Глава 1. Без нее

Избранная для вампира (ЛФР, NC-17

Автор: Татьяна Теплинская
Редактор: Инга vewkina
Жанр: вампирский роман с мистическим уклоном
Аннотация: Согласно древним преданиям, у каждого вампира есть своя Избранная. Зов ее тела настолько силен, что заглушает жажду крови, и лишь она способна подарить вампиру наследников. Вот только встретить Избранную удается не каждому, и тем бесценнее эта находка. Случайно наткнувшись на ее запах, он потерял покой. С тех пор судьба ее предрешена, у нее нет выбора. Но смирится ли она с такой участью?

Пролог

Теплый осенний вечер нависал низкими тяжелыми облаками над небольшим городком, расположенным на берегу моря. Набережная была пуста, лишь одинокий прохожий, высокий молодой мужчина, лица которого было не рассмотреть из-под натянутого на глаза капюшона, неспешно шагал вдоль невысокого ограждения.
Темный Лорд не одобрял, что его сыновья разгуливают без охраны, но в этом вопросе младший игнорировал мнение отца. Шандор предпочитал одиночество и часто так бесцельно бродил, не разбирая дороги. Море действовало на него умиротворяющее, темная водная гладь привлекала своей таинственностью, помогая забыть обо всем на свете.
Не собираясь здесь задерживаться, он хотел миновать этот город стороной, но словно какая-то неудержимая сила притягивала его, не давая пройти мимо. И сам не заметил, как оказался в небольшом парке, разбитом над прибрежной кручей, и лишь там начал понимать, что его так заинтересовало.
Запах. Без сомнения, запах женщины. Он действовал, как магнит. Даже его тонкий едва уловимый шлейф во влажном осеннем воздухе, смешанный с дымом от костров, в которых жгли листья, сводил с ума, назойливо рисуя в воображении привлекательные женские очертания. Шандор не представлял лица, лишь мягкие контуры соблазнительного тела, красивой формы грудь, узкая талия, плавные изгибы бедер, нежная бархатистая кожа, по которой легко скользит его ладонь. И волосы. Темные, длинные, свободно спадающие по плечам. Шелковистые на ощупь, их так приятно перебирать, пропуская между пальцами.
Ощущения были настолько реальными, что пришлось тряхнуть головой, отгоняя завладевшее рассудком наваждение. Но это не помогло. Запах, словно безмолвный зов, исполняемый лишь для него, заставил отправиться дальше в поисках его источника. Поднимаясь по потрескавшимся от времени ступеням старой лестницы, он быстро скользнул взглядом по разлегшимся на перилах львам, таким же обветшавшим, как и весь этот парк.
Преодолев еще десяток метров, оказался на ведущей к выходу аллее со скамейками по обеим сторонам, расставленными в специальных углублениях. Уже включенные фонари дарили приглушенный свет, поглощаемый опускающимися на землю сумерками, желтые листья кружились, устилая землю мягким ковром золотистых оттенков.
Зов усиливался, подсказывая, что направление выбрано верно. Это был не только зов крови, но и зов плоти, он отдавался тихим звоном в голове и горячими волнами желания по всему телу, как будто что-то древнее и темное поднималось откуда-то из глубин его сознания, манило, влекло за собой. Казалось, словно нагая женщина стонет и извивается, касаясь своих самых сокровенных мест, привлекая его внимание, умоляя его о прикосновениях, и росла уверенность, что она ждет только его, нуждается только в нем.
Согласно древнему преданию, у каждого вампира есть своя женщина, Избранная, и узнать ее можно только по запаху. Ее тело манит сильнее, чем ее кровь, и тяга к ней настолько велика, что нет никакой возможности ей противостоять. Только эта женщина при правильно проведенном ритуале обращения сможет родить вампиру наследников.
Всегда контролирующий свои эмоции, до этого момента он скептически посмеивался, считая эти рассказы сильно преувеличенными, глупой сказочкой для слабаков. Разве сильный мужчина, тем более первородный вампир, может позволить человеческой женщине иметь над собой такую власть? Да и зачем ему дети, желанием продолжать род он точно не горел.
И вот буквально за считанные мгновения Шандор сполна ощутил всю силу древнего пророчества. Внутри все сжалось в томительном предвкушении, даже еще не видя ее, не зная толком, как выглядит, он безумно ее желал. Дело было за малым – разобраться, кому же принадлежит сводящий с ума запах.
Он медленно шагал по аллее, внимательно оглядываясь по сторонам. Народу было немного: девушка, прогуливающая собаку, женщина с коляской, целующаяся парочка, две старушки напротив, ведущие беседу о том, что молодежь совсем стыд потеряла, и еще вдалеке, на самой последней скамейке – две девочки-подростка.
Для начала он проверил наиболее привлекательный для себя вариант. Темноволосая девушка играла среди опавшей листвы с черным лабрадором. Молодой пес радостно резвился и носился за палкой, которую ему бросала хозяйка.
Высокая, статная, с великолепной грудью, идеально обтянутой толстым вязаным джемпером. Он невольно залюбовался ее плавными движениями. Смех девушки серебристым звоном разлетался по пустынному парку. Такие ему нравились: искренние, пышущие здоровьем, не имеющие никаких комплексов ни по жизни, ни в постели. С ними было приятно провести время, получив двойное наслаждение от крепкого упругого тела и насыщенной сексуальной энергией крови.
Неужели это она, внутри все замерло от томительного предвкушения. Шандор приблизился, обращая на себя внимание собаки. Пес бросил палку, обернулся в его сторону, ощетинился, глухо и предупреждающе зарычав. Но, встретившись с тяжелым взглядом более сильного зверя, тут же попятился, признавая свое поражение, заскулил, испугано прячась за спиной своей хозяйки. И девушка уже удивленно смотрела в его сторону, давая возможность по достоинству оценить ее красивое, округлой формы лицо, карие глаза, обрамленные густыми темными ресницами, пухлые чуть приоткрытые губки, которые наверняка безумно сладко целовать.
Слабое дуновение ветра донесло до него запах. Безусловно, приятный, в другой ситуации девушка непременно бы его заинтересовала, но не теперь, когда где-то рядом была Избранная.
Испытав некоторое разочарование, он двинулся дальше. Облегченно выдохнул, когда женщина, катившая коляску с близнецами, тоже оказалась не той.
Далее он сосредоточил свое внимание на парочке. Девушка сидела на коленях у парня, лицом к лицу, и эти двое самозабвенно целовались, не обращая на окружающих никакого внимания. От того, что какой-то сопляк так трогает его Избранную, внутри заклокотала ярость. Желание разорвать наглеца было настолько сильным, что пришлось сбавить шаг, чтобы успеть взять себя в руки. А когда уже приблизился к скамейке, опять понял – нет, не она.
Оставшиеся варианты были куда менее привлекательными. Он невольно усмехнулся, представляя свою Избранную моложавой шестидесятилетней старушкой. Ну что тут поделаешь, немного опоздал. Но все-таки по пути проверил и эту безумную версию. Определив, что запах исходит не оттуда, с трудом подавил нервный смешок.
Сомнений не оставалось, запах принадлежал одной из двух девочек-подростков. Разочарование было слишком сильным, он-то рассчитывал, что уже сегодня будет сжимать ее в своих объятиях. Древняя легенда снова показалась глупостью, захотелось послать все к черту и вернуться к брюнетке с собакой, и хоть как-то удовлетворить пронзившее тело желание. Но все-таки любопытство перевесило.
Шандор продолжил свой путь, как наркоман, вдыхая притягивающий его запах. И чем ближе подходил к скамейке с двумя девочками, тем труднее становилось себя контролировать. Чувствовал себя неуравновешенным подростком с бушующими в теле гормонами, и это на расстоянии пары десятков метров. А что с ним будет, когда она окажется в его объятиях?
Осознавая всю нелепость ситуации, ничего не мог с собой поделать. Жадно разглядывал девочек, гадая, которая из них. Обе худенькие, лет по четырнадцать-пятнадцать, с едва округлившимися формами, одна посветлее, с короткой стрижкой, вторая синеглазая, с темными волосами, затянутыми в тугой высокий хвост. Словно почувствовав его внимание, подружки засобирались домой и, взявшись за руки, побрели по аллее в сторону выхода, раскидывая ногами ковер из опавших листьев.
Конечно, он последовал за ними, и уже возле огромной арки брюнетка вдруг резко обернулась и глянула прямо на него, словно что-то вспоминая.
Казалось, что время остановилось. Пронзительно синие, словно море в ясную погоду, глаза смотрели на него вовсе не по-детски, слишком серьезно, как будто узнавая. И снова появилось это странное чувство, многократно усиленное запахом. Он никогда не испытывал такой болезненной тяги к женщине, тяги куда более острой, чем простое желание обладать.
Какая-то невиданная сила заставила его сдвинуть капюшон на лоб, а девочка замерла на месте и смотрела теперь прямо ему в глаза. И как будто между ними протянулась нить, тонкая и незримая, но связывающая их так прочно, что вырвать ее можно только вместе с куском плоти.
Оглушенный захлестнувшими его ощущениями, он тонул и растворялся в глубоких синих глазах. Воображение рисовало ее же, но немного другую, более взрослую, и видение, вдруг ставшее перед глазами, оказалось настолько реальным, что затмило собой осенний парк и окончательно выбило его из ощущения действительности.

Тихая ночь, темное небо в хаотичной россыпи далеких звезд. Берег реки, стог свежескошенного ароматного сена, весело потрескивающие языки костра. Она стоит на коленях, обнаженная, лишь длинные темные волосы прикрывают хрупкие плечи, локоны беспорядочно спадают на упругую грудь, скрывая напряженные горошины сосков. На бледно-молочной коже играют отблески пламени, сложенные на коленях руки едва заметно дрожат. Она ждет его, украдкой брошенный взгляд из-под опущенных ресниц манит, зовет, обещая покорность, и одновременно демонстрируя ее власть над ним.
Он стоит недалеко, без лишней сейчас одежды, между ними нет и не может быть никаких преград. Он не спешит, зная, что она принадлежит только ему, что никто и никогда не сможет ее у него отнять. Внимательно ее рассматривает, любуясь совершенной красотой ее тела. Ожидание, предвкушение, нетерпение, желание, страсть – все это она подогревает в нем еще одним своим быстрым взглядом, в котором теперь бушует огонь, дикий, неистовый, передающийся ему через тончайшую ниточку их неразрывной связи. Не в силах больше ждать, он медленно приближается. Опускается рядом на колени, откидывает волосы с плеча, обводит кончиками пальцев тяжело вздымающуюся груд. Поднимается вверх, очерчивая ключицу, повторяя контур скулы. Ее дрожь усиливается, дыхание учащается, девушка тянется навстречу, за ласкающей ее рукой, тихо стонет, льнет к нему, испытывая потребность в нем, в таинстве полного единения двоих.
Он обхватывает ладонями ее лицо, бережно притягивает к себе, заглядывает в глаза. Наклоняется, касается губами призывно приоткрытых губ, выпивая ее хриплый нетерпеливый стон. Задыхается от вкуса, от запаха, от переполняющих его ощущений…

Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем подружка дернула ее за рукав, увлекая за собой. И как только зрительный контакт между ними был разорван, видение тут же исчезло. Пораженный случившимся, Шандор так и остался стоять, словно пригвожденный к месту, пытаясь понять, что же только что произошло.
Не осталось никаких сомнений, что именно эта тоненькая синеглазая девочка – его Избранная, источник заинтересовавшего его аромата. Так не терпелось познать с ней все то, что женщина может дать мужчине, но она еще слишком юна, года три придется обождать.
Долго, конечно, но ради такого придется потерпеть. Главное – не выпустить ее из виду, она слишком лакомый кусочек для других вампиров. Жаль, что даже отметить ее своей кровью он не может, законы не позволяют приближаться к детям младше восемнадцати лет. Причем нарушение именно этого пункта, в отличие от других, каралось без всяких поблажек, невзирая на статус и положение в вампирском мире.
Он слышал, как та, что с короткой стрижкой, быстро говорила синеглазой что-то о маньяках. И его Избранная еще несколько раз недоуменно обернулась на ходу, ища его глазами. Девочка не показалась ему испуганной, скорей удивленной, неужели увидела то же, что и он? Нет, такого просто не может быть, это видение – просто плод его не в меру разыгравшегося воображения.
В толстовке с натянутым на лицо капюшоном он смотрелся очень подозрительно, а пугать девочку раньше времени не хотелось, пусть сначала подрастет. Поэтому поспешил укрыться от ее внимательного взгляда за ближайшим широким деревом.
Дальше он следовал за подружками незаметно, таясь за деревьями и углами зданий, пока они не разделились. Его Избранная направилась к крыльцу небольшого двухэтажного дома, брела не спеша, глубоко задумавшись. Низко опустив голову, разгребала ножкой ковер из опавших листьев. Как бы много он отдал, лишь бы узнать, о чем она думает, заприметила ли его, поняла ли, почему незнакомый мужчина так на нее смотрел.
– Эбигейл, почему так поздно? – услышал он строгий мужской голос. – Ты же знаешь, как мы с мамой за тебя волнуемся!
– Пап, ну прости, – оправдывался звонкий девичий голосок. – Мы немного заболтались.
Отлично, теперь он знает, как ее зовут, и где она живет. Завтра он узнает о ней больше, а сейчас он вернется в парк, к девушке с черным лабрадором, и та на время поможет ему затушить полыхающий внутри пожар.

Глава 1. Без нее

Вновь медленно поднимаясь по старой лестнице с лениво дремлющими каменными львами, Шандор невольно оглядывался по сторонам и незаметно принюхивался к витающим в воздухе запахам. С каждой новой ступенью ощущение реальности стиралось, возвращая его в прошлое.
Помимо воли изнутри нарастало столь знакомое желание, сжигающее дотла, навязчиво терзающее разум и плоть невозможностью его удовлетворить. Он знал, что не найдет ее здесь, однако так хотелось обмануться, а вдруг Избранная так же сидит на скамейке и беспечно болтает с подругой, наслаждаясь тишиной и покоем, царящим в осенней природе.
На последней ступени Шандор задержался, окидывая быстрым взглядом старый парк. Здесь ничего не изменилось. Такой же теплый, как и восемь лет назад, осенний вечер, так же медленно кружат листья, стелясь под ногами шуршащим настилом, и дым от костров так же слегка щекочет его чувствительное обоняние.
Народу немного, компания подростков, парочка на скамейке, молодая семья, прогуливающая собаку. Удивленно отметил, что черный лабрадор – тот же самый, и его хозяйка, уже не девушка, а молодая красивая женщина, теперь не одна, а в компании высокого мужчины. И двое резвых детишек, еще совсем маленькие, безжалостно тискали собаку, дергали ее за хвост. А пес покорно стоял, позволяя детям все, и лишь кидал полные печали взгляды в сторону хозяйки. Но молодая женщина не обращала внимания на своего питомца, спутник нежно обнимал ее за плечи и, наклонившись к ней, что-то шептал на ушко, от чего она счастливо улыбалась.
От увиденного Шандор недобро усмехнулся, надо же, какая встреча! Интересно, помнит ли примерная жена, как быстро когда-то согласилась провести ночь с таинственным незнакомцем? И как проснулась утром со странной слабостью в теле и с едва заметным следом от укуса на шее?
Волной накатило раздражение, вовсе не ее желал сейчас увидеть. Да, тогда девушка с лабрадором помогла ему утолить страсть, вызванную другой, но затмить образ Избранной уже не мог никто. Он искал черты синеглазой девочки, поразившей его воображение, в каждой следующей женщине, с которой был близок, но ни одна не могла удовлетворить жар его тела, невыносимую потребность познать свою Избранную.
Пройдя по засыпанной листьями аллее, он опустился на ту самую скамейку, где впервые увидел ее. Откинулся назад и прикрыл глаза, предаваясь связанным с ней сладостно-мучительным воспоминаниям.

Эбигейл. Или Эбби, как ее все называли. Это имя вызывало в памяти сразу несколько образов. Немного угловатая девочка-подросток, какой он увидел ее впервые. Стройная восемнадцатилетняя девушка, трепещущая в его объятиях, смущенно опускающая ресницы под его пытливым взглядом, пока он вел ее в танце – такой она запомнилась ему в момент их последней встречи. Полная глубокой чувственности и затаенной страстности женщина, почудившаяся ему в видении, ставшая главным действующим лицом терзающих его эротических грез.
Три чертовых года, пока ей не исполнилось восемнадцать, он использовал каждую возможность, чтобы тайно наведываться в этот скучный приморский городок, где жила его Избранная. Развесистый дуб напротив ее дома стал его главным наблюдательным пунктом, он чувствовал себя полным идиотом, подростком с взыгравшими гормонами, подглядывающим за понравившейся девочкой, которому не хватает смелости приблизиться к предмету своего тайного обожания.
Поначалу он ругал себя последними словами, пытался бороться с этой противоестественной тягой к еще фактически ребенку, больше смахивающей на наркотическую зависимость, но потом стал находить в просто созерцании особо изощренное удовольствие. Это крайне возбуждало – подмечать, как с каждым новым днем она волнительно изменяется, взрослеет, постепенно превращаясь из подростка в соблазнительную девушку.
Он чувствовал себя при этом странно и непривычно, ведь женщины для него всегда служили лишь предметом удовлетворения плотских желаний, его связи были в основном мимолетны. Раньше Шандор ни с кем не заводил длительных отношений, просто не испытывал такой потребности. И эта внезапная зависимость, крепнущая с каждым днем, казалась унизительной для его гордости.
Вспомнилось, что с ним творилось, когда увидел ее, несмело раздевающуюся перед зеркалом, с робким интересом разглядывающую свои округляющиеся женские прелести… да он чуть с дерева тогда не упал! А как кипел от гнева, замечая, какой интерес она вызывает среди своих сверстников, этих противных прыщавых подростков! Но девочка была с характером, могла легко поставить зарвавшихся поклонников на место. Это у нее получалось очень деликатно, и в то же время убедительно. Тихий вкрадчивый голос, подкрепленный выразительным взглядом из-под длинных ресниц, действовал на неудавшихся ухажеров неизменно магическим образом – они заикались, смущались, тушевались и убирались восвояси, спотыкаясь и недоуменно оглядываясь.
Она не была тихоней или скромницей, так же как и нельзя было ее назвать распущенной или слишком наглой. Вполне обычная девочка-школьница, прилежная ученица, послушная дочь, вроде как ничего такого в ней не было, но его тянуло к ней с такой силой, что весь остальной мир отходил куда-то на задний план. Он ни о чем другом и думать-то не мог, кроме как о том, когда, наконец, ей исполнится восемнадцать, и уже ничто и никто не сможет помешать ему получить Избранную в свое полное распоряжение.
Были у нее и странности. Несмотря на кажущуюся общительность, она любила одиночество. Нацепив на спину рюкзак, гуляла по окрестностям, так же, как и он, могла часами стоять на круче, внимательно вглядываясь в океанскую гладь.
Всегда приветливая, улыбчивая, будь то друзья, учителя или родители, но стоило ей остаться одной, сразу менялась, становилась грустной и задумчивой, как будто маска спадала с ее лица. И часто стонала во сне, иногда даже кричала, беспокойно метаясь на кровати. А потом подскакивала, жадно пила воду из стоящего у изголовья стакана. И долго не могла уснуть, сидела на подоконнике, обхватив руками коленки, и смотрела в темноту ночи, думая о чем-то своем. Как же он хотел знать, о чем именно…
А еще она рисовала. Это не были картины, просто схематические наброски карандашом, она делала их быстро и размашисто, как будто спешила скорей излить на бумагу возникшие в голове образы. И как только заканчивала, испугано комкала или даже безжалостно рвала ни в чем не повинный листок в клочья.
Ему стало интересно, что же она там рисует, и как-то раз даже удалось заполучить измятый рисунок, выброшенный ею из окна. Когда расправил бумагу и разглядел, что там, то с трудом сдержал вызванное накатившим возбуждением глухое рычание. Сомнений быть не могло, карандаш повторил то самое видение, что пригрезилось Шандору во время их первой встречи: извилистая лента реки, стог сена, костер и двое, обнаженные, стоящие на коленях, бережно сжимающие друг друга в объятиях. В мужчине он без труда узнал себя, а девушка, конечно, была она.
Значит, тогда в парке она видела то же самое. Этот рисунок он теперь постоянно носил с собой. Бумага от времени совсем износилась, линии утратили контрастность, но он все равно не хотел с ним расставаться, продолжая надеяться, что придет время, и этот набросок поможет напомнить ей, кто он такой, и что их связывает.
Иногда ему казалось, что она знает о его существовании. Еще когда он предпринял некоторые меры по ее безопасности от других вампиров и подарил ей на шестнадцатилетие золотую цепочку с медальоном, на котором был выгравирован герб могущественного клана Келети и лично его инициалы, она совсем не удивилась найденному на подоконнике украшению. Не побежала к родителям спрашивать, откуда оно взялось, словно понимала, что не следует этого делать. С задумчивым интересом рассматривала, расположив на ладошке, осторожно теребила пальчиками, а потом, решившись, надела и долго любовалось в зеркало на его подарок.
И практически не снимала украшение, пряча от всех под одеждой, лишь оставшись в одиночестве, доставала, и ее лицо неизменно принимало вдохновенно-мечтательное выражение. Она любовалась узором, бережно гладила медальон, и как ни странно, ему была приятна мысль, что Эбигейл так дорога подаренная им вещь.
При ближайшем рассмотрении ее семья, с виду вполне респектабельная, оказалась не лишена своих скелетов в шкафу. Особенно это касалось матери. Женщина выглядела потерянной, про таких говорят – не от мира сего. Нигде не работала, хозяйством занималась спустя рукава, весь дом был исключительно на дочери. Могла часами сидеть неподвижно, уставившись в одну точку, и по тому, с какой трепетной заботой относился к ней отец Эбби, можно было предположить, что прошлое женщины хранит какую-то тайну, тщательно скрываемую от посторонних глаз.
Шандора настолько заинтересовали ее странности, что он даже навел соответствующие справки. Как ему удалось выяснить, в этот городок Стюарты переехали незадолго до его появления в парке. Он решил узнать, где они жили раньше, и тут его ждал сюрприз. Отец Эбигейл, доктор в местной больнице, вроде как до этого работал в частной клинике Лондона. Но на самом деле врач по фамилии Стюарт никогда не числился в штате ее сотрудников. Более того, диплом о высшем образовании, выданный на имя Винсента Стюарта, тоже оказался подложным. И в той школе, откуда якобы перевелась Эбби по документам, никогда не было ученицы по имени Эбигейл Стюарт.
Зря он тогда не обратил должного внимания на эти обстоятельства. Потому что когда Эбби исполнилось восемнадцать, и он впервые к ней открыто приблизился, на следующий же день она исчезла вместе с родителями.
Вернувшись через пару дней, он нашел дом Стюартов покинутым, и никто не знал, куда так неожиданно подевались его владельцы. Беспорядок в комнатах, разбросанные вещи, полный холодильник еды – все это свидетельствовало о том, что семья собиралась в спешке и взяла только самое ценное.
Его ярости не было предела. И когда увидел в ее комнате на подоконнике подаренный им медальон, стало ясно, что она действительно о чем-то знает, а таким образом прощается с ним.
Он ощутил себя обманутым, а от осознания, что потерял ее именно теперь, когда ничто уже не мешало сделать ее своей, озверел окончательно. Разнес тогда ни в чем не повинный дом до основания, пришлось даже пожар устраивать, чтобы скрыть следы своего погрома.
Конечно, он бросился разыскивать свою Избранную, используя все вампирские и человеческие связи своего клана. Вернее, не саму Эбигейл, а ее отца, чтобы не вызвать лишних подозрений. Предполагая, что так искусно может замести следы только тот, кто не ладит с законом, самолично пересмотрел все архивы Интерпола, нанимал частных детективов, метался в различные концы света, когда ему сообщали, что нашли похожую на Стюартов семью. Но все было безрезультатно, Эбби и ее родные как сквозь землю провалились, не иначе как без мистики здесь не обошлось.
Об этом он подумал, когда примерно через месяц после ее исчезновения с ним произошло что-то странное. Внезапно наступило временное помутнение рассудка, реальность вокруг стерлась, оставляя только узкую площадку темноты, очерченную огненным кругом. Сам он находился в центре пылающего кольца, не имея никакой возможности пошевелиться. Вокруг играли языки пламени, голову сдавил стальной обруч боли, полностью парализуя волю, дыхание остановилось, тело скрутили молнии судорог, заставляя его рухнуть на колени. И как будто толстый пласт воды давил сверху, мешая дышать, казалось, еще немного, и мозг просто взорвется от невыносимого напряжения. И вдруг во тьме агонии раздался душераздирающий крик «не-е-ет», ее крик, в этом он даже не сомневался. После этого боль постепенно стала отпускать, возвращая сознание.
Потом он долго размышлял, что бы это могло значить, и на ум приходило только одно – между ним и его Избранной существовала странная мистическая связь, действующая даже на расстоянии.
И тогда Шандор решил заняться поиском информации, так или иначе связанной с древним преданием про Избранных. Это оказалось не таким уж и простым делом. Сведения, которые он почерпнул из разговоров с вампирами, прожившими на этом свете не один век, были настолько разрозненны и противоречивы, что никак не проливали свет на интересующий его вопрос. Единственное, в чем сходились рассказчики – что эта женщина должна быть непременно синеглазой, и еще встреча с ней подобна эффекту разорвавшейся бомбы – плотские желания затмевают все остальные. С последним утверждением он был полностью согласен, ведь сполна ощутил на себе всю силу этого наваждения.
Первородных вампиров, рожденных Избранными, в мире было не так уж много. В клане Келети – всего трое: его старший брат Лео, он сам и их отец Константин, Темный Лорд, глава клана. Мать Шандора, Эльза, умерла во время вторых родов. Иногда ему казалось, что напряженные отношения между ним и отцом связаны с тем, что Константин так и не смог простить младшему сыну смерть своей Избранной, считая его, Шандора, виноватым в ее гибели. Хотя и старшего сына отец тоже не жаловал. А Лео в свою очередь презирал отца за то, что сразу же после смерти матери, когда еще не успело остыть ее тело, Константин привел в дом другую.
Так что отец был последним на этом свете, у кого Шандор стал бы спрашивать совета. Каких-либо документальных свидетельств обнаружить не удалось, лишь в библиотеке фамильного замка он наткнулся на старинную рукопись на латыни, в которой большую часть написанного невозможно было разобрать. Но из сохранившихся обрывков текста следовало, что Избранная дарована вампиру для продолжения рода. Якобы встретить ее – большая честь, дарованная только самым сильным и достойным, и использовать эту женщину следует исключительно по прямому назначению – для зачатия наследника.
Еще в этой рукописи ему удалось разобрать подробные указания, как провести ритуал обращения, чтобы Избранная могла родить вампира мужского пола. Особо подчеркивалось, что зачатие должно осуществляться исключительно в полнолуние, причем первое после осеннего или весеннего равноденствия.

Он настолько погрузился в воспоминания, что даже не заметил, как полностью стемнело, и парк вокруг опустел. Оглядевшись по сторонам, Шандор поднялся со скамейки, раздумывая, что же делать дальше.
Пять лет бесплодных поисков дались ему нелегко, тянулись долго и мучительно, словно самая изощренная пытка. Но опускать руки было не в его правилах, он намеревался и дальше разыскивать свою Избранную. Вот только нужно было кардинально изменить систему и направление поисков.
Почти безумная идея, кто мог бы ему помочь, пришла неожиданно.

Полуразрушенный замок встретил его зловещей тишиной и мрачными провалами окон. Все вокруг казалось давно опустевшим, без каких-либо признаков жизни, но обоняние первородного вампира было трудно обмануть, Шандор отчетливо различал в царящей здесь сырости и гнилости запах своего сородича.
В своих легендах люди неизменно наделяли вампиров бессмертием. Но вечность – звук не для земных ушей, на самом деле они так же смертны, как и люди. Только жизненный век вампиров значительно дольше человеческого. Мудрая природа хоть и наделила их сверхъестественной силой и возможностями, но так же, как и все в этом мире, с течением времени они уходят в небытие, оставаясь лишь серыми неясными тенями в памяти тех, кто их знал.
С жизнью вампиры расставались в одиночестве, постепенно застывая в неподвижные мумии. Но хозяин этих развалин отказался от мирской суеты гораздо раньше, чем закончилось отведенное ему время.
В далеком прошлом его дед был Темным Мастером – могущественным правителем, славившимся особой жестокостью, ему удалось объединить под своим началом все крупные кланы их вида. Но потом, как только возмужал его наследник, неожиданно для всех передал своему сыну Константину всю полноту власти, а сам стал жить отшельником. Шандор ни разу не видел своего знаменитого предка лично, лишь на картине в тронном зале фамильного замка, где тот был изображен во весь рост со всеми подтверждающими власть регалиями.
И вот сейчас, когда никто не смог дать ответы на интересующие его вопросы, отчаяние привело его сюда. Шандор надеялся, что именно дед ему поможет.
Шагая по обшарпанным от времени, опутанным паутиной коридорам замка, он испытывал странное волнение перед встречей с предком. Клан Келети был одним из самых могущественных, но отношения внутри семьи всегда были более чем напряженными. Насколько он знал, в свое время между дедом и отцом выросла непреодолимая стена непонимания и отчуждения.
Вот, наконец, он оказался в полуразрушенном зале, хранящем слабые следы былой роскоши, посреди которого возвышался огромный престол, и невольно замер в почтительной позе.
На троне, расположив руки на подлокотниках и откинув голову назад, сидел вампир. Шандор впервые видел такого старого представителя своей расы. Тонкая, словно пергамент, кожа, бледность которой лишь подчеркивалась черными как смоль волосами, высокий, исчерченный морщинами лоб. Все это не вязалось с идеально ровной осанкой: несмотря на очевидную дряхлость, вампир выглядел величественно, как будто приближающаяся смерть никак не коснулась его рассудка.
Хозяин замка не обращал на него никакого внимания, и Шандору даже показалось, что он опоздал, и когда-то могущественный Тибор Келети уже не в состоянии отвечать на вопросы.
– Мастер, – почтительно обратился он к деду.
Прошло несколько мучительных мгновений, прежде чем тишину прорезал глухой надтреснутый голос старика.
– Зачем пришел? – равнодушно поинтересовался вампир, так и не открывая глаз.
– Я сын... – начал объяснять Шандор.
– Я знаю, кто ты, – на удивление резко оборвал его вампир. – По какому праву ты потревожил мой покой?
Внутренне готовый к такому холодному приему, Шандор не собирался отступать.
– Я хотел кое-что узнать, – твердо сказал, делая шаг вперед.
– Спроси об этом у своего отца, – даже голос вампира казался мертвым, таким же, как и весь этот замок.
– Я бы хотел получить ответ от своего деда, – продолжал настаивать Шандор.
И снова тишина в ответ, словно вампир забыл об его существовании.
– Я хочу узнать, что тебя связывало с матерью моего отца, – все-таки задал свой вопрос он.
И тут вампир открыл глаза. Шандор невольно отступил, когда встретился с его пронзительным взглядом.
– Ты встретил Ее? – в надтреснутом голосе даже проскользнула легкая заинтересованность.
– Кого? – уточнил, решив убедиться, что они говорят именно о том, что его интересует.
– Свою Избранную, – дед снова закрыл глаза. – Жаль, что с тобой это произошло так рано.
Шандор помедлил, не спеша разубеждать старика, ожидая более внятных пояснений.
– Избранная – это проклятие, – глухо заговорил Тибор. – Буря эмоций, которую ты с ней испытаешь, опустошит тебя. После нее вместо чувств останется выжженная пустыня, как будто понимаешь, что познал все, и это никогда не повторится. Никто и ничто не сможет заменить эту страсть. Как только спадет наведенное очарование, ты потеряешь интерес ко всему.
Шандор досадливо поморщился. Что будет когда-то потом, его не особо интересовало, он горел нетерпением получить ее сейчас.
– Я встретил свою Избранную и тут же потерял. Как мне найти ее вновь?
– Ты слишком молод и горяч, – задумчиво произнес древний вампир. – Лучше бы тебе отказаться от Избранной. Пока не поздно, разорвать эту связь. Есть только одно существо на этом свете, способное тебе помочь.
Слова деда заставили Шандора задуматься. Если есть хоть какая-то возможность разорвать наваждение, избавиться от этой почти рабской зависимости, снова обрести покой и душевное равновесие… может быть, это лучший выход для него. Но действительно ли он хочет этого?

Дата добавления: 2015-08-20