|
Читайте также: |
- Мой прокуратор, - с церемонным поклоном секретарь протянул поднос, на котором в тонком стекле бокала колыхалась зеленоватая жидкость.
Казимир Потоцкий молча пригубил травяную настойку. На вкус – гадость редкостная, но, по уверениям медиков, пользы в ней до хренища. Что делать: шестьдесят три года – возраст немаленький, приходится следить за здоровьем. Он правил Славией уже десять лет и собирался оставаться у власти ещё столько же. Как минимум.
Морщась, прокуратор допил витаминизированный отвар и со стуком впечатал бокал в поднос.
- Господин офиц-севаст прибыл для еженедельного доклада. Прикажите впустить? – голос секретаря был отчётлив и звонок, но взгляд вышколено прилип к узору ковра.
- Пусть войдёт.
Потоцкий утвердился за массивным, словно саркофаг, палисандровым столом. Утренняя работа с документами завершилась и пора было переходить к более серьёзным делам.
Спустя минуту в кабинет прокуратора скользнула тихая худощавая тень. Мужчина в серой форме без знаков различия почтительно замер у двери.
- Садитесь, севаст.
Серый человек примостился на винно-красном бархате стуле. Начальник службы госбезопасности Славии был немолод и некрасив: маленькое тело подростка венчалось морщинистым лицом старика, в складках которого чужеродно, будто инкрустация, сверкали тёмные проницательные глаза. Гротескная фигура, мысленно усмехнулся Потоцкий, и – незаменимая, как правая рука.
- Ну, чем порадуете? Неделя прошла спокойно?
Севаст откашлялся.
- Если сделать скидку на прошедшие январские праздники, то, думаю, можно так сказать, мой прокуратор.
- Тогда что нового?
- Новое… Наши аналитики закончили обработку данных за прошлый год, который… - безопасник сделал едва уловимую паузу, - вместил в себя довольно много событий… - ещё одна пауза, - по линии моего ведомства.
- Что ж, я вас слушаю.
Почти всё, о чём говорил севаст, Потоцкому было уже известно. Но он слушал внимательно, делая на бумаге пометки. Новизна заключалась в целостности картины, составленной, как мозаика, из разрозненных эксцессов и происшествий.
Движение так называемых «енисейских партизан» на данный момент почти полностью ликвидировано: грамотные действия внутренних войск и наступление зимы сделали своё дело. Однако есть все основания полагать, что весной «енисейцы» получат приток новых сил. Это проблема не столько военная, сколько социальная, мой прокуратор. В студенческой среде тоже неспокойно. Среди молодёжи распространяется создание задруг – неумелое подражание рохийским амистадам. Возможно, это просто глупая эпатажная мода, но ещё год назад ничего подобного не было…
Севаст говорил невыразительно и неспешно, выделяя каждое слово микроскопической паузой, будто нанизывал на нитку бусины, подводя прокуратора к неизбежному выводу.
- Я уловил вашу мысль, севаст, - проронил Потоцкий в тишину, повисшую после доклада безопасника. – Протестная активность населения выросла.
- Значительно выросла, мой прокуратор.
Потоцкий побарабанил пальцами по столу.
- Ну, такое на моей памяти бывало неоднократно. Разброд и шатания нарастают, волна идёт на подъём, а потом – раз! – всё уходит в песок.
- Действительно, подобная периодичность характерна для общественной сферы, - без особого энтузиазма согласился севаст. – И всё же нельзя не отметить новые явления. Например, рост популярности рохийских идей.
Прокуратор фыркнул.
- В таком случае этот рост слегка запоздал. Рохийцы уже выдохлись, у них самих проблем по горло. Великая «красная» мечта не состоялась.
Севаст промолчал, и Потоцкий, вопреки собственным словам, тоже на несколько минут погрузился в неприятные размышления. «Проблема скорее социальная», вспомнил он фразу безопасника. Ловко перевёл стрелки, старый прохвост! Но в общем-то он прав. Только что тут поделаешь, если при существующем уровне экономики половина населения Славии просто не нужна. Не нужна, - и всё! Им следовало бы это понять, и быть благодарными правительству за социальные пособия, а не бежать в тайгу с дохленькими дедовскими плазмомётами времён Третьей Мировой.
- Пока что я не вижу причин для серьёзного беспокойства, - прервал молчание прокуратор. – Посмотрим, что будет дальше. Моё мнение: волна пойдёт на спад. Продолжайте мониторить ситуацию.
- Будет исполнено.
- Замечательно. У вас всё?
Потоцкий уже собирался взмахом руки отпустить севаста, но тот выкатил на него внимательные чёрные бусины глаз.
- К сожалению, нет, мой прокуратор. Мой доклад касался, - безопасник пожевал губами, - только ситуации среди низших классов. Но… у моего ведомства… возникли вопросы, - севаст разделял фразы паузами, словно мерными ударами рубил под корень дерево, - к одному из представителей «золотых» фамилий. И я не мог не поставить вас об этом в известность.
На кабаньем загривке прокуратора щетина встала дыбом. Нелояльность среди «золотых» семей, подлинной опоры режима – это было действительно серьёзно.
- Кого вы имеете в виду? – отрывисто бросил он.
- Мстислава Данкевича.
Выслушав короткое сообщение безопасника, Потоцкий озадаченно нахмурился: один из богатейших людей Славии встречался с неофициальным лидером Альянза Роха – приватно, тет-а-тет, более трёх часов! Странно, если не сказать больше…
- И о чём шла речь на встрече?
- К сожалению, я не располагаю данной информацией, мой прокуратор. Наши резиденты в Барселоне пока не смогли этого выяснить.
Потоцкий яростно вскинулся:
- Не располагаете информацией?! Зато вы располагаете полномочиями, севаст! Полномочиями задавать вопросы любому гражданину Славии, независимо от занимаемого им положения. Вам следовало выяснить содержание разговора у самого Данкевича, а не являться ко мне на доклад, чтобы гадать на кофейной гуще!
Лицо безопасника осталось непроницаемым.
- Я действительно взял на себя смелость побеспокоить звонком Мстислава Александровича, который был так любезен, что уделил мне целых три минуты, - невыразительный голос севаста неожиданно налился злой иронией. – По его словам, это был сугубо частный визит. Они, э-э, беседовали об истории стратосферной авиации, вспоминали соперничество Сальватора Альенде и Данкевича-старшего.
- Чушь собачья! Мне легче представить восьмидесятилетнего Альенде в боевой рубке орбитального авианосца, чем предающимся ностальгическим воспоминаниям у камелька!
Севаст позволил себе слегка усмехнуться.
- Мне тоже, мой прокуратор. Но это именно то, что соизволил сообщить Мстислав Александрович. Должен сказать, подобная уклончивость меня насторожила. Немного, - крысиные бусины глаз на мгновение вспыхнули. – Поэтому я и взял на себя смелость доложить вам об этом… об этом загадочном событии.
Потоцкий понял невысказанный вопрос севаста: тот нуждался в официальной санкции на дальнейшие действия. Глава концерна «Плазмаджет» был не тем человеком, на которого можно было так просто щёлкать зубами.
Лазерная ручка в руке задумавшегося прокуратора отбивала стаккато о поверхность стола. Что и говорить, странная встреча, ещё более странное нежелание распространяться о ней… Человек старшего поколения, Потоцкий в своё время хорошо знал Александра Данкевича, сына – похуже, но и с ним встречался неоднократно. Молодой ещё парень: сколько ему? тридцать? тридцать два? Долговязый надменный хлыщ. Гонору много, а было бы с чего: только второе поколение в элите. Но что может быть общего у этого выскочки с рохийским фанатиком?! Или…
…враг моего врага – мой друг?!
Ледяной звоночек оглушительно тренькнул в сознании прокуратора.
Неужели заговор верхов?!
Потоцкий впился взглядом в невозмутимо молчавшего севаста.
- Я хочу знать, о чём разговаривали Данкевич и Альенде. Я хочу знать, были ли у них другие контакты после той встречи. Проверьте все его связи, высказывания, политические взгляды. Лояльность в целом, - ноздри прокуратора раздувались. – Пока не появятся доказательства полной благонадёжности, Данкевич должен оставаться под наблюдением. В этом вопросе нельзя рисковать. Вам понятно?
Безопасник склонил голову.
- Да, мой прокуратор. Я немедленно распоряжусь об организации оперативного наблюдения. Кроме того, - в голосе севаста скользнула нота профессиональной гордости, - человек из ближнего окружения Данкевича оказывает услуги нашему ведомству. Мы будем знать каждый его шаг.
- Вот как? – Потоцкий одарил севаста благосклонным взглядом. Можно биться об заклад, у этой лисы в каждом крупном бизнесе по соглядатаю. – Кто же это?
- М-м, его… её имя вряд ли вам что-то скажет, мой прокуратор.
Потоцкий усмехнулся.
- Ладно, севаст, можете оставить свои тайны при себе. Но через две недели досье на Данкевича должно лежать на моём столе. Выясните, что это за шашни с рохийцами!
- Будет исполнено, мой прокуратор.
Зимний день был ясен, и высокое синее небо сверкало над башнями Диаспара. Небоскрёбы расправляли крылья солнечных батарей, тянулись к светилу, нежась в его лучах, словно исполинские ящеры мезозоя.
Зимовье драконов, подумал Дан. Вид прекрасного и хищного града за окном возбуждал, как сполох огня. А вот Андрюша не любит Диаспар. Словно наяву Дан представил, как его мальчик сердито ерошит волосы, морщит нос и бурчит: «Понастроили монстров…» Не удержавшись, он фыркнул. Ничего, мой милый, главное, что жить в «Саграде» тебе нравится…
Дан отвернулся от окна и наткнулся на удивлённый взгляд Антаровой.
Он спохватился:
- Спасибо, Кора, вы чётко изложили все моменты, которыми завтра мы будем соблазнять наших индийских друзей.
- Клиентов, без пяти минут клиентов. Давайте мыслить позитивно, - красивое лицо женщины осветилось улыбкой.
- Что ж, будем держать пальцы.
Он встал, показывая, что разговор окончен.
- Ближе к вечеру я вернусь в офис. Так что не прощаюсь, сегодня мы ещё увидимся.
- Вы уходите?
- У меня важная встреча.
Аметистовые серьги вице-президента «Плазмаджета» вопросительно дрогнули, но Дан, не вдаваясь в пояснения, приветливо кивнул и вышел из помещения.
Скоростной эскалатор золотой стрелой рванулся к куполу, вынося его к расположенной на крыше авиастоянке. Мегаполис расстилался как на ладони, в ушах ещё звенело после стремительного броска, а мысли кружились в солнечном вихре. Дан глубоко вдохнул колючий морозный воздух, чувствуя себя до неприличия счастливым. Вся его жизнь будто брала разбег, будто только-только начиналась, неслась сверкающим потоком всё выше и дальше, была полна до краёв. Бизнес, сказочная детская мечта о звёздах, которой поманили его рохийцы, и – Андрюша.
Андрюша… Детёныш на днях, собравшись с духом, наконец-то поведал о своих клубных проблемах. Сказать по правде, Дан ждал чего-то большего. Он понимал Берзина: бизнес есть бизнес. И не очень понимал, какая уж такая принципиальная разница существует между «Барселоной» и «Камелотом»: оба клуба – гранды футрана, так не всё ли равно, где играть?!
Но если его мальчик хочет «Барсу», он её получит. На блюдечке с голубой каёмочкой.
В отдельный кабинет «Поднебесного ресторана» - не так давно место их традиционных встреч – они с Максимом Берзиным вошли почти одновременно.
Не обременив себя приветствием, владелец «Орихалька» немедленно сгрёб друга в охапку, то ли обнимая, то ли беря в борцовский захват.
- Явился-таки, заблудшая душа! Где пропадал целый месяц?!
- Пусти, носорог! – смеясь, Дан отбивался от косолапых объятий. Берзин был на полголовы ниже его, но мощнее и шире в плечах, так что силы оказались равны. – Знал бы, что так встретишь, ещё бы на месяц пропал!
Запыхавшиеся, взволнованные, стыдясь своего мальчишества и втайне радуясь ему, они наконец плюхнулись за стол. На несколько мгновений повисла хрупкая тишина, и Дан с неловкостью встретил испытующий взгляд друга.
- Чем же ты всё-таки так занят, Слава, что и на друзей времени не остаётся? После Барселоны ты как сгинул, честное слово. Ни ответа, ни привета, на звонки – одни отговорки. Я уж думал, может чего случилось.
- Э-э… пожалуй, что и случилось, но в хорошем смысле. В общем, есть одна причина…
- И я даже с ней знаком, - с нездоровым энтузиазмом подхватил Берзин. – Рыженькая такая причина, конопатая, в прошлое воскресенье «Рубину» два гола забила. Угадал?
Дан звонко расхохотался.
- Угадал, Максим! В самую точку.
- Славка, ну как ты мог?! – пародийным жестом Берзин воздел руки к потолку. – На кого ты меня променял?! Да этому мальчишке меньше лет, чем мы друг друга знаем!
Тон был шутливый, но в нём сполохами прорывалась ревнивая и кровная обида. Берзин не преувеличивал относительно давности их дружбы. Встретившись и подружившись ещё подростками, они пронесли своё товарищество через всю жизнь. Дану это было нетрудно, но вот Максиму потребовалось преодолеть немало предрассудков в своём окружении и, как иногда подозревал Дан, в себе самом: как же, представитель трёхсотлетней бизнес-аристократии и выскочка-нувориш, отец которого начинал карьеру рядовым инженером!
Дан ощутил укол нечистой совести. В последний месяц он действительно пренебрегал другом, да и сейчас явился не по зову сердца, а с корыстным мотивом.
- Максим, прости. Я знаю, что нехорошо получилось. Но, понимаешь, у меня сейчас такое особенное время в жизни, я сам не думал не гадал… В общем, раньше такого не было.
Берзин ответил ему исполненным хмурого скептицизма взглядом.
- Чего такого раньше не было? У тебя этих мальчиков были десятки. Я не понимаю, у Тобольского что, мёдом в одном месте намазано?
Дан вздрогнул, словно в лицо ему плеснули кипятком. Вцепился в подлокотники кресла, заставляя себя успокоиться. Максим просто ещё не знает…
- Не говори так. Пожалуйста. Это не то, что ты думаешь. Андрей теперь – моя семья, - произнёс Дан с напором, будто выделяя фразу жирным шрифтом, и добавил в потрясённую тишину. – Ты бы что ли порадовался за меня, Макс. Я вот на твоей свадьбе радовался.
Но Берзину пока было явно не до радости. Перекосив в умственном напряжении лоб, он молча таращился на друга, распространяя по комнате скрипучую звуковую волну вращающихся мозговых шестерёнок.
- В смысле твоя семья?! Наследник, что ли?
Дан закатил глаза.
- Ну и это тоже, если тебе так понятнее.
Берзину стало понятнее. Он поёрзал, разморщил лоб, пригладил жёсткий ежик волос – и наконец расплылся в улыбке.
- Славка, ну ты удивил так удивил! Но вообще, конечно, всё правильно сделал! Бизнес передавать надо и о таких вещах лучше заботиться заранее. Сказать по правде, - владелец «Орихалька» заговорщически понизил голос, - я чего-то такого ждал. Учитывая твои, гм, предпочтения, так и думал, что рано или поздно какому-нибудь твоему мальчику перепадёт. Тобольский – не худший выбор. Парень смышлёный, безбашенный, правда, слегка, но мы в его возрасте такими же были. Перевоспитаешь ещё. Ну и вообще, - смущённо оскалившись в улыбке, Берзин моргнул маленькими носорожьими глазками, - я за тебя рад, что ты теперь будешь не один. То есть на постоянной основе не один. На свой лад, конечно, не один, но я всегда уважал… Короче, семья – это здорово, - вырулив к концу своего косноязычного спича, Берзин удовлётворённо замолк.
Дан закусил губу, чтобы не рассмеяться. Будучи женат, Максим менял любовниц как перчатки, но при этом ухитрялся сохранять викторианские представления о святости семейного очага. Эх, носорог ты, носорог…
- Спасибо, Максим, - с абсолютной серьёзностью в голосе ответил он. – Спасибо, что понял. Я собственно и хотел с тобой поговорить об Андрее, о его будущем, - пошёл напрямик Дан, решив воспользоваться приступом сентиментальности друга. – Его образование, подготовка к бизнесу – это я решу. Но пока что Андрей играет в футран и ещё как минимум несколько лет будет играть. Я хотел обсудить с тобой перспективы его спортивной карьеры.
Берзин сцепил руки на животе, покрутил большими пальцами, размышляя.
- Перспективы спортивной карьеры… Угм, ну что тебе сказать. Перспективы блестящие, но ему надо уезжать. Славийский чемпионат он перерос: задержится здесь – начнёт регрессировать. Тобольскому надо играть в сильном иностранном клубе, мировом гранде. «Орихальк», - Берзин скривился, - таковым пока не является. В общем, Слава, если желаешь парню добра, придётся отпустить его заграницу и смириться с тем, что будете видеться реже.
Дан слабо улыбнулся.
- Может, и не реже. Придумаем что-нибудь. Я согласен, что Андрею надо переходить в сильный клуб. Весь вопрос в том – какой? – он выразительно посмотрел на друга.
Тот ответил ему твёрдым взглядом.
- В «Камелот». Бумаг мы с Ароновым пока не подписывали, но ещё осенью обо всём договорились. Тобольский об этом разве не догадался?
- Догадался. И в восторг не пришёл.
Берзин поморщился.
- Слава, я тебя умоляю, это просто детские капризы. Ту игрушку не хочу, подайте мне эту. Сыграет он за «Камелот» в Лиге Экумены, забьёт гол, устроит ему стотысячный стадион овацию – и всё будет путём.
Дан и сам думал примерно так же, но слова друга не поколебали его решения. Он обещал своему мальчику решить его проблему и решит, какой бы детской ему самому та не казалась. Да и ему поперёк горла, что эта тварь Аронов, с которым он на ножах, может получить власть над Андрюшей.
- Сколько Аронов готов заплатить за контракт Андрея? – напрямик спросил он Берзина.
Тот помялся, но таиться перед другом не стал.
- Пятьдесят миллионов злотых.
Дан присвистнул.
- Солидно! Я даю шестьдесят.
С полминуты он созерцал изумлённое лицо друга. Наконец тот облёк своё недоумение в слова:
- На хрена тебе контракт мальчишки?! Повесишь на стенку и будешь им любоваться?! Или, - Берзин прищурился, - успел прикупить собственный футран-клуб?
- Хорошая идея. Обдумаю на досуге, - хмыкнул Дан и посерьёзнел. – Макс, не тупи! Я всё обговорил с юристами. Контракт футраниста может выкупить кто угодно: хоть клуб, хоть частное лицо. Вот я и хочу стать таким, гм, лицом. Тогда только от меня будет зависеть, куда перейдет Андрей.
- Хочешь привязать к себе пацана? Умно, но только… - Берзин помялся, - у нас с Ароновым вроде как договорённость.
Дан одарил друга проникновенным взглядом.
- Максимушка, ты когда успел переквалифицироваться из бизнесменов в филантропы? Что значит – договорённость?! Кто больше дал, того и товар. Я даю больше.
- Логично… Но Аронова по любому придётся поставить в известность.
- Ну так ставь, - напирал Дан. – Пусть, если хочет, поднимает цену. Я всё равно подниму выше. Он не станет взрывать трансферный рынок заоблачными суммами, а мне это по барабану. Неужели ты продашь дешевле, когда мог продать дороже?!
Берзин дал слабину.
- Не то чтобы мне так уж были нужны твои деньги, Слава, но подход, конечно, справедливый. Правильный подход, - владелец «Орихалька» задумчиво разъерошивал свой ежик до размеров дикобраза. – Только… - Берзин метнул в друга быстрый взгляд, - может, не стоит перебегать дорогу Аронову, э? Не съест он твоего мальчика в «Камелоте», а вот на тебя давно зубы точит…
- Я точу лучше, - вставил Дан.
- … и не простит, если ты его в лужу посадишь. Аронов – мужик злопамятный. И сейчас в большую силу входит. В политику пошёл, вот-вот членом Стратегикона станет.
- Предлагаешь начинать его бояться? В гробу я видел эту бледную поганку, - Дан собирался добавить ещё что-нибудь резкое, но оборвал себя, прекрасно поняв то, что Берзин не произнёс вслух: если трансфер в «Камелот» сорвётся, его отношения с Ароновым тоже испортятся. – Максим, я всё понимаю. Но я тебя как друга прошу. Не по душе мне, что за мальчика его судьбу будет решать кто-то другой.
Берзин ухмыльнулся.
- Сам, значит, хочешь за него решать. Ладно-ладно, шучу, - он выдержал паузу и вдруг хлопнул Дана по плечу. – Хорошо, уговорил, по рукам! Считай, это мой свадебный подарок!
- Хорош подарок – за шестьдесят лимонов! Моих!
Смачный шлепок рукопожатия потонул в громком хохоте. Всё ещё смеясь, Дан с облегчением откинулся в кресле. Вот всё и уладилось. Проблему, из-за которой малыш переживал в тряпочку несколько месяцев, он решил за полчаса. За полчаса и шестьдесят миллионов злотых. Дан почти видел, как Андрей, распахнув глаза, смотрит на него с изумлением и восторгом, ещё не до конца веря, что путь в его драгоценную «Барсу» открыт, виснет на шее, благодарит неловко и пылко. Это стоило любых денег. Но одной благодарностью не отделаешься, мой милый…
- Кстати, если ты собирался продать Тобольского в «Барселону», забудь об этом, - голос Берзина вторгся в его принявшие неприличное направление мысли.
- А что такое? Думаешь, рохийцы не хотят видеть Андрея у себя? У меня другая информация.
Берзин покачал головой.
- Они-то хотят. Даже выходили на меня с предложением, но я их послал лесом. И тебе придётся. Тобольского запрещено продавать рохийцам.
Дан выпрямился.
- Максим, ты о чём?! Кем запрещено?!
Владелец «Орихалька» выразительно ткнул пальцем вверх. Для человека уровня Берзина это могло означать только одного человека. Дан напряжённо молчал, ожидая пояснений, и благостное настроение облетало с него холодными липкими клочьями.
- Мальчишка сам виноват, - буркнул наконец Берзин. – Нечего было распинаться в каждом интервью, что он мечтает играть за «Барсу». А после того, как он побывал в Барселоне, то вообще будто с цепи сорвался. Альянза Роха то, Альянза Роха сё, Альянза Роха просто мечта. Чёрт, Слава, это уже политика! В общем, мне был звонок, - владелец «Орихалька» отвёл глаза. – Продавать Тобольского куда угодно, кроме «Барселоны». Он – кумир для молодёжи и, хочет сам того или нет, при существующих настроениях его переход в рохийский клуб стал бы, - Берзин развёл руками, - политическим событием.
- Значит, тебе звонили из администрации прокуратора… - тупо повторил Дан. Выходит, всё зря?! Он будто на полной скорости врезался в непробиваемую стену. В Славии, имея деньги и свору юристов, можно было обойти любой закон – и Дану случалось это делать, но негласное предписание прокуратора… Это не обсуждается.
Потоцкий – старая жаба, но есть вещи, которых не делают просто потому, что не делают. К тому же, - мысли Дана приняли новое направление - надо признать, Андрюша в последнее время действительно стал каким-то … политизированным. Читает запоем всякую рохийскую пропагандистскую хрень. Откуда только набрался?! А уж если он окажется в Барселоне…
- Если Тобольский со своим подростковым максимализмом окажется в Барселоне, - словно откликнулся на его мысли Берзин, - он там таким «красным» соловьём запоёт, что мама не горюй. И прямо в уши нашему безмозглому молодняку, которому только свистни на баррикады. Слава, ты знаешь, какая в стране ситуация. Не стоит лишний раз раскачивать лодку. Нам же с тобой будет хуже. Мне эти окрики сверху, конечно, не по нутру, но, знаешь, тут они правы.
Дан устало откинулся на спинку кресла.
- От одного мальчишки, каким бы знаменитым он ни был, страна не рухнет. Но Андрея надо держать подальше от этого политического дерьма, тут я согласен.
Но как он скажет мальчику, что вожделенной, ненаглядной, заветной «Барселоны» - не будет?! Дана передёрнуло.
Берзин смотрел на него с сочувствием.
- Что, уже успел пообещать пацану? Вот и не надо было. Не переживай, ты для него и так много сделал. Не хочет к Аронову в «Камелот», пусть выбирает любой клуб по вкусу. А эти его капризы… Блин, Слава, кто из вас главный?! Прибери мальчишку к рукам. Это он должен на ситуацию твоими глазами смотреть, а не наоборот.
- Ну да, верно…
Дан молча наполнил бокал и пригубил. У вина был мерзкий свинцовый привкус.
Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 47 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 17. На другой день. | | | Глава 19. Тень надвигается. |