве более строгого научного метода аналитику - теорию аподиктического (доказывающего) силлогизма, исходящего из необходимых и достоверных посылок и приводящего к точному знанию.

An. Post. I содержит теорию доказательства и, шире, теорию аксиоматических наук. Содержание ее тесно связано с теорией силлогизма. Аристотелевская теория доказательства отчасти ведет свое происхождение от геометрического доказательства и заимствует также из геометрии некоторые термины: «доказательство», «аксиома», «начала», «элементы». Почти все примеры в тексте математико-геометрические.

An. Post. II формально посвящена теории дефиниции, в действительности представляет собой исследование по основным вопросам научной работы: «Что именно мы исследуем, когда мы занимаемся наукой?» Приводимые примеры показывают, что наряду с написанием этой книги Аристотель начал заниматься натурфилософскими исследованиями. Основной вопрос An. Post. II: познавательно-теоретическое объяснение отношений между всеобщим (универсальным, καθόλου) и частным (единичным, καθ' βκαστον), а также психологического процесса: каким образом можно достичь познания всеобщего. Эпистемологическая проблема познания начал представляет собой альтернативу к теории припоминания Платона (см. Анамнесис): начала научно-фило-

120 «АНАЛИТИКИ»

софского знания недоказуемы и познаются либо непосредственно разумом, т. е. интеллектуальной интуицией, либо, но лишь отчасти, путем индукции. Единичное, как более близкое к чувственной реальности, является «первым для нас», т. е. легче постижимым, но «вторым по природе», т. е. более удаленным от ее начал. Всеобщее, наоборот, как более далекое от чувственного мира, является «вторичным для нас», труднее постижимым, но первичным по природе. Знать в аристотелевском смысле - это знать первые причины или начала явления, т. е. всеобщее. Собственно научное знание о единичном невозможно. Знание о всеобщем не врожденное, оно достигается постепенно через ощущение, память, опыт, интуицию и науку. Т. обр., наиболее научный характер имеет познание, опирающееся на знание универсалий.

Дата добавления: 2015-07-10