A. A. СТОЛЯРОВ 1 страница

80 АДРАСТ АФРОДИСИЙСКИЙ

АДРАСТ АФРОДИСИЙСКИЙ (Άδραστος 6 Άφροδισπύς) (2 в. н. э.), представитель позднего периода Перипатетической школы. Порфирий в «Жизни Плотина» упоминает А. в числе комментаторов, которых читал в Риме со своими учениками Плотин (V. Plot. 14, 13). Симпликий на закате античной традиции подтверждает статус А. как видного комментатора (In Cat. 16, 1-2, ср.: In Phys. 122, 34).

О жизни одного из самых авторитетных перипатетиков 2 в. достоверных сведений не сохранилось, сочинения утрачены. Предположительно, А. был родом из г. Афродисия в Карий (Мал. Азия), где родился также Александр Афродисийский. О возможном отождествлении А.-перипатетика с Адрастом Грипом ("Αδραστος Γρυπός), упомянутым в надписи, обнаруженной при раскопках Афродисии (датируется периодом 103-116) см.: Moraux II, S. 295-296. Время жизни традиционно определяется на основании упоминаний об А. у Галена и Теона Смирнского. В соч. «О моих книгах» Гален говорит об А. и Аспасии как известных комментаторах в ту пору, когда он начинал учиться философии (Lib. propr. XIX, 42,20-21 Kühn), Теон делает обширные выписки из комментария А. к «Тимею» (Expos. 50, 22-51). Имеются свидетельства в общей сложности о шести произведениях Α., комментариях и трактатах.

Комментарий к «Тимею» Платона упоминают и цитируют помимо Теона Порфирий (Porph. In Harm. 7. 24-8. 5; 96. 1-6), Калкидий (Cale. In Tim. 44-46, 59-91), Прокл (Procl. In Tim. II, 169, 29; 170, 5-21; 170, 26-171, 4; 187, 17-26). Возможно, А. комментировал не весь текст платоновского диалога, а трудные математические места. Насколько позволяют судить сохранившиеся фрагменты, целью А. было разъяснить прежде всего сложные астрономические пассажи (расположение небесных сфер, движение планет), опираясь на геоцентрическую теорию Гиппарха. А. пишет об Аристотеле так, словно тот был знаком с теорией эпициклов и прочими идеями Гиппарха. В остальном представление А. о космосе совпадает с аристотелевским: планеты и звезды суть божественные существа, расположенные на равномерно вращающихся сферах, которые состоят из эфира\ все множество неподвижных звезд несет на себе одна общая сфера, а каждую из планет - несколько сфер; наблюдаемая беспорядочность и неравномерность движения планет объясняются наложением друг на друга различных круговых движений; сложность небесных круговращений приводит к тому, что в мире имеют место возникновение и уничтожение; непосредственно под эфиром располагаются четыре элемента, способные взаимопревращаться; эфир не испытывает перемен и изъят из круга превращений.

О комментарии к «Категориям» Аристотеля говорит Гален (De libr. pr., t. 19, 42, 12—21 К.), однако не упоминает Симпликий. Свидетельством о существовании комментария А. к «Физике» Аристотеля является фрагмент из комментария Симпликия (In Phys. 122, 33-125, 9), в котором мнение А. дано в передаче Порфирия.

Афиней в «Пирующих софистах» (Athen. XV, 673 e-f) упоминает об историко-литературном исследовании (καθ'' Ιστορίαν καΐ λέξιν), посвященном сочинению Теофраста «О нравах» в 5 кн., а «шестая книга была посвящена Никомаховой этике». Это произведение из пяти книг с продолжением в виде шестой обычно считают произведением Α., но его авторство установлено в результате исправления рукописного "Αδραντος, «Адрант», на "Αδραστος,

АКАДЕМИЯ ₈₁

«Адраст».) Возможно, исследование А. по этике Аристотеля было частично инкорпорировано в анонимный комментарий к «Никомаховой этике» (текст см.: CAG XX, 123-255 Heylbut), об этой гипотезе: Kenny A. The Aristotelian Ethics. Oxf., 1978, p. 37; Moraux II, S. 323-330).

Кроме того, А. был известен как автор трактата «О порядке сочинений Аристотеля» (TJepi της τάζβως της τών ' Αριστοτέλους συγγραμμάτων) (Simpl. In Cat. 18, 16-17; In Phys. 4, 12; также имеется вариант «О порядке философии Аристотеля»: In Cat. 16, 2). Согласно Α., после «Категорий» должны следовать не «Аналитики», а «Топика», ибо следует идти от общепринятых суждений к научным, от вероятных к совершенно истинным. Известно, что А. использовал другое название для трактата «Категории» -«Прототопика» (Про των τοπικών, In Cat. 16, 14), с чем Симпликий был не согласен. Возможно, желание переименовать трактат было вызвано наличием в корпусе аристотелевских сочинений еще одной книги о категориях (άλλο των κατηγοριών βιβλίον), вероятно, позднейшего учебника, -по словам Α., книга отличалась кратким и сжатым стилем (In Cat. 18,17-18). Неизвестно, считал ли сам А. это произведение аутентичным, но ясно, что не этими «Категориями» начинался «Органон». К А. восходят свидетельства о том, что трактат «Физика» имел несколько вариантов названий: «О началах» (IJepï αρχών), или «Лекции по физике» (Φυσική ακρόασις) - или первые пять книг называли «О началах», а остальные три - «О движении» (In Phys. 4, 11-15). Последний вариант принимал сам А.

Текст: Anonymi in Aristotelis Ethica Nicomachea commentarii, - Eustratii et Michaelis et anonyma in ethica Nicomachea commentaria. Ed. G. Heylbut. В., 1892, p. 122-255, 407-460 (= CAG XX).

Лит.: Hiller Ε. De Adrasti Peripatetici in Piatonis Timaeum Commentaria, - RhM 26, 1871, S. 582-589; Moraux, Aristotelismus II, 1984, S. 294-332; Mercken Η. Ρ. Ε The Greek Commentators on Aristotle's Ethics, - Sorabji R. (ed.). Aristotle Transformed: the Ancient Commentators and their Influence. L., 1990, p. 199-231.

M. А. СОЛОПОВА

АКАДЕМИЯ (Άκαδήμεια или "Ακαδημία), школа Платона, названная так по имени общественного гимнасия, существовавшего, вероятно, со времен Солона (нач. 6 в. до н. э.) в северо-западном пригороде Афин на месте святилища в честь местного героя Академа. Недалеко от Академии Платон после 1-й сицилийской поездки (387) приобрел небольшое имение (κηπίδιον -D. L. Ill 19-20) и вел занятия либо у себя, либо в гимнасии, причем и здесь и там он устроил святилища в честь Муз. По-видимому, школа Платона -созданный по личной инициативе кружок единомышленников, составивших своего рода неофициальный политический клуб и вместе чтущих память отмеченного божеством учителя философии Сократа, - образуется в 80-е годы, и в ней по инициативе и по образцу Платона начинают писать диалоги (с обязательным участием Сократа), полемизируют с другими со-кратиками, софистами и риторами, ведут диспуты и занимаются математикой. Когда Платон во второй раз едет на Сицилию (367-366), его замещает Евдокс (предпринимались попытки оспорить это), и в то же время в Академии появляется Аристотель, при котором развивается стихия диспутов и расширяется система литературных и лекционных жанров (диалоги с участием современников, доклады, курсы лекций, трактаты).

82 АКАДЕМИЯ

Последовательность схолархов Академии после смерти Платона (347) восстанавливается на основе прежде всего «Списка академиков» Филодема (Academicorum index Herculanensis), 4-й книги Диогена Лаэртия и статьи Πλάτων из Суды: Спевсипп из Афин, племянник Платона (ум. 339); Ксенократ из Халкедона (ум. 314/13); Полемон из Афин (ум. 270/69); Кратет из дема Фрия в Афинах (?); Сократид (? - вероятно, последний, кто вел занятия не только в Академии, но и в имении Платона); Аркесилай из Питаны (D. L. IV 32: «школу он принял после кончины Кратета, когда некий Сократид уступил ему это главенство»; ум. 241/40); Лакид из Кирены (ум. ок. 207), который первым еще при жизни передал руководство школой Телеклу и Евандру из Фокеи, преемником которого был Гегесин из Пергама (D. L. IV 60). Суда между Лакидом и Карнеадом из Кирены называет Евандра, Дамона, Леонтея, Мосхиона, Евандра из Афин, Гегесина; «Список академиков» (col. M 10-21) называет Леонтея, Демона из Кирены, Деметрия, Полита (?) из Фокеи, двух Евбулов, Мосхиона, Агаместора, Евандра (?) и Телекла, Евфориона; вероятно, не все они были схолархами (Cic. Acad. II16: Карнеад «был после Аркесилая четвертым, так как его наставником был Гегесин, который сам слушал Евандра, ученика Лакида»). Карнеад из Кирены (ум. 129/28), Карнеад Младший (131/30), Кратет из Тарса (ум. 127/26), Клитомах (110/109), Филон из Ларисы, который покинул Афины в 88. Филон не оставил преемника (Sen. Nat. qu. VII32,2), и на нем прерывается цепь непосредственного преемства схолархов Академии.

Ученик Филона Антиох Аскалонский порывает с ним еще при его жизни и основывает собственную школу (Numen. Fr. 28, 11-12 Des Places: kripas αρξας Άκαδεμίας), назвав ее «Древней Академией» (Cic. Brut. 315; Acad. II 70), к которой он относил Платона и его ближайших последователей, противопоставляя ей скептицизм Аркесилая; в этом двойном разделении ему следовал Цицерон.

Тройное членение Академии представлено в «Списке академиков» (IAHerc XXI 37-42): Средняя начинается с Аркесилая, Новая - с Лакида (ср. D. L. I 14, I 19, IV 59; Суда, Λακύ8ης; аберрация связана с тем, что Лакид стал учить в новом месте, названном Лакидейон); однако новый содержательный этап в развитии Академии начинается с Карнеада, которого и называет родоначальником Новой Академии Секст Эмпирик (Pyrrh. 1220; ср. [Galen.] Hist. phil. 3; Clem. Strom. I 64, 1). Согласно последнему, круг Филона и Хармида составил 4-ю Академию (Pyrrh. I 220, cf. 235), а школа Антиоха - 5-ю (I 220, cf. 235). Брат Антиоха Аскалонского Арист упоминается Цицероном в «Бруте» (332), написанном в 46 до н. э. как глава (hères) «Древней Академии»; но уже осенью 45-го его, вероятно, не было в живых, т. к. сын Цицерона слушал только ученика Ариста перипатетика Кратиппа. Другой ученик «Древней Академии», Аристон Александрийский, также перешел в Перипат. Согласно Плутарху (Brut. 2, 3), Марк Юний Брут в августе 44 слушал в Афинах Кратиппа и «академика Теомнеста». Это последний живший и преподававший в Афинах философ, которого источники называют «академиком»: нет оснований считать его преемником Ариста, хотя нельзя сказать и того, что он продолжал традицию скептической Академии, вероятно обратившуюся после Филона из Ларисы к пирронизму.

Т. обр., на Аристе завершается история основанной Антиохом Аскалон-ским «Древней Академии», само название которой было ярким свидетель-

АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ 83

ством того возвратного порыва философской мысли Античности, который в период т. н. Среднего платонизма искал идентичности во все большем внимании к текстам основателя школы и постепенно привел к возникновению нескольких центров изучения и разработки платоновского наследия вне Афин. И тем не менее, когда афинские платоники в 4-6 вв. считали себя «диадохами» Платона и говорили о «золотой цепи» его адептов, это было не только «сентиментальной конструкцией» (W. Gorier, S. 982), но и констатацией того пути, на котором античный платонизм сумел подвести самый внушительный итог всего развития языческой мысли и сохранить ее наследие для Византии, арабов и Западной Европы.

Источники: Filodemo. Storia dei filosofi. Platone e l'Academia (PHerc. 1021el64). Ed., trad, e comm. a cura di T. Dorandi. Nap., 1991.

Лит. Lynch J. P. Aristotle's School. A Study of a Greek Educatinal Institution. L., 1972; GluckerJ. Antiochus and the Late Academy. Gott., 1978; Billot M.-F. Académie (topographie et archéologie), - DPhA I, 1989, p. 693-789 (p. 780-87: Platon et l'Ecole Académicienne à l'Académie); Dorandi T. Ricerche sulla cronologia dei filosofi ellenistici. Stuttg., 1991; Baltes M. Plato's school, the Academy, - ΔΙΑΝΟΗΜΑΤΑ. Kleine Schriften zu Piaton und zum Piatonismus, von Matthias Baltes. Hrsg. v. A. Huffmeier et al. Stuttg.; Lpz., 1999, S. 249-273; Dillon J. The Heirs of Plato. A Study of the Old Academy (347-274 B.C.). Oxf., 2003.

Ю. А. ШИЧАЛИН

АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ ("Αλέξανδρος ό * Αφροδίσιας) (кон. 2 -нач. 3 в. н. э.), комментатор Аристотеля, глава Перипатетической школы в Афинах ок. 198-209. А. - первый в ряду античных комментаторов, наследие которого сохранилось в достаточно представительной своей части, и последний, кто толковал Аристотеля «с помощью Аристотеля» {Moraux 1942, р. 16), без привлечения неоплатонического словаря. А. стал завершителем комментаторской традиции Перипата, положенной Андроником Родосским. Позднеантичные авторы, признавая авторитет Α., часто ссылались на него просто как на «комментатора», без упоминания имени, подобно тому как Аристотеля называли просто «философом».

ЖИЗНЬ. Несмотря на популярность сочинений Α., биографические сведения о нем крайне скудны и остаются на уровне гипотез. Был родом из г. Афродисия в Карий (Мал. Азия). Датировка жизни определяется с учетом факта обращения к римским императорам-соправителям Септимию Северу и Антонину Каракалле (De fat. 164, 3 Bruns); А. в характерном для официальных посланий витиеватом стиле благодарит за оказанные милости и приглашает услышать о предмете, достойном их высочайшего внимания. Поскольку с 209 к двум императорам присоединился третий соправитель, Гета, то 209, определяющий датировку «О судьбе», задает и временные границы схолархата А. в целом. Признается наиболее вероятным, что А. преподавал в Афинах, где в 176 благодаря финансовой поддержке имп. Марка Аврелия были учреждены четыре государственные философские кафедры, в т. ч. перипатетическая. Подтверждение этой гипотезы обычно находят в том, что А. называет себя «преподавателем» (διδάσκαλος - De fat. 164, 15) и однажды упоминает о статуе Аристотеля в Афинах (In Met. 415, 29-31).

Учителями А. были перипатетики Термин и Сосиген (Alex. In Meteor. 143,13; Simpl. In De Cael. 430,32). Одним из его наставников считается также Аристотель из Митилены на основании De an. mantissa 110, 4: «я вое-

84 АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ

принял учение об "уме извне" (νους θύραθβν) от Аристотеля и сохранил его» (о полемике сторонников мнения о том, что здесь имеется в виду Аристотель Стагирит, и тех, кто склоняется в пользу Аристотеля из Митилены, см.: Schroeder, Todd 1990, p. 22-31).

СОЧИНЕНИЯ. Корпус текстов А. был наиболее представительным по объему и проблематике собранием в истории школьного аристотелизма. Составляющие его произведения можно разделить на две большие группы: комментарии (υπομνήματα) и трактаты {συγγράμματα). Сохранилась лишь относительно небольшая часть сочинений Α., о многих его текстах известно только по арабским переводам и пересказам.

В серии «Commentaria in Aristotelem Graeca» изданы сохранившиеся комментарии А. на «Метафизику» (подлинны комм, на кн. I-V; кн. VI-XIV, как принято полагать после Прехтера, принадлежат византийскому комментатору 14 в. Михаилу Эфесскому; Л. Таран высказал мнение о принадлежности этих книг школе неоплатоника Сириана), «Первую Аналитику» (кн. I), «Топику», «О чувственном восприятии», «Метеорологию»; комментарий на «Об опровержении софистов» неаутентичен. Из утраченных комментариев по цитатам наиболее известны: на «Физику» и «О небе» (у Симпликия), а также на «О возникновении и уничтожении» и «О душе» (у Иоанна Филопона), имеются также свидетельства о существовании его комментариев на «Категории», «Об истолковании», «Вторую Аналитику», «О памяти». По-видимому, у А. не было полноценного комментария к «Никомаховой этике», толкования к отдельным местам из нее сохранились в приписываемых А. «Этических вопросах». Некоторые разделы философии Аристотеля (политику, риторику, поэтику, биологию) Α., судя по имеющимся свидетельствам, оставил без внимания.

Полностью сохранились и изданы в Supplementum Aristotelicum трактаты «О судьбе», «О смешении и росте», «О душе» в 2-х кн. (аутентична только 1-я кн.). Сборники отдельных рассуждений «Физические вопросы и решения» в 3-х кн. и «Этические вопросы», вероятно, собраны по материалам рукописей и лекций учениками А. Благодаря арабским источникам известно о ряде утраченных трактатов Α., в т. ч. «О началах», «О промысле», «Об отличительных признаках», «Против Галенова опровержения учения Аристотеля о том, что все движущееся приводится в движение двигателем», «Против эпикурейца Зенобия», «О разногласиях между Аристотелем и его учениками» и др. О некоторых утраченных текстах А. нельзя определенно сказать, соответствует ли название целой книге или фрагменту произведения: «О времени», «О первой причине и движении космоса», «Опровержение мнения Ксенократа о том, что вид первичнее рода», «Опровержение Галенова понимания возможного» и др.

УЧЕНИЕ. Александр-комментатор. А. расценивает комментаторскую деятельность как отличительную черту современного ему философствования по сравнению с временами классики. В комм, на «Топику» он пишет, что во времена Аристотеля и Теофраста была более распространена диалектика как способ обсуждения философских вопросов, и тогда занятия (συνουσίαι) проводились «не по книгам, как сейчас (тогда еще и не было таких книг)» (In Top. 27, 13-14).

Комментарии А. относятся к типу построчных: комментатор цитирует отдельные короткие фрагменты (леммы) источника и пишет к каждому

АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ 85

фрагменту свое разъяснение. Так строка за строкой разбирается все произведение, соответственно, объем комментария во много раз превосходит объем оригинала. Подробных введений, характерных для структуры поздних неоплатонических комментариев, у А. еще нет, однако и он начинает свой комментарий с обсуждения названия работы, ее цели и природы обсуждаемого предмета. Для выполнения основной экзегетической задачи А. зачастую привлекает другие тексты Аристотеля, исходя из представления об аристотелевском учении как едином целом, а также ссылается на мнения предшествующих исследователей и комментаторов. В случае необходимости А. прибегает к подробному пересказу фрагмента. Иногда А. подробно комментирует только отдельные пассажи, пропуская другие или делая короткие ремарки. Комментарий к 1-й книге «Метафизики» более чем наполовину посвящен разъяснению всего двух глав (Met. I 6; 9), в которых разбирается теория идей-чисел Платона.

Очевидно, аудитория А. была достаточно подготовлена к работе с аристотелевскими текстами, слушатели имели под рукой собственный экземпляр комментируемого произведения, а само комментирование представляло собой совместное чтение и исследование. Как часть собственно комментаторской работы А. рассматривает филологическую критику текста, основанную на изучении разных рукописей. Так, обсуждая рукописные разночтения «единое» и «единое и материя» в комм, к Met. I, 988a7-10, он отмечает: «Первое из чтений лучше; оно разъясняет, что идеи - причина сущности для прочих вещей, а для идей таково Единое. По сведениям Аспасия, это чтение более раннее, а исправлено оно было позднее Евдором и Евармостом» (In Met. 59, 4-8).

В комментариях А. часто встречаются экскурсы с изложением мнений других школ, упоминаемых у Аристотеля, - тогда А. подробнее излагает эти мнения, иногда добавляя от себя сведения из новой философии (в основном стоической). Благодаря таким экскурсам сохранились сведения о ныне утраченных текстах - так, в ценнейшем комментарии А. на «Метафизику» (Met. I, 9) содержится уникальная информация об академических сочинениях Аристотеля «Об идеях» и «О философии». Комментарий на «Первую Аналитику» - основной источник сведений о некоторых расхождениях между Аристотелем и его ближайшими учениками Теофрастом и Евдемом (в т. ч. о модальности заключения при т. н. «смешанных» посылках силлогизма). Из цитат у Симпликия известно, что в своем комментарии к «О небе» А. обстоятельно опровергал аргументы Ксенарха Селевкийского против аристотелевского учения об эфире.

А. по возможности избегает высказывать мнение, не согласующееся с аристотелевским, но иногда все же отступает от этого правила. Так, вопреки мнению Аристотеля о том, что Платону известны лишь две из четырех описанных Аристотелем причин, формальная и материальная, А. приводит примеры действующей и целевой причин в текстах Платона (In Met. 59, 28-60,2).

Как отдельный тип учебного школьного текста, сочетающего черты и комментария, и трактата, можно рассматривать сборники «Вопросов и решений» (απορίαι καΐ λύσ€ίς, лат. Quaestiones), где собственная точка зрения А. находит более развернутое выражение, чем в комментариях. В Quaestiones собраны короткие рассуждения и записи школьных занятий, отредактированные, вероятно, уже в позднейший период. Имеются три книги естест-

86 АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ

веннонаучных вопросов и одна книга этических. Некоторые из фрагментов представляют формулировку вопроса и ответ на него (напр.: Как можно систематически изложить, следуя Аристотелю, вопрос о первой причине? Почему рост происходит сообразно форме, а не форме и материи? Почему вода является водой благодаря холодному, а не влажному, ведь превращение из холодной в горячую ее не уничтожает, а из влажной в твердую уничтожает? и т. д.), другие содержат краткие комментарии к тому или иному фрагменту из разных аристотелевских сочинений (в основном из «Физики» и «О душе», но также «Метеорологии»), третьи отражают школьные дискуссии эллинистической поры (О том, что Эпикур учит о цветах иначе, чем другие школы, как свидетельствует академик Цензорин; О том, что, по Аристотелю, промысел существует не привходящим образом и т. д.). Вопрос о промысле (πρόνοια) - образец перипатетической разработки популярной в эллинистической философии темы в форме диалога: поскольку божеству не подобает заботиться о каждом по отдельности, промысел в подлунном мире реализуется посредством небесных тел, прежде всего солнца, ибо оно управляет сменой сезонов и сохраняет непрерывность возникновения и уничтожения и вечного воспроизведения видов на земле (Quaest. II, 21).

«Этические вопросы» - собрание фрагментов с обсуждением Аристотелевой этики, записанных без видимой системы. Рассматриваются вопросы о благе, удовольствиях, добродетели и пороке, о промежуточном состоянии между справедливостью и несправедливостью и т. д. В сборник включены также небольшие комментарии к избранным местам из «Никомаховой этики», в основном из третьей книги (о добровольных и «зависящих от нас» действиях).

Александр-полемист. Представляя в своих сочинениях аристотелевскую точку зрения, А. затрагивает вопросы, которые либо не обсуждались Аристотелем, либо были затронуты им в незначительной степени. Основные оппоненты А. в трактатах - стоики, платоники и эпикурейцы, отдельное внимание А. уделяет полемике с Галеном. В трактате «О судьбе» А. выступает в защиту свободы воли против стоического фатализма, в «О смешении и росте» критикует учение стоиков о всецелом смешении. В ходе полемики А. приводит богатую доксографию периода древней Стой, но как доксограф он не вполне надежен из-за адаптации стоической терминологии к перипатетической. Напр., в «О смешении» основная дискуссия сконцентрирована вокруг приписанного стоикам тезиса «тело проходит сквозь тело»; между тем эта формулировка выработана предшествующей перипатетической доксографией и не имеет к стоикам прямого отношения. Несмотря на заявление о том, что всеобщее смешение (κρασις δι' όλου) есть основа для понимания стоических учений о судьбе, промысле, симпатии, душе и т. д., А. нигде не принимает в расчет эту связь, критикуя все части учения по отдельности.

В трактате «О судьбе» (Пер1 ειμαρμένης, лат. De fato) А. подробно изложил школьную перипатетическую позицию о соотношении судьбы, предопределения и свободы выбора. В структуре трактата можно выделить две неравные по объему части, догматическую и критическую: после вводной главы А. в последующих пяти (De fat. 2-6) излагает перипатетическое понимание судьбы, затем на протяжении остальных тридцати двух (7—38) полемизирует с детерминистической трактовкой судьбы, наиболее влиятель-

АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ 87

ными сторонниками которой были стоики. Основной полемический раздел включает опровержение детерминизма через указание на его абсурдные последствия (7-21) и оспаривание аргументации в его поддержку (22-38).

Сам А. исходит из понимания судьбы как природы, т. е. организующей подлунный мир силы, действующей закономерно, но не необходимо, оставляя место случайности; судьба и природа, согласно Α., - это одно и то же, будучи «различны только по имени» (De fat. 6,169,18-19; 23 Bruns). Выступая с критикой детерминизма, А. исходит из доводов здравого смысла и «общих всем» понятий, опровергая детерминизм в т. ч. фактами случайных событий. Поиск причинности, которая вывела бы индивидуума из сферы предопределения, приводит А. к утверждению о том, что наши поступки не предопределены, но небеспричинны, ибо мы сами и есть их причина (De fat. 15). А. настаивает, что в рамках детерминизма невозможно сохранить ценность человеческого выбора и свободного решения, практического знания, морального поведения. Выбор между судьбой и разумом А. понимает как ценностный выбор, определяющий смысл жизни: без «того, что в нашей власти», без свободного решения человеку нет смысла жить, ибо он перестает быть началом (191, 2); по его мнению, лучше поверить в то, что наши поступки не предопределены, даже если они предопределены, а не наоборот: напрасно верить в то, что они предопределены. В заключительной главе трактата А. затрагивает теологические вопросы, связанные с возможностью предвидения (πρόγνωσις) и мантического искусства.

Трактат «О душе» состоит из 2-х книг, первая из которых близко следует ныне утраченному комментарию А. на «О душе» Аристотеля, по существу являясь парафразой Arist. De an. II. Изложение начинается с «физического» введения, где А. излагает основы учения о природных телах, касается их отличия от искусственных, говорит о четырех первичных качествах и простых телах, из которых составлены сложные. Введение, разъясняя основополагающее различение формы и материи, предоставляет материал для понимания аристотелевского определения души как неотделимой от тела формы, энтелехии. А. исследует вопрос, одной или несколькими способностями обладает душа, и затем последовательно обсуждает ее функции: растительную, чувствующую и разумную, уделяя преимущественное внимание первым двум. Большая часть 1-й книги (De an. 32, 4-80, 15) посвящена способностям (и соответствующим им действиям) души «неразумной», ψυχή άλογος: трем способностям растительной души (растительной, питающей и породитель-ной) и трем чувственно воспринимающей (чувствующей, представляющей и стремящейся). В заключение обсуждается тема о душе и движении; исходя из того, что «всякая энтелехия неподвижна» (78,25), А. вслед за Аристотелем говорит о стремлении и влечении как движущих силах души.

Учение об уме. В последней части 1-й книги «О душе» (80, 16 sq.) А. предлагает развернутую реконструкцию аристотелевского учения о душе разумной, широко используя все встречающиеся у Аристотеля в разных сочинениях термины для обозначения ума. Отличающая душу способность суждения (κριτική δύναμις) двояка: способность к составлению мнений (δοξαστική) и к научному исследованию (επιστημονική), или же, соответственно, ум практический и теоретический (81, 8-12). А. использует в качестве синонимов для двух названных умов термины «ум потенциальный» (8ννάμ€ΐ νους) и «ум актуальный» (κατ' évepyeiav νους). Первый вро-

88 АЛЕКСАНДР АФРОДИСИЙСКИЙ

жден и, в свою очередь, двояк: «ум материальный», или «природный», и «ум, возникающий через обучение и привычку», или «приобретенный». Материальный ум по отношению к эйдосам сравним даже не с чистой табличкой (об этом см.: Arist. De an. III, 429Ь31сл.), а с «отсутствием письмен на табличке» (Alex. De an. 84, 24). Материальный ум = «ум в нас» {εν ημίν) = «ум потенциальный» (као' εξιν), этому несовершенному уму онтологической парой выступает ум актуальный, деятельный {ποιητικός), пришедший извне {θύραθεν); он есть «мыслящий эйдос» {то εΐ8ος то νοούμενον, 86, 14-16), ибо «актуальный предмет мышления тождествен актуальному уму, если только тождественны мыслимое и мыслящее» (88, 1-2).

Дата добавления: 2015-07-10