Глава 16. Настоящее Драко

На всякий случай автор просит прощения, потому как глава содержит нецензурное выражение на иностранном языке.

Глава 16. Настоящее Драко

Гермиона давно так не нервничала перед работой. Казалось бы, к чему волнения? Неплохо спала и не видела снов. Кровать? Слишком большая для одного человека, но это же спальня для гостей в доме Малфоя. Завтрак? Эбби постаралась от души. Малфой? А вот это уже ближе к проблеме…
Он сказал, что будет ждать ее. Он шепнул ей это на ушко перед уходом. Драко предоставил ей выбор, но она не пришла. Гермиона понимала, что «грозы» с его стороны не миновать, но это было ее решение. Правильное ли? Для нее — да. Слишком много эмоций. Потрясений. Слишком много мыслей о нем. И о Морган.
В какой-то момент Грейнджер точно поняла, что нужно Беллинде. И она, Гермиона, возможно просто инструмент для достижения цели. Нельзя было позволить Морган манипулировать ими обоими. Нельзя было дать ей шанс добиться своего. Только не такой ценой. Сама угроза потерять эту связь между ней и Драко давила на Гермиону. Мучала. Терзала. Необходимо было сделать нелегкий выбор.
Ее одолевало предчувствие. Угроза слишком реальна, слишком близка. Для них обоих. И она абсолютно не знает, что их ждет. Они не могут продолжать это безумие. Только не сейчас.
Но как убедить в этом Малфоя? Невозможно. Он будто оглох. Он не слышит ее. Не представляет, как много для нее поставлено на карту. Это ее сердце.

Теперь Гермиона ясно понимала слова Морган о том, что Драко может быть таким противоречивым. Она прекрасно помнила вечер, когда он пришел к ней пьяным. На какое-то мгновение проступил иной Драко… Или та ночь, когда он остался с ней… Не потому что так романтично, а потому что так было надо. Потому что так правильно…
Малфой иногда может поступать правильно?! Определенно, это никак не укладывается в голове. Как и то, что Драко заставляет чувствовать ее. Когда он рядом. Когда хочет ее. Когда, как капризный ребенок, требует своего.
И, бог мой, что он ей говорит!.. С каждым разом все более откровенные слова, заставляющие краснеть и желать большего: чувствовать всё это. Он подкрался к скрытым от нее самой уголкам ее разума постепенно, будто приручая к тому, что он любит. Как он любит…
Но все эти «любит» никак не касаются его сердца. Только желания. Слепого. Необузданного. И абсолютно нелогичного. Он тонет, и тянет ее за собой по какой-то необъяснимой причине.
То, что она чувствует, это все какое-то наваждение. Несомненно, опасное. Не исключено, что у них нет будущего. И причин тому не одна…

«По определению невозможно просто так заявить Малфою, что Морган ждет, когда ты полюбишь меня. Звучит немыслимо: Малфой любит Грейнджер. Эти три слова в таком порядке не могут существовать вместе!..»

А как быть с ней? Вот она — магия чувств. Слишком сложная. Непредсказуемая. Гермиона ясно ощущала это сама. Ведь для нее «Грейнджер любит Малфоя» уже не казалось чем-то нереальным. Скорее, наоборот.
Но оставалась еще Морган… Слишком холодная. Абсолютно уверенная. Ни капли сомнения: ни в голосе, ни во взгляде. История ее семьи — живое доказательство. И Грейнджер не чувствовала себя умнее многих. Если бы Беллинда не считала это возможным, она бы не выбрала Драко. Сколько же этих «если»…

«Если Малфой… Она отберет его. Может быть… Если он не способен…Тогда к чему это продолжать? Чтобы расколоть свое сердце на мелкие кусочки?»

Ясно одно: нельзя позволять Морган сделать Драко своей «добычей». А для этого есть лишь один способ — держать его подальше от себя, хотя бы пока она не разберется, что в тайнике, и как от этого избавиться.
Беллинда — эмпат, и это тоже своего рода «оружие». Темная лошадка. С ней больше вопросов, чем ответов. Что она умеет? Что знает? И Драко ей не помощник. Уже нет…
Эта мысль грела душу: между ним и Беллиндой все кончено. И что теперь?.. Наделать ошибок — слишком большая цена.

«Драко, прости…»

Сейчас Гермиона хотела быть с ним. Она не мечтала, но это случилось помимо ее воли. И потерять его казалось страшнее, чем выждать время. Рискнуть тем, что «волшебный» момент — хрупкая вещь, и его можно упустить.
Но в понимании Гермионы выбора не было. И разговор с Малфоем мог стать очередным испытанием. Противостоянием. Пыткой. Но она должна найти способ все это прекратить. Любым способом! Чтобы не дать этому безумию зайти слишком далеко. И вот тогда, когда Морган станет уже не опасной, возможно, стоит дать им маленький шанс.
Но будущее столь призрачно… Надежда? Сейчас это роскошь для нее. На что надеяться? На взаимную любовь? Это может оказаться глупостью. На свою выдержку? Как? Если он лишает ее способности мыслить. Заставляет желать…
Как ей во всем этом разобраться, когда эмоции мешают? Люди ненавидят, как и любят, безрассудно. И что делать, если разум постоянно повторяет: «Любя, помни, что есть ненависть. Ненавидя, помни, что есть любовь».

***
То, что Малфой был не в настроении, стало понятно сразу. Его эгоизм давал о себе знать достаточно ясно. Драко был зол. Никакого «доброго утра» при ее появлении.
Плотно сжатые губы. Шальной блеск темно-серых глаз. Взгляд, полный обиды, следящий за каждым ее движением.

— Доброе утро, — немного робким голосом произнесла Гермиона. Не так она хотела это сказать, но по-иному не вышло. Слова сами слетели с ее губ так неуверенно и тихо.

Гермиона немного задержалась в камине, наблюдая, как Драко, восседая на крышке собственного стола, сверлит ее взглядом, скрестив руки на груди.
Проходя мимо него, она на какой-то миг подумала, что все обойдется. Всего на миг. Потому что в следующую секунду он заслонил ей дорогу. Сильными руками подхватил ее за талию и усадил на крышку своего стола.

— Ты. Не. Пришла, — отрывисто сказал он и уперся ладонями в стол по обе стороны от нее. Гермиона невольно опустила взгляд на его руки. Он так сильно вжался ими, что кисти даже побелели. Драко приподнял пальцами ее подбородок. — Смотри на меня! Грейнджер, ты же не глухая. Сколько можно лелеять свою обиду?! Ты же не ребенок, черт возьми!

— Зато ты ведешь себя как эгоистичный ребенок! — уже смелее ответила Гермиона, не отводя взгляда от его лица. «Капкан» из рук Драко заставлял ее нервничать, а она так хотела казаться равнодушной. — «Нельзя показывать свою слабость!» — Я не твоя собственность, Малфой! То, что произошло между нами, не дает тебе право думать, что я прибегу по первому твоему зову. Вышло не по-твоему, и тебя это бесит?!

— Да, ты бесишь меня, Грейнджер! Постоянно… Самодура!

Гермиона глубоко вздохнула.

— И чем же я тебе с утра уже насолила, что ты так быстро перешел на «нежности»?!

— Тебе как всё перечислить: в алфавитном порядке или по степени раздражительности?

— Скажи что-нибудь новое, Малфой. А то наши однообразные перепалки уже наскучили.

Драко постарался говорить более спокойно:

— Знаешь, если бы я был уверен, что это страх перед близостью или стыдливость, я бы понял. Но только идиот не догадается, что это вчерашняя тема. Меня уже достало твое долбанное упрямство! Если бы за это давали награды, то ты бы стала непревзойденным чемпионом!

— Почему ты меня никогда не слушаешь? Я вчера всё сказала.

— И я все сказал!

— Малфой, я тоже не идиотка. Ты же просто самоутверждаешься! Хочешь поменять нас местами.

— Ой, какие мы проницательные! — с издевкой воскликнул Драко. — Да, когда-то я думал об этом, но не теперь, Грейнджер. Я ни за что не поверю, что то, что происходит, ничего не значит для тебя. Все это неправильно и прекрасно. Мы оба это чувствуем, не так ли?

— Я не стану обсуждать это с тобой.

— И не надо. Рассуждать об этом глупо.

Малфой задержал взгляд на ее губах. Намеренно. Чтобы она заметила. Вспомнила. Чтоб их сердца снова подпрыгнули. На мгновение замерли, прежде чем ускориться.
Драко, даже не отворачиваясь, занес волшебную палочку в сторону двери.

«Коллопортус!»

— Открой немедленно! Это мой кабинет! — Гермиона невольно замерла, когда увидела, что он снова смотрит на ее губы.

— И мой стол, — вдруг приглушенно ответил Драко. Он был так близко, что его дыхание ласкало кожу.

Его пальцы очертили контур ее губ, и они чуть приоткрылись. Сами собой. Она даже не заметила этого, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы избежать продолжения.

— Я ждал тебя, — так же тихо добавил Драко. — Я не дал бы тебе заснуть до утра, Гермиона… Если бы ты только пришла… Сама…

«Опять…Ты самый упрямый… Нужно это прекратить. Срочно! От самой мысли об этом кровь приливает к щекам… губам… внизу… Мурашки бегут по коже...»

— Вот поэтому и не пришла. У нас еще много работы, Малфой.

— Хочешь поговорить о работе? — Драко слегка отстранился. — Ну, начинай!

Он бесцеремонно развел ее колени и встал между ними. Его ладони легли на ее ноги и медленно поползли вверх. Под юбку, задирая ее. Подушечки больших пальцев заскользили по внутренней стороне бедра. Все ближе и ближе к нейлоновой преграде. Она заметила, что они оба задержали дыхание.

Разум Гермионы отчаянно протестовал:

«Нет, мы не можем. Почему я не останавливаю его?.. Я должна…»

Она пыталась собраться с мыслями.

— Зачем ты запечатал дверь?

— Ты знаешь, — его пальцы по-прежнему дразнили ее, то приближаясь, то отдаляясь. Гермиона ненадолго прикрыла глаза и резким движением сбросила его руки.

— Это недопустимо! Ты переходишь все границы! — но губы Драко были так близко. — Открой, — в голосе почти мольба.

— Это чтоб нам не мешали, — его ладони опять вжались в стол. — Твои дружки уже искали тебя.

Гермиона уперлась кулаками в его грудь. Зря она это сделала. Почувствовав его жар, его силу, что-то внутри заявило: «Почему я не пришла? Дура!» Грейнджер резко опустила руки.

— Что? — немного дрожащим голосом спросила она, заметив, как Драко наслаждается ее реакцией на него. Видит, как она борется с собой. — Но почему?

— Они мне не докладывали. А пора бы уже!

— Замолчи! Я должна узнать у … — Гермиона попыталась высвободиться.

— Подождут, — оборвал он ее.

Она рывком спрыгнула со стола. Опять зря. Их бедра соприкоснулись, и она поняла, как сильно он возбужден. Гермиона вспыхнула от смущения. Она испугалась. Еще немного и он набросится на нее, наказывая ее за упрямство.

Но Драко снова подхватил ее за талию и усадил обратно.

— Я и сам знаю, в чем дело. Сядь, Грейнджер! Живо!

— Вот об этом я и говорила, Малфой! Обо всем об этом…Ты забываешься. Невозможно работать. Так…

— Проблема только в работе? Тогда я увольняюсь!

— Нет, ты не можешь… — она поняла, что выдала себя. Ее голос. Он сорвался. Ее взгляд. Он недоумевал.

— Несколько минут ничего не решат. Давай уже покончим с темой «нельзя» и отправимся в твою квартиру.

— Нет!.. Я должна сказать тебе кое-что.

— Да… — вкрадчиво произнес Драко, но его взгляд скорее дразнил, чем приказывал. Гермиона с облегчением выдохнула. Он просто издевался над ней. — Выкладывай очередные бредни, Грейнджер, и я, наконец, смогу заткнуть тебе рот.

— Малфой, я, кажется, знаю, как действует «оружие» Морганов.

— А вот это уже интереснее, — Драко придвинул стул и сел между ее колен, игнорируя возмущенный взгляд.

«Не думать о нем. Не так…»

Только ее чуть разведенные ноги и Малфой, спокойно восседающей на стуле прямо между ними, напоминал о вчерашнем.

— Беллинда — паразит, — собрав волю в кулак, начала Гермиона.

— Ух, ты… Словечки у Вас, мисс Грейнджер… Кстати, я приду к тебе в одиннадцать. Для справки.

— Перестань!..

— Продолжай… Не отвлекаемся на непреложные истины.

— Отвлекаемся. Не вздумай! Ты не понял, Малфой. Морганы не создают любовь, они на ней «паразитируют». Пусть это и кажется невозможным, но это слишком похоже на правду. Вот почему они всегда выбирают несвободных мужчин. Влюбленных. Вот почему твои предки были избавлены от них. Ребекка Вудроу любила украшения. Не Касия. Но ее муж твердо верил в обратное. И отец Морган наверняка знал про французскую поэзию. Иначе откуда знать такие подробности о тетке, с которой, возможно, никогда и не виделась!.. Я не знаю как, но они каким-то образом подменяют «образ» любимого человека. Путают сознание. Ужасно! Вот почему Касия так злилась на сестру. Чувства Деклана были настоящими! Не исключено, что Аманда нарушила негласный закон не применять это «оружие» против самих Морганов. И ей это удалось. Не понятно только, почему Касия не попыталась вернуть жениха.

— Ну, это просто. Либо не было возможности. Либо это необратимо. Единственный способ — уничтожить магию. Но Касия, вероятно, просто не знала как.

— Как и мы… А ведь она точно знала, что это.

— А тебе не приходило в голову, что она просто не захотела? Беллинда как-то сказала, что Морганы никогда не влюбляются. — «Как и Малфои…»

— Беллинда много чего говорила. Она опасна, не стоит ее недооценивать.

— Я тоже не подарок. Не перегибай палку. Как видишь, все становится более понятным. И не надевай на себя слишком много одежды. Бесполезно.

— Малфой!

— Что? Ты сама сказала, что Малфоям не стоит ее опасаться. — «И самое ужасное, что я знаю почему».

— Мы не должны…

— Я не стану повторять дважды, Грейнджер. Да, и нам нужно в твою квартиру, — невозмутимо прибавил он, вставая со стула.

— Это еще зачем? — насторожившись, поинтересовалась Гермиона. — Не пойду.

— А, что, ты знаешь, где следующая печать? Я вижу только одно решение: обыскать твою гостиную. И необходимо навести там порядок. Самим. И как можно скорее.

— С чего вдруг такая спешка? — предчувствие уже поглотило девушку.

— Так и знал, что тебе у меня понравится.

— Я не об этом! В чем дело? — спросила она с легким волнением в голосе. — Что случилось? Ты ведь в курсе…

— Стало известно, что у тебя в квартире был пожар. Так что жди в гости Риту Скитер. Ее на тебя натравили, — Драко старался сохранять спокойствие, чтобы это передалось и ей тоже.

— И ты молчал?! — Гермиона от возмущения вскинула брови.

— Я же сказал. Только что. Разве нет? — немного насмешливо произнес Малфой.

— С этого и надо было начинать!

— Ну, всё… — Драко ненадолго воздел взгляд к потолку. — Раскомандовалась… Несколько минут погоды не сделают.

— Но как?

— Грейнджер, это же очевидно. Кто-то был в твоей квартире без твоего ведома. И либо этот кто-то гонится за сенсацией в доме героини, либо …

— Что? — она явно разволновалась намного сильнее. Нервно поправила непослушные локоны.

— Бередят осиное гнездо. Хотят узнать, где ты скрываешься. Ты должна оставаться у меня. Это самое непредсказуемое. Тебе не кажется?

— Малфой, кто-то нагло разгуливает по моей квартире, и ты так спокойно об этом говоришь! Наверное, пожар уничтожил защиту на те случаи, когда меня нет дома. Как же я не подумала?..

— А ты не так наивна, раз поставила ее. Но не вини себя, некоторые вещи предсказать нельзя. — «Я это точно знаю…»

— Нам нужно немедленно ко мне! — Гермиона спрыгнула со стола. — Возможно, незваный гость что-то искал.

— Но никто ведь не знает про тайник. Кроме тебя, меня и Министра… Это кажется невозможным. Должно быть, здесь нечто иное…

— В любом случае, стоит проверить. И молись, Малфой, чтобы «печать» оказалась в моей квартире! — флегматичность Драко уже начала ее раздражать. — Журналистам совру, что затеяла ремонт. Не стой как истукан!

Гермиона бросилась к камину.

«Как же я объясню это Гарри и Рону?.. А никак. Слава богу, они умеют просто помочь, не спрашивая подробностей… Надеюсь, этого не потребуется…»

***

В квартире Грейнджер по-прежнему был страшный бардак. Нужно было изучить каждый уголок, каждую вещь. Гермиона даже не была уверена в том, что пропало. Возможно, это просто сгорело.
Однако часы кропотливой работы не прошли даром. Они оба устали, но гостиная была пуста. Грейнджер стояла в центре комнаты с тем, чего у нее никогда не было. Маленький, аккуратный, не тронутый огнем кусок белого атласа с необычным матовым рисунком. Сомнений не было: это была следующая печать.

— Малфой, получи разрешение на обыск дома миссис Баркли. Нам нужно ее свадебное платье.

Драко молча кивнул и подошел к ней совсем близко.

— Я хочу тебя поцеловать, но боюсь, что сорвусь и пойду дальше. Прямо здесь. Прямо сейчас. Эти стены напоминают о той ночи, возбуждают.

— Ты вообще в курсе, что существует кровать? — зачем она это спросила? И почему? Она тоже думала о них.

Драко улыбнулся в ответ и произнес довольно тихо, но так, чтоб она точно услышала:

— Да, я на ней сплю. Это будет и на кровати тоже… Везде…

Гермиона почувствовала, как покраснела.

— Нет, не будет…

В ответ Малфой резко взмахнул палочкой. Гермиона вскрикнула. Ее трусики с треском отлетели в сторону. Она потеряла дар речи. Глаза вспыхнули от возмущения.

— Наглец!

— Определенно. Это чтоб ты думала обо мне. Я буду у тебя через три часа. И меня не интересуют твои «нельзя». Je te veux y tout cela dit.

— И что это значит?

— Я хочу тебя, и этим все сказано.

***

Гермиона стояла в спальне для гостей и, прислонившись к двери, смотрела на часы. Без четверти одиннадцать. Но она уже слышит шаги Драко. Чувствует, как он пытается войти.

«Хорошо, что я поставила запрет на трансгрессию…»

— Гермиона, открой дверь, — услышала она его голос. Прикрыла глаза, но не двинулась с места. Только с отчаянием посмотрела на свою палочку, лежащую далеко на кровати. Подальше от соблазна. — Хочешь меня разозлить?

Грейнджер качает головой, но он этого не видит.

— Переговоры?.. — уже более сердитым голосом спросил Драко.

— Ты не парламентер, ты — Малфой.

— Я рад, что ты это уяснила! А теперь открой эту чертову дверь, Грейнджер! — громче. Злее. Требовательнее.

В ответ — тишина. Только бешено бьющееся сердце. Эта внутренняя борьба с самой собой и с Малфоем почти вымотала ее. Гермиона требует от себя слишком многого. Особенно теперь.

— «Алахомора» — это ведь слишком просто для такой всезнайки, не так ли? Отойди в сторону!

— Малфой, ты не посмеешь!

— Отойди, ты меня знаешь! Иначе мое заклинание заденет тебя.

Гермиона отскочила, и тут же дверь вместе с частью стены просто разорвало на мелкие кусочки. Об этом она не подумала.

«Надо было меньше размышлять о том, кто был в моей квартире! И зачем…»

— Что ты творишь? Где мне прикажешь спать? На что теперь, по-твоему, похожа спальня? Я устала. Уходи!

— Это не единственная кровать в доме. Заблокировать трансгрессию было лишним.

Он схватил ее за руку, когда Гермиона бросилась за палочкой, и потащил за собой. Она знала, что его спальня в конце коридора.

— Малфой, а ты не пробовал не заставлять? — спросила Грейнджер, как только за ними захлопнулась дверь. Драко запечатал ее. Она отступала назад, поняв, что ее палочка осталась в другой комнате. Она бессильна. Остались только слова…До сих пор такие бесполезные… — Выпусти меня!

— Грейнджер, мне назначено. Заткнись! — он отложил свою палочку.

Гермиона уперлась спиной в прикроватный колонну, наблюдая, как Малфой замер в нескольких сантиметрах от нее. Драко положил руку на ее талию и медленно провел по бедрам, очерчивая контур.

«Какой ужас!.. Он понял…»

Да, Малфой понял, что она всё так же без белья. Это было ошибкой. Ее ошибкой. Драко было уже не остановить.
Он чуть отступил, выдернул рубашку из брюк и рванул ее края в сторону. Раздался стук пуговиц об пол. Резким движением расстегнул брюки.

— Перестань раздеваться, — слабым голосом произнесла Гермиона. Будто завороженная, она следила за ним взглядом.

— От меня ты этого никогда не услышишь! Что, обнаженное тело смущает тебя? А мне все равно!

«Оно не смущает, оно сводит с ума… Это сильное тело… Ты прекрасен… Господи, ты так возбужден…»

Только теперь Гермиона поняла, как сильно способно заявлять о себе желание. Ее тело знает, чего оно хочет. Оно хочет его. Бесстыдно.

— Что же мне сказать, чтобы ты понял, как это глупо? — «Как мне тяжело...» — Поступи правильно, Малфой. Потому что это нарушает все законы.

— Какие законы?!

— Мы ненавидим друг друга! — «Неужели один из нас уже нет?.. И это не ты… Я?..»

— О, как же мучительна ненависть без взаимности! Раз мы ненавидим друг друга то, значит, уже принимаем это близко к сердцу.

Руки Драко потянулись к ее блузке. Она оттолкнула их. Гермиона злила его. Опять.

— Но так не должно быть! Только не так…

— А плевать я на это хотел, когда чувствую твой оргазм. Свой. Это охренительная мотивация! Как насчет законов природы, Грейнджер?.. Ты ведь знаешь, как это происходит. Это единственный способ не умереть от удовольствия, когда кожа пылает, сердце бьется как сумасшедшее, и все тело напряжено. И там, внутри, что-то не просто зовет — кричит, не просто терзает — нещадно мучает, не просто требует — приказывает во весь голос.

— Это просто влечение! Животное. Грубое.

— Если я хочу, я хочу, черт возьми! Это не насилие. Это желание добиваться своего, чувствовать капитуляцию.

— Это не война, Малфой!

— Нет, это жизнь.

— Но это уже слишком…

— Почему, Грейнджер? Почему? Где «слишком»? Как «слишком»? Чувствовать, как ты кончаешь, это «слишком»?

«Должен же быть способ остановить Малфоя. Только я его еще не нашла…»

Пока она его просто не знает. Ей мешает все это: чувства, эмоции, сумасшествие.

— Я — грязнокровка, Малфой, вспомни…

Драко развернул ее левую руку к себе и прижался губами к шраму. «Грязная» работа Беллатрисы Лестрейндж.

— Да, твою мать! И что? Видишь, это не работает. Ни хрена не работает. Никогда! Стоит мне подумать о нас, и он стоит. — Драко прижал ее руку к возбужденному члену. — Чувствуешь?

— Нет никаких «нас» и не было! — Гермиона медленно освободила руку из плена и услышала тихий стон.

— А в эту минуту есть! Не нужно смотреть в будущее. Надо встречать его с закрытыми глазами.

— Позже…

— Нет, сейчас! Или этот момент пройдет мимо.

— Замолчи, Малфой. Это безумие!

— Я предпочту безумию наслаждение. Я соскучился по твоим стонам…

И Драко поцеловал ее. Он всегда так ее целовал. Требовательно. Самозабвенно. Будто в первый и последний раз. Запуская пальцы ей в волосы. Заставляя плавится. Растворяться в его прикосновениях и отвечать на них.
Он уже раздевал ее. Торопливо. Резко. Но она даже не сопротивлялась. Просто не могла. Уже не могла поступить так с ним. И с ней самой тоже.

«Почему я так хочу, чтобы Морган была права? Я не желаю отдавать тебя ей. Я лю... Нет!»

И Гермиона с отчаянием и отрицанием собственных мыслей выпалила вслух, пытаясь заглушить истину:

— Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу!

— И хочешь, хочешь, хочешь! Столько эмоций, Грейнджер… Кто сказал, что это несовместимо?

«А кто сказал тебе, Драко, что это зовется ненавистью?..»

— Зачем тебе все это, Малфой?

— Зачем?!.. Пусть это долбанное счастливое время обретет хоть какой-нибудь смысл. Если это безумие, я рад, что свихнулся. Это нечто особенное среди пустоты. Для многих я весь с приставкой «бывший», а я хочу чувствовать настоящее! Теперь. Дай мне мое настоящее. Слышишь, мое! Ты — моя! Дай мне ту Грейнджер, что каким-то чудом сделала меня первым. Первым!.. Это может лишить способности мыслить, забыть про чертову кровь. На какое-то время забыть, что для Малфоя ты — табу! Я уже пересек грань. Я попробовал тебя. И это приговор, Грейнджер. Я не могу отказаться.

— Только и слышишь: я…я…я… Малфой…

Последняя деталь одежды сброшена, и Драко снова целует ее. Настойчивее. Глубже.

— Какого секса ты хочешь? Жесткого? Грубого? Нежного? Я все это тебе дам. Наслаждаясь…

Он почти толкнул ее на кровать. Но ей было всё равно.

— Пожалуйста, остановись… — она уже молила его. У нее просто не осталось сил на борьбу. — Прошу тебя…

— Проклятье! А ты не думала о том, что ты все это делаешь специально? Чтобы было слаще. Тогда сопротивляйся. Шепчи «перестань…». Потому что, черт возьми, это заводит… Как вчера. В твоих устах это не требование, это просьба «еще»… Давай поиграем в слова: от «Малфой-не-надо» до «Драко-не-останавливайся».

Он уже ласкал рукою ее грудь. Целовал шею… плечи… прижимался к ней своим членом, будто заявляя о своем желании. Спускался ладонью все ниже и ниже…

«Еще немного и он поймет, как сильно я хочу его. Как преступно хочу…»

Малфой смелым движением скользнул между ног. Гермиона не ошиблась. Драко победно застонал, почувствовав ее возбуждение. Он точно знал, чего она хочет. Его пальцы заскользили. Вдоль и по кругу. Затрепетали…
Его губы прильнули к груди, разбивая остатки сопротивления вдребезги. Возвращая назад во времени.

Гермиона невольно ахнула, когда он медленно вошел в нее одним пальцем.

— Малфой, не надо… — он почувствовал, как она плотно обхватила его.

— Тебе больно? — Драко замер.

— Нет, но…

— Никаких «но», я хочу… Черт, Грейнджер!

— Зачем? — она закрыла глаза и поймала себя на мысли, что эти глупые вопросы, похоже, входят в привычку.

— Пальцы легко способны прочувствовать, где твой «рай». Пусти меня в него, прошу тебя. Я хочу проникать в тебя… всем. Хочу тонуть в этом упоительном трении. Это чувства в движении, Гермиона.

Его палец снова подался вперед. Чуть вверх. Драко осторожно прикасался к ней. Ласкал. Он знал, что она достаточно возбуждена, чтобы он смог найти…Чтоб он смог прочувствовать это место… И вот желанный стон сорвался с ее губ. Сначала совсем легкий. Потом сильнее.

Гермиона чувствует, как пылают щеки. Как ее тело будто вжимается в постель. И она падает… Парит… И помощи не просит. Только «еще…». И Драко дает ей это.

«Нельзя быть такой, Грейнджер… Просто нельзя…»

Член просто требовал, чтобы он взял ее. Сейчас. Такую влажную, раскрывшуюся… Просящую…Его рот наполнился слюной.

— Помнишь мой язык? Потому что он помнит твой вкус, гладкость, дрожь…

— Малфой…

— Драко! Я же уже говорил…

Гермиона не увидела, она просто поняла и на несколько секунд перестала дышать. Его язык… Трепещущий… Твердый… Быстрый… Его палец внутри, так бесстыдно двигающейся в ней…
Даже воздух вокруг стал горячим. Она даже не осознает, что происходит: эти ее попытки дышать… рывками… со стоном на выдохе… Голова, безотчетно мечущаяся по подушке... Тонкие пальцы, терзающие постель…
То, что срывается с ее губ, вряд ли можно назвать словами… Нечто бессвязное… Почти неприличное…
Малфой уже не просто чувствовал, но и видел неосмысленные легкие движения ее бедер. Ему навстречу... Колени, расходящиеся все дальше и дальше…
Он ощущал это ликование тела при приближении оргазма: ее напряженный живот, лоно, эта восхитительная твердость под языком…Испарина на коже… Его палец будто в тисках…
И вот, наконец, то, чего он так ждал: ее глубокий, мягкий, протяжный стон в подушку, выгибающий все тело… Дрожь, сотрясающая его…

Драко наблюдал за этим и впервые за долгое время чувствовал себя счастливым. Никогда в жизни он еще так не наслаждался этим зрелищем, никогда никого он так сильно не хотел.

«Какая же ты влажная... Для меня… Теперь я бы убил любого только за то, что он был с тобой… Ты — мое настоящее…»

Гермиона со стоном приняла эту приятную тяжесть от его обнаженного тела.
Ее руки сами притягивали его за голову к себе, гладили лицо, шею… Ласкали плечи…Ее алые, припухшие губы сами тянулись к его губам, заставляя его ликовать. Встречаться с ними, чувствуя, что она не просто прижимается к нему всем телом, а обволакивает. Заставляет закипать его кровь.
Он не хотел давать ей очнуться от этого дурмана. Драко целовал ее, пока придавал члену направление.
Он сам не понимал, как у него хватает сил держаться. Вот так. Совсем близко. Слегка прикасаясь к этой сводящей с ума влаге…

— Как же ты красива сейчас…

Драко ждет хоть малейшего знака. Намека. Ему нужно ее «да». И она это понимает по его взгляду. Ее ладони скользят вниз по спине, и Гермиона сама чуть подталкивает его бедра.

«Сама… Мерлин, сама…»

И Малфою кажется, что сейчас его сердце пробьет ребра.

— Гермиона, посмотри на меня… Скажи, что ты меня ненавидишь.

— Зачем?..

— Скажи…

— Ненавижу тебя… Всем сердцем.

Они оба перестали дышать. Совсем. И в тот же миг она поняла, что пропала. Потому что это его член проникает в нее. До самого конца. Растягивает. И это ни с чем не сравнить. Ее широко раскрытые глаза видят, как он чуть запрокидывает голову и с наслаждением закрывает глаза. Это способно придать всему этому смысл. И тихий вскрик ее выдает. Глубокий. Мягкий. Удар в самое сердце Драко. И это не крик боли… Это удовольствие. Острое… Жгучее… Не оставляющее никакого выбора.

«Как же там тесно… Горячо… Ты убиваешь меня…»

— Я еще не кончил, а уже хочу сделать это снова…

Его пальцы крепче сжимают ее бедро. Гермиона видит, как трудно ему сдерживаться… Но он дает ей привыкнуть. Насколько это вообще возможно.
И никакой боли. Ее остаткам ни за что не пробиться через это наслаждение от его проникновения. От такой чудовищно прекрасной близости между ними.
Драко подался назад, и она почувствовала это ужасное чувство потери. Она даже не поняла, что двинулась ему навстречу с бесстыдным стоном.
Она хотела, чтобы он вернулся. Их бедра столкнулись.

«Черт!..»

Кожа к коже… Снова и снова… В какой-то момент она перестала слышать все, кроме его редких тихих стонов. Пальцы невольно вжимались в его спину, ощущая, как напряжены его мышцы.
Это было немыслимо. Каждый толчок как сладкая пытка, дурманящая сознание. Наслаждение на двоих.

— Глубже… — «Я, что, сказала это вслух?.. Наплевать!..»

Малфой обожал это «глубже». Не «сильнее», не «давай». А «глубже»… Это как желание быть еще ближе. Чувствовать еще острее. От этих слов можно и не сдержаться… Но он пытался изо всех сил.

И Драко замедлился.

— Скажи это, Гермиона…

— Что? — она поняла, что ему нужно сразу, как только спросила. — Драко… — с придыханием. Но он все еще замедлялся. — Не останавливайся…

Его животный стон расколол воздух. Их бедра столкнулись резче. Яростнее. Уже быстрее.
Он урывками целовал ее губы. Кусал в слепом исступлении. Ей хотелось только одного, чтобы Драко прижимался еще крепче. То, как его пальцы вжались в ее бедро, лишь усиливало ощущения.
Он перестал ее целовать. Дыхание не позволяло. Такого жара на ее коже она не чувствовала никогда. И такого желания забываться друг в друге тоже.
Слова сами слетели с ее губ:

— Кончи для меня, Драко…

Малфой злился на нее сейчас. И сгорал. Это было последней каплей. Он так старался держаться, чтобы не опередить ее. Он хотел… но не смог.

— Foutre…* — сквозь зубы произнес он. Сорвалось.

Драко замер, погружаясь в нее глубже, и она почувствовала последние легкие толчки и такую знакомую дрожь в его теле.
Он уперся в ее лоб своим и прошептал на выдохе:

— Прости…

— Это не важно. Это не всегда так важно. Это прекрасно, и я не знаю, что сказать…

— Прости…

Драко понимал, что это бывает не важно, но он хотел этого. Знал, что не важно как. Главное, что это произошло. И, может быть, слишком рано для такого оргазма. Но надеялся. Драко все равно чувствовал, как хаотично сокращаются то тут, то там ее влажные стенки, и он не собирался выходить из нее так скоро. Он слегка целовал ее, пока их дыхания не выровнялись.

***

Гермиона молча наблюдала, как Малфой одевается.

— Ты прекрасно лохматая, Грейнджер, — улыбаясь, произнес Драко. Без тени язвительности.

— Заткнись, — ее губы сами расплылись в улыбке.

Зря он поцеловал ее на прощанье. Все ее существо заболело, завопило: «Скажи ему, пусть останется».

Но она промолчала.

Хлопнула дверь, и Гермиона ощутила внутри дикое чувство пустоты. Она обняла подушку и закрыла глаза, стараясь не расплакаться.
Не прошло и минуты, как она услышала звук открываемой двери. Обернулась.

— Малфой…

— Я побуду с тобой, пока ты не заснешь. Что? Это все-таки мой дом, Грейнджер.

_____________

* Foutre — французский аналог английского fuck.

Дата добавления: 2015-08-17