Д) Митанни

И в царстве Митанни, которое возникло около 1600 г. до н. э. в Месопотамии, а потом расширилось, правил господствующий слой преимущественно нордической расы. Около 1500 г. до н. э. царство Митанни расширилось до Сирии, а около 1400 г. до н. э. в Сирии уже правили роды с индоевропейскими именами. В ту же эпоху в сирийском правящем слое наличествуют нордические длинные черепа. В самом народе Митанни преобладала переднеазиатская раса. На связь с этой расой указывает и язык Митанни, который, как и эламский, относится к кавказской (алародийской) семье языков.

О митаннийском господствующем слое в Сирии и Египте стало известно из знаменитых находок в Телль-эль-Амарне в Египте. Там нашли переписку египетских фараонов Аменхотепа III и Аменхотепа IV, относящуюся к XV веку до н. э. и содержащую ценнейшие сведения об отношениях между государствами Передней Азии и Египтом. В этой переписке встречаются несомненно индоевропейские имена правителей сирийских и палестинских городов, причем близкие, с одной стороны, к индоевропейскому праязыку, а с другой — к древнеиндийскому. Например, правителя города Кельте близ Иерусалима звали Сувардата, что соответствует древнеиндийскому имени, означающему «дарованный богом солнца». Сирийско-палестинская военная знать называлась «марьянни» — на древнеиндийском «марья» значит «воин, герой». Хотя близко родственный древнейшим, еще преимущественно нордическим индийцам правящий слой Митанни, похоже, усвоил кавказский (алародийский) язык низшего слоя этого государства, он сохранил традиционные индоевропейские имена. И в свидетели при клятвах в Митаннии призывали богов индоевропейского происхождения Индру, Варуну и Митру, известных в древней Индии и Персии. Вероятно, митаннийским было и имя хетта Урии, военачальника царя Давида.

О физических чертах митаннийских воинов эпохи около 1300 г. до н. э. по изображениям из гробницы египетского фараона Хоремхеба Эдуард Мейер пишет: «Среди пленников из Сирии наряду с характерными семитами мы видим и совершенно отличные от хеттов с рельефов 19-й династии образы, бородатые и безбородые головы, частично старики, с тонко прорисованными чертами лица и длинным, уплощенным сверху и немного вдавленным посередине черепом… В мире переднеазиатских народов это совершенно чужеродный элемент, тип, который мы встречаем скорее среди европейцев и персов. Это подтверждает свидетельства языка о происхождении марьянни» (История древности, т. II, 1929, с. 34).

Следы митаннийского правящего слоя мы находим в Сирии, Северной Палестине и Иудее. Может быть, та же волна народов нордической расы, от которых произошла аристократия царства Митанни, привела в Переднюю Азию лошадь. Подобно тому, как верблюд и осел характерны для народов древнего Востока, прежде всего, семитоязычных — осел как восточное домашнее животное происходит, вероятно, от восточно-африканского степного осла, а верблюд — из Центральной Азии, — то лошадь — от доисторической центрально-европейской дикой лошади и характерна для тех пришлых племен, которые принесли в Переднюю Азию индоевропейские языки. О появлении лошади в Ханаане мы расскажем позже.

Жена египетского фараона Аменхотепа IV, мать фараона-еретика Эхнатона, считается дочерью митаннийского царя. Сохранились ее изображения, на одном из которых бросаются в глаза неевропейские черты, негритянские или негроидные, а другое, из книги Петри «Исследования на Синае» (1906) — черты, которые и сегодня можно встретить в расово смешанном населении Востока. Но при этом египетские источники сообщают о голубых глазах жены фараона Тейе. Небольшая примесь нордической крови от митаннийской аристократии возможна и здесь.

Наличие негроидной примеси предполагается во всей доисторической Передней Азии, а также в южном Иране и Индии. Курчавые завитки на висках, которые Манилий, римский историк эпохи Августа приписывает сирийцам, могут объясняться такой примесью. Штульман предполагает, что доисторическое население с темной кожей и курчавыми волосами, которое встречается от Африки до Австралии, включая восточную Аравию, южную Азию и Индонезию, распространилось в конце третичного периода из Южной Азии (Ремесло и промышленность в Восточной Африке. 1910, с. 146). Еще де Лапуж обратил внимание на «туземных негритосов» в области вокруг Суз (Арийцы, с. 258). Он сравнивал их с индийскими «негритосами». Таких «негритосов» или темную, курчавоволосую «карликовую расу» Хюзинг находит в доисторической Передней Азии, а следы их — даже в современном южном Иране (Этнические слои в Иране. Сообщения Венского антроп. общества, том 46, 1916). Может быть этой, постоянно попадающейся на глаза, но все еще не определенной более точно расологией примеси было больше, чем предполагает Хюзинг, в наследственных задатках доисторических и раннеисторических пигмеев, следы которых сегодня заметней всего в Белуджистане. Может быть, в расовый состав еврейского народа вошел и этот карликовый тип — коротконогий, мезо- и брахикефальный, с круглым, выпуклым лбом, коротким, широким носом и такими же ушами, мясистыми губами, причем верхняя губа вывернута наружу, с курчавыми черными волосами и темно-коричневой кожей, но его примесь очень невелика.

Среди черепов из сирийских погребений, которые исследовал Блейк, есть короткие, переднеазиатские, и длинные, ориентальные, но среди коротких есть и некоторые с выступающими вперед челюстями (прогнатизмом), что наводит на мысль о примеси этой карликовой расы, а не «тюрко-татарской», как полагает Сейс (Расы Ветхого Завета, 1925, с. 157).

Сказалась ли эта примесь на чертах Тейе? Собственно негритянскую примесь в странах древнего Востока, как будет показано позже, можно предположить лишь с 1500 года до н. э.

Ко времени около 1400 года до н. э. население Палестины, с учетом всего сказанного выше, должно было состоять, в основном, из смеси переднеазиатской, ориентальной и нордической рас. В эту расовую смесь и вторглись племена евреев.

III. Евреи во времена их вторжения в Ханаан

Выше уже говорилось об аморитской или ханаанейской миграции семитоязычных племен, последней волной которой можно считать евреев. О больших волнах семитоязычных племен ниже будет рассказано подробней.

Обычно различают четыре миграции семитских народов:

1) Вавилонско-семитскую миграцию около 4000 г. до н. э. в Вавилонии уже около 3500 г. до н. э. семитоязычные племена наслоились на шумерское население.

2) Вышеупомянутая аморитская или ханаанейская миграция, которая около 2500 г. до н. э. или даже раньше привела семитоязычные племена из Вавилонии в Сирию и Палестину. Из этих племен финикийцы достигли самых дальних западных пределов, а самой последней волной их были евреи.

3) Арамейская миграция: она началась, когда еще не закончилась аморитская, и захватила Сирию в 1200 г. до н. э.

4) Арабская миграция: она достигла Сирии в IX веке до н. э., обрела наибольший размах благодаря победоносным походам Ислама в VII веке н. э. и закончилась, когда силы Ислама иссякли.

В результате всех этих миграция широко распространились семитские языки. Сегодня ареал их распространения простирается от Персидского залива до Северной Африки (см. карту III) и включает в себя и те области, где примесь той расы, которая была разносчицей семитских языков, уже почти исчезла.

Где была прародина семитоязычных народов? Раньше ее искали в Южной Аравии, области, где, как казалось, могли селиться многочисленные племена, поскольку в доисторическую эпоху она была сравнительно плодородной, а климат ее был более прохладным (Уоррел «Исследование рас древнего Ближнего Востока», 1927).

Сегодня гипотеза об аравийской прародине семитоязычных народов стала сомнительной. Унгнад ее решительно отвергает: «Семиты распространились не из Аравии, а с севера, из Сирии» (Сущность прасемитского языка. Лингвистическо-психологический анализ», 1925, с. 22).

По мнению Унгнада, ближе всего к прасемитскому языку аккадские, т. е. ассиро-вавилонские диалекты, хотя шумерский язык сильно повлиял на согласные аккадского языка. Это должно служить указателем для определения прародины семитов. Областью, где прасемитский язык обрел свои характерные черты, были, по мнению Унгнада, Западная Сирия и Месопотамия.

Дополнительные выводы позволяет сделать изучение предполагаемой древнейшей формы семитского праязыка, который, по Унгнаду, был «в основном, языком изолирующего строя», т. е. еще не обрел структуру, характерную для семитских языков. Может быть, большое значение для определения семитской прародины имеет указание Хоммеля на «полное» совпадение структуры предложений в семитских и малайских языках, которое Хоммель считает «поразительным» (Очерк географии и истории древнего Востока. Первая половина, 1926, с. 18, примечание 3). Наконец, родство семитских языков с хамитскими заставляет связать вопрос о прародине семитоязычных народов с вопросом о прародине языка, на котором говорила семито-хамитская группа людей.

Все эти вопросы в свою очередь связаны с вопросом о физических и психических наследственных задатках групп людей, которые первоначально распространяли семитские и хамитские языки. Семитские языки, несомненно, распространяла ориентальная раса, а хамитские — хамитская (эфиопская) раса.

(Примечание. К сожалению, расологи, которые исследуют африканские расы, пока не предложили подходящего названия для «хамитской расы», из-за чего могут путать хамитскую расовую принадлежность и принадлежность к народу, говорящему на хамитском языке. Поэтому к обычному немецкому названию этой расы, «хамитская», я всегда добавляю в скобках ее итальянское название «эфиопская», хотя оно тоже не лучше, так как из-за него могут путать понятия народа и расы; путаницу усугубляет данное в свое время Блюменбахом (1752-1840) определение «эфиопской расы».)

Но кажется, прародину ориентальной расы следует искать в Юго-Восточной Европе или в степях Юго-Восточной Европы и Западной Азии, где она сформировалась в позднеледниковом периоде (Унгнад. Древнейшие миграции народов Передней Азии. 1923), а прародину хамитской расы — вокруг Персидского залива. Позже мы еще вернемся к этим вопросам, когда будем говорить об этих двух расах.

В любом случае, семитоязычные племена пришли не из Аравии, как предполагали раньше, а из Малой Азии и Сирии в области, населенные народами преимущественно переднеазиатской расы. В результате наслоения господствующего слоя ориентальной роли на население переднеазиатской расы около 4000 г. до н. э. возник вавилонский народ, который усвоил семитский язык господствующего слоя. Этот слой должен был составлять значительную часть народа в целом, иначе утвердился бы язык низшего слоя. Как уже говорилось ранее со ссылкой на Унгнада, ассиро-вавилонские диалекты отклонились от прасемитской фонетики под влиянием чужого языка. Уоррел тоже указывал на это обстоятельство и объяснял его расовым смешением. Фонетическое влияние шумерского населения, иного по расовому составу, проявилось в аккадском языке (Уоррелл. Исследование рас древнего Ближнего Востока. 1927, с. 105-106). Немногочисленные находки черепов в древних месопотамских гробницах в Кише, между Тигром и Евфратом, показывает, судя по данным, приведенным Бакстоном (Народы Азии, 1925 г., с. 103), что около 3300 г. до н. э. переднеазиатские формы уже смешивались здесь с ориентальными. Бакстон считал их средиземноморскими.

У финикийцев, судя по черепам, найденным близ Сидона, преобладал ориентальный тип со средним черепным указателем 79,31 (Шантр. Черепа из сидонского некрополя. Бюллетень Лионского антропологического общества. 1894, с. 12). Карфагенские финикийцы тоже еще оставались преимущественно ориентальным народом с 82% длинных черепов (Бертолон и Шантр. Антропологические исследования в восточной Берберии, 1913), но у них уже имелись небольшие примеси переднеазиатских брахикефалов и негроидов. Бертолон так описывает черты современных представителей населения Туниса, которых он считает потомками пунийцев, что их можно счесть чертами ориентальной расы (Питтар. Расы и история. 1924, с. 409).

Евреи во время их вторжения в Палестину представляли собой племена преимущественно ориентальной расы. Можно вообще предположить, что у семитоязычных племен ориентальная раса долго преобладала и сохранялась в чистоте, пока они вели кочевой образ жизни. Сегодня ориентальная раса и семитский дух сохраняются в наиболее чистом виде среди кочевых арабов, бедуинов. Это те семитоязычные племена, у которых ориентальная раса и сегодня преобладает сильнее всего (см. карту II). Похоже, они с гордостью сознают всю расовую чистоту. Вольней сообщает, что бедуины хвастаются перед соседями своей чистой расой (Путешествие в Сирию и Египет, том I, 1788 г., с. 290).

Такими же, как и современные бедуины, притом с еще меньшей негритянской примесью следует представлять себе и доисторических семитов эпохи семитских миграций, в том числе и евреев в ранний период их истории.

Согласно вышеупомянутой работе Бертолона и Шантра (с. 347), некоторые арабские племена в Тунисе, считающиеся там наиболее расово чистыми и живущие к северу от гор Меджерда, это племена преимущественно ориентальной расы с небольшими негроидными и переднеазиатскими примесями. Длинную форму имеют и 25 черепов арабов из Адена, описанные Шантром (с. 350), а в Адене ориентальная раса смешана с хамитской. Согласно Мокки (Об антропологии арабов. «Архив антропологии и этнологии, т. 36, 1907, № 3), черепа арабов из Африки и Пальмиры имеют длинную форму, из Азии и Сирии — мезо- и брахикефальные: здесь имело место смешение с переднеазиатской расой. Ссылаясь на измерения Шантра на египетских бедуинах, Питтар считает, что среди них 90% долихокефалов (Расы и история. 1924, с. 436-437). На росте отдельных групп египетских бедуинов сказывается примесь хамитской расы, а на носовом указателе — негритянская примесь. Арабы с берегов Персидского залива имеют, согласно исследованиям фон Лушана (Народы, расы, языки. 1922, с. 92), переднеазиатскую примесь, как там и следовало ожидать. Но преобладает ориентальная раса.

Дата добавления: 2015-08-02