Двадцать четыре

А ритм все звучит… ^[61]

Круус явился сегодня ночью, как делает это всегда, крадя мой сон, раскрывая для себя мои губы и бедра, и оставляя перед рассветом на скомканном постельном белье, пропитанном запахом пота и позора.

В те редкие минуты передышки, которые мне удается урывать перед тем, как проснуться, меня преследует кошмар.

Шаркающей, нетвердой походкой умершей и восставшей из мертвых женщины я направляюсь к скрытому входу катакомб.

Марджери преграждает мне дверь из каменной кладки, ничем не отличающейся от любой другой выложенной ею стены, если ты не посвящен в эту тайну. Она выглядит сладострастно, с растрепанными волосами, дикими, горящими глазами, окутанная слишком мне хорошо знакомым его запахом. Она скалится на меня острыми, как у баньши зубами и говорит, что он ушел. Я опоздала.

С несвойственной для себя жестокостью я отшвыриваю ее в сторону, и когда она врезается в стену и сползает по ней, то так и остается лежать бесформенной кучей. Кровь растекается под ее головой, окрашивая алыми лепестками стену.

Озадаченная враждебностью в своем сердце я скрываюсь в дверном проеме и шаркаю дальше.

Уходящий вглубь коридор создает иллюзию полной слепоты, передвигаясь на ощупь вдоль влажных каменных стен. Это не то знакомое мне подземелье: сухое и хорошо освещенное, где все на привычных местах. Стены этого темного, сырого лабиринта покрыты толстым слоем мха, и под ногами хрустят кости. Ветер доносит запах разложения и земли. Здесь нет ничего, способного создать колебания воздуха, ведь здесь все бездвижно.

Я плотнее кутаюсь в свою мантию и в кромешной тьме, спотыкаясь на еле ковыляющих ногах, целенаправленно плетусь дальше. Я молюсь и, по прихоти сна, золотой крест, что, не снимая ношу на шее, озаряется светом. Я не заслуживаю таких благ в этой непроглядной ночи моей души!

Я плетусь несчетное количество времени сквозь темноту пока, наконец, не добираюсь до зала, где заморожен смертельно-сексуальный принц.

Там нет темноты, нет растущего мха и сочащейся влаги. В этом запретном месте нет никаких костей. Лишь плоть. Удивительнейшая, изысканнейшая плоть.

Стены в мое отсутствие покрыли позолотой. В помещении очень ярко.

Круус по-прежнему в клетке!

Обнаженный, высокий, с расправленными крыльями, он скалится с животной яростью.

Непоколебимый, как глыба льда.

Я плачу от счастья. Мои страхи были напрасны!

На дрожащих ногах я спешу к его клетке, чтобы проверить, что она цела.

Одной перекладины не хватает…

* * *

– Прекрати. Трястись. – Риодан подхватывает разлетевшиеся листы бумаги и прижимает их обратно к столу.

Интересно, он протирал его или как. Сколько из них побывали на этой штуковине? Ни за что и пальцем больше к ней не притронусь.

– Ничего не поделаешь, – бубню я с набитым батончиком ртом. Я знаю, как выгляжу: размытое пятно черной кожи и огонь рыжих волос. – Такое случается, когда я очень взволнована. Чем более возбужденной я становлюсь, тем сильнее вибрирую.

– Вау, потрясающая мысля, – выдает Лор.

– Если ты о том, о чем я подумал, то тебе лучше заткнуться и впредь больше не думать, – рявкает Риодан.

– Так, пришло в голову, босс, – бурчит Лор, – Только не говори, что сам не подумал об этом.

В кабинете Риодана присутствуют еще пятеро его бугаев, и находиться с ними в замкнутом тесном пространстве – все равно, что попасть в эпицентр грозы в окружении молний. Джейни тоже здесь, но я включила игнор, в противном случае давно бы уже голыми руками разорвала его на клочки, а это получилось бы очень грязно, и тогда, боюсь, Риодан, заставил бы меня драить шваброй его чертов офис.

Я никогда не понимаю и половины того, о чем эти чуваки лопочут, поэтому не особо-то и вникаю.

– Можешь потрогать меня, если хочешь, – великодушно разрешаю я Лору. Я так накачана адреналином и волнением, что чувствую себя необычно расположенной к общению. Я подставляю ему плечо: – Зацени. Ништячные ощущения.

Все головы с меня поворачиваются к Риодану.

– Мое плечо не его чертова собственность. С какого ты на него пялишься?

Лор гогочет, но не пытается коснуться меня.

Ну не знаю. Мне нравится касаться себя, когда я вибрирую. И сейчас я как раз на второй вибро-скорости. А если для кучи меня сейчас начало бы еще и колбасить от холода, то переключилась бы и на всю третью!

– Ну и как мы, черт бы все это побрал, собираемся это остановить?

Я сияю. Мы строим планы, что делать и как их осуществить. Я расцветаю в моменты подобные этим! Они выявляют во мне все самое лучшее! Вот такая вот я девушка, восстающая из событий! Я чувствую себя такой возбужденной и сильной, пройдя это опасное, клевое испытание на выживание, что нахожу сложным злиться сейчас на кого-то. У нас есть враг, который больше и круче всего, что я видела. Эх, как же классно оставаться живой! Потому что, к примеру, на секунду, там, в ангаре, я не была уверена что уцелею. Что вообще кто-то из нас уцелеет!

Возвращаясь назад к докам…

Мое настроение резко меняется, и я становлюсь сердитой. У меня все еще нет моего меча. Он остался погребенным подо льдом. Склад сейчас полон замороженными Невидимыми, потолок покрыт сталактитами, пол – сталагмитами. Мой меч во льду в сталактитах по пути вверх, и там было мертвецки холодно для любого вошедшего, так мгновенно-заморожу-вас-насмерть холодно. Мы были вынуждены оставить его застрявшим там, в огромной сосульке. Лор приказал Кастео и Фэйду оставаться его охранять, пока место происшествия не растает достаточно, чтобы можно было его извлечь. Последними кого я видела, были два шнырявших поблизости Принца Невидимых. Если Кристиан там и был, то оставался вне поля зрения. Никаких признаков Танцора. Я не хотела уходить, но Лор как мешок с картошкой закинул меня себе на плечо и, глядя, с какой легкостью, не хуже Риодана, ему это удается – сочла бессмысленным выкаблучиваться как-то дальше.

– Это все из-за тебя, – обвиняю я Риодана. – Тебе вообще не следовало позволять Джейни заграбастать мой меч. Теперь, кто знает, что с ним случится! Если это место взорвется, как остальные… – Я замолкаю, потому, что не в силах вынести мысли, что мой меч взорвется, разлетясь на алебастровые осколки.

– Это самая меньшая из наших проблем, – отзывается Риодан. – Расскажи мне в точности, что произошло.

– Лор тебе только что рассказал, – сердито бурчу я. – Что еще ты хочешь услышать от меня?

– Я хочу услышать от тебя все.

Я вскрываю очередной батончик и между откусываниями повторяю большую часть того, что уже сказал Лор о тумане и расширяющейся щели. Об испытанном нами чувстве паники. О том, как вдруг все потеряли слух, будто оглохли.

– Потом появилась это… эта штуковина, размером вдвое больше твоего офиса.

– Штуковина.

– А что, Лор, придумал лучше, со своим: «темная масса размером с составленные рядом два грузовика»?

– Попробуй ты лучше.

Я хмурюсь, задумавшись, потом меня осеняет:

– О, ты зырил фильм «Капля»? Точь-в-точь. Только оно было овальным. И, не знаю, было ли оно склизким и парящим над полом либо клубящимся. И не знаю, насколько оно плотное. Но точно не похоже на Тени. Абсолютно.

– Значит, как в фильме «Капля».

– Это древний фильм, еще со времен немого кино.

– Не настолько и древний, – возражает Джейни, – я смотрел его, когда был ребенком.

– Точно, это и было в эпоху немого кино, правда? Тебе слова не давали. Не разговаривай со мной. И вообще тебя не должно быть здесь. Мне следовало тебя убить. Радуйся, что я не сделаю этого прямо сейчас. Ты оставил меня умирать. – Я зыркаю на Риодана:

– А ты позволил ему это. Чертовы уроды. Все вы.

– Я отправился прямиком в «Честер» и сказал Риодану, где ты находишься, – начал оправдываться Джейни. – Я не собирался давать тебе умереть. Мне не хотелось оставлять тебя. Мне просто нужен был меч. Я не мог себе позволить упустить такой шанс.

«Он сказал Риодану, где я?»

– Повторяю, тебе слово не давали. И для тебя все вышло лучше некуда, да? Как думаешь, сколько лет тебе понадобится, чтобы перебить несколько сотен Невидимых?

Я уставилась на Риодана:

– А ты ничего не упомянул о том, что он сказал тебе, где я. И сам не пришел.

«Неужели ему фиолетово, что возможно я там уже умерла?»

– Босс послал меня за тобой в ту же секунду, когда появился Джейни, – заговорил Лор. – Тебя там уже не было, когда я пришел. Я пошел по следу твоей крови, но он исчез.

– Структура, – обращается ко мне Риодан.

– В смысле, имелась ли у той штуковины структура? Я не заметила.

– Продолжай.

– Оно проникло в склад и выглядело при этом очень весомым, потом изрыгнуло белый туман, который расползся во все стороны, и мы уже ничего не могли видеть. Это место полностью обледенело, хуже, чем в виденных нами других местах. Чувак, я хочу сказать, потолок с полом так густо оброс сталактитами и сталагмитами, что даже невозможно пройти! Мы никогда не видели ничего подобного в других эпицентрах.

– Твои предположения, почему то место заледенело сильнее.

Я задумывалась об этом на обратном пути. Там было только одно существенное отличие, которое смогла выделить.

– В этой сцене было значительно большее скопление людей и эльфов, чем в любой другой. Там были сотни Невидимых в клетках, которых покрыло льдом. Возможно, поэтому льда потребовалось значительно больше. Или, может, у этой штуковины по другой причине сегодня было больше энергии. Нас тоже подморозило, но лишь тонким слоем, но одно движение и лед тут же растрескивался. Но стоило остановиться, как в ту же секунду нас замораживало по новой, поэтому я стала подпрыгивать и, как овцы, которые сами не способны раскинуть мозгами – все скопировали мои движения, и вот так мы стояли на улице все и прыгали. У меня были опасения, что эта возня может спровоцировать существо повернуться и направиться в нашу сторону, но оно даже не замечало нас. Это было так, будто мы были рыбой, а оно хотело чипсов. Или может оно не приняло нас за пищу. Затем он исчез. На складе открылась еще одна из этих щелей, весь белый туман всосался в нее, а следом и это существо. Как только щель закрылась, мы снова могли слышать. Ну, вроде того.

– Уточни.

– Там не было шума. Вообще никакого. Ты считал, что на всех тех Невидимых лед трескался и раскалывался на мелкие кусочки, как ему свойственно, когда он подтаивает, потому что они были теплыми до того как обледенели, но это не так. Когда мы шли, наши шаги не были слышны на тротуаре. А когда мы разговаривали, это звучало как-то… плоско. Да нет, хуже, чем плоско. Словно какое-то безмолвие. Реально неприятное чувство.

– Разъясни, – говорит Риодан.

– Я пытаюсь. Тебе же все всегда надо разжевать.

Лор фыркает. Риодан смотрит на меня. Даже не знаю, почему я иногда заморачиваюсь ему отвечать. Может мне нравится слышать свой рассказ. У меня много чего интересного есть рассказать.

– Как тебе известно, звук создается движением, ну точнее его колебанием, так? А тут, типа, полная противоположность ее эффекту, потому что когда мир погрузился в мертвую тишину, он еще двигался, не воспроизводя ни звука. Короче говоря, после его ухода ничего не вернулось на круги своя. Как будто окружающие предметы уже не вибрировали по полной программе. Может, звуковые волны не отрикошечивали от стен как положено. Или предметы, от которых отрикошечивал звук, перестали являться нормальными.

– Итог.

Я пожала плечами:

– Недостаточно фактов для окончательных выводов.

– Сколько прошло времени межу его появлением и исчезновением.

– Было такое странное ощущение. Как будто все происходило в режиме замедленной съемки, но, думаю, секунды две, не больше. Оно пришло. Заморозило. И исчезло.

Иногда я теряю ощущение времени, потому что словно пребываю между ускоренной и замедленной съемкой и даже не понимаю, что мне кажется, когда что-то происходит медленнее. Единственное в чем я уверена это в том, что когда оно пришло, я была в взвинченном состоянии и наполовину в стоп-кадре. Я смотрю на Лора, он кивает:

– Две-три секунды – не больше, босс. Вырвался туман, появилась тварь, туман втянулся обратно – и это исчезло следом.

– Подозреваю, это был Фейри, – произносит Риодан.

– Стопудово, – отзываюсь я.

– Ты – ши-видящая. Подразумевается, что ты можешь почувствовать, прочитать это, вроде того, как Мак делала это с Синсар Дабх.

– В некотором роде смогла.

– Разум.

– По ощущениям – огромный. Ошеломляющий. – Хотела бы я иметь возможность «прощупать» Темного Короля. Чтобы можно было сравнить с ним.

– Эмоции.

– Не ощутимо. Беззлобно. У меня вообще сложилось такое впечатление, что разрушение – это скорее побочный результат, нежели цель. – Я замечаю, что на меня все смотрят с насмешкой. – Чувак, – не выдерживаю я и на всю комнату сверкаю своей лучшей улыбочкой уличного сорванца, – все-таки это было нереально круто! – Надо быть осмотрительней с подокном, когда я вхожу в раж.

– Считаешь, у него была цель.

– Было… ну не знаю… намерение что-то сделать. Ощущалось это так. Некоторые Фейри ощущаются просто, когда я фокусируюсь на них своим радаром ши-видящей. Они немые, действующие на голых инстинктах, способные на случайное разрушение. Потом есть такие, как Папа Роуч – тот распадающийся на мелкие фрагменты Фейри, – напоминаю я ему на случай, если он, вдруг, пропустил тот блистательный спецвыпуск моей «Дэни Дейли». – Папа ощущался… структурированным. У него имелись планы. То же самое и с Ледяным Монстром. Но между Папой и ним есть большое различие. Если у Папы ума – кот наплакал. То у этого… огромно в проектах и замыслах.

– Мотивы.

Я вздыхаю:

– Без малейшего понятия. Просто у него они были.

– Никаких мыслей, почему он выбирает это место, и почему все замораживает.

– Нет – отвечаю я. – Оно даже ничего не касалось, насколько я могла видеть. Оно просто, парило, что ли, надо всем. Разве что туман это своего рода щупальца, и оно высасывало ими жизнь из людей и тем самым нечаянно замораживало их в процессе. Бесполезняк, мне нужно больше времени. Надо прощупать это нечто, капнуть глубже.

У Джейни вырывается ругательство и он начинает бормотать, что никто по доброй воле не станет проводить с этим чудищем время, потому что это очень опасно, и даже Лор выглядит обеспокоенным идеей о еще одной встрече с Ледяным Монстром. Что, напоминает мне…

– Чего это у тебятак очко заиграло? – интересуюсь я – Вот уж не думала, что найдется нечто, способное васнапугать, ребятки.

Лор холодно смотрит на меня, будто мне все померещилось, и говорит:

– О чем ты, малышка? Единственное, что меня беспокоит, так это, что выкинет разъяренный босс, если это тебя убьет.

Ага, как же. Знаю я этих парней. Их ничто не заботит, кроме себя, а он испугался, что означает – это представляет угрозу для него самого. И я хочу знать, какую. Хочу выяснить, какой криптонит у Риодана. А пока: он тот, кто способен уничтожить то, что контролирует. Не то, чтобы я выходила на тропу войны, но когда вас припирают к стенке, выйти с двумя сверкающими пушками наперевес – в принципе, ваш единственный выбор. Придется поднапрячься, чтобы обзавестись достаточной властью, способной аннулировать контракт досрочно и с концами «уволиться». Я готова выйти на пенсию. Мне понадобиться нехилый рычаг управления, чтобы вызволить из детского подклуба Джо, при условии, что она вообще захочет от туда отчалить.

Ничего, уйдет. Когда втюрится в кого-то другого.

Что, по моим прикидкам, должно произойти уже совсем скоро.

Часом позже я за пределами «Честера», рассекаю на суперскорости по омытому дождем тротуару, жуя энергетический батончик, чтобы поддерживать себя на плаву. Я ждала, что Риодан что-то сделает с этой хренью, но он сказал, что должен заняться другими неотложными делами, чтобы мы могли заняться нашим расследованием. Он велел мне не высовывать нос из клуба, но бродить по «Честеру» без своего меча меня как-то не радует – уж кто-кто, а он-то должен был это знать, чтобы требовать от меня такое.

К тому же, без моего меча мне далеко не уйти. Как же меня бесит ожидание помощи, но реально понимаю – без нее мне не обойтись. Меня беспокоят Принцы Невидимых. Кое-какие образы с ними все еще бродят в моей голове, отвратительные картины, но, учитывая происходящее, не стоит сбрасывать со счетов и такой вариант развитий событий. А сейчас я отгородилась от этого и пока вроде срабатывает.

У меня в голове столько роящихся мыслей, что подозреваю, некоторые торчат из ушей. В одну секунду я так взволнована, что живу в эти времена, что почти не в силах усидеть на месте, а в другую – я на грани нервного срыва, от мысли, что мой народ сейчас там, на этих улицах, даже не подозревает о том, что большой ужасный Ледяной Монстр постепенно превращает наш мир в гигантскую морозилку! Мне срочно нужно всех известить, вот только что я им скажу? Если увидите мерцающие пятна в воздухе – бегите, куда глаза глядят? Предполагая, что они вообще заметят мерцающие пятна до того как будут заморожены!

Беда в том, что я знаю людей. Можно втемяшивать в их бошки, что пора рвать когти, но не так много народу последуют этому предостережению, пока не поймут, что их реально всосало в глубокую задницу, но тогда, как правило, становится уже слишком поздно. Они просто стоят и пялятся, как коровы (на случай, если кто не в курсе, то коровы часто стоят и просто пялятся). Рядом с аббатством когда-то простиралось большое пастбище, где я тестировала свою скорость и навигационные примочки, когда меня забрала Ро, и я была опьянена новообретенной свободой. Коровье пастбище наилучшим образом подходило для практики в стоп-кадре потому что: а) коровы передвигаются и непредсказуемы, от чего сложно выстроить в голове план, как и в реальном мире и б) если я врезаюсь в корову то мне гораздо больнее, чем ей. Все это время я была центром их внимания. Они жевали свою жвачку и вертели туда-сюда здоровенными жбанами, наблюдая за мной, как будто я была коровьим телевидением. Если бы все, что я делала целыми днями это непрерывно что-то жевала и пялилась на других коров, я бы тоже уставились на себя. Да с такой смертной скукой, я была бы восхищена возней мухи на коровьей лепешке.

Но вернемся к людям – мерцающие пятна не заставят их пересраться настолько, чтобы принудить к бегству. И есть еще такие, вроде «Увидимся-в-Фейри» цыпочки, сутками зависающие в «Честере», щеголяя новой осиной талией от «Папы Роуча», торгуя телом, и соревнуясь друг с дружкой, кто сожрет столько Невидимых, что станет бессмертной и первой зависнет в Фейри. Они скорее намеренно задержатся, если увидят мерцающие пятна просто потому, что это типа так мило. Гы-ы, некоторых цыпочек надо просто отстреливать. Вырезать из общего генофонда.

Стоит поместить в мою газету парочку фотографий, в качестве наглядного пособия ужасного конца деяний Ледяного Монстра. Нужно смотаться в Дублинский Замок и сделать пару-тройку кадров. Потом добраться до штаб-квартиры и запустить печатный пресс! Обожаю печатать свои листовки. К тому же у меня в два раза больше причин поторапливаться. После увиденных плакатов «мэд ин» Принцев Невидимых «РАЗЫСКИВАЕТСЯ», люди, несомненно, переживают по поводу увязавшегося за мной хвоста! Мне надо успокоить народ, дать знать, что я по-прежнему в строю.

– Ты наверное Дэни!

Я разворачиваюсь.

И резко подскочив на каблуках, продолжаю поворот дальше. Была б моя воля я бы и весь чертов путь до Китая проделала. Я крутанулась таким образом, чтобы она снова оказалась за моей спиной и замерла, переводя дух. Не хочу смотреть на нее. Не хочу, чтобы она видела мое лицо. Вот надо ж мне было так! Я не была готова к такому. Черт, и никогда не буду. Одно дело знать, что она где-то там, вместе с Мак. И совсем другое – смотреть ей в лицо.

Черт, черт, черт.

Я «нацепляю» на лицо маску, поворачиваюсь и начинаю игру в притворство:

– А вы Рэйни Лейн, – возвращаю я ей. Те же прекрасные светлые волосы, как у ее дочерей, даже притом, что они обе приемные. То же милое поведение: шикарная женственность глубокого Юга. Она прогуливается по холодному, мрачному послеобеденному Дублину, одетая так, будто кого-то заботит, как она подбирает цвета и аксессуары. Уверена, Джека Лейна заботит. В отличие от большинства встреченных мною женатых пар – не то чтобы я много их встречала – они, похоже, без ума друг от друга. Я видела их в фотоальбоме Алины. Потом в альбоме Мак. Я разглядывала фото этой женщины, держащей своих совсем еще маленьких дочурок. И размышляла над снимками, где она лучезарно улыбалась рядом с ними, когда те уже выросли.

Точно также она светится и сейчас.

Как будто не знает, кто убил ее дочь. Похоже, все же не знает. Видимо, последний раз Мак говорила с ней до того, когда та обнаружила, что именно я повела Алину в ту аллею навстречу ее смерти.

На секунду я воображаю глупую картину, как бы она смотрела на меня сейчас, если бы знала. У меня спирает дыхание и я цепенею на месте. Нужно лучше управлять внутренними позывами, иначе меня просто вырвет. Она бы ненавидела меня, на дух не переносила, смотрела на меня, как на самое отвратительное и ужасное существо на планете. И попыталась бы выцарапать мне глаза.

Вместо этого в ее глазах светится это… эта… материнская дребедень, с какой-то любовь, словно я – лучшая подруга ее дочери или что-то в этом роде, а не убийца ее старшей дочери. Я думала, что Мак – наихудшее, с чем я могла бы на этих улицах однажды столкнуться лицом к лицу.

Я задушена в объятиях до того, как успеваю от них увернуться, что показывает, как я ошарашена. В удачный день мне ничего не стоит уклониться от капли дождя! Я забываюсь на секунду, потому что у нее мягкие руки мамы, волосы и шея, в которые хочется зарыться и обнимать. Все заботы тают на материнской груди. Она приятно пахнет. Я окутана облаком, отчасти состоящим из ее духов, отчасти чего-то, что она не так давно пекла, и отчасти чего-то неопределенного, думаю это материнские гормоны, которые не источает кожа женщины, пока она не обзаведется ребенком. А в сочетании – это один из лучших запахов в мире.

После того, как умерла моя мама и Ро забрала меня в аббатство, я использовала любой подвернувшийся случай, чтобы сбег а ть домой каждые пару дней. Я пробиралась в мамину спальню, чтобы почувствовать ее запах на подушке. У нее была желтая подушка с вышивкой по краям, точь-в-точь, как моя любимая пижама. Однажды запах исчез. Исчез без следа. Для моего супернюха не осталось ни единого крошечного аромата. В тот день я поняла, что она никогда не вернется.

– Отпустите меня! – Я с трудом высвобождаюсь из ее объятий и отступаю, нахмурившись.

Она светится, как один из сверхзаряженных риодановских фонариков.

– И перестаньте мне так улыбается! Вы меня даже не знаете!

– Мак мне столько о тебе рассказывала, что теперь, смело, можно сказать: я знаю о тебе все.

– Это было бы глупо с вашей стороны.

– Я читала последний номер «Дэни Дейли». Мы с Джеком ничего не слышали о той дряни. Ты такая молодец, что информируешь всех. Уверена, это требует серьезной работы.

– И? – подозрительно спрашиваю я. Чувствую, что следующая фраза начнется с «но».

– Но тебе больше не надо этим заниматься, милая. Иди, отдохни, а взрослые обо всем позаботятся.

– Ага, щаз. А когда пали стены, взрослые тоже обо всем позаботились? И с тех пор они за все отвечают? Какую прекрасную работу вы все делаете!

Она смеется, и ее смех звучит музыкой для моих ушей. Материнский смех. Я таю, как ни от чего другого. Наверное, потому что так редко слышала его от собственной мамы. Кажется, я всего раза три заставляла свою мать смеяться. И все – до того, как я научилась «перемещаться». Может, и после этого случалось раз или два. Я старалась. Я вспоминала увиденные по телевизору смешные моменты, когда ее не было. Я смотрела мюзиклы, разучивала веселые песенки. Но это все было неправильно. Рэйни Лейн смотрит на меня с куда большим одобрением, чем я видела от своей матери.

– Вам пора. Нет, постойте. Вам нельзя оставаться здесь одной. Я найду кого-нибудь, кто сопроводит вас до места, куда бы вы ни направлялись. И что вы делаете, разгуливая по Дублину совсем одна? Неужели не знаете? Улицы кишат самыми разными монстрами! Скоро стемнеет!

В нее надо вдохнуть немного здравого смысла.

– Какая ты милая, так заботишься обо мне! Но в этом нет необходимости. Джек вон за тем углом, на стоянке, милая. Ближе к парку на улицах слишком много обломков. Я все время говорю мистеру Риодану, что надо бы расчистить вокруг клуба, но у него все руки никак не доходят. Я подумала, что надо бы ему с этим помочь. Он очень занятой человек, знаешь ли, у него много неотложных дел.

– На темные делишки уходит немало времени, не так ли?

Она смеется, и я впервые начинаю подозревать, что она, возможно, не в курсе.

– Какая ты забавная. Мистер Риодан не преступник. Он хороший человек. – Она качает головой и улыбается, как будто я безумно смешная. Точняк, она без понятия. – Дэни, дорогая, я так надеялась встретить тебя. Да и Мак тоже. Не хочешь придти к нам сегодня на ужин?

Ага, уже бегу. Сегодня в меню: «Дэни на шампуре», подаваемая с порцией овощей. Фигушки. Они втроем по очереди будут забивать мою тушку до смерти, когда Мак сдаст меня с потрохами?

– Еще я бы хотела, чтобы ты встретилась с кое-какими людьми. В городе появилась потрясающая новая организация, которая делает замечательные вещи, вносящие реальные изменения.

Я возвожу тяжелый, мелодраматический, обреченный взгляд к небесам, затем опять на нее:

– Вы же не о Хранителях. Пожалуйста, скажите мне, что вы говорите не о Хранителях.

– Ну, да, это я и говорю. Ты слышала о нас! – снова просияла она.

– Нас? Обалдеть! Пожалуйста, скажите мне, что вы к ним не причастны! Вы не можете быть с ними заодно! Вы в курсе, что они ненавидят меня?

– Нет, нет. Хранители никого не ненавидят. Мы все заняты восстановлением и помощью. Откуда ты это взяла?

– От вас же. – Она просто меня убивает. Неужели и Мак одна из них? – Ну, если судить по тому, как они копируют мою газету, переклеивают мои объявления, выдумывают обо мне разнообразную ложь.

– Я уверена, что верхушка Хранителей жаждет встречи с тобой. Они высоко тебя ценят так же, как и Мак.

Клево, просто супер, значит, они тоже жаждут моей смерти. Верхушка. Замечательно. Они могут втиснуться в очередь перед Кристианом. Который, стоит сразу за Темными Принцами.

– Они считают, что ты можешь стать бесценным активом. Я тоже так думаю.

Я смотрю на нее в ответ:

– Возможно, вам стоит перепроверить свою информацию. Думаю, вы что-то напутали. Люди, входящие в какие-либо организации, не считают меня ценным активом. Никогда такого не было и никогда не будет. – Ненавижу организации. Люди должны свободно дышать, и составлять собственное мнение о любой чепухе, независимо от политики партии. Ритуалы крошат мозг. Повторение – как трава для овец.

– Миссис Лейн, как приятно вас снова видеть, – раздается откуда ни возьмись голос Риодана, и я едва не хлопаюсь за землю. Мало того, что опять незаметно подкрался, так еще и сама галантность. Риодан никогда не был таким.

Я задираю голову, и изучающе разглядываю его.

– Чувак, ты здоров?

– Здоровее некуда.

– С чего тогда прикидываешься таким… ну… любезным?

– Мистер Риодан всегда любезен. Он был прекрасным хозяином, когда мы останавливались в «Честере».

– Вы там не останавливались, вы были заложниками. – Да что не так со всеми, почему они не могут видеть вещи такими, какие они есть в реале?

– Он и его люди оберегали нас, Дэни. Синсар Дабх была нацелена на дорогих Мак людей.

– За запертой дверью вашей комнаты? Хах, тогда вы были заложниками, – констатирую я.

– Наша дверь никогда не была заперта.

Хм?

– Ага, но разве вы знали, как из нее выбраться? У него повсюду эти хитрые панели.

– Мистер Риодан показал нам – и Джеку, и мне – принцип работы панелей.

Хм?!

– Да, но снаружи стояли охранники. Удерживающие вас внутри.

– Для нашей же безопасности. Мы были вольны прийти и уйти. Мы приняли решение остаться. В городе было не безопасно, пока Книга оставалась на свободе. Мы с Джеком очень благодарны за предоставленную помощь мистера Риодана на всем протяжении тех трудных времен.

Я хмуро поглядываю на этого лыбящегося, самодовольного засранца. Наверняка он какое-то время обрабатывал их – типа той хрени, которую применил ко мне в «хаммере», когда вынудил меня взять из его рук шоколадный батончик, пробормотав странные слова. Он делает из людей марионеток. Безмозглых рабов. Но только не меня.

– А вам известно, что он вынудил меня работать на него, взяв в заложницы Джо? – интересуюсь я у Рэйни. Ей надо проснуться и вдохнуть аромат кофе.

– А, ты про эту милую юную официантку? Я заметила, как она на него смотрит. Она от него без ума, – отмечает Рэйни.

И это окончательно выбешивает меня. Мать Мак может сказать, что Джо совершенно повернута на этом шизике, просто взглянув на нее? Гадство! Ну и гадство! В довершении всего, именуемый шизик настолько промыл мозги Рэйни, что дальше говорить с ней просто нет смысла! Но только не о том, на чем я собиралась поставить большую жирную точку в нашем разговоре:

– Вы знаете, что у него есть частные подклубы под Честером, где…

– Я только что говорил с Бэрронсом, – нагло прерывает меня Риодан. – Мак отправилась сюда, чтобы встретиться с вами, миссис Лейн. И с секунды на секунду уже должна быть здесь.

Я бросаю на него подозрительный взгляд. Возможно, он лжет. И ему прекрасно известно, что я не рискну это проверить.

Рэйни расцветает теплой улыбкой:

– Дэни, она так обрадуется, когда увидит тебя! Она неделями ищет тебя.

Ага, кто бы сомневался.

Я сворачиваю ментальную сетку, и с пробуксовкой напустив «выхлопного дыма» вхожу в стоп-кадр и сруливаю оттуда на своем «додже».

Дата добавления: 2015-07-10