20 страница. Они обосновались на террасе, прямо под окнами столовой – шипящий то ли от злости

Они обосновались на террасе, прямо под окнами столовой – шипящий то ли от злости, то ли от смущения, красный как рак Скорпи, и совершенно невменяемый Джеймс. Гарри стоял за углом, остолбенев от увиденного, тискал в ледяных пальцах «Справочник мага-рыболова» и не знал, что делать и как поступить.

Сперва, он решил, что старший сын душит малфоевского отпрыска, стиснув пальцы вокруг тощей шеи и близко наклонившись к пунцовому лицу своей жертвы, от ужаса зажмурившей глаза. Он даже хотел гаркнуть на всю террасу, прекратив самоуправство, и сделал шаг вперед, чтобы разнять двух малолетних идиотов, затеявших драку, наверняка, по какому-нибудь пустяковому поводу. Но тут Скорпиус что-то невнятно всхлипнул и запустил обе бледные ладони под рубашку душителя, притягивая его ближе, прижимаясь всем телом к Джеймсу, пытающемуся сожрать красные блестящие губы младшего хорька.

Онемев от внезапного понимания того, чему стал свидетелем, Гарри несколько долгих секунд тупо смотрел на целующихся и тискающихся подростков, потом тихонько шагнул обратно за угол и привалился спиной к стене, оттирая со лба холодный противный пот. С террасы доносился быстрый сбивчивый шепот, приглушенные всхлипы и чавкающие звуки мокрых поцелуев, словно парочка пристроилась прямо за поворотом, еще больше смущая пораженного отца, которого весьма явственно стало подташнивать.

В конце концов, Гарри просто малодушно хлопнул дверью и ушел в дом, вспугнув малолетних любовников, поднялся в спальню и заперся в душе. Мылся он долго и тщательно, несколько раз меняя температуру воды, промывал уши, и никак не мог отделаться от гадких сосущих звуков, прочно поселившихся в голове.

Выйдя из душа, он сел на кровать и уставился на валяющиеся у окна тапочки Джинни – красные, мягкие, с пушистыми белыми мордочками неведомых зверюшек вместо помпонов. Зверюшки отдаленно напоминали помесь белки с крысой и, обрадовавшись присутствию хозяина приветливо запыхтели черными носами-бусинками.

- Привет, - буркнул Поттер тапочкам и упал на спину, закрыв глаза. Обрывки мыслей метались в голове, как солнечные зайчики по поверхности озера во время погони за снитчем – стыд, непонимание, желание пойти и впервые в жизни применить метод физического воздействия, выпоров Джеймса ремнем как маленького ребенка. Желание немедленно выставить Скорпи из дома. Поговорить в хорьком. Врезать хорьку по благородной красивой морде. Привязать хорька к стулу и спросить, а знает ли он о пристрастиях своего сына? Обратиться в Мунго. Посоветоваться с Гермионой. Спуститься на кухню и заорать на Джинни – Я же тебя предупреждал! Напиться – и это желание на данный момент было самым легко осуществимым.

- Непедагогично, непедагогично… - тяжело вздыхал несчастный отец, спускаясь вниз по лестнице к заветной нише в стене, где хранилось лекарство на все случаи жизни, - Вот вам, педагогичность ваша! Ничего, я наведу тут порядок!

Одно Гарри знал совершенно точно – пока он не примет окончательное решение, Джеймс к Скорпиусу не подойдет даже на пушечный выстрел.

* * *
Воскресный вечер спонтанно закончился в кровати младшего Малфоя – Альбус, утомленный впечатлениями, уже за ужином начал клевать носом, сразу заявив, что идет спать. Подловив Скорпи в коридоре Джеймс чуть ли не на руках втащил тушканчика в комнату, еле дождавшись, когда за братом закроется дверь.

- Увидят! – ныл белобрысый, и послушно поднимал руки вверх, помогая стаскивать с себя рубашку, - Я же говорил – позже!

- Сейчас! – Джеймс осторожно выглянул в коридор и запер дверь – мысль о том, что мать или отец в любой момент могут его позвать, мелькнула, и испарилась, когда они оба оказались в ванной. Скользить мыльными руками по розовой разгоряченной коже оказалось не менее волнующе, чем просто целоваться. Скорпи, сперва пытавшийся вытолкать самозваного банщика за шторку, в конце-концов повис у того на шее, уткнулся лбом в смуглое плечо и только тихонько вздрагивал, когда скользкие пальцы проезжались по особо чувствительным местам. Джеймс ловил горячее хриплое дыхание у своих губ, собирал в горсти теплую воду, расплескивая ее на гладкую спину, подхватывал тушканчика под тощий зад, приподнимая и впечатывая спиной в стену, дурея от нежного восторга.

Ночь была сумасшедшей и ненасытной. Белобрысый мотал головой, отчаянно подмахивал, сжимал коленями торс Джеймса, так, что у того перехватывало дыхание, сгибался пополам, стремясь закинуть длинные ноги почти на плечи партнера. Потом, после короткого отдыха, вставал на четвереньки и, ничего не говоря, утыкался лицом в подушку, выгнувшись как кошка и задрав кверху задницу – требовал продолжения. И Джеймс кидался выполнять молчаливую просьбу, и к утру, размякнув от вида красного языка, слизывающего с его пальца густую белую каплю, от тяжести усталых рук, обнимающих шею, от доверчивого сопения в свою подмышку, готов был сказать то, что уже несколько недель вертелось на языке, просилось на волю, но никак не могло оформиться в слова.

Но утром Скорпи проснулся, посмотрел на любовника холодными глазами, покачал головой, словно все понял, и повернулся спиной, потягиваясь, прижимаясь, ерзая длинным гибким телом - какие уж тут слова? А потом в коридоре раздался голос отца и совсем стало не до романтических объяснений – пора было вылезать из кровати, переваливаясь через недовольно мычащего белобрысого, быстро натягивать джинсы, искать в куче тряпья на полу футболку и быстро ретироваться в свою комнату.

- Да, да, потом как-нибудь… - проворчал Скорпи, натягивая на лицо одеяло, когда любовник привычно повернул с порога обратно, и, наклонившись к прохладному уху, сбивчиво зашептал то, что хотел, и не мог сказать ночью. Выпросив небрежный поцелуй, Джеймс вздохнул, провел пальцем по гладкому подбородку с детским светлым пушком, совсем не похожим на его щетину, и пошел к себе. Нет, поплыл, полетел на мягких вялых ногах – тело словно потеряло свой вес, и ему казалось, что он сейчас может парить, оттолкнувшись от пола, настолько был опустошен.

Всю первую половину дня он мирно проспал, спустившись вниз только к полудню. Скорпи уже валялся на своем привычном месте под ивой. Альбус, лежал рядом на животе и, подперев щеку кулаком, что-то важно вещал другу, перелистывая страницы толстой книги. Тушканчик внимал, закинув за голову тонкие руки, и при появлении Джеймса даже не открыл глаз, только сморщил облупившийся нос, давая понять, что заметил присутствие старшего брата своего друга. Джеймс подавил приступ недовольства и ушел к мосткам, возле которых уже крутилась Лили, требующая лодочной прогулки.

Вторник и среда прошли как обычно – полеты, купание, пара поцелуев украдкой, и неудачливый ловец, оккупировавший террасу с рыболовным справочником в руках. А вот с четверга началось непонятное.

Непривычно молчаливый отец с самого утра вручил Джеймсу совок, лейку и повел сына за дом. Остановившись напротив ирисной клумбы, когда-то покалеченной во время футбольного матча, он присел на корточки и начал обрывать пожелтевшие хрупкие листья, длинные и узкие как сабли.

- Надо восстановить, - сказал отец, растирая в пальцах желтую труху, - Давно надо было, да все руки не доходили.

- И чего? – не понял Джеймс, ставя на траву тяжелую лейку – восстановить клумбу можно было одним взмахом палочки, совершенно не используя корявые маггловские приспособления.

Отец тяжело вздохнул, удивляясь непонятливости отпрыска, тяжело поднялся на ноги и отряхнул старые мешковатые джинсы с мелкими дырками ниже коленей.

- А ничего. Все перекопать. Взрыхлить. Бери Лили в помощники, или Альбуса, если один не справишься. Мама хочет тут тюльпаны посадить, вот и будет ей сюрприз.

- Ну, так сделай, - Джеймс сунул руки в карманы и тут же потупился, встретив тяжелый взгляд отца – точно такой же, как в воскресенье, на игровом поле. Непонятный упрек и порицание, словно сын опять сделал что-то плохое, хотя Джеймс никаких грехов за собой припомнить не мог.

- Нет, пусть мама думает, что оно само… - неопределенно промычал отец и отвернулся, - Я все же скажу Лили чтобы принесла грабли.

Оставшись в одиночестве перед клумбой, Джеймс пихнул ногой лейку и выругался, опасливо обернувшись на окна кухни. Отлично. Папа решил сделать из сына садовника, заставив ковыряться в земле. Не то чтобы Джеймс боялся физической работы, или брезговал, но тон, которым отец попросил заняться сюрпризом для матери, напомнил ему отработки в школе. Слишком все смахивало на наказание.

Воткнув совок в рыхлую землю между зелеными трубками высоких стеблей Джеймс сел на траву и с тоской уставился на опрокинутую лейку, из носика которой выплескивалась теплая желтоватая вода – клумба-то заговоренная. Отец лично в начале лета накладывал заклинание против кротов, вечно подрывающих то ирисы, то декоративный бордюр с настурциями. И судя по тому, что совок, немного покачавшись на острие, вывалился из земли наружу, словно его выдавила невидимая воздушная подушка - заклинание все еще действует. Папа не мог забыть, значит – действительно наказание. Интересно, за что? Теперь он до вечера будет ковыряться в клумбе, пытаясь вскопать заговоренную землю, а завтра что? Полоть настурции?! Полировать метлы?!

- Да вот разбежался! – сердито пробурчал Джеймс, и, поплевав на руки, взялся за дело. Ладно, сегодня он сделает вид, что действительно готовит клумбу под посадку тюльпанов, но завтра – ни за что!

* * *
- Как это – пусть навестит дядю?! – Джинни сдвинула брови и с подозрением уставилась на мужа, - Ты опять за свое?! Сначала Альбус почти калечится с твоего молчаливого попустительства, теперь Джеймс и Лили зачем-то должны на неделю уехать из дома?! Что ты там напридумывал с клумбой? Кому нужны эти тюльпаны?! Джеймс еле до комнаты дополз, ты даже забыл заклинание снять!

Гарри заерзал от жалости к сыну и упрямого желания настоять на своем, чувствуя себя школьником в кабинете декана. Суровая Минерва Макгонагл всегда начинала воспитательную работу с перечисления подвигов нарушителя, и лишь убедившись, что обвиняемый в полной мере осознал свою вину, меняла гнев на милость, отпуская Поттера на волю. Еще и одаривала доброй материнской улыбкой напоследок. Еще и могла накинуть баллов Гриффиндору за находчивость и смелость самого отчаянного студента, вызывая своим решением глухое недовольство профессора Снейпа.

Только вот Джинни не Макгонагл. Гарри с тоской взглянул в окно и поморщился – обаяшечка-хоречий сын, мило улыбаясь и поигрывая ямочками на щеках, строил песчаный замок на отмели. Лили и Альбус, присев рядом на корточки, заворожено смотрели, как с длинных белых пальцев стекает песок пополам с водой – светло-желтые наплывы застывали фантастическими каплями, медленно формируя башни и стены замка. Нет, ну всех очаровал! Каков паршивец! И куда только смотрит его отец, воспитал непонятно кого, Упивающийся хренов!

Джеймс, устроившись на скамейке под окнами кухни, вручную перематывал леску на катушке отцовского спиннинга, изредка кидая жадные взгляды в сторону компании под ивой. А «хороший мальчик» Скорпи даже ни разу не поднял голову в его сторону, весь сосредоточившись на процессе строительства. Гарри опять стало жаль сына, обделенного вниманием маленького блондина, но тут же в голове всплыла сцена на террасе, и суровый отец поджал губы. Нет, все правильно! И нечего тут!... А то ишь ты!.. Что устроили! Совсем распустились!

Не то чтобы Гарри был каким-то там гомофобом, или что-то подобное, тем более всякие такие слова сильно попахивали последней войной и разделением на «правильный – не правильный», просто… Ну вот, просто нечего тут!.. И вообще, не правильно! И пусть эти, как их там, живут как хотят, никто им не мешает, а здесь, под самым носом – не надо! А Джеймс нормальный парень, вообще-то, у него даже девочка была в прошлом году, значит – нормальный! А вот от хоречьего сына чего угодно можно ждать, он вообще темная лошадка, одна фамилия чего стоит! Ладно, пусть Малфои давно уже честные граждане, элита и на хорошем счету, но Гарри-то прекрасно помнит его папочку в возрасте сыночка! И пусть Скорпиус совсем не Драко, да и сам Драко уже другой, явно не враг, явно не такой уж вредный гад, да и вообще, здорово изменился, и общаться с ним оказалось скорее приятно… В общем – другой, а какой именно – Гарри еще не разобрался… А, черт с ними, все равно – не надо!

И признаваться себе в том, что с памятного тисканья на террасе самому Гарри уже два раза подряд снились совершенно идиотские сны… Да ну, это все слишком жирный и обильный ужин! Гарри тогда подскочил на кровати в холодном поту, чуть не разбудив жену, и сбив на пол одеяло. Он долго таращился в темноту ничего не понимающими близорукими глазами, а потом ушел в ванную. Поплескав в лицо прохладной водой, Поттер вернулся в постель и попытался успокоиться, отодвинувшусь от мирно сопящей жены на дальний край кровати. После сна остался неприятный осадок, хотя, вроде бы, ничего совсем уж ужасного ему не приснилось. Ну, подумаешь, снился ему Хогвартс, так это часто бывает; ну подумаешь, привиделась одна из верхних галерей на безымянной башенке, которых в школе чуть ли не с дюжину. И в том, что на этой галерее стояли два мальчишки, одетые в формы Гриффиндора и Слизерина, тоже ничего странного не было. Тот, который высокий и тощий, с белыми волосами и в зеленой форме, властно прижимал к перилам черноволосого мальчика в гриффиндорской мантии. Причем теснил так нагло и уверено, что гриффиндорец чуть ли не переваливался спиной через угрожающе поскрипывающие перила. Вот еще чуть-чуть – и рухнет вниз! И так хотелось заорать на обоих, чтобы один перестал приставать, а второй не смел падать, чтобы вцепился в зеленую мантию и дал уже себя поцеловать, черт побери, но не погиб! Да тролль с тем, что происходит между этими двумя, но как же стало страшно, когда рассохшееся дерево громко треснуло, и оба студента в последний момент успели отпрянуть от края пропасти, в которую полетели обломки перил.

- Гарри?! Я, кажется, с тобой разговариваю!

Поттер вздрогнул, отвлекшись от своих переживаний, и повернулся к супруге, решительно упершей в бока руки, измазанные белой мукой. Джинни ни на секунду не усомнилась, что поездка с дядей Роном в Румынию на неделю является частью дурацкого плана мужа, который, не смотря на все заверения, продолжает играть в шпиона, портя детям каникулы. А ведь обещал!

- Вообще-то, это была идея Чарли, пригласить племянников на недельку в Румынию. Драконы, воздух чистый, экзотика опять же… - Гарри как мог честно взглянул на жену, продолжающую недоверчиво поджимать губы. Ничего, поверит, каким бы Рон не был хорошим братом, но лучшего друга он не сдаст даже собственной сестре. Даже жене!

А идея с Румынией появилась спонтанно, именно в тот момент, когда Гарри, заметив перепаханную и даже взрыхленную клумбу, понял, что понятия не имеет, чем еще занять Джеймса, чтобы тот не имел ни времени, ни сил шарахаться по всяким малолетним хорькам. А он ведь наверняка шарахается! Разрозненные кусочки мозаики, давно не дававшие покоя, постепенно стали складываться в целостную картину, пусть до конца не четкую, и кое-где имеющую белые пятна, но очевидную – старший сын крутит летний романчик с другим мальчишкой, и видимо - давно! Приехали, мистер Поттер, или придется признать, что старший сын… гей, в общем, будем называть вещи своими именами, черт бы побрал все на свете! Или все это последствия летнего безделья и юношеских бурлящих гормонов. Во второй вариант верилось намного легче, а осмысливать и принимать первый Гарри был пока не готов.

Все утро пятницы было посвящено приватным переговорам через камин с Роном, а затем и с Чарли Уизли, оказавшимся обладателем маггловского мобильного телефона. Не смотря на загруженность на работе, дядя Чарли благородно согласился целую неделю развлекать племянников, и даже не стал задавать лишних вопросов, когда Гарри попросил выслать совиной почтой официальное приглашение.

Удача явно была на стороне бывшего аврора – Рон, обычно требующий посвятить его во все тонкости задуманного плана, на этот раз сожрал выдумку про сюрприз для детей и даже не поморщился. И даже согласился придержать любимую супругу, имеющую привычку везде совать свой заинтересованный нос. Видимо, идея на неделю отправить из дома Роззи и Хьюго ему тоже понравилась, из чего Гарри сделал неутешительный вывод – вот что значит не видеть собственных детей большую часть года. Месяц дома – и родители уже не знают, куда деться от активных и предприимчивых подростков.

Послание от Чарли пришло тем же вечером. Наплевав на совиную почту, заслуженный драконолог снова воспользовался маггловскими технологиями и Гарри пережил несколько неприятных минут, принимая у молоденького почтальона телеграмму – если сейчас кому-нибудь приспичит полетать, то придется стирать мальчишке память. Паренек энергично жевал резинку, слегка пританцовывал под ритмичную музыку, доносившуюся из наушников, и совершенно не обращал внимания на вспотевшего господина в очках, нервно расправляющего в руках узкий почтовый бланк. Выпроводив почтальона, Гарри вздохнул с облегчением, потоптался на пороге, примиряя радостную гримасу, и толкнул дверь столовой, за которой ужинала семья.

Его хитроумный план сработал на сто процентов! Как и рассчитывал Гарри, первой радостно заверещала Лили, особенно когда узнала что Роззи и Хьюго Уизли тоже едут. Альбус, в первый момент возбужденно сверкнувший глазами, быстро потух, пожал плечами и повернулся в присмиревшему Скорпи, на лице которого мелькнула тревога – его-то никто никуда не приглашал, разумеется.

Наблюдая за переглядыванием двух приятелей, Гарри победно хмыкнул - так он и знал. Ал предпочтет остаться с разлюбезным дружком, а уж уследить за двумя заучками не составит труда, главное – держать их всегда на виду. А значит у проницательной Джинни не возникнет вопросов, если отцы, собираясь на ночную рыбалку, прихватят с собой и детишек. Благо озеро – вон оно! Из окна видать! С одной стороны – романтика, костер, палатка и иллюзия оторванности от цивилизации, с другой – бдительное родительское око! И коробка с зельями, на случай травм, ожогов, комариных укусов и других повреждений, могущих нанести смертельный вред хрупкому организму среднего сына. И все довольны – Гарри спокойно вздует седого хоря, дети - полны новых впечатлений, у Джинни не будет поводов для переживаний, а Джеймс…

А вот реакция Джеймса Гарри совсем не понравилась – старший сын категорично заявил, что никуда не поедет! Да еще глянул на отца исподлобья, явно что-то подозревая. Проклиная обстоятельства, заставляющие его врать собственному ребенку, Гарри употребил все свое красноречие, убеждая Джеймса непременно навестить дядюшку Чарли из Румынии, тем более что тот почти не бывает в Англии. И потом – это же Румыния! Далекая маггловская страна! Горы! Леса! Драконы! Полетать с драконами - да сам Гарри не мог и мечтать о таком в свои шестнадцать, а тут такой шанс! Тремудрый турнир, тестралы и гиппогриф не считаются! И за Лили присмотреть надо, одну ее отпускать в далекую маггловскую страну… Там ведь горы! Леса! Драконы! А у Джеймса только одна сестра! А дядя Чарли не даром считается ведущим драконозаводчиком, ему бы за своими чешуйчатыми питомцами уследить! Это же не лошади, и даже не русалки, это драконы! А кругом леса и горы…

Заблудившись в горах, лесах и драконах великий оратор Поттер смешался, растерял боевой задор и с надеждой уставился на сына. Джеймс задумчиво покусывал губу и смотрел в пол, явно пытаясь понять, в чем подвох. Да, не только лучший загонщик, не только звезда спорта и надежда отца – парень явно унаследовал и фамильную сообразительность. А вот как сейчас пошлет он всех куда подальше! И отца, и Румынию, и драконов… И что тогда делать? Не аппарировать же с ним, связав по рукам и ногам? Придется или срочно придумывать новый план, или заводить с сыном неприятный разговор, которого очень хотелось избежать, или… Или пустить все на самотек, наблюдая, как его гордость и надежду водит за нос смазливый блондинчик. Который, вполне возможно, и сам-то запутался! Так что спасать надо двоих! Нет, троих – укладываться в Мунго все же не хотелось.

Ободренный такими благородными мыслями и доводами, почти успокоившими некстати разыгравшуюся совесть, Гарри ждал решения сына, от волнения вытирая о джинсы вспотевшие ладони.

- Ну, если там горы и леса… Да еще и драконы… - начал Джеймс, задумчиво разглаживая на столе помятый бланк телеграммы, - Ну, ладно, я согласен. А когда ехать-то?

- Завтра! – осклабился отец, чрезвычайно довольный тем, что все так гладко складывается. Правда Джинни все равно в сомнении поджала губы, еще раз перечитывая послание от далекого брата. Пусть перечитывает. Пусть даже свяжется с Чарли и убедится во всем сама!

- Понятно, - протянул Джеймс, и быстро зыркнул через стол. Скорпиус поймал его взгляд и еле заметно дрогнул ресницами, наклонившись к другу, занятому вылавливанием из тарелки колец жареного лука.

Гарри, уже приготовившийся вздохнуть с облегчением, встревожено нахмурился – это что еще за перемигивания прямо за столом?! Этого еще не хватало! Послав куда подальше жалость вместе с совестью, и призвав на помощь здравый смысл, Гарри сразу после ужина вручил сыну искусно разобранный на запчасти спиннинг и занял наблюдательный пункт у окна.

Нет уж, ребятки, можете считать меня старым занудой, сухарем, хрычом и гомофобом, но никаких романтичных прощаний сегодня не будет!

* * *
Сборы начались неожиданно – мистер Поттер вышел на крыльцо, кивнул Джеймсу, выглянувшему из-за угла дома, и зычно гаркнул, призывая Лили.

- Ну, я-то никуда не еду, - Альбус широко улыбнулся, когда у него наконец-то получилось складывать нужным образом пальцы, чтобы песчаная струйка превратилась в фантастической красоты башенку, - Так что нам можно не идти.

- Ага, - Скорпи уселся удобнее и снова обернулся в сторону дома – Джеймс торжественно вручил отцу спиннинг и поднялся на крыльцо, - Смотри-ка, все-таки собрал!

- С тебя кнат! – Альбус не отрываясь от своего увлекательного занятия, мотнул головой, убирая с глаз черную прядь, - Я знал, что он справится, если надо что руками делать, то тут Джеймс кому угодно класс покажет!

Скорпи многозначительно хмыкнул и быстро отвернулся, когда мистер Поттер, повертев в руках премудрое маггловское устройство для ловли рыбы, поднял голову и сверкнул в сторону парочки под ивой линзами очков. Хозяин дома уже не первый день выглядел хмурым и сосредоточенным и был чем-то недоволен, а вот чем – непонятно. Может, расстроен проигрышем? Хотя, что такого, ну проиграл и проиграл, тоже мне, велика печаль. Печаль – это когда прилетает Полонез с письмом от отца. Когда после теплых строчек внизу пергамента обнаруживается невидимая приписка: «Прекрати творить глупости, сын! Я все заметил, не пытайся усидеть на двух метлах – разобьешься!»

Вот и думай, что там отец мог заметить? И как?! И когда? И как же было стыдно, и хотелось оправдаться, и хотелось схватить пергамент и написать дерзкий злой ответ. Что он будет делать то, что хочет, и спать с кем хочет, и если захочет – то с обоими одновременно, потому что САМ так решил! Потому что взрослый!

Приступ идиотизма прошел, как только Полонез, не выносящий слишком бурного проявления эмоций и чувствующий их за версту, больно клюнул сына своей хозяйки. Скорпи ойкнул и сунул окровавленный палец в рот – крошечный сыч сердито распушил перья, став похожим на серый мохнатый шар. Нет, конечно, ничего он отцу не напишет. И вообще, папа совершенно прав, но как удержаться от соблазна, если весь день рядом маячит Альбус – то облизывает яркие губы, то задумчиво тянет себя за прядь надо лбом, подрагивая длинными ресницами, то приваливается к другу теплым боком. Все как раньше, только теперь очень хочется сцепить руки вокруг талии приятеля, прижать его к себе и слизывать, сцеловывать сладкие крупинки ванильного сахара с блестящих губ. Особенно все это хочется сделать сейчас, когда невнятные желания обрели законченность и объем.

А Джеймс… Скорпи немного подумал, пожал плечами и, достав чистый пергамент сел писать ответ отцу – все равно свое отношение к брату Альбуса анализировать он не собирался. Да и в чем разбираться-то? Когда тролль не надоедает, то с ним бывает даже забавно.

- А знаешь, что папа после ужина сказал? – Альбус вытер о джинсы мокрые руки и слегка покраснел, пряча смущенную улыбку, - Я случайно подслушал…

- Случайно подслушал? – Скорпи придвинулся ближе, осторожно переставляя ноги, чтобы не порушить песочное великолепие, с таким трудом созданное неумелыми руками приятеля.

- Ну, ладно, не случайно, - Альбус покраснел еще больше и обернулся в сторону крыльца, на котором уже никого не было, - Папа сказал, что он возьмет нас на рыбалку! Ночную! Представляешь?! Ночью! Здесь, на озере! И мама согласилась! Правда, сказала, что папа сумасшедший, но…

- В каком смысле? – Скорпиус уставился на приятеля, - Они, ну, то есть твой папа и мой собираются ночью рыбу ловить?!

- Ну да! – Ал возбужденно засмеялся и тут же понизил голос, когда на крыльцо выглянула миссис Поттер, втаскивая в дом раскладной стул, - Папа сказал, что раз я не хочу ехать в Румынию, то надо хоть раз преподать мне урок жизни. Ха, урок жизни, а то я не знаю, что такое жизнь! Хотя, я спорить не стал…

Альбус еще что-то говорил, подшучивая над желанием отца научить сына школе выживания в тяжелых условиях ночевки под открытым небом в нескольких метрах от родного дома, но Скорпи слушал его краем уха. На минуту представив себе все то, что расписывал лучший друг, его воображение разыгралось как никогда раньше. Сразу увиделось усыпанное звездами черное небо, языки костра, с треском выплевывающего оранжевые искры, шум ночных деревьев и плеск воды. И Альбус, обязательно лежащий на животе перед костром – тоже весь оранжевый, с улыбкой на лице, и танцующими крошечными костерками в блестящих глазах. И можно было бы сесть рядом, приобнять лучшего друга за горячие, нагретые у огня плечи, и зарыться лицом в копну темных волос, осторожно переворачивая Ала на спину. И чтобы руки приятеля ответили на объятие, и вишневые губы сами приоткрылись навстречу…

- А мама сказала, что палатку можно наколдовать из старого одеяла, - продолжал выдавать подробности Альбус, судя по всему, «случайно» подслушавший весь разговор родителей с начала до конца, - И взять хоть пару подушек и плед, а папа сказал, что тогда проще взять кровати, а еще проще – остаться дома, а рыбу купить в супермаркете. А мама…

- Еще и палатка?!

Альбус радостно закивал и затрещал дальше, и Скорпи заволновался еще больше – загадочная палатка представилась как теплое и темное нечто, в котором вдвоем тесно. А значит можно на законных основаниях закинуть на спящего друга руки. Или ногу. И прижаться крепко-крепко, и под соусом «так теплее» просунуть под тонкий свитер ладони, трогая мягкую смуглую кожу живота и груди. Да, палатка. Это вам не диванчик в библиотеке, хотя и на нем Скорпи умудрялся получить маленький шанс прижаться к наивному и невинному приятелю. И если сначала совесть бунтовала и требовала немедленно прекратить смущать друга-натурала, то чем дальше, тем ее голос становился тише, тише, тише…

Альбус звонко шлепнул себя по шее, прибивая надоедливого комара, и засобирался домой, с сожалением посматривая на недостроенный замок. Потом выпятил губу, поджимая пальцы на босых ногах, и пошлепал себя по заду, отряхивая от песка джинсы. Скорпи, отвлеченный от соблазнительных картинок, мелькающих в разыгравшемся воображением, поспешил следом за приятелем к дому, тем более, что у воды становилось по настоящему прохладно. Сумерки, прозрачные и легкие в самом начале лета, теперь, ближе к июлю, становились более густыми и насыщенными, уже не акварельными, а гуашевыми, а к сентябрю и вовсе лягут жирными масляными мазками. А потом желтый лист поплывет по холодной воде озера и придет время собираться в школу. А там занятия, занятия, занятия…

Конец дня закончился как обычно – в библиотеке. Скорпи грезил наяву, устроившись над какой-то книгой, Альбус, непривычно присмиревший и молчаливый исподтишка посматривал на друга и тихонько таскал из плетенки сухари. Молчал, вздыхал, не пытался пересказать только что прочитанное, и не просил поделиться мнением. В другое время Скорпи забеспокоился таким странным поведением, но сегодня молчание было не тягостным, а правильным и до ужаса интимным. Такое уже ни раз бывало, но вот сегодня – совсем не так, словно отъезд в далекую Румынию сразу двух членов семьи сделал еще теснее их камерный мирок на двоих, в котором так приятно и легко просто молчать, зная, что тебя чувствуют и понимают без слов. И Скорпи поднимая глаза от книжных страниц, видел розовеющие смуглые щеки, смущенную улыбку и длинные ресницы, и еще больше уверялся, что завтра у него может все получиться. Хотя откуда и почему пришла эта спокойная уверенность – он не знал.

По комнатам они разошлись как обычно – глубоко за полночь, пока Альбус не начал клевать носом прямо над книгой. Скорпи нырнул под одеяло, завозился на холодных простынях, стараясь согреться, и потянулся к выключателю настольной лампы в изголовье. Комната провалилась в темноту – Скорпи, продолжая улыбаться своим мыслям, сунул руку под подушку, подворачивая прохладный угол под щеку, и нахмурился, нащупав между наволочкой и шершавой простыней что-то маленькое и металлически-холодное. Вытащив находку наружу, он повертел ее перед глазами, осторожно положил на тумбочку и поджал губы, отворачиваясь к стене. Изжеванный тюбик «Увлажняющего волшебного крема для сухой и тонкой кожи» ночевал под подушкой уже неделю, изображая из себя любрикант – очередной экспонат, похищенный из косметической коллекции миссис Поттер. Скорпи натянул одеяло до глаз и тихонько вздохнул, даже не пытаясь приструнить скребущих на душе кошек – с Джеймсом он так и не попрощался.

Глава 21.

К обеду Гарри уже вполне успокоился – суматошное утро и предшествующий ему вечер здорово выбили его из колеи. Альбус и его кокетливый приятель вели себя вполне благопристойно – осторожно заглянув в щель неплотно прикрытой двери библиотеки, Гарри полюбовался на две головы, склонившиеся над заваленным книгами столом, и поблагодарил Мерлина, что средний сын слишком занят чтением, чтобы обращать внимание на прелести сидящего напротив блондинчика. Да, иногда и в заученности есть свои плюсы. По крайней мере, у Альбуса в голове мозги, а не гормональный влюбленный клубок непонятно чего.

Дата добавления: 2015-10-28