Читайте также:
|
25 июля 1859 г.
Сегодня вскрывал того умершего тифозного мужика, удивительно, как смерть может, обезобразить человека. Ведь тоже человек был. Ел, спал, ходил, чувствовал, страдал и … радовался – пусть редко. А все в один миг кончено и кануло, никому не нужно. Даже смерть не наложила печати успокоения на лицо этого мужика!
Даже перед самым концом не смог выбраться из-под постоянного, удушливого гнёта, гнёта зависимости в рабской покорности.
Русский мужик … Как унижен он, как не знает своих сил. Только изредка – видел я – поднимается в этих забитых мужичках русская вольная сила, отразится в красивых чертах крепкого лица что-то вольное, свободное. И погаснут опять глаза, только выльется в песни да пляски эта русская сила.
Стоял я над скрюченным трупом со скальпелем, и, не скрою, пробрал меня на миг замогильный жуткий дух. Как подумаешь – все мы равны перед смертью. Заберёт кого хочешь – не спросит, титан ли ты, пигмей ли, нужен ли ты людям или не нужен, доделал своё дело или ещё бездна впереди. Заберёт – и баста!
Вот и сейчас – кто знает – быть может, за простой порез пальца эта ведьма с косой приберёт и меня к рукам.
Впрочем, что за вздор! Мы ещё поборемся!
27 июля.
Чёрт его знает, что за мысли приходят в голову! Всё мерещится тот образ; не работается – выйду в сад, и мелькает среди деревьев её красивая фигура. Да, что лгать себе! Умру я, наверное. Глупо… А что сделаешь? Против людей, против живой силы, против себя смог бы пойти, и, быть может, победить, а против старухи-смерти? Что с ней сделаешь? Как противно сознавать себя бессильным! А жизнь, как назло, так чертовски хороша.
28 июля.
Ночь за окном, темень. Отец за стеной вздыхает. Вот он – конец. Не думал я, что так суждено кончить. Дела мои дрянь. Знаю точно, что умираю. Проклятая болезнь. Перо в руке не держится. Ну, нет! Мысли тошные, тяжёлые, грудь от них давит. Старая штука – смерть, а каждому внове. Конец, конец … Раньше сам отрицал, а теперь пришёл и мой черёд …
Ну, нет, пока есть силы, буду бороться! Одна мысль теперь,… как бы не потерять … её хочу видеть. Сказать надо отцу. Сказать …
29 июля.
Всё то же. Ещё хуже. Уж если умереть – так разом. Ан нет, хочет меня старуха помучить напоследок … Жизнь! Жизнь! Ведь я любил тебя!
Только не забываться! Я знаю, что мне осталось уже немного. Кто бы понял меня? Как страшно хочется, чтобы понял кто-нибудь мою адскую душу со всеми её неправильностями … и ценил бы, как верный друг … и тихо сказал бы: «Спасибо! За всё, что было и не было». Кто-то. Зачем я себе лгу? Это она … Я её хочу видеть! Вот как расстроился под конец. Как Аркадий… Но нет, я другой … Я умираю … как больно! Вот так уходить из жизни, не узнав счастья, не дав его вполне другим. Любовь слепа, она безумна. Я знаю, что нельзя и невозможно, … но как войдёт она, чистая, красивая, бесконечно дорогая, в самую жалкую комнату … Я брежу на бумаге … Ничего, ничего нет. А всё же я люблю её. Держись, Базаров.
В этом сочинении видно знание и понимание произведения, глубокое проникновение в его содержание, проблематику и стиль. Автору удалось вжиться в образ тургеневского героя. А вот перед вами сочинение в форме писем Аркадия Кирсанова к отцу, написанное в дополнение к тургеневскому роману.
С.Петербург,
20 декабря 1858 г.
Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 506 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Тема 13. Своеобразие жанров сочинения | | | Любезнейший папаша! |