Авангард. На меня только что напали дементоры и меня могут выгнать из Хогвартса

На меня только что напали дементоры и меня могут выгнать из Хогвартса. Я хочу знать, в чем дело, и когда я смогу отсюда уйти.

Гарри трижды написал эти слова в отдельных пергаментных свитках, как только добрался до своего стола в темной спальне. Первый он адресовал Сириусу, второй – Рону, а третий – Гермионе. Его сова Хедвига охотилась, ее клетка пустовала на столе.

Ожидая ее возвращения, Гарри принялся расхаживать по спальне, в висках стучало, в голове царила такая неразбериха, что даже спать уже не хотелось, хотя ужасно слезились глаза. После буксировки Дадли до дома ныла поясница, а синяки от ударов об окно и о Дадлин кулак мучительно саднили.

Охваченный гневом и отчаянием, он ходил взад–вперед, сжимая кулаки и скрипя зубами всякий раз, когда угрюмо взглядывал на усыпанное звездами ночное небо. К нему подослали дементоров, миссис Фигг и, даже, Мундугус Флетчер, и те были посвящены в тайну, его почти исключили из Хогвартса и вызвали на разборки в Министерство Магии – и при всем этом никто не мог объяснить ему, что же происходит.

И о чем, о чем был этот вопиллер? Чей это голос так грозно гремел в кухне?

Как же он оказался в такой переделке, причем без всяких объяснений? Почему все относятся к нему, как к непослушному ребенку? Не колдуй, оставайся в доме...

Походя, от раздражения Гарри пнул свой школьный сундук, но это не помогло: стало только хуже, потому что в дополнение к прочим увечьям теперь еще и палец на ноге заболел.

Когда он в очередной раз прохромал мимо окна, в него, как маленькое привидение, с тихим шелестом крыльев влетела Хедвига.

– Наконец‑то! – воскликнул Гарри, когда она села на крышку клетки. – Попозже доешь, у меня есть для тебя работа!

Круглые, большие цвета янтаря глаза Хедвиги пристально и укоризненно следили за ним поверх зажатой в клюве дохлой лягушки.

– Иди сюда, – позвал ее Гарри и, обернув кожаным шнурком маленькие пергаментные свитки, привязал их Хедвиге на чешуйчатую лапку. – Отнеси их Сириусу, Рону и Гермионе прямо в руки и не возвращайся без настоящих длинных ответов. Клюй их до тех пор, пока они не напишут побольше, ясно?

Хедвига приглушенно ухнула, все еще не выпуская из клюва лягушку.

– Давай, отправляйся, – подтолкнул ее Гарри.

Она тут же улетела. Сразу, как только сова исчезла, Гарри, не раздеваясь, упал на кровать, и стал смотреть в темный потолок. Вдобавок ко всему теперь еще он чувствовал себя виноватым перед Хедвигой: здесь, в доме номер четыре по Прайвет–Драйв, она была ему единственным другом. Нужно будет с ней помириться, когда она вернется с ответами от Сириуса, Рона и Гермионы.

Они должны ответить быстро – не могут же они проигнорировать нападение дементоров. Наверное, завтра он проснется, и его будут ждать три толстых письма, полных утешений и планов по поводу его немедленной переправки в Нору. На такой приятной мысли к нему подкрался сон, и Гарри уже больше ни о чем не думал.

* * *

Но на следующее утро Хедвига не вернулась. Гарри провел весь день в своей комнате, покидая ее только за тем, чтобы сходить в ванную. Три раза за день тетя Петунья проталкивала ему еду в кошачью дверцу, которую сделал дядя Вернон три года назад. Каждый раз, заслышав, что она приближается, Гарри пытался расспросить ее о вопиллере, но с таким же успехом можно было добиваться ответа от дверной ручки. Все остальное время Дарсли держались подальше от его комнаты. Гарри не собирался настаивать на общении: еще одна стычка ни к чему не приведет, разве что разозлит его настолько, что он опять воспользуется запрещенной магией.

И так продолжалось целых три дня.

У Гарри попеременно то начинался приступ беспокойной активности, которой не находилось никакого применения, и он мерял шагами комнату, злясь на всех за то, что его оставили одного расхлебывать эту кашу, то он впадал в апатию, часами лежа на кровати, в оцепенении вперив взор в пространство, и с ужасом размышлял о предстоящем разбирательстве в Министерстве.

А что если решение будет не в его пользу? Что если его все-таки исключат из школы и сломают пополам его палочку? Что тогда ему делать, куда податься? Он не может вернуться и все время жить с Дарсли, тем более теперь, когда знает о существовании другого мира, к которому принадлежит уже всей душой.

Может быть, можно пожить у Сириуса, как тот предлагал еще год назад, до того, как вынужден был вновь скрыться от Министерства? Разрешат ли Гарри жить там одному, ведь он еще несовершеннолетний? Или вопрос о месте будущего жилья решат за него? Может быть, пренебрежение Международным Статутом Секретности это такое серьезное правонарушение, что его посадят в Азкабан?

Всякий раз, когда Гарри на ум приходила эта мысль, он вскакивал и снова начинал расхаживать по комнате.

Вечером четвертого дня после того, как улетела Хедвига, Гарри лежал в очередном приступе апатии и бессмысленно разглядывал потолок.

И тут в спальню вошел его дядя. Гарри медленно перевел на него взгляд: дядя Вернон был одет в свой лучший костюм и выглядел чрезвычайно самодовольно.

– Мы уходим, – сказал он.

– Простите?..

– Мы... то есть твоя тетя, Дадли и я, мы уходим.

– Прекрасно, – меланхолично ответил Гарри, вернувшись к созерцанию потолка.

– Ты не должен выходить из спальни, пока нас нет.

– Хорошо.

– Ты не должен трогать телевизор, стереосистему и другое наше имущество.

– Ладно.

– Ты не должен воровать продукты из холодильника.

– Хорошо.

– Я собираюсь тебя запереть.

– Запирайте.

Дядя Вернон уставился на Гарри, с крайним подозрением отнесясь к отсутствию возражений, а потом протопал из комнаты и закрыл за собой дверь. Гарри услышал сначала, как в замке повернулся ключ, а потом, как дядя Вернон грузно спускается по лестнице.

Через несколько минут раздалось хлопанье автомобильных дверец, гул заведенного двигателя, и безошибочный шум отъезжающего автомобиля.

По поводу отъезда Дарсли у Гарри не было ни малейшего сожаления. Ему было совершенно безразлично, есть они в доме или их нет. Ему даже не хотелось вставать и включать свет.

В комнате становилось все темнее, и Гарри стал вслушиваться в ночные шорохи за окном, которое держал все время открытым, надеясь, что Хедвига вернется. Пустой дом наполнился скрипами, бульканьем труб, к которому Гарри оцепенело прислушивался, размышляя ни-о-чем и мучаясь.

И вдруг, очень четко, он услышал треск в кухне, этажом ниже. Он подскочил на кровати, сел и навострил уши. Дарсли не могли вернуться так скоро, тем более что шума подъехавшего автомобиля он не слышал.

Несколько секунд стояла тишина, а потом Гарри услышал голоса. «Грабители», решил он, бесшумно вставая с кровати – но через долю секунды сообразил, что грабители не разговаривали бы так громко, как те люди, что сейчас ходили по кухне, нисколько не заботясь, что их услышат.

Гарри схватил палочку с прикроватного столика и скользнул к двери своей комнаты, чутко прислушиваясь. Через несколько секунд щелкнул замок, Гарри вздрогнул, дверь распахнулась.

Он неподвижно смотрел на зияющий чернотой дверной проем, пытаясь уловить еще хоть какой‑нибудь звук, но было совершенно тихо. Поколебавшись немного, он выскользнул из комнаты и тихо подкрался к верхней ступеньке лестницы.

И сердце у него ушло в пятки. Внизу в темной прихожей стояли люди, судя по силуэтам на фоне окна, в которое светил уличный фонарь, их было восемь или девять. И насколько Гарри мог разобрать, все они смотрели на него.

– Убери свою палочку парень, пока глаз никому не выколол, – проговорил низкий, хриплый голос.

Сердце Гарри чуть не выпрыгнуло из груди. Он узнал голос, но палочку не опустил.

– Профессор Моуди? – неуверенно спросил он.

– Знать не знаю никакого «профессора», – рыкнул голос в ответ. – И учить никого не учил и в помине. Иди сюда, мы хотим тебя как следует разглядеть.

Гарри медленно опустил палочку, продолжая крепко сжимать ее в руке, и не тронулся с места. У него были все основания стать подозрительным. Еще недавно он девять месяцев провел в обществе того, кого считал Шизоглазом Моуди, и кто оказался вовсе не Моуди, а самозванцем, причем самозванцем, который, перед тем, как его вывели на чистую воду, пытался убить Гарри.

Но прежде, чем Гарри успел решить, как ему следует поступать, раздался второй, с хрипотцой голос:

– Все в порядке, Гарри. Мы здесь, чтобы забрать тебя.

Теперь Гаррино сердце рванулось наверх. Этот голос он тоже узнал, хотя не слышал уже больше года.

– П‑профессор Люпин? – недоверчиво переспросил он. – Это вы?

– Почему мы все стоим в темноте? – раздался третий голос, совершенно незнакомый и явно принадлежащий женщине. – Lumos.

Кончик палочки вспыхнул, освещая прихожую волшебным светом. Гарри зажмурился. У подножья лестницы столпились люди, внимательно глядя наверх и вытягивая шеи, чтобы разглядеть его получше.

Ближе всех стоял Ремус Люпин. Еще довольно молодой, он выглядел усталым и больным. И с тех пор, когда Гарри видел его в последний раз, Люпин поседел еще больше, а его одежда стала еще более заношенной и заплатанной. Но он широко улыбался Гарри, и Гарри, несмотря на растерянность, попытался улыбнуться ему в ответ.

– О-о! Он выглядит именно так, как я и предполагала, – заметила ведьма, державшая над головой светящуюся палочку.

На вид она была моложе всех, темные глаза мерцали на округлом, сердечком, лице, обрамленном коротким ежиком волос ярко-фиолетового цвета.

– Гарри, приветик!

– Да, я понял, что ты имел в виду, Ремус... – протянул лысый маг с африканской внешностью, стоявший дальше всех – голос у него был глубокий и тягучий, в ухе болталось золотое кольцо. –...Он вылитый Джеймс.

– Только глаза другие, – сипло уточнил стоящий рядом седоволосый маг. – Глаза, как у Лили.

Шизоглаз Моуди, длинноволосый, седой, с очень сильно поврежденным носом, подозрительно покосился на Гарри своими разными глазами. Один глаз у него был маленький и темный, как бусина, а второй большой, круглый, ярко-синий – волшебный, которым Моуди видеть через стены, двери и даже сквозь собственный череп.

– Люпин, ты точно уверен, что это он? – прорычал Моуди. – Хорошенькая будет история, если мы приведем какого‑нибудь актёришку Искушённого Смертью, в его роли. Нужно спросить его о том, что знает только настоящий Поттер. Ни у кого нет с собой Веритасерума?

– Гарри, какую форму принимает твой Патронус? – спросил Люпин.

– Оленя, – нервно ответил Гарри.

– Шизоглаз, это он, – констатировал Люпин.

Чувствуя, как все пристально разглядывают его, Гарри начал спускаться по лестнице, засовывая палочку в задний карман джинсов.

– Не суй палочку туда, парень! – рыкнул Моуди. – А вдруг она вспыхнет? И куда покруче тебя волшебники так вот задницы лишились!

– А у кого это были проблемы с задницей? – заинтересовано спросила у Шизоглаза женщина с фиолетовыми волосами.

– Не твоего ума дело, нельзя носить палочку в заднем кармане и все! – буркнул Шизоглаз. – На элементарную технику безопасности в обращении с палочкой всем уже плевать, – он повернулся в сторону кухни и бросил через плечо женщине, которая возвела глаза к потолку: – Всё, всё вижу.

Люпин пожал Гарри руку и пристально взглянул в лицо:

– Как дела?

– Н‑нормально...

Гарри с трудом мог поверить, что это не сон. Четыре недели он прожил в изоляции, без всяких перспектив относительно отъезда с Прайвет‑Драйв и вот сегодня, в доме, где он живет, оказывается целая толпа волшебников, словно так и было задумано.

Он взглянул на людей, окружающих Люпина; люди еще более пристально посмотрели на него. Гарри внезапно подумал, что уже четыре дня не причесывался.

– Я... вам страшно повезло, что Дарсли нет дома... – пробормотал он.

– Повезло, ха! – воскликнула женщина с фиолетовыми волосами. – Это я их отправила прогуляться. Я им маггловской почтой послала поздравление с тем, что они стали лауреатами Всеанглийского конкурса на Самую Ухоженную Загородную Лужайку. Сейчас они едут получать приз... во всяком случае они так думают.

Гарри мельком подумал, какое лицо будет у дяди Вернона, когда тот поймет, что никакого Всеанглийского конкурса на Самую Ухоженную Загородную Лужайку не существует и в помине.

– Мы уезжаем отсюда? – сразу же спросил он. – Прямо сейчас?

– Почти, – ответил Люпин. – Мы ждем сигнала, что путь свободен.

– А куда мы поедем? В Нору? – с надеждой уточнил Гарри.

– Нет, не в Нору, – ответил Люпин, подталкивая Гарри в сторону кухни.

Кучка волшебников последовала за ними, по–прежнему с любопытством разглядывая Гарри.

– Там слишком опасно. Штаб мы разместили в таком месте, которое нельзя обнаружить. На это понадобилось время...

Шизоглаз Моуди сидел за кухонным столом, попивая из своей карманной фляжки, и магическим глазом разглядывал расставленную кругом бытовую технику Дарсли.

– Гарри, это Аластор Моуди, – взмахнул рукой Люпин, представляя Моуди.

– Да, мы знакомы, – смущенно отозвался Гарри.

Странно как‑то знакомиться с тем, с кем думал, что уже знаком целый год.

– Это – Нимфадора...

– Не называй меня Нимфадорой, Ремус, – вздрогнула молодая ведьма. – Я Тонкс.

–...Нимфадора Тонкс,1 которая предпочитает, чтобы ее называли только по фамилии, – закончил Люпин.

– Посмотрела бы я на тебя, если бы твою мать угораздило назвать тебя Нимфадорой, – пробормотала Тонкс.

– А это – Кингсли Шеклболт,2 – Люпин показал на высокого мага с африканской наружностью.

Тот поклонился.

– Эльфия Дож...3

Маг с сиплым голосом кивнул.

– Дедалус Диггл...4

– Мы раньше встречались, – взволнованно пискнул Диггл, роняя лиловый цилиндр.

– Эммелина Вэнс...5

Статная ведьма в изумрудно-зеленой шали склонила голову.

– Старгис Подмор...6

Представленный маг с копной пшеничных волос и квадратной челюстью подмигнул.

– И Гестия Джонс.7

Розовощекая, черноволосая ведьма, стоящая у тостера, помахала рукой.

Гарри смущенно кланялся каждому, кого представлял ему Люпин. Ему очень хотелось, чтобы они занялись чем–нибудь другим, вместо того, что бы так разглядывать его, потому что чувствовал себя словно на сцене. А еще его удивляло, почему их так много.

– Подумать только, сколько народу захотело за тобой приехать, – словно прочтя мысли Гарри, еле заметно усмехнувшись, заметил Люпин.

– Да в общем, чем больше, тем лучше, – мрачно отозвался Моуди. – Мы твоя охрана, Поттер.

– Осталось дождаться сигнала, что все чисто, и отправляемся, – Люпин выглянул в кухонное окно, – У нас еще примерно минут пятнадцать.

– Они такие чистюли, эти магглы, да? – спросила Тонкс, с живым интересом разглядывая кухню. – Мой отец магглорожденный, но он жуткий неряха. Наверное, по-всякому бывает, и у магов в том числе...

– Э... ага... – замешкался Гарри. – Скажите... – он повернулся к Люпину, – а что случилось, я ничего ни от кого не слышал о Вол..?..

Несколько человек тут же зашикали на него, Дедалус Диггл опять уронил цилиндр, а Моуди зарычал:

– Заткнись!

– Почему? – машинально спросил Гарри.

– Здесь ни о чем разговаривать не будем, это слишком опасно, – Моуди взглянул на Гарри нормальным глазом, в то время как его волшебный глаз уставился в потолок. – Черт побери, – с досадой добавил он, поднося руку к волшебному глазу: – с тех пор, как этот гад носил его, он стал застревать...

И с неприятным чмоканием, словно пробку из сливного отверстия, он вынул глаз из черепа.

– Шизоглаз, ты что, не знаешь, как это мерзко выглядит со стороны? – сразу же отреагировала Тонкс.

– Гарри, дай‑ка мне стакан воды, – приказал Моуди.

Гарри прошел к посудомоечной машине, вынул чистый стакан и наполнил его водой, и все это по‑прежнему под внимательными взглядами всех магов. Такой живой интерес начинал его раздражать.

– За твое здоровье! – буркнул Моуди, когда Гарри передал ему стакан и тот опустил в воду свой волшебный глаз. Глаз принялся вращаться во все стороны, теперь уже разглядывая всех окружающих. – Желаю тебе по возвращении обзора на все триста шестьдесят...

– А каким образом мы попадем... туда, куда направляемся? – спросил Гарри.

– На метлах, – ответил Люпин. – Это единственная возможность. Для аппарирования ты слишком молод, за каминной сетью они следят. А достать незарегистрированный порткей 8 нам слишком дорого обойдется.

– Ремус сказал, что ты хорошо летаешь? – глубоким голосом уточнил Кингсли Шеклболт.

– Он делает это превосходно, – отозвался Люпин, глядя на часы. – Гарри, тебе пора идти и собирать вещи, потому что когда будет сигнал, мы уже должны быть готовы.

– Я пойду, помогу тебе, – вызвалась Тонкс.

Она прошла вслед за Гарри в прихожую, потом вверх по лестнице, с нескрываемым любопытством оглядывая все вокруг.

– Здесь мило, – заметила она. – Только знаешь, что я думаю... Может быть слишком чисто. Неестественно как‑то. О! Вот здесь лучше! – добавила она, когда они вошли в Гаррину комнату, и Гарри повернул выключатель.

По сравнению с остальной частью дома, в комнате царил полный беспорядок. Последние четыре дня пребывая в исключительно скверном расположении духа, Гарри об уборке и не помышлял.

Большая часть его книг валялась на полу, потому что он пробовал начать читать то одну, то другую, но так и бросал их. Давно не чищеная клетка Хедвиги уже начинала попахивать. Сундук стоял открытым, демонстрируя причудливую смесь маггловского и магического гардероба, который свешивался во все стороны до самого пола.

Гарри живо принялся собирать книги и торопливо забрасывать их в сундук. Тонкс остановилась рядом с платяным шкафом, критически глядя на свое отражение в зеркале.

– Слушай, по-моему, фиолетовый – это все же не мой цвет? – она задумчиво дернула себя за прядь. – Тебе не кажется, что с ним я выгляжу слишком замученной?

– Э–э... – Гарри посмотрел на нее поверх «Квиддичных команд Великобритании и Ирландии».

– Да, точно, – решительно сказала Тонкс.

Она зажмурилась, словно пытаясь принять какое‑то мучительное решение или что–то вспомнить. И секунду спустя ее волосы приобрели цвет розовой жевательной резинки.

– Как это вы сделали? – ошарашенно глядя на нее, спросил Гарри, когда она опять открыла глаза.

– Я – метаморфомаг,9 – объяснила Тонкс, разглядывая свое отражение и поворачивая голову так, чтобы получше рассмотреть волосы с разных сторон. – Это значит, что я могу менять свою внешность по собственному желанию. – добавила она, заметив в зеркале озадаченное выражение Гарриного лица: – Это врожденное. Я получала высшие баллы по Маскировке и Смене внешности, когда училась на аврора, и без всякой подготовки. Это было здорово.

– Вы аврор? – восхитился Гарри.

Карьера охотника‑за‑темными‑магами была единственным путем, который он видел для себя после окончания Хогвартса.

– Да, – гордо ответила Тонкс. – Кингсли тоже, хотя он позаслуженней, чем я. Я только год назад закончила стажироваться. Чуть не срезалась на Слежке и Уловках. Я ужасно неуклюжая. Ты слышал, как я разбила тарелку, когда мы здесь появились?

– А можно научиться быть метаморфомагом? – увлеченно спросил Гарри, совершенно забыв о сборах.

Тонкс хихикнула:

– Держу пари, что ты иногда хотел бы прятать свой шрам, да?

Ее взгляд задержался на шраме в виде молнии на лбу Гарри.

– Не отказался бы, – отворачиваясь, пробормотал он.

Ему не нравилось, когда люди пялятся на его шрам.

– Ну, можно, наверное, но я думаю, нужно долго учиться, – предположила Тонкс. – Метаморфомаги очень редко встречаются, они такими рождаются, а не становятся. Большинству магов нужно пользоваться волшебной палочкой или зельями, чтобы изменить внешность. Ой, нам нужно поторапливаться, Гарри, мы же вообще‑то вещи собираем, – виновато добавила она, глядя на бардак на полу.

– О... точно... – всполошился Гарри, хватая еще несколько книг.

– Не валяй дурака, гораздо быстрее будет, если я... упакую! – воскликнула она, широко взмахивая палочкой над полом.

Книги, одежда, телескоп и весы взлетели в воздух и вперемешку полетели в сундук.

– Не очень‑то аккуратно, – заметила Тонкс, подойдя к сундуку и рассматривая беспорядок внутри, – а моя мама так наловчилась вещи укладывать, умудряется даже заставить носки сворачиваться... но я так и не могу понять, как ей это удается... нужно... нужно... как‑то щелкнуть... – она с надеждой взмахнула палочкой.

Один из Гарриных носков шевельнулся, чуть приподнялся, но опять рухнул сверху на кучу в сундуке.

– Ну и ладно, – с досадой бросила Тонкс, захлопнув крышку сундука. – По крайней мере, все поместилось. Это, кстати, нужно бы почистить, – она указала палочкой на клетку Хедвиги: – Scourgify! – часть перьев и помета исчезла. – Ладно, так получше... никогда не умела пользоваться этими домовыми заклинаниями. Ну что, все? Еще котел? Метла? Ничего себе... «Файрболт»!10

При виде метлы всемирно‑известной марки в руке Гарри, его гордости и радости, подарка от Сириуса, у нее широко раскрылись глаза.

– А я все еще на «Комете‑260» болтаюсь, – с завистью протянула Тонкс. – Эх... Ну что... палочка у тебя при себе, в джинсах по‑прежнему? Задница на месте? Тогда, пошли. Locomotor, сундук!

Гаррин сундук поднялся в воздух на несколько дюймов.

Пользуясь палочкой, как регулировщик жезлом, Тонкс направила сундук лететь через комнату, затем в дверь. В левой руке она несла клетку Хедвиги. Гарри следовал за ней вниз по лестнице, неся метлу.

На кухне Моуди уже вставил себе глаз, после очистки тот так быстро крутился, что Гарри даже затошнило. Кингсли Шеклболт и Старгис Подмор изучали микроволновку, а Гестия Джонс посмеивалась над картофелечисткой, на которую наткнулась в шкафу.

Люпин запечатывал письмо, адресованное Дарсли.

– Замечательно, – отметил Люпин появление Тонкс и Гарри на кухне. – У нас есть еще примерно минута. Наверное, лучше заранее выйти в сад, так что нам пора. Гарри, я оставил письмо твоим дяде и тете, чтобы они не волновались и...

– Они не будут волноваться, – отозвался Гарри.

–...И что с тобой все в порядке...

– А вот это их огорчит.

–...И что ты вернешься к ним следующим летом.

– Мне придется сюда вернуться?

Люпин усмехнулся, но ничего не ответил.

– Эй, парень, подойди сюда, – Моуди бесцеремонно подозвал Гарри к себе палочкой. – Мне придется тебя разочаровать.

– Это обязательно? – нервно спросил Гарри.

– Заклинание Разочарования,11 – пояснил Моуди, поднимая палочку. – Люпин говорит, что у тебя есть плащ-невидимка, но летать в нем неудобно, так что лучше я тебя...

Он стукнул Гарри палочкой по голове, и у того возникло странное чувство, словно Моуди только что разбил у него на голове яйцо: казалось, что вниз от той точки, куда прикоснулась палочка, по телу текут холодные струйки.

– Прекрасно, Шизоглаз, – воскликнула Тонкс, глядя Гарри куда‑то на живот.

Гарри опустил глаза и посмотрел на свое тело, точнее на то, что раньше было его телом, потому что сейчас оно не походило ни на что. Оно не стало невидимым – оно воспроизвело цвет и структуру кухни за спиной у Гарри. Как будто он стал человекообразным хамелеоном.

– Пошли, – скомандовал Моуди, отпирая черный ход с помощью палочки.

Они все вышли наружу, на идеально ухоженную лужайку дяди Вернона.

– Ясная ночь, – буркнул Моуди, волшебным глазом обводя небеса. – Могли бы и побольше облаков поднапустить... Слушай сюда, – рявкнул он Гарри, – мы полетим плотным косяком. Тонкс будет точно перед тобой, иди за ней хвостом. Люпин прикроет тебя снизу, а я буду сзади. Остальные будут кружиться вокруг. Не разбегаться ни по какому поводу, ясно? Даже если кого‑нибудь убьют...

– А такое может быть? – с ужасом спросил Гарри, но Моуди не обратил на него никакого внимания.

–...Другие должны продолжать лететь, не останавливаясь, не разлетаясь в стороны. Если всех нас перебьют, а ты, Гарри, останешься в живых, то в тылу тебя встретят: продолжай лететь на восток, и тебя подхватят.

– Перестань так шутить, Шизоглаз, он подумает, что мы к этому несерьезно относимся, – сказала Тонкс, приторачивая сундук Гарри и клетку Хедвиги ремнями к своей метле.

– Я только объясняю мальчику план, – прохрипел Моуди. – Мы в авангарде, наше дело – доставить его в целости и сохранности в штаб, а если мы умрем по пути...

– Никто умирать не собирается, – глубоким, спокойным голосом заметил Кингсли Шеклболт.

– Приготовьте метлы, вот первый сигнал! – воскликнул Люпин, указав в небо.

Высоко в небе вспыхнул ярко‑красный фейерверк. Гарри сразу догадался, что это сноп искр из палочки. Он закинул ногу на свой Файрболт, крепко обхватил руками рукоятку и почувствовал вибрацию, как будто метла так же сильно желала полетать, как и он сам.

– Второй сигнал, поехали! – громко сказал Люпин после того, как в небе взорвался новый сноп искр, на этот раз зеленых.

Гарри оторвался от земли.

Прохладный ночной ветерок взъерошил его волосы, аккуратные квадратные сады Прайвет‑Драйв остались внизу, быстро уменьшаясь и превращаясь в маленькие черно–зеленые клетки. И все мысли о разбирательстве в Министерстве вылетели из головы, словно унесенные порывом ветра. Ему казалось, что его сердце сейчас разорвется от восторга: он снова летел – прочь от Прайвет‑Драйв – о чем мечтал все лето, он возвращался домой...

И через несколько восхитительных мгновений все проблемы показались такими ничтожными в этом огромном, звездном небе.

– Левее давай, давай левее, магглы смотрят! – крикнул Моуди сзади.

Тонкс повернула, Гарри последовал за ней, наблюдая, как качается под метлой Тонкс его сундук.

– Нам нужно подняться выше... еще на четверть мили!

Глаза Гарри резануло от холода, они взлетели выше, и теперь внизу видны были только крошечные, с булавочную головку точки света – автомобильные фары и уличные фонари. Две из этих точек могли принадлежать машине дяди Вернона... Сейчас Дарсли вернутся в пустой дом, в бешенстве от несуществующего Конкурса Лужаек... Гарри громко рассмеялся от этой мысли, но смех его все равно не был слышен из-за шороха развевающихся мантий, скрипа ремней, удерживающих сундук и клетку, и свиста ветра в ушах. Он уже целый месяц не чувствовал себя таким счастливым и таким живым.

– Курс – на юг! – крикнул Моуди. – Впереди город!

Они облетели справа большую светящуюся паутину.

– Держите курс на юго‑восток и продолжайте подниматься, впереди низкие облака, мы сможем в них спрятаться!

– Сквозь облака не полетим! – бурно запротестовала Тонкс. – Мы намокнем, Шизоглаз!

Гарри с облегчением услышал это: руки его на рукоятке "Файрболта" уже окоченели. Он дрожал и жалел, что не надел куртку.

Курс, по указаниям Шизоглаза, менялся постоянно. Глаза слезились, от ледяного ветра начали болеть уши. Такой холод во время полета на метле Гарри помнил лишь однажды, когда играл в квиддич против Хаффлпаффа, на третьем курсе, во время бури. Его охрана непрерывно кружилась вокруг, словно огромные хищные птицы. Гарри потерял счет времени. Ему казалось, что они летят не меньше часа.

– Курс на юго‑запад! – гаркнул Моуди. – Нужно облететь автостраду!

Гарри уже так замерз, что с тоской подумал о сухих и теплых автомобилях, снующих внизу, а потом даже с грустью – о путешествии через каминную сеть; может быть крутиться в каминах и неудобно, но там хоть тепло...

Его обогнул Кингсли Шеклболт, его лысина и серьга мелькнули в лунном свете... потом его сменила Эммелина Вэнс, крутя туда‑сюда головой... потом она тоже унеслась и на ее месте оказался Старгис Подмор...

– Нам нужно еще кружок сделать, просто убедиться, что за нами не следят! – крикнул Моуди.

– ДА ТЫ ОШИЗЕЛ, ШИЗОГЛАЗ! – заорала Тонкс впереди. – Мы уже все примерзли к метлам! Если мы и дальше будем менять курс, то доберемся не раньше следующей недели! Тем более, мы уже почти у цели!

– Пора снижаться! – донесся голос Люпина. – Следуй за Тонкс, Гарри!

Гарри вильнул вниз, за Тонкс. Впереди показалось самое большое из увиденных ранее скопище огней, сливающихся в линии и сетки, и перемежающихся большими черными заплатами.

Они спускались все ниже и ниже, и, наконец, Гарри стал различать фары, фонари, каминные трубы и телевизионные антенны. Ему очень хотелось побыстрее приземлиться, хотя он был уверен, что на земле его придется откалывать от метлы ледорубом.

– Все, добрались! – крикнула Тонкс и спустя несколько секунд уже приземлилась.

Гарри приземлился точно следом за ней, на маленькую, заросшую бурьяном площадь. Тонкс уже отстегивала Гаррин сундук.

Дрожа, Гарри огляделся. Их окружали грязные неприветливые фасады зданий, в некоторых окнах были выбиты стекла, сохранившиеся тускло мерцали в слабых лучах редких фонарей; двери облупились, вокруг валялись кучи мусора.

– Где мы? – робко спросил Гарри.

– Скоро узнаешь, – спокойно ответил Люпин.

Моуди рылся в кармане плаща закоченевшими от холода руками.

– Нашел, – буркнул он, извлекая вещицу, напоминающую серебряную зажигалку.

Подняв ее, он щелкнул и тут же ближайший фонарь хлопнул и погас. Он щелкал еще и еще, пока все фонари в округе не погасли, и единственным источником света теперь оставалась луна и редкие занавешенные окна.

– Позаимствовал ее у Дамблдора, – пробурчал Моуди, пряча гасилку в карман. – Мало ли какому магглу вздумается выглянуть в окно, теперь на здоровье, понял? Ну пошли, быстро.

Он взял Гарри за локоть и повел его через бурьян к дороге и на тротуар; Люпин и Тонкс сопровождали их, неся сундук. Остальные охранники, с палочками наготове, рассредоточились вокруг.

Из верхнего окна близлежащего дома доносилась приглушенная музыка; стоял отвратительный смрад гниющего мусора, который то тут, то там вываливался из сломанных контейнеров.

– Здесь, – прошептал Моуди, вкладывая клочок пергамента в Разочарованную руку Гарри и подводя светящийся кончик палочки поближе, чтобы осветить написанное. – Быстро читай и запоминай.

Гарри взглянул на запись. Убористый почерк был ему смутно знаком.

Запись гласила:

Штаб Ордена Феникса может быть в доме номер двенадцать, на Гриммолд‑Плейс,12 в Лондоне.

-Глава 4-

Дата добавления: 2015-09-01