Незабываемое впечатление

О негативных последствиях магнитофонной музыки вы можете говорить напрямую. В рок музыке встречаются записи, которые прямо прославляют секс, насилие и откровенный сатанизм. Тексты иногда накладываются на музыку с запаздыванием (Back-ward-Masking), тем самым содержание внедряется в подсознание и начинает там свое действие. В Sublimal-кассетах речевые колебания с любым содержанием преобразуются в музыкальные колебания, так что мы своим дневным сознанием не можем воспринимать то, что мы, собственно говоря, слушаем. И на видео-рынке предлагается секс, жестокости и сатанизм.

В связи с этим и расскажу нам об одном незабываемом впечатлении. В дискуссионной группе мне однажды бросился в глаза один человек, у которого было необыкновенное выражение лица. Было такое впечатление, что его огромные глаза излучают доброту и свет и одновременно, плачут. Мы говорили о наркотических препаратах. Наконец, он попросил слова. И сказал, что долгое время мог всегда говорить со своим сыном обо всем, то есть имел с ним тесный контакт. Но однажды он заметил, что уже не может иметь такой контакт с сыном: внутренней связи с ним уже не было, она как будто угасла. Как он понял, это произошло в то время, когда у сына появилась привычка ложиться спать с наушниками и засыпать под рок музыку. - Я никогда не забуду выражения лица у этого мужчины, когда он добавил: «А потом мой сын стал принимать наркотики». Я сидела около него и поняла то, что он потом добавил шепотом: «Мне остается только молиться».

У Сюзанны снова встало перед глазами видение ее учеников. Она смотрела в пропасть. «Испуг или возмущение, как бы ни была та или иная реакция понятна, нам не могут помочь», — добавила Генриетта и доброта засветилась в ее глазах, что заставило Сюзанну поднять взор. «Есть хорошее средство повысить уровень жизни классного коллектива. Если Вы отправитесь в путь на поиски Готфрида, то весь класс будет радоваться вместе с Вами, когда вы найдете «овцу», сбежавшую из стада».

Подарок ко дню рождения

После разговора с Генриеттой Сюзанна преобразилась. Энергия Генриетты перешла в нее и совершенно иначе теперь направляла ее мысли и действия при подготовке к урокам. Она была воодушевлена миссией, и этой миссией не был Готфрид с волосами, торчащими ежиком, и помятыми брюками, это был не тот мальчик, который постоянно отвлекался и по утрам стоял перед нею с невыполненными заданиями. — Нет, эти картины не держали ее больше в плену. Слишком глубоко смотрела она в его внутренний мир, где она слышала крик об освобождении, и тысячу раз ей были слышны эти отголоски. Несчастье не должно свалиться на этого мальчика и никакая беда не должна обрушиться на его голову, потому что она объединится с ним, ведь она несет в себе его существо. Сюзанна радовалась наступающему дню, встрече с Готфридом, мгновению, когда должен сверкнуть мощный импульс успеха.

«Доброе утро, Готфрид!» - прозвучал ее светлый голос, и ее глаза заблестели. «Доброе утро, фрау К.», - услышала она его ответное приветствие и свое имя, чего он никогда прежде не делал. Мгновение он стоял как вкопанный. Потом поспешил к своему месту.

Еще перед утренней декламацией Сюзанна попробовала упражнение с перекладыванием. Одна из учениц по предложению класса в заднем углу классной комнаты расстелила на полу газету и положила на нее стопу тетрадей. «Я кладу стопку тетрадей на газету, - сказала она. - Тетради зеленые, и самая верхняя тетрадь испачкана красным. Газета видна со всех сторон под тетрадями». Когда она дальше уже не могла ничего сказать, ученики пришли ей на помощь: «Тетради прямоугольные, и стена прямоугольная».

«Хорошо», - похвалила их Сюзанна, которая радовалась тому, что и Готфрид был при деле. Урок начался с необыкновенным воодушевлением. Сюзанна заметила, что ученики с самого начала были внимательны. Когда урок закончился, то там, то тут на Сюзанну показывали спрятанными указательными пальцами: условленный знак, снова положить на место тетради и газету.

Когда все школьники поняли упражнение, Сюзанна попросила двух учеников подумать к следующему Уроку, что и куда они хотели бы переложить. Когда настала очередь Готфрида, он положил зажигалку, которую достал из кармана брюк, на ее стол. Она прямоугольная, черная и с зеленым пятном, - описал он ее внешний вид. — Я кладу ее на стол». Сюзанна увидела, что зеленое пятно имеет форму трапеции Готфрид быстро повернул зажигалку, засмеялся и сказал: «Она черная, прямоугольная, и на этой стороне зеленый треугольник». Учительница рассмеялась вместе с ним, и Готфрид отправился на свое место.

Не проходило и дня, чтобы Сюзанна не пропускала через сознание свои уроки, обращая при этом пристальное внимание на поведение Готфрида. На следующее утро она по совету Генриетты хотела «подарить» ему проверку тетради. Но тут вошел в класс Готфрид с портфелем под мышкой, в другой руке держа тетрадь, которую он, сияя как солнце, протянул ей. Сюзанна взяла тетрадь, хотя она и была еще с загнувшимися краями, как подарок ко дню рождения.

После упражнения с перекладыванием она провела другой эксперимент. Каждое утро она некоторое время тренировала учеников в написании букв из древнего шрифта Зюттелина. Вследствие необычных характерных черт письма ученики внимательнее отнеслись к работе, нежели обычно. Сюзанна делала различие между размашистой волосяной линией и широкой, направленной вниз, линией, и обращала внимание на то, чтобы буквы рисовались. Когда она заметила, что Готфрид был занят делом, она решила снова встретиться с его родителями дома.

Новый разговор

Отец Готфрида еще некоторое время держал в руках газету и сказал, что ожидает жену. Сюзанна хорошо понимала его состояние. Она помнила его настроение, когда прощалась с ним в прошлый раз. Он все еще остро переживал чувство разочарования от школы и от неудач Готфрида, и это настроение теперь неприкрыто выражалось в его облике. Но для Сюзанны какртина её оппонента была непосредственным стимулом для нового открытия: так же и Готфрид отделился от своего окружения, не имея конкретного контакта с другими людьми. Но теперь она вспомнила об устремленном к ней навстречу ликовании утреннего приветствия Готфрида. Она тогда посмотрела на его руку, протянувшую ей тетрадь не дожидаясь, что его об этом попросят. В своем сердце она несла теперь другого, нового Готфрида, который выглядел теперь совсем иначе. И у нее спонтанно вырвалось: «Ваш сын сам показал мне задания, и они были выполнены правильно, и почерк был прекрасным. Я очень обрадовалась, что ваш сын справился с работой. Он заставил себя это сделать».

Либо от сообщения Сюзанны, либо оттого, что вошла жена, отец отложил газету в сторону и с удивлением посмотрел на учительницу, которая радостно смотра на него. Он хотел что-то сказать, но жена опередила его.

«С тех пор как я спрятала, разбила и выбросила его наушники, он, по крайней мере, стал кого-то слушать, - сказала она и поздоровалась с гостьей. - Мне нужно было раньше подумать об этом. Да и вы были против этой музыки. Теперь он работает. Он сидит на верху и делает задания, а раньше в это время он слушал только кассеты».

«Он снова будет их слушать, когда купит на деньги которые я ему давал, новые наушники...» Отец не закончил. «Этого не будет, а торжествовала супруга. Я и кассеты тоже выбросила в ведро с мусором. А если ты ему будешь давать деньги ему на эти вещи, то ты сам виноват. Ведь с тех пор он стал совсем другим мальчиком. Сам посмотри, сидит наверху и учит шрифт Зюттерлина».

«Зачем Вы, собственно, это делаете, эти упражнения со шрифтом? Он еще и латинский шрифт не научился правильно читать, не говоря уже о том, чтобы писать. Зачем этот древний шрифт, который сегодня едва ли кто знает или использует для письма?»

«Когда он пишет эти буквы, которые очень похожи на латинские написания, но имеют многие характерные особенности, то он будет вынужден употребить все свое внимание на то, что он делает; по другому не получится. То есть: он должен прочно соединиться с тем, что делает. И это важно. Тем самым мальчик со временем станет более спокойным, даже более здоровым», - ответила Сюзанна.

«Я думаю, он потому стал спокойнее, что эта постоянная музыка перестала литься в его уши», - утверждала мать. «Может быть, сочетание того и другого оказало благоприятное влияние», — добавила Сюзанна, которая наблюдала за отцом и видела, что тот был все еще недоволен.

«В школе ведь нужно учить вещам, которые пригодятся человеку в дальнейшей жизни. Я хочу, чтобы мой сын чему-то научился, получил навыки, которые помогут ему самостоятельно утвердиться в жизни. Может быть, в данный момент он и получает радость от этих упражнений с письменным шрифтом, но зачем это ему в будущем? Я думаю, что ему нужно научиться правильно писать нашим шрифтом, учиться орфографии, счету и вообще чему-то. Он попросту тратит время в школе!»

Сюзанна понимала мыслительный настрой отца. Он ведь высказал то, чему она, в принципе, очень долго учила Готфрида. Она хотела от него немногого и не спрашивала себя никогда, какие нужны для этого условия и создала ли она ему их в достаточной мере.

«Во время нашего прошлого разговора мы говорили, между прочим, о том, что Готфрид так мало занимается учебными делами, потому что у него нет мотивации, чтобы приступить к заданиям или внимательно слушать на уроке. Словом, он не мог с внутренним участием соединиться с тем, что он делал. И как раз сейчас он этому учится; он учится воспитывать свой характер. Позднее он будет внимательным по всем предметам, но сначала ему надо эту внимательность удержать. Такова причина, по которой мы учим шрифт Зюттерлина».

Этого можно было бы добиться и при обучении счету, - возразил отец. Хотя Сюзанна и не могла этого отрицать, она все-таки попробовала объяснить ему, почему не связанное с конкретной целью действие было более ценным, нежели действие, которое выполняется не ради него самого. «Свободное пространство образуется тогда, когда сущностное ядро - «Я» - не отрывается целью или выгодой, не впадает в состояние безразличия, говорящее из, например, неряшливо написанной страницы. Если Готфрид действительно найдет любовь к тому, что он делает, тогда эта работа придаст ему больше сил».

Сюзанне пришла в голову мысль. «Конечно, вы можете то, что в данный момент мы делаем со шрифтом, делать также и в области чисел. Вы называете сыну число, а он говорит его вам в противоположной последовательности. То есть 27 как 72, 301 как 103, 528 как 825. При этом также нужно заставлять себя полностью соучаствовать в формировании представления». Отцу эта идея понравилась.

Дата добавления: 2015-08-02