Глава 2. Примирение

Несколько дней я провел будто в трансе: голова была абсолютно пуста, как и душа, словно гроза унесла с собой все негативное, что было во мне. Но так как там уже давно не было оптимизма, то осталась только пустота. Я готовил, я ел, даже работал в саду, но делал это на каком-то автоматическом режиме. Реплики Дурслей я просто пропускал мимо ушей. Да и те не особенно рвались со мной разговаривать. Честно говоря, я даже не запомнил те несколько дней, в течение которых находился словно в астрале.

А потом что-то во мне щелкнуло. Я просто шел по улице, когда заметил в одном из дворов двух резвящихся щенков. Я остановился, некоторое время просто наблюдал за ними и внезапно засмеялся. Весело так засмеялся, громко, до слез. Никак не мог остановиться. И когда наконец-то смог, то почувствовал, как по телу разливается тепло. Я стоял, улыбался и старался вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо. Возвращаясь домой, я отчетливо осознал, что рядом тенью кто-то крадется, и понял: за мной следят, меня оберегают.

«Потому что я избранный?» — мелькнула досадная мысль, но на это я махнул рукой, улыбнулся, засунул руки в карманы и продолжил путь. «Ну и Мерлин с ними, если из-за пророчества». В груди вновь разливалось тепло.

* * *

Эйфория, как и ожидалось, не продлилась долго. Скорее всего, это была просто отдача, компенсация за все те негативные эмоции, что унесла с собой гроза. Равноценный обмен, чтоб его! Снейп бы мной гордился, если бы узнал, что я размышляю подобным образом. Хотя, уверен, он нашел бы, к чему придраться.

На удивление, когда ушла эта ненормальная радость (Дурсли шарахались от моей улыбки, как от Авады), не пришла пустота. Нет, в душе наступил своеобразный покой, словно все эмоции, наконец, были уравновешены. Вместе с этим спокойствием появилась и способность трезво оценивать ситуацию. Наверное, так всегда себя ощущают рейвенкловцы, чей разум не замутнен бушующими эмоциями. Мне кажется, что впервые за всю свою сознательную жизнь я тогда почувствовал себя если не умным, то уж точно рассудительным. Приятное чувство, надо сказать. Вот я и попытался проанализировать все случившееся со мной за эти годы. Дело оказалось непростым. Я не знал, как подступиться к этому анализу. Потом просто плюнул на заумную логику и начал вспоминать с того момента, когда началась моя жизнь в качестве волшебника.

Вспомнил письма с надписью «чулан под лестницей». Сердце кольнула обида, но я решил оставить это чувство на потом: мне еще предстояло разобраться с истинным отношением к Альбусу Дамблдору.

Вспомнил первую встречу с Хагридом, весть о том, что я волшебник, хвост Дадли и косноязычие своего друга-полувеликана. Вот кто точно не изменился за все эти годы.

«Если бы Дамблдор не послал за мной его, то, возможно, мы никогда бы не подружились». Эта мысль неприятно задела. Но это было прошлое, хотя сейчас я не понимал, как можно было доверить такую миссию Хагриду, который даже колдовать не умел. Однако тут же вспомнилось, что именно он забирал меня из Годриковой Лощины, именно ему доверили перевозку философского камня и переговоры с великанами. «Дамблдор ему доверяет». Значит, не со злого умысла. К тому же, только благодаря дружбе с Хагридом мы смогли догадаться о философском камне и секрете Тайной комнаты.

«Интересно, а если бы за мной прислали Снейпа, я бы тоже стал считать его другом?» Подобная мысль сначала показалась мне нелепой, а затем я, попытавшись представить маленького Гарри, доверчиво шагающего хвостиком за профессором, счел ее невероятно смешной. «Да я бы этой летучей мыши попросту испугался бы. Хотя… Хагрида-то не испугался». Смех резко оборвался. «Черт. Черт. Черт! Ведь тогда маленький Гарри не знал о факультетах и о противном мастере Зелий». Я почувствовал, как подступает какая-то иррациональная паника, а гриффиндорец-Гарри изо всех сил борется с пониманием, нависшим над его головой Дамокловым мечом. Я резко сел на кровати, уставившись на собственные руки. Еще виден был шрам «Я не должен лгать». И тогда я решил, что изменюсь. Так почему бы не начать с того, чтобы перестать безоговорочно верить в слухи о мерзких слизнях и признать правду? Надо же с чего-то начинать действовать.

Я представил, каково было бы появление Снейпа в том доме, где укрывались Дурсли. О, уверен, оно было бы не менее феерично. Профессор смог бы одними словами заткнуть всю семейку. Естественно, он не стал бы сюсюкаться со мной, возможно, даже проехался бы по моим умственным способностям, вернее их отсутствию. А когда узнал бы, что я ничего о себе не знаю, то так бы оплевал своим ядом Дурслей, что они бы еще год отходили. Снейп коротко и ясно прояснил бы ситуацию, а потом забрал меня в Лондон. Рассказ о смерти моих родителей был бы сухим и четким. Может, я даже бы не окунулся в пучину отчаяния. И почему-то я уверен, что профессор хотя бы в общих чертах описал положение дел в волшебном мире, а также рассказал о Хогвартсе. Мне бы не пришлось выслушивать лекцию о факультетах от Рона, который был излишне субъективен. Попытавшись представить повествование Снейпа об этом, я не смог сдержать смешка: уверен, тот бы проехался своим сарказмом как по самой традиции разделения на факультеты, так и по их представителям. Может, своих змеек он описал бы мягче, но не без иронии.

«Тогда бы у меня не было предрассудков по отношению, если не к факультету Слизерин, то хотя бы к его представителям». Сразу вспомнились все нападки на учеников только из-за того, что они слизеринцы. С ужасом я понял, что даже первокурсники страдали от этой вражды. Причем силы были неравны: один против трех.

«Изгои. Как я здесь». Поднимавшаяся было жалость вдруг погасла: я вспомнил все подлянки, которые устраивал мне Драко Малфой со своими прихвостнями. «Интересно, а подружились бы мы с Малфоем, если бы за мной пришел Снейп?» — безумная мысль. «Нет», — мгновенный ответ, стоило только вспомнить высокомерное «приветствие» слизеринца в поезде. Тот, походя, оскорбил Рона. «Хотя Рон первый начал, посмеявшись над именем Малфоя». Я быстро потряс головой. Нет, думать о Малфое в этом ключе я точно не был готов — слишком долго длились моя неприязнь к слизням и наша вражда с Хорьком. Если к Снейпу я относился с долей уважения из-за влияния директора, то Малфоя все так же на дух не переносил. Особенно после того, что случилось в Министерстве. Ведь это Нарцисса заставила Кикимера соврать мне, это Малфой-старший возглавлял операцию по добыче пророчества, это Белатрисса кинула в Сириуса то злополучное проклятье…

Почувствовав, как меня начинает потряхивать от злости, я поспешил глубоко вздохнуть и успокоиться, вновь переключив свое внимание на старину Снейпа. Кстати, а такой ли он старый? Ведь он ровесник Джеймса, а тому сейчас должно было быть … хм… около тридцати шести?! Мать моя женщина! Да он же еще не старик! А вот выглядит как-то потрепано.

«Так жизнь-то несладкая: лимонные дольки от Дамблдора, Круцио от Тома — вот тебе и диабет, и нервный срыв». Я нервно хихикнул. Смеяться над Снейпом почему-то не хотелось. Наверное, из-за увиденного в думоотводе — не хотелось быть похожим на отца. Поэтому я вернулся к фантазиям на тему «Что бы было, если бы за мной тогда прислали Снейпа?». Нет, на самом деле, как бы я тогда относился к этому мрачному и саркастичному человеку? Уж точно дружить бы не полез, и это несказанно радует.

Наверное, было бы уважение. Нет, уважают за что-то, а тогда я еще не знал о его двойном шпионаже. Тогда восхищение? Пожалуй. Мрачный и величественный волшебник, умный и неприступный. Я бы им молча восхищался и … О, Мерлин!

Теперь это уже было не нервное хихиканье, это был истеричный смех. Где-то внизу что-то упало и разбилось — тетка, что ли, перепугалась? А я смеялся и не мог остановиться. Потому что понял, что, скорее всего, захотел бы понравиться Снейпу! Поверить не могу. Я! Снейпу! Но так бы и случилось, если бы за мной прислали профессора, а не Хагрида.

«И сидел бы я за столом Слизерина, и дружил бы с Драко Малфоем, и прекрасно бы готовил зелья». Еще один приступ нервного смеха длился чрезвычайно долго. Как я ни старался, а вообразить подобное никак не мог.

«Да и не грозит мне уже симпатия со стороны Снейпа. Мне ведь удалось увидеть его самые худшие воспоминания». Я подавленно вздохнул. До сих пор стыдно за содеянное, а Снейп даже слушать меня не хочет! Вновь начала подниматься обида на этого несговорчивого человека. «Ну почему он просто не смог поставить себя на мое место и выслушать? Стоп. Я-то когда-нибудь ставил себя на его место? На место слизней? Да на место того же самого Рона, который завидовал моей славе?»

Ага, вот и ответ. Нет. Зачем же им это делать? Вот и получается замкнутый круг непонимания. На секунду я, было, разозлился: почему тогда именно я должен идти на уступки? Но перед глазами немым укором встал образ улыбающейся малютки, и злость ушла.

Каково это — обучать мальчишку, так похожего на мучителя твоей юности? Каково раз за разом спасать его шкуру из очередной передряги? Смог бы я справиться с искушением проучить мальчишку, если, скажем, это был бы сын Драко Малфоя? Едва ли. Это притом, что из большинства стычек я выходил победителем.

А он же нас от обезумевшего Люпина-оборотня своей грудью защищал! Хотя сам мог оборотнем в итоге стать! Ему всего-то и стоило прийти минут на пять попозже, чтобы навсегда избавиться от моей персоны и постоянного напоминания о его школьном враге. Но он так не поступил.

Мне как-то сразу стало дурно от мысли, что мы из-за своей гриффиндорской неосмотрительности человеку, пусть и не самому приятному, чуть жизнь в ад на земле не превратили. А потом еще радовались, как дети, когда ему нос утерли. Впрочем, мы и были детьми.

Каково же было Снейпу, когда я увидел его самые неприятные воспоминания? Если бы ко мне в думоотвод заглянул Малфой (а он, несомненно, сделал бы это), я бы его заавадил, а потом сам заавадился от стыда. Профессор же в меня просто банкой с тараканами швырнул. Милосердный человек. Интересно, он потом с горя не напился? Наверное, думал, что я всему Гриффиндору растрепал об этих воспоминаниях.

Ох, может, он до сих пор так думает? Что я рассказал об увиденном Рону и Гермионе? Мда… Попробовать извиниться еще раз, что ли? А мне бы нужны были слова извинений от ненавистного человека? Не-а. То-то и оно. И что теперь делать?

Я медленно поднялся с кровати и начал нервно вышагивать туда-сюда по комнате. Порыв оставить все, как есть, был пресечен на корню, потому что я твердо решил измениться. Так нужно меняться глобально! В конце концов, мы со Снейпом на одной стороне, так что нужно находить общий язык. А то может снова получиться как тогда, в Министерстве: я опять не поверю этому человеку и кинусь прямо в ловушку. А ведь если бы у нас были иные отношения, то все могло бы сложиться иначе. Придется сделать первый шаг навстречу. Надо написать ему письмо.

* * *

Два дня у Гарри ушло на то, чтобы написать это треклятое письмо. Он то брался за пергамент, то комкал его и выкидывал, то начинал мерить шагами комнату. Самое странное, что между этими жалкими попытками Поттер зачем-то начал читать учебник зельеварения, словно тот мог дать ему ответ: как написать профессору так, чтобы тот не сжег письмо через минуту?

К тому же чтение свое парень начал с учебника первого курса, с основы основ. «Как будто профессор в ответном письме засыпет меня вопросами по зельеварению», — сам над собой насмехался Поттер, упрямо продолжая читать и повторять уже пройденное. Удивительно, но теперь он не видел ничего сложного в том, что на первом курсе вызывало вой отчаяния. Некоторые моменты даже прояснились.

Возможно, Поттер интуитивно понимал, что менять отношения с этим человеком стоит с уважения к предмету, который тот преподавал. И еще ему не давала покоя жажда деятельности. Все время казалось, что он медлит и упускает драгоценное время.

«Было бы хорошо, если бы к завтрашнему дню я внезапно превратился в супергероя, который бы Волди одной левой нокаутировал», — тоскливо подумал парень, провожая взглядом улетающую с письмом Хедвиг. Когда Поттер понял, что едва ли поразит Снейпа образцом эпистолярного жанра, если расскажет ему на пергаменте все свои многочасовые размышления, он решил, что лучше просто встретиться и поговорить. Хотя нутром чуял — разговор дастся ему нелегко.

«Главное, не сорваться. Главное, не отступить. Главное, морду ему не набить. Ой, о чем я думаю? Мирные переговоры, мирные! Не хватало, чтобы в меня еще Ступефаем невзначай запустили», — эти мысли повторялись в голове подростка, словно мантра, пока он пытался сосредоточиться на прочтении учебника. Самое удивительное, вскоре ему это удалось, когда парень достиг состояния умиротворения и с головой окунулся в чтение. «Гермиона бы мной гордилась», — была последняя мысль перед тем, как Гарри принялся разбирать состав очередного зелья.

* * *

Когда до назначенного времени осталось два часа, Гарри начал заметно нервничать. Если вчера он был уверен в своей правоте и способности мирно провести эти переговоры, то сейчас начал сильно сомневаться насчет последнего. Он твердо был уверен, что профессор без особого восторга примет его предложение поговорить по душам. Вдобавок было ясно, что плеваться ядом Снейп при этом будет прицельно. И сейчас Гарри волновался о том, сможет ли он спокойно довести начатое до конца.

«Черт побери! Я же гриффиндорец! Не в наших правилах отступать в самом конце!»

Придав себе таким образом уверенности, Гарри накинул мантию-невидимку и вышел из дома Дурслей. Сейчас ему не хотелось, что бы кто-то из людей Дамблдора последовал за ним, ведь беседа предстояла весьма личного характера.

* * *

Гарри пришел раньше и просидел на скамейке в парке уже больше часа, когда раздался характерный хлопок аппарации и на него буквально налетел черный смерч по имени Северус Снейп.

— Поттер! — Гарри невольно усмехнулся: только два человека умели выплевывать его имя, словно это что-то противное.

— Что, во имя Мерлина, произошло? Опять видения? Пожиратели смерти? Темный Лорд пытался проникнуть в вашу пустую голову? — цепкие пальцы схватили его за плечи и встряхнули. «Синяки останутся», — вяло подумал Гарри, ошарашенный такой реакцией преподавателя.

— Поттер! — его вновь встряхнули, и что-то зашуршало. Скосив глаза, парень заметил смятый клочок пергамента, который когда-то был его письмом.

— Ой! — до Гарри наконец дошла причина такой реакции Снейпа. Письмо, вернее, краткая записка: «Профессор Снейп, мне нужно с вами поговорить. Завтра, 17.00, парк Литтл Уингинг. Г. Поттер». Он же ничего толком не объяснил! «Так вот почему Гермиона всегда ругала меня за лаконичность писем».

Снейп замер, видимо уловив в голосе парня виноватые нотки. Он выпрямился, скрестил руки на груди, прищурил глаза и посмотрел на Гарри сверху вниз.

— Поттер? — удивительное сочетание вопроса и угрозы. Гарри нервно сглотнул — не так он представлял их встречу — и быстро затараторил:

— Все в порядке, сэр! Вернее, не все, конечно, но… Я это к тому, что никакой опасности нет. Просто мне захотелось… ой, мне нужно было с вами поговорить серьезно. Вот.

С каждым словом в глазах Снейпа появлялось все больше угрозы и злости, а Гарри краснел, понимая, что лепечет, как первокурсник, взорвавший котел.

— О. Вот, значит как. Нашему герою стало скучно, и он решил снизойти до внимания к старому профессору Зелий, которому, естественно, заняться совершенно нечем, кроме как ожидать бесед с великим Гарри Поттером? — голос Снейпа был тих, только от этого становилось еще больше не по себе. Профессор был зол, чертовски зол. Гарри понимал, что все идет не так, как он планировал, ведь в его планы не входило дрожать от страха. Он отчаянно замотал головой.

— Нет, сэр! Ни в коем случае, сэр! Ой! То есть… Я хотел поговорить с вами о… о…

— О чем же, Поттер? О том, что вы, Великий герой, вновь утерли Темному Лорду нос? Или как воевали в Отделе Тайн? Или… — Снейпа явно начинало заносить, он повысил голос и склонился, зловеще нависая над учеником и яростно сверкая глазами. Гарри показалось, что вот-вот профессор помянет Сириуса, и тогда он сам не выдержит и наговорит гадостей, и все пойдет прахом, поэтому он поспешил перебить учителя.

— Нет! Я хотел поговорить о последнем уроке окклюменции, сэр!

Все-таки он добился своего — Снейп замолчал. Только теперь он точно рассвирепел: ноздри гневно раздувались, а глаза метали молнии. Казалось, что профессор прикидывает, какое бы проклятье лучше швырнуть в негодника. Гарри поспешил продолжить:

— Я хотел сказать, что я… мне… ну, что я… — соображать, когда над тобой нависает разъяренный Мастер Зелий — гиблое дело. Все заготовленные фразы вылетели из головы, и парень растерянно хлопал ресницами, глядя на профессора.

— Что, Поттер? Что? — Снейп буквально шипел. — Что ты сожалеешь? Что тебе ужасно жаль, и мне нужно тебя простить? Так вот, Поттер, я тебе скажу: плевал я…

— Да нет же! — в голосе звучало отчаяние, которое отражалось и в глазах подростка. Сейчас Гарри показалось, что его идея перемирия изначально была бесперспективной. — Нет, я, конечно, сожалею, но прекрасно знаю, что вам не нужны извинения от ненавистного щенка!

Казалось, что Снейп даже немного опешил от такой формулировки, но не спешил сменить гнев на милость.

— Вот как? Что тогда, Поттер? Хочешь сказать мне, что я, такая сволочь, подсунул ложные воспоминания и ты мне не веришь? Или, что раскаиваешься и просишь прощения от имени своего отца? О, или о том, как вы славно посмеялись над проделкой Джеймса Поттера вместе с твоими друзьями-гриффиндорцами и блохастым крестным?

Это был удар ниже пояса: Снейпу не следовало упоминать Сириуса. Гарри почувствовал, как сжимается горло, и накатывает злость. Он с силой сжал кулаки, пытаясь успокоиться.

— Что — угадал? Успел Блэк насмеяться перед смертью?

«Сириус не умер!» — как хотелось выкрикнуть это в лицо жестокому ублюдку! Гарри с яростью взглянул в черные глаза, в которых отражалась та же эмоция вперемешку с насмешкой и чем-то еще. Только сейчас Гарри было не до прочтения чувств профессора. Ему хотелось его проклясть или ударить. По парку уже гулял ветерок от их магии. Гарри хотел было вскочить и наброситься на Снейпа, когда перед его внутренним взором предстала светловолосая девочка лет семи. На него словно ушат холодной воды опрокинули. Гарри закрыл глаза, глубоко вздохнул и вновь их открыл. Затем резко поднялся и сердито посмотрел на Снейпа.

— Хватит уже беситься, как дитя малое! Неужто, проделав весь путь сюда, вы просто наорете на меня и уйдете? Раз уж пришли, выслушайте хотя бы, профессор, — на последнем слове он сделал ударение.

На мгновение Снейп замер с открытым ртом, явно намереваясь сказать новую гадость. Потом резко захлопнул его и въелся взглядом в Поттера, тот также сердито смотрел на профессора, ожидая, когда его настигнет голос разума.

Прошла минута. Мужчина судорожно выдохнул, сверкнул глазами и выдал:

— Удивительно, Поттер, но в ваших словах есть доля здравого смысла…

Гарри мысленно фыркнул: Снейп, конечно, ни за что не признает его правоту.

— Чтобы не потратить собственное время впустую, я выслушаю вас, — затем он резко сел на скамью и, закинув ногу на ногу, требовательно посмотрел на Гарри. Парень уже практически растерял весь запал. Только странно: после того как он отчитал Мастера Зелий, то и сам, наконец, успокоился и мог нормально излагать мысли.

— Я позвал вас сюда, сэр, чтобы уверить в том, что никому не рассказал о том, что видел в думоотводе.

Увидев, что Снейп иронично изогнул бровь, явно собираясь что-то сказать, парень поспешил продолжить свою речь.

— Поймите, наконец, что я — не Джеймс Поттер. Я никогда не паду настолько низко, чтобы раскрывать секреты другого человека ради его унижения. Я промолчал, даже Рону с Гермионой ничего не сказал, хотя мне, черт возьми, так хотелось с кем-нибудь это обсудить! — спокойствия гриффиндорцу хватило ненадолго, поэтому конец оказался слишком эмоциональным, что подействовало на Снейпа, как на быка красная тряпка. Мужчина, казалось, весь подобрался, словно хищник перед прыжком.

— Обсудить, Поттер? Обсудить? Что, так хотелось посмаковать мои унижения? Насладиться сполна своей маленькой местью? — голос Мастера Зелий вновь наполнялся ядом и гневом, а Гарри внезапно почувствовал себя ужасно усталым.

«Он нелогичен. Или не услышал меня. Неужели так сильно ненавидит?» — мысли текли медленно и были какими-то отстраненно-равнодушными. Дождавшись, когда профессор замолчит, чтобы набрать в легкие воздуха для очередной тирады, парень произнес спокойно и устало:

— Нет. Чтобы узнать больше о родителях, — а потом вздохнул и уселся рядом с учителем, устроив локти на коленях и подперев руками голову, и уставился в землю. Снейп подозрительно затих. «Подбирает очередной едкий ответ».

— Ведь мне практически ничего не известно о них. Об отце я выслушал немало хвалебных од: прекрасный ловец, популярный парень, хороший друг. Но что он за человек? Только встретив Си… — голос предательски дрогнул, но Гарри упрямо продолжил, — Сириуса, я узнал кое-что о проделках Мародеров. И только. А о матери я вообще ничего не знаю. И тут выясняется, что отец, оказывается, был изрядной сволочью… Я был в полной растерянности.

Парень замолчал, переводя дыхание. Только тут он заметил, что глаза застилают слезы, и был рад, что сидит с опущенной головой. Смахнув соленые капли, он украдкой взглянул на профессора, но понять что-либо по его лицу было невозможно. Только глаза казались задумчивыми и смотрели в пустоту. Хотя было ясно одно: Снейп уже не злится. Приободренный, Гарри продолжил свой монолог, который ему немного напоминал исповедь: сейчас он говорил о том, о чем не решался сказать еще никому. Странно, но говорить об этом Снейпу сейчас было легко. Наверное, потому, что Гарри знал: тот точно не будет его жалеть. Да и все плохое профессору уже было известно.

— Знаете, сейчас я даже рад, что увидел отца таким. Пусть это было разочарованием, ведь Джеймс не был тем принцем в сияющих доспехах, каким его описывали. Но все же он словно обрел плоть и кровь, — Гарри замолчал, пытаясь подобрать слова, чтобы описать собственные ощущения. — Теперь в моем воображении не абстрактный образ, а конкретный, живой человек.

В парке повисло молчание. Гарри не знал, что еще можно сказать, а Снейп явно не желал облегчать ему задачу, погрузившись в собственные мысли. По аллее ходили редкие прохожие, не обращая на них особого внимания. Парень вновь посмотрел на профессора и опешил: только сейчас он заметил, что мужчина был одет в маггловскую одежду — легкие брюки и рубашка, черные, естественно. Странно было то, что Снейп идеально вписывался в этот маггловский парк, да и выглядел сейчас не так сурово и неприступно.

«Интересно, а как мы смотримся со стороны?» Гарри попытался представить себе эту картину: пара — мужчина и подросток, оба худые и черноволосые, сидят в молчании на скамейке в парке, — идиллия. «Мерлин! Да мы же как отец и сын выглядим! Семейка, блин!» Не удержавшись, парень хихикнул, чем вывел Снейпа из задумчивости. Профессор встрепенулся и уставился на Поттера нечитаемым взглядом. Он молчал, словно ожидая продолжения. Тут Гарри вспомнил, что хотел обсудить еще одну вещь, если разговор пройдет успешно.

— Конечно, я не надеюсь, что вы захотите со мной обсуждать это…

Снейп выразительно фыркнул.

— Но я верю, что мы сможем оставить тот конфликт в прошлом.

Черная бровь вопросительно изогнулась. Гарри глубоко вздохнул.

— Мы находимся по одну сторону баррикад. Думаю, пришла пора оставить прошлые обиды. В идеале хотелось бы, конечно, доверять друг другу, но на первых порах мы должны хотя бы научиться цивилизованно общаться. Чтобы не получилось, как… — парень судорожно выдохнул. Перед глазами появился образ девочки, и Поттер все-таки договорил: — Чтобы я вновь не сиганул прямо в ловушку только из-за неприязни и недоверия к вам.

Выговорив это, Гарри без сил откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. Он свое дело сделал. Теперь уже все зависит от Снейпа. Гарри надеялся, что профессор сможет переступить через прежние обиды и пойдет ему навстречу.

— Я удивлен, мистер Поттер, — тишина стала уже так привычна, что парень подскочил, услышав голос Снейпа. Он резко открыл глаза и посмотрел на профессора. Тот же, казалось, внимательно изучал его, словно в первый раз видел.

— Видимо, последние события все-таки чему-то вас научили. Хотя, признаюсь, если бы я не увидел и не услышал это самолично, то не поверил бы, что у вас, наконец-то, проклюнулись зачатки интеллекта.

Гарри открыто усмехнулся: сейчас его подобным уже было не задеть. К тому же, из уст Снейпа это звучало почти как комплимент.

— Я согласен на ваши условия и со своей стороны постараюсь воздержаться от проявления негативных эмоций в ваш адрес. Надеюсь, и вы со своей стороны начнете, наконец, думать мозгами, а не будете кидаться в омут с головой.

Профессор поднялся, считая разговор оконченным, и уже собирался уйти, как его остановил Гарри, бесцеремонно схватив за руку. Снейп хотел было уже с шипением выдернуть кисть из захвата цепких пальцев, но замер, изумленный — Поттер смотрел на него с совершенно идиотской, радостной, но искренней улыбкой на губах.

— Спасибо, сэр! Я действительно рад, что вы согласились.

Казалось, что Мастер Зелий растерялся и не знал, как ответить на такое проявление эмоций. Он явно не привык общаться с положительно настроенным Поттером. Поэтому выбрал свою обычную линию поведения — выдернул руку, отряхнулся и пошел прочь, обронив на прощание:

— Сначала докажите, что действительно поумнели, Поттер, а потом посмотрим.

Гарри смотрел ему вслед и улыбался — профессор был в своем репертуаре.

Глава опубликована: 08.07.2011

Дата добавления: 2015-09-05