ИНТЕРНАТ 12 страница

–Вот ещё! Ничё нас не били! – возмутился за всех Гарюха.

– Сироты, что ли?

–Ничё не сироты! По мелочёвке сюда угодили, представляешь? – зло бросил Щучик.

–Как это? Всё у вас, значит, тип-топ было, и вдруг сюда загребли? – вскинулброви Ванёк Лапчик. – Так не бывает!

–Теперь запросто бывает, – сказал Певунец. – Я сдуру пожаловался омбудсмену, чтородители заставляют меня на вокал ходить в «музыкалку», и мне, типа, неохота иутомительно. И лучше б мне отдыхать в это время дома или по улице пошататься.Она и постаралась: сюда меня запихала без права общения с родаками.

–А я долго ревел, что мне байк новый не покупают, – вздохнул Щучик, – ибабка-соседка накапала, что предки меня ущемляют и оттого я несчастный. Астарый байк совсем ничего себе был, ездить на нём сколь хошь можно. Хотьдвадцать лет.

–Ничё себе! – поразился Валёк.

–А я наябедничал, что меня дома заставляют посуду мыть, убираться, в садукопаться, – рассказал Колька Евлаш.

–Чё, правда? Такая ерунда? – воскликнул Ванёк.

–Честно.

–А меня по бедности мамы, – признался Саша Рогачёв. – Типа средств не хватитменя вырастить.

–А ты? – обратился к Денису Валёк. – Тебя били и унижали?

–У меня..., – замялся Лабутин. – Ну... у меня всего понемногу. И в этом«понемногу» много виноват я. Больше никто. Душкова меня подцепила, а я радстараться.... Выложил, чего не было. Дурак, короче.

Новенькиенедолго думали:

–Точно, дурак. И все вы тоже.

Двестидвадцать девятая нахмурилась, обиженная попрёком, а потом вздохнула ипонурилась: чего уж говорить....

СашаРогачёв произнёс в пространство:

–Мы-то, хоть дураки, а ещё дети. Ляпнуть дурость – это нам нефиг делать. Авзрослые-то почему такие дураки? Или они думают, что мы не вырастем, а они непостареют? На пенсию свою не выйдут? Вот отыграемся тогда.

Мальчишкипереглянулись с таким видом, будто им открылось нечто неслыханное. Гарюхавыдохнул коротко воздух из лёгких.

–Я ещё и не такие истории слышал, – зло сказал он. – У моих знакомыхзабрали трёх детей просто из-за квартиры. А суд признал, что всё незаконно, идетей должны были вернуть, а они бац – и обвинили дядю Олега, будто онизнасиловал Галку, свою старшую дочь.

–А чё, он не насиловал? – ёжисто спросил Валёк, и мальчишки вспомнили про егосестру Киру.

–Точно нет, – заявил Гарюха. – Её докторишка смотрел, понятно? И ничего! Но дядюОлега всё равно посадили.

–Для профилактики, это факт, – буркнул Валёк.

–Ты его знаешь?

–Не знаю, и чё?

–А то. Не знаешь, не болтай,– запретил Гарюха, помолчал и признался нехотя: – Явообще в упаде был: его Галька оговорила, что отец с ней что-то делал. Я у неёпотом пытался выпытать, с чего она вдруг наврала.

–И чего она? – спросил Певунец.

–И ничё. Молчала. Упёрлась ушами в крышку гроба и рот на задвижке.

–Нагрузили, значит, – понял Певунец.

–Оболтали. Одурманили, – дополнил Щучик.

–Обработали, – уточнил Денис. – Это они здорово умеют. Опутают так, что и мамугрязью обольёшь, да не поймёшь, когда и какими словами это сделал.

Изыркнул зло куда-то в сторону двери.

–А я ещё историю знаю! – похвастался Дима Чепеленко – один из группы спальнидвести двадцать девять, которая жила как можно тише и неслышнее, чтобы ненапороться на наказание воспитателей или заинтересованное внимание «старшаков».

Нанего посмотрели, и он выложил:

–У нашего соседа Лапшина четверо: двое от первой жены, двое своих. Он вощехорошо бабки сечёт, за бедность его не посадишь, и воще клёвый мужик. Но удетей жены дед – «шишак» из Газпрома. И старшего Тимофея этот дед вчетырнадцать лет забрал его. Сперва, типа, на выходные, а потом насовсем. Ну,соседи тыр-пыр, хотели его вернуть, и тогда этот дед Лапшина посадил.

–И как он его посадил? – спросил Гарюха.

–Запросто. Тимофея обработали, как эту Гальку твою, и он заявил, что отчим егобил.

–А на самом деле не бил? – прищурился Валёк Цифринович.

–Как же – бил! И пальцем не трогал! – убедительно воскликнул Дима Чепеленко. – Атолько ему тоже не поверили и посадили. А дед и младшего Алёшку скоро к себезабрал. Изъяли его. Вот так вот.

–Слово-то какое – изъяли... брр! – передёрнулся Олег Шибанов – тоже из«незаметной» компании. – «Изъ-я-ли». Будто мы какие-то машины или информациякакая-то. А у моей двоюродной тётки шестерых детей отняли.

–А чего так? – спросил Денис.

–Одна живёт. Муж откинулся четыре года назад.

Олегпомолчал и добавил:

–А старшую Катюху в приюте типа нашего изнасиловали. И замяли всё. Никто, типа,не виноват.

–В приюте? – повторил Гарюха. – Тогда ясно.

–Чего тебе ясно? – вскинулся Валёк.

–Ты с нашими девчонками разговаривал? – повернулся к нему Гарюха.

–Когда мне ещё? – попятился Валёк. – Я ж только поступил.

–И лучше не говори, – предупредил Гарюха. – А то пошлют или поколотят.

–А в моём классе училась девчонка из приёмной семьи, – рассказал Певунец, – такона каталась на катке, грохнулась, синяки там всякие, и её тут же – вжих! –обратно в приют! Окнуть никто не успел! Уж как Танька не упиралась! Рыдала,вопила, из дому сбегала на вокзал, но её поймали и всё равно в приют запихали.

–Ни фига! – ахнул Дима Чепеленко.

–Ага.

–С другой стороны, – задумчиво произнёс Миша Букашечкин, – если у вас доматворилось то же, что у нас в интернате - разве что в психушку не сдавали, какнас, тогда вы ничё не теряете. Ну, бить, может, будут меньше. Но могут и больше.Кто их, взросляков, разберёт?

Такони болтали до самого ужина, не потревоженные никем.

Глава 22. УРОК ИСТОРИИ

Звонка,сзывающего всех в столовку, Денис почему-то ждал с волнением. Сперва не понял,почему, а когда увидел впереди себя длинную толстую косу, с изумлением понял,что ждал и боялся до бессилия в коленках встречи с Кирой.

Чегоэто с ним такое? Никогда он девчонок не боялся. Разве что в подготовительнойгруппе детского сада одну, особенную...

Кирашла с Надей Ляшко и её одноклассницей Ларисой Адеевой, и Денис обрадовался: отНади он всё про Киру вызнает!.. Если, конечно, Кира захочет, чтобы о ней что-тознали, а Надя сочтёт правильным снабдить Дениса ценной информацией.

Дваэтих условия донимали Дениса весь ужин. Хорошо, что он короткий: чего там –заглотнул, запил и готово. Он сел так, чтобы видеть Киру и частенько поглядывална неё, мечтая её от кого-нибудь и чего-нибудь спасти. Он твёрдо решил, что небудет трусить, если Кире понадобится защита.

Ноничего такого не произошло, хотя старшие мальчишки посматривали на неё иногдаособенным противным взглядом. Надя и Лариса быстро увели новенькую, и никакихпокушений не произошло. Что хорошо, учитывая странную слабость в коленках.

Надругой день перед началом уроков Дениса поймала Душкова и, светясь ямочками нащеках, проворковала:

–Денисушка, как ты, солнышко? Всё в порядке?

–Ничё, – неохотно буркнул Лабутин.

–Слушай, я хотела пригласить тебя в какую-нибудь игру сразиться.

Омбудсменсмотрела доброжелательно и излучала флюиды комфорта.

–Я за тобой зайду, – пообещала она.

Денисравнодушно пожал плечами:

–Ладно.

Оназадержала на нём испытующий взгляд, снова улыбнулась. Денис вернулся в класс,сел рядом с Колькой Евлашем, открыл учебник по математике, сделав вид, чточитает. Проницательный Колька ткнул его в бок.

–Чё, самый умный?

–Отвянь, – огрызнулся Денис.

–А если повежливее?

Дениснеохотно поднял на него глаза, подумал.

–Отвянь, пожалуйста, а то урою.

Колькавзметнул брови.

–Фу-у, как грубо! Ботаник!

Ноотстал. А тут звонок оглушительно ударил по ушам, и Лабутин привычно зажалладонями уши.

–Замонали, – тихо проворчал он. – Глухие тут все, не услышат.

Непонятно,почему, вспомнился отец – как на крик Дениса он равнодушно отмахнулся и ни разуне обернулся на сына. Это воспоминание выжгло слезу, и Лабутин поспешнозаморгал: нечего слабость показывать! Подумаешь, отец отвернулся. Родной папаВальки и Ваньки избивал их, Киру насиловал!.. Так что у Дениса в отношениях сотцом – просто блеск: ни-че-го! Оказывается, это совсем неплохо.

Проскочиламатематика с новой темой – непонятной, потому что были непонятные предыдущие (апо ней, между прочим, когда-то будут экзамены). Протягомотился русский язык(кому он нужен, Денис писателем становиться не собирается). Проползлалитература (вот уж вовсе бесполезный предмет!).

Обед.Денис воспрял духом, не ясно сознавая, почему. Заметил толстую девичью косу,разделяющую спину надвое, и едва скрыл половину волнения.

–Ты чего такой? – спросил его черноволосый Игорь Вострокнутов.

–Какой тебе ещё? – огрызнулся Лабутин.

–Странный…

Догадался,зыркнул по сторонам, придвинулся:

–«Дурь» где-то надыбал?

–Спятил, – убеждённо ответил на это Денис. – Какая в банку дурь?!

–Тебе виднее, – заговорщицки прошептал Игорь.

АМиша Букашечкин солидно одёрнул приставалу:

–Отойди от него. А то шандарахнет, золу от тебя собирать придётся.

–Отчего это он меня шандарахнет? – ощетинился Игорь. – Я ему ничё не сделал.

–От влюблённости, балбес, – ласково сказал Миша.

Игорьразинул рот, а Денис покраснел и шандарахнул и Игоря, и Мишку, чтоб не болталивсякую чушь. Разозлился так, что сел со своим подносом спиной к девчачьемустолу и молниеносно слопал свою порцию, не заметив вкуса.

Злобноглядя прямо перед собой, размашисто шагая, он отнёс поднос с грязной посудой наконвейер и, сунув руки в карманы, продефилировал по столовке до дверей с видомполного равнодушия, но стиснув до боли зубы.

Впереходе между зданиями он столкнулся с Михаилом Натановичам и пробормотал«Здрасьте». Галайда было начал:

–Денис, я тебе что сказать хотел…

Нотот не остановился, чувствуя, как горят щёки, и боясь сорваться и нагрубить. Ахуже того – расплакаться.

Вклассе он достал из пакета учебник истории и открыл его где-то в середине.Капец, теперь насмешек не оберёшься…

Вдругперед ним всплыло ясное лицо Серафима. Он словно хотел сказать что-то, нохотел, чтобы Денис догадался сам. Эх, был бы он сейчас рядом! Нипочём были бынасмешки!

Но,в конце концов, Денис устал слыть за слабака. Он сам не постоит за себя? Дазапросто постоит! Недаром ведь Серафим был в его жизни. И есть. Даже если нерядом, а где-то в других мирах.

Икогда в класс стали возвращаться мальчишки, Денис встретил их с поднятойголовой.

Щучикподсел к нему, брякнул:

–Enter, ты чё, правда, втюрился?

Денисспокойно выдержал его любопытный взгляд и с достоинством ответил:

–Во-первых, не втюрился, а влюбился. А во-вторых, тебе завидно? Так сам влюбись.А не имеешь такого таланта, так замолкни и кулак грызи.

Улыбнулсяшироко и, не моргая, впился глазами в глаза Щучика. Тот долго не продержался,отвернулся, пробурчав:

–Да ладно, ладно, чего взъелся. Я шутканул. Влюбляйся себе, сколько влезет. Я-точё, против, чё ли?

Дениссо спокойным достоинством пожал плечами.

Прозвенелоглушительный звонок. Мальчишки расселись по местам и выжидательно уставились надверь.

Онаотворилась и впустила Пугу и странного мужчину с длинными чёрными волосами,схваченными в «конский хвост», с небольшой густой бородой, одетого в строгийделовой костюм – тоже чёрного цвета.

Странныйв этом бородаче был и его взгляд – синий, ясный и… добрый. Такой добрый, чтоего хотелось пить. Такой, будто он заранее полюбил будущих своих учеников, итеперь дарит любовь не за успехи в предмете, а просто так. Будто он не учитель,а отец всем мальчишкам в классе.

Онсмотрел и чуть улыбался. У мальчишек сами собой пооткрывались рты.

–Чё за фрукт? – громко прошептал кто-то.

На«фрукта» бородач не обиделся, чуть заметно улыбнулся. Пугинский прищурился нанахала, но вслух его не отметил.

–Представляю вам нового учителя истории, – металлическим голосом, не здороваясь,сказал Георгий Николаевич. – Григорий Сергеевич Небесный.

И,не прощаясь, удалился.

–Вот так фамилия! – не удержался один из учеников, Сергей Деньгин.

Небесныйвесело кивнул.

–Сам переживаю, – откликнулся он охотно. – И что за фамилия? О чём? То ли, что воблаках витаю, о небывалом фантазирую, то ли мыслью к Богу устремляюсь.

Мальчишкипонимающе переглянулись.

–Так вы поп? – догадался Игорь Вострокнутов.

–Поп. А что, у вас попов не жалуют? – улыбнулся Небесный.

–Да ничё, привыкли уже, – успокоил Игорь, и все хихикнули.

–Привыкли? – переспросил Григорий Сергеевич.

–Ага, – встрял Певунец. – У нас тут пацан был, тоже в Бога верил. Молился,просился в церковь сходить. А только Кедраша не пустили, и молиться не давали.Так он втихаря.

–А потом его чуть не убили, – зло добавил Денис. – Еле вон Галайда в больницупереправил. Знаете, нет? Серафим Кедринский зовут.

ГригорийСергеевич внимательно посмотрел на него.

–Жив Серафим, не волнуйтесь, – сказал он негромко. – И здоров. В семьювернулся. Всем вам привет передаёт. Говорит, молится о вас Богу, чтобы и вы домпоскорей увидели.

–И чё, неужто сбудется? – скептически хмыкнул Гарюха.

–Тебя как зовут?

–Ну… Гарюха.

–Как?

Гарюхахмыкнул и неохотно ответил:

–Егор Бунимович.

–А почему ж тебя Гарюхой называют?

–Нипочему. Кот Базилио прозвал, а имена у нас только в документах, – вызывающеответил Гарюха.

–Понятно… А можно звать тебя не Гарюхой, а Егором? Я, честно сказать, не знаю,что это такое – Гарюха, – попросил отец Григорий. – Всё ж-таки – имя-то у тебя,как моя фамилия.

–Какая? – помимо воли вылетело из Гарюхи.

–Небесная.

–Чего это небесная-то? Фигня это, – ощетинился Гарюха.

–Погоди ты! Интересно же, почему небесная, – загорелся Певунец.

–Потому что Егор – это, на самом деле, прекрасное греческое имя Георгий. Вовремена императора Диоклетиана, в третьем веке, его носил один великий воинродом из Каппадокии. Он отличался мужеством и умом. Император любил его исделал тысяченачальником. Когда начались горения на христиан, Георгий исповедалИисуса Христа и отказался поклоняться идолам. Восемь дней его очень жестокопытали, а потом отрубили голову. Но и после смерти великомученик служил людям:в Бейруте он сразился со змеем, который опустошал земли и поедал людей, и вжестокой схватке победил его, – кратко рассказал отец Григорий и подошёл кчистому окну, забранному решёткой.

Онрассмотрел унылые виды внутреннего двора интерната и снова повернулся к классу.

–Так вот, Георгий. Я думаю, что сбудется просимое у Бога, потому что просьба справедливая.Ты не находишь?

–Нахожу. Но я в Бога не верю, – хмуро заявил Гарюха.

–Что ж. Не верь. Твоё право. Твой выбор: на тонком волоске над пропастью висеть,где огонь, скалы и бурная река, или по лестнице к новой жизни подниматься… Носегодня, собственно, я хотел поговорить с вами об Александре Невском, святомрусском князе. Вы, собственно, знаете, кто он такой? Можете с места отвечать,не вставайте.

Класспомялся. Димка Чепеленко несмело пискнул:

–Он жил во время татаро-монгольского ига…

–Верно, – подтвердил отец Григорий. – И что он такого сотворил, что Церковьпрославила его, а русский народ выбрал главным именем России – его имя?

Класспомялся. Димка Чепеленко снова пискнул:

–Он шведов победил.

–Правильно. А когда?

–Ну… в июле тыща двести сорокового года… кажется…. Я вчера читал, – пискнулкрасный от страха Димка.

Учительего похвалил:

–Молодец! Всё точно назвал. Ставлю тебе пятёрку. Как тебя зовут?

Оноткрыл классный журнал, взял ручку.

–Димка Чепеленко.

–Очень хорошо, Дима.

Вклеточке напротив фамилии Димки появилась первая в череде троек пятёрка. У негоот изумления открылся рот. Сосед, Колька Евлаш, хлопнул его по спине.

–Клёво!

–Теперь, если позволите, попробую вам немного рассказать о благоверном князеАлександре словами нашего современного русского историка Николая МихайловичаКоняева[1].Как сказал бы диктор на телевидении, «устраивайтесь поудобнее»… Хотя иразваливаться студнем не следует. Спрашивать буду только добровольцев.

МишаБукашечкин тут же приободрился и выпрямился под ухмылки одноклассников, тожеобрадовавшихся тем, что их не будут пытать вопросами по истории. Отец Григорийсел за учительский стол, раскрыл тонкий журнал и начал:

–Я прочитаю вам, ребята, доклад Николая Михайловича, который он сделал нанаучной конференции, посвящённой святому князю. Итак…

Спервакласс расслабился, уверенный, что уж теперь-то можно спокойно поспать,помечтать, почеркать в тетрадках – в общем, ничего не делать. Но воодушевлённыйголос священника почему-то не дал им безмятежно полениться. Они сталивслушиваться в то, что он говорил.

–… «Святой Александр Невский появился тогда, когда, может быть, без такогоправителя, как он, и не было бы у Руси дальнейшей истории…».

–Ничего себе! – громко прошептал кто-то. – И нас бы не было?

ОтецГригорий, нимало не досадуя, охотно подтвердил:

–И нас бы. После чтения я с удовольствием бы послушал ваши альтернативные версииразвития Руси. Как считаете, осилите?

Мальчишкиспрятали в парты глаза. Отец Григорий, не смущаясь всеобщей робостью и апатией,продолжал читать:

–«Тёмные силы делали, кажется, всё, чтобы не было Александра Невского. Посленеудачи князя Ярослава Всеволодовича в битве на Липице в 1216 году, отец материАлександра Невского, Мстислав Удалой, разлучил родителей будущего благоверногокнязя»…

–Прям как у меня, – не сдержался потрясённый Федя Абачев.

ОтецГригорий внимательно посмотрел на него.

–Жаль, что у тебя так получилось, – посочувствовал он.

–Да. Мой дедуля во как постарался! – невесело хмыкнул Федя. – А потом гикнулся.Но родаки всё равно не сошлись.

–А чего? – спросил любопытный Щучик.

–Да поздно уже было, – отмахнулся Федя.

–Ну, тихо! – сказал Гарюха. – Потом кости перемелите. Чё, не удалось, значит,тёмным силам победить?

–Не удалось, – согласился отец Григорий, улыбаясь. – У Господа нашего уготованабыла иная судьба для князя Александра. По Его воле козни Мстислава Удалогорассыпались в прах, и князь Переяславский Ярослав Всеволодович и рязанскаякняжна Феодосия Игоревна поженились. И на свет появился Александр.

ОтецГригорий обвёл ребят удивлённым взглядом.

–Представляете? – поделился он своим чувством. – Не было б Господней воли – и непоженились бы. И не родился бы на Руси освободитель земли Русской. А вы сами –каждый из вас? Не встретились бы наши родители по воле Бога, и где бы мы были?

–Нигде! – раздалось несколько голосов.

–А где? – беспокойно спросил Миша Букашечкин.

–Нигде, болван! Сказали же тебе, – ответил Гарюха снисходительно.

ОтецГригорий обратился к нему:

–Кто болван?

Гарюхаподжал губы, но всё же ответил нехотя:

–Ну, он, Мишка.

–Он у вас кóлышник?

–Кто? – нахмурился Гарюха, а все прыснули.

–Двоечник получает двойки, – терпеливо разъяснил отец Григорий. – А если человекболван, то есть, тот, кто вовсе ничего воспринимать не может и потому получаетна уроке одни колы, – значит, он прозывается «кóлышником». Так,получается? А, Георгий?

Гарюханезависимо повёл глазами и не ответил. Зато обиделся Миша Букашечкин.

–Чего это я – ничё не воспринимаю? Я, между прочим, вообще нормально учусь!Вовсе я не болван. Это ты, Гарюха… тот самый. Не понимаешь нифига.

–Не Гарюха, насколько я помню, а Георгий, – уточнил отец Григорий. – Запомнишь,Миша?

–Раз ты не болван? – опасным тоном подначил Гарюха.

–Запомню, чего…

–И ты, Георгий, зазря человека не охаивай, тем более, что знаешь его так долго,а значит, знаешь, каков он на самом деле, – сказал отец Григорий.

Класспрекратил хихиканье и выжидающе уставился на Гарюху. Тот неохотно выдавил:

–Ладно. Пардон, Мишка.

–А мне твои запардоны… – огрызнулся Букашечкин.

–Тихо вы, хватит лаяться! – прикрикнул вдруг на них Денис. – Надоело. ПроНевского послушать охота, так что примолкните. Ясно?

Пацаныпереглянулись и от неожиданности действительно примолкли.

–Кхм… – кашлянул отец Григорий. – Весьма впечатляющий результат… Но впредьхотелось бы видеть во всех вас достойных уважения мальчишек, а не, простите,испуганных щенят.

–Почему это – испуганных щенят? – возмутились пацаны. – Да мы!..

–Потому что лишь от испуга человек звереет, – объяснил отец Григорий. – И отбезнаказанности. Ну, продолжим углубляться в древнюю Святую Русь?

Классвразнобой пробубнил «Да». Священник открыл журнал на заложенной странице.

–«Александр Ярославович рос и мужал, словно наперегонки с историей. Ровно четырегода было ему, когда на реке Калке произошла первая битва русских с монголами.Ему было пятнадцать, когда в тысяча двести тридцать пятом году курултай вКаракоруме принял решение послать войска для расширения улуса Джучи «допоследнего моря». И семнадцать, когда осенью тысяча двести тридцать седьмогогода из волжских степей двинулось на Русь войско Батыя»…

ОтецГригорий отложил журнал.

–Он был ненамного старше вас, а познал больше вас добра и горя. Он с малолетстварадел за свою Родину, за русский народ, и каждое событие в стране переживал иосмысливал, как событие своей жизни. Он видел себя не только свидетелем, но ивершителем истории. Он уже в отрочестве ковал в своём сердце победу над врагом– монголами. Думаю, встреть вы, нынешние мальчики, вашего ровесника, княжичаАлександра, пообщавшись с ним, вы бы задумались о том, какие суетливые,обыденные думки терзают вас, на какие мелкие занозы вы реагируете так бурно,будто вам пилят деревянной пилой живую руку. Что вас заботит? Чем вы заняты?Что вас интересует до глубины души? Уличные драки? Пиво, сигареты, наркотики?Скейтборд? Ролики? Интернет? Видеоигры?

НаEnterа обернулись. Он, не зная, как отреагировать, просто показал язык.

–Вот-вот, – кивнул отец Григорий, – а на правду либо кулаки распускаем, либоматеримся, либо язык показываем. Достойно ответить – силёнок не хватает.

–А как – достойно? – спросил Серёжа Деньгин. – Приёмом?

–Смирением, терпением, прощением. Делами своими. И не червяными, а великими длявас, пацанов, делами.

–А какими это? – уточнил Гарюха Бунимович.

–Не дать разгореться той же драке, – спокойно ответил отец Григорий, – небрать самому и отучить других – сигарету и наркотик. Взрастить в себе доброту,искоренять злобу. Помогать девочкам, малышам, слабым и друг другу… и даженедругу, если он в беде. Учиться так, чтобы получить такую профессию, с помощьюкоторой вы лично на все сто сможете помогать людям. Этого пока хватит?

–Хватит! – протянули озадаченные мальчишки.

ОтецГригорий улыбнулся им.

–Подумайте, что бы вы сказали вашему ровеснику княжичу Александру, будь он с вами,– предложил он. – Чем поразили бы, чем огорчили? Только обойдитесь безнаучно-технического прогресса, договорились?

–А дальше про Александра? – потребовал Димка Чепеленко.

–Дальше?

ОтецГригорий подвинул к себе журнал.

–Вот и дальше тебе... Но сперва быстро одну вещь скажу. Вы любите Запад? Не каксторону света, а как сторону мира?

–А то!

–Ещё бы!

–А почему любите? – спросил отец Григорий.

–Классно! – шумел класс.

–Супергерои!

–Видеоигры – улёт!

–Богачи все! У каждого дом и тачка!

–А шоу! Боевики! Триллеры!

–Там воще свобода!

Когдавыкрики смолкли, ребята увидели, что учитель сидит, подперев ладонью щёку, иглядит на них с грустью, собранной в глазах и морщинках.

–А чё? – высунулся Щучик.

–Жаль мне вас, милые, – тихо сказал священник, и было понятно, что это слова нена публику. – Жалко и страшно за вас. Прежде Россия Запад к себе и близко неподпускала, и как сильна была наша страна! А теперь Запад всюду суёт свой нос,во все сферы нашей жизни, и пытается сделать то, что желал сделать на протяжениивсего существования России…

–А что сделать? – спросил Федя Абачев.

–Уничтожить, – кратко, но ёмко ответил отец Григорий, и от его слов у ребятпроморозило кожу. – И, похоже, он своего добьётся, если мы с вами этого неизменим.

–А что мы можем-то? – хмыкнул Игорь Вострокнутов. – Мы маленькие.

–Уже, во-первых, не такие уж маленькие по сравнению с яслями, – возразил отецГригорий, – а во-вторых, вы можете выбрать другой путь: путь не западногоприхлебалы и выкормыша, а русского былинного богатыря, сильного телом и духом.Это вам по силам. Надо лишь взяться. Но я это к чему? Многие нашисоотечественники воспринимают вмешательство Запада не как угрозу жизни России,а как благотворительную помощь, что в корне неверно. И Александр Невскийборолся именно с ним, с Западом. Вот послушайте историка Николая МихайловичаКоняева…

Онначал читать статью:

–«Именно в страшную годину татаро-монгольского нашествия, девятого декабрятысяча двести тридцать седьмого года, римский папа Григорий Девятый издалбуллу, возвещающую крестовый поход на Русь. Крестоносцы…»… Знаете ведь, ктотакие крестоносцы?

–Знаем, смотрели!

–Так вот… «Крестоносцы должны были нанести удар в спину израненной Руси – понетронутым татарами новгородским землям. Орден меченосцев усилили тогда слившимисяс ним тевтонским орденом. Рыцарям пришлось пожертвовать частью владений вЛивонии, но взамен римский понтифик разрешил им вознаградить себя покорённымипсковскими землями. А на соединение с меченосцами с северо-запада двинулись наРусь шведы. Шведским героям папа римский посулил в виде награды новгородскуюземлю»…

–Сволочи, – выразил своё отношение к понтифику Григорию Девятому Саша Рогачёв.

–Шш! – шикнул на него Миша Букашечкин.

Наних зашикали со всех сторон и шикали друг на друга, пока Денис, потеряв всякоетерпение, не проревел:

–Ти-и-хо-о!! Кто шикнет хоть раз, тому час буду базлать про стратегию в MortalKombat!

Вполной тишине развеселившийся от странной Денискиной угрозы, отец Григорийкашлянул и продолжал:

–«Сейчас некоторые историки скептически оценивают значение Невской битвы на томосновании, что слишком уж мало народа погибло в той сече. Но ведь святойкнязь Александр Невский и не ставил перед собою задачу пролить больше крови.Защищая новгородские пределы, ему надо было лишь отразить вражеское нашествие,и он с ювелирной точностью помешал противнику соединиться, когда двенадцатогоиюня тысяча двести сорокового года разгромил на Неве силы тогдашнего «НАТО»»…Невская битва, ребята, – это не просто выигранное сражение, а явленное Господомчудо, свидетельствующее, что страна сохранится, что Русь нужна Богу, и Онвозродит её в новой силе и славе. В духовном смысле сражение на Неве сталонебесным знаком, обетованием Московской Руси, идущей на смену Руси Киевской».

ОтецГригорий оторвался от журнала.

–Кто мне скажет, какой город поднялся пять столетий на месте сражения русских сошведами?

Пауза.Неуверенный голосишко:

–Санкт-Петербург?..

–Правильно, – похвалил отец Григорий. – Тебя как зовут?

–Щучик, – с готовностью отозвался «неуверенный».

Бровисвященника полезли на лоб.

–Это фамилия, что ли?

Щучикхихикнул:

–Не, это кличка.

–Как телячья, что ли?

Класскоротко громыхнул. Отец Григорий властно поднял руку и одним этим движениемдобился внимания.

–Чего это телячья? – обиделся Щучик.

–Так ведь клички дают только животным, – сказал отец Григорий. – И знаешь,почему?

–Ну, почему?

–Потому что у них нет души, а значит, и бессмертия тоже.

–А у нас, что ли, есть? – недоверчиво хмыкнул Щучик.

–А у нас есть. И без всякого «что ли». Бог дарит нам душу навсегда, навечно. Этоединственное, что никогда не умрёт в материальном мире, созданным нашимТворцом.

–Офигеть! – выдохнул Саша Рогачёв. – Всё-всё погибнет, а мы нет?

–Мы – нет. Только зачем красоте погибать? Бог даст нам иной мир, краше прежнего.

–Но не для всех, – возразил Денис.

–Но не для всех, – согласился отец Григорий. – Но разве это несправедливо: датьнаграду отличившимся и лишать её тех, кто от неё сам решил отказаться?

–Справедливо! – откликнулись многие.

–Отлично, – обрадовался отец Григорий. – Вернёмся к имени человека. ДАвнымдавно, когда рождался ребёнок, его нарекали именем, которое обязательноозначало нечто важное. К примеру…

ОтецГригорий привычным жестом огладил бородку.

–К примеру – тебя всё же как зовут? – обратился он к Щучику.

–Валька Щучьев.

–Валентин, значит.

–Я тоже Валентин! – обрадовался новенький – Цифринович.

–Целых два Валентина! – восхитился отец Григорий. – Вот так урожай! Редкое имя…Пришло оно к нам из древнего Рима и с латыни переводится как «здоровый» и«сильный». Надеюсь, так оно и есть?

–Понемногу, – поскромничали оба Валентина.

–Их, похоже, назвали в честь святого Валентина, покровителя всех влюблённых, –солидно поведал Игорь Вострокнутов.

–Ага, четырнадцатого февраля – День влюблённых! – вспомнили некоторые.

–Скажем, святой Валентин никакого отношения к дню влюблённых не имеет, – сообщилотец Григорий потрясающую новость.

Дата добавления: 2015-08-26