Карен Мари Монинг В оковах льда 2 страница

Я делаю это прямо сейчас – сильный и быстрый рывок, а затем я становлюсь целостной и свободной, и совершенной. Ветер в моих волосах! Стоп-кадр в действии! И я не чувствую своих ног, вместо них у меня – крылья! Я щурюсь, чтобы четче сконцентрироваться, набираю обороты, учитывая каждую наносекунду, чтобы прорваться вперед и…

Врезаюсь в стену.

Откуда она только взялась, черт подери?

Как я могла пропустить ее на своей сетке?

У меня все лицо онемело, и я ничего не вижу. Удар выдергивает меня из стоп-кадра и отправляет спотыкаться вслепую. В конце концов, я кое-как нахожу равновесие, но все еще не способна сосредоточиться. Я с такой силой вмазалась в стену, что это временно ослепляет меня. Мое лицо точно теперь будет черно-синим на несколько дней, а заплывшие глаза превратятся в узкие щелочки. Стыдоба! Ненавижу ходить со следами своих ошибок на физиономии, тем более там, где это все могут увидеть!

Я трачу драгоценные секунды, пытаясь восстановиться, и все, о чем думаю: хорошо, что это была стена, а не враг. Прямо сейчас я сижу как слеподырая курица, и это – абсолютно моя вина. Да уж, с головой надо бы как-то поаккуратнее, когда я в режиме стоп-кадра. Так и убиться недолго. Тело может выдержать гораздо более сильный удар, чем лицо. И если не быть осторожным, то так недолго и собственный нос впечатать прямо в свои же мозги.

– Неаккуратно, Мега, – бормочу я, все еще ничего не видя. Вытерев рукавом кровь из носа, я протягиваю руку, чтобы коснуться, во что я так сильно врезалась.

– Это мой член, – вкрадчиво произнес голос Риодана.

Отдернув свою руку, я выдыхаю:

– Бу-э-э щас сблевану!

Я снова могу чувствовать свое лицо, потому что, похоже, оно начинает пылать. Какая вселенская хренотень подсовывает мне под руку вместо долбанной стены чей-то пенис?

Потом я вспоминаю, что это – Риодан, и хмурюсь.

– Ты сделал это нарочно, – обвиняю я. – Ты видел мою ладонь и шагнул на нее.

– И зачем бы я стал это делать, детка.

У Риодана есть просто приводящая меня в бешенство привычка – задавать вопросы без правильной интонации на конце. Его голос вообще не повышается. Не знаю, почему, но это жуть как раздражает меня.

– Да, чтобы смутить меня и заставить по-идиотский себя чувствовать! Ты всегда поворачиваешь все таким образом, чтобы я чувствовала твое превосходство, скажешь не так? – Риодан доводит меня до белого каления. Терпеть его не могу!

– Неаккуратно – это слабо сказано, – продолжает Риодан. – Я мог бы убить тебя. Вытащи свою голову из задницы, девочка, и смотри, куда прешь.

Мое зрение начинает проясняться.

– Я. Всегда. Смотрю, – цежу я сквозь зубы. – Ты встал на моем пути.

Я поднимаю на него глаза. Мужик высок. Единственный фонарь, который работает, находится прямо за его головой, оставляя его лицо в тени, именно так, как ему нравится. Клянусь, неспроста при каждом своем появлении он специально становится таким образом, чтобы свет падал из-за его спины. На его лице – обычная легкая полуулыбка, словно он постоянно насмехается, глядя на нас, жалких людишек.

– Я не жалкая смертная, – бурчу я раздраженно.

– Я такого о тебе и не говорил. Фактически, если быть точным, именно потому, что не жалкая, ты – на моем радаре.

– Ладно, тогда отвали от меня.

– Не выйдет.

У меня возникает неприятное предчувствие. Не так давно Риодан разыскал меня, зависающую там, на вершине моей любимой водонапорной башни, и сказал, что у него есть для меня работенка. Само собой я отказалась. С тех пор я уговаривала себя, что он уже закрыл эту вакансию.

Не горю желанием связываться с Риоданом и его шайкой. У меня такое чувство, что оттуда уже не выкарабкаешься. Просто будешь падать и падать.

Конечно, это не удерживает меня от шныряния вокруг «Честера». Своих врагов надо знать в лицо, знать, чего они затевают. Ему от меня что-то нужно и я хочу знать, что. На прошлой неделе я обнаружила черный ход в его клуб, о котором – зуб даю – не знает никто, кроме меня и его людей. Думаю, они считали, что он был так хорошо спрятан, что им не было нужды его защищать. Но разве от меня хоть что-нибудь скроешь! От воспоминаний мое лицо снова вспыхивает.

– Я ждал от тебя ответа по поводу работы, Дэни. Похоже, ты столкнулась с непредвиденной проблемой, о которой я не в курсе.

В задницу ответ по поводу работы. Я ни перед кем не отчитываюсь. То, каким тоном он произносит последнее предложение, заставляет казаться, будто он мой босс или основной кредитор, знающий о каждой моей существующей либо нет проблеме.

– Повторю еще раз. Этого никогда не случится.

– Ты не поняла. Я не предоставлял тебе выбора.

– Ты не понял. Я сама предоставляю себе выбор. Ты мне не указ.

– Лучше надейся, что указ, девочка, потому что ты создаешь проблемы в моем городе. И существует всего два пути, когда я имею дело с неконтролируемыми переменными. Один из них – предложить работу.

Брошенный им взгляд, ясно дает понять, что лучше не спрашивать, что за второй такой вариант. Я вытираю кровь и шмыгаю носом.

– А я думала, что это – город Бэрронса, – подкалываю я.

Он игнорирует мою насмешку.

– Мне не нужен риск. Ты слишком быстрая, слишком сильная и слишком глупая.

– Во мне нет ничего глупого. Но я, конечно же, быстрая, и сильная. – Я принимаю важный вид. – Лучшая из лучших. Дэни Мега О'Мелли. Вот как меня называют. «Мега», ни дать ни взять.

– Уверен, дать есть что. Мудрость. Здравый смысл. Способность отличить настоящую борьбу от простой потасовки, и убрать глупое позерство, вызванное подростковыми гормонами.

Вот урод! Я не позер! Я никогда так не делаю!!! И я – настоящий, стопроцентный Супергерой! Риодан знает, как залезть мне под кожу, но я не доставлю ему удовольствия, выказав это.

– Гормоны не вмешиваются в мои мыслительные процессы, – холодно отвечаю я. – И нехрен меня тыкать в это носом, если мои «подростковые гормоны» отличаются от твоих. Чья бы корова мычала… – После моего тайного визита на прошлой неделе, я кое-что знала о Риодане.

– Ты человек. Гормоны управляют вами на каждом шагу. И ты слишком мала, чтобы знать хоть какое-то дерьмо обо мне.

– Не так уж и мал а, чтобы кое-что знать. Я знаю, что ты и другие челы все время занимаетесь сексом. Я видела тех женщин, с которыми ты… – Я захлопываю варежку.

– Ты шпионила.

– Ничего подобного. Я не шпионила. – Я не так часто попадаю впросак. По крайней мере, не привыкла. Все очень странно в последнее время. Мое настроение меняется, как цветные картинки в калейдоскопе. Я стала такой впечатлительной и, в конечном итоге, говорю то, чего не должна говорить. Особенно когда кто-то продолжает называть меня «девочкой» и приказывает мне. Я непредсказуема даже для себя самой. Это паршиво.

– Ты была на четвертом уровне. – Его глаза пугают. Опять же, это – Риодан. Его глаза всегда пугают.

– Что за четвертый уровень? – невинно спрашиваю я, но он ни на йоту не покупается. Четвертый уровень – это как что-то из серии порнофильмов. Я знаю. Немало из них пересмотрела до недавнего времени, пока некто, кто ни на малюсенькую унцию не имел права читать мне нотации, стал делать вид, что заботится обо мне – это я о ТП. Глупо думать, что только потому, что кто-то отчитывает тебя – он беспокоится о том, как ты растешь и кем ты становишься.

Он улыбается. Ненавижу его улыбку.

– Детка, ты играешь со смертью.

– Сначала догони.

Мы оба знаем, что это пустая бравада. Он в два счета догонит меня.

Он сверлит меня взглядом. Я не могу отвести глаза и чувствую, как он роется и просеивает все, что отражается на моей сетчатке, сканирует все, что я видела. Проходят долгие секунды. Я задираю подбородок, засовываю руку в карман джинсов и выпячиваю бедро. Я стою с «мне-на-все-насрать» видом, вся такая нахальная и скучающая. Если до него не доходит то, что написано на моем лице.

– Я почувствовал легкий ветерок в приватной части моего клуба на прошлой неделе, – говорит он, наконец. – Словно кто-то быстро промчался мимо. Я подумал, что это Фэйд, по какой-то причине пожелавший остаться незамеченным – но это не так. Это была ты. Не круто, Дэни. Совсем не круто. Говоря твоим языком, я достаточно врубаюсь, чтобы вникнуть, что тяжелый рок сносит башню подросткам вплоть до суицида.

Я закатываю глаза:

– Ой, чувак, пожалуйста, не пытайся бакланить, как я. А то мои уши того и гляди свернутся в трубочку. – Я ослепляю его самоуверенной, на сто Мегаватт, улыбкой. – Это не моя вина, что ты не способен меня уловить, когда я прохожу мимо. И что не так со всей этой подростковой байдой? Я знаю, сколько мне лет. Тебе стоит напомнить? И вообще, какого хрена ты продолжаешь упоминать мой возраст как какое-то оскорбление? Это не так, знаешь ли. Четырнадцать – и я на вершине мира.

В следующее мгновение я понимаю, что он вторгся в мое личное пространство, просто поглотив его собой. Едва оставляя мне место вздохнуть. Меня это ну никак не устраивает.

Я невидимкой пробираюсь в обход него.

Ну, по крайней мере, пытаюсь.

Это катастрофа, я всем телом врезаюсь в него, стукаясь лбом об его подбородок. Не так, чтобы очень уж больно. Удар об него в режиме стоп-кадра, вообще-то, должен был бы размозжить мою головешку, а не ощущаться так, словно я споткнулась.

Я отталкиваюсь от него в Мега-реверсе.

Мне не удается отодвинуться даже на пару крохотных шажков. Даже на вытянутую руку.

Какого черта?

Я до того обескуражена неудачей, что стою там, как полная идиотка. До этого момента я даже не была уверена, как правильно пишется слово на букву П, но сейчас со мной произошло именно это. Полный П, с большой, жирной буквы.

Он хватает меня за плечи и начинает притягивать к себе. Не знаю, о чем он думал и зачем это делал, но мне, никоим образом не улыбалось стать хоть чуточку ближе к нему. Я взрываюсь, как Дэни-граната – кулаки, зубы и все десять приемов из серии тебе-не-поздоровится-если-Дэни-граната-сорвет-чеку.

По крайней мере, пытаюсь.

Но первый же удар кулаком остановлен прежде, чем я сама это осознаю, и до меня доходит катастрофическая новость: чувак не будет колебаться и не упустит ни единой возможности, чтобы воспользоваться моей слабостью против меня же самой.

Что, со мной, черт возьми?

Это столкновение с ним сотворило что-то со мной? Сломало меня?

Суперскорость – исчезла.

Суперсила – исчезла.

Я слаба, как Джо и… эй! Застряла в лапах Риодана. Очень близко. Словно мы собираемся танцевать медляк… или делать «чмоки-чмоки».

– Чувак, ты ко мне клеишься что ли? Отвали!

Он смотрит на меня. В его глазах я могу видеть мыслительный процесс. Мне не нравится, когда Риодан о чем-то размышляет, глядя на меня.

– Отбивайся, детка.

Я задираю нос и выпячиваю челюсть в моем фирменном «да имела я тебя» выражении.

– Может это не в моем стиле. Сам говоришь, что это бессмысленно. И сам же все время втираешь мне, какой ты большой и важный хрен.

– Раньше это тебя не останавливало.

– Может, я ноготь не хочу сломать, – беспечно бросаю я, чтобы скрыть, что просто пытаюсь вырваться. И сбежать. Но впервые… ну, за все это время… я… обыч…

Слово застревает, как кость в горле. Я не могу выкашлять его. Не могу проглотить.

Так о'кей. Нет необходимости это озвучивать. Это не правда и никогда ею не станет.

Я никогда не произнесу этого слова. Не в этой реальности. Наверное, я просто забыла, как следует подкрепиться. И произвела в уме краткую инвентаризацию моего расхода топлива за последние несколько часов: одиннадцать протеиновых батончиков, три банки с тунцом, пять банок черной фасоли, семь «сникерсов». Итак, мой рацион немного отстает от нормы, но не настолько, чтобы сжечь весь мой топливный бак. Я снова жму на педаль стоп-кадрового режима.

И не двигаюсь. Сама неподвижность. Да, неподвижность и полнейший шок – это обо мне.

Он держит мою руку, разглядывая короткие ногти, которые ТП покрыла черным лаком в ту ночь, когда она узнала обо мне правду. Не понимаю, почему я до сих пор не стерла его с ногтей. За это время он уже весь облупился от драк и всего того, что я делала.

– У тебя нет ногтей, чтобы сломаться. Попробуй еще раз.

– Пусти мою руку.

– А ты заставь меня.

Прежде, чем я успеваю выдать ему содержательный, блестящий ответ – моя голова откидывается назад, выгибая позвоночник как лук, и лицо Риодана находится у моей шеи.

Он кусает меня.

Ублюдок кусает меня!

Прямо за шею!

Клыки смыкаются на моем горле. Я чувствую как они резко и глубоко погружаются в мой плоть. Это больно.

У Риодана клыки! Значит мне не приглючило на крыше в тот вечер, когда он предложил мне на него поработать!

– Какого хрена? Ты вампир, что ли? Хочешь меня обратить? – Я в шоке. Я… заинтригована. Как много силы я могу получить? Вампиры реальны? Фейри – понятно. Думаю, что теперь-то дверь в его шкафу со скелетами распахнется настежь. Все тайное сейчас станет явным. Без балды? Бэрронс тоже вампир? Что здесь происходит? Чуваки, мой мир становится все интереснее!

Меня пошатнуло из стороны в сторону, словно потерявшего опору пьянчужку. Фух, чуть не обделалась – Риодан заставил меня выглядеть перед ним неуклюжей. Я стираю потеки крови со своей шеи и впиваюсь в него взглядом. Когда в последний раз кто-то пролил мою кровь? Похоже, никогда. Вернее, сама-то я частенько ранюсь. Но никто больше не делал такого со мной. Никто.

Истекающая кровью? Неуклюжая? Медлительная? Кто – я?!

– А теперь я знаю твой вкус, малышка. Я знаю твой запах, как свой собственный. Больше ты никогда не сможешь пробраться мимо меня, чтобы я сразу не узнал, что это ты. И если я когда-нибудь поймаю тебя на более низких уровнях «Честера»… или где-нибудь в моем клубе, не имеет значения где…

Мой взгляд перебегает с моих рук на его лицо.

Он улыбается мне. На его зубах кровь.

Факт: это не просто улыбка, когда тебе улыбается кто-то с твоей кровью на своих зубах. Это оскорбляет до мозга костей. Где его клыки? Они вообще были? Натуральные или косметические имплантаты? По людям в эти дни хрен проссышь. Они не втянулись обратно с едва слышным щелчком, как по телику, я услышала бы его. У меня все-таки суперслух. Ну, я иногда его включаю. Ко всему прочему, у меня также есть суперскорость и супервыносливость. Которая все время была со мной. До этого момента.

–…без моего разрешения…

Его взгляд быстро перебегает, как ониногда это делает, и это просто выбешивает. Я думаю, это потому, что он смотрит вверх и вниз так быстро, что я не могу сосредоточиться на его меняющих направления глазах – я просто вижу, что они дрожат. Интересно, может, я тоже на такое способна, и по щелчку пальцев моя суперскорость может превращаться в гиперскорость? Надо попрактиковаться. Ну, если суперскорость снова будет при мне. Какого хрена со мной не так? Куда пропала моя скорость? Как я могла ее потерять? Я не тормоз!!

–…если ты не работаешь на меня и не подчиняешься мне. И только так. – Он холоден. Холоднее льда. И даже без его слов я знаю, каков второй вариант: сдохнуть. Работай на меня – или сдохни. Это чертовски выводит из себя.

– Ты выдвигаешь мне ультиматум? Потому что это совсем не круто. – Я не выказываю презрения. Я – само презрение. Я пытаюсь испепелить его взглядом номер семнадцать из моих тридцати четырех Убийственных Взглядов. Взрослые! Они ни хрена не видят, что происходит с подростками, и не понимают, что с ними делать, и просто пытаются им все запрещать, ограничивать их, заставляя чувствовать себя куском дерьма просто за то, что они такие, какие есть. Мне нечем ему помочь. Танцор прав: взрослые боятся детей, потому что те когда-нибудь повзрослеют.

– Если стать взрослой означает стать похожей на кого-то вроде тебя, – говорю я, – уж лучше остаться какой есть. Я знаю, кто я такая, и мне это нравится. Я ни для кого не изменюсь.

– Наступит день, детка, когда ты будешь готова заложить, блядь, свою душу ради кого-то.

– Не думаю, что в моем присутствии тебе полагается материться. На случай, если ты забыл – мне всего четырнадцать. И – Новость Дня, чувак – у меня нет души. И не существует таких банков, чтобы ее заложить. И никакой валюты не хватит. Следовательно. Этого. Никогда. Не. Случится.

– Не представляю, можешь ли ты быть еще более самоуверенней.

Я пресекаю его самодовольный взгляд:

– Готова поспорить.

Риодан смеется. Как только он это делает, я моментально вспоминаю увиденное мною на четвертом уровне в ту ночь. Он тогда тоже смеялся. Смотря на лицо женщины и слушая издаваемые ею звуки, когда он делал то, что он делал – фу, ну и гадость! Взрослый чувак! Грубая скотина! Да что со мной?

Он пристально смотрит на меня.

От чего хочется провалиться сквозь землю и не отсвечивать.

Риодан смотрит на других людей иначе, чем кто-либо, кого я знаю. Словно у него – рентгеновское зрение или что-то в этом роде, и он точно знает, что происходит внутри человеческих черепушек.

– Никакой тайны здесь нет, малышка. Если живешь достаточно долго, то действительно начинаешь различать, о чем они думают, – говорит он. – Люди предсказуемы, словно вырезаны по шаблону. Немногие развиваются за их пределы.

Ха! Он, что, только что ответил на мои мысли? Да ну нафиг!

– Мне известен твой секрет, Дэни.

– Пф, у меня нет секретов.

– Несмотря на все твое бахвальство, ты не хочешь, чтобы кто тебя увидел. Действительно, по-настоящему увидел. Девочка-невидимка. Такой ты хочешь быть. Вот только интересно – почему.

Я отталкиваюсь от него обеими руками и перехожу в стоп-кадр.

Ух, сработало! Охренеть-как-здорово – быть мной! Ветер в моих волосах! Мега – вперед! Одним прыжком через пару небоскребов!

Ну, может, последняя часть – небольшое преувеличение, но все же.

Вж-ж-жик! И вот я в режиме стоп-кадра пролетаю по улицам Дублина.

Когда я врезаюсь в следующую стену, то вырубаюсь от удара.

ДВА

Айс, айс бэби ^[5]

Из-за того, что я дрыхну, как убитая, мне приходится сталкиваться с определенным рядом проблем. И не важно – заснула я или вырублена. Спросонья я всегда заторможенная, потому что не могу так быстро стряхнуть с себя сон, как это может большинство людей. Мои сновидения крепко переплетаются с реальностью, и на то, чтобы они капелью могли оттаять как сосулька с карниза в лучах утреннего солнца, уходит некоторое время.

Но не в этот раз.

Из бессознательного состояния меня выдергивает, как штепсель из розетки: в одну секунду я лежу на спине, а в следующую – уже на четвереньках и мой меч упирается в горло Риодана.

Он отбивает его, и меч вылетает из моей руки, врезаясь в стену его офиса.

Я делаю резкий выпад и сама врезаюсь в стену, но кого это волнует? Мой меч снова со мной. Я вжимаюсь спиной в панели, держа клинок прямо перед собой, и не отрываю глаз от Риодана, ожидая очередной попытки отобрать его у меня. Пусть только попробует, и мой меч пронзит его сердце.

– Мы может заниматься этим весь день, если хочешь, – говорит он.

– Ты вырубил меня, – рычу я сквозь зубы. Я в ярости, мое лицо подергивает, зубы – ноют. Просто чудо, что они вообще уцелели.

– Небольшое уточнение. Я стоял на твоем пути. Ты врезалась в меня. Я тебя предупреждал, чтобы ты смотрела, куда прешь.

– Ты быстрее меня. А значит, легко мог уступить мне дорогу.

– Словно мы – две машины. Как мило. Я не уступаю. Никогда. – Подцепив ногой кресло, он толкает его на меня. – Садись.

– Да пошел ты.

– Я сильнее тебя, быстрее и у меня нет тех человеческих эмоций, которые движут тобой. Это делает меня твоим худшим кошмаром. Сядь. Или я заставлю тебя.

– Думаю, найдется парочка и похуже, – бурчу я.

– Хочешь поиграть. Не думаю, что тебе придутся по нраву игры, в которые играю я.

Я задумываюсь над этим. Меня беспокоит тот факт, что совсем недавно я потеряла свою скорость. А что, если это снова случиться и он это поймет? Еще сильнее меня беспокоит, что он вырубил меня посреди стоп-кадра. И дураку понятно, если он не захочет меня отпускать, мне не сбежать. Я в «Честере», на его территории, окруженной его людьми. Даже если Бэрронс где-то поблизости, он не станет мне помогать. Я вполне уверена, что он ненавидит меня, как и ТП.

Я изучаю комнату. Никогда не доводилось прежде бывать в его офисе. Светодиодные экраны он использовал в качестве молдинга^[6], заполнив ими все стены. Экраны транслировали каждый закуток клуба. Отсюда Риодан ведет за всем наблюдение. Я в самом сердце его клуба.

– Как я здесь оказалась? – Собственно и так понятно. Я просто пытаюсь выиграть время, чтобы успеть сориентироваться. Осторожно коснувшись кончика носа, я чувствую боль. Он тревожно распух и кажется мягким.

– Я принес тебя.

Это приводит меня в такое бешенство, что я почти задыхаюсь. Он вырубил меня, взвалил на себя, как какой-то мешок с картошкой, проволок по улицам Дублина и притаранил в место скопления безмозглых людей и Фейри, зависающих в «Честере», которые, наверняка, пялились на меня и насмехались. Я долгое время была абсолютно беспомощна.

Факт: он сделает это снова, если захочет. И будет это делать снова и снова. Перец, стоящий сейчас передо мной, может сковать меня по рукам и ногам – круче, чем мама и Ро, вместе взятые.

Я решаю, что самое умное – это развлекать его, пока он не позволит мне отсюда убраться. После чего я стрескаю все съестное, что попадется мне под руку, произведу осмотр себя любимой, дабы убедиться, что со мной все в порядке, залягу на дно и проторчу в укрытии какое-то время. Потратив его на самоусовершенствование, чтобы стать быстрее, сильнее и больше никогда не попадать в подобные ситуации. А я-то думала, что такие дни уже далеко позади.

Я сажусь.

На его лице нет самодовольства, какое было бы у меня. Он смотрит на меня… с одобрением, что ли.

– Я не нуждаюсь в твоем одобрении, – рычу я раздраженно. – И вообще в чьем-либо.

– Такой и оставайся.

Я хмуро зыркаю на него. Ни капли его не понимаю.

– Почему я здесь? Зачем ты притащил меня в «Честер»? Давай по существу. У меня полно неотложных дел. Ну, знаешь, я слишком занятая целыми днями. Во мне все нуждаются.

Я осматриваюсь. Весь офис – стены, потолок и пол – состоит из прочного стекла. Никто тебя не видит, зато у тебя все как на ладони. Как-то стремнова-то ходить по стеклянному полу. Словно каждый пройденный шаг по нему, все дальше уводит тебя от реальности привычного мира. Даже сидя ощущается легкая дезориентация.

Я смотрю вниз. Подо мной акры танцпола. У клуба несколько основных уровней, может даже с сотнями мини подклубов на них, и каждый оформлен в своем стиле. Видимые, Невидимые и люди зависают вместе и кто знает, какие сделки они там проворачивают. Здесь в Дублине После Падения Стен в «Честере» за плату можно достать все, что угодно. На секунду я забываю, что Риодан тоже здесь, заворожено наблюдая за всем под моими высокими теннисками. Я могла бы тут днями торчать, изучая материал, расширяя свои познания. Классифицировать каждую фейрийскую касту, и растрезвонить по всему городу информацию, что они такое и как их можно сразить, или, по крайней мере, скрыться от них, ну, или сдержать, пока я доберусь и прикончу засранцев своим мечом. Именно по этой веской причине я с таким упорством пробиралась внутрь «Честера». Как мне защитить мой город, если я не способна предупредить всех об опасности? У меня есть работа. И мне нужны все знания, которые смогу почерпнуть.

На одном танцполе Видимый мужской особи, светловолосый и прекрасный, как В'лейн до того как сбросил свой гламор и показал себя как Невидимого. В следующем подклубе Невидимый Фейри из низшей касты – таких я раньше никогда не встречала – блестяще-мокрый и разбитый на фрагменты… – фу! – кишащих отдельных частей, разбежавшихся в сотни разных направлений как тараканы! Терпеть не могу тараканов. Они растворяются, поднимаясь по штанам людей. Я поджимаю ноги с пола и сажусь в кресле по-турецки.

– Ты за всем наблюдаешь.

Это не вопрос, поэтому не отвечаю. Уставившись на него, я скрещиваю на груди руки и жду.

И снова эта ухмылка.

Я вызывающе выпячиваю свою нижнюю губу.

– Что опять не так? Я для тебя что-то вроде бродячего шута? Че лыбишься всякий раз, зыркая на меня?

– Да так. – Он идет к своему столу, выдвигает ящик, достает лист бумаги и протягивает мне. – Заполни и подпиши это.

Я беру бумагу и изучаю ее. Это заявление о приеме на работу. Я перевожу взгляд на Риодана:

– Очнись. Вокруг пост-апокалипсис. Кому сейчас нужны заявления о приеме на работу?

– Мне.

Я смотрю на бланк, затем снова на Риодана:

– Чего платишь? – забрасываю я удочку.

– Очнись. Вокруг пост-апокалипсис. Кому сейчас нужны деньги?

Я хихикаю. Первое им выказанное проявление чувства юмора. Затем, я вспоминаю, где я и зачем. Комкаю лист и бросаю в него. Тот отскакивает от его груди.

– Детка, ты теряешь время. Чем скорее выполнишь, что я тебе предлагаю, тем скорее сможешь отсюда уйти. – Он направляется к столу, берет следующий бланк и вручает его мне в комплекте с ручкой.

Я расслабляюсь. Он позволит мне уйти. Возможно, даже, сразу после подписания.

Я пробегаюсь глазами по строчкам. Обычные поля для заполнения: Имя, адрес, дата рождения, образование, предыдущее место работы, место для подписи и дата. Самое странное заявление, из всех, что я когда-либо видела – страница обрамлена витиеватой рамкой сплетающейся в надпись «Честер».

Каждый остается верен чему-то, даже когда мир летит в тартарары. Полагаю, Риодану нравится учитывать в бизнесе все нюансы, и не важно, что за дверями царит хаос. Что ж, заполнение этой дурацкой хренотени не убьет меня, и я соглашаюсь выполнить его просьбу, только чтобы потом свалить отсюда и уйти в глубокое подполье. Я вздыхаю. Скрываться. Я. Как же я тоскую по тем денькам, когда я была единственным супергероем в городе.

– Если я это заполню, ты отпустишь меня?

Он кивает.

– Но мне придется для тебя кое-что сделать?

Он снова кивает.

– Если я это сделаю, мы в расчете? Навсегда? Просто одно дельце, и все? – Надеюсь, это звучит достаточно убедительно, иначе он догадается, что я планирую скрыться.

И снова я удостаиваюсь этого величественного кивка, который, собственно, и не совсем кивок, будто он снисходит до признания моего жалкого существования.

Я не спрашиваю его, что это за работенка такая, потому что в мои намерения ни разу не входит когда-либо ее выполнять. Решение людских проблем больше не моя забота. Я пересекла черту с Ро. Большую. Жирную черту. Теперь она мертва. Я свободна. И начала жизнь с чистого лита. Я изучаю его. Он совершенно неподвижен; и как всегда, свет позади него, оставляя лицо в тени.

Он замер, как кот, абсолютно неподвижно. Как кот перед атакой.

Здесь явно что-то не так, только я еще не понимаю что именно.

Мое лицо ноет. Зенки заплыли, особенно левый вот-вот закроется окончательно.

– У тебя льда не найдется? – Мне нужно выиграть время, чтобы понять что происходит. Плюс, если он отправится за льдом, я смогу обшмонать его офис.

Он смотрит на меня, я уже видела у мужчин такой взгляд на женщин: подбородок опущен, взгляд исподлобья, с чуть насмешливой улыбкой. Что-то в этом взгляде мне не понятно, но вызов очевиден. Иди сюда, говорит он. Я тебя вылечу. Он сидит за своим столом, наблюдая за мной. Неподвижно, так неподвижно. Кажется, он даже не дышит.

Я смотрю на него и не знаю, что делать. Часть меня хочет подняться обойти стол и выяснить это.

– Тебе это под силу? Ты правда можешь вылечить мои синяки и ссадины? Я всегда избита и мои мышцы постоянно сводит от перегрузок. Иногда я прожигаю свою обувь и обдираю аж кожу с пяток. Это достает знаешь ли.

– Ты почувствуешь себя лучше, чем когда-либо.

– И каким же макаром?

– Есть кое-какие секреты, Дэни О'Мелли, о которых не узнать, пока ты не в теме.

Я обдумываю это:

– Так что… как на счет льда?

Он смеется и нажимает кнопку на столе:

– Фэйд. Льда мне. Срочно.

– Секунду, босс.

Пару минут спустя я сижу с упаковкой льда на полморды, кое-как заполняя это дурацкое риодановское заявление. Я почти закончила и готова поставить подпись, как вдруг меня одолевает до дикости странное ощущение где-то в ладони, держащей страницу.

Это моя левая рука, в которой я всегда держу меч, та, что почернела некоторое время назад, той ночью, когда я пронзила Охотника в сердце и убила его. Или вернее думала, что убила его. Правда, я не совсем уверена, что сделала это, но я не собираюсь печатать опровержение. Людям необходимо верить во что-то. Когда я вернулась, чтобы сфотографировать его для «Дэни Дейли» и показать людям, он исчез без следа. Словно его и не было. Ни единого пятнышка черной крови. Бэрронс говорит, их нельзя убить. После этого случая я думала, что у меня отсохнет рука. Вены почернели, вся культя стала ледяной, как кусок льда. Мне пришлось носить перчатку несколько дней. Ши-овцам я сказала, что отравилась ядом сумаха^[7]. Столь редкого в этих местах, но все же еще кое-где встречающегося раньше. Не знаю, съели ли Тени и его тоже. Интересно, а если и съели, не было ли у них расстройства животиков.

Дата добавления: 2015-07-10