Глава 14. Баня. 7 страница

-что ты, Ванюша! - испугался Леший. - Деревья же живые! Нельзя их гвоздями. Сейчас веревками привяжем - и лесу хорошо и белкам хорошо бу­дет. И он исчез.

Глава 24. Трудный разговор.

Леший ненадолго исчез и вернулся уже с веревками.

- Может проще прибить? - спросил Ваня.

- Как же можно что-то к живому дереву прибивать? – возмутился Леший. - У него же сок течь будет! Ослабнет дерево, а то и вовсе погибнет. Что ты, Ванюша, разве так можно? Привяжем веревками домики - и белкам хорошо будет и лесу хорошо.

Великан-Леший взял в одну руку один из приготовленных домиков, на другую посадил Ваню и пошел по лесу.

- Сейчас хорошие мои, - приговаривал он себе под нос. - Сейчас домики привяжем, и живите на здоровье, деток растите.

Он шел не торопясь, внимательно разглядывая кроны деревьев и выбирая подходящее раскидистое дерево.

- Здесь домика не видно будет, - пояснил он Ване и протянул ему домик для белок. Тот неловко начал привязывать домик к липкому от смолы стволу. Леший придерживал искусственное дупло свободной рукой и давал советы как удобнее привязать, чтобы и домик не свалился и белкам было уютнее. А вскоре в новых домиках засуетились беличьи семейки. Наконец все белки были расселены.

- Ай да мы! Ай да молодцы! - бурно радовался Леший. - Всех белочек расселили. И так заразительно улыбался, что у Вани рот тоже непроизвольно расплывался в широкой улыбке.

- А тебя думки замучили, - вдруг ни с того ни с сего сказал Леший и заговорчески подмигнул. - А ты поделись со мной, может и придумаем что-нибудь вместе?

- Сам прочитать можешь, - грубо сказал Ваня, и сел на траву.

- Мочь-то могу, - усмехнулся Леший. - Да тебе надо думку додумать, ответ найти, а не мне. Коли выговоришься сам, что тревожит - легче и помочь.

Но Ваня еще не был готов к откровенности и сразу замкнулся. Леший не стал его торопить и сделал вид, что занимается своими делами. Он осматривал деревья, наклонялся к корням, шевелил траву. Иногда он вырастал до неба и что-то рассматривал в кронах. Время от времени он дружелюбно посматривал на Ваню, будто подбадривая его взглядом.

«Не буду я ему вот так сразу душу открывать, - думал Ваня, сидя на траве и задумчиво грызя травинку. - Сам что-нибудь придумаю. И вообще фигня все это». «Ну-ну, - возразил ему его же внутренний голос. - Одну ночь ты уже думал. И часть дня тоже. А результат где? Что придумал-то?» «Ну и что? - не хотел откровенничать Ваня. - Сколько хочу, столько и думаю. Хоть всю жизнь». «Что ж, - согласился внутренний голос. Дело твое. И сколько ночей ты собираешься не спать? А может все-таки посоветуешься? С тебя что убудет что-ли?». Ваня с сомнением посмотрел на Лешего, продолжая бороться с собой, и неожиданно для себя спросил:

- А может быть так, что человек не спит, а душа у него спит?

Леший пристально посмотрел на него:

- Вот что тебя тревожит! Задала тебе дочка загадку, а ты ее разгадать не можешь? Так? Молодец дев­ка! Вся в меня, - и тут же отбросил шутливый тон и серьезно добавил: Может душа у человека спать. И умирать может.

- Как это? - не понял Ваня. - Я так понимаю, что если человек не спит, то и душа у него не спит. Или я что-то не понимаю?

- Нет, Ванюша, может и по-другому быть, - Хозяин леса сел на землю рядом с Ваней и оглянулся, подыскивая более точный образ. - Ну вот, скажем, дерево - оно живое, а ты его жизнь не видишь, оно для тебя бесчувственное как камень - так? - он заглянул Ване в глаза и, увидев подтверждение своих слов, удовлетворенно кивнул. - И с людьми так бывает. Вроде человек и жив, ест, ходит, с другими людьми разговаривает, а в душе у него ничего - ни радости нет, ни печали, ни веселья, ни тоски - ничего. А бывает и так - человек вроде живет, а душа у него умирает.

- Это как? - переспросил Ваня, потирая рукой подбородок.

- Слышал, наверное, что об одних людях говорят, что у них душа большая, а о других - что душонка мелкая?

Ваня кивнул.

- Вот у таких душа и умирает, - Душа она ведь чувствами питается. Если человек добро делает, радуется, улыбается - у него душа крылышки расправляет, ей летать хочется. А коли завистью или злобой человек живет, если мир ему не в радость, а обузой стал, если только и думает, как бы кому напакостить - у него душа тает, маленькой становится, будто червячок. И точит такой червячок человека - как древоточец дерево. И рядом с таким человеком никому жизни нет - либо гадость какую сотворить может, либо будет ныть постоянно - как ему плохо. Да и самому человеку не сладко - нет в душе радости, а без нее и жизнь - не в жизнь. Вот это по-настоящему страшно.

- А если душа просто спит - тогда что? - озабоченно спросил Ваня, которого этот вопрос особенно волновал.

- Ничего хорошего - философски подытожил Леший. - Скучно с таким человеком. Как со спящим - и поговорить-то с ним не о чем. Ничего его к себе не тянет, не манит.

- Ну а как же человек живет, двигается, ест, говорит?

- Тело не спит, а душа спит. Ну а ходит и говорит такой человек по привычке, как заведено - ответил лесной философ и тут же обнадеживающе добавил:

- Спящая душа ведь и проснуться может. Леший взглянул на Ваню и вдруг попросил без всякой связи с предыдущим разговором:

- Расскажи о твоем детстве?

- О детстве? - удивленно переспросил Ваня.

- Угу, - подтвердил Леший, - расскажи что-нибудь о том, как мир видел, как жил в детстве.

- А чего рассказывать-то? - безразлично ответил Ваня. - Детство давно закончилось, да и вообще: детство как детство, как у всех.

Леший немного помолчал и вдруг чему-то усмехнулся, погладил неизменную спутницу сороку и повернулся к Ване.

- Я отлучусь ненадолго - дела всякие лесные, а вернусь - договорим

Он встал, и не успел Ваня моргнуть, как оказался на поляне один. «Вот и поговорили… Сбежал - не договорил… - думал он, водя пальцем по губам. - Интересная, конечно, теория. А толку с нее? Что с ней делать с этой теорией? Да и много в ней «белых пятен». Например, неужели со спящей душой так все просто - скучно с человеком, значит у него душа спит. А может просто темы для интересного для него разговора не нашлось?» «И о чем интересно поговорить с тобой, например? - встрял неугомонный внутренний голос. «Да мало ил о чем, - огрызнулся сам на себя Ваня. - Всегда ведь тему для разговора находил. Значит, есть о чем говорить». «Вот только Настенька так не считает, - поддел внутренний голос. «Сдалась мне эта блаженненькая! - возразил Ваня. - Не на ней свет клином!» «Конечно, - ехидно поддакнул внутренний голос, - только с чего ты тогда так переживаешь Ты хоть сам с собой-то будь откровенен. Ведьма она и тебя приворожить сумела. Оттого ты и голову ломаешь второй день подряд». «Ну и ладно, хотя никакая она не ведьма. Просто красивая девка, - ответил сам себе Ваня. - Не о том сейчас речь: Вот еще вопрос на засыпку - чего это Леший вдруг о моем детстве заговорил ни с того ни с сего? Уж вроде бы мое детство его никаким боком не касается. Любопытный, тоже мне!» «А может здесь и есть разгадка?» - снова зазвучал внутренний голос. Детство… Детство… Куда уходит детство, в какие города? Он вспомнил себя маленьким - мир был приветливо распахнут для него. Он лазал по деревьям, играл с соседскими мальчишками в войну, в футбол. Во что только они не играли! В пиратов, индейцев, рыцарей, мушкетеров. Хорошее было время. Вот только детство давно прошло - взрослый сейчас Ваня. И вообще, что толку вспоминать далекое детство? Ведь детство вернуть нельзя, оно было и прошло. «А может где-то здесь и спрятана отгадка этой дурацкой задачи, которую Настенька загадала?» - неожиданно спросил внутренний голос.

Своему внутреннему голосу Ваня ответить не успел. На поляну неожиданно вышел парень. Он был примерно одних лет с Ваней и одет почти также - только рубашка у него была другого цвета.

- Здорово, Ванюха! - еще издали крикнул он. - Давненько я друзей детства не видал! Помнишь, как в детстве играли? Сколько лет прошло… «Проклятая забыть трава! - подумал Ваня. - Друг детства, а я даже не помню не то что морды, так и как зовут кажется Вася. А может и Петя. Не помню хоть тресни».

- Рад тебя видеть - с притворной радостью протянул он руку другу детства, пытаясь вспомнить имя.

- А ты все такой же, - пожал руку Петя, а может быть и Вася. Нет, кажется все же Петя. - Как живешь?

- Нормально, А ты?

- тоже ничего… Они из вежливости обменялись несколькими ничего не значащими фразами о семьях, работе и тому подобном.

- Чем занимаешься? - наконец спросил Петя или Вася, а может и Саша.

- Сейчас? - растерянно переспросил Ваня.

Говорить о том, что он работник у Лешего он не захотел, и невнятно ответил, что так, по лесу гуляет.

- А я к бабушке в деревню приехал, Надо будет как-нибудь встретиться, посидеть, поболтать. Ты чем вечерами занимаешься?

- Да, собственно, ничем, ящик смотрю, монстров на компе гоняю.

- Ну и как?

- С переменным успехом.

- А увлечение какое-нибудь есть? - не унимался то ли Вася, то ли Петя.

- Да вроде нет, - пожал плечами Ваня.

- А если приду, чем развлекать будешь? - Водочкой, конечно, чем же еще? Сядем, выпьем, а там видно будет, чем займемся.

Забытый друг детства как-то сразу поскучнел, в его глазах мелькнуло разочарование, что ли и он снова стал расспрашивать Ваню о работе и семье. Разговор становился тягостным и Ваня охотно прервал бы его, если бы это не было бы невежливым. Он уже хотел сделать вид, что ему некогда и попрощаться, но тут его осенило: «блин, - мысленно хлопнул себя по лбу Ваня, - он же из моего мира! Это же способ выбраться из этой дыры! Сейчас спрошу, как в деревню выйти, а лучше увяжусь за ним следом, он-то не работник Лешего... Но вдруг вместо друга детства перед ним оказался Хозяин леса. Он от души хохотал и во вздрагивающей от смеха нечесаной бороде прыгала застрявшая сосновая иголка.

- Тьфу, ты, - сплюнул Ваня.

- Здорово я тебя разыграл, - хохотал рыжий бородач и деревья, казалось, тоже смеются вместе с ним. Ваня насупился, а Леший продолжал с невиннейшим видом:

- Мне узнать кое-что надо было, а мне бы ты не рассказал. Вот я на хитрость и пошел.

- Ну и что ты выведал? - озлобленно спросил Ваня.

- Экий ты ежик! - усмехнулся Леший. - Чуть что не так, так и иголки в разные стороны: я большой и колючий. Ну, что ж, дело твое. А только «ежику» я ничего о спящей душе советовать не буду, пусть дальше спит. Это задело Ваню «за живое».

- Сам разберусь, - буркнул он.

- Ну-ну, - усмехнулся Хозяин Леса. - Разбирайся. И демонстративно занялся своими делами - стал внимательно осматривать кроны стоящих неподалеку деревьев.

Ваня снова остался один на один со своими размышлениями. Мысли опять завертелись по бессмысленному замкнутому кругу: теория о спящей и умирающей душе, конечно, интересна, но какое отношение она имеет к нему, Ване? Что именно хотел выведать Леший, когда прикинулся Ваниным другом детства? И при чем тут дурацкая просьба Хозяина Леса рассказать о давно прошедшем времени? Каждый вопрос представлялся неразрешимой загадкой. Он чувствовал, что решение где-то совсем рядом, но никак не мог нащупать нить поиска.

Леший продолжал демонстративно заниматься своими делами. «Надо бы продолжить разговор, - думал Ваня. - Может все-таки подскажет чего? Надо, конечно…» Но продолжал молчать. Молчал и Леший.

Прошло несколько минут. Наконец, Леший начал разговор сам.

- Кажется я догадался, почему у тебя душа уснула и почему ты радоваться не умеешь, - негромко, будто себе самому, но так, чтобы Ваня отчетливо слышал каждое слово, произнес Леший, продолжая заниматься своими делами.

«Ну и знай себе, - попытался сделать вид, что это его не касается парень. - Не хочешь говорить - не надо, упрашивать не буду!» Но любопытство тут же стало взрывать его изнутри. «Все равно ни до чего не додумаешься, только время зря потеряешь», - настойчиво твердил внутренний голос. Наконец, Ваня не выдержал.

- В чем причина-то? - нетерпеливо спросил он.

Но Леший не торопился с ответом, будто и вовсе вопроса не услышал. Он сперва закончил осмотр высокой ольхи, затем о чем-то пострекотал с очередной подлетевшей сорокой и только потом задумчиво сказал, покачав головой:

- Не. Не стану я этого говорить, а то опять дуться будешь, а я не люблю, когда дуются. Ваня пожал плечами и сердито бросил:

- Ну и храни сам свои секреты.

Но мысль о том, что Леший знает ответ на этот измучивший Ваню вопрос не давала ни минуты покоя. И ведь ответ этот ему, Ване, позарез нужен, может это для него - вопрос жизни и смерти, а этот гад лесной говорить не хочет. Через некоторое время желание узнать эту проклятую отгадку пересилило раздражение.

- Скажи, ну пожалуйста, - чуть не взмолился он, твердо решив для себя, что если Леший не ответит, он больше спрашивать не будет.

- А дуться не будешь?

- Ну не буду, не буду, - поспешно ответил Ваня.

- То-то же, - удовлетворенно кивнул Леший и тут же задал вопрос совершенно не относящийся к этому разговору: - а что значит на компе монстров гонять?

- Тьфу, ты Леший! - выругался Ваня. - Неважно это, я потом как-нибудь объясню.

- Нет, сейчас, - по-детски заупрямился леший, усаживаясь на траве рядом с Ваней. - А то ничего не скажу!!

- Ладно, - вынуждено согласился Ваня парень, лихорадочно обдумывая как бы рассказать об этом всем покороче. - В общем, комп, это что-то наподобие телевизора, - сказал он, после небольшой паузы. - Помнишь я о телевизоре рассказывал? - Леший кивнул, а Ваня продолжал. - На компе нарисованный человечек по экрану бегает, а на него всякие чудовища нападают, монстры разные. Или одни человечки с другими воюют - игры разные бывают. И ты можешь этому человечку приказать: бежать, стоять, повернуться, стрелять, ну и кто победит - твой человечек или монстры.

- А если человечек твой приказа не послушается? - озабоченно спросил леший.

- Он же нарисованный, - рассмеялся Ваня. - Он не послушаться не может…

- И нарисованный человечек бегает, стреляет и с чудовищами борется? - недоверчиво переспросил Леший.

Ваня кивнул.

- Во чудеса! Это каким же волшебством можно картинку оживить? Я о таких чудесах и не слышал даже!

- А вот! - с гордостью за свой мир усмехнулся Ваня. Леший уставился на парня и в его взгляде тот прочитал одновременно и удивление, и восхищение, и уважение, и даже преклонение перед неизвестным здесь могуществом чародея.

- Меня таким чудесам научишь? - робко попросил он. Ваня хотел напустить туману, прикинуться великим магом и придумать, почему он не может научить Лешего оживлять нарисованного человечка, но почему-то передумал, и честно признался:

- Я этого не умею. Да и для этого комп нужен. И вообще, это все сложно очень.

- А без компа нельзя? - не терял надежду научиться чуду Леший.

- Нет, конечно, - разочаровал его Ваня. - Человечек-то только на экране компа бегать может, не так просто. А чтобы леший не просил сделать комп важно добавил: И вообще комп только в моем мире быть может. Здесь такое волшебство не действует.

- Жаль, - вздохнул Леший. - А с помощью этого компа ты сам человечка оживляешь или помогает кто?

- программист помогает, - коротко ответил Ваня разговор все дальше уходил от первоначальной темы.

- программист - это могучий волшебник? - спросил Леший. Ваня кивком подтвердил его предположение и пояснил:

- он человечка на компе и оживляет, а я только играю.

- А если придумаешь хитрость какую-нибудь, чтобы этих чудовищ победить, можешь попросить программиста этого тебе помочь?

Ваня покачал головой: - я с серьезными программистами и не знаком. Я просто беру комп, включаю игру и нажимаю на кнопки, а человечек бегает, прыгает, стреляет. Что в игре заложено, тем и пользуюсь. И вообще, я что-то не слышал, чтобы кто-нибудь что-то придумывал и просил программиста изменить игру.

- А ты радуешься, если человечек твой всех чудовищ победит?

- не знаю, - недоуменно пожал плечами Ваня. - Наверное, радуюсь.

- наверное, радуюсь, - очень похоже передразнил леший. - Значит и не радуешься толком.

- А что я прыгать, как обезьяна, на радостях должен или на голове стоять? Я ж не идиот!

- эх, Ваня, Ванюша, - улыбнулся леший. - На голове, если не хочешь можно и не стоять. Да только когда радуется человек всей душой - много в нем радости, будто через край она льется. А у тебя так, серединка на половинку.

Он призадумался, сделал небольшую паузу и добавил:

- есть у меня одна думка, почему у тебя душа заснула.

Ваня весь подобрался и приготовился внимать каждому слову Лесного Хозяина. Но тому будто удовольствие доставляло тянуть время. Он погладил бороду, и, наконец, сказал:

- вот я слушаю тебя да думаю - привык ты, чтобы тебя развлекали. То ты про кино рассказывал, то про комп этот: все тебе показывают, человечка за тебя оживляют. А тебе остается только рот открыть да глотать, как птенцу малому. И никого-то не волнует, что ты при этом думаешь да что чувствуешь. Он покосился в сторону парня и, усмехнувшись, заметил:

- Чувства в твоем мире похоже вовсе не в почете. Ну да ладно… Так вот я о чем: все тебе, а от тебя ничего. Привыкла у тебя душа, что от нее ничего не требуется. Вот у тебя душа и заскучала, заснула.

- И что же теперь делать? - нетерпеливо перебил его Ваня. - Или она так и останется спящей?

- Что делать? - переспросил леший. - А ты себя в детстве вспомни. Ведь тогда тебе весь мир распахнут был. Душа-то в детстве еще не привыкла, чтоб развлекали. Не заснула. И все-то в детстве удивляло да радовало. Так?

- Ну так. И что с того?

- А ты не перебивай, - наставительно сказал леший. - В детстве-то радости много было. И ведь не только тебе был мир открыт, но и ты миру. Переполняла тебя радость в детстве. А так и надо. Надо, чтобы радость рекой текла, как песня лилась, как птица летела. Радость для того и дана, чтобы человеку хорошо было. И бояться ее не надо. Пусть радость наполняет тебя до краев, переполняет. Будет радость как река литься - будешь счастлив! А когда такая радость в человеке, ему со всем миром радостью поделиться хочется. А на тебя я смотрю иной раз да удивляюсь. Радость в тебе вроде и есть, да ты ей выхода не даешь, сдерживаешь себя все время. - Леший оглянулся, ища более емкое сравнение, и продолжил. Вот если у тебя конь ретивый, а ты его на строгой узде держишь так красавец конь и в клячу превратиться может. У тебя с душой примерно так…

Он замолчал. Молчал и Ваня, осмысливая сказанное.

- Есть и еще одна причина, почему у тебя душа заснула, - продолжил леший после долгой паузы. - Да только я тебе ее не скажу - обидишься.

- да не обижусь я, обещаю.

- ну смотри, слово не воробей, вылетит - не поймаешь. Так и быть, скажу, очень ты любишь чужим умом жить. Иной раз не столько о деле думаешь, сколько о том не засмеет ли тебя кто, не назовут ли словом обидным. Молва людская от дурного охранять должна - чтобы честь свою не замарать. А у тебя все наоборот получается. Дурное делаешь - ну хоть змейку ту вспомни, что ты просто так убил, - на других не оглядываешься. А что хорошее делаешь, ну как сегодня, когда дупла чистил, так постоянно мысль не посмеются ли над тобой. Будто и сам не видишь, что хорошо, а что дурно. А ты когда что хорошее делаешь не на людскую молву смотри, а себя слушай. И когда радуешься - себя не сдерживай, делись радостью своей.

- Меня ж засмеют.

- это и есть узда твоя, - негромко сказал леший и, показывая, что разговор закончен снова занялся своими делами.

Глава 25. Настенькина наука.

«Это и есть узда твоя» - как эхо повторил Ваня последнюю фразу раз­говора. Ваня уселся, обхватив колени, чтобы в удобной позе неторопливо осмыслить весь этот странный разговор. И тем более его какой-­то нелепый итог. Леший не мешал, не влезал в мысли со своими замечания­ми и наставлениями. Ваня был ему даже за это немного благодарен. «Узду какую-то выдумал, - размышлял он. - Какая же может быть у души узда? И вообще: К чему он все это гово­рил? Ну не люблю я, когда надо мной смеются! Это здесь можно все что угодно делать, а в моем мире есть общественное мнение и все такое Это по-моему нормальная челове­ческая реакция, что человек не хочет, чтобы над ним смеялись. Вообще, я взрослый человек, я сам определяю, что хорошо, что плохо: И вовсе я не живу чужим умом. С чего он это все взял?»

Зуд на руке отвлек Ваню от размышлений. Он прихлопнул уже сытого комара. Почесал белую пуговку укуса и вернулся к своим размышлениям.

«А ты радость свою не сдерживай, пусть как птица летит, как песня льется» - повторил он слова Лешего. «Да я вроде и не сдерживаю» «Ой ли? - усомнился внутренний голос. - Ведь не так же ты, ярко, что ли радуешься, как Настень­ка».

- Ну я - это я, она это она Да уж...» Он вздохнул. «Пусть радость как птица летит, как песня льется: - снова повторил он. - Как это понимать прикажете?» И тут же ответил сам себе. «А вот радоваться ярко! Ну как леший сегодня радовался, когда белок расселили, и как Настенька, да и как все остальные тогда, на празднике. И тогда, когда Ваня болел… «Лешему просто говорить, - вздохнул Ваня. - Он в лесу практически один живет. В городе так нельзя: Там откроешь душу и тут же какой-нибудь доброжелатель найдется чтобы в раскрытую душу нагадить» Ваня представил себе, как гадко бывает, когда раскроешь человеку душу, а он тут же этим воспользуется и уда­рить постарается по самому больному месту, и вздрогнул.

- нет, уж как-нибудь и так сойдет, - решил он. - И вообще зачем риско­вать? Что взамен-то? «Многое взамен! - веско сказал внутренний голос. - Взамен ты сам будешь таким же, как Леший, Лесаня, Настенька - Ведь завидуешь ты им, будь честным хоть с самим собой. И ведь хочется тебе таким же быть, как они, очень хочется! И чтоб глаза молодыми оставались даже в старости, как у того старика-писателя. Даже в сто лет. И чтобы веселые лучики от глаз… И… И». И ему очень захотелось, чтобы и у него душа была миру распахнута, как в детстве. Впрочем, и бояться здесь вроде бы и нечего. Все здесь вроде, искренне, что ли.

Ему захотелось посоветоваться с лесным философом, Ваня оглянулся, но не увидел на поляне Хозяина леса. Поляна была пуста. Мельтешили две крупные бабочки над разнотравьем, несколько стрекоз сновали туда-сюда. Алая божья коровка неторопливо ползла по своим делам по белому березовому стволу. А ле­ший куда-то ушел.

- Ну и ладно не так уж он мне и нужен. Все, вроде бы сказано. Нужно только распахнуть себя миру. И все… Распахнуть миру… Может и в самом деле я себя держу? Я действительно боюсь, что не так поймут. Не так посмотрят, дураком посчитают, засмеют. Вот и получается, что я Как этот, ну в школе еще проходили. Человек в футляре… Ваня будто взглянул на себя со стороны. Сейчас он совсем себе не нравился.

- неужели я действительно такой? - неприятно удивился он. - Интересно, это сильно заметно, или это только леший такой наблюдательный? Больше всего его волновало, заметно ли что он «человек в футляре» для Настеньки. Ваня даже поморщился от этой мысли. Если она что-нибудь подобное тоже заметила, то о дальнейших отношениях мож­но забыть навсегда. Какой же девушке интересен «человек в футляре»? Да нет, ерунда все это, и вовсе я не боюсь других. И веду я себя так, как считаю нужным. Хотя, конечно, хорошо бы расспро­сить девушку о том, как она ко мне относится и что она думает о моем харак­тере. Она простушка, - ее спросишь, она без задней мысли все и вывалит… И пока не поздно, надо будет меры какие-нибудь принять, чтобы «челове­ком в футляре» в глазах Настеньки не казаться…

Ваня снова оглянулся. «Хорошо, что лешего рядом нет, - подумал он с облегчением. - Не хотелось бы при нем обо всем этом думать…» и будто в ответ на эти мысли он услышал приближающиеся голоса. Леший был не один. Он зачем-то привел на поляну, где сидел Ваня Настеньку. «Легка на помине! Раздраженно подумал Ваня. - Она то здесь зачем? У нас с лешим был нормальный мужской разговор по душам. И вообще мы с ним еще не все обсудили».

- Ты постарайся, дочка, - услышал он обрывок разговора.

- не знаю, получится ли, - в чем-то сомневалась Настенька. - может лучше тебе?

Леший немного помолчал и уверенно ответил:

- нет, пожалуй, лучше ты попытайся.

Он еще немного помолчал и негромко добавил:

- а не получится, - знать не судьба. Может когда в другой раз… Но вряд ли.

«О чем это они?» - попытался угадать Ваня, но ничего подходящего не приходило в голову. Тем временем отец и дочь вышли на поляну. Девуш­ка неуверенно взглянула на отца.

- не бойся: Не бойся, дочка, - подбодрил ее леший. Все у тебя с ним сладится.

«О чем же это они? Уж не обо мне ли? - затревожился Ваня, переводя взгляд с озорного лица лешего на задумчивое Настенькина и обратно. - И что он такого про меня наговорил?»

- Вы тут побеседуйте пока, а мне взглянуть надо, как белочки мои разместились, - сказал леший, ободряюще подмигнул дочке, чему-то усмех­нулся и быстро скрылся из виду. Несколько секунд еще было слышно гром­кое стрекотанье извечной сороки - спутницы лешего, а потом все стихло. Парень и девушка остались на поляне одни. Девушка задумчиво поглядывала на парня, будто не решаясь о чем-то начать разговор. Ваня тоже молчал. Он все пытался догадаться, о чем шел разговор у Настеньки и лешего, когда они пришли на поляну, но ничего не приходило в голову.

- Ты на меня до сих пор дуешься? - по-своему поняла его молчание На­стенька. Размышления предыдущей ночи и этого трудного дня отодвинули на второй план вчерашние обиды. Ваня даже не сразу понял о чем она. А когда вспомнил, что вчера они поссорились, - грубо обругал себя. Дурак и есть дурак. И вел он себя вчера совсем по- дурацки. А Настенька вчера была права - действительно не умеет. Она умеет, а он нет. У нее есть эта радость, эти лучики в глазах, а у него нет. Но сказать об этом На­стеньке означало для него признать ее превосходство над собой, свое несо­вершенство подчеркнуть, а этого ему делать не хотелось.

- Нет, я не дуюсь, - сухо и резко поспешил ответить он.

- Значит, все-таки дуешься. Жаль, - негромко сказала Настенька.

- Да нет, не в этом дело, - так же поспешно ответил Ваня. - Как там го­ворится, «не пеняй на зеркало, коль рожа крива». Он немного помолчал. И вдруг его будто прорвало. Он облизал некстати пересохшие губы и совер­шенно неожиданно для себя признался Настеньке в своих размышлениях. Он говорил сумбурно и путано, ему не хватало слов.

- Я много думал об этом всем… Ну о радости… Обо всем… Ты вчера сказала: я всю ночь об этом думал… А раньше никогда об этом не думал… Я, кажется, действительно не умею… - он запнулся и так и не смог выдавить из себя, что он не умеет радоваться и, вздохнув, продолжил: - Я не умею, чтоб радость как река, как песня…

Еще никогда и никому Ваня не признавался в том, что он не умеет чего-то простого и естественного. Он вообще впервые открыл душу другому человеку и теперь ждал удара, ругая себя за свою дурацкую непрошеную откровенность. Если бы Настенька воспользовалась этим признанием, если б она засмеялась или нашла для него хлесткое слово, он бы, наверное, прибил бы ее на месте, или, по крайней мере ударил бы наотмашь и убежал, куда глаза глядят. А там будь что будет.

Но дочка лешего и не думала над ним насмехаться. Она улыбалась счастливой улыбкой и в глазах у нее светилась радость.

- хорошо как! - вырвалось у нее.

- что хорошо? Что я радоваться не умею? - все еще готовился услышать злорадный смешок Ваня, непроизвольно сжав кулаки.

- что ты! – у тебя душа просыпается, вот я и радуюсь!

Ваня взглянул на ее счастливые глаза и ему очень захотелось поверить, что эта счастливая, радостная девушка не причинит ему боль неожи­данной насмешкой. Но верить этому он опасался и недоверчиво спросил:

- с чего это ты взяла, что просыпается?

- С того, что ты о радости думал, - смеясь, ответила Настенька. - Спящая душа без радости живет, как придется. А если к радости душа тянется, значит уже не спит она. Мне тятенька сказал, что у тебя душа проснулась, а я не поверила. А сейчас и сама вижу…

«Вот только еще не хватало, чтобы леший про меня ей ябедничал!» - подумал Ваня и сердито спросил:

- А что еще он про меня наговорил?

- Ничего, - бесхитростно ответила Настенька. - Сказал, что душа у тебя просыпаться начала, что помочь только нужно и она совсем проснется…

- А о чем он тебя просил, ну когда вы подошли? - подозрительно рас­спрашивал Ваня.

- О том, чтобы я помогла тебе душу пробудить. Только я не знаю, как это сделать…

«вот тебе на! Душу она будет помогать пробуждать! - разозлился Ваня. - А Леший хорош. Нечего сказать! Я к нему со всей душой, как к стар­шему, а он, зараза такая, Настьку вместо себя подсунул!» Он еще был согла­сен выслушать и может даже принять советы волшебника лешего Но чтобы его чему-то учила девчонка, выросшая в лесу и совершенно не знающая жизни? Она же на несколько лет его младше! Да и кроме того она же ему нравится, и как это так - она его учить будет?

- Не надо ничего делать… И, вообще: я сам со своей душой разберусь! Душа не этот, как его, не ларчик с замком, повторил он слова лешего, - с ней все не так просто.

- ты своей душе хозяин, - согласилась Настенька. - я тоже говорила тя­теньке, что может лучше обождать, что может и сама душа проснется…

Девушка смущенно, а может даже как-то немного виновато улыбнулась и в этой улыбке было что-то по-детски трогательное и беззащитное. «Славная девочка, - подумал Ваня. - Совсем еще ребенок…» Ему Ване вспомнился вчерашний сон с пляшущей в огненном сарафане девушкой и, усмехнувшись, он предупредил себя: смотри не влюбись окончательно. Еще ему вспомнилось, как они с Настенькой мчались на тройке навстречу ветру. Сейчас у него была неизвестно откуда взявшаяся уверенность, что все про­изойдет не так, как вчера. И Ваня решил действовать. Он подошел к девуш­ке, слегка приобнял ее и стал шептать все те банальности, которые охотно стала бы слушать какая-нибудь Галочка или Леночка или Ирочка из его мира. Но Настенька ящеркой вынырнула из его объятий.

Дата добавления: 2015-10-24