Глава 7. Досадное недоразумение.

— Лив, ты идешь?

«Он даже не позвонил. Ничего не сказал! Просто уехал, как будто так и надо! Ни записки, ни слова! Мы же договаривались! Еще вчера! И он обещал! Обещал, Мерлин побери, что сегодня мы пойдем вместе! И после этого он еще будет говорить, что это я отдаляюсь от него?! А никто не подумал, чего мне стоило вообще на это пойти? Конечно, какое ему дело до моих переживаний! Или до того, чтобы держать свое слово! Да он делает, что хочет, ни о чем меня не спрашивая! Я уламывал его два месяца! Наплевав на то, что будет чувствовать Джейн, которая ничего мне не сделала, кроме добра! И что в итоге? А в итоге его просто нет! Я уже полчаса как должен был выйти из дома! И выйти вместе с тобой, Флинт! Это просто свинство по отношению ко мне, ты знаешь об этом?»

Оливер сжал в руке телефон, — он уже раз десять звонил, чтобы услышать неотзывчивые гудки и сообщение, что отвечать ему никто не собирается. Хотел набрать еще раз, но потом махнул рукой и спрятал телефон в карман. Ведь мог хотя бы позвонить, нет? Трудно так, что ли?!

— Иду.

Он вышел из ванной, схватил ключи со столика в коридоре. Ну и пожалуйста! Не хочешь — не надо!

Джейн ждала его, нетерпеливо постукивая пальцами по двери. Оливер окинул её взглядом. Выглядела она просто потрясающе. Светлый костюм изумительно шел к её рыжеватым волосам. Оливер принюхался, — ему нравились её духи, с горьковатой, травяной ноткой. Иногда Оливер ловил себя на мысли, что Джейн Бредфорд напоминает ему сестру братьев Уизли. Она была такой же: похожая на яркое солнце, свободная, сильная, притягательная своей независимостью. И ему это нравилось.

— Не отвечает? — сочувственно поинтересовалась Джейн.

— Нет, — настроение было из рук вон плохое, но он постарался хотя бы не испортить его ей. — Недоступен.

— Не расстраивайся. Судя по всему, они куда-то отправились с отцом. Мало ли где пришлось задержаться. Уверена, он тебе позвонит. Или сразу приедет в бар.

— Он мог меня предупредить! — не сдержался Оливер. — Я ненавижу, когда не держат своего слова! Я бы не понял разве, если у него вдруг возникли дела? Но вот так, ни слова не сказав!

— Да утрясется всё! Эй, не раскисай, ладно?

Джейн легко потрепала его по плечу, заглядывая в светло-карие глаза, и Оливер снова подумал, что по отношению к ней ведет себя, по меньшей мере, глупо. Зачем Джейн жаловаться? Она — то тут чем может помочь?

— Поехали, — ответил он, осторожно разворачивая её за плечи по направлению к двери. — Там уже все собрались, наверное.

Джейн выскользнула из квартиры и направилась к машине. Лив переживал, это и слепому было бы видно. Еще бы! В коем-то веке решил показать свое огородное пугало общественности, а тут здрасте вам! У Мрака должно было быть просто безграничное самомнение, если он смог прокатить Лива в такой момент. Ей то что?! Можно только радоваться и петь "аллилуйя" папочке, который уволок своего дорогого Мрака в неизвестном направлении. Она не могла высказать Оливеру, что своим непонятным желанием потащить Мрака на вечеринку он ставил Джейн в совершенно идиотское положение. Они столько времени изображали влюбленную пару, и вот, в один прекрасный момент, им придется целый вечер сидеть отдельно друг от друга. А рядом с Ливом будет торчать это чучело. Теперь все складывалось как нельзя лучше. Ну, если не считать, что настроение у Оливера было отнюдь не для вечеринки.

— Успокоился?

Как только они сели в машину, Джейн положила руку на ладонь Оливера и легко сжала пальцы.

— Нет, — Лив швырнул свой телефон на заднее сидение.

— Вздохни глубоко, задержи дыхание, а потом резко выдохни. Очень помогает выкинуть все из головы и успокоиться. Поверь мне. Если ты всю вечеринку намереваешься дуться на Мрака, то лучше давай никуда не поедем. Потому что толку от такой вечеринки не будет никакого. Только разозлишься еще больше.

— Нет, мы поедем, — Оливер почувствовал, как досада сменилась каким-то холодным злорадством, навязчивым желанием сделать назло. — И будем развлекаться!

Джейн улыбнулась и повернула ключ зажигания. Вечер обещал быть замечательным.

В «Beer mugs» они, естественно, прибыли с опозданием на целый час. Припарковав машину, Джейн бросила быстрый взгляд в зеркальце и хлопнула дверцей.

Оливер выбрался первым и теперь стоял и смотрел на неё.

— Что?

— А Эдди там будет?

— Ревнуешь или опасаешься?

Оливер улыбнулся:

— Скажем так, я должен знать, как мне себя вести, чтобы сохранить рабочее место и не подставить тебя.

— Успокойся, — Джейн обошла машину и потянула его за руку к входу, — Эдди не любит вечеринки. Он уже поздравил всех, выпил символический бокал вина и укатил к своим заумным приятелям. Так что будем вести себя, как обычно.

Они пошли к бару. Оливер не отнимал руки. Джейн не знала, стоило ли ей принимать такую покорность за чистую монету. Но, в любом случае, она умела радоваться тому, что было здесь и сейчас.

Поднимаясь по ступеням, Оливер почувствовал нервное возбуждение. Он поймал себя на мысли, что сегодня ему уже не будет нужно изображать из себя благопристойного джентльмена. Что ему хочется поскорее окунуться в полумрак бара, выпить коктейлей, достойно отвечать на подколы шутников, танцевать, говорить ни о чем. Веселиться, черт побери. Снять с души груз морали и ответственности перед Марком, забыть о верности и обещаниях. В конце концов, Флинт сам толкнул его на это.

— Ооо!!!

Их приветствовали радостными выкриками, и Оливер улыбнулся, с головой погружаясь в атмосферу праздника.

— Я что-то не понял, Дженни?

Лари тут же оторвался от Керри и изобразил на лице изумление, поверить в которое мог только тот, кто шутника не знал.

— Ой, не начинай! — отмахнулась Джейн. — Дай нам хотя бы выпить!

— Нет, позвольте! Я слышал, ты хотел прийти с другом, так, Пино? А что мы видим? Нет никакого друга! Только наша сладкая парочка! Он приедет позже? Или все это шутка?

— А есть какая-то разница? Для тебя лично? — сощурилась Джейн.

— Конечно, есть! Если бы я знал, что все это лажа и у Пино нет никакого дружка, я бы помылся, приоделся и попытал счастье. Может еще не поздно, а?

— Лари, а как же я? — Керри скорчила оскорбленную физиономию и притворно ударила мачо по плечу.

— Керри, детка, так исключительный же случай! — вытаращил честные глаза Лари.

— Олли, не соглашайся!

— Не верь ей, Пино! Это она от ревности! Я тебя буду холить и лелеять! — промурлыкал Лари.

— Верь мне, Олли! Он тебя использует и бросит!

— Лари, упокойся! Твой поезд ушел!— вмешалась Джейн, пресекая попытки мачо подвинуться поближе.

— Никогда в это не поверю!

— Хочешь убедиться?

— Давай, сестренка, разбей мне сердце!

Джейн усмехнулась. Не давая Оливеру опомниться и хоть как-то воспрепятствовать ей, она взяла его лицо в свои ладони и прильнула к губам долгим глубоким поцелуем. Растерявшись, Оливер схватил её за руки, но теплая влажность губ, которые ласкали его губы, сделали свое дело. Он замер. Горячая волна неожиданных ощущений прошла по спине. Мерлин это было… совсем по-другому. Что было не так? Вкус, сладкая влага помады? Прикосновение её языка, нежно исследующего его рот? Или мгновенное воспоминание, что последний поцелуй женщины он испытывал 9 лет назад, на шестом курсе школы, когда Марка еще не было в его жизни? Марка.

Он отстранился, инстинктивно, не думая. Просто вздрогнул, сделав попытку прервать поцелуй, но Джейн мгновенно поняла его, опуская руки.

— Прости, — еле слышно, одними губами, произнесла она. — Надо же было как-то спасать тебя от Лари.

Само собой, никто её не услышал. Поцелуй потонул в бурных аплодисментах. Лари воздел руки к потолку, а потом ударился головой о столешницу.

— Я потерял его, Керри!!! — завопил он, сотрясаясь в притворных рыданиях. — Потерял последнюю надежду! Слушайте все! Наш Пино — натурал!!!!

— Не плачь, Лари! — Керри тут же поддержала игру, похлопывая шутника по спине. — Он еще горько пожалеет, что сказал тебе «нет».

— Мое сердце разбито! — не унимался мачо, размазывая по щекам вполне натуральные слезы.

— Я чем-нибудь могу тебя утешить, мой котеночек? — проворковала Керри.

— Пара пива заставит меня забыться на часок, моя сладенькая. И твои клятвенные заверения, что я все равно самый красивый парень на пару миль вокруг.

— Так в чем проблема? Клянусь, что Лари Спенсер самый красивый парень «Solly» и прилегающих окрестностей, и да будет так во веки веков. Что б мне спать с Джакузи, если я вру.

— Аминь! — проникновенно произнес Лари. — Ну, и где же мое пиво?

Керри направилась к стойке. Оливер сел за стол и откинулся на спинку стула. Впечатление от поцелуя немного отпустило его, осталось на губах ощущением приятного тепла.

Через минуту за столиком стало необычайно многолюдно. Барри и Люси выскользнули откуда-то из толпы, Оливер заметил, что Люси уже побывала в чьих-то жарких объятиях, судя по помятой блузке и довольной улыбке на губах.

— Ну, как охота? — поддела её Джейн.

— А! — махнула рукой Люси, потянувшись к своему бокалу. — Видишь того мальчика у стойки? Того, что болтает со Стиви?

— Вроде бы ничего.

— Вроде бы, — Люси пожала плечами. — Помнишь эту дуру из воскресной смены, Лиз Браун? Мы еще встретили её в «It-Shic», где эта корова пыталась впихнуть себя в маленький блестящий топик?

— Который ты хотела купить?

— Ну да. Так вот, представь. Этот мальчик уже во всю строит мне глазки и посылает призывные улыбочки из-за своего столика. Ну, я решаю воспользоваться моментом, пока его корова торчит в сортире, — Люси возмущенно фыркнула, совершенно не заботясь, что её слышит не только Джейн, — Даю понять, что согласна на продолжение знакомства.

— Ты дала ему свой номер телефона, — кивнула Джейн, зная подобные истории Люси наизусть, — а потом пошла припудрить носик. И его подружка Лиз едва не утопила тебя в унитазе? Так?

— Всё-то ты знаешь! — ответил за Люси Барри.

— Это простая логика, дорогой, — улыбнулась Джейн. — Если мальчик торчит у стойки, а Люси зажигает в твоем обществе, значит, у неё что-то обломалось.

— Дженни, я всегда знал, что ты меня не любишь!

— Нашли о чем поговорить! — вмешался Лари. — А меж тем, у меня тут появилась одна идейка.

— Про секс? — толкнула его Керри.

— Нет!

— Ооооо! — Такое заявление было встречено общим удивленным возгласом.

— Лари, ты меня заинтриговал! — сказала Джейн. — В чем подвох?

— Раз Пино не ответил на мою любовь, я хочу отомстить.

— Да неужели?

— А ты думала, я так просто это забуду?

— Лари! Будь великодушным! — засмеялась Джейн.

Мачо мстительно посмотрел на Оливера:

— Ну уж нет! Во мне проснулась генетическая память. Моя бабушка, между прочим, была родом с Корсики. Дедушка украл её из церкви прямо под носом у родни и увез в Англию, в трюме корабля, замаскировав под тюк с бельем. Естественно, за ними отправилась погоня. И дедушка потерял её где-то на юге Франции. Или Италии? Не помню уже. А потом встретил какую-ту крошку с отменными ножками и забыл за бабушкой вернуться. И она дала себе слово отомстить этому сукиному сыну.

— Лари! Имей совесть! Все знают, что твоя бабушка в жизни не выезжала за пределы Уэльса!

— Хватит, Дженни! Пино это не спасет. Тебе что, было трудно оценить мою романтическую историю?

— Твою романтическую лажу.

— Очень романтическую лажу.

— Очень.

— Ладно, считай, что я её оценила.

— Вот и умница. Пино, я вызываю тебя на состязание в самой древней в мире игре «кто кого перепьет». Слыхал про такую?

— Ни за что, мачо! — вступилась Джейн.

— Молчи, женщина! Мужской разговор! — сделал зверские глаза Лари, расставляя по двум концам стола стопки. — Ну что, мой сладкий Олли, поднимаешь? Кто проиграет, танцует стриптиз на этом столе.

— Ни за что! — замотал головой Оливер. — Эта ставка мне не подходит!

— На стойке?

— Ни за что!

— Ладно, на танцполе. Штаны можно не снимать.

— Брат, что это за стриптиз в штанах? — возмутился Барри.

— Ну, тогда по желанию. То есть, если с тебя кто-нибудь захочет их стащить, Пино, то ты не будешь драться.

— А с чего ты взял, что я не выиграю?

— Потому что я буду очень стараться этого не допустить, наш сладенький.

— Лив, не ведись на эту ерунду! — Джейн попыталась оттащить его от стола, но Оливер, видимо, хотел доказать Лари, что он тоже способен на безумные поступки.

— Ну что, поднимаешь? — подначивал его Лари, тряся перед лицом бутылку «Johnnie Walker».

— Поднимаю! — запальчиво выкрикнул Оливер.

— Так, все слышали? — Лари обвел присутствующих победным взглядом и, перегнувшись через стол, потрепал Оливера по щеке. — Ну, сладенький Пино, ты попал!

Известие о споре уже разнеслось по соседним столикам, и народу посмотреть представление тут же образовалось больше, чем достаточно.

— Так, все свидетели! — надрывался Барри. — Выигрывает тот, кто быстрее закинет в глотку все эти милые стакашки. Люси, ты разлила, детка?

— Готово! — Люси, с профессиональной расторопностью, будто всю жизнь только и делала, что разливала порции, опустошила бутылку в стаканы Оливера и теперь проделывала то же самое для Лари. «Полпинты виски! Помоги, Годрик!» — взмолился Оливер про себя, отлично помня, что самой большой дозой спиртного для него были три стопки огневиски, после чего братья Уизли едва доволокли его до спальни.

Отступать было поздно. Оливер сам позволил Лари обвести его вокруг пальца. И теперь, когда вокруг столика толпился народ, а задние наседали на передних, чтобы видеть лучше, осталось только вздохнуть и собраться с силами. Чтобы действительно не свалиться под стол.

— Всё, мальчики, валяйте! — Люси выцедила последнюю каплю и осмотрела стол с видом художника, любующегося на творение своих рук.

— На счет три! — в полном восторге от происходящего, выкрикнул Барри.

— РАЗ! — принялись считать зрители.

— ДВА!

— Олли, пей залпом, через один вздох,— шепнула Джейн. — Главное не останавливаться, —

Оливер кивнул. Лари усмехнулся и потянулся рукой к стопкам.

— ТРИ!

«Не останавливаться!» — напомнил себе Оливер и схватился за первую стопку. Рука дрогнула, щедро облив подбородок. Но и одного глотка было достаточно, чтобы дыхание перехватило. Он в панике схватился за вторую стопку, попытался проглотить виски залпом, и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он проигрывал Лари две стопки, и теперь отчаянно старался наверстать упущенное, зажмуриваясь при каждом новом глотке. В голове стоял туман, Оливер пытался сфокусировать взгляд на механическом движении— схватил стопку, опрокинул, схватил следующую — но его все равно вело. Содержимое очередной стопки он просто расплескал по столу, но исправлять было поздно.

— ВСЁ!!! — услышал Оливер победный вопль Лари.

Мачо стучал по столу пустой стопкой. В голове Оливера зашумело, кровь оглушительно била в виски, и он почувствовал такой приступ тошноты, что едва удержался, чтобы не оставить на столе только что поглощенную выпивку. Оливеру понадобились все силы, чтобы сфокусировать взгляд на довольной рожице Лари.

— Пино! Пино! Пино! — орали со всех сторон.

Оливер сделал попытку подняться на ноги и едва не упал на Джейн.

— Твой выход, сладенький! — злорадно усмехался Лари. — Прошу освободить танцпол!

— Я… — Оливеру казалось, что ему в рот засунули кусок теста. — Не… ум… ю тан … це…ть.

— Поздно лепить отмазки, Пино! — Барри протянул Оливеру руку, но Джейн оттолкнула его.

— Вы что наделали, кретины! — заорала она на Лари.

— Брось, Дженни, он сам согласился! — оправдывался Лари. — Не такой уж он и пьяный! Просто нашего стриптизера нужно привести в чувство. Брат, неси испытанное средство!

Оливер так и не понял, что произошло. Барри метнулся куда-то со скоростью, которой позавидовал бы любой аппарирующий маг, и через мгновение вылил на голову Оливеру целую бутылку ледяной минеральной воды. Оливер вскочил на ноги, даже не успев удивиться, как ему это удалось.

— Ну вот, теперь точно придется раздеваться! — обрадовался произведенному эффекту Барри.

Оливер отчаянно замотал головой,— капли полетели во все стороны. В голове частично прояснилось, и он смог выбраться из-за стола.

— Танец! — надрывалась публика, предчувствуя бесплатное представление.

Отступать было поздно.

— Я, правда, не умею танцевать! — взмолился Оливер.

— Хочешь, помогу? — вкрадчиво поинтересовался Лари.— На самом деле, это совершенно не трудно.

— Отвали от него, идиот! — рассвирепела Джейн. — Без тебя справимся.

Дорогу моментально очистили. Джейн вывела Оливера под свет разноцветных огоньков. Зрители дружно двинулись за ними, с нетерпением ожидая продолжения шоу. Вездесущий Барри уже настраивал подходящую мелодию, и Оливер окончательно понял, что танцев не миновать.

Конечно же, без Джейн он так бы и стоял столбом, потому что танцевал один раз в жизни, на собственном Выпуском Балу, и помнил это действо весьма смутно. Джейн пришла ему на помощь как нельзя вовремя. Ему осталось только расслабиться, отдавшись её инициативе.

Её руки нежно легли на его бедра — Джейн встала за его спиной. Сейчас тесное прикосновение её тела не вызвало у Оливера сопротивления. Он закрыл глаза, чтобы не видеть перед собой лиц, сливающихся в одно размытое пятно, и повиновался её рукам. Всё оказалось не так страшно, главное, просто забыть о том, что на тебя глазеет столько народу. Просто двигаться. Почувствовать, как теплые надежные руки медленно расстегивают пуговицы на многострадальной рубашке, как ладони раздвигают мокрую ткань. Он уже не слышал восхищенного свиста, освободиться от рубашки, ощутить, как пальцы Джейн скользнули по соскам. Нет, где-то в дальнем уголке сознания билась мысль, что сейчас на его тело таращатся чужие люди и ему должно быть мучительно стыдно. И, конечно, нужно было воспротивиться, когда Джейн расстегнула ремень брюк, но руки не слушались. Плывя в медленном колышущемся потоке музыки, он повернулся к Джейн лицом. Её руки все еще лежали на его бедрах. Опустив глаза, Оливер сконцентрировался на белой ложбинке её груди. Джейн медленно сползла по его телу, повторяя щекой, а затем губами, каждый изгиб, прижавшись на мгновение к бедрам, и снова поднимаясь на ноги.

— Дальше! — закричал кто-то из толпы.

Голос разума уже забился в самый дальний уголок сознания и теперь сидел там, задавленный безрассудным желанием сжать в руках её податливое тело, провести ладонью по полукружьям груди, скользнуть по спине. Джейн улыбалась. Сейчас эта улыбка была для Оливера путеводной нитью, которую нельзя потерять. Озорные огоньки заплясали в её глазах. Быстрым, неуловимым движением она на мгновение спустила уголок его брюк, открывая зрителям его тело, мелькнувшее и снова спрятанное, дразня воображение присутствующих.

-Ооооооооо!!!! — её жест был встречен бурным восторгом и аплодисментами.

И Оливер, сам не зная почему, вдруг засмеялся, зарываясь лицом в её теплые, мягкие волосы. Что-то неуловимо менялось в его жизни. Рушилось, чтобы возродиться в иной форме. Совсем новое, совсем другое.

— Ну ты даешь, Пино! Я едва не кончил! — радостно завопил Лари, хлопая его по голому плечу.

— Хватит его лапать! — засмеялась Джейн, по-прежнему обнимая Оливера за талию. — И только попробуй сказать, что мы не выиграли!

— О чем речь, Дженни! Конечно, выиграли! — Лари с сожалением убрал руку. — И за это надо выпить!

— Нет! — В один голос закричали Джейн и Оливер.

— Он из-за вас мокрый весь, кретины!

— Можно сделать растирание, — предложила Люси.

— Да, хорошее растирание в укромном уголке, — поддержал её Барри. — Чтобы наш сладенький Олли не замерз после моего обливания, его теперь надо хорошенько прогреть.

— Без тебя разберемся, — отрезала Джейн. — Пойдем, Лив. Приведем тебя в порядок. А остальные пусть вытрут слюни, которые тут напускали, и закажут нам чего-нибудь вкусного.

— Помощь не нужна? — не утерпел Лари. — Полотенце там подержать, или еще чего.

Джейн не ответила, — из-за спины показала Лари не совсем приличный жест, и потащила Оливера за собой.

— Куда мы идем? — Оливер поймал себя на мысли, что вопрос вырвался сам собой, а на самом деле, ему уже было глубоко наплевать, куда именно идти.

— Подальше отсюда, — засмеялась Джейн, открывая дверь сбоку от стойки бара.

Он тоже засмеялся, в голове было пусто, легко, как давно уже не было. Джейн толкнула еще одну дверь, в лицо ударило тепло маленького помещения, куда почти не долетали звуки из зала. Джейн деловито сняла с вешалки полотенце.

— Наклони голову, Лив. Я тебя вытру.

На секунду он ослеп. От полотенца пахло чьим-то лосьоном после бритья, но Оливер даже не обратил на это внимания. Теплота помещения, присутствие Джейн, здесь, рядом, только протяни руку. Он махнул головой, стряхивая полотенце, чтобы снова увидеть её смеющиеся глаза. На мгновение она замерла, не отводя от него взгляда, а потом приподнялась на носки и прильнула к его губам. Полотенце упало на пол — Оливер, как в тумане обнял её, прижимая к себе. Её поцелуй, мягкий и осторожный, похожий на мятный шарик, падая на губы, проникает внутрь и блуждает от губ до самого сердца. Мучает и жжет, требуя продолжения. В голове пусто: нет прошлого, нет будущего. Даже мысли нет о том, что это неправильно, что он стоит здесь с ней, полуголый, так и не застегнув брюки.

— Лив! — Её севший голос. Её тело, что воском плавится в его руках.

— Дженни…

— Я хочу тебя, Лив. Сейчас. Пожалуйста.

Их отношения, балансирующие на грани чего-то запретного, неправильного, ненужного, вдруг приобретают свою окончательную ясность. На какую-то секунду Оливеру показалось, что так и надо, именно так. Что это правильно, нужно, необходимо. Стоит только сказать «да».

А потом дверь распахнулась. Так неожиданно и резко, что Оливер вздрогнул, инстинктивно разжимая руки. Он повернул голову. Пряное тепло, только что владевшее им, вдруг разбилось вдребезги. Холодный озноб ударил по позвоночнику, как плеть.

— Марк…

Флинт стоял в дверях, разом загородив выход широкими плечами. И одного взгляда карих глаз было достаточно, чтобы все вернулось: стыд, хлесткой, удушливой волной зажавший горло, вина, не позволяющая дышать. Осознание, что он только что сделал, от которого уже не хотелось жить. Мерлин, если бы Марк кричал, хоть как-то выражал свой гнев, презрение! Но он молчал.

— Марк, это…

— …не то, что я думаю?

Оливер повернулся, сделал к нему шаг. Быстрый внимательный взгляд Марка скользнул по телу Оливера. Его лицо исказила мучительная гримаса. Секунду они еще смотрели друг на друга, а потом Марк резко развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Этот звук оглушил Вуда. Он слышал удаляющиеся шаги, слышал, как хлопнула еще одна дверь, а он все еще стоял, не в силах сделать шага. Ноги словно приросли к полу, горячий озноб полз по спине.

«Иди! Догони его!» — кричал внутренний голос. — «Сделай шаг. Еще не поздно. Просто догони его!»

Какая-то сила держала Оливера. Держала так крепко, что ему потребовалось еще несколько минут, чтобы стряхнуть с себя оцепенение, схватить рубашку, рвануться к двери. Джейн что-то крикнула ему — Оливер уже не слышал, что именно. Пытаясь застегнуть пуговицы на ходу, он вылетел за дверь, снова туда, в полумрак бара. Быстро пересек зал, уже не замечая недоуменных взглядов, толкнул стеклянную дверь. Увидел, как Марк садится в такси, и бросился к стоянке, так быстро, как только мог. Марк не остановил машину. Даже головы не повернул. Оливер сам не понял, как у него получилось так быстро добежать до дороги, выскочить перед машиной, упираясь руками в капот, словно он мог остановить такси.

«Придурок!» — заорал на него водитель, высовываясь из окна.

Воспользовавшись заминкой, Оливер подбежал к стеклу, изо всех сил ударил в него кулаком.

— Марк!

Дверь не открывалась — Лив видел, как Флинт щелкнул замком. Он не хотел ничего слышать, ему не нужны были объяснения, и он давал Оливеру это понять.

— Открой эту чертову дверь! Ты можешь хотя бы выслушать меня! — закричал Вуд, дергая на себя дверь, еще раз и ещё. Флинт смотрел на него из-за стекла. Этот взгляд разбивал всякую надежду на понимание и примирение. Рука Оливера соскользнула с металлического бока дверцы так быстро, что он едва не упал. Он смотрел, как такси разворачивается, чтобы влиться в поток машин, оставив Оливера на обочине. Два выхода — полярные, как плюс и минус — вернуться в бар или рвануть за ним следом, используя самый последний, призрачный шанс хотя бы объясниться. Оливер бросился к ближайшему такси.

— За этой машиной, пожалуйста.

У Марка не было друзей, и он слишком презирал магглов, чтобы искать утешения на работе, так что, скорее всего, он поедет домой. Оливер, вцепившись в панель, мучительно всматривался в лобовое стекло. Ему вдруг стало очень важно не упустить из виду такси, которое увозило от него Марка. Сейчас, сидя в машине, Оливер уже не мог представить себе, что в этот вечер, не больше получаса назад, он мог забыть о том, кто был для него важнее всего на свете. Что это он, Оливер Вуд, играл в эти игры с Лари, танцевал с Джейн, так спокойно шел с ней в теплоту маленькой комнаты. И считал, что так и надо. Оливер вспомнил поцелуй, вспомнил её руки, нежно скользившие по его телу, и от мгновенно накатившего чувства стыда ему стало дурно.

По дороге они потеряли такси Марка из виду: сначала их разделил светофор, потом два большегруза, перегородивших дорогу. Когда такси остановилось у подъезда, Оливер быстро расплатился с водителем, посмотрел наверх, до трясущихся рук надеясь, что сейчас его встретит свет окна на втором этаже. Он несколько минут еще простоял на тротуаре, всматриваясь в темноту. Простоял, мучаясь от страха, что Марк все-таки не поехал домой, что эта гонка по ночному городу была бесполезной. Был только один способ это проверить: хлопнуть дверью подъезда, взбежать по лестнице, броситься к знакомой двери. Ругая себя, он вытащил ключ, с трудом залезая ладонью в мокрый карман, с трудом попал ключом в замочную скважину. Справившись с замком, Оливер распахнул дверь и влетел в темноту квартиры:

— Марк!

Ему никто не ответил. Оливер со стоном привалился спиной к стене, ноги подкашивались от самого дурного предчувствия. Слепо шаря ладонью по стене в поисках выключателя, он наткнулся на кожаную куртку Марка. Почувствовал, как сердце сделало болезненный скачок.

— Марк! — снова позвал он, с трудом переводя дыхание. — Ты можешь хотя бы послушать меня?

— Могу, — долетел до него голос Флинта. Оливер сполз на пол коридора. Он был здесь. Спокойно. Теперь только спокойно.

— Я понимаю, как тебе неприятно…

— Навряд ли понимаешь.

«Мы сидим в темной квартире, в паре футов друг от друга. Ровный круг от фонаря за окном ложится на подоконник кухни, его отблески бродят по полу, как отпечатки ног невидимки. Я здесь, в углу коридора, не вижу ни подоконника, ни пятен от фонаря, только тьма квартиры редеет, переходит к серой гамме, напоминая мне, что даже во мраке есть свет — его только надо увидеть. Я знаю, ты сидишь на постели. Если шторы не закрыты, ты должен быть похож на черный силуэт. Но сейчас я тебя не вижу, только слышу твой голос. Знаю только одно: мы должны объясниться. Я должен заставить тебя понять меня».

— А тебе не кажется, что ты сам в этом виноват?

— В чем?

«Почему у тебя такой пустой голос? Как у человека, который так устал, что больше не может даже чувствовать».

— В том, что я так себя вел!

— Да? И в чем же я виноват? В том, что стоило мне отлучиться, как ты кинулся целоваться с этой магглой? Или не только целоваться?

«Ты хлещешь меня словами, и от них к щекам приливает обжигающая волна».

— Я не стал бы этого делать, если бы ты был рядом!

«Нет ответа. Только слышно, как ты хрустнул пальцами».

— Мне больно, Лив.

«Не говори так, Марк! Не смей говорить со мной таким голосом, что у меня все рвется внутри!»

— Не потому, что ты поехал туда без меня. И не потому, что ты целовался с этой сукой. Мне больно, потому что я не могу тебе верить, понимаешь? Стоит мне только зазеваться, как ты окажешься с ней в постели, уверяя меня потом, что я во всем этом виноват!

— Прекрати! — поморщился Оливер.

— Почему? Ты хотел, чтобы я всегда говорил тебе то, что я думаю. А теперь ты не хочешь знать правду?

— Это твоя правда! — Оливер почувствовал, что не может больше оставаться спокойным.

— А твоя правда другая, Лив? — с горьким сарказмом в голосе произнес Флинт.

— Я ждал тебя! Тебя! Я хотел, чтобы мы пошли туда вместе!

«Я говорю и понимаю, что это глупо, что я ору на тебя, как последний придурок. Но я не могу уже молчать. Не могу не высказать тебе то, что меня мучает».

— А ты? Ты даже не позвонил! Просто взял и уехал по своим делам, даже не предупредив меня, где ты, что с тобой! Это правильно, да? Тебе можно было так поступать со мной? А если бы я сделал то же самое по отношению к тебе?

— Я, Мерлин тебя побери, не надрался бы маггловского пойла и не рванул утешаться к маггле! И я никогда не делал ничего подобного раньше, когда мы с тобой ссорились! У меня никого не было с тех пор, как мы с тобой стали встречаться! Даже раньше! Ни в школе, ни на войне! Никого, кроме тебя, Лив! И я никогда не давал тебе повода во мне сомневаться.

— Марк, можно было просто позвонить! Что мне нужно было делать?! Сидеть и дожидаться, пока ты не закончишь свои важные дела и не соизволишь явиться?! Сколько раз уже я оставался здесь один? Отказывался идти с людьми, которые меня уважают, которые хотят меня видеть, только потому, что ты не можешь пойти со мной!

— Ну и что? — голос из комнаты утратил тоскливую усталость, Марк не кричал, но теперь в его сдавленном шепоте звучала злость. — Я не позвонил, потому что так получилось. Что ты поймешь! Я ездил с Реем по поводу моей новой работы. Хочешь узнать, зачем мне было это нужно?

— Вот именно. Тебе нужно! — Оливер почувствовал, что эти обвинения, загоняют его в угол. — Ты всегда думаешь, прежде всего, о том, что нужно тебе!

— Это нужно не мне! Это нужно нам с тобой! Или ты до сих пор не заметил, что все, что я делаю, я делаю ради нас?!

— А почему ты ни разу не спросил меня, что мне нужно?

— Я думал, что знаю. До сегодняшнего дня.

— А теперь ты не знаешь?

— Теперь нет. Я думал, что ты хочешь быть со мной. Чтобы мы были вместе.

— А, по-твоему, я этого не хочу? — Оливер едва не задохнулся от возмущения.

— Лив, я все видел. Даже если ты делал мне назло, я видел, что тебе это нравилось.

— Я был пьян.

— Не до такой степени, чтобы не соображать, что ты делаешь.

— Это получилось само собой! Я не хотел.

— Чего ты не хотел, Лив? Обниматься с ней в укромном уголке? А может мы ничего не знали про твою магглу? Может она и не маггла вовсе? И пока ты накачивался виски, она взяла и наложила на тебя «Империо»?

— Я не об этом говорю!

— А о чем? Как бы все это не случилось, но оно случилось! И я видел то, что видел! Я всего лишь не позвонил тебе, Лив! А ты так быстро нашел мне замену!

«Ты считаешь себя правым, Марк. Твой сарказм, твоя боль и горечь, — все это от сознания правоты».

— Ты никогда мне этого не простишь, Марк?

— Салазар Великий, Лив! Да разве дело в том, прощу я тебя или нет?!

— А в чем дело? В чем?!

— В том, что я перестаю быть тебе нужным! — голос Флинта из комнаты, был готов сорваться в крик. — Я это чувствую. Раньше были я и ты, и я был тебе необходим! А теперь я для тебя как чемодан без ручки — нести тяжело и выбросить жалко! Я вижу, что мешаю тебе, твоей новой жизни! Сначала ты едешь веселиться без меня, потом целуешься с этой магглой, а в один прекрасный день решишь, что я только путаюсь у тебя под ногами!

— Хватит, Флинт! — Оливер почувствовал, что больше не может оправдываться. И не хочет этого делать. — Тебе напомнить, почему я оказался здесь? Почему я не играю в квиддич в «Танцующих Саламандрах», не ношу палочку, не почиваю на лаврах победившей стороны? Почему сижу здесь, когда мог бы быть там?! Дома, с родными и друзьями! И я отдал ради нас с тобой больше, чем ты! Мне было что терять! Потому что на моих руках нет крови!

— Лив! Не надо!

«В твоем голосе столько горечи, что можно захлебнуться. Ты простонал мое имя, и этот стон рвет меня на куски. Сейчас надо бы остановиться, но почему я не могу прервать поток слов? Почему мне так хочется говорить тебе то, что для тебя больнее всего, добить тебя этим! Может потому, что я не хочу чувствовать себя виноватым?!»

— Ты же хотел правды, Флинт? Вот она, правда! Я хотел быть с тобой, зная, кто ты такой! Зная, сколько авроров ты убил! Зная, какие гнусности вытворял твой «Стилет», которым ты командовал, Флинт! Ты! И эти люди на твоей совести! Но я все равно остался с тобой! И я не виноват, что ты и здесь остался таким же, каким был там! Даже когда мы начали все с нуля, что ты сделал в первую очередь? Оттолкнул от себя всех, кого только можно было оттолкнуть! И теперь ты упрекаешь меня в том, что у тебя нет и не может быть друзей, кроме бывшего наемника?! Что ты не веришь мне, потому что никому не можешь поверить?! Что теперь тебе осталось сделать, чтобы чувствовать себя, как дома? Пойти и убить кого-нибудь? Тогда ты снова почувствуешь себя человеком?

Ему ответила тишина. Полная, мертвая тишина, как если бы случилось невероятное, и Марк просто исчез из комнаты. Оливер сидел на полу, ожидая ответа, хотя бы одного слова оправдания, попытки защитить себя, вздоха, нового хруста пальцами, но ему отвечала только тишина. Недоумевая, что могло произойти, Оливер поднялся и осторожно заглянул в комнату.

Марк сидел на кровати, закрыв лицо руками. Оливер почувствовал, как все сжалось у него внутри — смотреть на Марка было невыносимо. Проклиная себя за те слова, что он только что говорил, Оливер осторожно приблизился к нему, сел перед Марком на колени, попытался отнять его ладони от лица. Ему удалось это не сразу, только когда опустились руки, покрытые шрамами, взглянули на него карие с прозеленью глаза, блестящие в темноте — иногда достаточно только взгляда.

— Прости, Лив. Прости меня.

Сердце глухо забилось.

«Ну, доволен? Ты хотел заставить его почувствовать себя виноватым? Тебе это удалось. Чего же ты не радуешься?!»

— Марк, я не хотел… — простонал Оливер.

— Ты прав, не извиняйся. Я должен был измениться, хотя бы ради тебя. Дай мне еще один шанс, Лив. Я попробую стать другим. Только… не уходи.

— Святого Мерлина! Марк… подожди! Что значит…

— Ты… я понимаю. — Марк отвечал ему очень тихо, путаясь в словах. — Ты должен хотеть уйти, потому что я… я не стою…

— Марк!!!

«Когда из груди рвется крик, уже ни о чем не думаешь. Хочется только прижаться, охватить руками твои ноги, спрятать лицо у тебя на коленях, чтобы ты не видел, Марк, как мне до одури, до безумного стыдно, и шептать тебе, зная, что ты меня слышишь»:

— Никогда не говори мне этого! Никогда не говори!

— Лив! — твой потерянный голос над моей головой. — Я… я не понимаю…

— Я люблю тебя, Марк! Почему ты этого не видишь? Я понимаю, что не должен был так поступать! Но я так устал, Марк! Так устал, что тебя все время нет! Ты даже ничего мне не рассказываешь! Я не хочу, чтобы мы что-то скрывали друг от друга!

— Олли, родной, я… я просто боюсь, что потеряю тебя! Я хочу заработать денег, чтобы мы уехали отсюда. Куда угодно, чтобы только мы были с тобой, чтобы я смог тебя защитить.

— Мерлин, Марк, от кого?

Оливер поднял голову — Марк быстро отвел взгляд, вопрос словно застал его врасплох, заставил проговориться о том, о чем он теперь жалел.

— Я иногда… мне кажется, что…. Что это не конец, что когда-нибудь…. И я подумал, что если кто-то вспомнит о нас и найдет…

Флинт чего-то не договаривал, пытался найти какое-то объяснение случайно сорвавшимся словам. Тогда Оливер подумал, что всему виной, должно быть, были воспоминания, причиной которых стал он сам, те обвинения, что были брошены им в горячке. На лице Флинта была написана такая мука, что смотреть на него было невыносимо.

— Иди сюда.

Он стащил Марка с кровати, заставив сесть с ним на пол. Прижался к нему всем телом, утопая в знакомых, сильных объятиях. Чувствуя, как губы быстро, невпопад, целуют его волосы.

— Это просто досадное недоразумение. — Пробормотал Оливер, закрывая глаза и сильнее сжимая руки. — Давай забудем об этом, Марк.

— Давай забудем. Досадное недоразумение, да.

— И больше никогда такого не повторится.

— Не повторится, да.

— Мы больше никогда ничего не будем скрывать друг от друга. Только правду.

— Не будем. Только правду.

Марк вторил ему, как эхо. И Оливеру изо всех сил хотелось верить в это. Защитить их от повторения ошибок этими словами, как молитвой. Он старался отогнать от себя смутное ощущение, что Марк о чем-то не говорит ему. И искренне надеялся, что эта размолвка будет последней.

Дата добавления: 2015-09-04