ИНТЕРНАТ 1 страница

Вероника Николаевна Черных

роман

Глава 1. КРАЖА

ДенисЛабутин выскочил из подъезда и быстро огляделся: не идёт ли мать. Хотя чегоглядеть? Она с одной работы – сразу на вторую, дома только ночью бывает. Лафа!Делай, что хочешь. А в тринадцать лет уже многого хочется.

Вобщем, опасности нет, пусто вокруг. Даже соседей нет поблизости. Сады, огороды,грибы, ягоды. У соседнего подъезда часто дышит фиолетовым языком похожий наплюшевую игрушку чау-чау. Ему б с такой шерстью на полюсе жить, а он на ЮжномУрале, бедолага, парится. Коричневого чау-чау звали, как чай: Ройбуш. Впаспорте значилось как-то по-другому, но хозяева решили сократитьаристократическое имя.

Сентябрьскоесолнце лежало на качелях, врытых в землю в незапамятные советские времена: Денистогда ещё и не родился. И об этом совсем не сожалел.

Онсел на качели и принялся качаться. Он любил, чтоб высоко. А потом, на самойвышине далеко спрыгнуть на землю. Класс!

Носегодня он раскачался, а прыгать не стал. Сидел спокойно, пока движение непрекратилось.

Посидел.Чау-чау Ройбуш внимательно наблюдал за мальчиком, пыхтя фиолетовым языком.Денис слез с качели, подошёл к псу – вылитому медвежонку, присел перед ним.

–Привет, Ройбуш. Как дела?

Собакана минуту спрятала в пасти свой язык, понюхала круглым чёрным носом протянутуюруку. Отвернула круглую пушистую морду, снова задышала языком.

–Ты чего, Ройбуш? Не признал, что ли?

Дениснахмурился и встал.

–Ну, и ладно. Ещё цацкаться с тобой… Правду про твою породу пишут: самая глупаясреди всех пород. Только и ценности, что шкура.

Онсунул руки в карманы джинсов и независимо зашагал прочь, убыстряя шаг. ОРойбуше забылось вмиг. Пёс переступил крупными лапами, поглядел вслед человекуи снова упёрся взглядом в качели. Сейчас он немного на них посмотрит иотправится гулять по соседним улицам.

ДенисЛабутин почти бежал. Его подгоняла страсть. Ничего он не хотел, кроме как «датьей наесться». Он шёл, а в мозгу мелькали картинки новой видеоигры, описаниекоторой вчера появилось в Интернете. Вот это настоящий отрыв! Многое из того,во что Денис играл прежде, просто фуфло, прошлый век.

Тутвсё: зарождение нового мира, новой планеты, развитие и крушение собственнойцивилизации, войны на земле и в космосе, с людьми, животными, монстрами, зомби,мертвецами и даже субстанциями и неземными законами. Можно погрузиться ипредставить семя демиургом, от которого всё зависит. И все, каждый вотдельности. И всё, каждое событие.

Этокласс! Вот бы в жизни так. Придумал – воплотил. Кого наградил, кого наказал,кого воскресил, кого убил. Властитель чужих жизней.

Денисвзлетел по ступенькам модернизированного крыльца, дёрнул стеклянную дверь.

–О, привет, Лабутин! – поднял на него голову парень за кассой. – Чё пришёл?

–Загрузиться, будто не знаешь.

Дениснетерпеливо оглядел небольшую комнату со столами и мониторами. Свободных местбыло всего два.

–Деньги-то у тебя есть? – скучным тоном спросил парень. – В долг больше несажаю. У тебя и так в долге три сто.

–Я тебе отдам, Кипяток. У меня есть. Вот. За долг и за сегодня.

Пареньхмыкнул:

–Ну, дела. Откуда деньги? Мать дала?

–Мать, – соврал Денис, сумев как-то не покраснеть и не опустить глаза.

–Мать, так мать. Мне до фонаря. Иди, садись. Время засекаю.

Вэтот день Лабутин Денис, ученик восьмого класса «а» средней школы № 68, бывшийхоккеист, просадил в Интернет-салоне все деньги, украденные у матери, которыеона зарабатывала, горбатясь на трёх работах, чтобы прокормить себя, сына ибабушку, жившую в маленькой однокомнатной квартирке неподалёку от них.

Салонзакрылся в девять вечера. Денис шёл домой, не видя дороги. Перед глазамимаячили виртуальные образы, их взаимоотношения, убийства, победы. Дениспридумывал дальнейшие ходы игры, пока его не стукнуло, что на завтрашнеепосещение Интернет-салона денег снова нет. А в долг ему Кипяток не дастстопроцентно.

НастроениеДениса скисло. Он доплёлся до своего двора и минут пятнадцать раскачивался накачелях, глядя на окна своей квартиры. Мать не вернулась. Хватится ли онасегодня пропавших денег? И как извиваться?

Ксвоему подъезду протопал мягкими тяжёлыми лапами чау-чау Ройбуш. На Денисаглянул мельком и отвернулся. Сел у закрытой подъездной двери и уставился нанеё: вдруг кто откроет.

Денискачнулся раз пять и остановился. Ройбуш всё сидел, ждал. Когда Денис открыл емудверь, пёс с достоинством встал и прошёл в подъезд.

–Пока, Ройбуш, – попрощался Денис и ухмыльнулся вихляющемуся тёмно-рыжемухвосту, исчезающему в полумраке лестницы.

Домойидти не хотелось, но что делать? Уроки не сделаны. Почти все. Опять до полуночикорпеть, а завтра глаза красные таращить. Ну… на переменах отоспится, ничего...

Домаон нехотя открыл учебник по химии и принялся зубрить. Ум в школе малоприветствовался, только память. А на память Денису Лабутину смешно жаловаться.По крайней мере, было когда-то смешно. Пока на компьютерные игры не подсел.

Матьстукнула дверью, когда у Дениса безнадёжно слипались глаза. Она заглянула кнему в комнату.

–Привет, Денечка. Что не спишь?

Голосусталый, но живой, ласковый, даже вдруг заплакать захотелось. Но Денис подавилдевчачий порыв и глухо ответил:

–Уроки делаю.

Матьподошла к нему негнущимися ногами, прижала к себе, поцеловала.

–Поел что?

–Ага.

–Ну, ладно.

Онапомолчала. Вздохнула. Отпустила сына и зашаркала на кухню ставить чай. Дениспоплёлся следом. Есть хотелось, а то бы он не посмел сесть рядом с матерью,которую сегодня впервые обокрал.

Говорят,потом стыд проходит. Смотрят же без сострадания и вины на своих жертв мошенникии убийцы, смотрят нагло, да ещё изгаляются. Но вот Денис копается внутри себя,а никакого стыда не находит. Только страх – что будет, когда мама узнает окраже денег, и сможет ли он завтра пойти играть? Последнее его волновалобольше, чем первое.

–В школе-то как? – мягко спросила мама. – Успеваешь? Ещё не шибко загружают?

–Пока нет, – глядя в чашку с чаем, откликнулся Денис. – Нормально всё.

–Хорошо… Ну, а в секцию свою вернулся?

–Скажут, когда приходить, – соврал Денис.

–У тебя хорошо получалось, – вспомнила мама, – ты не бросай… Слушай, День, тымне завтра таблетки купишь? У меня аптека ни в какое «окно» не вписывается. Ятебе напишу, какие надо. А деньги в комоде возьми. Сможешь?

Дениснизко опустил голову в чашку и кивнул. Вот влип. Ни чай, ни горячие бутербродыс колбасой и сыром, что мама быстро запекла в микроволновке, не полезли в горло.Но он всё же затолкал всё в рот, запил, сжевал, торопливо сказал, что идётспать, и ретировался сперва в ванную, а затем – на свою кровать, где тут жеуснул, несмотря на ярко светившуюся в темноте проблему.

Онне решил её и утром, засовывая в ранец листочек с названиями лекарств. А кактут её решишь, если корни её сгнили и восстановлению – то бишь, решению – неподлежат? Пфе! Проще всего, конечно, признаться и получить по шее… И сразу, инемного. Мама отругает, ремнём отстегает, и всё забыто.

Почемуже он этого не делает? Вот сейчас, сейчас, пока не закрылась дверь, отрубивправде голову, будто ножом гильотины.

Всё.Пора в школу. Когда ж она закончится, и можно будет тупо работать не на пыльномместе и на халяву геймерить?!

Глава 2. УРОКИ

Повздыхав,Денис Лабутин поплёлся получать среднее образование, искренне не понимая –зачем, если есть на свете иной мир, не менее реальный – виртуальный, в которомон более бока, чем в настоящем.

Вшколе он отчаянно зевал и старался насильно открыть слипающиеся глаза.

–Лабутин! – вызвали его на первом уроке по биологии. – Что ты расскажешь оделении клеток?

Денисзаторможено встал, недоумённо пожал плечами.

–Ну-у… Клетки. Они в живом организме.

–Да ты что?! – удивилась учительница Ирина Степановна Микульская, которую заглаза кликали «Стёпой». – Неужели в живом только?! А в камне, значит, или впластилине их нету, что ли?

Денисзастопорился.

–Э-э… – промямлил он.

–Эпс! – прокомментировал кто-то в классе, и Лабутин показал за спиной кулак.

–Так. В живых организмах есть клетки. Очень интересно, – призналась ИринаСтепановна. – Добавить есть что?

–Ну… Они делятся.

–Да что ты говоришь? Всё интереснее и интереснее! Делятся. И почему они этимзанимаются?

–Почему?

Дениспосмотрел в потолок, силясь представить себе сам процесс. Действительно, почемуони делятся? Кто их знает… Может, им велели, вот они и делятся. Зачем человекуоб этом знать? Он же всё равно видеть их не в состоянии. Не с микроскопом жеэлектронным за пазухой ходить.

Денисшумно вздохнул, шумно выдохнул.

–Учил? – безнадёжно спросила Ирина Степановна и прицелилась в строчку в классномжурнале.

Чтотут скажешь?

–Учил.

–За старанье стребовать с потолка ответ – «пять», за информативность – «кол», заправдивость – «кол», – оценила Микульская. – В сумме «два».

Дениссгримасничал.

–Садись, – позволили ему, и он повалился на стул с мстительным мысленнымвыстрелом: «Ну, Стёпа-трёпа!».

Соседкапо парте Надя Ляшко толкнула его локтем в бок. Он скосил глаза на исписанныйлистик из блокнота и прочитал: «Деник-Веник, опять до ночи геймерил? Спятил?».

Денискисло улыбнулся ей. Надя училась лучше Дениса на пару порядков. Она росла вмногодетной семье, и ей некогда было засиживаться в Сети или гейме. Онапривыкла заботиться обо всех, кто её окружает.

СперваДенис, оказавшись с ней за одной партой и автоматически став предметом еёопеки, раздражался, но примерно через четверть учебного года привык. Надяпеклась о нём, как о непутёвом брате, а Денис покорно принимал её заботу, какот старшей сестры, имеющей на это право.

Надячто-то застрочила в блокнотик, подвинула к Денису. Он прочитал: «Балбес,Деник-Веник. Где чирики взял? У мамы?».

Денисстиснул зубы и не ответил. Чего отвечать? И так ясно.

Надянаписала: «Как отдавать будешь?». Денис прочитал, пожал плечами. Откуда онзнает?! И вообще… может, так пронесёт? Ну, поругает… Чего она ещё сделает?

Наперемене, переходя в класс физики на втором этаже, к Денису пристал шустрыйВовка Дракин.

–Деник, приветик. Опять спишь?

–Опять сплю, – неохотно отозвался Лабутин, шаркая ногами по линолеуму. – Тебе-точто?

–Ничё. Ты к этой… к Душковой сходи.

–К кому?

–К Люции, отчество не помню, немецкое какое-то. Она сама, наверное, немчуракакая-нибудь, – протараторил Вовка Дракин.

–А зачем мне к ней? – всё не понимал Денис.

–Так она ж теперь наш ом-дус-мен… или что-то вроде того, – старательно, послогам проговорил Дракин.

–Чё? – скривился Денис.

–Я тебе повторять не буду, – выпятил губу Вовка. – Просто она защищает нашиправа.

–Да-а? – машинально пробормотал Денис.

–Да. Я к ней хочу сходить.

–Зачем тебе? – равнодушно спросил Лабутин.

–А что? Надо.

Онизашли в класс физики, бросили на парты рюкзаки. Вовка Дракин продолжал:

–Я хочу на предков пожаловаться, – понизил голос Дракин, хитровато поглядывая посторонам.

–Зачем? – оторопел Лабутин.

–Они меня в музыкалку пихают.

–Ты ж и так учился.

–Надоело! Не хочу! Сколько терпеть? Тьфе. Надоело валдаться. Все балду гоняют, ая как папа Карло… Во всех дырках пробка.

–Ну, пожалуешься, и чего? – пожал плечами Денис. – Тебе скажут, что музыкалка –дело хорошее, и твои родаки правы. Чего добьёшься-то?

–А я такого наговорю, что иголка погнётся, – усмехнулся Вовка Дракин. – Предкитак заотдуваются, что про музыкалку и вспоминать забоятся, в штаны навалят отстраха.

ИДракин скорчил злорадную гримасу.

–Ну, наврёшь, а им-то что с того? – всё не понимал Лабутин. – Им-то большеповерят. Не знаешь, что ли, аксиому: взрослый всегда прав?

–Ничё он теперь не прав, – с торжеством возразил Дракин.

–Ха, – не поверил Денис.

–Да честно!

Онисели за парты; Вовка позади Дениса. Стали вынимать из рюкзаков учебники,тетради, ручки. Дракин вполголоса рассказывал:

–Теперь родаки – фуфло, не авторитет. Тебе если что не в кайф по жизни – пол, кпримеру, помыть или тарелку отдраить, в шоп за едалом сбегать, бельё развесить,или тебе не купят, чего хочешь, – пусть пиво или цигарку, или запретят чего,или наругают за что – за драку, воровство, хамство – пофиг! Прикинь?! Ты простоидёшь к этой Душковой, делаешь несчастные глаза, возмущённое лицо, плачешься, какПьеро, мажешь слюни…

–И?

–И донос пишешь! – прошептал Дракин.

Глазаего неприятно горели.

–И?

–А то – «и»! Им такого штрафу набурылят, что тут же побегут и всё купят, и всёразрешат и ваще отстанут!

Слушавшаявполуха разговор Надя Ляшко вдруг повернула голову к Вовке и резко сказала:

–И от родителей отнимут, в интернат упекут. Или в патронатную семью. Класс тебе,Вовочка, у чужих людей жить?

Дракинприщурился:

–Откуда ты знаешь про семью?

–А у меня с подругой так вот недавно случилось. Она ом-буд-смену пожаловалась,что мать ей балдёжные штаны с топиком не купила. Тут же комиссия, родители врёв…

Дракинпомолчал. Пожал плечами и под раздавшийся звонок произнёс:

–Зато предкам урокам. Пусть знают, кто сильнее.

Открыласьдверь в класс, зашла учительница физики Юлия Олеговна Глинкина. Пока шла кстолу и здоровалась, Дракин успел бросить в спину Лабутину:

–Потом облизывать тебя будут с ног до головы. Не жизнь – малина! Делай, чегохочешь, и стращай Душковой. Всё в ажуре, Деник.

–Садитесь, – разрешила Юлия Олеговна, обводя глазами класс. – Рада вам сообщить,что в конце этой четверти у нас будет олимпиада. Пока на уровне школы.Победители пойдут на городскую олимпиаду, а дальше «лестницу» вы и так знаете.А теперь проверим домашнее задание…

…за которое Денис Лабутин получил вторую двойку. Он рассматривал её в дневнике иудивлялся: что за день такой? Все прéподы на него взъелись. Неужто и налитературе вызовут? Бли-ин, и по русскому письменно задавали!

Послекрепкой встряски на оставшихся трёх уроках Денис чувствовал себя таким жевысушенным, как банановые чипсы, которыми его угостила Надя Ляшко. Затихло эхопронзительного звонка, означавшего временную, до завтра, свободу, и к Денисуподвалил Вовка Дракин.

–Деник, ты созрел? – спросил он.

–Для чего? – хмуро спросил Лабутин, мучаясь проблемой покупки лекарств безденег.

–Поканючить у Душковой? Погнали, у неё приёмный день.

Дениспопытался представить, к чему может привести общение с пресловутым омбудсменом.Матери выпишут офигенный штраф, и ей придётся в никуда отдавать деньги, закоторые она впахивает на трёх работах с раннего утра до позднего вечера…

Нозато из-за этих работ дома запустение, и за ребёнком никакого ухода, иматеринской любви не видать. И по выходным тоже. Ему это надо? Он, может,потому и спустил все имеющиеся деньги в Интернет-салоне, что ему без неёскучно, и он не знает, куда себя девать.

Онасама виновата. Сидела бы по вечерам дома, сыном занималась… От скуки, междупрочим, и на преступление пойдёшь, потому что это поинтереснее будет, чем домауглы сшибать шваброй или макароны варить.

Дениссебя распалял, распалял, пытаясь подавить чувство вины, и, в конце концов,распалил. Потому и вздохнул глубоко, выдохнул шумно, да и сказал Вовке Дракину,ждущему от него ответа:

–Ладно, идём. Если что, обратно поверну.

–Точно! – обрадовался Вовка.

Емуочень хотелось пожаловаться омбудсмену на своих родителей – любящих, нодержавших младшего сына в строгости, – но немного трусил: жаловаться-то будетне на правду, а на ложь. Сойдёт? Не сойдёт? Вот в чём вопрос!

Сподельником врать легче. И нахальства больше. Потому Дракин и вцепился водноклассника клещом, чувствуя нутром, как клещ кровь, вину сына перед матерью.

Онивоззрились на аккуратную новенькую белую дверь с писаной золотом табличкой:«Омбудсмен Люция Куртовна Душкова, часы приёма с 7.45 до 16.00, перерыв на обедс 11.00 до 11.45. Добро пожаловать!».

Ребятавсё внимательно прочитали на один раз, потом на второй. Денис толкнул Вовку вбок:

–Вызубрил?

–Ага? А ты?

–А я и так помню.

Онипомялись, преувеличенно внимательно разглядывая писаную золотом табличку.

–Ты первый, – выпалил Дракин.

–С чего это я первый? – воспротивился Лабутин. – Чья идея, тот и первый, нечегона меня валить.

–Я в туалет хочу, – вывернулся Вовка.

–Так сбегай. А я подожду.

Глава 3. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ОМБУДСМЕНОМ

Вовкас облегчением удрал в уборную и долго не возвращался. Денис, чертыхаясь и кипяот раздражения, отправился было за ним, но, по всемирному закону подлости,белая дверь внезапно распахнулась, и Дениса приковала пристальным взглядомнебольшого росточка, пухленькая, довольно симпатичная женщина в приталенномбелом халатике. Круглое лицо с ямочками на щеках, голубые накрашенные глаза застёклами модных очков, ухоженные в причёску блёклые светлые волосы.

–А я всё думаю, кто там у меня под дверью, как заяц, шебуршит, – улыбнуласьженщина, цепко всматриваясь в нескладного подростка. – Заходи, милый, не бойся.Чаю с конфетами хочешь? Ты какие любишь – шоколадные или карамель?

–Шоколадные, – помимо воли вырвалось у Дениса.

–А лет тебе сколько?

Душковамягко взяла мальчика за плечо и, обнимая, ввела в свой уютный небольшойкабинетик с высоким окном.

–Двенадцать, – прошептал струсивший Денис.

ЛюцияКуртовна нажала кнопку на электрическом чайнике, и тот по-домашнему безопаснозагудел. На столе появились чашки, блюдце с конфетами, пакетики чая. Чуть встороне на стол лёг лист бумаги, придерживаемый авторучкой.

Денисследил за спокойными движениями женщины, слушал её несколько монотонный голос иуспокаивался сам. Чашки наполнились горячим напитком, и Денис принялся дуть набелый дымок.

–Бери конфеты, Денис, кушай, – радушно предложила Люция Куртовна. – У тебя урокикончились?

–Ага.

–Хорошо прошли?

–Не очень.

–Что, двойку получил? – посочувствовала Люция Куртовна.

–И не одну, – печально вздохнул Денис. – Не успел вчера домашку… ну, домашнеезадание подготовить.

Денисвспомнил, по какой причине он не сделал вчера уроки и наклонил голову, чтобскрыть покрасневшее лицо.

–А что тебе помешало? – участливо спросила Люция Куртовна.

–Ну, всякое…

–Тебя дома заставляют полы мыть, посуду?

–А как же, – кивнул Денис.

–А ещё что ты делаешь?

–Ну… уборка… магазины… мусор выбросить, – с длинными паузами перечислил Денис иглянул исподлобья на омбудсмена.

Улыбкана гладком лице не исчезла. Рука черкала что-то на листке бумаги – не всерьёз,а словно от нечего делать.

–И нравится тебе всё это? – спросила Люция Куртовна.

Дениспожал плечами.

–А кому нравится? Обязан, и всё.

Душковавздохнула и покачала головой.

–Понятно… Ты ешь конфеты-то, ешь. И чай пей, не стесняйся. Я тебе ещё налью.

–Спасибо.

–А папа с вами не живёт?

–Не. Чего он с нами забыл? У него молодая богатая тёлка. Хотя, бают, она от неготоже ушла. Он в кайфе. А с нами ему неинтересно.

–Почему ты так думаешь? – ухватилась Люция Куртовна. – Ты ж его родной сын.

Дениспомолчал. Отец ушёл три года назад; со скрипом, утаивая, как мог, доход,выплачивал небольшие алименты, даже в особых случаях – когда сын болел, илисрочно требовалось что по учёбе или в хоккейной секции, давал немного сверху.Он вообще предпочитал не общаться ни с бывшей женой, ни с сыном. В праздники незвонил, а день рождения сына вспоминал лишь после звонка Зинаиды.

–Он нас не любит, – наконец ответил Денис.

ЛюцияКуртовна всплеснула руками.

–Как ты можешь так говорить? Он твой отец!

–Ну, и что? – сумрачно буркнул Лабутин. – Родителям детей любить не обязательно.

–Откуда ты это взял?

–Оттуда. Из жизни.

–Любил бы – не ушёл бы? – догадалась Душкова.

–Типа того.

–… Ты пей чай-то, пей. Давай подолью.

Онавстала, подлила в Денискину чашку кипятка, убрав старый пакетик, макнув новый.

–Ну, а мама тебя любит, как ты думаешь, Денис? – осторожно спросила она.

–Ей особо некогда слюни размазывать, – махнул рукой Денис.

–Вот как…

Ручказаскользила по бумаге.

–А чем твоя мама занимается после работы?

–Ну, чем…

Какнаяву, Денис увидел маму, едва передвигавшую ноги и отлёживающуюся перед тем,как идти готовить ужин.

–Отдыхай, – сказал он. – Чего ей ещё делать? Ужин приготовит, поедим… и всё.

–Вкусно готовит?

Денисвздёрнул брови.

–Да так… не сказала бы, что шибко вкусно… Не как в ресторане, понятно.

–А уроки она у тебя проверяет?

–Да нет…

–Ну, а вот если что-то сложное попалось, она тебе помогает решить?

Денисусмехнулся. Сейчас такие информативные предметы, что никакой взрослый уже несможет помочь ребёнку в приготовлении уроков. Он в состоянии только спросить,выучены они или нет, и заставить сесть за учебники.

–Нет, не помогает, – твёрдо ответил Лабутин.

–Понятно… А увлечения у тебя какие-нибудь есть?

–Чего?

–Хобби.

–А… Ну… в компьютерные игры там… вообще улёт… – спотыкаясь, назвал Денис.

–Получается?

–Ну… получается. Вообще клёво.

–А чем тебе нравится?

Денисненадолго задумался.

–Героям себя чувствуешь. Сильным. Ловчее всех. И всех мочить надо. Чем большезамочишь, тем баще. Все уровни пройдёшь – герой. Истинный геймер.

–А ты был истинным геймером? – полюбопытствовала Люция Куртовна.

–Ну.

–Мм? Значит, ты себя радуешь всё-таки? – улыбнулась Душкова.

Денисприслушался к своим ощущениям.

–А чё? Пожалуй, радую, – спокойно согласился он. – Это кайф. Кайфовее только«дурь». Но от «дури» реакция тупеет. Не по мне.

–А кушаешь вдоволь? Вовремя?

–Ну… бывает, и вдоволь. Бывает, и вовремя, – неохотно ответил Денис, длякоторого еда была делом совершенно неважным в этой жизни.

Душковачто-то отметила на листочке.

–Так-так… – пробормотала она. – Очень интересно… А мама твоя как относится ктвоему хобби?

–Ругает, – лаконично ответил Денис.

Акак она могла относиться, если игра затмевала сыну всё? Если он уже украл вседеньги, что она заработала, для того, чтобы просадить их в Интернет-салоне?Конечно, плохо относится. И комп отключала, и беседы проводила, и деньги недавала, и наказывала. Не говоря о том, что не позволяла ему покупать новыеигры, и приходилось вертеться, чтобы достать новинку. Однажды из-за игры Денисадаже поставили на счётчик, и он едва выпутался, отдав один из материных золотыхукрашений, которое она давно не носила. Кстати, когда она и это обнаружит…

Денисмгновенно покрылся холодом. Люция Куртовна остро посмотрела на него:

–Ты маму боишься, Денис.

Мальчикпоёжился.

–Её не забоишься! – вырвалось у него.

Какзаревёт, запричитает, поучать начнёт… Хоть подушкой уши затыкай.

–Она тебя бьёт?

–Бьёт.

Ато нет! Как шлёпнет по заду, зазвенишь, как колокол! Правда, бывает это редко –когда сын совсем мать из терпения выведет. Маленького в угол ставила. А кого неставят? Посопишь, уткнувшись носом в обои, сопли поразмазываешь – и прощён.Подумаешь, наказание…

–Бедный ты, бедный, – вздохнула Люция Куртовна. – Чем же тебе помочь?.. Ладно, яподумаю. Ты напился?

–Ага.

–Хорошо.

Онаулыбнулась. Ямочки на круглых щеках добавляли в её домашний, вызывающийдоверие, облик, оттенок чуть ли не материнского участия. Денис улыбнулся ужесовсем не страшившей его женщине. И чего он её боялся? Поговорили… Похоже, онаему сочувствует… Между прочим, она вполне может защитить его от гнева матери,когда вскроется кража. Эта тётка Душкова явно будет на его стороне!

–До свиданья, Люция Куртовна, – поднялся Денис.

–До встречи, до встречи. И не стесняйся: будут проблемы – приходи в любое время,я с удовольствием с тобой поговорю, помогу в любом конкретном случае.

–Спасибо.

ИЛабутин вышел. Его ждал, переминаясь с ноги на ногу, Вовка Дракин.

–А я тебя потерял, – шёпотом признался он. – Прихожу – пусто. Ухо прижал, а тамголоса. Ну, думаю, влип Деник-Веник.

–Я тебе не Деник-Веник, – обрезал Денис. – И я не влип. Это ты влип.

Ион щёлкнул его по носу.

–Чё это я влип? – недовольно потёр нос Вовка. – Ничего я не влип.

Дверьнеслышно отворилась, и мальчишек озарила широкая лучезарная улыбка.

–О, да тут ещё посетитель! – обрадовалась омбудсмен. – Тебя как зовут, моймальчик?

Онавзъерошила Вовке чёрные вихры.

–Твой друг, Денис?

–Одноклассник, – коротко ответил Лабутин. – Ну, бывай.

Ион с лёгким сердцем выскочил из школы на улицу. Ему теперь мир казалсяцветастым, и он перестал бояться реакции матери. Ну, поругает, ну, накажет… Такведь теперь он защищён! Она и пальцем его не смеет тронуть, потому что он можетпожаловаться на неё омбудсмену, и ей кранты! Теперь он может геймерить, скольковлезет! Дни и ночи напролёт.

Этоего мир, его вся по капелькам капающая жизнь, которую он потратит на самоелучшее – пребывание в прельстительной, захватывающе фантастической виртуальнойстране. И он, Денис Лабутин, не позволит матери лишить его смысласуществования. А этот смысл – в игре.

Гдебы теперь деньги взять? Хотя… Можно накачать кое-что из Интернета. И уБрюханова выпросить. Матери нет – уроки побоку.

Онзашёл к знакомому геймеру Брюханову, которого все в Сети звали Брюхой, и сталклянчить что-нибудь убойное. Брюха, тощий парень с длинными волосами,перекрученными в «конский хвост», особо не разглагольствуя, сунул ему диск. Несказать, что они дружили, но в клане они были парой, сражавшейся в Сети противдвух других объединённых геймеров. Как их зовут на самом деле, они не знали ине хотели знать.

Лабутинслышал, что недавно подобная им когорта встретилась в кафешке, чтобпознакомиться поближе, и слово за слово – затеяла драчку; одному парню таквдарили, что в реанимацию отвезли, и он там окочурился. А всё оттого, что онисебя с героями игры отождествляли. Герои – враги, и они тоже стали врагами,хотя никогда друг друга не видели, не общались и не знали, кто чего из себя представлял.Получилось, не живые люди отношения выясняли, а виртуальные персонажи – ихмозгами и руками.

Ну,конечно, Лабутин с Брюхой до такого не дойдут. Чтоб так закомпостироваться,надо в компьютер погрузиться полностью, насовсем. А у Лабутина с Брюхой естьпока мелкие радости в реальности, которые на плаву держат.

–На, – сказал сутулый Брюха. – Клёвая игрушка, семь уровней.

Онпоглядел в окно.

–Как там погода?

–Солнце.

–Класс, – равнодушно отозвался Брюханов.

–Сходил бы, проветрился, – посоветовал Лабутин. – А то зелёный, как трёхдневныймертвец.

Брюхапогладил землистое лицо, пожал плечами.

–Ну, у меня там как раз острый момент. Пока. Дверь захлопни.

–Пока.

Игрушкаи вправду оказалась клёвая. Денис загрузил её в четыре часа дня и резался в неёдо позднего вечера, пока не вернулась со второй работы измученная мать.

–Уроки сделал? – спросила она, целуя сына.

–Сделал, – соврал Денис.

–Лекарство купил?

Дениспоперхнулся.

–Тьфу ты! Забыл! Столько уроков!

Онстукнул себя по лбу и умоляюще посмотрел в серые, как у него, глаза.

–Я завтра куплю, честно слово, мам!

«Ине покраснел…» – подумал он про себя, отводя бесстыжие глаза.

–Поел хоть что? – спросила мать, открывая холодильник.

–Так, перекусил.

–Сейчас сварю что-нибудь…

Оназакопошилась на кухне. Алгоритм известный: поел, умылся, спать. А уроки завтраутром перед школой. И в школе, на переменах. Не впервой, в конце концов.

Совестьсегодня Дениса тревожила меньше. Вместо этого перед глазами крутились картинкииз новой игры и новые победы, переходы с одного уровня на другой. Он сегодняперешёл на четвёртый уровень. Это класс. Достижение. Ему хотелось с этимподелиться с кем-нибудь, но с кем? Не с матерью же. С Брюхой? Точно.Завтра он звякнет Брюхе. Брюха его, как никто, поймёт, ведь они, как две фарына одном «фольксвагене»… на «фольксвагене»…

ИЛабутин уснул.

Глава 4. СИНЯК

Пробуждениебыло неприятным. Мама залезла в комод, чтобы взять немного денег на продукты, иобнаружила пустоту.

–Денис! Где деньги?

Дениспроснулся в момент. Сердце его заколотилось, пойманное, как бабочка в сачок.Ну, всё.

–Это три зарплаты за целый месяц! Куда они девались?! Ты взял? Ты? Отвечай!

Соврать,что не при чём? Денис прикинул правдоподобность этого утверждения, и отказалсяот мысли пробубнить, что он ничего не видел, ничего не знает, а вдруг этокража?

–А чё? – буркнул Денис.

–Ничё! На что жить будем целый месяц? На воздухе?! На отцовы четыре тыщи,которые через три недели придут? Ну, рассказывай, на какие шиши я тебя кормитьбуду?

Иона шлёпнула сына по рукам. Тот вскочил и забегал, увёртываясь от маминыхподзатыльников, заперся в ванной.

–Открой сейчас же, паразит этакий! Я тебе всыплю, недоумку! Я в тебя науку жизнис солью вотру! И как только додумался наши собственные деньги украсть! На чтоты их истратил? На что? На игры твои треклятые?! Где твоя башка ходит?! Ты не вкомпьютере живёшь, а в реальном мире, представь себе!

Дата добавления: 2015-08-26