И этапы развития 3 страница

Указанными важнейшими отличительными чертами новгородского феодализма определяются в первую оче­редь и особенности его политического строя. Новгород был политическим и торговым средоточием многочис­ленных самостоятельно возникших и независимых фео­дальных центров. Общий интерес соединяет совершенно автономные и не способные поглотить друг друга эконо­мические единицы в границах одного города. Их вынуж­денному сожительству в политической сфере соответст­вует республика.

Внимание исследователей привлекала проблема ста­новления в Новгороде самобытных государственных уч­реждений. Заметным явлением в этом плане стала ста­тья Б. Д. Грекова «Революция в Новгороде Великом в XII веке»¹, вышедшая в 1929 году. К сожалению, она привела к появлению упрощенных представлений, будто вечевой строй установился в 1136 году. Несколько лет спустя в докладе «Основные задачи истории Новгорода» Б. Д. Греков как бы задал тон в резко негативном от­ношении к политическим институтам Новгорода. С ве­чевым строем он связывал только отрицательные пос­ледствия, особую тяжесть эксплуатации народных масс:

¹ См.: Ученые записки Института истории Российской ассоциа­ции научно-исследовательских институтов общественных наук. Т. IV. М., 1929.

«Наша задача — показать конкретнее своеобразие этой «республики» бояр, при которой трудящиеся были угне­тены более чем где-либо»¹. Методологически правиль­ный подход к формированию республиканских учреж­дений как к процессу длительной борьбы с властью киевских князей содержит интересная работа И. М. Троцкого «Возникновение Новгородской республики»², незаслуженно забытая многими более поздними иссле­дователями.

В 1938 году появилась статья А. В. Арциховского «К истории Новгорода», в которой давалась общая ха­рактеристика республики и в связи с критикой позиции М. Н. Покровского ставился вопрос о ее этапах.

«Не могуществом крупных торговцев надо объяс­нять политическое своеобразие Новгорода, а взаимодейс­твием двух сил, — писал Арциховский. — Одна из них — это землевладельческое и военное могущество местных бояр-крепостников, одолевших князей и корпоративно управляющих государством. Другая — развитие ремес­ленно-торгового демократического города, отвоевавшего себе у князей и бояр серьезные политические права. Первая сила неизменно преобладала, и Новгород был боярской республикой. Он погиб тогда, когда оказался препятствием для прогрессивного исторического процес­са собирания Руси»³.

В ряде вопросов на статье лежит печать времени. Как и многие историки той поры, Арциховский вынуж­ден был отождествлять феодализм с крепостничеством. Но причины новгородских вольностей определены им верно. Пожалуй, можно было бы только подчеркнуть связь между «двумя силами», указав, что бояре исполь­зовали народные выступления в борьбе с княжеской властью и часто организовывали их. Полемизируя с М. Н. Покровским, утверждавшим, что с XI по XV век в Новгороде сменялись последовательно родовая арис­тократия, демократия купцов и ремесленников (XIII век) и денежная аристократия, Арциховский про­водит мысль, что Новгород всегда оставался боярским государством и что даже в XIV — XV веках аристокра-

¹ Историк-марксист. 1936. Кн. 4. С. 159.

² Троцкий И. М. Возникновение Новгородской республики//Из-вестия АН СССР. VII серия. Отделение общественных наук Л, 1932.

³ Арциховский А. В. К истории Новгорода. С. 131.

________________ 29 ________________

тические элементы усилились не за счет демократичес­ких, продолжавших играть в политической жизни боль­шую роль («вечевая демократия, вопреки утверждению М. Н. Покровского, не была пустой формальностью»), а за счет князя. Он обратил внимание, что в XIV — XV веках князья в Новгороде практически не живут.

В той же статье отмечалось, что Новгород все еще остается практически неизученным археологически. Именно Арциховский основал и стал первым руководи­телем новгородской археологической экспедиции, кото­рая уже более 50 лет питает и стимулирует советскую историческую науку. Подлинный расцвет новгородских исследований связан с именами Б. А. Колчина, В. Ф. Андреева, М. X. Алешковского, Е. Н. Носова, Н. Л. Под-вигиной, А. Н. Казаковой, М. Г. Рабиновича, А. Л. Хо-рошкевич, И. Э. Клейненберга, И. Я. Фроянова, Я. Н. Щапова, А. С. Хорошева, А. А. Севастьянова, Б. М. Ко­накова, С. В. Завадской, В. Д. Назарова, Е. А. Рыбиной и др. Представляют интерес работы Ю. Г. Алексеева, в первую очередь его монография о Псковской судной грамоте¹, содержащая анализ процесса феодализации на землях, принадлежавших бывшему пригороду Нов­города.

Крупный вклад в изучение Новгорода внес нынешний руководитель экспедиции академик В. Л. Янин. Его монография «Новгородские посадники» (1962) далеко выходит за пределы темы и представляет собой анализ всей политической истории Новгорода. Много ценных материалов для изучения истории государства и права Новгорода содержат и более поздние его работы «Я пос­лал тебе бересту» (2-е изд., 1975), «Очерки комплексно­го источниковедения. Средневековый Новгород» (1977), «Новгородская феодальная вотчина» (1981) и др. В них анализируются и трактуются подчас по-новому, ори­гинально, смело, хотя в ряде случаев спорно или недос­таточно аргументирование, важнейшие вопросы социаль­ной структуры, происхождения и периодизации респуб­лики, становления ее исполнительных и судебных орга­нов, датировки важнейших памятников права и т. п.

Большое значение для расширения новгородских ис­следований имела публикация источников. Это «Нов­городская первая летопись старшего и младшего изво-

¹ См.: Алексеев Ю. Т. Псковская судная грамота >и ее время. Развитие феодальных отношений на Руси XIV—XV вв. Л., 1980.

_____________ 30 _______________-

дов» 'под редакцией А. Н. Насонова (М.— Л., 1950), «Грамоты Великого Новгорода и Пскова» под редакци­ей С. Н. Валка (М. — Л., 1949), серия изданий берес­тяных грамот, начатая А. В. Арциховским¹.

Исторические исследования последних двух-трех де­сятилетий значительно обогатили представления о госу­дарстве. Правда, не все выводы историков безукориз­ненны в юридическом отношении. Иногда наблюдается не совсем точное использование государственно-право­вых категорий, таких, например, как форма государст­ва или суверенитет, допускается смешение социально-политических и формально-правовых характеристик. Нужно, конечно, учитывать, что историческая литерату­ра не затрагивает целый ряд проблем, принципиально важных для историка-юриста. Если государственному праву уделяется значительное внимание, то обязатель­ственное, семейное, наследственное, уголовное, процессу­альное право остаются, как правило, вне сферы внима­ния историков. Между тем они важны не только сами по себе, но и как показатель уровня правовой культуры и как ценное дополнение социально-политических харак­теристик.

Историческая литература ценна не только расшире­нием источников наших знаний, новыми фактами и ги­потезами, но и своей методологией. В ней вновь и вновь ставятся вопросы об общих закономерностях развития общества и государства в Древней Руси. В последние годы наметилась многообещающая тенденция критичес­кого пересмотра стереотипов, сложившихся в 30—50-х годах. Яркое и обобщенное выражение эта тенденция нашла в исследованиях И. Я. Фроянова о Киевской Ру­си, непосредственно затрагивающих начальный период новгородской истории, а также в книге И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко «Города-государства Древней Руси».

¹ См.: Арциховский А. В., Тихомиров М. Н. Новгородские гра­моты на бересте (из раскопок 1951 г.). М., 1953; Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1952 г.). М., 1954; Арциховский А. В., Борковский В. И, Новгородские грамоты на бе­ресте (из раскопок 1955 г.). М., 1958; Они же. Новгородские гра­моты на бересте (из раскопок 1956—1957 гг.). М., 1963; Арцихов­ский А. В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1958— 1961 гг.). М., 1963; Арциховский А. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962—1976 гг.). М., 1978; Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977—1983 гг.). М., 1985.

И. Я- Фроянов отмечает, что советских исследовате­лей, в частности Б. Д. Грекова, привлекала генеральная линия развития Древней Руси — феодализация, «меж­ду тем, институты старого порядка, восходящие к пер­вобытнообщинному периоду, а также рабовладельчес­кий уклад не были им достаточно изучены»¹. Можно сказать сильнее — элементами доклассового, догосудар-ственного общества пренебрегали, подгоняли их под мерки феодализма, давая им тенденциозную интерпре­тацию.

«Что касается политических институтов, — пишет Фроянов, — то они предстают насквозь пронизанными феодальным началом. Для народа в них нет или почти нет места»². Напомнив взгляды В. Н. Татищева и Н. М. Карамзина, считавших Рюрика и его потомков самодер­жцами, М. Н. Покровского, частично согласного с ними, а также оценки советских ученых (Б. Д. Греков, С. В. Юшков, Л. В. Черепнин), по которым русский князь конца X века представлял собой раннефеодального мо­нарха, Фроянов формулирует свой вывод: «Мы не можем принять эту точку зрения. Она нам кажется неверной уже потому, что Русь X — начала XI века к феодализ­му еще не пришла»³. В это время, по мнению И. Я. Фро-янова и А. Ю. Дворниченко, происходило «завершение распада родоплеменного строя»⁴. Обратив внимание на то, что вече и старейшины существенно ограничивали возможности князя, И. Я. Фроянов продолжает: «Все это не укладывается в рамки раннефеодальной монар­хии, а скорее соответствует политической организации родоплеменного общества в последний период его суще­ствования, когда рушились родовые устои и старые по­литические институты, модифицируясь, приспосаблива­лись к новой обстановке»⁵.

В самом деле, в советской литературе 30-50-х годов наблюдалось явное стремление преувеличивать древ­ность феодализма и государственности на Руси. В этом

¹ Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-экономиче­ской истории. Л., 1974. С. 4.

² Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политиче­ской истории. Л., 1980. С. 6.

³ Там же. С. 31—32.

⁴ Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древ­ней Руси. С. 39.

⁵ Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-политиче­ской истории. С. 32.

видели своего рода признак патриотизма. Считалось, что, чем государство древнее, тем больше ему чести и тем надежнее наше будущее. Эта тенденция странным образом перекликалась с концепциями русской дворянс­кой историографии. Н. М. Карамзин, в частности, пола­гал, что «вместе с верховною княжескою властью ут­вердилась в России, кажется, и система феодальная, по­местная или удельная»¹.

Отвергая упрощенные представления, Фроянов вновь ставит проблему разграничения подданства и феодализ­ма, дани, кормления и феодальной ренты, возникшую еще в дореволюционной литературе (Ф. И. Леонтович в полемике с Б. Н. Чичериным доказывал, что кормление относится не к частно-правовым, а к публично-право­вым отношениям)². Проводимая Фрояновым дифферен­циация вполне убедительна, хотя, пожалуй, в пылу оп­ровержения концепции «окняжения земли» он несколько недооценил роль князя и дружины в процессе феодали­зации³.

Личные и даннические отношения были тесно связа­ны, а сбор дани и кормление, как и другие функции уп­равления, всегда служили одним из важнейших путей классообразования. В работе Фроянова и Дворниченко эта связь нашла отражение применительно к частному случаю из новгородской истории. «Итак, — пишут они, — передача права сбора доходов с волости Буице Юрьеву монастырю не являлась актом земельного фео­дального пожалования. Она создавала лишь возмож­ность эволюции пожалованной волости в феодальную собственность»^ (выделено мной.— О. М.).

Работы И. Я. Фроянова послужили предметом ост­рой критики со стороны ряда советских историков (Ю. А. Лимонов, В. Т. Пашуто, А. П. Пьянков, Б. А. Рыбаков, М. Б. Свердлов и др.). Однако убедительных аргументов выдвинуто не было. Установление Ольгой погостов по-прежнему рассматривалось как показатель феодальных отношений, а попытки дифференцировать дань и феодальную ренту отметались. В качестве подт-

¹ Карамзин Н. М. История... Т. I. С. 117.

² См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-эконо­мической истории. С. 8, 69.

³ См. там же. С. 9—12.

⁴ Фроянов И. Я-, Дворниченко А. Ю. Города-государства...

ч*. 1У4.

3 Заказ 2696

верждения далеко зашедшего социального неравенства вновь приводилась Русская Правда, якобы ценившая жизнь смерда в 16 раз дешевле жизни боярина¹, <как будто не было интерпретации М. А. Дьяконова, пока­завшего, что в древнем источнике речь идет не о при­равнивании смерда к холопу, а о «смердьем холопе» Одним из главных аргументов, которому придавалось явно политическое значение, служило утверждение, что, по Фроянову, получается, будто «Древняя Русь задер­жалась в своем общественно-политическом развитии на целые столетия»² (в сравнении с Западом). Оппоненты Фроянова исходили из недопустимости пересмотра нас­ледия школы Б. Д. Грекова, «который распространил ленинскую методику на сравнительно-исторический ана­лиз раннефеодального периода»³.

Однако тенденции обновления, возникшие в нашей общественной жизни и науке в середине 80-х годов, ли­шали почвы подобные методы критики. В ходе дискус­сии по проблемам исторической науки в условиях перес­тройки, проведенной журналом «Вопросы истории» в январе 1988 года, это стало вполне очевидным⁴. На встрече историков за «/круглым столом» говорилось о «зубодробительных рецензиях» на книги Фроянова, став­ших возможными в атмосфере администрирования в на­уке и монополизации права на истину (Е. В. Анисимов) и прозвучал призыв «привыкнуть к наличию разных взглядов и подходов на основе марксизма-ленинизма» (Ю. А. Поляков). Отмечался чуждый марксизму «лже­патриотизм» попыток «приподнимать» нашу историю до уровня передовых стран Запада (П. В. Волобуев), про­извольно отодвинуть в глубь веков становление славян­ства и Древнерусского государства (А. П. Новосель­цев). Кстати сказать, попытки искусственного выявле­ния предшественников Древнерусского государства, по мнению А. П. Новосельцева, ведут к отрицанию роли Новгорода в процессе его формирования. В этой связи критическое переосмысление трудов Б. Д. Грекова, С. В. Юшкова и других видных исследователей стано-

¹ См.: Пашуто В. Т. По поводу книги И. Я- Фроянова «Киев­ская Русь. Очерки социально-политической истории»//Вопросы исто­рии. 1982. № 9. С. 176.

² Там же. С. 186.

³ Там же. С. 177.

⁴ См.: Круглый стол: историческая наука в условиях перестрой-ки//Вопросы истории. 1988. № 3.

вится необходимым. Высказав уважение к «настоящим ученым», творцам утвердившейся в советской литерату­ре концепции феодализма на Руси, Н. И. Павленко за­явил, что они создавали эту концепцию на базе «Крат­кого курса» в условиях конца 30-х годов и «то, что они выдвинули, с небольшими модификациями, фактически, существует и поныне»¹.

Значительный вклад в разработку проблем общест­венно-политического строя и права Новгорода внесли историки-юристы. Хотя не было написано ни одной мо­нографии, охватывающей весь комплекс государственно-правового развития республики, почти все аспекты этой проблемы рассматривались в капитальных общих работах по истории русского права. М. Ф. Владимирс-ким-Будановым, М. М. Михайловым, И. Д. Беляевым, А. Н. Филипповым, П. Н. Мрочек-Дроздовским, В. И. Сергеевичем, А. Е. Пресняковым, М. А. Дьяконовым за­ложена основа трактовки памятников права Новгорода². Достаточно сказать, что М. Ф. Владимирский-Буданов впервые разбил дошедший до нас фрагмент Новгородс­кой судной грамоты на статьи и сделал это настолько убедительно, что предложенная им разбивка почти без изменений признавалась всеми последующими исследо­вателями. Историки-юристы восполнили существенный пробел в литературе по древнему Новгороду. Ими де­тально проанализирован правовой материал, институты права, имеющие неоценимое значение для изучения со­циально-экономических процессов. Большой интерес по сей день представляют монографические исследования дореволюционных юристов по истории отраслей права: гражданского (Ф. Морошкин, А. Кранихфельд, К. А. Неволин), семейного (О. Пергамент, О. Ф. Ланге, В.

¹ Круглый стол... С. 19—20.

² См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского пра­ва. Разн. изд.; Он же. Хрестоматия по истории русского'права. Разн. изд.; Михайлов М. М. История русского права. СПб., 1871; Беля­ев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1888; Филиппов А. М. Учебник по истории русского права. Ч. I. Юрьев, 1914; Мрочек-Дроздовский П. Н. Главнейшие памятники русского права эпохи местных законов/ДОридический вестник. М., 1884. № 5—6; Сергеевич В. И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей. М.. 1867; Ом же. Лекции и исследования по древней истории русского права. Изд. 3-е. СПб., 1903; Пресняков А. Е. Княжое право в Древней Ру­си. СПб., 1909; Дьяконов М. А. Очерки общественного и государст­венного строя Древней Руси. СПб., 1903.

——————————————— 35 _______________

Шульгин), судопроизводству (А. Куницын, Н. Л. Дю­вернуа, С. Пахман), широко использующие новгородс­кие материалы. Торговые отношения Новгорода с Запа­дом, включая их правовые аспекты, рассматривались в монографиях И. Андреевского, М. Бережкова.

В первые годы после Октября продолжалась деятель­ность историков права, сформировавшихся в теорети­ческом и политическом отношении в дореволюционное время. А. Е. Пресняков писал о «народоправстве» в Новгороде в связи с сильным ограничением княжеской власти, противопоставлял «княжое право» Московской Руси, связанное с землевладением как основой княжес­кой власти, и Новгорода, где князю и его приближен­ным запрещалось обзаводиться земельной собствен­ностью¹.

Профессор Ярославского университета, заведующий кабинетом русского права Н. Н. Пчелин подразделял историю России до XVI века на древнейший период (с IX по XIII век) и удельный период, или феодализм (XIII—XV века). Для древнейшего периода характерно повсеместное распространение веча, в удельный период в старых городах (Новгород, Смоленск, Полоцк) вече сохраняется, а новые (Суздаль, Ростов, Москва) обхо­дятся без него. Пчелин обращал внимание на усиление организованности вечевых собраний в Новгороде, на на­меренное отчуждение князя от жизни республики. Он называл Новгород «торговой республикой», что не поме­шало ему отметить сочетание в боярском хозяйстве тор­говли и землевладения и говорить о возникновении осо­бого вида феодальных отношений — «муниципального феодализма»².

М. А. Дьяконов в переиздании «Очерков обществен­ного и государственного строя Древней Руси» подчерки­вал, что вече представляло собой орган, через который народ проявляет свою волю в решении государственных дел³.

¹ См.: Пресняков А. Е. Образование великорусского государст­ва. Пг., 1918. С. 66; Он же. Удельное владение в княжом праве Великороссии и власть московских государей//Дела и дни. Пг. 1920. Кн. I. С. 7.

² См.: Пчелин Н. Н. История России (с древнейших времен до преемников Петра Великого). Тифлис, 1924. С. 78, 108, 112 и др.

³ См.: Дьяконов М. А. Очерки общественного и государствен­ного строя Древней Руси. С. 94.

Переход советской науки истории государства и пра­ва СССР на марксистские позиции связан с именем С. В. Юшкова¹. У него есть небольшие работы, специаль­но посвященные некоторым проблемам правовой истории Новгорода и Пскова, — это статьи об уставе князя Все­волода и о положении крестьян в Пскове и Новгороде² (этой же теме ранее была посвящена статья П. А. Аргу­нова³, ученика С. В. Юшкова). Ряд вопросов дореспуб-ликанского и раннереспубликанского периода рассмот­рен в работах С. В. Юшкова по Киевской Руси. Ему принадлежит и первый учебник по истории государства и права СССР с разделом о Новгороде⁴. Последующие публикации юристов на эту тему сводились в основном к главам в учебниках. Редкими исключениями являют­ся статьи М. М. Исаева об уголовном праве Новгорода и Пскова (1948), В, С. Покровского о договоре Новгоро­да с Готландом и немецкими городами 1189—1195 го­дов (1959) и И. Э. Клейненберга (историк, специально коснувшийся юридической темы) по вопросу о наличии в Новгороде X—XII веков берегового права (1960). Нов­городу уделено некоторое внимание в работах Е. А. Ко­ровина, Ф. И. Кожевникова и Д. Б. Левина по истории международного права. Назовем также работу И. Д. Мартысевича о Псковской судной грамоте (1951).

Советские юристы совместно с историками продол­жили традицию публикации источников права. Первый опыт такого рода представляет восьмитомное издание «Памятники русского права» (1952—1963). Новгородс­кие материалы содержатся во втором выпуске (под ред. С. В. Юшкова). В настоящее время заканчивается из­дание «Российского законодательства X—XX веков» в 9 томах. Новгородская судная грамота и новгородские

¹ См. об этом подробно: Штамм С. И. Серафим Владимирович Юшков (1888—1952)//Правоведение. 1988. № 1. С. 57.

² См.: Юшков С. В. Устав князя Всеволода//До зовнишноТ исторп памятники. Юб1лей»ий зб!рник на пошану акад. Д. I. Бага-Л1я. КиТв. 1927; Он же. Псковская «аграрная» революция в конце XV века//3аписки научного общества марксистов. 1928. № 3. С. 34—42.

³ См.: Аргунов П. А. Крестьянин и землевладелец в эпоху Псковской судной грамоты//Ученые записки Саратовского государ­ственного университета. 1925. Т. IV. Вып. 4. С. 22—25.

⁴ См.: Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. Киев, 1939; Он же. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949; Он же. История государства и права СССР. Ч. 1. М., 1947.

_______________ 37 _______________

княжеские уставы и грамоты вошли в первый том (под ред. В. Л. Янина, 1984). Эти материалы подготовлены и прокомментированы В. М. Клеандровой, Я. Н. Щапо­вым и В. Л. Яниным. Интересный материал для срав­нения права Новгорода и других русских земель содер­жит коллективная монография «Развитие русского пра­ва XV — первой половины XVII века» (М., 1986). Обзор юридической литературы по Новгороду дается С. И. Штамм в книге «Советская историко-правовая наука. Очерки становления и развития» (М., 1978).

Все же вклад советских юристов в изучение государ­ственно-правовых институтов в Новгороде явно недоста­точен. Значительные накопления исторической науки в этой области остаются не освоенными и не оцененными с государственно-правовой точки зрения. Это относится как к фактам, так и к методологии. Развитие и пере­смотр концепций, сложившихся в этой области в 30-х — первой половине 50-х годов, происходит крайне медлен­но. Между тем в ряде принципиальных вопросов необ­ходимость его очевидна. Такой пересмотр никак не свя­зан с отрицанием заслуг наших известных историков-правоведов, в частности С. В. Юшкова. Более того, он должен сопровождаться обращением к тем их сейчас уже плохо известным работам, в которых содержалась более гибкая оценка общественно-политического строя Киевской Руси, учитывающая его переходный характер, прежде всего к идее Юшкова о дофеодальном периоде Киевской Руси, характеризующемся сочетанием трех ук­ладов— первобытнообщинного, рабовладельческого и феодального¹. Заметный шаг к реалистической оценке степени феодализации, сделанный С. А. Покровским в его очерке об общественном строе Киевской Руси², от­меченный историками как положительное явление, а также обращение ряда юристов на рубеже 50—60-х го­дов вслед за историками к идее военной демократии как важного этапа на пути превращения родового строя в государственный пока не получили должного развития со стороны историков права.

Несколько слов об освещении новгородской темы в зарубежной литературе. Интерес к русской истории на

¹ Юшков С. В. К вопросу о дофеодальном («варварском») го-сударстве//Вопросы истории. 1946. № 7.

² См.: Покровский С. А. Общественный строй Древнерусского государства//Труды ВЮЗИ. Т. 14. Ч. I. M-, 1970.

Западе стал приобретать осязаемые формы в XVIII ве­ке. Приоритет принадлежал Германии. Этому содейст­вовали и высокий уровень немецкой учености, и геогра­фическая близость, и давние связи между двумя стра­нами. Нет ничего удивительного и в том, что с давних времен немецкие историки уделяли особое внимание Новгороду как торговому партнеру немецких городов, архивы которых хранили немало ценных источников. Еще Н. М. Карамзин при описании торговли Новгорода с Западом пользовался «Историей Ганзейского союза» Сартория, хотя и относился критически к его сведениям о внутренней жизни Новгорода: «Справедливо сомне­ваясь о мнимых несметных богатствах тогдашнего Нов­города, Сарторий прибавляет, что там до 1383 года не было даже и моста через Волхов! Сей ученый историк не сказал бы того, если бы знал новгородскую лето­пись»¹.

Традиция новгородских исследований в немецкой ли­тературе сохранялась. Тема немецко-русской торговли оставалась в них одной из центральных (монографии Л. К- Гетца и В. Реннкампа, между которыми пролег­ло 70 лет, статья П. Йохансена²). В последние десятиле­тия диапазон работ по Новгороду в ФРГ значительно расширился. К. Герке, К. Р. Шмидт, К. Цернак анали­зируют проблемы социальной структуры и политической организации республики³. Заметным явлением стала обобщающая книга И. Лойшнера «Новгород. Исследова­ние некоторых вопросов его конституционной и социаль­ной структуры»⁴. Все названные авторы пользуются пер­воисточниками, и многие их наблюдения представляют бесспорный интерес. Политико-методологических прин­ципов подхода некоторых из них к проблеме мы коснем-

¹ Карамзин Н. М. История... Т. III. С. 92.

² См.: Coetz L. К- Deutsch-russische Handelsvertrage des Mitte-lalters. Hamburg, 1916; Rennkamp W. Studien zum deutsch-russischen Handel bis zum Ende des 13 Jahrhunderts. Bochum, 1977; Johan-sen P. Novgorod und die Hanse//Gedachtnisschrift fur F. Rorig. Ltibeck, 1953. S. 121 — 148.

³ См.: Goehrke C. Die Sozialstruktur des mittelalterlichen Nov­gorod. — Untersuchungen zur gesellschaftlichen Struktur der mittel­alterlichen Stadte in Europa. Reichnau-Vortrage 1963—1964. Konstanz, Stuttgart. 1966. S. 357—378; Schmidt K. R. Soziale Ter-minologie in den russischen Texten des fruhen Mittelalters. Kopen-hagen, 1964; Zernack K. Die burgstadtischen Volksversammlungen bei den Ost-und Vestslaven. Wiesbaden. 1967

⁴ См.: Leuschner /. Novgorod. Berlin, 1981.

—————:____________ 39 —————————————————

ся далее. Естественно, Новгороду уделяется внимание и в общих работах по истории средневековой Руси. Упо­мянем одно из последних изданий такого^ рода — «Рус­ская хозяйственная и социальная история*. Киевский и Московский периоды» Клауса Хеллера¹.

В англоязычной и франкоязычной литературе почти нет специальных работ по Новгороду, и тем более по правовым вопросам. В качестве исключения назовем статью известного специалиста по русскому средневе­ковью М. Шефтеля о правовом положении иностранцев в Новгородско-Киевской Руси, в которой рассматрива­ются договоры Новгорода с Западом, и предисловие ан­глийского археолога М. Томпсона к сборнику «Новгород Великий», представляющему собой обзор материалов Новгородской археологической экспедиции². Разумеется, Новгороду уделяется некоторое внимание в работах по истории России или средневековых городов А. Экка, А. Пиренна, М. Шефтеля, Дж. Вернадского, М. Флорин-ского, В. Дмитришина и др. (как видно даже по фами­лиям, многие из них написаны выходцами из нашей страны)³. Д. Кэйзер в книге по истории права в средне­вековой Руси⁴ лишь вскользь упоминает о Новгородской и Псковской судных грамотах, что не уберегло его от широких обобщений.

Отметим ряд характерных черт западной литерату­ры, так или иначе связанной с Новгородом, имея в ви­ду, что эти черты свойственны не всем авторам и прояв­ляются в разной форме и мере.

Имеет хождение мысль о застойности новгородской истории, переносимая и на правовой материал и сказы­вающаяся, в частности, в нигилистическом отношении к политической и правовой культуре республиканской эпо-

¹ См.: Heller, Klaus. Russische Wirtschafts—und Sozialgeschichte. Band I. Die Kiever und die Moskauer Periode (9—17 lahrhundert). Wissenschaftliche Buchgesellschaft. Darmstadt, 1987.

² См.: Szeftel M. Russian Institutions and Culture up to Peter the Great. London, 1975, P. IV, 375—430; Novgorod the Great. Excavations at the medienal city directed by A.. V. Artsikhovsky and B. A. Kolchin. Complied and Written by M.W.Thompson. N.Y., 1967.

³ См.: Eck A. Le moyen age russe. Paris, 1933; Pirenne H. Les villes au moyen age. Brussel, 1927; Pirenne H. Medieval cities. New York, 1956; Vernadsky G. A History of Russia. N. Y., 1967; Florin-sky M. T. Russia: a short History. N. Y., 1964; Dtnytryshyn В. А History of Russia. New Jersey, 1977.

Дата добавления: 2015-10-28