Совепад

— Что? — машинально переспросил Гарри.

— Он смылся! — воскликнула миссис Фигг, заламывая руки. — Смылся, чтобы купить какие-то дурацкие ворованные котлы! 1 Я его предупредила, что сдеру с него кожу живьем, если он что-нибудь прохлопает... и вот на тебе! Дементоры! Какое счастье, что я предусмотрительно отправила мистера Тибби! Но сейчас нет времени объяснять! Быстрее, мы должны скорее вернуть тебя домой! Ох, я не знаю, что я сделаю! Я его убью!

— Но... — осознание того, что его сумасшедшая старая соседка-кошатница знает, что представляют собой дементоры, для Гарри стало почти таким же ударом, как встреча с ними на этой узкой дорожке, —...вы... вы ведьма?

— Я сквиб, и Мундугусу это известно не хуже, чем мне! И как, он думал, я смогу помочь тебе отбиться от дементоров? Он оставил тебя без всякого прикрытия, а ведь я его предупреждала...

— Так это Мундугус следил за мной? Подождите... это был он! Это он дезаппарировал у моего дома!

— Да, да, да, но к счастью я на всякий случай отправила мистера Тибби сидеть под автомобилем, и он прибежал и предупредил меня, но к тому времени, как я добралась до твоего дома, ты уже ушел... а теперь... ох, что теперь сказать Дамблдору? Ты! — завопила она Дадли, все еще лежащему навзничь на тротуаре. — Поднимай свою жирную задницу, быстро!

— Вы знаете Дамблдора? — уставился на нее Гарри.

— Конечно, я знаю Дамблдора, кто его не знает? Ну давай же, если они вернутся, я ничем не смогу тебе помочь. Мне не удавалось трансфигурировать даже чайный пакетик.

Она наклонилась, вцепилась сухопарыми руками в одну из здоровенных рук Дадли и потащила его:

— Вставай, никчемная туша, вставай!

Но Дадли или не мог, или не хотел двигаться. Он продолжал, дрожа, лежать на земле, а его рот на пепельно-сером лице был плотно сжат.

— Давайте я... — Гарри схватил Дадли за руку и стал его поднимать.

С огромным трудом ему удалось поставить того на ноги. Казалось, что Дадли сейчас вновь рухнет. Его маленькие глазки выкатились из орбит, лицо покрылось бисеринками пота. Как только Гарри отпустил его, тот сразу же зашатался.

— Торопитесь! — истерично воскликнула миссис Фигг.

Гарри обернул одну из тяжелых Дадлиных рук вокруг своих плеч и потащил к дороге, слабея под его весом. Миссис Фигг поковыляла впереди и с беспокойством выглянула за угол.

— Не выпускай из рук палочку, — велела она Гарри, когда они дошли до Уистерия-Уок, — о Статуте Секретности и думать забудь, все равно так или иначе придется расплачиваться — красть, так философский камень...2 А насчет Разумного ограничения применения магии несовершеннолетними... именно этого и боялся Дамблдор... Что там, в конце улицы? А, всего лишь мистер Прентис... не прячь палочку, мальчик, я что, не говорила тебе, что от меня мало толку?

Одновременно держать наготове палочку и буксировать Дадли было очень непросто. Гарри многозначительно ткнул Дадли локтем под ребра, но тот, казалось, утратил всякое желание двигаться самостоятельно. Он тяжело навалился Гарри на плечо и с трудом переступал огромными ножищами.

— Почему вы не сказали мне, что вы сквиб, миссис Фигг? — задыхаясь, спросил Гарри, стараясь держаться ровно. — За все то время, пока я ходил к вам в гости... почему вы ничего мне не сказали?

— Приказ Дамблдора. Я должна была присматривать за тобой, но ничего тебе не говорить, ты еще слишком молод. Как же мне жаль, Гарри, что я тебе так кровь попортила, но Дарсли запретили бы тебе ходить ко мне в гости, если бы решили, что тебе это нравится. Знаешь, это было нелегко... но, клянусь... — патетически произнесла она, опять заламывая руки, —...что Дамблдор обо всем узнает... как мог Мундугус уйти, когда ему положено было дежурить вплоть до полуночи... и где он? Как мне теперь объяснить Дамблдору, что произошло? Я не умею аппарировать.

— У меня есть сова, вы можете ею воспользоваться... — выдавил Гарри, размышляя, сломается ли его позвоночник под весом Дадли, или нет.

— Гарри, ты не понимаешь! Дамблдор должен вмешаться как можно быстрее... у Министерства есть свои способы обнаружить применение магии несовершеннолетними, они узнают раньше, помяни мои слова...

— Но я спасался от дементоров, я был вынужден пользоваться магией... наверняка их куда больше должно волновать с чего это дементоры шляются на Уистерия-Уок?

— Ой, милый мой, мне жаль, но это не так... я боюсь, что... МУНДУГУС ФЛЕТЧЕР, Я ТЕБЯ УБЬЮ!

Раздался громкий треск, и сначала возник крепкий запах перегара пополам с прокуренным душком, а затем прямо перед ними материализовался приземистый небритый мужчина в рваном пальто. У него были короткие кривые ноги, длинные, всклокоченные рыжие волосы и налитые кровью глаза, мешки под которыми придавали ему унылый вид бассет-хаунда. В руке мужчина сжимал серебристый сверток, в котором Гарри сразу же опознал плащ-невидимку.

— Да ты чё, Фигги? — спросил мужчина, переводя глаза с миссис Фигг на Гарри и Дадли. — Чё такого случилось, чтоб засветить прикрытие?

— Какое из тебя прикрытие! — закричала миссис Фигг. — Дементоры случились, ясно тебе, ты, подлый ворюга, халтурщик жалкий!

— Дементоры? — ошеломленно повторил Мундугус. — Хде дементоры?

— Да здесь же, никчемный кусок крысиного помета, здесь! — вопила миссис Фигг. — В твое дежурство на мальчика напали дементоры!

— Иди ты... — промямлил Мундугус, растерянно переводя взгляд с миссис Фигг на Гарри и обратно. — Иди ты... а я...

— А ты гоняешь на барахолку за крадеными котлами! Разве я не говорила тебе, чтобы ты не уходил? Не говорила ТЕБЕ?

— Я... ну ладно... я... — Мундугус выглядел совершенно сконфуженным. - Ну... такое клевое дельце было, понимаешь...

Миссис Фигг вскинула руку, на которой висела авоська, и с размаху хлопнула Мундугуса по лицу и шее. Судя по звяканью, которым сопровождался удар, стало ясно, что авоська полна кошачьих консервов.

— Ух... отстань... отстань... ты, старая летучая мышь! Кто-то ж должон сказать Дамблдору!
— Да... вот... именно...! — миссис Фигг продолжала дубасить кошачьими консервами Мундугуса по всем местам, куда могла дотянуться. — И... лучше... если... это... будешь... ты... потому... что... ты... объяснишь... ему... почему... не... смог... прийти... на... помощь!

— Чепчик попридержи! — завопил Мундугус и пригнулся, закрывая руками голову. — Я пошел... пошел!

И с еще одним громким треском он исчез.

— Надеюсь, Дамблдор убьет его! — исступленно выкрикнула миссис Фигг. — Шагай, Гарри, чего ты ждешь?

Гарри решил не тратить попусту силы на объяснения того, что может двигаться только вместе с основной частью Дадли. Он подтолкнул плечом полубесчувственного кузена и двинулся вперед.

— Я провожу тебя до двери, — сказала миссис Фигг, когда они дошли до Прайвет-Драйв, — на всякий случай, вдруг они еще здесь... ох, какой ужас... тебе пришлось с ними самому бороться... А Дамблдор сказал, что мы должны любой ценой не дать тебе воспользоваться магией... ладно, что теперь плакать о прокисшей микстуре...3 да уж, пустили гномов в сад...4

— А что... — задыхался Гарри, —...Дамблдор... сказал... следить за мной?

— Конечно, — нетерпеливо ответила миссис Фигг, — А ты думал, что он позволит тебе разгуливать в одиночку после того, что случилось в июне? О, господи, мальчик, а мне говорили, что ты сообразительный... в здравом уме... ну давай, заходи внутрь и ни шагу наружу... - добавила она, когда они добрались до дома номер четыре. — Я думаю, с тобой вскорости свяжутся.

— А вы что будете делать? — быстро уточнил у нее Гарри.

— Я пойду домой, — миссис Фигг, оглянула темную улицу и вздрогнула, — я должна ждать следующих инструкций. Только никуда не выходи. Спокойной ночи.

— Подождите, не уходите! Я хочу знать...

Но миссис Фигг уже отправилась прочь, шлепая войлочными тапочками и звеня авоськой.
— Подождите! — крикнул Гарри ей вслед.

У него был миллион вопросов, которые хотелось задать хоть кому-нибудь, кто встречался с Дамблдором, но миссис Фигг уже скрылась в темноте.

Нахмурившись, Гарри поправил Дадли на плече и протащил его несколько последних, мучительных шагов через лужайку дома номер четыре.

В прихожей горел свет. Гарри заткнул палочку за пояс джинсов, позвонил в звонок и увидел, как за рельефным стеклом входной двери появился силуэт тети Петуньи, все вырастая и причудливо искажаясь.

— Дадлик! Уже так поздно... я так волнова... волновалась... Дадлик, в чем дело!

Гарри краем глаза посмотрел на Дадли и успел очень вовремя выскользнуть из-под него. Дадли зашатался, лицо его мертвенно позеленело... а потом он открыл рот и его стошнило точно на дверной коврик.

— ДАДЛИК! Дадлик, что с тобой случилось? Вернон? ВЕРНОН!

Гаррин дядя, спотыкаясь, появился из гостиной, тряся отвисшими усами так, как это происходило всегда, когда он был взволнован. Он бросился вперед на помощь к тете Петунье, пытаясь с наименьшими потерями провести бесчувственного Дадли мимо содержимого его желудка.

— Он болен, Вернон!

— Что с тобой, сынок! Что случилось? Миссис Полкисс дала вам к чаю что-то иностранное?

— Почему ты весь в грязи, дорогой? Ты лежал на земле?

— Подожди... тебя не ограбили, а, сынок?

Тетя Петунья воскликнула:

— Звони в полицию, Вернон! Позвони в полицию! Дадлик, любимый, поговори с мамочкой! Что они с тобой сделали?

Во всей этой суматохе никто, казалось, не замечал Гарри, что его абсолютно устраивало. Ему удалось проскользнуть внутрь прямо перед тем, как дядя Вернон захлопнул дверь и, в то время как Дарсли с грохотом продвигались из прихожей в сторону кухни, Гарри, не привлекая к себе внимания, осторожно шагал в сторону лестницы.

— Кто это сделал, сынок? Скажи нам их имена. Мы проучим их, не волнуйся!

— Тссс! Он пытается что-то сказать, Вернон! Кто это, Дадлик? Скажи мамочке!

Нога Гарри уже ступила на первую ступеньку, когда Дадли обрел дар речи.

— Он.

Гарри застыл с поднятой ногой, повернул голову и приготовился к самому худшему.

— ЭЙ, ПАРЕНЬ! ПОДОЙДИ СЮДА!

Со смешанным чувством страха и злости Гарри убрал ногу со ступеньки и повернулся, следуя за Дарсли.

Идеально чистая, сверкающая кухня после темноты снаружи казалась странно неестественной. Тетя Петунья довела Дадли до стула; вид у него был все еще очень бледный и к тому же очень липкий. Дядя Вернон, остановившись у раковины, маленькими, сузившимися глазками впился в Гарри.

— Что ты сделал моему сыну? — угрожающе прорычал он.

— Ничего, — ответил Гарри, прекрасно понимая, что дядя Вернон не поверит ни одному его слову.

— Что он сделал тебе, Дадлик? — дрожащим голосом спросила тетя Петунья, оттирая Дадлину кожаную куртку от блевотины. — Это было... это было... «то самое», да, деточка? Он пользовался... своей штукой?

Дадли, вздрогнув, слабо кивнул.

— Я не делал этого! — так громко заявил Гарри, что тетя Петунья взвизгнула, а дядя Вернон замахнулся. — Я ничего ему не делал, это был не я, это были...
Но в этот момент в окно кухни влетела клекочущая сова. Чудом избежав столкновения с макушкой дяди Вернона, она пролетела через кухню, выронила из клюва к ногам Гарри большой пергаментный конверт, изящно развернулась, коснувшись холодильника краем крыла, и вылетела прочь, исчезнув в саду.

— СОВЫ! — взревел дядя Вернон, и на его виске вздулись вены. Он шумно захлопнул окно кухни. — ОПЯТЬ СОВЫ! В МОЕМ ДОМЕ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ СОВ!
Но Гарри уже разорвал конверт и вытащил письмо, чувствуя неприятный ком в горле.

Любезный мистер Поттер,

Мы получили сведения, согласно которым Вы воспользовались заклинанием Patronus в двадцать три минуты девятого сего вечера в маггло-обитаемом районе и в присутствии магглов.

В соответствии с Пунктом 70 Декрета о разумном ограничении применения магии несовершеннолетними, Вы подлежите исключению из Школы Волшебства и Ведьмовства Хогвартс.

В ближайшее время представители Министерства посетят Вас по месту Вашего жительства с тем, чтобы уничтожить Вашу палочку.

Поскольку Вы уже однажды получали уведомление от должностного лица по факту аналогичного нарушения, то, в соответствии со Статьей 13 Статута Секретности Международной Конфедерации Волхвов, мы вынуждены поставить Вас в известность о том, что Вам надлежит присутствовать на дисциплинарном слушании, которое состоится в 9 утра двенадцатого августа в Министерстве Магии.

Всего наилучшего,

искренне Ваша,

Мафальда Хопкерк 5

Отдел противозаконного использования магии

Министерство Магии

Гарри прочел письмо дважды. То, что говорили сейчас дядя Вернон и тетя Петунья, до него не доходило. В голове было совершенно пусто. Один-единственный факт, как капкан, парализовал мозг. Он исключен из Хогвартса. Навсегда. И больше туда никогда не вернется.

Он поднял глаза на Дарсли. Дядя Вернон, с багровым лицом, все еще потрясал кулаками, тетя Петунья опять обнимала Дадли, который снова блевал.

Во временно парализованном мозгу Гарри, кажется, слегка прояснилось. «В ближайшее время представители Министерства посетят Вас по месту вашего жительства с тем, чтобы уничтожить Вашу палочку».

Был только один выход. Ему нужно бежать — прямо сейчас. Куда ему пойти, Гарри не знал, но в одном был уверен: в Хогвартсе ли, или вне его, палочка ему необходима. Плохо отдавая себе отчет в том, что делает, Гарри вытащил палочку и повернулся к выходу из кухни.

— Куда ты собрался? — заорал дядя Вернон. Поскольку Гарри ничего не ответил, он бросился через кухню, чтобы телом закрыть выход: — Я с тобой еще не закончил, парень!

— Уйдите с дороги, — тихо сказал Гарри.

— Ты останешься здесь и объяснишь, почему мой сын...

— Если вы не уйдете с дороги, я вас заколдую, — произнес Гарри, поднимая палочку.
— Ты не имеешь право поднимать на меня это! — зарычал дядя Вернон. — Я знаю, что тебе не разрешено пользоваться этим вне того дурдома, который ты называешь школой!

— Из дурдома меня отчислили, — ровно ответил Гарри, — так что я могу делать то, что мне нравится. Считаю до трех. Раз... Два...

В кухне раздался громкий ТРЕСК.

Тетя Петунья заверещала, дядя Вернон ахнул и пригнулся, а Гарри, уже трижды за эту ночь не сделавший ничего, чтобы вызвать очередной переполох, оглянулся, пытаясь определить источник шума. Источником оказалась ошеломленная и взъерошенная сова-сипуха, которая только что столкнулась с закрытым окном и сейчас сидела на подоконнике.

Проигнорировав мучительный вопль дяди Вернона «СОВЫ!», Гарри прошел через кухню и открыл окно. Сова вытянула лапу, к которой был привязан небольшой пергаментный свиток, отряхнулась, и как только Гарри подхватил письмо, унеслась прочь. Дрожащими руками Гарри развернул второе послание, которое было написано очень торопливым почерком и заляпано черными кляксами.

Гарри,
Дамблдор только что прибыл в Министерство и попробует все уладить. НЕ ВЫХОДИ ИЗ ДОМА ТЕТИ И ДЯДИ. НЕ КОЛДУЙ БОЛЬШЕ. НЕ ОТДАВАЙ ПАЛОЧКУ.

Артур Уизли.

Дамблдор попробует все уладить... что это значит? У Дамблдора достаточно влияния, чтобы противодействовать Министерству Магии? Значит, есть шанс, что ему позволят вернуться в Хогвартс? Маленький лучик надежды сверкнул в душе Гарри, но тотчас был потушен паникой — как же можно отказаться отдавать палочку, не пользуясь магией?

Ему придется вступить в поединок с представителями Министерства, но поступи он так, тогда ему повезет, если он Азкабана избежит, не говоря уже об исключении.
Рассудок его бился в клетке... можно сбежать и рисковать попасться министерским ищейкам, или остаться и ждать, пока они найдут его здесь. Первый вариант намного привлекательней, но Гарри понимал, что мистер Уизли желает ему только добра... в конце концов, однажды Дамблдор уже разобрался с гораздо худшим делом.

— Хорошо, — пробормотал Гарри, — я передумал, я остаюсь.

Он повернулся назад к столу и столкнулся с Дадли и тетей Петуньей. Всех Дарсли, казалось, ошеломила резкая перемена его курса. Тетя Петунья в отчаянии посмотрела на дядю Вернона, у которого вена на багровом виске вздулась пуще прежнего.

— Откуда все эти проклятые совы? — прохрипел он.

— Первая из Министерства Магии о моем исключении... — ровно ответил Гарри.

Он прислушивался к любому шуму снаружи, чтобы заблаговременно определить появление представителей Министерства, а это проще будет сделать, если отвечать на вопросы дяди Вернона тихо и спокойно, чем если довести его до состояния белого каления.

—...А вторая от папы моего друга Рона, который работает в Министерстве.

— Министерстве Магии? — заревел дядя Вернон. — Такие люди, как ты — в правительстве? Теперь понятно, почему страна катится ко всем чертям!

Поскольку Гарри не ответил, дядя Вернон впился в него взглядом, а потом выплюнул:

— И почему тебя исключили?

— Потому что я колдовал.

— АГА! — громогласно воскликнул дядя Вернон и стукнул кулаком по дверце холодильника.

Холодильник, подпрыгнув, открылся, и из него вывалились на пол и лопнули Дадлины диетические йогурты.

— Так ты признаёшься! Что ты сделал с Дадли?

— Ничего, — уже чуть менее уравновешенно ответил Гарри, — это был не я...

— О-он... — неожиданно пробормотал Дадли.

Дядя Вернон и тетя Петунья сразу же одновременно замахали на Гарри руками, чтобы заставить его замолчать, и нагнулись к Дадли.

— Продолжай, сынок, — сказал дядя Вернон. — Что он сделал?

— Скажи нам, деточка, — зашептала тетя Петунья.

— Он на меня палочку наставил... — бормотал Дадли.

— Да, наставил, но не использовал ее... — сердито начал Гарри, — а...

— МОЛЧИ! — в унисон завопили дядя Вернон и тетя Петунья.

— Продолжай, сынок, — повторил дядя Вернон, неистово тряся усами.

— Все стало темно... — дрожа, хрипло продолжил Дадли, —...совсем темно. А потом я у-услышал... это. У себя в г-голове...

Дядя Вернон и тетя Петунья обменялись взглядами полными безотчетного ужаса. Если самым ненавистным для них была магия, за которой следовали соседи, тратящие больше воды на полив лужаек, чем они сами, то люди, слышащие голоса, уверенно замыкали первую десятку и определенно находились уже на крайней ступени падения. Они, должно быть, решили, что Дадли потерял рассудок.

— Что ты услышал, зайчик? — побледнев, выдохнула тетя Петунья, со слезами на глазах.

Но Дадли, похоже, был не в состоянии закончить мысль. Он снова задрожал и затряс большой белобрысой головой. Несмотря на паническое оцепенение, охватившее Гарри после первой совы, он ощутил некоторое любопытство. Дементоры заставляли человека переживать заново самые худшие моменты его жизни. Что же пришлось выслушать испорченному, избалованному, наглому Дадли, что так напугало его?

— Почему ты упал, сынок? — неестественно тихим голосом, как у постели тяжело больного, спросил дядя Вернон.

— Я с-споткнулся... — дрожа, пробормотал Дадли. —...А потом...

Он схватился за могучую грудь. Гарри понял, что тот вспомнил липкий холод, который заполняет внутренности, когда из тебя высасывают надежду и счастье.

—...Ужасно... — прохрипел Дадли, —...холодно... очень холодно...

— Понятно, — деланно спокойным тоном произнес дядя Вернон.

Тетя Петунья взволнованно положила руку на лоб Дадли, чтобы проверить его температуру.

— А потом что произошло, Дадлик?

— Я почувствовал... почу-увствовал... как будто... будто...

— Как будто ты уже никогда больше не будешь счастлив, — безотчетно закончил Гарри.

— Да... — дрожа всем телом, прошептал Дадли.

— Так! — заключил дядя Вернон голосом, обретшим свою обычную мощь, и выпрямился. — Ты навел какой-то дурман на моего сына, чтобы он слышал голоса и думал, что... что он обречен на нищету, или еще чего, так?

— Сколько раз мне нужно сказать вам? — повысив голос и начиная злиться, ответил Гарри. — Это был не я! Это были дементоры!

— Что это за ерунда такая?

— Де - мен - то - ры, - медленно и четко повторил Гарри, — их было двое.

— И что это за проклятые дементоры?

— Они охраняют магическую тюрьму Азкабан, — вдруг сказала тетя Петунья.

Наступила тишина. Спустя пару секунд тетя Петунья закрыла себе рукой рот, как будто ляпнула что-то в высшей степени неприличное. Дядя Вернон молча таращился на нее. Гарри судорожно пытался сообразить. Ну, пусть миссис Фигг... но тетя Петунья?

— Откуда вы знаете? — только и смог выдавить он.

Тетя Петунья стояла с таким видом, словно сама себе удивлялась. Она испуганно и пристыжено посмотрела на дядю Вернона, потом опустила немного руку, демонстрируя лошадиные зубы.

— Я слышала... как тот проклятый мальчишка... ей про них рассказывал... много лет назад, — сбивчиво произнесла она.

— Если вы имеете в виду моих маму и папу, то почему вы не называете их по именам? — с вызовом спросил Гарри.

Но тетя Петунья была ужасно взволнована и даже не обратила на него внимания.
Гарри был просто ошарашен. Кроме единственного приступа бешенства, несколько лет назад, во время которого тетя Петунья кричала, что его мать была ненормальной, он больше никогда не слышал от нее упоминаний о сестре. Он был изумлен, что она хранила в памяти эти обрывочные сведения о магическом мире так долго, и так долго изо всех сил делала вид, что этого мира не существует.

Дядя Вернон открыл рот, потом закрыл его, потом опять открыл, закрыл и, наконец, очевидно с трудом вспомнив, как нужно разговаривать, открыл в третий раз и прохрипел:

— Так... значит... они... э-э... они... э-э... они на самом деле... существуют... эти демен... как то бишь?

Тетя Петунья кивнула.

Дядя Вернон перевел взгляд с тети Петуньи на Дадли, потом на Гарри, как будто надеясь, что кто-нибудь из них скажет: «Обдурили дурака!..», но поскольку никто из них так и не сделал этого, он опять открыл рот, но от необходимости подыскивать слова его избавило появление третьей за вечер совы.

Сова влетела в незакрытое окно, как покрытое перьями пушечное ядро, и с грохотом приземлилась на кухонный стол, заставив всех троих Дарсли подскочить от ужаса. Гарри вынул из совиного клюва уже второй официальный с виду конверт и надорвал его. Когда он доставал письмо, сова уже исчезла в ночи.

— Хватит... мерзких... сов... — смятенно пробормотал дядя Вернон и, протопав к окну, захлопнул его.

Любезный мистер Поттер,

В дополнение к письму, полученному Вами примерно двадцать две минуты назад, Министерство Магии сообщает о пересмотре своего решения относительно немедленного уничтожения Вашей палочки. Вы можете сохранить Вашу палочку до дисциплинарного слушания по Вашему делу двенадцатого августа, на котором будет принято официальное решение.

Вследствие переговоров с Директором Школы Волшебства и Ведьмовства Хогвартс Министерство согласилось с тем, что вопрос Вашего исключения будет также рассмотрен позже. В настоящий момент Вы считаетесь временно исключенным из Школы вплоть до последующих решений.

С наилучшими пожеланиями,

искренне Ваша,

Мафальда Хопкерк

Отдел противозаконного использования магии

Министерство Магии

Это письмо Гарри прочел трижды. Хотя страхи и не торопились рассеиваться, но на смену тяжелому отчаянию пришло небольшое облегчение от осознания того, что он еще не окончательно исключен. Кажется, все зависит от слушания его дела двенадцатого августа.
— Ну, — спросил дядя Вернон, отрывая Гарри от раздумий, — что на этот раз? Тебе уже вынесли приговор? У вас там есть смертная казнь? — с запоздалой надеждой добавил он.

— Мне нужно присутствовать на слушании, — сказал Гарри.

— И там тебя приговорят?

— Видимо, да.

— Будем надеяться, — злобно буркнул дядя Вернон.

— Хорошо... раз это все... — Гарри встал.

Ему отчаянно хотелось остаться одному, подумать, может быть послать письмо Рону, Гермионе или Сириусу.

— НЕТ, МЕРЗАВЕЦ ТЫ ЭТАКИЙ, ЕЩЕ НЕ ВСЕ! — заорал дядя Вернон. — СЯДЬ НА МЕСТО!

— Что еще? — нетерпеливо спросил Гарри.

— ДАДЛИ! — рычал дядя Вернон. — Я хочу узнать, что случилось с моим сыном!

— ПРЕКРАСНО! — взвился Гарри, и от гнева с конца палочки, все еще зажатой у него в кулаке, сорвались красные и золотые искры.

Все трое Дарсли испуганно вздрогнули.

— Мы с Дадли были на дорожке между Магнолия-Кресчент и Уистерия-Уок, - торопливо заговорил Гарри, пытаясь обуздать бешенство. — Дадли спорил со мной, я вытащил палочку, но не воспользовался ей. Потом появились два дементора...

— Да ЧТО это за такие деметры? — гневно воскликнул дядя Вернон. — Что они ДЕЛАЮТ?

— Я же сказал вам — они высасывают из вас все счастье, - сказал Гарри. — А если им подворачивается возможность, то целуют.

— Целуют? — вытаращил глаза дядя Вернон. — Целуют?

— Так называется, когда они высасывают душу через рот.

Тетя Петуния сдавленно вскрикнула:

— Его душу? Они же не забрали... у него же осталась...

Она схватила Дадли за плечи и встряхнула, словно пытаясь на слух определить, гремит ли внутри него душа.

— Конечно, они не забрали его душу, иначе это было бы заметно, — раздраженно ответил Гарри.

— Сынок, ты разделался с ними, да? — произнес дядя Вернон с видом человека, который пытается вернуть беседу в привычное для него русло. — Дал им пару навесных слева, а?

— Дементорам нельзя дать пару навесных слева, — процедил Гарри.

— Тогда чего он в порядке? — разбушевался дядя Вернон. — Почему он... с душой?

— Потому, что я вызвал Патронуса...

ВЖИХ! С грохотом, хлопаньем крыльев, в клубах пыли из камина вывалилась четвертая сова.

— ВО ИМЯ ВСЕГО СВЯТОГО! — взревел дядя Вернон, комкая усы в кулаке, чего с ним не происходило уже очень давно. — У МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ СОВ, Я НЕ ПОТЕРПЛЮ ЭТОГО! Я СКАЗАЛ ТЕБЕ!

Но Гарри уже снимал пергаментный свиток с совиной лапы. Он был так уверен, что это письмо от Дамблдора, которое объяснит все — дементоров, Миссис Фигг, решение Министерства, и то, как он, Дамблдор, намеревается все уладить, - что впервые в жизни был разочарован, узнав почерк Сириуса. Не обращая внимания на продолжающийся пафосный монолог дяди Вернона о совах и морщась от второго облака пыли, поднятого совой, которая вылетела обратно через дымоход, Гарри прочел письмо Сириуса.

Артур только что сообщил нам, что произошло. Больше не выходи из дому, что бы ни случилось.

Гарри счел это настолько неадекватным случившемуся сегодняшним вечером, что даже перевернул пергамент, ища вторую часть письма, но там больше ничего не оказалось.

И тут он снова почувствовал, как в нем закипает гнев. Неужели никто так и не собирается сказать ему: «Хорошо сработано!» — за то, что он без посторонней помощи справился с двумя дементорами! И Мистер Уизли, и Сириус ведут себя так, будто он нашалил, и приберегают нагоняй до того момента, пока не оценят нанесенный ущерб.

—...Да что же это за кучу сов навалило в моем доме. Я этого не потерплю, парень, я этого не потерплю...

— Я не могу запретить совам прилетать, — отрезал Гарри, сжимая письмо Сириуса в кулаке.

— Я хочу правды о том, что произошло сегодня вечером! — рявкнул дядя Вернон. — Если эти дементорки такое устроили с Дадли, то каким образом ты уцелел? Ты сделал "сам-знаешь-что", признавайся!

Гарри сделал глубокий вздох. У него опять начала болеть голова. Больше всего на свете ему сейчас хотелось убраться из кухни, подальше от Дарсли.

— Да, я пользовался заклинанием Patronus, чтобы избавиться от дементоров, — сказал он, сдерживаясь изо всех сил. — Это единственная возможность с ними справиться.
— Но что эти дементоиды делали в Литтл-Уингинге? — возмущенным тоном вопросил дядя Вернон.

— Не могу вам сказать, — устало ответил Гарри. — Никаких идей.

Голова у него раскалывалась от яркого света. Гнев постепенно угас. Он чувствовал себя вымотанным и опустошенным. Дарсли уставились на него.

— Это все ты, — с нажимом сказал дядя Вернон. — Это из-за тебя, парень, я знаю... Иначе зачем бы им еще здесь появляться? Зачем еще им нужно было свалиться именно в тот переулок? Ты единственный... единственный... — по-видимому, он не мог заставить себя произнести слово «волшебник», — единственный "сам-знаешь-кто" на сотню миль в округе.

— Я не знаю, почему они оказались здесь.

Но после слов дяди Вернона измученный мозг Гарри воспрял с новой силой. Почему дементоры появились в Литтл-Уингинге? Как могло случиться так, что они оказались на одной дорожке с Гарри? Или их подослали? Министерство Магии потеряло контроль над дементорами? Неужели они оставили Азкабан и присоединились к Волдеморту, как и предсказывал Дамблдор?

— Эти демемберы охраняют какую-то тюрьму для извращенцев? — спросил дядя Вернон, невольно повторяя ход Гарриных рассуждений.

— Да, — ответил Гарри.

Если бы только голова перестала болеть, если бы только он смог уйти из кухни в темную спальню и подумать...

— Ага! Они пришли тебя арестовать! — торжествующе воскликнул дядя Вернон, с видом человека, нашедшего, наконец, правильное решение. — Вот так вот, да, парень? Ты нарушил закон!

— Конечно нет, — Гарри покачал головой, словно отгоняя муху.

Мысли его разбегались.

— Тогда почему?..

— Наверное, это он их послал, — тихо сказал Гарри, скорее самому себе, чем дядя Вернону.

— Кто — он? Кто их послал?

— Лорд Волдеморт, — ответил Гарри.

Он рассеянно отметил, как странно, что Дарсли, которые дергались, морщились и верещали, едва заслышав слова «волшебник», «магия» или «палочка», могли без малейшего трепета слышать имя самого темного мага всех времен.

— Лорд... как его там, — нахмурился дядя Вернон и его поросячьих глазках промелькнуло какое-то понимание. — Я слышал это имя... это тот, кто...

— Убил моих родителей, — вяло закончил Гарри.

— Но он исчез, — нетерпеливо возразил дядя Вернон, которому в голову не приходило, что смерть родителей Гарри может быть тягостной темой для него. — Тот здоровенный малый так сказал. Он исчез.

— Он вернулся, — вымученно пояснил Гарри.

Было очень странно здесь, в стерильно чистой кухне тети Петуньи, рядом с последней моделью холодильника и широкоэкранным телевизором, спокойно разговаривать о Лорде Волдеморте с дядей Верноном. Появление дементоров в Литтл-Уингинге словно сломало высокую невидимую стену, которая разделяла непоколебимо немагический мир Прайвет-Драйв и потусторонний мир, две разных жизни Гарри смешались, и все пошло кувырком. Дарсли расспрашивали о подробностях магического мира, а Миссис Фигг знала Альбуса Дамблдора; над Литтл-Уингингом пролетали дементоры, а сам Гарри мог никогда больше не вернуться в Хогвартс.

Голова Гарри пульсировала от боли все сильнее.

— Вернулся? — прошептала тетя Петунья.

Она смотрела на Гарри так, как никогда раньше не смотрела на него. И внезапно, впервые в жизни, Гарри по-настоящему осознал, что тетя Петуния была сестрой его мамы. Сложно сказать, почему это так поразило его. Но сейчас было ясно одно - в этой комнате он не единственный, кто имеет представление обо всей сути тайного могущества Лорда Волдеморта. Тетя Петунья никогда прежде так на него не смотрела. Ее большие бледные глаза (настолько непохожие на глаза ее сестры), сейчас не суживались от неприязни или гнева, они были широко раскрыты и испуганны. Яростный довод, которым тетя Петунья старательно отгораживалась всю Гаррину жизнь — утверждая, что нет никакой магии, и нет никакого другого мира, кроме того, где живут они с дядей Верноном — казалось, был посрамлен.

— Да, — сказал Гарри, теперь обращаясь непосредственно к тете Петунье, — он вернулся месяц назад. Я его видел.

Руки тети Петуньи вцепились в массивные, одетые в кожу плечи Дадли.

— Подождите, — дядя Вернон переводил глаза с жены на Гарри и обратно, очевидно ошеломленный беспрецедентным пониманием, возникшим между ними. — Подожди. Этот Лорд Вольдемар вернулся, ты говоришь?

— Да.

— Тот, кто убил твоих родителей?

— Да.

— И теперь он послал за тобой этих... демезидоров?

— Похоже на то, — кивнул Гарри.

— Ясно, — сказал дядя Вернон, переводя взгляд с побледневшей жены на Гарри и подтягивая штаны. Его словно распирало изнутри, багровое лицо его заколыхалось перед глазами Гарри: — Ладно, я все понял, — он вздохнул поглубже, и на груди у него туго натянулась рубашка. — Ты можешь убираться из этого дома, парень!

— Что? — переспросил Гарри.

— Что слышал! ВОН! — Дядя Вернон заорал так, что даже тетя Петунья и Дадли подпрыгнули, — ВОН! ВОН ОТСЮДА! Я должен был сделать это еще много лет назад! Совы прилетают сюда, как в санаторий, пудинги взрываются, половина гостиной разрушена, у Дадли растет хвост, Мардж висит под потолком, а вокруг дома летает этот Форд Англия! ВОН! ВОН! С меня довольно! Ты — уже прошлое! Тебе нечего делать здесь, раз за тобой охотятся какие-то полоумные! Ты не будешь втягивать в это мою жену и сына! Мне твои проблемы не нужны! Если ты кончишь так же, как твои никчемные родители, туда тебе и дорога! ВОН!

Гарри прирос к полу, сжимая в левой руке письма из Министерства, от мистера Уизли и Сириуса. «Больше не выходи из дому, что бы ни случилось. НЕ УХОДИ ИЗ ДОМА ТВОИХ ДЯДИ И ТЕТИ».

— Ты слышишь меня! — дядя Вернон, нагнулся вперед так, что его массивная багровая физиономия оказалась к Гарри вплотную, и на него даже попадали брызги слюны. — Убирайся отсюда! Ты же сам так хотел уйти полчаса назад! Теперь я тебе говорю! Убирайся прочь и никогда больше не переступай порог моего дома! Я вообще не знаю, почему мы с самого начала тебя взяли, Мардж была права, тебя надо было отдать в приют! Мы тут распинались, думали, что сможем выбить из тебя эту дурь, сможем сделать из тебя нормального, но ты был испорченным с самого рождения, и хватит уже с меня... Совы!

Пятая сова спустилась по дымоходу так быстро, что чуть не ударилась об пол, но тут же с громким клекотом взмыла вверх. Гарри протянул руку, чтобы схватить письмо в алом конверте, но сова пролетела над самой его головой прямо на тетю Петунью. Та вскрикнула и пригнулась, закрывая лицо руками. Сова уронила красный конверт ей прямо на голову, развернулась и вылетела через дымоход наружу.

Гарри рванулся вперед, чтобы схватить письмо, но тетя Петуния его опередила.

— Можете открывать его, если хотите, — крикнул Гарри, — но я все равно услышу, что там! Это вопиллер.

— Брось это, Петунья! — орал дядя Вернон. — Не прикасайся к нему, может это опасно!

— Оно адресовано мне, — дрожащим голосом сказала тетя Петунья. — Оно мне адресовано, погляди, Вернон! «Миссис Петунье Дарсли, Кухня, Дом номер 4, Прайвет‑Драйв»...

Она испуганно ловила ртом воздух. Красный конверт начал дымиться.

— Открывайте его! — уговаривал ее Гарри. — Все равно, так или иначе, это случится. Давайте, открывайте же!

— Нет.

Рука тети Петуньи дрожала. Она безумно оглянула кухню, словно ища запасной выход, но слишком поздно — конверт вспыхнул. Тетя Петунья закричала и бросила его.

Кухню заполнил трубный глас из горящего на столе конверта, эхом отзываясь от стен:
— Помяни мои слова, Петунья.

Тетя Петунья в предобморочном состоянии сползла на стул рядом с Дадли, спрятав лицо в ладонях. Остатки конверта медленно истлевали в золу.

— Что это? — хрипло спросил дядя Вернон. — Что... значит... Петунья?

Тетя Петунья молчала. Дадли тупо глядел на мать, отвесив нижнюю челюсть. Тишина становилась угрожающей. Гарри в полном недоумении следил за тетей, чувствуя, что голова его сейчас от боли расколется.

— Петунья, дорогая? — робко позвал дядя Вернон. — П-петунья?

Она подняла голову. Все еще дрожа. Сглотнула.

— Мальчик... мальчик должен остаться, Вернон, — выдавила она.

— Ч-что?

— Он останется, — повторила она.

На Гарри она не смотрела. Затем поднялась на ноги.

— Он... но Петунья...

— Если мы выгоним его, соседи начнут сплетничать, — хотя тетя Петунья все еще была ужасно бледной, но обычная оживленная едкая манера разговаривать к ней уже вернулась. — Они будут задавать щекотливые вопросы, захотят узнать, куда он подевался. Мы должны его оставить.

Дядя Вернон сдувался, как старая покрышка.

— Но, Петунья, дорогая...

Тетя Петунья его проигнорировала. Она повернулась к Гарри.

— Ты будешь сидеть в своей комнате, — сказала она. — И из дома ни шагу. А теперь отправляйся спать.

Гарри не тронулся с места.

— От кого был этот вопиллер?

— Не задавай вопросов, — отрезала тетя Петунья,

— Вы что, общаетесь с магами?

— Я сказала, чтобы ты шел спать!

— Что это значит? Что именно нужно помнить?

— Ложись спать!

— Но какие?..

— ТЫ СЛЫШАЛ, ЧТО СКАЗАЛА ТВОЯ ТЕТЯ? НЕМЕДЛЕННО В КРОВАТЬ!

-Глава 3-

Дата добавления: 2015-09-01