Глава 6. Возвращение

— Гарри, — мягкий тон Малфоя заставил парня вздрогнуть. Он почувствовал, что разговор явно предстоит не слишком приятный.

— Я бы хотел поговорить о твоей последней … мм… вспышке. Ты тогда сказал…

— Люциус, — внезапно одернул его Северус. Взглянув сначала на друга, а затем, переведя взгляд на мальчишку, Малфой с удивлением прочитал страх, нет, даже ужас на его лице. Это заставило его остановиться и беспомощного взглянуть на Снейпа. Тот недовольно сверкнул глазами. Поттер так же выглядел, когда на следующее после инцидента утро Северус, как обычно, аппарировал в комнату. Мальчишка сидел, забившись в угол кровати, обняв руками колени, и смотрел на профессора безумными глазами, под которыми залегли тени. Казалось, что подросток ожидает нападения со стороны учителя. Когда же Снейп обратился к нему в своей обычной саркастичной манере, на место страху пришла надежда в глазах.

«Словно щенок, который боится, что его выгонят на улицу за провинность», — первая мысль, которая пришла в голову Мастера Зелий в тот момент. Сердце болезненно сжалось от воспоминания. А еще было обидно, что Поттер думает о них таким образом. Будто Снейп и Малфой могут в любую минуту отвернуться от него. Северус никак не мог понять причины этого, но предпочел не спрашивать, чтобы ненароком не разрушить хрупкие отношения, установившиеся между ними. Люциус в последние дни витал где-то в своих мыслях, поэтому Снейп надеялся, что они просто забудут о произошедшем. Не тут-то было.

Малфой, ошарашенный реакцией подростка, замолчал, но отступать не собирался. Ему не давала покоя мысль, что Поттер слишком уж уверенно заявил о том, что Блэк жив. Поэтому хотел расспросить мальчишку подробнее. Ведь если есть хотя бы малая крупица надежды… — Ты сказал, что твой крестный не умер. Что ты имел в виду?

Гарри на мгновение замер, а потом расслабился. Он-то думал, что взрослые захотят обсудить произошедшее, а ему этого не хотелось. Парень сожалел, что так сорвался, ведь он мог потерять то немногое, что успел приобрести за этот месяц с небольшим. Лучше уж пусть у него будут надежные союзники, чем совсем никого. Тема Блэка хоть и была болезненна, но не пугала его. К тому же он был слишком удивлен вопросом, поэтому ответил не задумываясь.

— Я так чувствую. Если после смерти Седрика я сразу стал считать его мертвым, то Сириуса никак не могу…

Плечи Люциуса сразу же поникли. Он-то думал, что Поттеру что-то известно, а тут просто нежелание ребенка осознавать факт смерти. Северус с сочувствием посмотрел на друга — он знал, насколько важен был для того разговор. Только вот сам не верил, что осталась еще надежда на возрождение Блэка.

— К тому же, есть еще кое-что… — Гарри неуверенно посмотрел на Малфоя. Парень интуитивно понимал, что почему-то это важно аристократу, хотя причины не знал. Ложную надежду давать не хотелось, но ведь он сам в это верил.

— Что? — Люциус тут же встрепенулся, впиваясь в Поттера практически безумным взглядом. Тот даже растерялся, и посмотрел на Снейпа, ища поддержки.

— Профессор, штаб Ордена ведь перенесли из дома на площади Гриммо?

Северус удивленно кивнул, не понимая цели вопроса. Люциус нетерпеливо застучал ногтями по подлокотнику.

— И Пожиратели туда не наведывались? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Именно. Но при чем здесь это? — Снейп все-таки не выдержал и задал вопрос. Гарри же задумчиво кивнул и погрузился в собственные размышления.

— Мистер Поттер! — аристократ возмущенно посмотрел на игнорирующего их подростка. Тот вздрогнул и улыбнулся, извиняясь.

— Может быть, вы не знаете, но по завещанию я являюсь наследником Сириуса. Следовательно, мне должен был перейти в собственность и Блэк-хаус, — Гарри говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы донести свою мысль до взрослых волшебников. Те лишь нетерпеливо сверкали глазами.

— Но я не являюсь кровным наследником, и Блэк-хаус мог не принять меня. Чтобы проверить это, директор посоветовал позвать Кричера и приказать ему что-нибудь. Эльф не откликнулся.

— Значит, дом не принял тебя? — Северус уже начал догадываться, к чему клонит мальчишка. Тот кивнул.

— Дом закрыт для всех: и для меня, и для Дамблдора. Думаю, и для Беллы. Ведь если бы та была наследницей, то побывала бы в том доме, и многие тайны Ордена были бы открыты…

— А значит, наследник или не выбран, или же Блэк не умер, — Гарри показалось, что в голосе Люциуса проскользнули радостные нотки. Хотя ручаться он за это не стал бы — все-таки Малфой превосходно владел собой, пусть в их компании и расслаблялся.

— Есть еще кое-что.

Маги вновь посмотрели на Гарри.

— Вас же не было в Министерстве?

Отрицательные покачивания головой.

— Так вот, проклятье, которое Лейстрендж бросила в Сириуса, прежде чем он упал в арку, не было смертельным.

— Что?! — аристократ едва не подпрыгнул в кресле, потом вскочил и заметался по комнате. Даже Снейп удивленно тряхнул головой.

— Дамблдор в курсе?

— Думаю, да. Ведь там было много орденцов, — Гарри неуверенно пожал плечами.

— Ни о чем подобном не слышал, — Северус покачал головой. «Неужели директор совсем перестал мне доверять?»

— Возможно, для великого волшебника это слишком незначительная деталь, чтобы обращать на нее внимание, — голос Гарри был полон горечи. Снейп обнаружил, что ему больно смотреть на эту горькую усмешку на лице ученика. Люциус остановил на пареньке взгляд на несколько секунд, потом встряхнул головой и стремительно направился к камину.

— Мне нужно в мэнор! Несколько дней меня не будет, — и исчез в зеленом пламени.

* * *

— Ты уверен? Ведь мальчишка может и ошибаться.

— Знаю, но его даты смерти нет в «таблицах судеб».

— Но один неверный расчет — и мы можем сами там оказаться.

— Знаю! Если не хочешь — не помогай. Сам справлюсь.

— Но если что-то случится, то что будет с Драко?

— Он поймет. Не сразу, со временем, но поймет.

— И все-таки, неужели это так необходимо?

— Если есть хотя бы один шанс из миллиарда, я должен попробовать.

Вздох.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Уверенное хмыканье.

— Этот ритуал создал сам Хаммурапи Вавилонский [1]. Он же создал и первую арку.

Молчание, сопровождаемое лишь финальными взмахами палочек.

— А если это ложный текст?

— Из библиотеки Ашшурбанипала [2]? Едва ли.

— Твой дружок явно не выговорил бы имя этого царя. Впрочем, едва ли он знает, кто это такой. Это притом, что этот царь правил главным львятником древности [3].

— Наверное, это судьба, что спасение для Сириуса было найдено в Ассирийской библиотеке.

— Да ты романтик, Люциус.

— Не язви. И так нервы на пределе.

— Что ж, думаю, пора начинать.

— Северус…

— Да?

— Спасибо.

— Скажешь это еще раз, когда все получится.

Обмен усмешками.

— Panax.

— Centaurium.

Ритуальный круг вспыхивает, впитывая в себя тончайшую нить заклинаний. Волшебники полностью сосредотачиваются на напевном произношении латинских и шумерских слов, время от времени кидая в центр те или иные травы.

Маги конца двадцатого столетия собираются истончить ткань миров, чтобы вытащить из промежуточного пространства того, кто не должен был умирать. Как абсурдно бы это ни звучало для всего магического мира, но Люциус Малфой и Северус Снейп собирались спасти Сириуса Блэка.

* * *

Здесь было ни холодно, ни жарко. Ни светло, ни темно. Ни страшно, ни радостно. Здесь было никак. Абсолютно серое пространство, подернутое серой дымкой, на которое время от времени наползал серебристый туман. Здесь не было звуков, ощущений. Даже эмоций. Если бы здесь не было его и силуэтов, то это место можно было бы назвать пустотой. Только это была не она.

Внезапно обычное безмолвие нарушилось звучанием голосов.

«Они мне знакомы. Я их знаю. Я? А кто это — Я?»

Один из серых силуэтов беспокойно зашевелился. Обычное бездумное состояние сменилось практически отчаянной работой мысли. Он пытался вспомнить хоть что-то, но не мог. Для него было удивительно, что он хотя бы помнит, как говорить.

Внезапно появилась дверь. Простая дверь с медной ручкой. Она висела в пространстве, никак не закрепленная. Силуэт прикоснулся к ней, и дверь распахнулась, ослепив белоснежным сиянием.

«У меня есть глаза», — понял Он, когда осмотрелся. Он стоял в коридоре, где было две двери.

«Лабиринт».

На одной из них было написано «Сириус Блэк». Силуэт понял, что это его дверь, и шагнул вперед, открывая ее.

Он шел и шел, открывая нужные двери, которые были правильным решением в ситуации выбора.

«Слизерин» и «Гриффиндор» — здесь он колебался дольше обычного. Только зов друзей со стороны правой двери оказался сильней, и Блэк вновь выбрал факультет львов.

Перед ним было зеркало, где застыл с гримасой боли, отчаяния и презрения невзрачный подросток с черными глазами и волосами. Над ним потешался брюнет. Две двери: «помочь» и «присоединиться к Джеймсу». Сириус едва не выбрал второй вариант, как увидел краем глаза мелькнувший светловолосый силуэт. Обернувшись, он никого не увидел, но на земле лежал гриффиндорский шарф.

«Нельзя обижать беззащитных, мы же ученики Годрика, в конце концов!» — озарение, и Блэк выбирает первый вариант. Когда он шагает через порог этой двери, то видит картины верной дружбы, которой никогда не будет. И почему-то становится жаль.

Вновь выбор: Регулус выбрал факультет Слизерина — отказаться от него или поддержать? Первый вариант прельщает буйную натуру больше, да и дружбу с Джеймсом терять не хочется. Внезапно в кармане что-то шуршит: детская фотография, где они обнимаются и смеются, а младший Блэк смотрит на Сириуса с обожанием и восхищением.

«Мы братья», — и он выбирает второй вариант. Вновь череда возможных счастливых мгновений, вместо болезненной неприязни. И так горько, что ничего нельзя исправить. Сириус хочет уже идти дальше, когда чувствует легкое прикосновение к щеке и шепот «Мы — братья», в котором слышится улыбка и любовь.

— Прости…

Он шагает дальше, намереваясь пройти лабиринт до конца.

Джеймс стоит напротив голубоглазого блондина. Они спорят. Друг оборачивается к нему за поддержкой, а Блэк замер, плененный красотой аристократа. «Оскорбить» или «промолчать». Сириус выбирает первый вариант, потому что знает, что он верный: иначе Люциус Малфой не обратил бы на него внимания, а он лишился бы друзей.

Но вот темный коридор, где никого нет, кроме них. Сириус видит, что блондин не хочет ссоры и даже готов нормально пообщаться. В тот раз он не дал слизеринцу шанса. Через две недели Блэк узнал, что Малфой принял метку. В лабиринте можно исправить ошибки прошлого, и Сириус выбирает «мирно поговорить». Картины возможного прошлого заставляют его остановиться и глубоко вздохнуть — хочется разрыдаться, потому что этих сладких мгновений он лишил себя сам. Он стоит, не в силах пошевелиться. Желание остаться в этих грезах так велико. Только он знает: нужно идти, он нужен там, кому-то. И Сириус идет.

«Погнаться за Питером» и «кинуться к Гарри». О, как он жалел, что предпочел месть заботе о крестнике! Дважды одну и ту же ошибку мужчина не повторит: он же Блэк, в конце концов!

Последняя дверь. «Рвануть в Министерство» и «терпеливо ждать». Сириус не видел бы за собой вины, если бы не тот полный отчаяния взгляд Гарри, который он успел заметить, прежде чем упал за завесу. Опять подумал только о себе, даже не понимая, каким ударом его смерть может стать для мальчика.

«Мне показалось, или я услышал фырканье Снейпа?» Это стало последней каплей, и Блэк выбрал терпение. Он прошел через эту дверь, чувствуя, как что-то меняется в его сущности. Невозможно выйти из Сумрака тем же человеком, которым был. Сириус, наконец, почувствовал, что повзрослел.

А дальше лишь ослепительный свет.

* * *

— Почему он не приходит в сознание? Ведь мы его вернули! Его физическое состояние в норме! Проклятие снято!

Люциус Малфой впервые в своей жизни понял, как себя чувствует истеричная женщина. Потому что уже в течение нескольких часов не переставал голосить, заламывать руки и пить успокоительные зелья. Он волновался за Блэка. А еще боялся того, что случится, когда он очнется.

— Мы не знаем, как именно действует ритуал. Скорее всего, Блэку тоже нужно приложить усилия, чтобы выбраться, — голос Снейпа был полностью лишен эмоций. Он повторял эту фразу уже в триста шестьдесят седьмой раз. К тому же Мастер Зелий был измотан: после практически суточной отключки ему пришлось варить зелье, снимающее проклятье, и разбираться с Поттером, который был на грани историки, когда Северус не пришел за ним утром. Запас успокоительного зелья подходил к концу. За Блэка он не волновался, но вот Гарри был слишком тих, когда узнал, что несколько дней у них занятий не будет. Мужчина буквально кожей чувствовал, что мальчишка все не так понял, но объяснять не было времени. Вот теперь ему хотелось поскорее отделаться от друга и отправиться проверить ребенка.

— Может, псина просто дрыхнет? С него станется, — недовольно фыркнул Северус.

— На моей шее, по крайней мере, нет ошейников, Снейп, — спокойный, но тихий голос заставил мужчин вздрогнуть. Люциус облегченно вздохнул и принял свой обычный гордый вид.

— С возвращением в мир живых, Блэк.

Вот теперь можно было покинуть Малфой-мэнор и отправиться к Поттеру, пока тот не натворил дел.

* * *

Он медленно приходил в себя, когда внезапно услышал чей-то разговор. Глаза сами собой распахнулись, когда в голосе говорящих послышались знакомые интонации.

«Значит, мне все-таки не показалось, что Снейп фыркал», — мысль мелькнула и исчезла, оставляя лишь непомерное удивление. Сириус находился в незнакомом месте, а рядом с его кроватью вышагивал взволнованный Люциус Малфой. Возможно, он впервые видел аристократа в столь неконтролируемом состоянии. Зато Нюниус оставался самим собой в любой ситуации.

«Хоть что-то в этой жизни неизменно», — веселый сарказм и внезапное осознание — он жив.

— На моей шее, по крайней мере, нет ошейников, Снейп.

— С возвращением в мир живых, Блэк.

Вот теперь перед ним стоял такой знакомый и непробиваемый Малфой. Правда темные круги под глазами и немного спутанные волосы выдавали общее состояние аристократа. Было понятно, что последние дни у волшебника были не самыми легкими.

— Да уж спасибо, Малфой, — Сириус сам не заметил, как добавил в голос язвительности. О чем сразу же пожалел — секунду Люциус выглядел так, словно ему залепили пощечину. Только мужчина быстро взял в себя в руки.

— Именно. Тебе еще долго придется благодарить меня и Северуса за спасение.

Блэк вновь не сумел совладать со старыми эмоциями — скривился при имени слизеринца. Он уже был готов услышать целый поток саркастических заявлений, как с удивлением понял, что Снейпа в комнате нет. Повисло неловкое молчание.

— Как?.. Люциус… Как долго?.. — все хладнокровие и спокойствие внезапно покинули Блэка, когда он полностью осознал, что едва не умер, но вновь вернулся в мир живых. Благодаря тем, от кого меньше всего ожидал помощи.

В груди блондина сразу потеплело, когда он слышал свое имя, произнесенное его Сириусом. Сейчас было ясно, что он все сделал правильно. Возможно, судьба будет благосклонна, если Малфой больше не будет зависеть от мнения окружающих и будет делать лишь то, что велит сердце. Быть может, тогда у него появится шанс… у них.

Недолго поколебавшись, Люциус присел на край постели, вместо того, чтобы устроиться в кресле. Было трудно сдержать порыв и не взять руку Сириуса. Вместо этого он разгладил складки на брюках и начал свой рассказ, умолчав только о Поттере. Просто не знал, как сообщить Блэку о том, что его крестник очень изменился с тех самых пор.

Сириус долгое время молчал, переваривая полученную информацию. Он чувствовал, что есть какая-то недоговоренность во всей этой истории, но сил анализировать ее не было. Поэтому он задал самый главный вопрос, который его волновал больше всего:

— Как Гарри? — голос внезапно охрип, поэтому вышло как-то жалко и даже надломлено. Лишь потом мужчина понял, что было глупо задавать этот вопрос — откуда Малфою знать, что с его крестником? Едва ли даже Снейп знает, как он там сейчас. Однако Люциус его удивил: он мягко улыбнулся.

— Хорошо. Да, думаю, что хорошо. Постепенно Поттер становится достойным молодым человеком.

И Сириус понял: откуда-то Малфой знает это наверняка. Успокоившись, Блэк погрузился в спасительный сон. Ему предстояло набираться сил: физических, моральных и магических — ведь Сумрак едва не выпил из него всю энергию.

«Когда я полностью поправлюсь, смогу показаться на глаза Гарри».

Люциус с грустью и нежностью смотрел на то, как Сириус мерно посапывает во сне. На долю его возлюбленного пришлось слишком много испытаний. Поэтому он не имеет права пока навязывать ему свои чувства. Некоторое время Малфой сможет довольствоваться и ролью друга. Однако отказываться от того, кого считал уже своим, он не собирался. Сейчас развод с Нарциссой казался ему даром богов. Ведь теперь эта формальность не стояла между ними.

— — — — — — — — — — — — — — — — –

[1]Хаммурапи — царь Вавилонии, политик и полководец. Создатель первого свода законов. Ок. 1750 г. до н.э.

[2]Ашшурбанипал — царь Ассирии. В одном из своих дворцов собрал все вавилонские и шумерские тексты. 669–633 гг. до н.э.

[3]Ассирию в те времена называли «логовом львов».

Глава опубликована: 20.07.2011

Дата добавления: 2015-09-05