12 страница. – Глеб прошу тебя – срывающимся от стонов и желания голосом

– Глеб… прошу… тебя… – срывающимся от стонов и желания голосом, взывает ко мне Алик. Да я и сам уже на пределе. Отпускаю его, разворачиваю к себе и жадно целую, проталкиваясь горячим языком ему в рот. Тишину комнаты нарушают звуки нашего самозабвенного поцелуя, смешанного с шуршанием одежды и тяжелым дыханием.

Дорвавшись до моего тела, Алик яростно шарит по нему руками не в силах остановиться на чем-то одном, то пробегая пальчиками по груди, задевая чувствительные горошины сосков, то опускаясь вниз, чтобы пройтись чувственной лаской по стволу моего члена.

Быстрыми движениями избавляю парня от верхней одежды. С джинсами он помогает мне справиться сам, лихорадочно стягивая их с себя вместе с нижним бельем.

Замираю на несколько долгих и блаженных секунд, любуясь телом моего личного восьмого чуда света.

А потом происходит следующее…

POV Алик

(Писалось под Lorde – Everybody Wants to rule the world; Limp Bizkit – Behind blue eyes; http://vk.com/audios304258210)

Беру Глеба за руку и веду его к большой двуспальной кровати. Стягиваю с него халат и подталкиваю его к ней. Он не сопротивляется, ложится, смотрит на меня своими жемчужно-серыми глазами, в которых читается неподдельное восхищение и обожание.

Мое сердце заходится еще большим галопом, разгоняя по телу обжигающую лаву, в которую превратилась моя кровь. Становится жарко. Очень жарко…

Забираюсь на кровать, нависаю над ним и тихим шепотом на ухо прошу:

– Позволь мне сделать всё самому… – несколько секунд Глеб молчит, а затем согласно кивает. Улыбаюсь ему, выражая тем самым признательность за доверие.

Смотрю на него сверху вниз, упиваясь мощью и силой его тела. Следов произошедшей трагедии уже практически не осталось, он все такой же большой, смуглый и невероятно притягательный. Целую его в шею, покусываю ее, а затем зализываю языком. Опускаюсь ниже, к соскам, играю с ними, тело Глеба отзывается трепетом и истомой. Прохожусь влажной дорожкой по ребрам и животу, по паху и внутренней стороне бедер, срывая с губ моего любимого сладостный стон, ненадолго задерживаюсь на его яичках и наконец, погружаю истекающий смазкой член себе в рот. От одного этого уже готов кончить, так сильно по нему изголодался. Сам же Глеб выгибается мне навстречу, заставляя вобрать себя еще глубже. Не протестую, максимально заглатывая его на всю длину. Хриплый, срывающийся стон служит мне усладой и благодарностью. Но мне этого мало. Мое тело требует присутствия чего-то твердого и горячего, готового подарить истинное наслаждение и долгожданную разрядку.

Еще с прошлого раза помню, где у Глеба хранится смазка, беру ее, быстро смазываю себя и его, проталкиваясь своими пальцами в сжатое колечко мышц, медленно растягивая упругие стеночки.

Все это время Глеб пристально наблюдает за моими манипуляциями, никак их не комментируя и не пытаясь взять инициативу в свои руки, и лишь только тогда, когда я решительно приставляю головку его члена к своей дырочке, он говорит:

– Нет, Алик, тебе будет больно, – делает попытку перевернуть меня, но я не даюсь. Легко толкаю его в грудь, падаю сверху и яростно целую в губы, врываясь в них языком и устраивая там эротический танец для двоих. Глеб отвлекается, забывается, а я тем временем насаживаюсь на него до самого паха. Задыхаюсь от мгновенной боли, замираю, делая глубокие вдохи–выдохи…

– Глупый, – с нежностью в голосе говорит мне Глеб, поглаживая руками мою поясницу и ягодицы, затем начинает медленно и возбуждающе целовать шею и ключицы, болезненно покусывая их и снова возвращаясь к пульсирующей жилое на шее.

Отличный этой лаской, боль отходит на второй план, давая возможность снова почувствовать тот шквал эмоций, что бушует во всем моем теле.

Приподнимаю бедра вверх и снова опускаю их по члену вниз. Наслаждение окатывает волной по всему телу, заставляя дрожать, выгибаться и стонать. Хочу видеть Глеба, хочу зрительного контакта.

Выпрямляюсь, продолжая медленно скользить по его члену.

– Глеб, я хочу, чтобы ты смотрел на меня, – с придыханием в голосе прошу я. Он хищно мне улыбается, от чего мурашки срываются в забег по всему моем пылающему телу.

Скрестившись взглядами и руками, мы окунаемся в чувственный водоворот страстей, в котором мир перестает для нас существовать. Мы возносимся на гребне экстаза всё выше и выше, ближе к звездам, ближе к невесомости. А когда срываемся вниз с головокружительной высоты, нас поглощает лавина такого мощного оргазма, от которого невозможно не кричать и не метаться, не рвать и не царапаться, не умирать и не воскресать вновь…

Не замечаю, как в бреду наивысшего наслаждения с моих губ слетает одно короткое: «люблю»…

Глава 16

POV Глеб

Знаете, я думал, что за свои тридцать семь лет я познал все грани оргазма, но как оказалось, познал их только сейчас.

Занимаясь любовью с Аликом, я заглянул по ту сторону реальности, туда, где нет ничего важнее его и тебя, туда, где нет боли и предательства, туда, где царит мир и покой. Твой собственный рай…

Теперь у меня уже нет сомнений в том, что я люблю Алика всем своим сердцем, душой и телом.

Его тихое «люблю» отозвалось в моей груди небывалой нежностью и счастьем. Никогда прежде я такого не испытывал. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько живым!

Открываю глаза и смотрю на парня, он, обессиленный и уставший, лежит на моей груди. Мы оба часто и тяжело дышим, словно пробежали марафон. Глажу его влажное тело, зарываюсь руками в спутанные волосы, приподнимаю его голову, пытаюсь заглянуть в глаза. По щекам текут прозрачные слезы, на губах застыла полуулыбка. Вытираю их подушечками больших пальцем и тихо спрашиваю:

– По какому поводу соленый дождь? – улыбаюсь я.

– От переизбытка эмоций, – отвечает он, пряча свое заплаканное лицо, уткнувшись мне в шею.

– Аличек, нам нужно в душ, а еще ты меня всего отсидел…

– Ой, прости-прости… – причитает он, делая попытку с меня слезть, но, видя, что я прикалываюсь над ним, шутливо бьет меня по плечу.

– Ах ты ж… – не успевает договорить он, потому что я скидываю его с себя и нависаю над ним, припечатав свои телом к кровати.

– Ты был неподражаем сегодня, – тихо говорю я, легким поцелуем касаясь искусанных губ Алика, – мне еще никогда не было так хорошо, – говорю чистую правду, вот только боюсь, что парень мне не поверит. Он слишком сильно привык оглядываться назад, жить прошлыми страхами и обидами. Совсем как я.

– Так мы идем в душ или как? – вопросительно изгибает черную бровь мой любовник.

– Конечно, но для начала мне нужно снять это, – переворачиваюсь набок и приподнимаю свою левую ногу.

– Помочь? – смешинки так и пляшут в этих бесстыжих синих омутах, похожих на сапфиры.

– Алик, в кого у тебя такие невероятно красивые глаза? – давно уже хочу его об этом спросить.

– Как ни странно, но в моей семье только у меня, – пожимает он плечами, – то же самое хочу спросить и у тебя?

– В отца, – резко бросаю я, сажусь на кровати и начинаю снимать лангет. Больная мозоль, что тут скажешь. Надо отдать Алику должное, он совершенно не реагирует на мой грубый выпад, легко спрыгивает с кровати, смешно морщится от боли, присаживается передо мной на корточки и начинает мне помогать. Не сопротивляюсь. Приятно иногда побыть чуточку слабым.

После водных процедур, которые у нас затягиваются еще на пару часов, мы выходим и ложимся спать. Сил не остается ни на что, лишь только лечь, прижать к себе любимую тушку парня и сладко заснуть.

Все оставшиеся дни до отъезда я усиленно работаю, а вечера провожу с Аликом. Мы много разговариваем обо всем и ни о чем. Каждый из нас соблюдает нейтралитет и не лезет в душу другому. Из наших бесед я узнаю, какую музыку он слушает, какие фильмы смотрит, что предпочитает пить и есть.

Возможно, может показаться, что этого мало для того, чтобы хорошо узнать человека. Да, не спорю, но это неплохой фундамент для того чтобы начать возводить стены. Ведь доверие для меня очень много значит. Я тяжело впускаю в свою жизнь людей. Долго к ним присматриваюсь, «принюхиваюсь» и притираюсь. Именно поэтому я и не могу сейчас сказать Алику, что люблю его. Когда эти слова будут произнесены, я стану уязвим. А для этого я должен целиком и полностью довериться другому человеку.

День вылета начинается с суеты и беготни Алика по всей квартире в сопровождении нервного кудахтанья. Откровенно с него ржу и прикалываюсь.

Чтобы хоть как-то его успокоить и отвлечь, затаскиваю в постель и два часа самозабвенно занимаюсь с ним любовью. Вы знаете, очень действенный способ, рекомендую...

В аэропорт едем на такси. Не хочу лишний раз светиться с парнем перед водителем. На все вопросы родителей и друзей, куда уезжаю, уклончиво отвечаю: «В горы».

Молитвами и заботами Алика перелет получается быстрым и комфортным. Даже несмотря на то, что он выпал на ночное время.

В полдесятого утра выходим из здания аэропорта в Цюрихе. Город встречает нас ярким солнцем и чистым, с редкими облаками, небом. Достаточно прохладно, но безветренно. Разница с нашим городом незначительная.

На парковке нас уже ожидает агент по прокату автомобилей, от которого мы получаем ключи от машины, страховку и технический паспорт. Алик быстро подписывает нужные бумаги, коротко переговариваясь с мужчиной, а я стою и поражаюсь масштабу и выбору всего, с чем мне приходится сталкиваться по ходу нашего маршрута.

– Аличек, а почему Мерседес*? – ласково спрашиваю я, укладывая наши вещи в багажник авто. Смотрю на парня и вижу, что он отчего-то смущается.

– Ну, ты же привык к комфорту... – мямлит он, сверкая синевой своих глаз.

– Боже, Алик, ты неподражаем, – весело смеюсь я, крепко обнимая своего любимого мальчика, – я тебя обожаю, – крепко целую его в губы. Плевать на всех. Мы уже не в России, можно и расслабиться. Камнями не закидают.

До отеля доезжаем меньше чем за час. Поскольку еду пассажиром, с удовольствием разглядываю пролетающий мимо пейзаж.

Несмотря на время года, всё равно есть на что посмотреть. Холмы, поросшие елями и соснами, горные вершины Альп, покрытые искрящимся снегом, чистый и свежий воздух, задуваемый в чуть приоткрытое окно, чтобы покурить. По пути нам попадаются реки и озера, а город встречает невысокими домами и старинными зданиями с многовековой историей и говорящей самой за себя архитектурой.

В отеле нас приветствует вежливый и вышколенный персонал. Я, как человек достаточно придирчивый к обслуживанию, подмечаю каждую деталь. Не могу не заметить, что никто из них не бросает на нас любопытных или же косых взглядов, учитывая тот факт, что жить мы будем в номере с одной кроватью. Спрашиваю об этом парня:

– Так я же специально выбирал гей-френдли отель, – улыбается это чудо, а я смотрю на него и не знаю, что сказать. Ну а что тут скажешь, когда и так всё понятно. Алик позаботился абсолютно обо всём. Я, не привыкший к такому вниманию и заботе, пребываю в легкой эйфории, упиваясь новыми для себя ощущениями, которые, без сомнения, мне нравятся. Чертовски нравятся.

Номер радует меня своей умеренной строгостью и лаконичностью, цветовой гаммой и палитрой. А вид, открывающийся с небольшого, но уютного балкона, превосходит все мои ожидания. Первое, что привлекает внимание – это горные вершины Альп, от вида которых захватывает дух, а чистый свежий воздух пьянит и кружит голову. Вторым оказывается озеро – являющееся главной достопримечательностью города – ослепляет и покоряет с первого взгляда.

Поворачиваюсь к Алику и просто не знаю, какими словами лучше выразить все свои чувства и эмоции, которые сейчас испытываю. Вижу, что он тоже счастлив и так же, как и я наслаждается видом, открывшимися нашему взору. Подхожу к нему ближе и крепко обнимаю, нежно целую, ласкаю языком его зубы, нёбо, пью вместе с ним вкуснейший горный воздух, щурясь от яркого солнца, что заливает все вокруг.

– Спасибо тебе, Аличек, – шепчу я в его губы, ненадолго оторвавшись от них, – это лучший подарок в моей жизни, – смотрю в его глаза и вижу в них океан радости и счастья, и от этого вида снова целую его, увлекая в номер, пока он не простыл. Всё-таки не май месяц на дворе.

POV Алик

Вот и наступило тридцать первое декабря. Лежу рядом с Глебом и беззастенчиво разглядываю его гордый профиль, жесткую линию рта и растрепанные волосы. Удивительно, но даже сейчас, когда он спит, от него все равно исходит аура силы и власти.

Весь вчерашний день мы провели в отеле. Из-за перелета нормально не выспались и, признаться, устали, да и Глеб, затащив меня в постель, наотрез оказался из нее выпускать, да я, собственно, и не сопротивлялся этому.

Чтобы не разбудить любимого, мышкой выскальзываю из-под одеяла, одеваюсь и выхожу на балкон. День сегодня пасмурный и холодный. Воздух пахнет снегом и морозом. Жадно вдыхаю его. Даже курить не хочется, дабы не портить вкус.

Высокие горы тонут в дымке тумана, а может быть, и снега. Снег. Как же мне хочется новогодней сказки, пушистых хлопьев и щиплющего кожу мороза. Эх, знал бы, что в Швейцарии редко выпадает снег на Новый год, купил бы билеты на Аляску. Всегда мечтал покататься на собачьей упряжке.

Холодный ветер, порывом разметав полы моего халата, заставляет меня вернуться в номер. Здесь тепло и уютно, но меня все равно тянет принять горячую ванну.

Теплая вода с приятным ароматом масел и пены нежно ласкает тело. Лежу с закрытыми глазами и вспоминаю последние дни, проведенные с Глебом. Признаться, за них я узнал его намного больше, чем за все эти три месяца, что мы знакомы.

С каждым проведенным вместе днем мы становимся чуточку ближе, я это чувствую. Оба шаг за шагом, медленно, но верно учимся доверять друг другу. Теперь главное не оступиться, не нарушить тонкую и хрупкую целостность того, чего нам уже удалось достичь...

***

(Совет автора читать под песню Marilyn Manson - Sweet Dreams (Are Made of This); http://vk.com/audios304258210)

Ужас – это то чувство, которое заставляет меня бежать всё быстрее и быстрее. Ветки деревьев и кустарников, попадающиеся на моем пути, больно хлещут по лицу и царапают кожу. Отмахиваюсь от них и продолжаю бежать. Нужно найти Глеба, я должен найти Глеба...

Ночная мгла не позволяет различать дороги. В какой-то момент спотыкаюсь и лечу наземь, сбивая руки и ноги в кровь. Но это не важно. Мне нужно бежать...

Впереди вижу дверь. Она очень странная, неправильной формы, узкая и невысокая, покрытая красно-бурыми пятнами. Подбегаю к ней. Пытаюсь её открыть, но она не поддается. Смотрю на свои руки и понимаю, что они все в крови и дверь в крови, и всё вокруг неё тоже залито кровью…

От паники и ужаса начинаю задыхаться. Глеб, где же ты? Я должен тебя найти, должен, должен…

Яростный пинок по окровавленной преграде, и я проваливаюсь в нее... Лечу в бездну... Ничего не вижу... Хочу кричать, но горло сдавливает невидимыми тисками... Неужели это конец? Но я не могу, мне нужно найти Глеба!

Барахтаюсь в этом непроглядном омуте, пытаясь из него вырваться, но у меня ничего не выходит... Боже, помоги мне!

Резкий толчок в спину, и я уже не лечу, а нахожусь посреди гостиной Глеба. Оглядываюсь по сторонам и вижу его. Он стоит на коленях перед мужчиной, в руках которого пистолет, направленный ему прямо в голову. Делаю шаг вперед, чтобы остановить безумца, но лишь увязаю в паркете, словно в зыбучем песке. Ору, плачу, прошу остановиться, но меня не слышат, даже не смотрят в мою сторону, будто меня здесь и нет...

– Ты должен умереть! – говорит убийца. – Ты не достоин любви этого мальчика. Он мой! – голос, этот голос... Я его знаю...

Оглушительный выстрел бьет по ушам. За секунду до него встречаюсь взглядом с Глебом. В его глазах страх, боль и сожаление. В момент, когда голову прошивает пуля, с его губ срывается тихое: «Люблю тебя». Нет! Нет! Нет! Перевожу полный ненависти взгляд на чудовище, забравшее у меня любовь... Ты? Это снова ты? Но почему? За что ты так со мною?

Глеб... Глеб... Глеб...

***

Кричу, рыдаю, бьюсь в истерике и прихожу в себя, от того, что слезы и ужас душат меня наяву...

Открываю глаза и понимаю, что всё это был сон. Рядом со мной стоит совершенно перепуганный Глеб и во все глаза смотрит на меня. Поднимаюсь на ноги и прижимаюсь к нему всем телом. Меня сотрясает озноб от пережитого кошмара.

– Господи, Алик, – голос любимого звенит от беспокойства, – ну-ну, тише, я рядом, мой хороший, успокойся. Это был сон, всего лишь сон…

Не говоря больше ни слова, он помогает мне вылезти из ванны, вытереться и надеть халат.

Уже в постели спрашивает:

– Алик, что тебе приснилось? – хмурится, переживает, читаю это по его серебристым глазам.

– Не помню. – вру, хотя на самом деле помню все: и страх, и ужас, и море крови от простреленной головы Глеба, и полные триумфа глаза Олега, упивающегося моей болью и страданиями. – Лишь только ощущение беспросветного ужаса за тебя. – Решаю сказать я лишь часть правды.

– За меня? – почему-то искренне удивляется Глеб. – Хм, но со мной все в порядке, смотри, – выпрямляется во весь рост и хлопает себя по груди, – здоров как бык, и нога даже не болит, – улыбка выходит немного натянутой, но искренней. Видя, как он хочет меня взбодрить, тоже растягиваю губы в ответной улыбке.

– Поцелуй меня, пожалуйста, – прошу я, что выходит очень жалобно, но действенно. Уже через мгновение меня увлекают в мир чувственной страсти, неги и блаженства, вытесняя и замещая плохие воспоминания новыми, светлыми и чистыми…

Никогда раньше не верил в вещие сны, а зря…

В следующий раз просыпаюсь около часа дня. Не открывая глаз, лежу и наслаждаюсь легкими, едва ощутимыми прикосновениями рук Глеба к своим волосам.

Приятно, тепло и уютно. Уже нет тех страхов и переживаний, что были несколько часов назад. Сейчас они кажутся надуманными и ненастоящими.

– Долго еще собираешься нежиться? – тихо спрашивает Глеб, безошибочно распознав, что я уже не сплю. В его голосе улыбка и нежность.

– Еще чуть-чуть, ладно? – мурлычу я, протираясь щекой о его плечо.

– Хорошо, Аличек, – соглашается он, целуя меня в висок, – скажи, ты на сегодня что-нибудь планировал?

– Если честно, нет, – вздыхаю я.

– Вот и отлично, – радостно отзывается Глеб.

– Ты уже что-то придумал? – с любопытством спрашиваю я, поднимая голову и заглядывая любимому в глаза.

– Узнаешь, – озорно подмигивает мне он, целует в нос и поднимается с кровати, – всё, подъем, радость моя, пора обедать и ехать тебе за подарком.

– За каким еще подарком? – ошарашено спрашиваю я, уставившись на него.

– За таким, который без твоей помощи я выбрать не смогу, – поясняет он мне, как несмышленому ребенку.

– Глеб, что ты задумал? – с усмешкой в голосе интересуюсь я, надевая нижнее белье.

– Алик, если ты и дальше будешь продолжать пытать меня своими вопросами, мы ничего не успеем, так что поторопись, пожалуйста, – голос мягкий, но со стальными нотками, на губах улыбка, но в глазах твердость. Усмиряю свое любопытство и плетусь одеваться.

(Писалось под Abba – Happy New Year; Backstreet Boys – Christmas Time; Die Flippers – Schlittenfahrt (Jingle Bells); http://vk.com/audios304258210)

Пообедав в ресторане отеля, берем курс на торговый центр, что располагается неподалеку. В его стенах кипит самая настоящая предновогодняя суета. Магазины кишат покупателями. То тут, то там раздается звонкий детский смех. Повсюду развешаны гирлянды и мишура, а из динамиков льется веселая праздничная мелодия. Около большой елки, установленной в центре зала, толпится детвора в ожидании совместного фота с Сантой. От заразительной и праздничной атмосферы самому хочется присоединиться к ним. Настроение взлетает до небес, улыбка не сходит с моего лица, откровенно радуюсь всем и каждому. Чувствую взгляд Глеба на себе, смотрю на него и вижу, как он с жадностью поедает меня глазами.

– Как же тебе идет быть счастливым, мой хороший, – шепчет он мне на ухо, прижимаясь к нему губами. По моему телу тут же пробегает волна мурашек, – хочу видеть тебя таким всегда.

Улыбаюсь ему в ответ, глазами «говоря», как же сильно я его люблю.

Глеб увлекает меня вглубь центра, подальше от шумного веселья. Следую за ним и попадаю в известный салон швейцарских часов. Следующие полчаса мы старательно выбираем мне дорогой аксессуар. Когда Глеб расплачивается за покупку, чувствую себя немного не в своей тарелке, но открытая улыбка любимого вытесняет чувство дискомфорта напрочь.

Всю обратную дорогу до отеля откровенно любуюсь обновкой. Красивые, немного дерзкие, с легким налетом классики и консерватизма они идеально вписываются в мой стиль и вкус.

В номере не задерживаемся. Глеб просит переодеться во что-то более теплое и надеть меховые ботинки. На вопрос зачем, следует все тот же ответ: «Узнаешь».

Возбуждение и любопытство растет с каждым часом. Если мой любимый решил пощекотать мне нервы таким образом, то у него это прекрасно получается. От предвкушения чего-то необычного в животе становится щекотно.

Из отеля на такси доезжаем до городка под названием Кринс. Как оказывается, из него есть возможность подняться по канатной дороге на вершину горы Пилатус.

С детства боюсь высоты. Даже от маленькой голова едет кругом, а внутри все сжимается от страха. Вот и сейчас, загрузившись с Глебом в небольшую гондолу, жмусь к нему в опасении смотреть в окно.

– Алик, не думай о высоте, просто смотри вперед, здесь очень красивый вид, – блин, с таким голосом и даром убеждения ему нужно баллотироваться в президенты.

Отлепляюсь от его сильного тела и прилипаю к окну. Из-за тумана видимость не очень хорошая, но и ее хватает, чтобы рассмотреть сплошь поросшие высокими соснами и елями холмы. От высоты подъема начинает закладывать уши, приходится постоянно сглатывать слюну. Верчу головой из стороны в сторону, чтобы не пропустить интересного. Где-то на середине маршрута начинается сильный снег. Густой и крупный он в считанные секунды делает видимость нулевой. От восторга и зрелищности таким долгожданным явлением не могу скрыть своей радости.

– Ты любишь снег? – спрашивает Глеб, притягивая меня к себе, чтобы согреть своим теплом. Чем выше мы поднимаемся, тем холоднее становится в нашей плывущей по воздуху гондоле.

– Такой, да, – с улыбкой отвечаю я, – настоящий, чистый, пушистый, не то, что у нас в городе. Вот только сейчас по-настоящему начинаю ощущать приближение Нового года. А ты?

– Ну, не сказать, что люблю, – пожимает плечами Глеб, – скорее равнодушен, но то, что с его появлением возникает ощущение праздника, не могу не согласиться.

Вскоре мы добираемся до вершины и выгружаемся из полностью облепленной снегом гондолы. Нас встречает служащий, с которым Глеб о чем-то разговаривает по-немецки. За этот день я сделал для себя открытие, что он, помимо беглого английского, знает еще два языка: немецкий и французский. Когда я впервые услышал его французское произношение, сердце сбилось с ритма, а в коленях повилась легкая дрожь от желания. Это же надо так эротично произносить «эр», да еще с такой вибрирующей хрипотцой…

Чтобы добраться до отеля, приходится пройтись пешком. Снег валит такой густой, что в полуметре ничего не видно. Он приятно скрипит под ногами, а легкий морозец покалывает щеки.

Теперь я понимаю, почему Глеб не хотел мне ничего говорить. Сюрприз не получился бы настолько неожиданным и прекрасным, если бы я знал о нем заранее, а сейчас я могу в полной мере оценить всю его прелесть. Хочу сказать ему об это прямо сейчас, поэтому резко останавливаюсь, обхватываю Глеба за плечи и притягиваю его к себе:

– Спасибо тебе, – целую в губы, слегка прикусывая нижнюю, – замечательный сюрприз, – шепчу я ему на ушко.

– Спешу тебя обрадовать, радость моя, он не последний, – в ответ шепчет Глеб, увлекая меня за собой, – пойдем, а то нас тут сейчас заметет.

От услышанного в животе снова становится щекотно и радостно. Что же еще такого придумал для меня Глеб? И вообще, когда он всё это успел организовать? Ох уж эти бизнесмены, все у них схвачено, продумано и уплачено.

Судя по тому, что удается рассмотреть, отель достаточно большой. На ресепшн нас встречают милые барышни. Глеб представляется, нам вручают ключи от номера и провожают заинтересованными взглядами. Настроение отличное, поэтому озорно улыбаюсь и подмигиваю девушкам. Они в унисон хихикают, потупив глазки.

– Будешь при мне флиртовать, выпорю, – грозно говорит Глеб, сверкая расплавленным серебром своих глаз. От такой откровенной ревности прыскаю со смеху:

– Глеб, я тебя умоляю. У меня и секса-то нормального никогда с женщиной не было, так что тебе не за что переживать.

– А я тебе сейчас не только про женщин говорю, Аличек, – хищно улыбается он, пропуская меня в номер.

– Запомни, – резко говорю я, оборачиваясь к нему лицом, – я никогда не изменяю и ненавижу это в отношениях.

– Хорошо, запомню. – примирительно кивает он. – Как тебе номер?

Осматриваюсь. Просторный, светлый, в бежевые-коричневых тонах, с добавлением терракотового цвета в виде декоративных подушек на диване и двух креслах, простой и уютный. Подхожу к окну, но из-за снегопада ничего не видно, хоть и светло.

– Мне нравится, – выношу я вердикт, стягивая с себя верхнюю одежду, – чем займемся?

– Вопрос с подвохом? – мурчит в ответ Глеб, грациозно подкрадываясь ко мне. Легкое движение его руки, и я уже лежу на большой двуспальной кровати, прижатый его телом.

– Вовсе нет, – говорю я, действительно не имея в виду ничего пошлого, – ты только и думаешь, что о сексе, – в шутку упрекаю его я.

– Вот, значит, как, – поддельно обижается он, поднимаясь с кровати, – что ж, раз так, тогда не жди от меня ничего до наступления Нового года, – и хитро так лыбится. Лис.

– Шантажист, – усмехаюсь я, переворачиваясь на живот, – а если я начну тебя соблазнять? – напускаю томности в голос, чуть виляю задом и прикусываю нижнюю губу.

– Провокатор, – парирует Глеб, хищно поглядывая на мою попу, – но я крепкий орешек, не поддамся.

Ох, зря он это сказал…

Стягиваю с себя свитер, оставаясь в легкой обтягивающей белой майке. Становлюсь на колени, головой и руками прижимаюсь к матрасу, прогибаюсь в пояснице:

– Уверен в этом? – смотрю ему в глаза и провожу кончиком языка по верхней губе, затем по нижней. Глеб делает судорожный вдох, прижимая руку к уже вздыбленной ширинке на своих джинсах, – а так? – развожу ноги в стороны и еще сильнее прогибаюсь в пояснице, запускаю руку между ними и провожу ее от паха до копчика.

– Алик, вот же меленький засранец, – рычит Глеб, сдергивая меня с кровати и впиваясь в губы болезненным поцелуем, – сейчас в душ, а потом я отдеру тебя так, что ты бедным будешь.

***

Сказано - сделано. Спустя два часа уставшие и выжатые, как два лимона, лежим на кровати и пьем белое вино. За окном продолжает валить снег. Время медленно, но верно приближает нас к Новому году.

Перекусываем в номере, потом одеваемся и идем прогуляться по отелю. Он и вправду достаточно большой. В три этажа, с множеством номеров, ресторанов и зон отдыха. Из того, что вижу, делаю вывод, что на сегодня намечается какое-то развлекательное шоу и банкет для гостей по случаю праздника.

– Глеб, скажи, как тебе удалось забронировать здесь номер? – этот вопрос мучает меня уже на протяжении всего времени, что мы здесь находимся.

– Ну, как тебе сказать… В общем, это секрет, – дразнит меня этот паршивец.

– Ах ты ж, – слегка толкаю его локтем в ребра, – нравится меня мучить, да? – не злюсь, просто до чертиков интересно.

– Алик, да ничего волшебного или сверхъестественного я не совершил, – удовлетворяет мое любопытство Глеб, потягивая горячий кофе, который мы пьем сидя в баре при небольшом ресторане с большими панорамными окнами, – просто позвонил и просто забронировал, – пожимает плечами он. Блин, ну не может же быть все так просто? Или может?

– Ладно, проехали, – сдаюсь я.

По пути в номер девушка с ресепшен сообщает Глебу про какие-то костюмы. Они быстро перебрасывается с ней парой слов, потом она объявляет, что к десяти часа вечера нас ждут в банкетном зале ресторана "Королева Виктория" для празднования Нового года.

Возвращаемся в свои апартаменты, Глеб достает из шкафа два костюма, один черный, второй темно-серый.

– Откуда они? – спрашиваю я, надевая на себя белую рубашку, идеально скроенную под мой размер.

– От верблюда, – шутит Глеб, проделывая те же самые манипуляции, что и я.

– А ты не мог бы хоть раз ответить нормально? – почти что злюсь я.

– Алик, ну что ты такой дотошный до деталей, а? – вздыхает он, засунув руки в карманы брюк. Бл–и–и–н, как же ему идет эта черная рубашка, обтянувшая его мощный торс. – Заказал, они доставили.

– Интересно, что же будет следующим? – смотрю на него и улыбаюсь, пытаясь нащупать пуговицы на манжетах рубашки. Да где же они?

– Не ищи, их там нет, – говорит Глеб, разворачивается и берет черную коробочку с журнального столика. Откуда она здесь? – думаю, тебе это пригодится.

Протягивает ее мне, а у меня руки начинают мелко подрагивать от волнения. Открываю, смотрю, едва успеваю поймать свою челюсть и вернуть ее на место. На черном бархате лежат изящные запонки из белого золота, овальной формы с зигзагообразными прорезями, инкрустированные белыми и черными бриллиантами. Тонкая работа великолепного мастера.

Дата добавления: 2015-11-04