Глава 7. Принуждение

Он еще приходил в себя после сумасшедшего секса, тяжело прижав женское тело к кафелю, как Эбби, воспользовавшись его расслабленностью, ловко извернулась и выскользнула из его объятий. Так и не взглянув на него, быстро завернулась в халат, пряча свою наготу, и на все еще негнущихся ногах постаралась обойти его.
Но нет, так просто он ее не отпустит. Шандор перегородил ей рукой проход.
– Я еще не закончил! – тяжело выдохнул, едва сдерживая последние отголоски ярости. – Ты была с ним? Чем вы занимались?
Ее лицо раскраснелось, от водяного пара, наполнившего ванную, и от недавно пережитых оргазмов. А синие глаза горели негодованием. Ну надо же, просто оскорбленная невинность! Даже интересно стало послушать ее оправдания.
– Если ты про Пьера, то да, я провела вечер с ним! – дерзко ответила она, смело глядя ему в глаза. – Вполне естественно, что мы общались, потому что я у него работаю! Мне нужно на что-то жить!
Шандор чертыхнулся. Ее человеческого любовника он всерьез не воспринимал. Но на задворках сознания мелькнула мысль, а на что, собственно, она намекает последней фразой? На то, что он ее не обеспечивает? Может, этот Пьер ее содержит, оплачивает квартиру? Она от него зависит материально? Этот вопрос тоже легко разрешить.
А вот Чарльз…
– А тот, чью визитку ты носишь на груди? – ехидно переспросил он. – Ты с ним тоже работаешь?
– Супруги Дерби – постоянные клиенты нашей галереи, – она говорила спокойно и сдержанно, словно была уверена в своей правоте. – Вчера они пригласили нас на концерт, чтобы отметить сделку. Между прочим, общение с клиентами тоже входит в круг моих обязанностей!
Ее объяснения были вполне разумными, да и сама Эбби держалась с достоинством, хоть и выглядела крайне измучено. Он не ожидал от нее такой выдержки. Ни страха, ни истерик, что он грубо принудил ее к сексу, ни упреков с ее стороны. Или она – отличная актриса? Легко водит его за нос?
– От тебя несло так, словно ты об него терлась! – снова разозлился он. – Думала, я не почувствую его запаха на твоем теле?
– Чарльз пригласил меня на танец, и внятных причин для отказа я не смогла придумать! – все также спокойно объясняла она. – Теперь я понимаю, что он откуда-то знал про тебя. Сказал, что ты крайне жесток, и мне следует держаться от тебя подальше.
Шандор сжал кулаки, представляя, как Чарльз кружит ее в танце и его лапищи по-хозяйски обхватывают тонкую талию Эбби. Он еще с ним поквитается! Заставит пожалеть, что распустил руки!
– И знаешь, я теперь склонна поверить, что он не обманул, – ее слова стали резкими, колючими, она говорила с ожесточением, ему определенно не нравился такой тон. – Во время танца Чарльз норовил посильнее прижаться ко мне, а потом засунул эту чертову визитку, чтобы я позвонила ему, когда захочу от тебя избавиться. Я не знаю, какие у вас отношения, но он делал все специально, чтобы тебя позлить.
Следовало признать, что ее версия вполне могла оказаться правдой. Он подозревал, что у Чарльза кишка тонка причинить серьезный вред человеку, помеченному чужой кровью, но вот так навредить исподтишка младший Дерби вполне способен.
– И у него это получилось, – с горечью продолжала Избранная. – Вместо того, чтобы подумать головой, ты легко поддался на провокацию. И отыгрался на мне.
Черт, она снова была права. Во всяком случае, ему очень хотелось ей поверить.

Не выдержав разлуки, он примчался в Париж еще раньше, чем пообещал Эбби, в очередной раз спихнув на Бьянку свои обязанности. Было уже за полночь, и Шандор чуть с ума не сошел, не обнаружив Избранную дома.
Пока ломал голову, где ее искать, пришло это отвратительное сообщение от младшего Дерби. Стоило увидеть на экране своего мобильного: «Крошка Мари просто очаровательна!», и разум отключился, выпуская наружу его звериные инстинкты.
Чарльз отлично рассчитал время, как раз до него донесся шум лифта и стук ее каблучков по лестничной площадке. Его Избранная вернулась.
Как только она открыла дверь, он сразу учуял на ней запах врага. И не просто неуловимый шлейф, который мог бы остаться, если бы просто пообщались, а стойкий, въевшийся в кожу. И то, что запаха секса не ощущалась, его не успокоило – Чарльз как минимум прикасался к его Избранной, и за одно это он готов был убить его. И ее.
А дальше Шандор просто сорвался. Не имея возможности прямо сейчас добраться до Дерби, выместил свою злобу на ней.

– Ты не должна была с ним никуда ходить! – подогретый воспоминаниями, снова взвился он. – Могла бы позвонить мне!
Она не стала спорить, просто шагнула вперед, требовательно глядя ему в глаза, явно намекая на то, чтобы он ее пропустил.
– У меня сегодня был тяжелый день. Я устала. И хочу спать.
Шандор нехотя убрал руку, и Эбби тут же протиснулась в узкий проход. Уже оказавшись в коридоре, повернулась, награждая его холодным, полным презрения взглядом:
– Будешь уходить – не забудь закрыть за собой дверь.
Это была какая-то другая Эбби, которую он пока не знал. Независимая, отстраненная, уверенная в себе. Но и такая, она безумно его притягивала.
Любуясь, как возмущенно покачиваются ее бедра, Шандор хищно улыбнулся. Как же, размечталась. Пусть даже не надеется от него избавиться. Теперь, когда Чарльзу отлично известно его уязвимое место, он не покинет свою Избранную ни на минуту.

Проснулась Эбби от приятного ощущения крепкого мужского тела за спиной. Сначала нервно дернулась, спросонья не сразу понимая, что происходит, но настойчиво скользящие вниз по животу ладони быстро и доходчиво напомнили о недавних событиях. И о тех ощущениях, которые они могут подарить.
Внимательные губы, оставив горячие влажные дорожки из поцелуев на плече и шее, уже поднимались вверх по лицу, успокаивая, и в то же время пробуждая внутри жар, требующий выхода. Неловкость, вызванная присутствием в ее кровати малознакомого мужчины, тут же куда-то улетучилась. Мысли о том, что надо бы его осадить, напомнить про вчерашнее недостойное поведение, тоже очень быстро развеялись под его нежным напором. Это все потом, а сейчас она просто расслабилась, отдаваясь умелым рукам, упиваясь его ласками. В конце концов, она тоже имеет право просто получить удовольствие!
Желание, что росло в ней, было медленным и тягучим, как расплавленная карамель. Сладкое и вязкое, оно словно опутывало ее липкими нитями, прочной паутиной сковывая тело и сознание. Ах, если бы каждое утро вот так просыпаться…
Его пальцы, тонкие и длинные, порхали по коже, играя на ней, как на музыкальном инструменте, выбивая всхлипы и стоны нужной ему тональности. И когда он осторожно перевернул ее на спину и лег сверху, опираясь на локти, распределяя свой вес, она уже смотрела на него затуманенными страстью глазами. В пробивающихся сквозь тонкие гардины солнечных лучах его лицо выглядело идеальным – ни единого изъяна на бледной ровной коже, как будто оно было высечено из мрамора.
Их взгляды встретились, и Эбби не увидела и следа вчерашней дикости. Радужка заметно посветлела, и в глубине темных глаз тлели теплые искорки, излучая спокойствие и уверенность, как будто он точно знал, чего хочет, и обещал, что ей это тоже обязательно понравится.
Последовавший за долгим многозначительным взглядом поцелуй тоже был иным, медленным, изучающим, более похожим на первое знакомство. Она упивалась каждым движением губ и языка, позволив себе вцепиться пальцами в его жесткие волосы и слегка массировать кожу под ними.
При дневном свете все было иначе. Да и он сам казался ей другим, по-домашнему спокойным и расслабленным, даже не верилось, что этот мужчина еще вчера был так жесток.
Поцелуи становились все более глубокими и требовательными, возбуждение волнами разливалось по телу, постепенно превращаясь в почти болезненную потребность. Эбби уже призывно ерзала бедрами, готовая принять его, как вдруг все прекратилось. Он замер над ней, к чему-то напряженно прислушиваясь, и вся его мягкость улетучилась.
Она с непониманием всматривалась в нахмуренное лицо, пытаясь понять причину такой резкой смены настроения. Тут и до нее донесся едва слышный хлопок входной двери. От страшной догадки внутри все похолодело – только у одного человека был ключ от ее квартиры. Сердце отчаянно сжалось, ну почему именно сейчас?
А Шандор уже стоял возле кровати и поспешно натягивал на себя джинсы. Эбби тоже подскочила и закуталась в простыню, пропустив ее под руками и закрепив узлом над грудью, потому как ничего более подходящего в поле зрения не оказалось.
В гостиную она вылетела первой. И замерла возле двери спальни, в ужасе уставившись на незваного гостя. Пьер, как обычно, выглядел безукоризненно – идеально сидящий на нем костюм с галстуком в тон, аккуратно уложенные темные волосы, ощутимый, но не кричащий запах приятного мужского одеколона. В руках огромный букет белых роз и фирменный пакет из булочной, в котором, она даже не сомневалась, были ее любимые круассаны с клубникой.
Как мило, он принес завтрак. Окинув ее, растрепанную и заспанную, завернутую в простыню, быстрым оценивающим взглядом, он широко улыбнулся, но улыбка тут же сползла с его лица.
Пьер недоуменно смотрел ей за спину, и Эбби уже знала, кого он там видит. Обернуться так и не решилась, дышать сразу стало трудно, как будто источаемая недовольным вампиром хищная сила заполнила пространство и теперь давила на нее, вызывая нервную дрожь и слабость в ногах.
– Мари, что происходит? – потребовал объяснений Пьер.
Мужчина так и стоял посреди ее гостиной, с цветами и пакетом в руках, и непонимающе хмурился. А Эбби чувствовала, как от стыда щеки горят, покрываясь пунцовыми пятнами.
Она сама во всем виновата. Пьер не заслужил такого, он всегда относился к ней с уважением, а она его предала, изменила с первым встречным. Почему еще вчера не сказала, что между ними все кончено, почему не решилась, на что надеялась?
А теперь жених застал ее с любовником, прямо как в дешевых слезливых мелодрамах. Вот только этот неожиданный утренний визит вполне может закончиться трагически, ведь за ее спиной разгневанный зверь, Эбби инстинктивно ощущала исходящую от него агрессию. Перед глазами невольно встало неподвижное тело отца, отчетливо вспомнилось, что сделал с ним вампир, забравший ее мать.
– Пьер, уходи, – тихо попросила она, с трудом унимая предательскую дрожь в голосе, – пожалуйста, – умоляюще добавила, когда он не сдвинулся с места. – Я потом тебе все объясню.
Мужчина перевел взгляд на нее, и от мелькнувшей в нем боли словно острым лезвием полоснуло по сердцу. Что же она наделала, как можно было нанести ему такое оскорбление, подвергнуть его такой опасности. И сейчас молила только об одном – пусть он обидится и уйдет, а гнев вампира она возьмет на себя.
Но Пьер уходить не собирался. Медленно наклонился, положил цветы и пакет на журнальный столик и сделал шаг в ее сторону. И тут же между ней и мужчиной вырос обнаженный по пояс вампир.
– Тебе же ясно сказали: убирайся отсюда, – четко и вкрадчиво проговорил Шандор.
Внешне он выглядел расслабленно, но она уже хорошо знала, что несет в себе это обманчивое спокойствие. Он был полон решимости отстаивать свою законную добычу – ее. В любой другой ситуации такая мысль показалась бы лестной, но не сейчас. Теперь уже она отчаянно бросилась вперед, становясь между мужчинами, разводя руки в стороны, таким жестом пытаясь вразумить противников.
– Я прошу тебя, уходи, – обращаясь к Пьеру, она уже почти плакала.
Прожигающий взгляд, который ощущала затылком, пугал до смерти, но Эбби знала, что только она может остановить кровопролитие. Только бы Пьер все не испортил…
– Мари он тебя… – мужчина запнулся, кивнул на ее голое плечо. – Он тебя обидел?
Эбби опустила глаза в указанном направлении и увидела два лиловых синяка на предплечье, следы от пальцев.
– Это не твое дело, – голос Шандора нес в себе скрытую угрозу.
Повернувшись, она встретилась взглядом с парой черных, полыхающих ненавистью глаз. Казалось, еще мгновение, и он сорвется, и вчерашнее происшествие покажется ей легким недоразумением.
– Шандор, пожалуйста, не надо, – сдавленно попросила, не особо надеясь на понимание. – Пьер уже уходит.
Вампир не шелохнулся, продолжая сверлить соперника взглядом. Немного успокоило, что он оставался на месте и не кидался в драку. С трудом уняв дрожь, Эбби переключила внимание на бывшего любовника.
– Пьер, правда, все в порядке, – и снова увидев в его глазах отчаяние, не выдержала, отвела взгляд. – Спасибо за заботу, но тебе действительно лучше уйти.
Пьер все еще колебался. Пытаясь оценить правдивость ее слов и степень угрожавшей ей опасности, пытливо рассматривал то ее, то вампира. Чтобы убедить его, нужны были более весомые аргументы.
Чувствуя себя укротителем, заглядывающим в пасть голодному льву, Эбби шагнула назад, к замершему в агрессивной позе вампиру. Нерешительно прижалась к нему, опустила голову на обнаженную грудь.
Тяжелая рука тут же опустилась к ней на бедро, притягивая ближе. От соприкосновения она вздрогнула, тонкий шелк простыни служил чисто символической преградой, не мешающей прочувствовать всю напряженность крепкого мужского тела. Такая непосредственная близость хищника пугала, и в то же время приятно волновала, от раздирающих ее эмоций сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Со стороны наверняка казалось, что она доверчиво льнет к мужчине, и Пьеру ничего не оставалось, как поверить ее игре.
– Жду тебя в двенадцать в галерее, – она не узнала его глухого отрешенного голоса.
Вытащив из кармана ключи от ее квартиры, бывший любовник демонстративно положил их на столик рядом с цветами. Развернулся, направляясь к двери. Эбби с тоской провожала его взглядом, и невольно дернулась, когда дверь за ним громко захлопнулась.
В наэлектризованном воздухе повисла зловещая тишина. Вот она и осталась наедине с вампиром. Он все еще прижимал ее к себе, и Эбби стояла, боясь даже дышать, с тревогой вслушиваясь, как под щекой возмущенно вздымается и опускается мужская грудь. Если бы сейчас можно было провалиться сквозь землю или исчезнуть, она бы непременно воспользовалась такой возможностью.
Единственное, что приходило в голову – это хоть на время, но спрятаться от его гнева. И когда он медленно убрал руку с ее бедра, пробормотала что-то нечленораздельное и проскользнула в ванную. Закрыла за собой дверь на защелку, с облегчением отмечая, что он за ней не последовал. Включила воду как можно громче, чтобы та заглушила ее рыдания. Но хоть ее всю трясло, а из горла вырывались жалостливые всхлипы, глаза оставались сухими. Нужно держать себя в руках, нельзя показывать ему свой страх.
Залезла в душевую кабинку, подставляя измученное переживаниями и безудержными ласками тело теплым струям. Вода согрела и немного успокоила, теперь она лихорадочно пыталась сообразить, что же делать дальше.
Утро четко высветило всю неоднозначность положения, в котором она оказалась. В ее гостиной по-хозяйски расположился хищник, и никто не знает, что у него на уме. И скоро он, как и обещал, потребует ответа на вопрос, кто помогал ей прятаться. Она сама толком не знала ответа, лишь подозревала, что отец поддерживал связь с каким-то вампиром, судя по всему, хорошо знакомым с Шандором.
А что, если Шандор захочет допросить отца? И если он применит силу? Ясно одно – пока она не знает его намерений, рассказывать ему ничего нельзя. Но как устоять перед властным взглядом, как не поддаться искушению, если даже его невесомые прикосновения вызывают в ней целый ураган чувств?
Как бы ни старалась, вечно скрываться в ванной не получится, тем более нужно собираться на работу. Это утро, которое так хорошо начиналось, грозило перерасти в полный неприятных открытий день. Эбби накинула короткий халатик, скрывая наготу. Набрав побольше воздуха в легкие, толкнула дверь, выходя из ванной.
Уже полностью одетый, он стоял у окна, чужой и отстраненный, в той же позе, что и в первый раз – скрещенные на груди руки, слегка расставленные ноги. Казалось, что все его внимание снова отдано раскинувшемуся перед ним городу.
А время между тем перевалило за одиннадцать, и надо было собираться. От волнения ее шатало и подташнивало, вспомнилось, что последний раз она нормально ела почти сутки назад. И витающий в гостиной запах свежеиспеченной сдобы лишь подогревал аппетит.
Эбби еще раз глянула на застывшего, словно статуя, мужчину. Страх сменился легким раздражением, интересно, и часто с ним такой столбняк случается? В конце концов, если он обиделся, это его проблемы. Она ничего такого не сделала, и вообще, ничего ему не должна и не обещала. Если перед кем-то она и испытывает чувство вины, так только перед Пьером.
Подбадривая себя таким образом, заварила кофе и устроилась за барной стойкой, собираясь насладиться напитком и принесенными Пьером круассанами. Раз Шандор на нее не реагирует, она тоже будет делать вид, что его не существует.
Но окончательно успокоиться не получилось, слишком сильны были бушующие в ней эмоции. Даже кофе показался с привкусом горечи, а любимая выпечка с трудом проходила в горло и оседала в пустом желудке тяжелым грузом.
Делая маленькие глотки, Эбби невольно кидала быстрые взгляды в сторону окна. Стоящий к ней в профиль мужчина оставался неподвижным, и это уже откровенно злило. Даже с удивлением поймала себя на мысли, что готова устроить скандал с громкими криками и битьем посуды, лишь бы только достучаться до этого каменного изваяния. И злорадно усмехнулась, представляя, как чашка красиво разбивается об его голову, а темная горячая жидкость растекается пятном по его одежде.
И когда уже почти решилась ляпнуть что-нибудь язвительное, Шандор вдруг пошевелился. Полез рукой в карман джинсов, достал мобильный, быстрым движением приложил его к уху. Говорил он недолго, Эбби не различала слов, лишь видела, как шевелятся губы.
Закончив разговор, вампир закрыл глаза и чуть наклонился вперед, упираясь лбом в панорамное окно, словно тщательно взвешивал услышанное. Еще с минуту постояв в такой задумчивой позе, резко обернулся к ней.
– Собирайся, – голос звучал властно и холодно, как приказ, которого нельзя ослушаться. – Мы уезжаем.
Пораженная такой неслыханной наглостью, она поперхнулась кофе и закашлялась. А он безучастно наблюдал, ожидая, пока она придет в себя.
– Далеко? – только и смогла спросить она.
– На твой выбор, – равнодушно повел плечами он. – Любой небольшой городок где-нибудь на границе Австрии и Венгрии. Я куплю тебе там дом. Можешь заниматься, чем захочешь – учиться, работать, мне все равно. В любом случае, нуждаться ты ни в чем не будешь.
Эбби медленно поставила чашку на стол, недовольно нахмурилась. Предложение, конечно, заманчивое, но вот форма, в котором оно выражено, ей очень не понравилась. Да и рановато еще для таких скоропалительных решений, два дня знакомства – не повод так резко все менять. Следовало признать, что она к нему далеко не равнодушна, но хотелось бы как-то получше узнать друг друга, прежде чем с головой нырнуть в омут. Особенно после его вчерашней несдержанности.
– Щедро, – она выдавила из себя кислую улыбку. – И что ты хочешь взамен?
– Ничего особенного, – небрежно кинул он. – Я буду навещать тебя, как только смогу. Ну и конечно, никаких мужчин, если я узнаю… а я обязательно узнаю…
Угроза в его голосе заставила сжаться. Какого черта он ее пугает? Почему бы просто не попросить поехать с ним, почему нужно обязательно на нее давить?
– То есть я буду твоей содержанкой? – праведно возмутилась она.
Он сморщился, словно от зубной боли, как будто не понимая сути ее претензий. Не трудно было догадаться, что этот разговор ему неприятен, и он с трудом подбирает слова. Да, она помнила, что Шандор не человек, что у вампиров может быть совсем другое представление об отношениях, чем у нее, но все-таки хотелось услышать что-то важное, ободряющее, что заставило бы отбросить все сомнения и поехать с ним, куда он скажет, да хоть на край света, лишь бы он был рядом.
– Ты будешь моей женщиной, – это было сказано медленно, с расстановкой.
Из его уст такие слова звучали очень даже многообещающе, в голове сразу замелькали неприличные картинки: неспешные ласки, поцелуи, постепенно перерастающие в дикое неистовство страсти. Но то, что он не собирался для начала поинтересоваться ее мнением, портило все впечатление.
Согласиться на такое она просто не могла, гордость не позволяла беспрекословно следовать чужой, навязанной воле, и в тоже время Эбби отчетливо представляла, как ему не понравится отказ.
– Я же не могу вот так все бросить и уехать, – как утопающий, она хваталась за последнюю соломинку, искала пусть глупую, но отговорку. – Мне надо на работу. Хотя бы уволиться, забрать документы, свои рисунки…
Чем дальше она говорила, тем больше он мрачнел. И к концу фразы выглядел, как грозовая туча, готовая в любой момент разрядиться вспышками молний.
– Документы? – теперь его низкий голос был полон откровенной издевки. – Ты хотела сказать – фальшивые документы? Разве тебе впервой – все бросать и переезжать на новое место? Или дело в твоем любовнике?
Разговор принимал совсем нежелательное направление. Эбби инстинктивно чувствовала, что здесь нужно сразу прояснить ситуацию, не оставляя ему никаких поводов для подозрений и ревности.
– С Пьером у меня все кончено, – решительно отрезала она.
После такого заявления он какое-то время сверлил ее тяжелым испытывающим взглядом, от которого стало не по себе. Но в конце концов удовлетворенно кивнул, и даже, как ей показалось, расслабился.
– Тогда собирайся, у нас мало времени, – и снова этот непререкаемый тон, который так ей не нравился.
Она еще не готова была сдаться, хотелось сохранить хоть какую-нибудь, пусть иллюзорную, но свободу выбора.
– А если я откажусь? – тихо спросила.
Словно вихрь пронесся по комнате, только что он стоял у окна, на безопасном расстоянии, и вот уже упирается руками в столешницу, наклоняясь к ней. Жесткое лицо с горящими глазами было слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно, но отстраниться она не смогла. Его ледяной взгляд сковывал крепче, чем самые прочные оковы, не давая шевельнуться.
– Эбигейл, – голос, звучащий почти ласково, тем не менее, заставил внутренне сжаться от страха. – Тебе лучше меня не злить. Я привык получать то, что хочу. А сейчас я хочу тебя. И ничто меня не остановит.
Вот он уже открыто ей угрожает. Ощутил себя хозяином, и самое противное, она сама ему это позволила.
– Не надо меня пугать, – Эбби очень старалась, чтобы ее голос звучал твердо. – Я тебя не боюсь!
Шумно втянув носом воздух, Шандор медленно отстранился – холодный, с прищуренными глазами, недоступный. Сделал шаг назад, снова скрестил руки на груди. Скрытая в нем сила пугала и одновременно притягивала.
– А вот это зря, – он снова улыбнулся, сухо и надменно, лишь уголками губ. – Есть много способов тебя заставить. И не все они тебе понравятся.
Полная возмущения, она подскочила с места, обогнула разделяющую их барную стойку, останавливаясь прямо перед ним. Бесстрашно взглянула в его глаза, отмечая про себя хмурую отстраненность хищника. Адреналин бушевал внутри, ускоряя ток крови по венам – она играла с огнем, дразнила зверя, и это возбуждало, щекотало нервы, заставляло забыть об осторожности.
– А ты не думаешь, что я от тебя сбегу при первой же возможности? – спросила тихо, но с явным вызовом в голосе.
Долгий оценивающий взгляд, которым он ее смерил, заставил вновь ощутить себя голой. И уязвимой.
– Нет, Эбигейл, – вкрадчиво произнес вампир. – Ты принадлежишь мне. И ты это знаешь. Просто прими это, как должное. Покорись. Зачем сопротивляться неизбежному?
Может быть, он и прав. Слишком она перед ним раскрылась, и теперь он считает, что имеет над ней какую-то власть, может помыкать по своему усмотрению.
– Ты можешь меня принудить, заставить, – процедила сквозь зубы. – Но никогда, слышишь, никогда не подчинишь мою волю!
– И как следует это понимать? – казалось, он действительно удивлен, но его недобрая усмешка испугала. – Ты бросаешь мне вызов?
Инстинкт самосохранения отчаянно вопил, что лучше будет промолчать. Но ее уже понесло, она просто не могла остановиться. Да и что ей терять? Хуже быть не может. Она как будто двигалась по тонкому, едва схватившемуся льду, инстинктивно нащупывая грани дозволенного. Один неверный шаг – лед треснет, студеная вода поглотит ее. И нельзя было вернуться: сзади, где она только что прошла, ледяная корка уже разошлась мелкими трещинами, и второй раз ее не выдержит. Идти можно было только вперед, и она отчаянно ступала, возможно, приближаясь к неминуемой гибели.
– Понимай, как хочешь, – досадливо отмахнулась, собираясь вернуться к своему завтраку.
Но ей не дали этого сделать. Он придвинулся ближе, Эбби пришлось отступить, и теперь барная стойка врезалась в ее спину. Дальше пятиться было некуда. Как и некуда было деться от его требовательного взгляда.
Черные зрачки затягивали, как смертельная трясина, крепко и надежно. Заставляли замереть без движения, вытесняя все связные мысли. Окружающая обстановка отдалялась, растворяясь в неясной дымке, она словно оказалась в пустоте, в безразличном вакууме, скованная по рукам и ногам.
Его взгляд рассекал мозг, как лазерный луч, препарируя мысли. Холод пробирал насквозь, заползал в каждую клеточку тела, парализуя рассудок. Подавляемое подсознание извивалось и вопило об угрозе, но чужое вмешательство продолжало безжалостно подчинять ее своей воле.
И в какой-то момент вдруг пришло понимание, что все закончилось, что она проиграла, и больше себе не принадлежит. И что-то другое, незнакомое, пугающее, поднимается откуда-то изнутри. Какая-то древняя сила, дремлющая в ней, была разбужена им, и сейчас выбралась наружу, наполняя мозг чуждыми ей истинами.

Она – его собственность, смысл ее жизни – ублажать любые его желания. Перечить ему – непреложное табу, и она посмела нарушить этот самый строгий запрет. И теперь придется за это заплатить. Чувство вины захлестнуло, болезненно разливаясь по телу. Она будет вымаливать прощение за ту неслыханную дерзость, которую себе позволила.

Совершенно не понимая, что творит, Эбби опустилась перед ним на колени. Внутри все бушевало, сопротивляясь навязанной воле, но древние инстинкты, заложенные в ней, оказались сильнее.
И вдруг оцепенение спало – он резко отвернулся, выпустив ее из плена своего взгляда. От неожиданности ее качнуло, пришлось упереться руками, чтобы не рухнуть на пол. Стоя на четвереньках, она жадно хватала ртом воздух.
Сознание возвращалось медленно, как и осознание того, что только что произошло. Нужно было срочно спрятаться, от него, а еще лучше от той страшной силы, которую он в ней пробудил.
Как только появилась возможность управлять собственным телом, Эбби заползла за барную стойку, тяжело опустилась на пол. Поджав ноги к груди, обхватила их руками. Уткнувшись носом в коленки, сжалась в комок.
– Что ты со мной сделал? – глухо спросила, глотая готовые политься из глаз слезы.
Ответа не последовало.
Она не даст больше себя обманывать: он только что унизил ее, опустил, подчинил своей воле. Сбросил маску человечности, показывая свое истинное обличье. Наглядно продемонстрировал, что ее ждет в случае неповиновения.
От обиды и испытанного унижения хотелось выть, но она не доставит ему такого удовольствия. Из любого, даже самого безнадежного положения всегда есть выход. И рано или поздно она этот выход найдет.

Дата добавления: 2015-08-20