Глава 7. Положение современного рабочего класса 1 страница

П

одавляющее большинство населения в любой развитой капиталистической стране составляет пролетариат; и не имеет принципиального значения, каким трудом занят человек,продающий свою рабочую силу, – физическим или умственным, задействован ли он в вещественном или информационном производстве, или же в сфере обращения: «…если человек не имеет собственности на средства производства и потому продаёт свою рабочую силу и если потребление этой рабочей силы приводит к появлению стоимости большей, чем была уплачена за неё, тогда этот человек – пролетарий, независимо от того, воздействует ли он на предмет труда прямо или косвенно и заключается ли это воздействие в трудовых операциях физического или умственного характера…» [447].

Однако существенные изменения вструктурепролетариата развитых стран, состоявшиеся в последние десятилетия, в период перехода к информационному способу производства, породили у некоторых буржуазных, да и не только буржуазных, учёных впечатление, будто численность пролетариата сокращается, будто происходит «депролетаризация» общества. Эти изменения связаны, с одной стороны, непосредственно с НТР, а с другой стороны – с общими тенденциями развития капитализма. Мы уже отмечали увеличение доли работников умственного труда – работников, занятых выработкой информации, – в общей массе производительных рабочих, а также ускоренное развитие сферы услуг с соответствующим возрастанием доли лиц, занятых в ней. Помимо этого, закономерно происходит увеличение числа и доли людей – именно наёмных работников, – занятых в аппарате управления предприятиями и в сфере обращения. В то же время уменьшается процент «классических» промышленных рабочих и, в особенности, рабочих сельскохозяйственных.

Так, в период с 1960 по 1983 год доля промышленных рабочих в общей структуре экономически активного населения (ЭАН) США снизилась с 36,6 до 28,2 %, а доля сельскохозяйственных рабочих – с 7,9 до 3,7 %. За это же время доля «специалистов» (т.е. преимущественно работников информационного производства) возросла с 11,4 до 15,7 %, торговых работников – с 6,4 до 11,7 %, конторских работников – с 14,8 до 16,3 %, работников сферы услуг – с 12,2 до 13,7 % [448]. В 90-е годы и в начале наступившего века данная тенденция сохранилась, хотя, как показывают исследования, рост числа работников информационного сектора на Западе в последние годы сильно замедлился [449] – в этом, по моему мнению, проявляется общий кризис капитализма «информационной эры», задерживающего экономическое, технологическое и социальное развитие. В любом случае, в настоящее время в развитых странах «классические» индустриальные рабочие составляют уже весьма небольшую, далеко не преобладающую, часть населения [450]. Сформировалась новая структура ЭАН, характерная для капитализма, основанного на информационном способе производства, и отличная от структуры ЭАН классического машинного периода.

Все эти изменения, однако, не дают оснований говорить о какой-то «депролетаризации», но «в мозгу буржуа [и, к сожалению, в мозгах многих коммунистов – К. Д.] … застыло восприятие пролетария как работника, непосредственно создающего вещественные ценности, – восприятие, сложившееся в начальный период развития промышленного капитализма [т.е. при капитализме машинного периода – К. Д.]. Этому ещё более способствовало то, что новые категории работников – торговые, конторские и банковские – выполняли также операции, которые когда-то выполнялись капиталистом, поэтому не удивительно, что эти профессиональные группы были восприняты вульгарной буржуазной политэкономией как нечто принципиально отличное от пролетариата» [Е. П. Феденко. К критике теории депролетаризации. – Марксизм и современность, 1999, № 1 – 2 (13 – 14). – с. 71 – 78] [451].

Изменения в структуре пролетариата – возникновение и быстрое расширение слоя «информариата», а также увеличение доли наёмных работников, задействованных в аппарате управления производством, занятых в сфере обращения и сфере услуг, – ни в коем случае не означают «депролетаризацию». При информационном способе производства пролетариат – класс наёмных рабочих – по-прежнему остаётся пролетариатом и остаётся самым многочисленным классом буржуазного общества, хотя я готов принять, что в условиях некоторого оживления малого бизнеса в сфере услуг и торговли несколько возрастает – за счёт пролетариата – прослойка мелкой буржуазии. Тем не менее, буржуазия, даже вкупе с мелкой буржуазией, составляет полнейшее меньшинство в сравнении с пролетарской массой [452]. А в этой последней бóльшую часть даже в империалистических странах, во многом живущих грабежом Третьего мира, составляют всё же наёмные работники производительного труда.

Причём, как справедливо отмечал Ленин, политическая сила пролетариата потенциально много выше, чем его доля в населении страны. Во-первых, потому, что он создаёт общественный продукт, ипоэтому от его труда всецело зависит существование всего общества, включая людей, занятых непроизводительным трудом, и лиц, вообще не занятых ничем общественно полезным. Во-вторых, пролетариат, в отличие от мелкой буржуазии, сконцентрирован и организован современным крупным производством (а в наше время, мы видели, возникают новые, развитые формы такой организации и концентрации в глобальном масштабе), и по этой причине способен выступать как сплочённая сила. Объединившись и сплотившись (чего больше всего и боится буржуазия, и чему она всеми силами и средствами противодействует), пролетариат способен продиктовать всему обществу свою политическую волю.

Пролетариат остаётся пролетариатом – классом людей, лишённых собственных средств производства и оттого продающих рабочую силу, – вне зависимости от трансформаций, претерпеваемых буржуазным обществом. Новейшие апологеты капитализма – последователи теории «постиндустриального общества» – заявляют, правда, что вступление в «информационную эру» коренным образом изменило положение рабочего класса развитых стран. Якобы отныне он уже не является эксплуатируемым пролетариатом, и его отношения с работодателями более не представляют отношения подчинения и угнетения. Эти отношения теперь, мол, являются скорее отношениями партнёрства и равноправного сотрудничества людей, равным образом обладающих «капиталом». Отношений эксплуатации отсель больше нет, как нет и противоречия между трудом и капиталом. Его нынче заменил внеклассовый и неантагонистический конфликт между «знанием» и «некомпетентностью» [453].

Однако не будем всё же забывать, что капитал есть не что иное, как отношение экономической зависимости неимущего пролетария от собственника условий его труда, а обладание личностно-производственной информацией как особого рода средством производства экономической не зависимости её владельцу ещё не даёт. Ведь он не может применить свои знания самостоятельно, поскольку не располагает необходимыми для этого вещественными средствами производства, и при этом он может кооперировать свой труд с трудом других людей, не иначе как в рамках капиталистического предприятия. Иными словами, он не может самостоятельно применять свои знания как общественное средство производства, и отсюда возникает его экономическая зависимость от тех, кто владеет соответствующими материальными условиями его труда. Думаю, данный вопрос был неплохо разъяснён во второй главе настоящей книги, и снова возвращаться к нему смысла не имеет.

Не меняет принципиально положение наёмных рабочих в развитых странах и тот факт, что многие из них владеют акциями. Ведь в их руках находится ничтожная доля акционерного капитала всей нации, ипродажа рабочей силы является для среднестатистического рабочего не просто основным,а практически единственным источником дохода. В США всего 1,6% взрослого населения – крупная буржуазия – владеет 82,4% всех акций! Что же тогда остаётся рабочим!?

В 1974 году в Штатах была принята программа ESOP, по которой предоставлялись налоговые льготы тем компаниям, которые часть своих акций бесплатно передавали своим работникам. Очевидно, таким манером буржуазное государство пыталось сотворить пресловутый «народный капитализм», «обуржуазить» рабочих, дабы превратить их в надёжных союзников буржуазии. Так вот, – результат: к 1990 году в рамках этой программы в руки рабочих перешло акций на 18 млрд. долл. (это при многотриллионном-то национальном богатстве Америки!). Акции были распределены среди 10,5 млн. работников (ЭАН США превышает 100 млн.) – в среднем по $1700 акционерного капитала на брата, что меньше среднемесячной зарплаты по стране [454]. Отсюда хорошо видно, что дивиденды американских рабочих-акционеров (про наших акционеров-рабочих с их копеечными дивидендами и говорить смешно!) составляют весьма малую толику их доходов, и, следовательно, американские рабочие живут таки продажей своей рабочей силы, а не «акционерным капиталом».

Да и вообще, принципиально важным, существенным обстоятельством является то, что, несмотря на получение каких-то больших или малых дивидендов с принадлежащих ему акций, рабочий по-прежнему вынужден наниматься на работу к капиталисту. Следовательно, рабочий, даже став акционером, остаётся пролетарием, воспроизводится как пролетарий и не превращается в «капиталиста». Наличие в его руках акций не делает его полноценным собственником средств производства и не даёт ему экономической независимости от тех, кто средствами производства владеет «по-настоящему». И, таким образом, сохраняется и постоянно воспроизводится отношение эксплуатации, отношение подчинения и экономической зависимости.

Бесспорно, положение сегодняшнего пролетариата на Западе не столь просто и однозначно, и не столь ужасно и безысходно, каким было положение рабочего класса Англии середины XIX века, так ярко описанное Энгельсом в его знаменитой ранней работе. Систематическое и жёсткое ограбление трудящихся Третьего мира дало западной буржуазии возможность – используя различные механизмы перераспределения присвоенной стоимости – повышать жизненный уровень «своего» пролетариата, «подкармливать» и «подкупать» его целиком или, уж во всяком случае, отдельные его прослойки, т.н. «рабочую аристократию». Всё это, несомненно, развращает западных рабочих, «омелкобуржуазивает» их, противопоставляет их рабочему классу угнетаемых наций и, более того, превращает их в соучастников преступлений «своих» империалистов. Подачки капиталистов вкупе с деятельностью в рабочем движении агентов буржуазии подавляют пролетарское классовое сознание, способствуют распространению среди рабочих гнилой социал-демократической, реформистской идеологии, возбуждению оппортунистических и социал-шовинистических настроений. Стали ещё более актуальными слова Ленина, сказанные им почти сто лет назад: «…из такой гигантской сверхприбыли … можно подкупать рабочих вождей и верхнюю прослойку рабочей аристократии. Её и подкупают тысячами способов, прямых и косвенных, открытых и прикрытых. … [Рабочая аристократия] есть… главная социальная (не военная) опора буржуазии. Ибо это настоящие агенты буржуазии в рабочем движении, рабочие приказчики класса капиталистов (labor lieutenants of the capitalist class), настоящие проводники реформизма и шовинизма» [В. И. Ленин. «Империализм…», предисловие к французскому и немецкому изданиям].

Буржуазии приходится делиться частью своей сверх прибыли, приходится регулярно «кидать кость народу», дабы «умиротворить» рабочий класс империалистических держав, поставив его в особое, привилегированное, «приближённое к барину» положение – против миллиардов обездоленных и отверженных трудящихся Третьего мира и постсоветского пространства. Это делается целенаправленно для того, чтобы притупить классовое самосознание рабочих, живущих в цитаделях империализма, чтобы ослабить накал классовой борьбы и сохранить тем самым своё господство. В общем-то, так испокон веков поступали все эксплуататоры, начиная с античных рабовладельцев, «подкармливавших» своих «любимчиков» и ставивших их командовать остальными рабами. Эксплуататоры всегда действовали по принципу «Разделяй и властвуй!», а самым лучшим способом разобщить эксплуатируемых и является выделить среди них прослойку «сытых холопов» – агентов и верных слуг «господ».

Сначала буржуазия подкупила «рабочую аристократию» западных стран: инженерно-технических работников, мастеров, а в особенности – реформистских профсоюзных вождей и «вождиков», этих продажных «защитников рабочего класса». Затем обстановка вынудила западных капиталистов «делиться по-крупному» и раздавать подачки самым широким слоям «своих» трудящихся. Подкуп рабочего класса, и, прежде всего, хорошо оплачиваемого информариата, достиг апогея в третьей четверти прошлого века, когда в империалистических странах была создана «социально-ориентированная экономика», т.е. когда, по сути, была в скрытой форме подкуплена – высокими зарплатами, пенсиями, социальными пособиями и гарантиями – уже не одна только «рабочая аристократия», а самая широкая масса трудящихся.

В связи с этим некоторые марксисты заговорили даже о превращении западного пролетариата в некий «квази пролетариат » (т.е. в «как бы пролетариат»), который формально сохраняет статус наёмных рабочих, а на деле стал чем-то вроде «трудящейся буржуазии», эксплуатирующей, сообща со «своими» капиталистами, рабочий класс слаборазвитых стран и живущий всецело этой эксплуатацией [455]. Думается, это не совсем так, и стóит говорить лишь о противоречивости положения современного западного пролетариата. Вообще, преждевременно списывать западный рабочий класс, включая «информариат», со счетов революции, объявлять его контрреволюционным или «революционно-индифферентным» классом. Этот отряд современного рабочего класса обладает определённым революционным потенциалом, а дальнейшая эволюция капитализма, как я покажу ниже, ведёт к ухудшению его экономического положения и – будем всё-таки надеяться – к его «революционизации».

I.

Настаиваю: Современный западный пролетариат живёт продажей своей рабочей силы, оставаясь пролетариатом. Непосредственные экономические отношения капиталистов и рабочих не меняются и не могут измениться, покуда существует капитализм: капиталист покупает рабочую силу пролетария (по её стоимости) и потребляет её для получения прибавочной стоимости. При капиталистическом строе рабочая сила всегда была, есть и будет товаром, а товары реализуются по закону стоимости. Стоимость товара «рабочая сила» может быть большей или меньшей, его цена может отклоняться от величины стоимости в ту или иную сторону, но заработная плата при капитализме не может быть ничем иным, кроме как ценой рабочей силы. Цена же её, как и цена любого товара, колеблется вокруг стоимости в зависимости от конъюнктуры на рынке – на рынке труда.

Заявлять, что теперь дело обстоит не так, что заработная плата западных рабочих не является более ценой их рабочей силы [456], значит признавать установление на Западе классово однородного (остались одни капиталисты!), т.е. по сути бесклассового общества, признавать превращение капитализма в пресловутое «постиндустриальное общество». В какое-то непонятное общество, в какую-то странную формацию, в корне отличную и от социализма, и от капитализма. А признать это означает отречься от марксизма. Сторонники теории «квазипролетариата», сами того не понимая, перестают быть марксистами и смыкаются с самыми вульгарными буржуазными социологами, видящими на Западе сплошь и рядом «средний класс» [457].

Вопрос стоит лишь в следующем: Что такое стоимость современной рабочей силы, и каким образом «на Западе» формируется цена её? Каковы условия продажи рабочей силы, и каков механизм ценообразования на этом рынке? Стоимость рабочей силы определяется затратами труда на производство и воспроизводство данного товара. Прежде всего, это – стоимость необходимого продукта рабочего, т.е. того набора жизненных благ, потребление которого необходимо для воспроизводства способности к труду. Как мне кажется, многие склонны рассматривать «необходимый продукт» примитивно-механистически: как набор благ, минимально необходимый лишь для физического существования человека; набор, определяемый физиологической, не меняющейся со временем, природой человека. На самом же деле размер необходимого продукта есть величина исторически изменчивая, определяемая конкретными общественно-историческими условиями, и в первую очередь – существующим технологическим способом производства.

«Стоимость рабочей силы, как и всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для производства, а следовательно, и воспроизводства этого специфического предмета торговли. …Сами естественные потребности, как-то: пища, одежда, топливо, жилище и т.д., различны в зависимости от климатических и других особенностей природы той или иной страны. С другой стороны, размер т.н. необходимых потребностей, равно как и способы их удовлетворения, сами представляют собою продукт истории и зависят по большей части от культурного уровня страны [здесь и далее выделено мной – К. Д.], между прочим, в значительной степени и от того, при каких условиях, а, следовательно, с какими привычками и жизненными притязаниями сформировался класс свободных рабочих» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 4].

Стоимость рабочей силы, стало быть, есть стоимость того набора жизненных благ, потребление которого необходимо конкретно-историческому человеку (человеку, живущему в определённое время и в определённом месте, человеку как «продукту истории»), для поддержания его (именно его!) способности к труду. Но – это, прежде всего, – само содержание труда по мере развития производительных сил изменяется, и соответственно, изменяются те конкретные требованияк условиям существования работника, которые налагаются характером выполняемого им труда.

Для дальнейшего анализа нам необходимо разложить весь объём необходимого продукта рабочего на две составляющие: на физиологически необходимый продукт и духовно необходимый продукт.

Физиологический необходимый продукт представляет собой минимальный набор жизненных благ,необходимый для поддержания и возобновления физиологических процессов в организме, для поддержания жизни и физической трудоспособности рабочего, а также для нормального физического развития неработающего потомства пролетария. [458] Можно сказать, что это – стоимость средств существования человека как биологического существа. Сюда входят:

1) пища, именно – абстрактное, качественно неопределённоепитание как источник калорий, белков, витаминов и прочих жизненно необходимых питательных веществ, в количествах, достаточных для восполнения энергетических затрат организма и строительства его клеток и тканей;

2) одежда, именно как совокупность предметов, защищающих тело от холода, жары, дождя и прочих неблагоприятных внешних воздействий, абстрагируясь от их эстетических качеств;

3) жильё, именно – простое и непритязательное жилище, где человек может укрыться от холода, жары, дождя и ветра, в более-менее комфортных, необходимых для восстановления физических сил, условиях;

4) предметы гигиены, нужные для поддержания здоровья и чистоты тела;

5) предметы быта (мебель, посуда и т.д.), необходимые для отдыха, сна, приёма пищи и, вообще, для физиологического восстановления организма;

6) лекарства в случае болезни.

Без всего этого человек просто не может жить, вернее – не может существовать в биологическом смысле этого слова. Без всего этого он физически не способен выполнять какую угодно работу в течение длительного времени. Без получения физиологически необходимого продукта потомство рабочего не достигнет работоспособного возраста, а если и достигнет, то физически не сможет трудиться. Размер физиологического необходимого продукта, предназначенного среднестатистическому (в биологическом смысле) рабочему, исторически мало изменчив, но сильно колеблется в зависимости от природно-климатических условий. Ясно, что чем холоднее климат, тем больше человеку нужно пищи и одежды, тем более капитальным должно быть жилище и тем больше требуется топлива для обогрева и прочих нужд.

Однако способность к труду подразумевает не только физическую способность человеческого организма совершать некоторые действия – трудовые операции. Для того чтобы выполнять определённую работу, работник должен обладать также соответствующим развитием мышления и культуры, соответствующим уровнем общих и специальных знаний и т.п. А чтобы развить в себе эти качества и постоянно, на протяжении трудовой жизни, поддерживать их, он должен получать специфический набор материальных и духовных благ, составляющий духовный необходимый продукт.

Духовный необходимый продукт – понятие очень сложное. Его нельзя свести только лишь к расходам на учёбу подрастающего поколения, нельзя свести к книгам, компьютеру и другим средствам познания мира и человеческой коммуникации, к билетам в театр и кино и тому подобным культурным благам. Набор товаров и услуг, входящих в эту часть необходимого продукта, гораздо шире. В него входят и некоторые предметы потребления, составляющие, казалось бы, физиологический необходимый продукт, – пища, одежда, жилище, но здесь они служат удовлетворению потребностей человеческого развития другой своею стороной – эстетической.

Отдых – это не только физический отдых тела, но и отдых «души». После трудового дня человеку необходимо снять напряжение не только с мышц, но и с нервной системы. Вообще, для выполнения любой работы очень важно иметь хорошее настроение, быть счастливым и жизнерадостным. От настроения работника во многом зависит производительность его труда. Любой человек нуждается в развлечениях и праздниках, поднимающих настроение и пробуждающих радость жизни. А с развлечениями и праздниками связаны дополнительные затраты, причём эти затраты разнятся в зависимости от обстоятельств времени и места – они исторически определённы и зависят от особенностей культурной среды того или иного социума.

Для того чтоб удовлетворить физиологические потребности организма, человеку достаточно поглотить некоторую, рассчитанную диетологами, бесформенную массу белков, жиров, углеводов и витаминов. Но человек нуждается также в удовлетворении эстетических потребностей, а потому нуждается не просто в пище, ново вкусной и разнообразнойпище. Поэтому необходимый человеку набор продуктов питания намного шире того набора, что входит в физиологически необходимый продукт. Этот набор входит в физиологический необходимый продукт лишь «частью», другой же «частью» он входит, как ни странно, в духовный необходимый продукт.

Для того чтобы защитить тело от внешних воздействий, человеку достаточно иметь всего пару грубых предметов одежды на разные случаи жизни. Но чтобы удовлетворить эстетические запросы и поднять настроение, ему нужно одеваться красиво и разнообразно, поэтому необходимый набор одежды, опять же, нельзя свести к тому гардеробу, что входит в физиологический необходимый продукт.

Если физиологически необходимый продукт с развитием производительных сил общества почти не меняет свои размеры, то духовно необходимый продукт меняет –и очень быстро. Само развитие производительных сил, которое, в первую очередь, есть развитие людей – участников производства, – само это развитие с необходимостью обусловливает соответствующий рост духовно необходимого продукта.

Во времена Маркса, когда при низком развитии техники преобладали наиболее грубые формы физического труда, стоимость рабочей силы основной массы пролетариев, в самом деле, определялась практически лишь стоимостью физиологического продукта. Воспроизведение способности к труду сводилось именно к воспроизведению физиологических процессов в организме, к восполнению его энергетических затрат. Чтобы работать – выполнять примитивную, грубую физическую работу – рабочему достаточно было поесть, получив с пищей нужное количество калорий, прикрыть тело хоть какой-то одеждой и иметь убогое жилище, где он мог бы укрыться от непогоды. По сути, это было всё, что необходимо рабочему, чтобы трудиться. Культурные потребности пролетариев той поры были крайне примитивны, и вряд ли их удовлетворению служила ощутимая часть стоимости их рабочей силы.

Но во второй половине XX века, в связи с НТР и началом перехода к информационному способу производства, структура потребностей рабочих радикально изменилась. Теперь речь идёт остоимости развитóй, образованной и квалифицированной, рабочей силы. Очевидно само собой: чем более содержателен и интеллектуален труд, тем выше интеллектуальные, культурные, эстетические потребности работника, и тем больший по величине духовно необходимый продукт он должен получать. Кроме того, постоянно появляются новые предметы потребления и даже новые потребности, и со временем они превращаются в такие потребности, которые обязательно должен удовлетворять конкретно-исторический «современный» человек.

Размер духовно необходимого продукта непрерывно возрастает по мере развития науки и техники и, вообще, производства, а при переходе к информационному способу производства, начавшемуся на Западе, его размер возрастает, очевидно, скачком. Набор необходимых жизненных благ современного пролетария, рабочего «информационной эры», должен качественно отличаться от этого набора в эпоху Маркса и Энгельса и по размеру на порядок его превышать. Здесь нужно, кроме того, ещё учесть то обстоятельство, что культурные потребности рабочих формировались вместе с развитием капиталистического способа производства, что они суть продукты этого развития; и эти потребности, как правило, тем выше, чем «старее» капитализм в той или иной стране. Культурные запросы, «привычки» и «жизненные притязания» рабочих в США и Европе «дороже», чем в странах «молодого» капитализма. Оттого, прежде всего, и цена рабочей силы в этих странах различна [459].

Так или иначе, самый переход к более высокому, информационному технологическому способу производства, начавшийся на Западе, обусловливает повышение жизненного уровня пролетариата [460]. Но здесь необходимо заметить следующее: переход к информационному способу производства в развитых капиталистических странах ускоряется за счёт ограбления стран Третьего мира, за счёт выкачивания оттуда больших финансовых ресурсов. Капиталисты готовы платить высокие зарплаты рабочим, в т.ч. «информариату», развитых стран, покупая их дорогую высококвалифицированную рабочую силу, – но только потому, что они компенсируют эти повышенные издержки, выплачивая мизерную плату рабочим стран бедных и отсталых. Поэтому высокие зарплаты западных рабочих, в общем и целом соответствующие, наверное, всё же действительной стоимости их рабочей силы, и удручающе низкие заработки рабочих «южных» взаимосвязаны – первые были бы вряд ли возможны без вторых, без действия механизмов перераспределения стоимости, созданной глобальным трудом. Вообще, как я уже отмечал, капитализм разделяет мир на «мир прогресса» и «мир дикости и отсталости»: на мир, где рабочие могут позволить себе удовлетворять свои повышенные запросы и «жизненные притязания», наслаждаясь весьма комфортной жизнью, – и мир, где рабочие вынуждены обходиться лишь самым необходимым, живя в скудости и бескультурье. Капитализм, таким образом, на определённой стадии своего развития выделяет слой сытых и привилегированных рабочих в немногих развитых странах – за счёт того, что он держит в крайней нужде миллиард пролетариев Третьего мира, жесточайшим образом задерживая их личностное развитие. И вряд ли такое положение можно назвать «справедливым»!

Однако рабочий класс Запада не получил бы и того, что ему «естественно причитается» при нынешнем уровне развития производительных сил, если бы он не БОРОЛСЯ постоянно и неустанно, ежедневно и ежечасно, за свои экономические интересы. Западный пролетариат не имел бы и половины тех благ, которыми он пользуется, если бы не заявлял о себе, не отстаивал свои права и не давил на работодателей путём забастовок. Если бы те же реформистские профсоюзы и социал-демократы, – которых мы, однако, не устанем обвинять в измене и с которыми мы будем самым решительным образом воевать, – не шантажировали правящий класс «дестабилизацией» и революцией. Если бы коммунисты, когда они представляли могучую силу в ряде развитых капиталистических стран, не вели самоотверженную борьбу за интересы людей труда. Объективные требования развития «одушевлённых» производительных сил могут «достучаться» до сознания капиталистов лишь в виде требований самих рабочих – требований, подкреплённых боевыми действиями, а не слезливыми благопожеланиями. Только в этом случае буржуа вынуждены идти – чрезвычайно неохотно! – на уступки рабочим.

Да, рабочая сила – особый товар. Это не тот товар, что пассивно лежит на полке магазина, дожидаясь своего покупателя; это – товар, который сам ведёт борьбу за повышение своей цены. Экономическая борьба пролетариата формирует ту «окружающую среду», в которой и происходит продажа рабочей силы; эта борьба – важнейшее условие продажи рабочей силы, и накал борьбы, а также соотношение сил пролетариата и буржуазии в этой борьбе, прямо влияют на цену данного специфического товара. Вообще, рабочий класс может стать Чем-то только в ходе упорной и перманентной борьбы – причём борьбы не разобщённых одиночек, но организованных масс рабочих, объединённых в профсоюзы и политические организации пролетариата. Борьба есть способ существования пролетариата, без борьбы же он превращается в жалкую, бесправную биомассу рабов. Относительно высокие стандарты жизни рабочего люда в развитых капиталистических странах – есть результат не только НТР, и уж точно не НТР самой по себе, но результат долгой и настойчивой, часто кровопролитной, борьбы пролетариата за своё право жить достойно. Жить, а не влачить нищенское существование, какое влачат наши рабочие, второй десяток лет ждущие «доброго барина-инвестора» и в самом лучшем случае силящиеся «бороться» путём голодовок и постукивания касками по асфальту!

Дата добавления: 2015-08-02