A. A. СТОЛЯРОВ 4 страница

Фрагм.: Zoubos [Zoumpos] A. N. (ed.). Amelii Neoplatonici Fragmenta. Ath., 1956; Idem. Amelius von Etrurien. Sein Leben und seine Philosophie. Beitrag zur Geschichte des Neuplatonismus. Ath., 1956.

Лит.: Dörrie H. Une exégèse néoplatonicienne du Prologue de l'Évangile selon St. Jean (Amélius chez Eusèbe, Prép. év. 11. 19, 1-4), - Epektasis. Mélanges Patristiques offerts au Card. Jean Daniélou, 1972, p. 75-87 (= Idem. Platonica Minora. Münch., 1976, S. 491-507); Massagli M. Amelio Neoplatonico e la metafisica del nous, - RFN 74, 1982, p. 225-243; Taran L. Amelius-Amerius: Porph. V. Plot. 7 and Eunap. V. Soph. 4. 2, - AJP 105, 1984, p. 476-479; Brisson L. Amélius. Sa vie, son oeuvre, sa doctrine, son style, - ANRW II, 36, 2, 1987, p. 793-860; Corrigan K. Amelius, Plotinus and Porphyry on Being, Intellect and the One,-Ibid.,p. 975-993.

Ю. А. ШИЧАЛИН

АММОНИИ ÇΑμμώνιος), учитель Плутарха из Херонеи (ок. 20 — ок. 80 н. э.), греческий философ, представитель среднеплатонической традиции. Единственный автор, помимо Плутарха упоминающий об К.,—Евнапий

104 АММОНИЙ САККАС

из Сард, по словам которого А. был родом из Египта (Eun. V. Soph. II 1, 3 Giangrande). Школа А. была в Афинах, где в 66 н. э. его слушал Плутарх и где, по сообщению Евнапия, А. умер (Ibid. 1, 7). А. не был схолархом Академии, учил как частный преподаватель, однако старался, по-видимому, следовать не только учению, но и школьным традициям Академии, напр., Плутарх в «Застольных беседах» показывает, как А. ставил вопросы «для упражнения и исследования» (Qu. conv. 645d5, ср. 737d3; 743el; 745d3); изображает его беседующим с учениками во время совместных трапез (720с7) в «дни, посвященные Музам» (748d7); говорит о мнении А. по поводу важности математики для философии (De Ε ар. Delph. 391e7—8). Согласно Плутарху, А. принимал активное участие в общественно-политической жизни Афин, его трижды избирали стратегом (претором). Получив римское гражданство в 67, А. с тех пор носил имя М. Анний Аммоний, а его сын - М. Анней Трасилл.

Сочинения А. не сохранились, и нет сведений, записывал ли он свои рассуждения. Плутарх делает своего учителя Α., чьи симпатии были на стороне платоно-пифагорейского синтеза в духе Евдора Александрийского, персонажем нескольких диалогов: «О букве Ε в Дельфах», «Об упадке оракулов», «Застольные беседы». Из т. н. каталога Ламприя известно также о книге П. «Аммоний, или О том, что неприятно иметь дело со злом» (rj ттер\ του μη ήδέως rfj κακία συν€Ϊναή, в котором, вероятно, от лица А. велось главное рассуждение.

По Евнапию, «Плутарх описал свою жизнь и жизнь своего учителя, рассеяв это описание по многим своим книгам», и если эти фрагменты «кто-нибудь соберет, тщательно исследует то, что в них написано и показано... то сможет узнать почти все о жизни этих людей» (Eun. V. Soph. II 1, 8). Не ясно, однако, в какой мере по текстам Плутарха можно реконструировать само учение А. (здесь проблема аналогична той, которая встает при чтении сократических диалогов Платона и историческом Сократе). Во всяком случае, в диалоге «О букве Ε в Дельфах» Плутарх говорит о беседе Аммония в Дельфах в храме Аполлона (во время визита в Афины имп. Нерона в 66-67) и его аллегорическом толковании имен божиих, а также изъяснении буквы Ε в смысле утверждения бытия божия «ты еси», с последующим рассуждением о бытии, боге и человеке, De Ε ар. Delph. 385b; 392а-394с), в «Застольных беседах» - фрагменты о числе Муз с замечанием в духе неопифагорейской арифмологии о значении числа девять; о смысле пляски и трех ее частях.

Лит.: Jones С. P. The Teacher of Plutarch, - HSCP 71, 1967, p. 205-213; Whitteker J. Ammonius on the Delphic E, - CQ 19, 1, 1969, p. 185-192; Dillon J. The Middle Platonists. L., 1977 (rev. ed. 1996); Donini P. L. Plutarco, Ammonio e l'Academia, - Brenk F. E., Gallo I. (edd.). Miscellanea Plutarchea. Ferrara, 1986, p. 97-110.

M. А. СОЛОПОВА

АММОНИЙ САККАС {"Αμμώνιος Σακκας) (ум. после 242 н. э.), философ-платоник, учитель Плотина. По происхождению, возможно, египтянин («Аммоний» - одно из самых распространенных имен в Египте). Нельзя определенно сказать, откуда берет начало традиция, приписывающая А. прозвище Саккас, т. е: «мешочник» (Аммиан Марцеллин: Saccas Ammonius, Plotini magister; Феодорит, Суда: Σακκας\ Зонара: Σάκκας). По предположе-

АММОНИЙ СЫН ГЕРМИЯ 105

нию Goulet 1989, Феодорит, сообщающий, что А. жил при имп. Коммоде, т. е. между 180 и 192 (Graec. off. cur. VI, 60,9-61,1) спутал жившего при имп. Коммоде мученика Аполлония Саккеаса (Σακκβας) с Α., учителем Оригена и Плотина (как замечает сам Гуле, «эта гипотеза, разумеется, не может быть подтверждена»).

Согласно свидетельству Порфирия, Плотин после долгих поисков преподавателя философии обрел наставника в А. Александрийском (V. Plot. 3, 13: «вот кого я искал»). Возможно, не без влияния А. Плотин отправился на Восток за мудростью персов и индийцев (Ibid., 13-17). Обосновавшись в Риме, Плотин долгое время ничего не писал, а свои устные занятия вел на основе уроков А. (3, 33-34). Согласно тому же источнику, в одно время с Плотином у А. учились Геренний и Ориген-платоник, причем все трое уговорились не разглашать учение А. (3, 24-30). Учениками А. были также афинский платоник Лонгин (20, 36-39) и Олимпий (10, 1-6). Об учении Α., который не оставил письменных сочинений, можно строить лишь догадки. В научной литературе предпринимались попытки реконструировать учение А. и выявить в нем элементы среднеплатонической доктрины и пифагореизма, которые в целом нельзя признать успешными.

В. Таил ер, исходя из того, что Ориген-христианин, автор «О началах», был учеником Α., пытается показать, что этому последнему платонизм был знаком только в среднеплатоническом варианте, откуда он делал вывод о том, что Α., учитель Оригена, был средним платоником. Анализ В. Тайлера был подвергнут критике Х.-Р. Швицером (см. библ.).

Известна выдержка из сочинения Порфирия «Против христиан» у Евсевия (fr. 39.1-46 Harnack = Eus. Hist. Eccl. VI 19, 2 слл.) в разделе, посвященном апологии Оригена-христианина. Евсевий хочет показать, что Ориген пользовался уважением среди современных ему философов, причем даже такой враг христиан, как Порфирий (который жил на Сицилии в одно время с Евсевием), отмечал его аскетический образ жизни и ученость. Согласно этому тексту, А. был воспитан в христианской семье, но войдя в разум и приобщившись философии, тотчас стал жить «согласно законам», т. е. как язычник. Порфирий или, скорее, передающий его Евсевий явно путают двух Оригенов, и как соотнести данные сведения с Α., учителем Плотина, сказать трудно.

X. Дерри (1955) на основе анализа некоторых пассажей Плотина ярко, но совершенно неубедительно проводит мысль о том, что А. был пифагорейцем. К сожалению, необходимо признать, что у нас нет решительно никаких оснований восстановить учение А.

Лит.: DörriH. Ammonius, der Lehrer Plotins,- Hermes 83,1955, S. 439-478 (=Platonica minora. Münch., 1976, S. 324-360); Theiler W. Ammonios, der Lehrer des Origenes, - Forschungen zum Neuplatonismus. В., 1966, S. 1-45; Schwyzer H.-R. Ammonius Sakkas, der Lehrer Plotins. Opladen, 1983; Schröder F. M. Ammonius Sakkas, - ANRW II, 36, 1, 1987, p. 493-526; Goulet R. Ammonios dit Saccas, -DPhA I, 1989, p. 165-168.

Ю. А. ШИЧАЛИН

АММОНИЙ {"Αμμώνιος), сын Гермия (между 435/445 - между 517/526, Александрия), философ-неоплатоник, глава Александрийской школы неоплатонизма, комментатор Аристотеля, основоположник неоплатонической традиции толкования аристотелевских сочинений.

106 АММОНИЙ СЫН ГЕРМИЯ

Жизнь и сочинения. Отцом А. был Гермий Александрийский, ученик Сириана, учившийся в Афинах одновременно с Проклом и основавший по возвращении на родину в риторической школе Гораполлона кафедру платоновской философии. Мать Α., Эдесию, родственницу Сириана, родители первоначально хотели выдать замуж за Прокла, но после отказа того от женитьбы Эдесия вышла замуж за Гермия и уехала с ним в Александрию. Их сыновья А. и Гелиодор избрали философское поприще. После смерти мужа Эдесия с сыновьями отправилась в Афины, где отдала их в обучение к Проклу, возглавлявшему тогда Афинскую Академию. По окончании обучения А. вернулся в Александрию и в 475 возглавил, как и его отец, кафедру философии в школе Гораполлона.

По свидетельству современников, А. преподавал как платоновскую, так и аристотелевскую философию. Дамаский посещал его лекции по Платону между 475-485, Олимшодор в 515 слушал его толкование на «Горгия», Асклепий - на «Теэтета». Но все же особое внимание А. уделял толкованию произведений Аристотеля (Damasc. V. Isid., fr. 79 Zintzen), и именно эти лекции, записанные «с голоса» (από φωνής), а потом изданные в виде письменных комментариев его учениками, принесли А. наибольшую славу и пользовались исключительным авторитетом у последующих поколений философов.

Живя в городе, который в течение несколько столетий считался одной из столиц христианского мира, и при этом руководя языческой философской школой, существующей за счет финансовой поддержки из городского бюджета, А. был вынужден заключить с епископом Александрии некое тайное соглашение (Ibid., fr. 292) и, возможно, даже был окрещен. Не исключено, что суть договора сводилась к отказу А. от преподавания религиозной и ритуальной стороны неоплатонической философии и обязательству впредь ограничиваться только изложением учений, не входящих в явное противоречие с христианской доктриной (Sorabji 2003). Учениками А. были Иоанн Филопон, Асклепий, Симпликий и Олимпиодор.

Единственное из дошедших сочинений Α., написанное им самим, - комментарий к трактату Аристотеля «Об истолковании». Из недошедших - сочинения по отдельным проблемам: толкование на «Федон» 69d в защиту Платона от обвинений в скептицизме (Olymp. In Phaed. 8 §17, 6—7); трактат о гипотетическом силлогизме (фрагмент в Amm. In An. Pr. 67, 32-69, 28); о том, что Аристотель полагал Бога не только целевой, но и действующей причиной мира (Simpl. In De Cael. 271, 13-21, In Phys. 1363, 8-12). Остальные работы А. были изданы его учениками. Три комментария дошли до нас под именем самого Α.: на «Введение» Порфирия, на «Категории» и на «Первую Аналитику» (кн. 1) Аристотеля; два - под именем Асклепия из Тралл: на «Метафизику» Аристотеля и «Введение в арифметику» Никомаха из Герасы. И остальные семь были изданы Иоанном Филопоном, снабдившим их собственными замечаниями: на «Категории», «Аналитики» I и II, «Физику», «О возникновении животных», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологику» и «О душе».

Философия. В своих аристотелевских комментариях А. обнаруживает сильную зависимость от Прокла, о чем свидетельствуют его собственные слова во введении к комментарию на «Об истолковании»: «Если мне удастся, воспроизведя в памяти толкования моего божественного учителя

АММОНИЙ СЫН ГЕРМИЯ 107

Прокла... добавить нечто к прояснению смысла этой книги, то я буду обязан этим богу красноречия» (In De int. 1, 6-11). Беря за основу записи про-кловских лекций, А. расширяет их за счет собственных замечаний и мнений прежних философов, почерпнутых им из комментариев Порфирия и философов-перипатетиков. Как и Прокл, он разбивает текст аристотелевского трактата на отдельные фрагменты таким образом, чтобы обсуждение каждого отрывка занимало не более одной одночасовой лекции. Комментируя строчку за строчкой, он старается не только раскрыть смысл сказанного, но и оценить его истинность, показав, насколько та или иная мысль Аристотеля согласуется с остальными его произведениями и с учением Платона. Задача А. - показать, что, несмотря на видимые разногласия, оба эти философа всегда и во всем согласны друг с другом. При этом в «гармонизации» (συμφωνία) их учений он идет гораздо дальше Прокла, критиковавшего Аристотеля за его расхождение с Платоном по вопросу о существовании идей и о Боге как демиургической причине мира.

В отличие от своего учителя А. убежден, что учение Аристотеля о первичности единичных вещей нисколько не противоречит учению Платона о самостоятельном существовании идей или «общих сущностей». Используя различие между «первым для нас» и «первым по природе», он доказывает, что единичные вещи являются у Стагирита первыми именно в смысле познания, так как мы в первую очередь сталкиваемся с ними в чувственном опыте, а поскольку первое для нас есть второе по природе, то выходит, что и у него общее обладает большей степенью реальности по сравнению с частным (In Cat. 36, 2-36, 14). Что же касается отношения Бога к миру, то и здесь А. доказывает, что неподвижный двигатель у Аристотеля является не только целевой причиной мирового движения, но и, подобно платоновскому Демиургу, причиной бытия материальной Вселенной. В подтверждение философ приводит принадлежащий Аристотелю аргумент о «бесконечной силе», согласно которому никакое конечное тело не может обладать способностью приводить другое тело в движение в течение бесконечного времени, так что если мир движется вечно, то причина его движения должна быть бестелесной, а это и есть Бог. Распространяя этот аргумент на способность сообщать бытие, А. указывает, что поскольку мир существует вечно и при этом получает бытие не от самого себя, то в соответствии с аргументом о бесконечной силе причиной его существования может быть только Бог (apud Simpl. In Phys. 1363, 4-12).

Помимо убежденности в онтологическом приоритете идей перед единичными вещами, вечности мира и существовании Творца, А. разделяет также и другие традиционные для неоплатонизма воззрения. В его сочинениях можно найти упоминание о триадическом делении реальности на Душу, Ум и Бога (In De int. 24, 24-29), метемпсихозе и предсуществовании отдельных душ, критику концепции предопределения и попытки примирить божественные промысел и всеведение со свободой человеческой воли. Отсутствие у А. какого-либо упоминания о сложно организованной иерархии мировых начал, характерной для афинского неоплатонизма, возможно, объясняется не его несогласием с Проклом или Сирианом, а тем, что в пропедевтических сочинениях, какими считались комментарии к Аристотелю, он просто не имел возможности вдаваться в тонкости неоплатонической метафизики и теологии (Hadot 1978; Verrycken 1990).

108 АНАКСАГОР

У А. мы впервые встречаем обычай предварять изучение логики Аристотеля т. н. «пролегоменами к аристотелевской философии» (Elias. In Cat. 107, 24-27), включавшими в себя обсуждение ряда вопросов, список которых был, предположительно, составлен еще Проклом. Эти вопросы касались: 1) происхождения названий различных философских школ, в т. ч. и перипатетической; 2) классификации сочинений Аристотеля; 3) порядка их изучения; 4) конечной цели изучения аристотелевской философии; 5) способа достижения этой цели; 6) принципов отбора учащихся; 7) используемой Аристотелем формы изложения; 8) причин сложности его стиля; 9) правил составления комментария; 10) требований, предъявляемых к толкователю аристотелевской философии (In Cat. I, 3-12).

Влияние. Комментарии А. к Аристотелю оказали огромное влияние на всех последующих представителей александрийской неоплатонической школы, большинство из которых были либо непосредственными учениками Α., либо учениками его учеников. Благодаря переводу на армянский в нач. 7 в. комментария Элия на «Аналитики» Аристотеля (где есть ссылки на А.) и переводу на грузинский комментариев А. к «Введению» Порфирия и «Категориям» Аристотеля А. стал известен грузинским и армянским неоплатоникам. На Западе наибольшую известность получил его комментарий к «Об истолкованию». Переведенный на латинский язык Вильямом из Мербеке, он оказал влияние на Фому Аквинского и через него - на средневековую аристотелевскую философию и семантику.

Соч.: CAG IV 3-6; Pelletier Y. Les attributions (Catégories) de texte aristotélicien et les prolégomènes d'Ammonios d'Hermeias. P., 1983; Ammonius. On Aristotle's Categories. Transi, by S. M. Cohen, G. B. Matthews. L., 1991; On Interpretation 1-8. Transi, by D. Blank. L., 1996; On Aristotle's On Interpretation 9: with Boethius. On Aristotle's On Interpretation 9. Tr. by D. Blank, N. Kretzmann. L., 1998. Источн.: Damascius. The Philosophical History. Text with transi, by P. Athanassiadi. Ath., 1999; Zacharias ofMytilene (Scholasticus). Ammonius. Ed. M. Minniti Colonna. Nap., 1973.

Лит.: Kremer К. Der Metaphysikbegriff in den Aristoteles-Kommentaren der Ammonius-Schule.Diss.Fr./M., 1958; WesterinkL G. The Alexandria School since Hermias,- Anonymous Prolegomena to Platonic Philosophy. Introd., text, transi, by L. G. Westerink. Amst., 1962, p. X-XIII; Merlan P. Ammonius Hermiae, Zacharias Scholasticus and Boethius, - GRBS 9, 1968, p. 143-203; Rapava M. Traditions et innovations dans l'école néo-platonicienne d'Alexandrie: Ammonius Hermias et David l'Invincible, - Bedi Kartlisa 40. P., 1982, p. 216— 227; Frede D. The Sea Battle reconsidered: A Defence of the Traditional Interpretation, - OSAPh 3, 1985, p. 31-87; Verrycken К The metaphysics of Ammonius son of Hermeias, -Sorabji R. (ed.). Aristotle transformed: the ancient commentators and their influence. L., 1990, p. 199-231; Barnes J. Ammonius and Adverbs, - OSAPh, Suppl. vol., 1991, p. 145-163; Seel G. Ammonius and the Seabattle: texts, commentary and essays. В.; N. Y., 2000; Sorabji R. Sordid deals and divine names in Ammonius' Alexandria, - Smith A. (ed.). Neoplatonism and Society. Cardiff, 2003; Sorabji R. The Philosophy of the Commentators 200-600 AD. A Sourcebook. Vol. 1-3. L.; Ithaca (N. Y.), 2005; Месяц С. В. К вопросу о «частных сущностях» у Аммония Александрийского, - Богословский вестник 5-6, 2005-2006. Серг. П., 2006, с. 670-680.

С. В. МЕСЯЦ

АНАКСАГОР ÇΑναξαγόρας) из Клазомен (500-428 до н. э.), др.-греч. философ и ученый, систематизатор основных проблем философии досокра-товского периода (см. Досократики), первый крупный мыслитель, постоянно учивший в Афинах.

АНАКСАГОР 109

ЖИЗНЬ. А. родился в г. Клазомены на зап. побережье Мал. Азии (ок. Смирны, совр. Измир, Турция) в знатной и богатой семье, известно имя отца А. - Гегесибул. В достаточно молодом возрасте А. приехал в Афины, но уже античные историки затруднялись с точной датировкой этого события. На основании сведений, сообщаемых Диогеном Лаэртием (D. L. II 7), известно следующее: 1) А. было 20 лет во время вторжения Ксеркса в Ионию, прожил он 72 года (т. е. 500-428); 2) согласно «Хронологии» Аполлодора, А. родился в 70-ю ол. (50СМ97) и умер в 1-й год 78-й ол. (= 468 до н. э.; однако современные исследователи принимают исправление рукописного «78» на «88», и т. обр. получается 88 ол. = 428); 3) согласно «Списку архонтов» Деметрия Фалерского, А. «начал философствовать» в Афинах в архонтство Каллия в возрасте 20 лет и оставался в Афинах 30 лет (здесь затруднение в том, что Каллий был архонтом в 456, а в 480 архонтом был Каллиад, для имени которого «Каллий» допускается как одна из форм написания). С указанными оговорками считается, что все три версии указывают дату 500-428 как время жизни А. и его приезд в Афины после 480 - год массовой эмиграции греков из Ионии после захвата этого региона персами. По известному замечанию Аристотеля, А. был старше Эмпедокла, но опубликовал свое сочинение позднее (Met. I, 984al 1 = DK59 А 43 = DK31 А 6). Подробнее о хронологии А. см.: Mansfeld 1979-1980; Woodbury 1981, Guthrie II, 322-323.

В Афинах А. приобрел широкую известность, был дружен с Периклом и Еврипидом. Отголоски учения А. имеются в трагедиях Эсхила «Просительницы» (ок. 463 до н. э.) и «Эвмениды» (458). Уже в 467 А. прославился предсказанием падения метеорита у Эгоспотам во Фракии (А 11 DK = Plin. Hist. II, 149) и своей теорией, согласно которой небесные тела, в т. ч. Солнце и Луна, на самом деле состоят из земли и камней. За свои естественнонаучные объяснения небесных явлений А. был обвинен в нечестии и изгнан из Афин. Имеются сообщения также о политических обвинениях А. в «ми-дизме» (μηδι,σμ,ός) - симпатии к персам. Об обстоятельствах судебного разбирательства, характере иска, именах обвинителей, присутствии или отсутствии самого обвиняемого на процессе уже ко времени Диогена Лаэртия сохранились противоречивые свидетельства (см.: D. L. II 13-14; Plut. Pericl. 32; Nicias, 23) - однако ясно, что большую поддержку А. оказал ведущий афинский политик того времени Перикл. После суда А. переехал в Лампсак, где жил до самой смерти. Граждане Лампсака с почестями погребли философа, сказавшего о смерти невозмутимо: «спуск в Аид повсюду одинаков» (D. L. II 11), а на упреки в пренебрежении делами отечества отвечавшего, что ему отечество - небеса (Ibid. II 7).

Греческая историография изображает А. созерцателем, отрешенным от земных забот и видевшим счастье не в богатстве и власти, а в занятиях наукой. Благодаря Аристотелю получили известность некоторые изречения Α., напр., его ответ на вопрос, ради чего стоило бы родиться: «чтобы созерцать небо и порядок Вселенной» (Arist. Ε. Ε. 1216а). Счастлив, согласно Α., тот, кто живет без страданий, чист перед законом и занимает свой ум созерцанием божественной природы (ср. Arist. Ε. Ε. 1215b, Ε. N. 1141ЬЗ; 1179а).

СОЧИНЕНИЯ. Диоген Лаэртий (D. L. I 16) называет А. в числе философов, написавших одно сочинение (σύγγραμμα), нигде не приводя его названия. Большинство сохранившихся фрагментов (fr. 1-22 DK) содержатся в комментарии Симпликия к «Физике» Аристотеля; у Симпликия сочине-

ПО АНАКСАГОР

ние А. называется либо «Физика», либо «О природе». Написано оно было «приятным и исполненным величия слогом» (А 1) и состояло не менее чем из 2-х книг. Согласно Диогену, А. первым издал книгу с чертежами (D. L. II 6). Витрувий приписывает А. книгу о сценической перспективе, а неоплатоник Прокл - по геометрии (А 38^40 DK). Нет сведений, издавал ли А. свои толкования Гомера, как это впоследствии сделал его ученик Метродор из Лампсака.

УЧЕНИЕ. Некоторые позднеантичные авторы (Цицерон, Страбон, Диоген Лаэртий, см.: А 7) называют А. «учеником» или «слушателем» Анаксимена (ум. ок. 528 до н. э.). Неверная фактически, эта традиция отражает интеллектуальную преемственность между натурфилософским наследием Милетской школы, особенно космологией Анаксимена, и учением А. Сочетая в своей философии элейский принцип «сохранения бытия» с безусловным принятием факта природного движения, А. сформулировал учение о смеси материальных первоначал и не смешанном с ними Уме, разумном источнике их движения. Возникновение и уничтожение понимается в рамках данного учения, - подобно другим влиятельным пост-Пармени-довским системам (ср. Эмпедокл, Демокрит) - как соединение и разъединение исходных элементов: «О рождении и гибели эллины думают неправильно: на самом деле ничто не рождается и не гибнет, но соединяется из вещей, которые есть, и разделяется» (В 17).

О материи. Согласно Α., в начале космогонического цикла была косная материальная масса, в которой «все вещи были вместе» (όμ,οΰ πάντα χρήματα ην, Β 1). Эта масса была приведена в движение Умом, благодаря которому началось первоначальное разделение внутри первовещества.

Смесь состояла из бесконечного числа мельчайших тел («вещей», χρήματα, согласно В 1, или, в позднейшей терминологии - гомеомерий). Эту смесь обволакивали влажный воздух и эфир-огонь, из-за чего вся первичная газообразная смесь была качественно «неразличима» - нельзя сказать, какого она была цвета, запаха и т. д. Между тем составляющие смесь «вещи» характеризуются качественной определенностью. В смеси находятся мельчайшие частицы воды и земли, воздуха и огня, дерева и металла, плоти, волос, кости, золота и камня и т. д. А. рассуждал следующим образом: «как из не-волос могут образоваться волосы, а из не-плоти - плоть?» (В 10). То же относится и к цветам: как из сверкания белого снега возникла бы чернота воды? (ср. А 97). Все должно быть смешано со всем и в еще не разделенной Умом смеси, и после того, как образовался космос: тела, из которых он состоит, приобретают свою качественную определенность благодаря преобладанию в своем составе элементов того или другого качества: «Чего в каждой вещи больше всего содержится, тем она с наибольшей яс-норазличимостью была и есть» (В 12). В состав каждого тела входят компоненты всех других тел, причем каждая такая телесная комбинация уникальна, - по мнению Α., в мире не бывает двух совершенно одинаковых вещей.

Гомеомерий допускают бесконечную делимость (ибо бытие не может превратиться в ничто); с другой стороны, бесконечно делимые тела в сумме дадут бесконечно большое тело, что также допускалось в учении Α.: не существует самой большой величины, которую нельзя было бы еще увеличить (В 3). В результате у А. и «малое бесконечно» (В 1) и большое «равно малому по множеству» (και Ισον €στΙ τώυ σμικρώι πλήθος, Β 3). В ЭТОМ при-

АНАКСАГОР Hl

знании бесконечной делимости можно усмотреть попытку избежать апорий, сформулированных Зеноном Элейским, путем принятия совершенно иной аксиоматики.

Об Уме. Единственной несмешанной вещью, по Α., является Ум, причина движения материальной смеси, придающий ей первоначальный толчок и круговращение. Наиболее обстоятельное описание того, что представляет собою анаксагоров Ум-Νοΰς, имеется у Симпликия (Simpl. In Phys. 164, 24-165, 4 = fr. В 12). Νους безграничен (атгесроу), самодержавен (αύτοκρατές), ни с чем не смешан (μ,€/ζ€ΐκται ovSevl χρήματι), и в то время как прочие вещи участвуют во всеобщей смеси, он один пребывает сам по себе (етг' βωυτοΰ); он есть нечто «самое тонкое и чистое»; знает все обо всем; обладает «великою силой»; властвует {крате!) во всех одушевленных существах; Ум - причина всеобщего природного круговращения; ему известно и что находится в смеси, и что выделилось из нее; Ум все упорядочил (διβκόσμ,^σβ), все бывшее, ныне сущее и будущее; он тот же (όμοιος) во всех вещах, как великих, так и малых.

Вопрос о том, телесен или бестелесен анаксагоров Ум, предполагает нормативную оппозицию послеплатоновской философии и в этом смысле по отношению к А. не вполне корректен. Можно предположить, что одним из многих смыслов упомянутого выше эпитета απβιρον является невидимость Ума, но также и его протяженность. Если бы А. и желал выразить идею о нематериальности (возможно, такой попыткой являются слова «тоньше и чище всего», напр, воздуха), ему было бы сложно это сделать при отсутствии устоявшейся терминологии. Принимая во внимание репутацию А. как «физика из физиков» (В 21), его правящий космосом и всеведающий Ум-Νους следует понять как начало тонкоматериальное (ср. Разум- Λόγος у Геракита), противопоставленное всему прочему, но не изъятое из природного порядка. Нигде в сохранившихся свидетельствах не говорится, что А. называл Ум богом или божественным (ср., однако, у Стобея: «А. называет бога умом», Stob. I 1, 29Ы2).

О космосе. А. в своей книге коснулся большинства общих и специальных тем, составлявших предмет современной ему науки о природе: элементы, причина движения, возникновение космоса, небесных тел и планеты Земля, астрономия и метеорология, возникновение жизни, физиология человека, механизм познания. Проблема причины возникновения космоса решается А. путем постулирования внешнего по отношению к материи источника движения. Одним из неясных моментов Анаксагоровой теории является отмечаемая в источниках статичность первосмеси «всех вещей»; между тем смесь, составленная из противоположностей, обволакиваемая «воздухом и эфиром» (т. е. холодным и горячим), не могла быть вовсе лишена подвижности. По-видимому, под тем «движением», которое началось благодаря Уму, у А. понимается собственно космогонический процесс; до начала возникновения космоса состояние смеси можно считать неподвижным.

Дата добавления: 2015-07-10