|
Читайте также: |
– В жизни… получилась шекспировская трагедия…
Его глаза стали холодными и неподвижными, черты лица резко обострились.
– Не могу смириться! Не понимаю, почему планета до сих пор не рухнула. Все стало отравленным, безжизненным, пустым. Одна фальшивка вокруг – декорация из картона и пластилина! Как можно продолжать жить среди всего этого? У кого еще я могу спросить? – Он повернул ко мне лицо, которое не просто вопрошало, а молило. – Как вернуть себе желание жить дальше?
Кровь едва не закипела у меня в ушах. Острая боль, похожая на судорогу, пронзила все тело, от чего я сцепила руки в замок, чтобы окончательно не потерять равновесие… Словно меня пытали, жгли огнем. А мне предстояло сделать вид, что я ничего не понимаю.
Я ничего не ответила. Всего лишь несколько секунд Кирилл раздумывал, но тот момент показался мне несравним даже с вечностью. И, наконец, произнес:
– Я знаю, что случилось с тобой два года назад.
Теперь, на смену пульсирующего пожара, явился пронзительный холод. Я перестала одновременно ощущать и собственное тело, и собственное дыхание, и почву под ногами, и вообще все вокруг.
– Когда-то я взахлеб читал все статьи Анны Гром – превосходного театрального критика. Но вдруг они просто исчезли, как и сама автор. Газеты кричали о страшном происшествии, ходили слухи, что журналистка покончила с собой… И совершенно неожиданно, при таких странных обстоятельствах, я встречаю ее здесь, в провинции! Неужели это тот же человек? И… каким образом? Я хочу знать, как ты сумела найти силы, чтобы жить дальше после всего, что случилось? Объясни мне, Анна! Никто не поймет меня так, как ты. Я слышал сегодня, как во сне ты звала его по имени. Но как ты сумела смириться? Смириться с тем...
– Замолчи! – закричала я, закрывая уши руками, стараясь заглушить стук вырывающегося из груди сердца. – Пожалуйста, замолчи! Уйди! УЙДИ!
Он не знал, он не мог знать, что слова его послужат детонатором…
Но когда бомба взорвалось, было уже слишком поздно.
Реакция последовала необратимая.
Как же я его возненавидела в тот миг!
Кирилл коснулся того заветного места в моей памяти, что жила все это время, как раковая опухоль, и была всего лишь заглушена и притуплена тысячью нечеловеческих усилий…
- 23
Будучи студенткой всего лишь третьего курса государственного университета, я писала уже для многих солидных издательств столицы. Мое имя кое-где узнавалось, мне охоче доверяли сложные задания, поручали довольно большие репортажи и интервью.
Больше всех меня интересовал журнал «Прайм тайм», поскольку попасть в его штат, стать членом особенной касты журналистов являлось сумасшедшим достижением, это моментально выдвигало тебя в ряды самых лучших, самых знаменитых и высокооплачиваемых авторов страны, открывало бесконечные возможности, выбрасывало на самый верх. В общем – давало безлимитную путевку в жизнь!
И вот, наконец, фортуна мне улыбнулась. А иначе, чем подарком судьбы это не назовешь.
Однажды вечером мне позвонила знакомая корреспондентка, настоящая акула журналистики, и попросила сделать вместо нее репортаж для того самого журнала.
Помниться, я только привалила домой на съемную квартиру, где жили еще две студентки. День выдался тяжелым, я гоняла с заданиями с самого утра, валилась от усталости и при том понимала, что ничего ценного так и не выбегала. Но усталость как рукой сняло, только я услышала долгожданную весть.
Итак, терять нельзя ни минуты!
Открывалась шикарная гостиница, и пресс-конференция по этому случаю должна была вот-вот начаться.
Я быстро переоделась в короткое вечернее платье и помчала на всех парах.
На нервах перепутала название улицы, заблудилась, отдала последние деньги на такси и, наткнувшись на пустой банкомат, добиралась до назначенного места пешком.
И, конечно же, на пресс-конференцию я опоздала!
Удивительно, но никто не стал размусоливать интервью на два часа – огромная радость для всех присутствующих там журналистов, и просто колоссальный облом для меня.
Я не смела даже поверить в такой провал! Возможно, это мой единственный шанс, проворонить его – значило казнить себя тут же, на месте!
И в то же время, в гостиницу я попала в разгар массовой вечеринки, сродни которой в жизни еще не видела.
Несколько сотен народу, все сливки столичного бомонда: артисты, политики, научные деятели, в том числе и зарубежные знаменитости…
Журналисты, телекамеры… Мерцание ярких лампочек в перекличке со сверкающей роскошью.
Оказавшись внутри вип-стихии, в первую минуту я остолбенела.
Во вторую – чуть не визжала от восторга.
А в третью, попав в объектив одной из камер, ослепнув от фотовспышки, внезапно вспомнила о причине своего пребывания на этом «чудо-острове».
Нужно было что-то срочно предпринимать, любою ценою написать о событии.
Я стала усиленно вливаться в круг уже прилично подпитых коллег, выспрашивала информацию у посетителей. Но люди в большей степени просто веселились, им не интересно было обсуждать уже пережеванные детали про гостиницу и ее владельца.
Музыка заглушала разговоры, гремела с такой силой, что голова моя пошла кругом, и усталость, к которой уже примешивалось отчаяние, нахлынула с новой силой.
Раскручивать знаменитостей на несколько скупых реплик не имело резона, они уже с трудом способны были реагировать на телекамеры.
Заказав какой-то популярный мексиканский коктейль, – кажется, уже второй по счету, – я отправилась вглубь здания, чтобы приглядеть укромное местечко и хоть немного передохнуть. На втором этаже нашлось подходящее место в небольшом красивом холле, где ютились удобные кожаные кресла. Кокой-то мужчина беседовал там по мобильному телефону.
Незаметно присев в уголке, я положила на колени блокнот с записями, просмотрела его – и только разочарованно вздохнула. Не густо!
Мужчина неожиданно повернулся и посмотрел на меня с нескрываемым любопытством.
– Такая скучная вечеринка? – спросил он.
Ну вот, подумалось с раздражением, ни минуты покоя. И без того сегодня день неудач, так тебя не прекращают клеить при каждом удобном случае.
Изобразив искусную мину, мол, «ни то, ни се», я втайне надеялась, что демонстрация явной неприветливости без лишних усилий избавит меня от его внимания.
Но как бы не так!
Вместо ожидаемой капитуляции, незнакомец приблизился и примостился в соседнее кресло. Увидев у меня на груди бейджик с пометкой «пресса», удивился:
– Такой молодой журналист? Странно, что я не заметил вас на пресс-конференции.
Во мне вдруг загорелась надежда, что статью еще можно спасти. Бросаю в него быстрый взгляд:
– Вы там были?
– Да, я там был. А вы, значит?..
– Опоздала... И теперь нет никаких шансов, разве что… – улыбаюсь своей особенной, ангельской улыбкой, рассчитанной на то, чтобы очаровать и сломить, выведать самое сокровенное, – у вас отыскалась бы свободная минутка, и вы бы не сочли большим трудом пересказать мне содержание пресс-конференции?
– Охотно. – Его улыбка стала еще шире, обнажив великолепные белые зубы. По тому, как свободно он откинулся в кресле, расстегнув пуговку на пиджаке, можно было судить, будто у него бесконечный запас времени и ничто не помешает просидеть тут хоть целую ночь. – Для какого издания пишите?
– Для «Прайм тайм», – сообщаю со сладкой гордостью, которая так и отлетает от зубов.
– Ого! Какие юные корреспонденты в «Прайме». Очевидно, первое задание, очень ответственное?
– Угадали. – Самая милая улыбка, на которую еще хватало сил.
– Какой не достает информации?
Ну наконец-то!
– Про владельца. – Я заглянула в свои записи, как в шпаргалку на экзамене. – Егора Панина. Вы его знаете?
– Конечно, при том – очень хорошо. Вам действительно повезло, я могу рассказать все, что нужно и про владельца и про гостиницу.
– Это правда, что он начинал с продажи недвижимости?
– Именно так. Но дело давнее, тогда он был еще студентом. Как там в фильмах говорят? Сделал все из ничего?
– Сколько же на это ушло времени, – пошутила я, раздобренная его подкупающей откровенностью. – Человек полстолетия, наверное, стремился к этому. Если только деньги не упали на него с неба. Ведь, чтобы такое выстроить, – я обвела взглядом холл, – нужно, как говорят в тех же фильмах, быть боссом итальянской мафии!
– Это точно, – добавил мужчина сквозь смех. – Или хорошо работать мозгами!
– Ну, и это не помешает, – кивнула я, попутно задумываясь о той бурде, что подмешали мне в коктейль.
– Но главное – хватка, – продолжал мужчина. – Потому что если тебе не представился случай стать боссом итальянской мафии – ответственность при этом не убавляется.
– Хочешь жить – умей вертеться, – бравурно прокомментировала я.
– Определенно! Это будет заголовком?
– Ну что вы! Это же «Прайм»! И речь идет про открытие фешенебельной гостиницы, а не захудалой столовки для студентов. Но пока статья не готова, сложно сообразить для нее меткое название...
– Я, кстати, хорошо знаком с главным редактором, с Анатолием Францевичем.
– Что ж, – сказала я, расплываясь в улыбке еще шире, – тогда прошу не докладывать ему о моих шутках, иначе меня уволят, не успев принять на работу.
– Все зависит от того, как вы справитесь со статьей, – заметил мужчина. – А что касается Егора Панина – все очень просто. Существуют инвесторы, которые с удовольствием принимают участие в масштабных предприятиях, вроде этого.
– И кто должен проживать в отеле? Ведь он предназначен для особой клиентуры?
– В основном – да, но не только. Номера рассчитаны для разного класса… В столицу часто приезжают солидные персоны, туристы. К примеру, на фестивали и кино-форумы слетаются тучи знаменитостей, их пребывание здесь оплачивается спонсорами, а апартаменты они требуют, как для монархов. Такая гостиница не будет пустовать.
– Внизу приличная сцена, – вспомнила я не без восхищения.
– Да, целый концертный зал. У владельца много друзей в шоу-бизнесе. Есть залы для корпоративных встреч…
Слушать этого человека оказалось одно удовольствие. Складывалось впечатление, что никто другой не поведал бы мне и половины стольких важных вещей о гостинице. Тому сопутствовал и голос незнакомца – ровный, низкий, мелодичный, и весьма располагающая манера говорить – улыбаясь, с четкой интонацией и точной формулировкой мысли.
В итоге, когда тема была изложена с исчерпывающей полнотой, мне не хотелось прерывать беседу, слушать и дальше начиненные сочным юмором истории. Но тогда плакала бы моя статья и я вместе с ней.
Поставив в блокноте точку и поблагодарив мужчину за помощь, я вдруг спохватилась, что мы так и не представились друг другу.
– Ох, простите мне мою невежливость! Меня зовут Анна Гром. – Я встала. Он тоже поднялся.
– Анна Гром, – сказал он так, словно пробовал звук на вкус. – Какое замечательное имя для журналиста. Особенно, если бы вы были критиком. Анна Гром пустила картину в разгром! Как вам? – И протянул руку для пожатия. – Егор Панин. Можно просто – Егор.
Я успела протянуть руку в ответ и он крепко сжал ее, а я замерла в шоке, чувствуя, как краска стыда заливает лицо до самих корней волос. Ему же, напротив, было несказанно весело.
– Я вас удивил? Не старый, не толстый, не лысый?
– О-о... – на большее я в тот момент оказалась не способна. Моя ладонь в его руке показалась безжизненной, неуместной, нелепой, и похолодевшей, словно я предложила ему для пожатия дохлую рыбешку. Захотелось ее тут же отдернуть. Спрятать. Он словно бы догадался об этом, выпустил мою руку, и она до того казалась мне теперь чужеродной, что я просто не знала куда ее деть. Во второй руке я крепко сжала блокнот.
– О-о? Замечательный комментарий. Если честно, то лучшего комплимента я никогда не слышал, – сказал он, премило улыбаясь.
О, Боже, со стоном и ужасом прокомментировала я про себя, надо же показать себя такой дурой! Непрофессиональной дурой, к тому же!
Передо мной стоял молодой, удивительно красивый мужчина едва за тридцать, с блистательной улыбкой и светлой шевелюрой, в дорогом костюме, излучающий сногшибательную сексуальную энергию. Владелец всей этой роскоши! Акула бизнеса! Невероятно!
А я – так просто школьница в своем коротеньком платьице, которая разболталась, как от первого в жизни алкоголя!
– Мне очень неудобно за этот глупый намек. – Я так растерялась, что с трудом могла произнести что-то членораздельное. – Теперь меня точно уволят...
– Ну что вы, – серьезно заметил Егор. – Вы меня развеселили сегодня, как никто. До чертиков надоели все эти напыщенные интервьюеры.
Могу представить, подумалось мне с еще большим ужасом, я позабавила вас на славу. Надолго, наверное, запомните, какими глупыми бывают «юные корреспонденты».
Я быстро наклонилась и подобрала с кресла свою сумочку и, уловив изучающий взгляд, скользнувший по моей фигуре, попыталась одернуть платье, которое неожиданно показалось слишком коротким, даже вульгарным.
– Ну что ж… Приятно было познакомиться. Благодарю за то, что уделили мне время. Теперь, если не возражаете, я пойду писать статью.
– Вы собираетесь домой? Разрешите вас подвести.
И хоть голос мужчины звучал учтиво, я все же боялась взглянуть на него и увидеть в этих замечательных серых глазах насмешку.
– Но у вас же гости.
– Гости? – удивился Егор. – Они уже давным-давно забыли обо мне. Никто и не заметил, куда я подевался. Я в самый раз собирался уезжать. Пускай веселятся. А у меня работа с утра. Так что, самое время по домам!
Часы показывали ровно двенадцать, и я почувствовала себя почти что Золушкой: в полночь я получила весь необходимый для работы материал и, в придачу ко всему, принц увез меня с бала на своей роскошной «Майбахе».
Машина остановилась у подъезда. Я торопливо попрощалась и побежала писать свою судьбоносную статью. Начертала ее на одном дыхании, а когда перечитывала утром на свежую голову, просто диву давалась, насколько она получилась яркой и объемной. Та легкость, с которой я получила сведения, воплотились в ней от начала до конца.
Оставалось только впечатлить Анатолия Францевича.
Когда статья вышла в свет, редактор «Прайма» собственнолично похвалил меня и поздравил с дебютом.
Поздравление пришло еще от одного человека – в виде необъятного букета красных и белых роз, внутри которого местилась открытка с подписью «Егор».
Моему счастью просто не было предела!
Началась серьезная карьера.
Я стала вхожа в самые недосягаемые круги общества.
Личная карточка с логотипом «Прайм тайм» служила пропуском на любое мероприятие или вечеринку, вызывала симпатию самой незаурядной публики.
В таких местах я иногда сталкивалась с Егором Паниным.
Мы обсуждали различные темы, держались по возможности неподалеку друг от друга и переглядывались, как старые друзья.
Несколько раз он приглашал меня на ужин, но я отказывалась.
Мои подруги говорили, что я идиотка.
– Отказывать ТАКОМУмужчине? Ты хоть представляешь, что значит для многих просто добиться его внимания?
Все это стоило приличных нервов.
Никакой своей подруге я бы ни за что не призналась, что в девятнадцать лет я еще не имела ни с кем серьезных отношений, более того – не помышляла.
Да они бы и не поверили. А на крайний случай – громко и долго хохотали бы, сделав из этой новости отменную сенсацию в кругу общих знакомых.
Я позволяла себе интрижки, часто флиртовала и кокетничала с молодыми людьми, ходила с ними в клубы и на вечеринки. Но на том все и заканчивалось. Мне нередко приходило на ум, что каждый из них, вероятно, думал, что я отказываю только ему лично, а с другими не привередничаю.
Меня это всегда забавляло.
Однажды я все же согласилась пойти с Егором в театр.
Здесь он угадал мою слабость.
Мы сидели в ложе для вип-персон, с того места открывалось просто сказочное зрелище. Вся сцена как на ладони, видно каждый жест, слышно каждый вздох артиста. Заворожено наблюдая действие, я едва сама не участвовала в нем, не могла оторвать глаз, похожая на ребенка в цирке.
Егор втихомолку наблюдал за мной и не переставал тешиться.
– Аннушка, радость моя, ты стремишься разглядеть все пломбы актеров или попросту решила вывалиться из балкона?
В какой-то момент я схватила его за локоть и, чуть не млея, возбужденно зашептала на ухо:
– Я всегда мечтала писать об этом! Представь: спектакли, премьеры, бенефисы… О-о, это просто сказка!
– Кто бы мог подумать, – улыбался Егор.
– О да, да, да! Невозможно выразить словами. Но моя душа в такие моменты словно попадает в рай. Я, безусловно, обожаю свою работу, но театральное искусство так близко моему сердцу, словно я рождена для него.
– Сума сойти! Я еще не видел, чтобы женщина так заводилась от театра. Ты абсолютно права – невозможно выразить словами…
На той же неделе Анатолий Францевич неожиданно отправил меня делать репортаж о новой премьере и даже поделился своим замыслом создать специальную рубрику на несколько страниц журнала, посвященную исключительно театру.
Коллеги злостно щурились мне вслед, высказывая друг другу спорные догадки о том, с кем же спит эта недоросль.
А я ни секунды не сомневалась, кто мог порекомендовать меня главреду «Прайма».
Егор напоминал волшебника, который без труда угадывал и исполнял самые сокровенные мои желания.
Сердце рвалось из груди, когда я позвонила ему, чтобы выразить признательность.
– Бездарщине никто не поручает такое дело, ты же меня понимаешь? – сказал он.
– Егор, я не представляю, чем я могу отблагодарить тебя.
– Поужинай со мной сегодня.
Я на мгновение замешкалась.
Вот и приехали.
Выходи.
Или ты думала, что ТАКОЙ мужчина станет просто так водить тебя на спектакли и помогать с карьерой?
Какая редкая наивность!
И все таки я согласилась.
– Девочки, что мне делать, – спросила у подруг, жутко мучаясь и не переставая воображать финал этого вечера.
– Да что у тебя с мозгами? – твердили они в унисон. – За ночь с Егором Паниным и убиться не жалко! А она раздумывает, что ей делать! Ты сама должна хвататься за любой предлог, лишь бы переспать с ним. Ты из какого века? Смотри, а то перегнешь палку, возьмет и передумает…
На протяжении всего ужина у меня все сыпалось из рук, волнение не покидало ни на минуту. И дело было не в том, что я ему что-то должна. А в том, что я сама хотела…
Егор расспрашивал меня о людях, с которыми я успела познакомиться, о новых заданиях, идеях, у кого брала интервью после назначения. Я вела себя при этом крайне невнимательно, рассеянно, и, естественно, он догадывался о причине моего беспокойства.
Когда вечер подошел к концу, он просто привез меня домой, и легонько коснулся губами щеки.
– Спасибо за ужин, Анна Гром. Я провел незабываемое время в твоем обществе.
И это все?
Я не сумела скрыть своего удивления.
Егор улыбнулся.
– Твое лицо – раскрытая книга. Можно с легкостью прочесть все мысли.
Я опустила глаза.
– Но я еще не встречал таких открытых людей. Искренность в наше время, как редкий алмаз. Никогда и никому не позволяй этим пользоваться…
После того случая во мне словно все перевернулось.
Перевернулся весь мир – как внешне, так и внутренне.
Я не переставала думать о нем ни днем, ни ночью.
Где бы я не находилась, голова то и дело поворачивалась, в надежде на случайную встречу. Повсюду ощущалось его присутствие, почти в каждом прохожем мне мерещился его силуэт.
Если видела высоко мужчину со светлыми волосами и пронзительными серыми глазами – в сердце царапалась невыносимая тоска.
Со мной ничего подобного еще не происходило.
Я заболела. Меня изводила лихорадка под названием «Егор Панин».
– Будь осторожна, – предупреждали подруги. – Влюбишься – беды не оберешься. Он уже был женат, у него есть ребенок. Хищник – одним словом.
Но тот хищник казался мне ближе и роднее всех на свете.
В момент, когда я нуждалась в нем, как в воздухе, он, напротив, будто нарочно избегал меня.
Не в силах терпеть эту пытку дальше, я решилась позвонить ему накануне своего дня рождения.
– Заветное двадцатилетие, – обрадовался Егор. – Желаешь как-то особенно отпраздновать юбилей? Закатишь безумную вечеринку в клубе, напьешься, станцуешь голой на столе?
– Нет, никаких крайностей. В этот день я хотела бы обойтись без шума и друзей.
– Правда? Почему же так?
– Потому что хочу провести вечер с одним очень важным для меня человеком.
– М-м? Икто такая драгоценность?
– Некто действительно особенный. При нашей первой встрече я приняла его за кого-то другого, и едва не обозвала старой жирной развалюхой.
– Ты со всеми так знакомишься? – отшучивался Егор, прекрасно понимая, кого конкретно я имела в виду.
– Это был бы лучший для меня подарок.
– Ты уверена?
– Более чем.
– Тогда я оставлю свободным завтрашний вечер…
Итак, я сама заказала столик в модном ресторане, купила ослепительное красное платье, волосы собрала в потрясающую сексуальную прическу и весь вечер наслаждалась его восхищенными взглядами.
Мы пили шампанское и очень долго беседовали.
Он поведал, как женился на одной хорошей девушке, его бывшей однокласснице, но вскоре понял, что она его не любит, а вышла замуж лишь потому, что являлась лишним ртом в собственной семье. Он предложил ей не мучить друг друга и развестись. Она согласилась. Егор купил для бывшей жены и сына приличную квартиру в лучшем районе города и помог женщине открыть ресторан, о котором она всю жизнь мечтала. Они остались хорошими друзьями.
С сыном он виделся когда хотел, ребенок рос в достатке и не чувствовал себя обделенным отцовским вниманием.
– Но я все еще надеюсь, что встречу свою половинку, – мечтательно поделился Егор. – Я знаю, она рядом… Кстати! У меня ведь есть для тебя подарок! Поехали, покажу.
Я не ждала никаких подарков.
Он со мной – чего еще желать!
Но мы сели в машину, и он попросил меня завязать глаза.
– Зачем?
– Потому что сюрпризы нужно показывать неожиданно, а как это сделать иначе?
В руках его возник длинный шелковый шарф белого цвета.
– Позвольте, мадмуазель…
Мы куда-то приехали.
Он вел меня под руку и все время придерживал, как ребенка. Я без устали смеялась, голова вертелась от шампанского. Когда возникло чувство, что земля уезжает из-под ног, а в животе резко защекотало, я ухватилась за его плечи и вскрикнула.
– Спокойно, – предупредил Егор, – мы в лифте.
И… Боже!
Его энергия, его запах!
Я очутилась просто в раю!
Я не могла оторваться, припав головою к его щеке.
Хотелось увидеть его эмоции, но глаза по-прежнему оставались плотно завязаны.
– Приехали, – сказал Егор и повел меня дальше.
Туфли утопали в мягком ковре, что почти не оставляло сомнений, что мы идем по длинному коридору гостиницы. Затем мы остановились и раздался короткий звук открывшегося замка. Егор подтолкнул меня немного вперед и снял повязку.
Это был номер-люкс с шикарной мебелью и изысканным дизайном.
Подобную красоту я могла видеть до сих пор разве что в дорогих журналах…
Полы устланы вишневым ковром, большая площадь разделялась на две части: ярко освещенная прихожая и просторная спальня с королевской кроватью под балдахином, в которую из прихожей вели две широкие ступени.
Окна спальни – на всю стену, от пола к потолку! Казалось, что находишься просто где-то посреди неба…
Пол почти сплошь усыпан разноцветными воздушными шарами.
– Ничего себе, – выдохнула я пораженно.
– Все, что душе угодно. Сервис – по высшему классу.
– И джакузи есть?
– И джакузи.
– Невероятно!
– А самое главное, – сказал Егор, – теперь это твое!
Я поглядела на него в немом изумлении.
– Твоя новая квартира, – пояснил он. И открыл обтянутую красной тканью шкатулку на столике у зеркала-трюмо, достал от туда свернутые трубочкой бумаги.
– Мой подарок.
– О, нет!
Я отпрянула от него и дико замотала головой.
– Не думай, что я соглашусь на такое!
– Поздно, – Егор сверкнул улыбкой победителя. – Здесь стоит печать нотариуса. Апартаменты на имя Анны Гром.
– Но... это слишком… Господи! Почему? Я не заслужила такого подарка!
– Девочка моя, – сказал Егор. – Не спрашивай почему. Я владелец, и я хочу, чтобы эти замечательные апартаменты стали твоими. Ты стоишь намного больше. А я могу дать тебе лишь самую малость.
Я почувствовала, как глаза мои наполняются слезами, а ноги начинают подкашиваться. Отошла в сторону и присела на кровать – царское ложе с красным шелковым покрывалом! Рука скользнула по гладкой поверхности ткани и сердце обмерло. Глупо было плакать, но я оказалась так поражена, что не могла себя сдержать. Я только одного боялась – чтобы эти слезы не переросли в истерику. Оглядывая всю ту роскошь, я не могла поверить собственным глазам. Чем же я такая особенная, чтобы дарить мне ТАКИЕ подарки? Может, это шутка? Может, я чего-то не поняла? Он наверное имел в виду одну ночь, возможно, выходные...
На плечи опустились руки Егора.
– Почему ты плачешь?
Я ничего не могла ответить.
Он аккуратно вынул шпильки из волос и они свободной волной скользнули вниз. Его пальцы распрямляли и гладили пряди так бережно и нежно, будто он боялся, что я всего лишь видение, способное раствориться от любого неверного жеста…
– Я бы никогда не подарил ничего подобного человеку, не стоящему того.
– Но я…
– Ты особенный для меня человек, разве ты этого еще не поняла? Я бесконечно благодарен небесам за нашу встречу. И если ты плачешь – пусть это будут слезы счастья. И для меня самого стало бы счастьем, если бы мои чувства к тебе имели хоть какую-то надежду на взаимность.
Я стремительно поднялась и повернулась к нему лицом.
Изнутри рвались тысячи горячих молний.
Хотелось кричать, кричать ему о своей любви на весь мир!
Егор прикоснулся к моей щеке губами и поймал стекающую слезу.
Я не могла говорить. Зато он мог читать меня, как книгу. И еще никогда я не была столь открыта!
И снова возникло ощущение рая: в его дыхании, в его поцелуях, в его нежных руках и прикосновениях.
Я воспарила над землей блаженным духом.
Обхватив его шею руками, отдалась невесомости всем существом, крепко прильнув к любимому, стремясь исчезнуть в нем навсегда!
И у нас не осталось больше тел.
Мы слились в абсолютность – не осталось ничего физического.
Растворились на атомные частицы, стали воздухом, огнем и водой. Заняли собой все пространство неба.
А когда вернулись на землю – по отдельности нас уже не существовало…
***
Два счастливых года пролетели, как одно мгновение.
На день всех влюбленных, после ресторана, Егор остановил меня в пороге моих шикарных апартаментов и в очередной раз завязал мне глаза. Эта романтическая традиция всегда мне нравилась и означала, что он снова придумал, чем удивить. Мы вошли, и я даже не успела отдаться фантазии, пытаясь предугадать сюрприз.
В тот раз меня ждала благоухающая ванна из лепестков роз.
– Ох, – призналась я умиленно, когда повязка спала. – Ты получил меня всю, без остатка, и все равно умудряешься покорять снова и снова.
– Но это еще не все, – признался он загадочно.
Затем собственноручно раздел и усадил меня в ванную, и запрыгнул следом в своем безупречном деловом костюме, подняв настоящий фонтан из брызг и лепестков. Я вскрикнула от неожиданности и залилась веселым смехом. Но он уточнил:
– Нет, любимая, это тоже еще не все!
Он отлепил со щеки алый лепесток и затейливо подмигнул. Но буквально сразу же посерьезнел и, как по волшебству, в руке его возникла маленькая бархатная коробочка.
В животе моментально защекотало от волнения, словно джакузи вдруг оторвалось от земли и полетело, как выпущенная в космос ракета. Еще через мгновение крышечка приоткрылась и я ослепла от сверкающего на колечке камня.
– Я подумывал о каком-нибудь сюрпризе, вроде прыжка с парашютом, или разыграть тебя как-то, долго ломал голову… Но мы столько времени проводим в этом джакузи, что оно для нас уже почти как родственник. По-моему, лучшего места не придумаешь. ― Он сделал небольшую паузу, что выдавало его волнение. И, наконец, громко и торжественно произнес: ― Анна Гром, я хочу, чтобы ты стала моей половинкой. Моей женой. Ты согласна?
Я закричала, млея от счастья, чувствуя себя героиней сказки, и набросилась на него с жаркими, несдержанными поцелуями:
– Да! Да! Да!
Знай я в тот миг, что ждет меня впереди, сиганула бы из окна своих шикарных апартаментов немедля!
Чтобы это счастье никогда не кончалось…
Мои подруги рыдали, когда поздравляли меня:
– Ну надо ж быть такой везучей!
Дата добавления: 2015-09-02; просмотров: 49 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Мои родные, любимые люди. 7 страница | | | Мои родные, любимые люди. 9 страница |