Case of stran greek refineries and stratis andreadis V. Greece

В соответствии с контрактом, заключенным 22 июля 1972 г. между греческим государством и г-ном Андреадисом, последний взял на себя обязательство построить и через компанию (STRAN), которая будет создана впоследствии, управлять нефтеперерабатывающим заводом в Мегаре. Государство обязалось приобрести землю для строительства завода и ратифицировало контракт декретом, опубликованным в "Официальной газете"; тем не менее государство не выполнило своего обязательства.

14 октября 1977 г. Правительство прекратило действие этого контракта в соответствии с Законом N 141/1975 о прекращении действия преференциальных контрактов, заключенных во время пребывания у власти военного режима.

Андреатис и компания "STRAN" (далее – заявители) подали иск в Суд большой инстанции г. Афин с требованием оплатить понесенные затраты. Государство оспорило решение суда, и дело перешло в арбитраж, разбирательство в котором было завершено 27 февраля 1984 г. решением в пользу заявителей. В арбитражном решении говорилось, что претензии компании "Стрэн" в определенной сумме являются вполне обоснованными.

25 мая 1987 г., когда дело ожидало рассмотрения в кассационном суде, и после того, как судья - докладчик уже направил сторонам свое заключение, которое также было в пользу истцов, Парламент принял Закон N 1701/1987, который предусматривал, что все оговорки, включая арбитражные, в преференциальных контрактах, заключенных во время военного режима, отменяются и арбитражные решения теряют силу; законом также предусматривалось, что все претензии, возникающие в результате прекращения действия этих контрактов, подпадают под действие истечения срока давности.

16 марта 1989 г. кассационный суд в полном составе признал этот закон (N 1701/1987) конституционным. Решением от 11 апреля 1990 г. первое отделение кассационного суда аннулировало Решение апелляционного суда от 4 ноября 1986 г.

Разбирательство в Комиссии по правам человека

20 ноября 1987 г., Адреатис и компаныя стрэн подали жалобу в комисию в которой з утверждали, что действиями государства была нарушена норма статьи 1 Протокола N 1. Жалоба была удовлетворена 4 июля 1991 г.

В своем докладе от 12 мая 1993 г. Комиссия установила обстоятельства дела и выразила следующее мнение:

что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 (единогласно).

Комиссия передала дело в Суд 12 июля 1993 г.

О предполагаемом нарушении статьи 1 Протокола N 1

Статья 1 Протокола гласит: " Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля над использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

По утверждению заявителей принятие и применение статьи Закона N 1701/1987 лишило их права собственности на имущество.

О наличии "имущества" в свете статьи

Основной акцент в доводах Правительства заключался в том, что "имущество" истцов, подпадающее под действие статьи 1 Протокола N 1, не стало объектом вмешательства в связи с юридическими последствиями принятия Закона N 1701/1987.

По мнению Правительства, ни Судебное решение N 13910/79, ни арбитражное решение не были достаточными основаниями для предъявления претензии к государству. Ни судебное решение, которое еще не стало окончательным, ни арбитражное решение еще не устанавливали права, которое могло считаться окончательно признанным.

На момент промульгации Закона N 1701/1987 арбитражное Решение от 27 февраля 1984 г. давало заявителям право на получение присужденных сумм, тем более что обычные суды к тому времени уже дважды - суд большой инстанции и апелляционный - подтвердили это решение. Таким образом, по мнению Суда, это право составляло "имущество", подпадающее под действие статьи 1 Протокола N 1.

Имело ли место вмешательство

. Суд решил, что имело место вмешательство в право собственности заявителей, как оно гарантируется статьей 1 Протокола N 1. Согласно § 2 статьи 12 Закона N 1701/1987 арбитражное решение становилось недействительным и не имеющим обязательной силы. Параграф 3 предусматривал, что любая претензия к государству на основании контрактов, подобных тому, какой был заключен заявителями, не может быть предметом обращения в суд. По общему признанию, кассационный суд оставил открытым вопрос о конституционности § 3, и заявители теоретически имеют возможность, как утверждает Правительство, добиваться решения по иску 1978 г. или подать новый иск. Однако перспективы на успех такого шага кажутся минимальными.

Из этого следует, что заявители не могли добиться выполнения арбитражного решения, в соответствии с которым государство было обязано выплатить указанные суммы в возмещение затрат, понесенных заявителями при исполнении своих договорных обязательств; заявители также не могли предпринять дальнейшие шаги для получения причитающихся им сумм через суды.

Следовательно, имело место вмешательство в право собственности заявителей.

По этим основаниям суд единогласно

Постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1;

Постановил, что государство - ответчик должно выплатить заявителям в течение трех месяцев: а) за материальный ущерб: 116273442 (сто шестнадцать миллионов двести семьдесят три тысячи четыреста сорок две) драхмы, 16054165 (шестнадцать миллионов пятьдесят четыре тысячи сто шестьдесят пять) долларов США и 614627 (шестьсот четырнадцать тысяч шестьсот двадцать семь) французских франков плюс простые проценты по ставке в 6% за период с 27 февраля 1984 г. до даты судебного решения (см. п. 83 Решения);

б) за расходы и издержки, понесенные в Страсбурге: 125000 (сто двадцать пять тысяч) фунтов стерлингов;

Застосування ним трьох правил ст. 1 Протоколу 1 до Конвенції у рішенні Суду у «CASE OF THE HOLY MONASTERIES v. GREECE» (Application no.13092/87; 13984/88, judgment date 09 December 1994).

Наследники владения «Споронг» и г-жа Лоннрот (далее – заявители) собственики земельних участков со строениями в г. Стокгольм.

В июле 1956 г. Правительство выдало муниципалитету разрешение на отчуждение, которое коснулось зоны, где располагалось владение г-на Спорронга. Предполагалось построить путепровод и создать в этой зоне стоянку для автомобилей. Правительство установило 5-летний срок, до окончания которого муниципалитет должен был совместно с собственниками участка определить в Земельном суде сумму компенсации. Этот срок продлевался в 1961 г., 1964 г. и 1969 г., в последнем случае на 10 лет. В мае 1979 г. разрешение было отменено по просьбе муниципалитета, который в то время проводил политику снижения числа автомобилей в городе и сохранения существующей схемы застройки.

На имущество г-жи Лоннрот, которое также расположено в центре Стокгольма, разрешение на отчуждение распространялось с 1971 г. по 1979 г., а запрет на строительство с 1968 г. по 1980 г.

Административный совет графства нашел, что эта недвижимость может быть востребована ввиду планов городского развития и реконструкции, и возложил в отношении этой недвижимости два различных ограничительных правовых режима: разрешение на отчуждение, выданные муниципалитету (это означало, что в будущем собственность может быть отчуждена), и запрет на строительство (это означало запрет на любые виды строительных работ на данном земельном участке).

На имущество наследника «Споронг» распространялись действие разрешения на отчуждение сроком в общей сложности 23 года и запрет на строительство сроком на 25 лет. На имущества г-жи Льонрот распространялись действие разрешения на отчуждение сроком на 8 лет и запрещение на строительство сроком на 12 лет.

В период действия данных ограничений, естественно, стало затруднительно продать эти объекты недвижимости. Ограничения были впоследствии сняты ввиду изменений в планах городского развития.

Попытки заявителей обжаловать дело в нацональном суде были безуспешны, поскольку рассмотрение всего комплекса спорных вопросов одним компетентным судом оказалось невозможным.

В августе 1975 г. в Комиссию были поданы две жалобы - одна от наследников владения Спорронг, другая - от г-жи Лоннрот, в которых утверждалось, что имело место неоправданное вмешательство в их право на беспрепятственное пользование своей собственностью, гарантированное статьей 1 Протокола N 1

Владельцы недвижимости обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека на нарушения своих прав, гарантированных ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. Они не получили никакой компенсации за тот период времени, когда на их владения распространялись соответствующие ограничения.

В связи с анализом статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции Судом было констатировано:

- Первая норма, которая является общей по своему характеру, утверждает принцип беспрепятственного пользования собственностью; он выражен в первом предложении первого абзаца.

- Вторая норма касается лишения имущества и оговаривает это рядом условий; она приведена во втором предложении того же абзаца.

-Третья норма признает, что государства-участники имеют право, среди прочего, контролировать использование собственности в соответствии с интересами общества, вводя такие законы, которые они считают необходимыми для этой цели; она содержится во втором абзаце».

Это означает, что для вынесения решения по делу Суду необходимо ответить на вопрос о соблюдении каждой из этих норм. Для нас же важно, что Суд подчеркнул относительную самостоятельность норм, предусматривающих возможность ограничения права собственности в общественно полезных целях, т.е. с учетом публичного интереса.

Шведское правительство утверждало, что разрешения на отчуждение и запрет на строительство были попросту неотъемлемым компонентом городского планирования и ни в коей мере не ущемляли права на беспрепятственное пользование своим имуществом. Суд, однако, отверг этот довод. Он отметил, что хотя юридически титул владельцев на их собственность (т.е. право владения) оставался незатронутым, на практике возможность осуществления права собственности была существенно затруднена. Суд заметил, что в силу действия разрешений на отчуждение право собственности заявителей становилось «условным и отменяемым».

Затем Судом был рассмотрен вопрос о применимости в данном случае второй нормы «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права». Суд постановил, что здесь не было отчуждения или лишения собственности. С точки зрения закона заявители в любой период времени были вправе пользоваться владениями, продавать их, дарить и иным образом распоряжаться. И хотя стало труднее продать владения из-за ограничительных мер, составивших предмет спора, возможность продажи у заявителей все-таки существовала. Поэтому вторая норма не могла быть применена в данном деле.

Что же касается третьей нормы «Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов», то Суд постановил, что она, безусловно, применима к запрещениям на строительство, которые связаны с контролем за использованием недвижимости. Разрешения на отчуждения в то же время должны рассматриваться в контексте первой нормы, поскольку они не представляли собой лишение имущества и не имели целью контролировать использование собственности.

Кроме того, высказывая свою позицию по данному делу, Европейский суд использовал еще один дополнительный критерий для оценки соответствия ограничений требованиям Конвенции: исследуя вопрос о вмешательстве в право собственности, Суду надлежит определить, является ли такое вмешательство обоснованным, т.е. преследует ли оно законную цель в интересах общества, во всеобщих интересах. Но только того факта, что вмешательство в право собственности преследует законную цель, недостаточно.

В своем решении от 23 сентября 1982 г. Суд пришел к выводу, что имело место вмешательство в право собственности, не оправданное публичным интересом, тем более что отчуждение впоследствии не было произведено, а собственники на протяжении длительного времени были ограничены в своих правах. Тем самым нарушены статья 1 Протокола № 1

Застосування ним трьох правил ст. 1 Протоколу 1 до Конвенції у рішенні Суду у «CASE OF THE HOLY MONASTERIES v. GREECE» (Application no.13092/87; 13984/88, judgment date 09 December 1994) Дело об Имуществе монастыря (церковное имущество).

Краткая аннотация:

Являются лишением собственности, запрещенным Ст. 1 Протокола 1 ЕКПЧ, акты, безвозмездно предающие в собственность государства любые монастырские владения, за исключением тех случаев, когда монастыри могут доказать свой статус собственников, представив либо установленный законом, должным образом зарегистрированный документ, либо окончательное судебное решение, вынесенное против государства.

Лишение монастырей любой возможности обратиться в компетентный суд с жалобой, касающейся их прав собственности, посягает на самое существо права на доступность судебного разбирательства.

Сокращенное содержание:

Законом N° 1700/1987 были изменены правила, касающиеся руководства, управления и представительства всего церковного имущества монастырей греческой православной церкви; эти функции были переданы в ведение Греческой церкви. Кроме того, закон предусматривал, что в шестимесячный срок с момента его опубликования государство становится собственником всех владений монастырей за исключением тех случаев, когда монастыри могут доказать свой статус собственников, представив либо установленный законом, должным образом зарегистрированный документ, либо окончательное судебное решение, вынесенное против государства.

По мнению Суда, устанавливая презумпцию собственности в пользу государства, закон N° 1700/1987 осуществляет перенос бремени доказывания, возлагаемое отныне на монастыри-заявители. Последние могут ссылаться на свое право собственности на оспариваемые земельные участки лишь в том случае, если это право основано на предусмотренном законом, должным образом зарегистрированном документе, на законодательном акте или на окончательном судебном решении, вынесенном в отношении государства, но не на приобретательную давность и не на окончательное судебное решение, вынесенное в отношении простого частного лица. Рассматриваемое в качестве собственника таких сельскохозяйственных и лесных угодий, государство автоматически само себе передает их в свое пользование и собственность. По мнению Суда, в данном случае речь идет не о простом процессуальном правиле, относящимся к бремени доказывания, а о существенном законодательном акте, имеющим своим следствием переход в государственную собственность спорных земельных участков в их полном объеме. Следовательно, право монастырей-заявителей на уважение их имущества подверглось вмешательству, которое расценивается как "лишение" собственности.

В 1952 году греческая законодательная власть приняла меры, направленные на экспроприацию значительной доли сельскохозяйственных угодий монастырей. Тем не мене, законодатель устанавливал тогда размеры возмещения в объеме одной третей части от реальной стоимости изымаемых земель. Так вот, в законе за N° 1700/1987 никаких подобных положений не содержит. Наложив значительное бремя на монастыри-заявители, лишенные своей собственности, закон N° 1700/1987 не соблюдает справедливого равновесия между различными интересами, присутствующими в деле, как этого требует Ст. 1 Протокола 1 ЕКПЧ. Следовательно, имело место нарушение права монастырей на уважение их имущества.

Суд отмечает, что, лишив монастыри какой бы то ни было возможности обращаться в компетентные суды с любыми жалобами, относящимися к их правам собственности, которые они могли бы сформулировать в отношении греческого государства, третьих лиц или даже самой Греческой Церкви, а также возможности участвовать в подобном судебном производстве, закон N° 1700/1987 посягает на самое существо их "права на судебное разбирательство".

Языки судопроизводства: Английский, французский.

37. – НЕ РАСПРЕДЕЛИЛИ, ОНО НА АНГЛИЙСКОМ, ПЕРЕВОЖУ…СБРОШУ ПОЗЖЕ…

[2] Відповідно до статті 50 Конвенції, якщо Суд встановить, "що рішення чи захід" прийняті якою-небудь владою Договірної держави, "повністю або частково суперечать зобов'язанням, що випливають з цієї Конвенції, а також якщо внутрішнє право цієї Сторони передбачає лише часткове відшкодування наслідків такого рішення чи заходу", Суд, якщо в цьому є необхідність, передбачає справедливе відшкодування потерпілій стороні ".

Дата добавления: 2015-08-17