Дом 12 на Гриммолд–Плейс

– А что такое Орден?.. – начал Гарри.

– Не сейчас, парень! – рявкнул Моуди. – Подожди, пока внутрь не зайдем.

Он забрал клочок пергамента и поджег кончиком волшебной палочки. Записка съежилась и золой осыпалась на землю. Гарри еще раз оглядел окружающие здания.

Они стояли у дома номер одиннадцать; он глянул влево и увидел дом номер десять, справа был дом номер тринадцать.

– Но где?..

– Вспомни фразу, которую ты только что выучил, – тихо подсказал Люпин.

Гарри стал вспоминать и, как только он мысленно дошел до номера двенадцать по Гриммолд‑Плейс, тут же из ниоткуда между одиннадцатым и тринадцатым домом появилась сначала ветхая дверь, а за ней следом обшарпанные стены с закопченными окнами. Выглядело это так, словно этот дополнительный дом, надуваясь, раздвигал окружающие. Гарри стоял, открыв рот. Но в доме номер одиннадцать по‑прежнему звучала музыка, видимо магглы там ничего не заметили.

– Давай быстрее, – рыкнул Моуди, подтолкнув Гарри в спину.

Гарри поднялся по стертым каменным ступенькам, не сводя глаз с новообразованной двери. Черная краска на ней местами потрескалась и облупилась. Серебряный дверной молоток – в форме свернувшейся змеи. Ни замочной скважины, ни почтового ящика.

Люпин вытащил палочку и чуть слышно один раз стукнул в дверь. Гарри услышал, как внутри раздались частые громкие металлические щелчки, и словно лязгнула цепочка. Дверь скрипнула и открылась.

– Гарри, заходи живей, – шепнул Люпин, – но не проходи далеко и ни к чему не прикасайся.

Гарри шагнул за порог в темноту холла. Пахнуло сыростью, пылью и сладковатым запахом тления; казалось, что дом давно заброшен.

Оглянувшись через плечо, Гарри увидел, как вслед за ним входят остальные. Люпин и Тонкс втащили его сундук и клетку Хедвиги. Моуди стоял на верхней ступеньке перед входной дверью, выпуская из гасилки шары света, украденные у уличных фонарей; они улетали обратно в лампы, вспыхивая и заливая площадь оранжевым светом. Затем Моуди, прихрамывая, вошел внутрь, запер входную дверь и темнота в холле стала кромешной.

– Так...

Он стукнул Гарри палочкой по лбу, и теперь показалось, что по спине стекает уже что-то горячее, видимо, перестало действовать Заклинание Разочарования.

– А теперь стой здесь, до тех пор, пока я не разберусь со светом, – шепнул Моуди.

Приглушенные голоса остальных вызывали у Гарри странное чувство: словно они попали в дом умирающего.

Послышалось тихое шипение, затем по стенам зажглись старинные газовые лампы, призрачно высвечивая обшарпанные обои и потертый ковер на полу длинного, мрачного холла, под потолком мерцала затянутая паутиной люстра, а на стенах косо висели потускневшие от времени портреты. Гарри услышал, как за плинтусом кто-то прошуршал. И люстра, и канделябры, стоявшие на расшатанном столике, были выполнены в форме змей.

Раздались торопливые шаги, и из двери в противоположном конце холла появилась мама Рона. Она поспешила к ним навстречу, сияя от счастья, но Гарри отметил, что сейчас она выглядит осунувшейся и куда бледнее, чем тогда, когда он видел ее в последний раз.

– Гарри! Как же я рада тебя видеть! – шепнула она, крепко обняла, а потом отстранила на расстояние вытянутой руки и критически осмотрела: – Ты такой худой. Тебе нужно подкрепиться, но, боюсь, ужина придется еще немного подождать.

Повернувшись к магам, столпившимся за спиной Гарри, миссис Уизли торопливо прошептала:

– Он только что прибыл, собрание уже началось.

Маги взволнованно зашумели и направились мимо Гарри к двери, из которой только что появилась миссис Уизли. Гарри шагнул за Люпиным, но миссис Уизли его остановила:

– Нет, Гарри, собрание только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты можешь вместе с ними подождать конца собрания, а потом будем ужинать. И разговаривай в холле очень тихо, – поспешно добавила она.

– Почему?

– Не хотелось бы ничего разбудить.

– Вы о чем?..

– Я позже объясню, мне нужно спешить, я вообще-то должна быть на собрании... я только сейчас покажу тебе, где ты будешь спать.

Прижимая палец к губам, на цыпочках, она провела Гарри мимо длинных, изъеденных молью занавесей, за которыми, как предположил Гарри, была еще одна дверь, потом мимо огромной подставки для зонтиков, сделанной вроде бы из отрубленной ноги тролля, до темной лестницы, вдоль которой, по стенам, висели барельефы сморщенных голов.

Подойдя ближе, Гарри понял, что головы принадлежали домашним эльфам. У всех голов были одинаковые хоботообразные носы.

Растерянность Гарри росла с каждым шагом. Что они делают в доме, который выглядел так, словно принадлежит самому темному магу?

– Миссис Уизли, почему?..

– Рон и Гермиона тебе все объяснят, милый, мне нужно спешить, – озабоченно прошептала миссис Уизли. – Это здесь... – они поднялись на один пролет, –...тебе – в правую дверь. Я тебя позову, когда все закончится.

И заторопилась по лестнице вниз.

Гарри прошел по темной лестничной площадке, нажал на дверную ручку, сделанную в виде змеиной головы, и открыл дверь.

Он только успел заметить мрачную, с высоким потолком комнату, с двумя кроватями, как тут же раздался громкий взвизг, которому вторил еще более громкий вопль, и поле зрения было тут же ограничено большим количеством очень густых волос.

Гермиона повисла на нем, обнимая, и чуть не свалила на пол. Над их головами взволнованно закружился совенок Рона – Пигвиджон.

– ГАРРИ! Рон, он – здесь, Гарри здесь! Мы не слышали, как ты приехал! Как у тебя дела? У тебя все в порядке? Ты на нас рассердился? Держу пари, что рассердился, я знаю, что наши письма были дурацкими... но мы ничего не могли тебе рассказывать, Дамблдор заставил нас поклясться, что мы ничего не скажем, а нам, ой, нам так много нужно тебе рассказать, а тебе нужно рассказать нам о дементорах! Когда мы узнали... и про разбирательство в Министерстве... это так гадко, я посмотрела, они не имеют права тебя исключить, они этого сделать не могут, в Декрете обоснованного ограничения применения магии несовершеннолетними есть оговорка об использовании магии в опасных для жизни ситуациях...

– Дай ему вздохнуть, Гермиона, – посмеиваясь, прервал ее Рон и закрыл за Гарри дверь.

За тот месяц, что они не виделись, Рон, казалось, подрос еще на несколько дюймов и выглядел еще более неуклюжим, чем раньше. Правда, длинный нос, ярко-рыжие волосы и веснушки остались прежними.

Сияя, Гермиона отпустила Гарри, но прежде чем успела еще что–то сказать, раздался мягкий свистящий шорох, и с верха темного платяного шкафа Гарри на плечо спланировало что-то белое.

– Хедвига!

Гарри погладил ее перья, полярная сова щелкнула клювом у него над ухом и дружелюбно ущипнула.

– С ней все в порядке, – сообщил Рон, – она нас заклевала до полусмерти, когда принесла твои последние письма, смотри... – он продемонстрировал Гарри заживающую глубокую царапину на указательном пальце правой руки.

– Да уж, – отметил Гарри. – Извини, я так хотел получить от вас ответ...

– Приятель! Мы хотели ответить тебе, – воскликнул Рон, – Гермиона так беспокоилась, все говорила, что ты что–нибудь глупое сделаешь, если тебя оставить без новостей, но Дамблдор нас заставил...

–...Поклясться мне ничего не говорить, – закончил Гарри. – Да, Гермиона уже сказала.

Вспыхнувшая было радость от встречи со своими лучшими друзьями, угасла, и Гарри стало неприятно. Внезапно... несмотря на острое желание встретиться с ними, которое больше месяца преследовало его... сейчас он предпочел бы, чтобы Рон и Гермиона оставили его в покое.

Наступила напряженная тишина. Гарри машинально гладил Хедвигу, не глядя на друзей.

– Ему казалось, что так будет лучше, – вздохнула Гермиона. – Я имею в виду – Дамблдору.

– Ну, разумеется, – бросил Гарри.

Он заметил, что на ее руках тоже остались следы клюва Хедвиги, и подумал, что ничуть не сожалеет.

– Я думаю, он решил, что с магглами тебе будет безопаснее... – начал Рон.

– Да? – Гарри поднял бровь. – А на кого‑нибудь из вас этим летом нападали дементоры?

– Ну нет... но поэтому он и посылал людей из Ордена Феникса следить за тобой...

Гарри почувствовал себя так, словно шагнул в пропасть. Значит все вокруг знали, что происходит, кроме него...

– При этом они со своим делом не справились, не так ли? – сдерживаясь, пробормотал он. – Хотя должны были меня охранять, да?

– Он так рассердился... – едва ли не с благоговейным ужасом ответила Гермиона, – Дамблдор... Мы его видели, когда он узнал, что Мундугус ушел с дежурства раньше времени. Он был просто жутким.

– Ну а я рад, что тот ушел, – холодно заметил Гарри. – Если б он не ушел, мне бы не пришлось колдовать, и Дамблдор меня бы, наверное, до конца лета продержал на Прайвет‑Драйв.

– А разве... тебя слушание в Министерстве Магии не волнует? – тихо спросила Гермиона.

– Нет, – вызывающе соврал Гарри.

С Хедвигой, уютно пристроившейся у него на плече, Гарри отошел в другой угол комнаты.

Вряд ли это помещение поднимет ему настроение – здесь было сыро и темно. Чистые холсты в декорированных картинных рамах на стенах – вот все, что смягчало убогость облезлых стен. Гарри показалось, словно кто–то невидимый где‑то захихикал.

– А с чего это Дамблдор решил держать все в тайне от меня? – спросил Гарри, все еще пытаясь сохранять голос ровным. – Вы... э–э... не соизволили его спросить об этом?

Он посмотрел на них как раз вовремя, чтобы заметить, как они переглянулись, словно полагали, что он так и будет себя вести.

Его настроение это нисколько не улучшило.

– Мы говорили Дамблдору, что хотим тебе объяснить, что происходит, – ответил Рон. – Мы правда говорили. Но он все время так занят, мы видели его только пару раз за то время, пока мы здесь. И больше у него на нас времени не было, он только заставил нас поклясться не писать тебе в письмах ничего важного, потому что сказал, что сов могут перехватить.

– Если бы он хотел, то нашел бы способ сообщить мне, – отрезал Гарри. – Только не надо мне говорить, что он не знает способа посылать письма без сов.

Гермиона взглянула на Рона, а потом сказала:

– Я тоже так думаю. Но он не хотел, чтобы ты вообще что–нибудь знал.

– Может он думает, что мне нельзя доверять? – Гарри пристально следил за выражением их лиц.

– Да ты что! – смущенно ответил Рон.

– Или что я не смогу сам о себе позаботиться?

– Конечно он так не думает! – взволнованно воскликнула Гермиона.

– Так почему я должен был сидеть у Дарсли, пока вы оба тут, и в курсе всего? – Гарри уже не мог следить за своим тоном и слова, цепляясь одно за другое, становились все громче. – Почему же вам обо всем рассказали?

– Ничего подобного! – прервал его Рон. – Мама не разрешает нам присутствовать на собраниях, она говорит, что мы слишком маленькие...

Он даже не успел закончить, как Гарри начал орать.

– МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ И НЕ ХОДИТЕ НА СОБРАНИЯ, ПОДУМАЕШЬ! НО ВЫ–ТО ВЕДЬ – ЗДЕСЬ! ВЫ ТУТ ВМЕСТЕ! А Я ТОРЧАЛ С ЭТИМИ ДАРСЛИ ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ! А Я, МЕЖДУ ПРОЧИМ, ГОРАЗДО БОЛЬШЕ ВАС СООБРАЖАЮ ВО ВСЕМ, И ДАМБЛДОР ЭТО ЗНАЕТ!.. КТО СПАС ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ? КТО ИЗБАВИЛСЯ ОТ РИДДЛА? ВАШИ ШКУРЫ ОТ ДЕМЕНТОРОВ КТО СПАС?..

Все горькие и обиженные мысли, которые накопились у Гарри за целый месяц, сейчас выплескивались наружу: его переживания от недостатка новостей, обида на то, что они были тут, вместе, без него, бешенство от того, что за ним следили и ни слова не сказали об этом – все эти чувства, которых он даже стыдился, сейчас словно прорвали плотину.

Хедвига испуганно закудахтала и опять взлетела на платяной шкаф, Пигвиджон тревожно защебетал и принялся кружиться над их головами.

– КОМУ В ПРОШЛОМ ГОДУ ПРИШЛОСЬ СРАЖАТЬСЯ С ДРАКОНАМИ, И СО СФИНКСОМ, И С ДРУГОЙ МЕРЗОСТЬЮ? КТО ВИДЕЛ, КАК ОН ВЕРНУЛСЯ? КОМУ ПРИШЛОСЬ УБЕГАТЬ ОТ НЕГО? МНЕ!

Рон ошеломленно стоял, открыв рот, не зная, как реагировать, Гермиона с трудом сдерживала слезы.

– НО ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ЗНАТЬ ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ? ПОЧЕМУ НИКТО НЕ СЧИТАЕТ НУЖНЫМ СКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?

– Гарри, мы хотели сказать тебе, мы правда хотели... – начала Гермиона.

– НЕУЖТО ВЫ ТАК СИЛЬНО ХОТЕЛИ? ТЫ, ИЛИ ТЫ, НУ ВОТ ТАК ХОТЕЛИ, А ВОТ ПОТОМ ДАМБЛДОР ЗАСТАВИЛ ВАС ПОКЛЯСТЬСЯ...

– Ну да, заставил...

– ЧЕТЫРЕ НЕДЕЛИ Я ШЛЯЛСЯ ПО ПРАЙВЕТ–ДРАЙВ И ВОРОВАЛ ГАЗЕТЫ ИЗ МУСОРНЫХ БАКОВ, ЧТОБ ТОЛЬКО УЗНАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ...

– Мы хотели...

– Я ДУМАЮ, ЧТО ВЫ ТУТ ПРЕКРАСНО ПОВЕСЕЛИЛИСЬ ВМЕСТЕ...

– Нет, правда...

– Гарри, нам правда очень жаль! – в отчаянии воскликнула Гермиона, глаза ее блестели от слез. – Ты совершенно прав, Гарри, я бы тоже так бесилась, если бы такое со мной произошло!

Гарри, задыхаясь, впился в нее взглядом, а потом отвернулся и стал расхаживать взад–вперед. Хедвига сердито ухнула со шкафа.

Наступила длинная пауза, тишину нарушал только скрип половиц под ногами у Гарри.

– Что это за место вообще‑то? – Гарри резко повернулся к Рону и Гермионе.

– Штаб Ордена Феникса, – быстро ответил Рон.

– Может мне все‑таки кто‑нибудь объяснит, что такое Орден Феникса?

– Это тайное общество, – поспешно сказала Гермиона. – Под управлением Дамблдора, он его основал. Это люди, которые... раньше боролись против «Сам‑Знаешь‑Кого».

– А что за люди? – Гарри остановился и сунул руки в карманы.

– Их довольно много...

– Мы видели человек двадцать, – сказал Рон, – но думаем, что есть и еще.

Гарри внимательно смотрел на них.

– Итак? – напряженно сказал он, переводя взгляд с одного на другую.

– Э–э... – замешкался Рон. – Что "итак"?

– Волдеморт! – со злостью воскликнул Гарри, Рон и Гермиона вздрогнули. – Что с ним? Что он делает? Где он? Что мы делаем, чтобы его остановить?

– Мы же сказали, что Орден не позволяет нам присутствовать на собраниях... – нервно ответила Гермиона. – Поэтому деталей мы не знаем... но нам известна общая идея, – торопливо добавила она, увидев выражение лица Гарри.

– Слушай, Фред и Джордж придумали Ушлые Уши...1 – встрял Рон, – полезные, как я не знаю что.

– Ушлые?..

– Ага, уши. Только нам в последнее время пришлось их попридержать, потому что мама узнала и взбесилась. Фреду и Джорджу пришлось все уничтожить, чтобы мама их не пришибла. Но мы хорошо ими попользовались, до тех пор, пока мама не поняла, в чем дело. Мы знаем, что часть членов Ордена следит за известными Искушёнными Смертью, ведет на них досье, прикинь...

– А некоторые вербуют новых людей в Орден... – уточнила Гермиона.

– А еще какие‑то что‑то охраняют, – добавил Рон. – Они часто говорят о том, что нужно где–то дежурить.

– Это за мной следить, наверное? – саркастически уточнил Гарри.

– А, точно! – расцвел Рон.

Гарри фыркнул. Он опять принялся прохаживаться по комнате, время от времени взглядывая на Рона и Гермиону.

– Так чем вы тут занимались, раз вам нельзя бывать на собраниях? – с нажимом спросил он. – Вы же писали, что очень заняты...

– Да, правильно, – быстро ответила Гермиона, – мы занимались очисткой дома, он пустует давным‑давно и развелась всякая дрянь. Мы уже очистили кухню, большинство спален, а гостиную, наверное, уже зав... АЙ!

С громким, сдвоенным треском в центре комнаты появились близнецы Фред и Джордж, старшие братья Рона. Пигвиджон дико заверещал и затрепыхался прочь, присоединившись к Хедвиге, сидевшей на шкафу.

– Ну прекратите так делать! – протянула Гермиона близнецам, таким же рыжим, как и Рон, только пошире в плечах и пониже ростом.

– Привет, Гарри! – просиял Джордж. – Мы так и поняли, что слышим именно твой нежный голосок.

– Не держи все в себе, Гарри, давай, поведай ближнему, – так же сияя, ухмыльнулся Фред, – может еще пара людей в радиусе полусотни миль тебя пока не услышала.

– Вы что, сдали экзамен на аппарирование? – угрюмо спросил Гарри.

– С отличием, – уточнил Фред, в руках которого было что‑то вроде длинного шнурка телесного цвета.

– Вам понадобилось бы только лишних тридцать секунд, чтобы спуститься по лестнице, – заметил Рон.

– Время – галлеоны, маленький брат, – отозвался Фред. – В общем, Гарри, присоединяйся к вечеринке. Ушлое Ухо, – добавил он в ответ на удивленное выражение Гарриного лица и опустил шнурок, который теперь стал заметнее, на пол: – Попробуем услышать то, что происходит внизу.

– Поосторожнее... – выдавил Рон, уставившись на Ухо, –...если мама опять заметит...

– Риск – благородное дело. У них сейчас самое важное заседание... – заметил Фред.

И тут открылась дверь, и появилась копна рыжих волос.

– Гарри, привет! – воскликнула младшая сестра Рона Джинни. – Я услышала твой голос, – повернувшись к Фреду и Джорджу, она добавила: – С Ушлыми Ушами ничего не выйдет, она ушла и наложила на дверь кухни Заклинание Невозмутимости.

– С чего ты взяла? – удрученно спросил Джордж.

– Тонкс меня научила, как это распознать, – ответила Джинни. – Бросаешь что попало в дверь и, если от двери все отскакивает даже не долетев, значит она Невозмутима. Я кинула сверху навозную бомбу, она так и улетела, поэтому Ушлое Ухо под дверь не просунешь.

Фред вздохнул:

– Фу... а я так мечтал разузнать, что задумал старина Снейп...

– Снейп? – вскинулся Гарри. – Он здесь?

– Ага, – Джордж тщательно закрыл дверь и присел на одну из кроватей; к нему присоединились Фред и Джинни. – Отчет делает. Сверхсекретный.

– Гад, – лениво добавил Фред.

– Сейчас он на нашей стороне, – с упреком сказала Гермиона.

– От этого он меньшим гадом не становится, – фыркнул Рон, – он так смотрит на нас все время...

– Биллу он тоже не нравится, – добавила Джинни, словно подводя итог под сказанным.

Гарри замялся, злость его еще не прошла, но жажда информации пересилила желание продолжать орать.

Он присел на другую кровать, напротив.

– А Билл здесь? – спросил он. – Я думал, что он работает в Египте?

– Он ушел на кабинетную работу, так что смог вернуться домой и работать на Орден, – объяснил Фред, – он сказал, что гробниц ему не хватает, но... – и тут Фред ухмыльнулся, –...у него есть компенсация.

– Что за компенсация?

– Помнишь эту Флер Делакур? – спросил Джордж, – она теперь работает в "Гринготтсе", «улюшает свой ааанглиски»...

– А Билл частенько дает ей частные уроки, – хихикнул Фред.

– Чарли тоже член Ордена, – продолжил Джордж, – но он пока еще в Румынии. Дамблдор хочет завербовать как можно больше иностранных магов, поэтому в свободное время Чарли налаживает контакты.

– А почему Перси этим не занимается? – удивился Гарри.

Последний раз, когда он слышал о Перси, тот работал в Департаменте междумагического сотрудничества в Министерстве Магии.

После этого вопроса все Уизли и Гермиона мрачно переглянулись.

– Только ради всего, не упоминай Перси при маме и папе, – напряженным голосом сказал Рон.

– Почему?

– Потому что всякий раз, когда они слышат имя Перси, у папы все из рук валится, а мама начинает плакать, – буркнул Фред.

– Это ужасно, – печально подтвердила Джинни.

– Мы с ним еще рассчитаемся, – сказал Джордж с нехарактерным для него угрожающим выражением лица.

– Да что произошло? – спросил Гарри.

– Перси с папой рассорились, – ответил Фред, – я никогда не видел, чтобы папа так орал. Обычно орет мама.

– Через неделю, после того как закончился учебный год, – начал объяснять Рон, – мы как раз должны были приехать вступать в Орден. Перси тогда пришел домой и сказал, что получил повышение.

– Серьезно? – удивился Гарри.

Гарри знал, конечно, что Перси был очень честолюбивым, но ему всегда казалось, что карьера Перси в Министерстве Магии сложилась неудачно: Перси крупно прокололся, вовремя не заметив, что его шеф попал под влияние Лорда Волдеморта (хотя в Министерстве этому и не поверили – они сочли, что мистер Крауч сошел с ума).

– Да, мы тоже удивились, – продолжил Джордж, – потому что после истории с Краучем у Перси начались всякие проблемы. Ему сказали, что он должен был догадаться, что Крауч чокнулся, и сообщить наверх. Но ты же знаешь Перси... Крауч поставил его заместителем и он не пошел жаловаться.

– Так почему же его повысили?

– Вот это самое интересное, – оживился Рон, который был готов о чем угодно говорить, только бы Гарри снова не начал кричать. – Он пришел домой, очень собой довольный... точнее, даже более довольный, чем обычно... если такое бывает... и сказал папе, что ему предложили должность в секретариате Фаджа. Вообще–то для того, кто только год назад закончил Хогвартс – это очень хорошо. Стать Младшим Помощником Министра. Я думаю, он ждал, что папа придет в восторг.

– Но папа в восторг не пошел, – мрачно добавил Фред.

– А почему? – опять спросил Гарри.

– Ну, потому, что Фадж как раз начал трясти все Министерство на предмет обнаружения любых контактов с Дамблдором, – ответил Джордж.

– Имя Дамблдора в последнее время в Министерстве смешали с грязью, – добавил Фред, – они там думают, что своими рассказами о возвращении «Сам‑Знаешь‑Кого», Дамблдор всем только голову морочит...

– По словам папы, Фадж дал ясно понять, что любой, кто заодно с Дамблдором, может освободить помещение.

– Самое главное, что Фадж подозревает папу, потому что знает, как папа дружен с Дамблдором, и вообще всегда считал папу слегка странноватым из–за его зацикленности на магглах.

– Ну а при чем здесь Перси? – ошеломленно спросил Гарри.

– К этом я и веду. Папа считает, что Фадж взял Перси в секретариат, потому что хочет использовать его как шпиона за нашей семьей и Дамблдором.

Гарри присвистнул.

– Держу пари, Перси бы это понравилось.

Рон натянуто рассмеялся:

– Да он просто берсерк. Он сказал... в общем, наговорил кучу ужасных вещей. Сказал, что ему пришлось бороться против папиной скверной репутации еще с тех пор, как он стал работать в Министерстве, сказал, что у папы никогда не было честолюбия, и вот поэтому мы такие... ну ты понимаешь... поэтому у нас никогда не было много денег...

– Что? – недоуменно переспросил Гарри, потому что при последних словах Рона Джинни зашипела, как рассерженная кошка.

– Я знаю... – Рон понизил голос. – Но дальше – больше. Перси сказал, что папа поступил по–идиотски, когда связался с Дамблдором, потому что у Дамблдора крупные неприятности, и папе теперь предстоит расхлебывать их вместе с ним. А он, Перси, знает, на чьей стороне ему лучше быть, а именно на стороне Министерства, и он ставит всех в известность, что он отныне – не член семьи. В тот же вечер он собрал свои манатки и уехал. И теперь в Лондоне живет.

Гарри сквозь зубы выругался. Из всех братьев Рона Перси ему всегда меньше всех нравился, но он и представить не мог, что тот может наговорить таких вещей мистеру Уизли.

– Мама очень правильно поступила, – вяло продолжил Рон, – ты же знаешь ее, обычно она кричит и все такое. А тут она поехала в Лондон, чтобы попробовать поговорить с Перси, но он захлопнул дверь перед ее носом. Я не представляю, что он делает, если встречает папу на работе... делает вид, что не знаком, наверное.

– Но Перси‑то должен знать, что Волдеморт вернулся, – медленно произнес Гарри. – Он же не дурак, он же должен понимать, что мама и папа не станут рисковать без причины.

– Ну да, но... в общем, и о тебе речь зашла... – ответил Рон, искоса поглядывая на Гарри, – Перси сказал, что единственным доказательством служат твои слова и... ну не знаю я... короче он считает, что этого недостаточно.

– Перси верит тому, что пишут в «Ежедневном Пророке», – язвительно добавила Гермиона.

Остальные согласно кивнули.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гарри, обведя глазами присутствующих.

Все посмотрели на него с опаской.

– Ты что... ты не получал «Ежедневный Пророк»! – воскликнула Гермиона.

– Получал... – ответил Гарри.

– Ты... э–э... читал его целиком? – напряженно спросила Гермиона.

– Ну проглядывал заголовки, – осторожно ответил Гарри, – если бы хотели что–нибудь сообщить о Волдеморте, то написали бы на первой полосе, правда?

При упоминании этого имени все вздрогнули. Гермиона поспешила сказать:

– Тебе нужно было читать его подробно, чтобы понять, но они... гм... упоминали о тебе несколько раз в неделю.

– Но я бы заметил...

– Не смог бы заметить, раз читал только первую полосу, – покачав головой, ответила Гермиона. – Я не про большие статьи говорю. Они просто по тебе прохаживаются, ты как шут.

– Что, что?..

– Я понимаю, что это противно, – успокаивающим тоном сказала Гермиона, – но они ведь на основе Ритиных материалов писали.

– Но ведь она уже не пишет в «Ежедневный Пророк»?

– О, нет, она сдержала обещание... у нее выбора не было, – удовлетворенно уточнила Гермиона. – Но она прекрасно подготовила почву для того, чем они сейчас занимаются.

– Так чем именно? – нетерпеливо спросил Гарри.

– Ну, ладно, помнишь, она писала, что ты сошел с ума и рассказывал всем, что у тебя шрам болит и все такое?

– Да, – торопливо ответил Гарри, потому что забыть писанину Риты Скитер было непросто.

– Так вот, они пишут о тебе, что ты – лживый, заброшенный подросток, который мнит из себя трагического героя и что‑то в этом роде, – быстро проговорила Гермиона так, словно от быстроты сказанного слова стали бы для Гарри менее неприятными. – Они продолжают копаться в этих фальшивках о тебе. Если появляется какая–нибудь невероятная история, то они комментируют ее как «рассказ, достойный Гарри Поттера», а если с кем–нибудь происходит курьезное происшествие, то пишут: «будем надеяться, что у этого человека нет шрама на лбу, а то потом нам придется его боготворить»...

– Я не хочу, чтобы меня боготворили... – горячо начал Гарри.

– Я знаю, что ты не хочешь, – испуганно сказала Гермиона. – Я знаю, Гарри. Но видишь, что делается? Тебя хотят выставить человеком, которому уже никто не станет верить. Держу пари на что угодно – за этим стоит Фадж. Они хотят, чтобы все обыватели думали, будто ты просто какой–то глупый мальчик, хвастун, который болтает смешные небылицы, потому что хочет подольше сохранять популярность.

– Я не болтал... я не хочу... Волдеморт убил моих родителей! – взорвался Гарри. – Я популярный потому, что он убил мою семью, но не смог убить меня! Кому нужна такая популярность? Неужели они думают, что я бы сам выбрал себе такую судьбу...

– Мы тебя понимаем, Гарри, – искренне сказала Джинни.

– И, конечно, они ни словом не упомянули о нападении на тебя дементоров, – продолжила Гермиона. – Кто–то приказал им молчать. Хотя бесконтрольные дементоры – это огромный скандал. Не написали даже о том, что ты нарушил Международный Статут Секретности. Мы думали, что об этом напишут, потому что это было бы, как нелепое позерство, в ключе твоего газетного образа. Мы решили, что они выжидают, пока тебя не исключат, а потом дадут ход этой новости... я имею в виду, если тебя исключат, конечно, – торопливо добавила она. – Но на самом деле тебя не исключат, потому что если они будут следовать своим же законам, то против тебя ничего нет.

Речь опять зашла о слушании его дела, а Гарри не хотел думать об этом. Он заметался в поисках новой темы разговора, но был избавлен от необходимости ее найти, потому что с лестницы донеслись шаги.

– Атас...

Фред быстро схватил Ушлое Ухо; раздался громкий треск и они с Джорджем исчезли.

Несколько секунд спустя в дверном проеме появилась миссис Уизли.

– Собрание закончилось, можете спускаться на ужин. Все умирают от желания увидеть тебя, Гарри. А кто разбросал навозные бомбы у кухонной двери?

– Крукшанс, – беззастенчиво солгала Джинни, – он любит с ними играть.

– А–а, – протянула миссис Уизли, – а я думала, что это Кричер2, он иногда делает такие странные вещи. Значит так: не забудьте говорить тише в холле. Джинни, у тебя грязные руки, чем ты занималась? Пожалуйста, иди и помой их перед ужином.

Джинни скорчила всем гримасу и в сопровождении мамы вышла из комнаты, оставив Гарри наедине с Роном и Гермионой. Они оба смотрели на Гарри со страхом, словно боясь, что теперь, когда все ушли, он вновь начнет кричать.

От того, что они так нервничают, Гарри стало неловко.

– Слушайте, я... – пробормотал он.

Но Рон тут же покачал головой, а Гермиона тихо сказала:

– Мы знали, что ты разозлишься, Гарри, мы на тебя не обижаемся, но ты должен понять, мы в самом деле пытались уговорить Дамблдора...

– Да я понял, – прервал ее Гарри.

О Директоре ему тоже не хотелось говорить, потому что от мыслей про Дамблдора он опять начинал злиться.

– Кто такой Кричер? – спросил он.

– Местный домовой эльф, – ответил Рон. – Псих. Никогда таких не встречал.

Гермиона, нахмурившись, посмотрела на Рона:

– Он не псих, Рон.

– Да цель его жизни в том, чтобы его отрезанную голову точно так же повесили на стену, как и голову его матери, – раздраженно бросил Рон. – Гермиона, это что, нормально?

– Ну ладно, может быть он и странный немного, но это не его вина.

Рон посмотрел на Гарри и закатил глаза.

– У Гермионы по‑прежнему одна МОРДА в голове...

– Это не М.О.Р.Д.А! – горячо воскликнула Гермиона. – Это Магическое Общество Раскрепощения Домовых Альтруистов.3 И не только я, но и Дамблдор говорит, что мы должны хорошо относиться к Кричеру.

– Конечно, конечно, – быстро согласился Рон, – пошли, я есть хочу.

Он вышел на лестничную площадку и направился к лестнице, но тут же рванул назад:

– Стойте! – выдохнул он, хватая Гарри и Гермиону за руки. – Они все еще в холле, мы можем что–нибудь подслушать...

Они втроем осторожно выглянули за перила. В темном холле толпились волшебники и ведьмы, включая и охрану Гарри. Все взволнованно шептались. В самом центре группы Гарри заметил голову с черными, грязными волосами и крупный нос своего самого ненавистного в Хогвартсе преподавателя, профессора Снейпа.

Гарри перегнулся через перила: его страшно интересовало, что именно делает Снейп для Ордена Феникса...

Перед его глазами скользнул тонкий шнурок телесного цвета. Посмотрев вверх, этажом выше Гарри увидел Фреда и Джорджа, осторожно опускающих Ушлое Ухо вниз, к темной массе людей. Но через несколько секунд люди внизу направились к входной двери и пропали из поля зрения.

– Черт возьми, – Гарри уловил шепот Фреда, который принялся подтягивать Ушлое Ухо вверх.

Они услышали, как входная дверь открылась, а потом закрылась опять.

– Снейп никогда не ест здесь, – тихо сказал Рон Гарри. – И слава богу. Пошли.

– И не забудь в холле разговаривать потише, Гарри, – шепнула Гермиона.

Миновав ряд голов домовых эльфов на стене, ребята увидели Люпина, миссис Уизли и Тонкс, стоя у входной двери, они магическим образом закрывали за ушедшими ее многочисленные замки и задвижки.

– Мы ужинаем на кухне, – шепнула миссис Уизли, встретив их у подножия лестницы, – Гарри, милый, только иди по залу на цыпочках... вон в ту дверь...

БА–БАХ!
– Тонкс! – вскрикнула миссис Уизли и нервно оглянулась.

– Ох, простите! – взвыла лежащая на полу Тонкс. – Эта дурацкая подставка для зонтиков, я второй раз спотыкаюсь...

Но продолжение ее речи было прервано ужасным, душераздирающим визгом, от которого кровь застыла в жилах.

Побитые молью занавеси, которые Гарри заметил еще раньше, взлетели сами собой, но за ними никакой двери не оказалось. На долю секунды Гарри решил, что он смотрит в окно. Окно, из которого кричит старуха в черной шляпе, и кричит так, словно ее пытают... но потом он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но самый реалистичный, и самый отвратительный, который он когда–либо в жизни видел.

Старуха кричала и изо рта ее стекала слюна, глаза закатились, желтоватая кожа лица натянулась; все прочие портреты в холле тоже проснулись и принялись вопить так, что Гарри даже зажмурился и закрыл руками уши.

Люпин и миссис Уизли бросились к портрету и попытались задернуть занавеси перед старухой, но безуспешно, а она по–прежнему визжала все громче и громче, размахивая когтистыми руками, словно пыталась вцепиться им в лица.

– Шлюха! Подонок! Дерьмецы и мерзавцы! Ублюдки, выродки, уроды, прочь отсюда! Убирайтесь вон из дома моих предков!

Тонкс, беспрестанно извиняясь, поднимала огромную, тяжелую троллью ногу; миссис Уизли оставила попытки задернуть занавеси и побежала по залу, утихомиривая палочкой все прочие портреты, в холл влетел мужчина с длинными черными волосами и чуть не столкнулся с Гарри.

– Замолчи, замолчи, ты, старая карга, ЗАМОЛЧИ! – зарычал он, хватаясь за занавесь, которую бросила миссис Уизли.

Лицо старухи побелело.

– Тыы–ы–ы! – завыла она, выкатив глаза на мужчину. – Проклятый предатель, негодяй, позор нашего рода!

– Я сказал... ЗАТ... КНИСЬ! – рычал мужчина, и с огромным трудом, с помощью Люпина, ему удалось опять задернуть занавеси.

Визг старухи стих и наступила звенящая тишина.

Тяжело дыша и смахивая с лица пряди длинных черных волос, Гаррин крестный Сириус обернулся.

– Здравствуй, Гарри, – мрачно произнес он. – Я смотрю, ты уже познакомился с моей матерью...

-Глава 5-

Дата добавления: 2015-09-01