Перси и Бродяга1

На следующее утро Гарри проснулся раньше всех. Какое‑то время он наблюдал за хороводом пылинок в луче солнечного света, проникшего сквозь щель полога, и наслаждался сознанием того, что сегодня – суббота. Казалось, первая неделя семестра тянулась вечно, словно один бесконечный урок Истории магии.

Судя по сонной тишине и яркому, бодрящему солнечному лучику, рассвело совсем недавно. Гарри откинул полог, окружавший кровать, встал и начал одеваться. Тишину нарушало только отдаленное щебетание птиц и ровное, глубокое сопение его гриффиндорских соседей по спальне. Тихо открыв сумку, Гарри вытащил пергамент и перо, и спустился из спальни в гостиную.

Там он сразу направился к своему любимому ветхому мягкому креслу у теперь уже потухшего камина, с комфортом устроился, развернул пергамент и оглядел комнату. Мятые обрывки пергамента, использованные гобстоуны, пустые емкости от компонентов зелий и конфетные фантики, которые обычно к концу каждого дня усеивали пол гостиной, исчезли вместе с Гермиониными шапками для эльфов. Ужаснувшись тому, сколько уже эльфов освободилось по своей или против своей воли, Гарри открыл чернильницу, обмакнул туда перо и, не касаясь им гладкой желтоватой поверхности пергамента, крепко задумался... и с минуту или больше взирал в пустой камин, совершенно не представляя, с чего начать.

Теперь ему стало понятно, как сложно было летом Рону и Гермионе писать ему письма. Каким образом рассказать Сириусу все события прошлой недели и задать все мучившие его вопросы, не предоставив потенциальным соглядатаям слишком много нежелательной информации?

Гарри еще посидел неподвижно, созерцая камин, а потом, наконец, принял решение. Опять обмакнул перо в чернильницу и решительно прикоснулся к пергаменту.

Дорогой Фыркс,

Надеюсь, что у тебя все хорошо, а у меня первая неделя прошла ужасно и сейчас я очень рад, что, наконец, начались выходные.

У нас новый преподаватель по Защите от темных искусств – профессор Амбридж. Она примерно такая же милая, как твоя мама. Я пишу тебе, потому что вчера вечером я отрабатывал взыскание с Амбридж, и со мной опять случилось то же, о чем я писал тебе прошлым летом.

Мы очень скучаем без нашего самого большого друга и надеемся, что он скоро вернется.

Пожалуйста, напиши мне побыстрее.

Всего хорошего,

Гарри

Гарри несколько раз перечел написанное, пытаясь представить текст с точки зрения постороннего. Ему показалось, что, даже прочтя это письмо, никто не сможет понять, ни к кому он обращается, ни о чем пишет. Он очень рассчитывал, что Сириус разгадает намек на Хагрида и сообщит, когда тот сможет вернуться. Задавать прямой вопрос Гарри на всякий случай не хотел – вдруг это привлечет излишнее внимание к тому, чем занимается Хагрид, пока его нет в Хогвартсе.

На первый взгляд письмо получилось коротким, но для его написания понадобилось много времени: пока Гарри писал, солнечные лучи уже доползли до середины комнаты, а сверху из спален уже доносился шум шагов. Тщательно запечатав пергамент, Гарри пролез в проход за портретом и направился в совятню.

– Я бы на твоем месте этой дорогой не ходил, – когда Гарри дошел до первого поворота, перед ним из стены неожиданно выплыл Почти Безголовый Ник. – Пивз задумал подшутить над тем, кто пойдет мимо бюста Парацельса в середине коридора.

– А шутка в том, что Парацельс свалится на голову тому, кто там пройдет? –поинтересовался Гарри.

– Как ни странно – да, – скучающе подтвердил Почти Безголовый Ник. – В число добродетелей Пивза никогда не входила утонченность. Но я удаляюсь, попробую найти Кровавого Барона... он сможет положить этому конец... До встречи, Гарри.

– Ага, до скорого, – Гарри вместо того, чтобы пойти направо, повернул налево, выбирая более длинную, но безопасную дорогу к совятне.

Когда он миновал окно и увидел чистое голубое небо, жизнь заиграла в розовых красках – сегодня будет тренировка, наконец-то он опять вернется в квиддич.

Что­‑то коснулось его щиколотки. Гарри посмотрел вниз и обнаружил, что мимо него проскользнула тощая серая кошка завхоза. Ее желтые глаза-плошки на какой-то миг мазнули по Гарри, а затем она исчезла за статуей Унылого Уилфрида2.

– Я ничего плохого не делаю, – сказал ей вслед Гарри.

Кошка определенно вознамерилась донести своему хозяину, и Гарри не мог понять – почему: он имел полное право ходить в совятню субботним утром.

Солнце уже высоко поднялось по небосклону и, когда Гарри вошел в совятню, брызнуло ему в глаза, проникая через окна без стекол. Широкие яркие лучи солнечного света пересекали круглую комнату, где на стропилах сидели сотни сов, потревоженных утренним светом. Некоторые, несомненно, совсем недавно вернулись с охоты. Пока Гарри ходил, вытянув шею в поисках Хедвиги, на покрытом соломой полу под его ногами похрустывали косточки мелких зверьков.

– Вот ты где, – воскликнул он, заметив свою сову почти на самом верху, у сводчатого потолка. – Давай сюда, у меня есть для тебя письмо.

Хедвига тихо ухнула, расправила широкие белые крылья и спланировала на его плечо.

– Слушай, я понимаю, что здесь написано «для Фыркса», – засовывая письмо ей в клюв, Гарри, даже не зная толком почему, говорил шепотом, – на самом деле оно для Сириуса, ясно?

Хедвига прикрыла янтарные глаза, и Гарри догадался: это означает, что она поняла.

– Тогда удачного полета тебе, – он поднес сову к одному из окон и, оттолкнувшись от его руки, Хедвига взмыла в ослепительно яркое небо.

Гарри следил за ней, пока она не превратилась в крошечное темное пятнышко, а потом исчезла, затем перевел взгляд на домик Хагрида, который из этого окна был виден как на ладони, и, несомненно, по‑прежнему необитаем: дым из трубы не идет, занавески задернуты.

Верхушки деревьев в Запретном лесу качал легкий ветерок. Гарри смотрел на них, наслаждаясь свежим воздухом и думая про предстоящий квиддич... как вдруг увидел... Огромная, похожая на ящера крылатая лошадь – такая же, как те, что везли хогвартские кареты – словно птеродактиль, махая кожистыми черными крыльями, поднялась над деревьями. Словно гротескная гигантская птица, она описала в воздухе широкий круг, а потом вновь скрылась в лесу. Все произошло так быстро, что если бы не сердце, которое бешено заколотилось в груди, Гарри не поверил бы своим глазам.

За его спиной открылась дверь совятни. Гарри подскочил от неожиданности, резко повернулся и увидел входящую с письмом и посылкой в руках Чо Чанг.

– Привет, – машинально поздоровался он.

– О... привет, – запыхавшись, ответила Чо. – Я не думала, что кого‑нибудь встречу здесь в такую рань. Я только пару минут назад вспомнила, что у моей мамы сегодня день рождения.

Она помахала посылкой.

– Ясно, – сказал Гарри.

Похоже, его заклинило. Ему хотелось сказать что‑нибудь интересное и смешное, но в голове все еще крутилась эта жуткая крылатая лошадь.

– Хорошая погода, – взмахнул он рукой в сторону окна.

И от неловкости сник. Погода. Он говорит о погоде...

– Ага, – подтвердила Чо, оглядываясь в поисках подходящей совы, – для квиддича подходящая. Я всю неделю выбраться не могла, а ты?

– Я тоже, – ответил Гарри.

Чо выбрала одну из школьных сов‑сипух и поманила ее к себе. Сова села ей на руку и протянула лапку так, чтобы Чо смогла прикрепить посылку.

– Слушай, а у Гриффиндора уже есть новый вратарь? – поинтересовалась Чо.

– Да, – сказал Гарри, – мой приятель Рон Уизли. Помнишь его?

– Торнадоненавистник? – достаточно хладнокровно уточнила Чо. – Хорошо играет?

– Угу, – кивнул Гарри, – вроде бы, да. Я не видел его на отборочной тренировке, у меня взыскания были.

Чо, оставив привязывание посылки к совиной лапе, подняла на него глаза.

– Эта Амбриджиха такая мерзкая, – тихо сказала она. – Назначить тебе взыскание только потому, что ты рассказал правду о том, как... как... как он умер. Эту историю уже вся школа знает, все слышали. Ты вел себя с ней очень смело.

Гарри тут же воспрял духом вновь, да так быстро, что ему показалось, будто он даже воспарил на пару дюймов над загаженным птицами полом. Какие к черту дурацкие летающие лошади: Чо считает, что он очень смелый! На секунду Гарри пришла в голову мысль помочь Чо привязать посылку к сове и «как‑бы‑случайно» продемонстрировать порезы на руке... но тут дверь совятни опять открылась и шальная мысль испарилась.

В совятню, тяжело дыша, ввалился завхоз Филч. На его впалых, воспаленных скулах горели пурпурные пятна, щеки дрожали, редкие седые волосы растрепались – он явно добирался сюда бегом. За ним следом появилась Миссис Норрис, взглянула на сов наверху и плотоядно мяукнула. Вверху захлопали крылья, одна крупная коричневая сова угрожающе щелкнула клювом.

– Ага! – воскликнул Филч, подступая к Гарри, и его обвисшие щеки от гнева затряслись. – Мне доложили, что ты собираешься большую партию навозных бомб заказать!

Гарри скрестил руки на груди и посмотрел на завхоза.

– Кто вам сказал, что я заказываю навозные бомбы?

Чо, нахмурившись, переводила взгляд с Гарри на Филча. Сова‑сипуха у нее на руке устала сидеть на одной лапе и недовольно ухнула, но Чо не обратила на это внимания.

– У меня есть источники, – самодовольно прошипел Филч. – Давай мне сюда то, что ты посылать собрался.

Порадовавшись тому, что не терял времени даром, Гарри отрезал:

– Не могу, я уже отправил.

– Отправил? – воскликнул Филч, и лицо его перекосилось от злости.

– Отправил, – спокойно подтвердил Гарри.

Филч в ярости открыл рот, застыл на несколько секунд, а потом окинул взглядом мантию Гарри.

– Откуда мне знать, что ты не сунул его в карман?

– Потому что...

– Я видела, что он отправил письмо, – гневно вмешалась Чо.

– Видела?.. – накинулся на нее Филч.

– Да, именно. Я видела, – громко повторила Чо.

Филч молча уставился на Чо, она ответила ему взглядом в упор, и через несколько секунд завхоз резко развернулся и пошаркал к двери. Взявшись рукой за дверную ручку, он остановился и оглянулся на Гарри.

– Ну, если я только пронюхаю про навозные бомбы...

Он проковылял на лестницу. Миссис Норрис бросила последний жадный взгляд на сов и последовала за ним.

Гарри и Чо переглянулись.

– Спасибо, – поблагодарил Гарри.

– Не за что, – чуть покраснев, ответила Чо и завершила, наконец, привязывание посылки к лапе совы. – Ты же не заказывал Навозные бомбы?

– Нет, – коротко ответил Гарри.

– Интересно, а почему он решил, что ты это делаешь? – спросила Чо, поднося сову к окну.

Гарри пожал плечами. Он не меньше Чо был удивлен, но почему‑то сейчас разгадка его не волновала.

Из совятни они вышли вместе. Когда дошли до коридора, который вел в западное крыло замка, Чо сказала:

– Мне сюда. Ладно, я... ну, до встречи, Гарри.

– Ага... до встречи.

Чо улыбнулась ему и ушла. Гарри, внутренне ликуя, пошел дальше. Ему удалось поговорить с ней и не оконфузиться. «...Ты вел себя с ней очень смело...» Чо назвала его смелым ... и она не возненавидела его за то, что он выжил...

Конечно, она предпочитала Седрика... но кто знает – пригласи Гарри ее на Бал раньше, чем Седрик, все могло бы повернуться иначе... кажется, она искренне сожалела, когда отказывала ему...

– Доброе утро, – Гарри громко поздоровался с Роном и Гермионой и сел рядом с ними за гриффиндорский стол в Главном зале.

– С чего это ты такой довольный? – взглянув на него, удивился Рон.

– А‑а... а квиддич скоро, – воодушевлено пояснил Гарри, подтягивая к себе огромное блюдо яичницы с беконом.

– А... ну да... – протянул Рон.

Он отложил надкушенный тост, сделал большой глоток тыквенного сока, а потом сказал:

– Слушай... ты не хотел бы выйти со мной чуть пораньше? Просто чтобы... э‑э... попрактиковаться чуть‑чуть, перед тренировкой, а? Я бы мог немного руку набить.

– Да, конечно, – кивнул Гарри.

– Знаете что, мне кажется, что вам не нужно этого делать, – настоятельно заметила Гермиона. – Вам обоим еще кучу домашних заданий нужно...

Продолжить ей помешало прибытие ежедневной утренней почты: в опасной близости от сахарницы приземлилась клекочущая сова с «Ежедневным Пророком» в клюве и протянула лапку к Гермионе. Гермиона опустила один нут в кожаный мешочек, взяла газету и, когда сова улетела, критическим взглядом окинула первую полосу.

– Есть что‑нибудь интересное? – живо полюбопытствовал Рон.

Гарри усмехнулся, понимая, как Рону хочется отвлечь Гермиону от темы домашних заданий.

– Нет, – вздохнула она. – Болтают только о том, что басист «Виэд Систерс»3 женился.

Гермиона развернула газету и углубилась в чтение. Гарри увлекся новой порцией яичницы с беконом. Рон с легкой озабоченностью возвел глаза к верхним окнам Зала.

– Подождите‑ка... – вдруг воскликнула Гермиона. – О, нет... Сириус!

– Что случилось? – Гарри рванул к себе газету так резко, что одна половина ее осталась у Гермионы, а у него в руках оказалась вторая.

– «Министерство Магии из достоверных источников получило конфиденциальную информацию, что печально известный серийный маньяк Сириус Блек... ля‑ля‑ля... в настоящее время находится в Лондоне»! – трагическим шепотом прочла Гермиона написанное на ее половине.

– Держу пари на что угодно, это Люциус Малфой, – взбешенно, но тихо заявил Гарри. – Он узнал Сириуса на вокзале...

– Как? – встревоженно воскликнул Рон. – Ты не говорил...

– Тссс! – зашипели на него оба.

– «...Министерство предупреждает магическое сообщество, что Сириус Блек чрезвычайно опасен... убил тринадцать человек... сбежал из Азкабана...» Ну и дальше их обычный вздор, – закончила Гермиона, откладывая свою половину газеты и с испугом посмотрела на Гарри и Рона. – Так, теперь он и правда больше не сможет выходить из дому... – прошептала она. – Дамблдор предупреждал его.

Гарри хмуро посмотрел на тот кусок «Пророка», который он оторвал. Основная часть материалов была посвящена рекламе магазина «Мантии от Мадам Малкин – на Все Случаи Жизни», где по всей вероятности начинались скидки.

– Оп‑па! – удивился он и расправил газету перед Гермионой и Роном. – Смотрите!

– Мне вполне достаточно тех мантий, что у меня есть, – заметил Рон.

– Да нет, – повторил Гарри, – сюда смотри... вот эту маленькую заметку...

Рон и Гермиона нагнулись поближе, чтобы прочесть – заметка была крошечная, всего в дюйм, и размещалась в самом низу колонки. Озаглавлена она была так:

ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ В МИНИСТЕРСТВЕ

Старгис Подмор, 38 лет, проживающий в доме номер 2 по Лабарнам‑Гарденс в Клэпхеме,4 предстал перед Уизенгамотом по обвинению в злоупотреблении служебным положением и покушении на кражу в Министерстве Магии 31 августа сего года.

Подмор был задержан в Министерстве Магии сотрудником магической охраны Эриком Манчем5, который в час ночи застал Подмора при попытке взломать сверхсекретную дверь. Подмор отказался давать показания в свою защиту, был признан виновным по обоим пунктам обвинения и приговорен к шести месяцам пребывания в Азкабане.

– Старгис Подмор? – медленно повторил Рон, – Это тот парень с копной волос на голове? Он же из Ор...

– Рон! Тссс! – шикнула Гермиона, испуганно оглянувшись по сторонам.

– Шесть месяцев в Азкабане! – шокировано прошептал Гарри. – Только за то, что пробовал открыть дверь!

– Не будь дураком, это наверняка не простая дверь. Что же, по‑твоему, он делал в Министерстве Магии в час ночи?

– Думаешь, он какое‑то задание Ордена выполнял? – пробормотал Рон.

– Постой‑ка... – медленно начал Гарри, – Старгис, кажется, должен был прийти нас провожать, помните?

Друзья посмотрели на него.

– Кажется, он должен был нас охранять, когда мы на Кингс‑Кросс уезжали, да? А Моуди еще злился, что тот не пришел. Так может быть, он не на Орден работал?

– Может, никто не предполагал, что он попадется, – предположила Гермиона.

– Это, наверно, провокация! – взволнованно воскликнул Рон. – Нет... слушайте! – завидя угрожающее выражение Гермиониного лица, он тут же понизил голос: –Министерство заподозрило его в том, что он на стороне Дамблдора и... ну не знаю... его заманили в Министерство, а он вовсе и не пробовал никакую дверь открывать! Может быть, его просто подставили, чтобы арестовать!

Гарри и Гермиона задумались. Гарри решил, что доводы притянуты за уши, однако на Гермиону сказанное Роном, похоже, произвело впечатление.

– Знаешь, не удивлюсь, если все так и было.

Она задумчиво стала сворачивать свою половину газеты. Когда Гарри отложил нож с вилкой, Гермиона, видимо, приняла какое‑то решение.

– Ладно, вот что, думаю, нам для начала пора заняться рефератом для Спраут о самоудобряющихся кустах, и, если все получится, то после обеда приступим к Заклинанию Вызова неодушевленных предметов6 для Макгонаголл...

Гарри ощутил легкий приступ вины при мысли о куче домашних заданий, которые ждут его наверху, но небо было таким ясным, и таким призывно синим, а он уже целую неделю не сидел на метле...

– Мы ведь сможем этим и вечером позаниматься, – заметил Рон, когда они с Гарри уже спускались по отлогой лужайке к квиддичному полю с метлами на плечах и еще звенящими в ушах страшными пророчествами Гермионы о том, что они провалятся по всем СОВам. – А еще у нас целый завтрашний день впереди. Она чересчур помешана на работе, это ее проблемы... – он замолчал, а потом продолжил уже более озабоченным тоном: – Как думаешь, она всерьез говорила, что не даст нам списать?

– Похоже на то, – предположил Гарри. – Но тренировки – это тоже важно, если мы хотим остаться в квиддичной команде, нужно тренироваться...

– Да, ты прав, – твердо согласился Рон. – А у нас еще куча времени, чтобы все сделать...

Когда они подошли к квиддичному полю, Гарри взглянул направо, туда, где мрачно качались деревья Запретного леса. В небе над ними не было никакого движения, только несколько сов кружились вдали, у башни совятни. Причин для беспокойства не было, да и что ему может сделать летающая лошадь, – и Гарри тут же забыл про нее.

В раздевалке ребята взяли мячи из шкафа и приступили к делу. Рон охранял тройку ворот‑колец на высоких стойках, Гарри выполнял роль охотника и пробовал забросить Рону кваффл. Рон отразил три четверти бросков и в конце концов стал играть заметно лучше – Гарри счел это вполне успешным началом. Через пару часов они вернулись в замок на обед, во время которого Гермиона ясно дала понять, насколько безответственными их считает, а потом вернулись на квиддичное поле для настоящей тренировки. Все члены команды, включая Анжелину, уже собрались.

– Ну что, Рон? – подмигнул ему Джордж.

– Нормально, – буркнул Рон.

Чем ближе шло дело к игре, тем тише и тише он становился.

– Готов к бою, префектик? – со злорадной ухмылкой спросил Фред, натянув квиддичную форму и выпростав взъерошенную голову.

– Заткнись, – с каменным лицом бросил Рон, впервые надевая форму.

Форма Оливера Вуда, который был пошире Рона в плечах, пришлась Рону впору.

– Ну что, ребята, – из комнаты капитанов вышла уже переодетая Анжелина, – пошли. Алисия и Фред, захватите корзину с мячами. Да, и там у нас есть несколько зрителей, мне бы хотелось, чтобы вы не обращали на них внимания, ладно?

Притворная небрежность ее голоса подсказала Гарри, кто эти незваные зрители. Догадка превратилась в уверенность, когда они дружно вышли из раздевалки на залитое ярким солнцем поле и встретили бурю насмешек и освистываний от слизеринской квиддичной команды и примазавшихся к ним, которые рассредоточились на пустых трибунах, и теперь по всему стадиону разносилось эхо их громких голосов.

– Что это там Уизли собрался оседлать? – насмешливо прокричал Малфой. – Признавайтесь, кто наложил заклинание полета на такое трухлявое бревнышко?

Краббе, Гойл и Панси Паркинсон загоготали и завизжали со смеху. Рон сел на метлу и оттолкнулся от земли. Гарри полетел следом за ним, подметив, как покраснели у Рона уши.

– Наплюй на них, – нагнав Рона, посоветовал он. – Посмотрим, как они будут смеяться, когда мы начнем играть...

– Вот такое настроение мне и нравится, Гарри, – одобрительно крикнула Анжелина, облетев их с кваффлом в руках и зависнув в воздухе перед командой. – Так, начнем с бросков для разминки, всей командой...

– Эй, Джонсон, что вообще за прическа у тебя? – крикнула снизу Панси Паркинсон. – И почему это кому‑то хочется в таком виде ходить, будто у него из головы червяки вылезают?

Анжелина убрала от лица длинные, заплетенные в косички волосы и спокойно продолжила:

– Так, рассредоточились, покажем им, на что мы способны...

Гарри отделился от команды и отлетел на дальнюю сторону поля. Рон занял место у колец напротив. Анжелина замахнулась одной рукой и перебросила кваффл Фреду, тот отдал пас Джорджу, Джордж перепасовал Гарри. Гарри сделал бросок Рону и Рон пропустил мяч.

Слизеринцы во главе с Малфоем завопили и заржали. Рон спикировал к земле, чтобы поймать кваффл, пока тот еще не упал. На обратном пути он неаккуратно вышел из пике, чуть не соскользнул с метлы и, покраснев, поднялся в воздух. Гарри заметил, как Фред и Джордж переглянулись, но к удивлению и облегчению Гарри не сказали ни слова.

– Пасуй, Рон, – словно ничего и не произошло, крикнула Анжелина.

Рон бросил кваффл Алисии, она отдала пас Гарри, тот – Джорджу...

– Эй, Поттер, как твой шрам поживает? – крикнул Малфой. – Тебе прилечь не надо? Ты уже целую неделю в больничном крыле не был, это для тебя рекорд, да?

Джордж отдал пас Анжелине, та с вывертом перепасовала Гарри, чего он не ожидал, но самыми кончиками пальцев успел ухватить мяч и сразу бросил его Рону. Рон рванулся, но промахнулся на несколько дюймов.

– Рон, соберись, – раздраженно бросила Анжелина вслед Рону, опять метнувшемуся к земле вдогонку за кваффлом. – Будь повнимательнее.

Когда Рон поднялся в воздух, сложно было сказать, что краснее – его лицо или кваффл. Малфой и прочие члены слизеринской команды подвывали от смеха.

С третьей попытки Рон поймал кваффл. Должно быть, от облегчения он с такой силой сделал пас, что мяч не удержался в протянутых руках Кэти и сильно ударил ее в лицо.

– Извини! – простонал Рон и бросился вперед, чтобы убедиться, в порядке ли Кэти.

– Вернись на место, с ней все в порядке! – рявкнула Анжелина. – Только запомни, что когда отдаешь пас товарищу по команде, с метлы его сбивать не нужно! Для этого у нас есть бладжеры!

У Кэти из носу шла кровь. Слизеринцы внизу топали ногами и насмешничали. К Кэти подлетели Фред и Джордж.

– На, держи вот это, – Фред достал из кармана что‑то маленькое и фиолетовое и передал Кэти: – Это сразу поможет.

– Ладно, – крикнула Анжелина. – Фред и Джордж, возьмите биты и бладжер. Рон, давай к кольцам. Гарри, когда я тебе скажу, выпустишь снитч. Играем, само собой, в Роновы кольца.

Гарри спикировал за снитчем вслед за близнецами.

– Это не Рон, это просто какая-то катастрофа, – буркнул Джордж, когда они втроем приземлились у корзины с мячами и стали доставать бладжеры и снитч.

– Он просто волнуется, – сказал Гарри. – Когда мы утром с ним тренировались, все было прекрасно.

– Ну, в общем, я и не предполагал, что он сразу же станет асом, – мрачно заметил Фред.

Они поднялись в воздух. Когда Анжелина свистнула в свисток, Гарри выпустил снитч, а Фред с Джорджем отпустили бладжеры. После этого Гарри только догадывался о том, что происходило на поле. Именно умение поймать крошечный порхающий золотой шарик приносило сто пятьдесят очков команде ловца, а оно требовало огромной скорости и мастерства. Гарри разгонялся, крутился туда-сюда, лавировал между охотниками, в лицо ему бил теплый осенний воздух, в ушах звучали отдаленные выкрики слизеринцев, сливаясь в громкий бессмысленный вопль... но очень скоро его остановил новый свисток.

– Стоп... стоп... СТОП! – кричала Анжелина. – Рон... ты не прикрываешь среднее кольцо!

Гарри взглянул на Рона, тот летал у левого кольца, оставив без всякой защиты другие два.

– Ой... извиняюсь...

– Все время летай вокруг и следи за охотниками! – крикнула Анжелина. – Или будь у центрального, пока не нужно защищать кольца, или летай перед ними всеми, но не порхай неизвестно где, потому что ты пропустил уже три гола!

– Извините... – повторил Рон. Его лицо на фоне ярко‑голубого неба горело как красный маяк.

– Кэти, ты что, не можешь кровь из носа остановить никак?

– Только хуже и хуже становится! – хрипло крикнула Кэти, пробуя вытереть кровь рукавом.

Гарри оглянулся на Фреда и увидел, что тот озабоченно шарит по карманам. Потом он заметил, как Фред вынул что‑то фиолетовое, пару секунд разглядывал и с ужасом перевел взгляд на Кэти.

– Ладно, поехали дальше, – крикнула Анжелина.

На слизеринцев, которые теперь стали скандировать: «Гриффиндорцы продули, гриффиндорцы продули», она внимания не обращала, но на метле сидела уже как‑то напряженно.

В этот раз они летали всего минуты три, и опять раздался свисток Анжелины. Гарри как раз заметил снитч, который кружился у стоек противоположных колец, но пришлось резко остановиться, и он очень расстроился.

– Что там? – нетерпеливо крикнул он Алисии, которая была ближе всех.

– Кэти, – коротко пояснила та.

Гарри развернулся и увидел что Анжелина, Фред и Джордж со всей скоростью летят к Кэти. Гарри и Алисия тоже повернули туда. Стало ясно, что Анжелина остановила игру как раз вовремя – Кэти была бледной как мел и вся в крови.

– Ей нужно в больничное крыло, – решила Анжелина.

– Мы ее проводим, – вызвался Фред. – Кажется она... э‑э... по ошибке проглотила Кровь Волдыриных стручков...7

Когда Фред с Джорджем полетели к замку, придерживая Кэти с обеих сторон, Анжелина хмуро бросила:

– Ну, без загонщиков и охотника продолжать нет смысла. Пошли отсюда, переодеваться будем.

Пока они добирались до раздевалки, слизеринцы продолжали скандировать.

– Ну, как прошла тренировка? – весьма холодно поинтересовалась Гермиона полчаса спустя, когда Гарри с Роном через проход за портретом залезли в гриффиндорскую гостиную.

– Все... – начал Гарри.

– Паршиво, – глухо закончил Рон, плюхаясь в кресло рядом с Гермионой.

Гермиона оглянула Рона, и голос у нее немного потеплел.

– Ну ладно, ты же в первый раз, – принялась она утешать. – Нужно время...

– Кто сказал, что паршиво было из‑за меня? – взвился Рон.

– Никто, – озадаченно осеклась Гермиона. – Я подумала...

– Ты подумала, что я совсем конченый?

– Нет, конечно, ничего подобного! Слушай, ты сказал, что все было паршиво и я просто...

– Все, я пошел домашними заданиями заниматься, – сердито буркнул Рон, протопал к лестнице в спальни мальчиков и исчез из виду.

Гермиона повернулась к Гарри.

– Он паршиво играл?

– Нет, – деликатно ответил Гарри.

Гермиона подняла брови.

– Ну, в общем, я думаю, он мог бы и получше сыграть, – пробормотал Гарри. – Но это и правда была только первая тренировка...

Ни Гарри, ни Рон, особых успехов в домашней работе этим вечером не добились. Гарри понимал, что Рон слишком озабочен тем, как скверно он тренировался, да и у самого Гарри припевка «Гриффиндорцы продули» никак не выходила из головы.

Все воскресенье ребята провели в гостиной, погрузившись в книги, а комната через некоторое время полностью опустела. День был ясным и солнечным, и большинство гриффиндорцев проводили его на улице, наслаждаясь, может быть последней в этом году хорошей погодой. К вечеру Гарри уже подташнивало.

– Знаешь, надо бы нам попробовать на неделе делать побольше домашних заданий, – буркнул он Рону, когда они, наконец, закончили длинный реферат для профессора Макгонаголл про Заклинание Вызова неодушевленных предметов и печально взялись за такое же длинный и сложный – про многочисленные луны Юпитера для профессора Синистры.

– Угу, – согласился Рон, потерев уже покрасневшие глаза, и выбросил в камин по соседству пятый испорченный кусок пергамента. – Слушай... может попросим у Гермионы посмотреть, что сделала она?

Гарри оглянулся: Гермиона сидела с Крукшансом на коленях и весело болтала с Джинни. Перед ней сами по себе мелькали вязальные спицы: теперь она вязала для эльфов пару бесформенных носков.

– Нет, – вяло покачал он головой. – Ты же знаешь, что она нам не разрешит.

Занимались они, пока за окнами совсем не стемнело. Народ в гостиной постепенно рассасывался. В половине двенадцатого Гермиона, зевая, подошла к ним.

– Сделали уже?

– Нет, – коротко ответил Рон.

– Самый большой спутник Юпитера не Каллисто, а Ганимед, – заметила Гермиона, показав через плечо Рона строчку в его реферате по Астрономии. – А вулканы на Ио.

– Спасибо, – буркнул Рон, вычеркивая неверные строчки.

– Извини, я просто...

– Ага, ну если ты просто покритиковать решила...

– Рон...

– Гермиона, ладно, у меня нет времени слушать проповеди, я уже сыт этим по горло...

– Я не... Смотрите!

Гермиона показала на ближайшее окно. Гарри и Рон обернулись. На подоконнике, сидела красивая ушастая сова и пристально рассматривала комнату.

– Это... это не Гермес ли? – удивленно воскликнула Гермиона.

– Ничего себе, это он! – тихо подтвердил Рон, бросил перо и встал. – С чего это Перси мне пишет?

Он подошел к окну и открыл створки. Гермес влетел внутрь, приземлился на Ронов реферат и протянул лапу, на которой висело письмо. Рон снял письмо, и сова тут же улетела, размазав чернила по рисунку луны Ио.

– Точно, это почерк Перси, – Рон опустился в кресло и уставился на строчки на свитке: «Рональду Уизли, Дом Гриффиндор, Хогвартс». Он поднял на друзей глаза: – Что бы это значило?

– Открывай! – нетерпеливо воскликнула Гермиона.

Гарри кивнул.

Рон развернул свиток и начал читать. Чем ниже по пергаменту передвигался его взгляд, тем мрачнее становилось лицо. Когда он дочитал, лицо его приняло выражение крайнего отвращения. Он подтолкнул письмо Гарри и Гермионе, те нагнулись и вместе прочли:

Дорогой Рон,

Я только что узнал (не от кого‑нибудь, а от самого Министра Магии, которому рассказала ваш новый преподаватель профессор Амбридж), что ты стал хогвартским префектом.

Эти новости меня приятно удивили, и я обязан, прежде всего, принести тебе свои поздравления. Должен признать, я всегда боялся, что ты изберешь так называемый путь «Фреда и Джорджа», вместо того, чтобы брать пример с меня. Поэтому можешь себе представить мои чувства, когда я узнал, что ты перестал лезть на рожон и решил взять на себя такую, в некотором роде, ответственность.

Но я не просто поздравить тебя хочу, Рон, я хочу дать тебе маленький совет, поэтому и посылаю сову вечером, а не обычной утренней почтой. Хотелось бы надеяться, что ты сможешь прочесть письмо вдали от любопытных глаз и избежать щекотливых вопросов.

Из слов Министра о твоем назначении префектом, я смог понять, что ты по-прежнему общаешься с Гарри Поттером. Рон, должен тебе сказать – ничто не может грозить тебе потерей значка больше, чем продолжение тесной дружбы с этим мальчиком. Я нисколько не сомневаюсь, такому повороту ты удивишься – скажешь, что Поттер всегда был у Дамблдора любимчиком, но я считаю своим долгом предупредить тебя: скорее всего, Дамблдору недолго осталось руководить Хогвартсом, а у предусмотрительных людей другое – и, возможно, более правильное – мнение о поведении Поттера. Я не стану распространяться дальше, но если ты читаешь «Ежедневный Пророк», то завтра ты поймешь, откуда дует ветер, а заодно и про твоего покорного слугу почитаешь!

Серьезно, Рон, ты ведь не хочешь запачкаться так же, как Поттер, это все может пойти во вред тебе, я имею в виду и жизнь после окончания школы. Поскольку наш отец сопровождал Поттера на суд, ты наверняка должен знать, что летом этого мальчика вызывали на дисциплинарное слушание в присутствии всего Уизенгамота, и там он показал себя не с лучшей стороны. На мой взгляд, повезло ему только благодаря простым формальностям, а те, с кем я общался на этот счет, по‑прежнему убеждены в его виновности.

Возможно, ты боишься разорвать отношения с Поттером – насколько я знаю, он бывает неуравновешенным и, кто знает, даже может применить силу – но если тебя беспокоит это, или еще что‑нибудь в поведении Поттера, я призываю тебя поговорить с Долорес Амбридж, женщиной, несомненно, очаровательной, которая, как мне известно, будет совершенно счастлива тебе помочь.

Дальше я перехожу к следующему совету. Как я уже намекнул выше, власти Дамблдора в Хогвартсе скоро может прийти конец, поэтому, ты, Рон, должен быть предан не ему, но школе и Министерству. Я с сожалением узнал, что до сих пор персонал школы сотрудничает с профессором Амбридж совсем вяло, хотя она стремится провести в стенах Хогвартса необходимые перемены, которых так жаждет наше Министерство (но со следующей недели ей станет проще – опять же, читай завтра «Ежедневный Пророк»!) Я могу сказать только, что ученик, который сейчас выкажет желание помогать профессору Амбридж, через пару лет имеет все шансы добиться поста Главного Префекта!

Мне очень жаль, что летом я не смог видеться с тобой часто. Мне очень тяжело критиковать наших родителей, но, боюсь, пока они связаны с этой шайкой Дамблдора, я с ними под одной крышей жить не смогу. (Если будешь писать маме, то можешь ей передать, что некоего Старгиса Подмора – большого друга Дамблдора – недавно отправили в Азкабан за злоупотребление служебным положением в Министерстве. Быть может, это откроет родителям глаза на истинное лицо тех мелких уголовников, с которыми они теперь якшаются.) Я считаю, мне крайне повезло, что я смог избежать позорного клейма за связь с такими людьми – Министр был более чем добр ко мне – и я очень рассчитываю, что ты, Рон, не позволишь семейным узам затмить тебе глаза на заблуждения наших родителей, на истинный характер их убеждений и поступков. Я искренне надеюсь, что со временем они поймут, как ошибались и когда этот день придет, я, само собой разумеется, приму все их извинения.

Пожалуйста, обдумай как следует то, что я сообщил тебе, в особенности насчет Гарри Поттера, и еще раз прими мои поздравления в назначении тебя префектом.

Твой брат

Перси

Гарри поднял на Рона глаза:

– Ну... – начал он, пытаясь сделать вид, что счел написанное шуткой, – если ты хочешь... э‑э... как там? – он сверился с письмом Перси. – Ах, да... «разорвать отношения» со мной, то я обещаю силу не применять.

– Дай сюда, – Рон протянул руку. – Он... – отрывисто продолжил он, разрывая письмо Перси пополам. – Самый известный... – он порвал куски еще напополам. – В мире... – и еще раз, уже на мелкие кусочки. – Гад! – и бросил обрывки в камин. – Ну, давай дальше, а то мы закончим только к рассвету, – бодро обратился он к Гарри, придвигая к нему реферат для профессора Синистры.

Гермиона взглянула на Рона со странным выражением лица.

– Дай мне их сюда, – резко бросила она.

– Чего? – удивился Рон.

– Дай мне сюда, я их посмотрю и исправлю, – пояснила она.

– Ты что, серьезно? О, Гермиона, ты просто наша спасительница, – воскликнул Рон. – Ну что тебе сказать…?

– Можешь сказать: «Обещаем, что больше никогда не будем откладывать нашу домашнюю работу на последний момент», – Гермиона протянула обе руки за рефератами и не удержалась от улыбки.

– Гермиона, огромное спасибо тебе,– устало произнес Гарри, передал ей свой реферат, откинулся в кресле и потер глаза.

Было уже за полночь и в гостиной не осталось никого кроме них троих и Крукшанса. Тишину нарушал только скрип пера Гермионы то здесь, то там исправляющей рефераты, и шелест страниц разложенных на столе справочников, когда она заглядывала туда сверяться. Гарри был просто без сил. В добавок его снедала непонятная, болезненная пустота, которая не имела отношения к усталости и даже к письму, которое уже обуглилось в пламени камина.

Он понимал, что половина Хогвартса считает его странным, даже ненормальным; он знал, что «Ежедневный Пророк» несколько месяцев распространяет ложь на его счет, но когда прочел письмо Перси, когда узнал, что Перси советует Рону расстаться с ним и даже доносить на него Амбридж, все происходящее стало как никогда реальным. Гарри был знаком с Перси четыре года, жил в его доме на каникулах, делил с ним палатку во время Мирового турнира по квиддичу, даже удостоился его высокой оценки за второе задание Тримагического Турнира в прошлом году, но все­­‑таки теперь Перси считал его неуравновешенным и способным на насилие.

В приливе симпатии к своему крестному Гарри подумал, что Сириус, возможно, единственный из всех, кого он знает, в состоянии понять, каково приходится сейчас Гарри, потому что Сириус оказался в той же самой ситуации. Почти все в магическом мире считают Сириуса опасным убийцей и рьяным сторонником Волдеморта, и с этим Сириусу приходится жить целых четырнадцать лет...

Гарри заморгал. Только что ему почудилось в пламени то, чего там быть не может. Там что‑то возникло и тут же исчезло. Нет... не может быть... должно быть ему показалось, потому что он думал о Сириусе...

– На, перепиши это, – Гермиона передала Рону его реферат и лист, покрытый своими пометками к нему. – И добавь то заключение, которое я для тебя написала.

– Гермиона, ты, правда, самый замечательный человек, которого я когда‑нибудь встречал в жизни, – слабо протянул Рон. – И если я вдруг опять буду тебе грубить...

– Я пойму, что с тобой уже все в порядке, – закончила Гермиона. – Гарри, у тебя все нормально кроме этой приписки в конце. Ты, наверное, ослышался, профессор Синистра говорила, что Европу покрывает лёд, а не мёд... Гарри?

Гарри соскользнул с кресла на изношенный, с подпалинами, коврик у камина и теперь, стоя на коленях, пристально вглядывался в огонь.

– Гарри... эй? – удивился Рон. – Ты что там делаешь?

– Я только что видел в огне голову Сириуса, – пояснил Гарри.

Он говорил довольно невозмутимо: в конце концов, он уже видел в этом камине голову Сириуса в прошлом году и общался с ним таким же образом, но сейчас он просто не был уверен, что глаза не обманывают его... видение исчезло слишком быстро...

– Голову Сириуса? – повторила Гермиона. – Ты хочешь сказать, так же, как он разговаривал с тобой во время Тримагического Турнира? Но сейчас он не стал бы так поступать, это слишком... Сириус!

Она задохнулась и уставилась в камин. Рон опустил перо. В центре пляшущих языков пламени появилась голова Сириуса, усмехающееся лицо его окружали длинные черные пряди волос.

– Я уже решил, что ты уйдешь спать до того, как все разойдутся, – произнес он. – Я каждый час проверял.

– Ты каждый час появлялся здесь в огне? – начиная смеяться, спросил Гарри.

– Только на пару секунд, чтобы проверить, чист ли берег.

– А если бы тебя заметили? – с тревогой воскликнула Гермиона.

– Пожалуй, одна девчушка... на вид – первокурсница... заметила меня мельком... Но не волнуйся, – поспешно уточнил Сириус, увидев, как Гермиона прижала руку ко рту, – как только она оглянулась, я уже исчез. Держу пари, она решила, что я – какое‑то причудливое полено или еще что...

– Но Сириус, это же так рискованно... – начала Гермиона.

– Ты говоришь, как Молли, – поморщился Сириус. – У меня был единственный способ ответить на письмо Гарри и не пользоваться шифром... шифры можно разгадать.

При упоминании о письме, Гермиона и Рон тут же повернулись к Гарри.

– Ты не говорил, что писал Сириусу! – упрекнула его Гермиона.

– Я забыл, – ответил Гарри, что было совершеннейшей правдой: встреча с Чо в совятне полностью вытеснила из памяти все остальное. – Не смотри на меня так, Гермиона, из этого письма никто, даже если и захочет, не сможет извлечь никакой секретной информации, да, Сириус?

– Все было вполне благоразумно, – улыбнулся Сириус. – Но, на всякий случай нужно поторапливаться, нам могут помешать... итак, твой шрам.

– А что с?.. – начал Рон.

Но Гермиона тут же прервала его:

– Позже поговорим. Продолжай, Сириус.

– Я понимаю, когда он болит, приятного мало, но мы считаем, что особых причин для беспокойства нет. В прошлом году он тоже болел, не так ли?

– Да, и Дамблдор объяснял, что это происходит всегда, когда Волдеморт сильно волнуется, – пояснил Гарри, как обычно, проигнорировав вздрагивания Рона и Гермионы. – Наверное, тем вечером, когда у меня было взыскание, он просто разозлился сильно или я не знаю что...

– Логично, сейчас он вернулся, и это должно происходить чаще, – согласился Сириус.

– Так ты не думаешь, что боль в шраме и то, что ко мне Амбридж прикоснулась, когда у меня взыскание было, как-то связаны? – спросил Гарри.

– Сомневаюсь, – ответил Сириус. – Я знаю ее репутацию, уверен, что она не Искушённая Смертью...

– Она для этого вполне мерзкая, – угрюмо заметил Гарри, а Рон с Гермионой энергично согласно закивали.

– Да, но мир не делится на хороших людей и Искушённых Смертью, – искаженно усмехнулся Сириус. – Я знаю, что она скверная штучка, хотя... слышал бы ты, как о ней отзывается Ремус.

– Люпин ее знает? – быстро спросил Гарри, вспомнив комментарии Амбридж насчет нелюдей на первом уроке.

– Нет, – возразил Сириус, – но она два года назад протолкнула небольшой закончик против оборотней, согласно которому устроиться на работу ему стало почти невозможно.

Гарри вспомнил, как последнее время бедно выглядел Люпин, и его неприязнь к Амбридж стала еще сильнее.

– А что она имеет против оборотней? – сердито спросила Гермиона.

– Я полагаю, она их боится, – Сириус позабавленно усмехнулся ее негодованию. – Не нравятся ей, должно быть, полулюди; в прошлом году затеяла очередную кампанию за то, чтобы загнать русалов в резервацию и заклеймить их. Представляешь, впустую тратить свое время и силы на то, чтобы надоедать русалам, когда маленькие оборвыши вроде Кричера ведут беспутный образ жизни...

Рон расхохотался, но Гермиона обиделась.

– Сириус! – укоризненно воскликнула она. – Вот правда, если бы ты уделил Кричеру хоть немного внимания, я уверена, он ответил бы тебе тем же. В конце концов, ты единственный член семьи, который может освободить его, а профессор Дамблдор говорил...

– Так что насчет уроков Амбридж? – перебил ее Сириус. – Она учит вас убивать всех нелюдей?

– Нет, – пояснил Гарри, игнорируя оскорбленный взгляд Гермионы, которой помешали защищать Кричера. – Она вообще не позволяет нам пользоваться магией!

– Мы занимаемся только тем, что читаем дурацкий учебник, – добавил Рон.

– Ах вот как, ну, это вполне логично, – кивнул Сириус. – Согласно нашим источникам в Министерстве, Фаджу очень не хочется, чтобы вы научились сражаться.

– Научились сражаться! – недоверчиво повторил Гарри. – Чем он думает мы тут занимаемся, формируем какую‑то магическую армию?

– Именно так он и думает, – подтвердил Сириус. – Или, точнее, он боится, что Дамблдор создаст собственную, персональную армию, с которой сможет захватить Министерство Магии.

Наступила пауза. Затем Рон произнес:

– Это самая бредовая идея из всех, что я слышал, включая россказни Луны Лавгуд.

– Так значит, нам мешают учиться Защите от темных искусств потому, что Фадж боится, что мы сможем использовать заклинания против Министерства? – разъяренно воскликнула Гермиона.

– В точку, – кивнул Сириус. – Фадж считает, что Дамблдор в погоне за властью не остановится ни перед чем. Он сейчас по отношению к Дамблдору просто параноик. Что Дамблдора не арестовали по какому‑нибудь сфабрикованному обвинению, это только вопрос времени.

Его замечание напомнило Гарри о письме Перси.

– Ты не знаешь, завтра в «Ежедневном Пророке» насчет Дамблдора будет что‑нибудь? Брат Рона Перси считает, что что‑то будет...

– Не знаю, – покачал головой Сириус. – Я все выходные не видел никого из Ордена, все заняты. Здесь сейчас только я и Кричер.

В голосе Сириуса явно проскользнула горечь.

– Значит и насчет Хагрида у тебя тоже нет новостей?

– А!.. – вспомнил Сириус. – Ему пора бы уже вернуться, никто не знает, что с ним случилось, – завидя их испуганные лица, он сразу добавил: – Но Дамблдор не волнуется, так что вам троим тоже не стоит заводиться. Уверен, с Хагридом все в порядке.

– Но если он уже должен был вернуться... – тихим несчастным голосом начала Гермиона.

– С ним была Мадам Максим, мы связывались с ней, она сказала, что по дороге домой они разделились, но нет никаких оснований предполагать, что он ранен или, точнее, никаких оснований опасаться, что с ним что‑то случилось.

Гарри, Рон и Гермиона, не убежденные этими словами, тревожно переглянулись.

– Только не задавайте слишком много вопросов насчет Хагрида, – торопливо добавил Сириус. – Этим только привлечете излишнее внимание к тому факту, что он не вернулся, а я знаю, что Дамблдор этого не хочет. Хагрид крепкий, с ним все будет в порядке, – и поскольку ребята все равно не успокоились, Сириус продолжил: – У вас следующий выходной в Хогсмеде, так? Мне показалось, что с собачьей маскировкой на вокзале все прошло гладко? Я бы мог...

– НЕТ! – в один голос, громко запротестовали Гарри с Гермионой.

– Сириус, ты разве не читал «Ежедневный Пророк»? – с тревогой спросила Гермиона.

– Ах, это... – усмехнулся Сириус. – Предположения о том, где я, они строят часто, но ни разу не догадались...

– Да, но нам кажется, что на этот раз все‑таки догадались, – возразил Гарри. – Нам кое‑что в поезде сказал Драко Малфой, и мы думаем, ему известно, что это был ты. А еще его отец был на вокзале... Сириус, ты же знаешь Люциуса Малфоя... не приходи сюда, что бы ни случилось. Если Малфой опять тебя узнает...

– Хорошо, хорошо, я все понял, – раздраженно оборвал его Сириус. – Это был просто вариант – на тот случай, если ты захочешь встретиться.

– Я очень хочу, но только я не хочу, чтобы тебя опять отправили в Азкабан! – воскликнул Гарри.

Наступила пауза. Сириус молча смотрел из пламени на Гарри, глаза у него были запавшими, между бровей залегла складка.

– Ты меньше похож на своего отца, чем я думал, – наконец заключил он весьма прохладным тоном. – Для Джеймса риск был развлечением.

– Ну послушай...

– Все, мне пора, я слышу, что Кричер спускается по лестнице, – отрезал Сириус, но Гарри был уверен, что он лжет. – В таком случае я напишу тебе, когда еще смогу появиться в камине, договорились? Если, конечно, такой риск для тебя приемлем?

Раздался тихий хлопок, и в том месте, где была голова Сириуса, опять взвились языки пламени.

-Глава 15-

Дата добавления: 2015-09-01