Смоленские бриллианты

Идея провести групповой соревновательный полет на дальность пришла в голову Дмитрию Горбачеву. Он и предложил Федерации воздухоплавания России осуществить ее у себя в Смоленске. При поддержке Федерации Дмитрий с Михаилом Бакановым выполнили титаническую работу по разработке, согласованию и утверждению временной инструкции на этот полет. Удалось найти и спонсоров. Генеральным спонсором выступило ОАО «ПО «Кристал», одно из ведущих производителей отечественных бриллиантов, учредившее главный приз – эксклюзивный бриллиант выполненный в форме аэростата.

Полет предполагалось совершить 10 - 15 марта 2007 года, но погода, как обычно, сыграла злую шутку, и в первых числах марта снег растаял. Началась распутица. В отсутствии снега резко возрастает термическая активность, ограничивающая продолжительность полета в утренние часы. Соревнования было решено перенести на двадцатые числа мая, однако рассчитывать, что к этому времени выпадет снег и похолодает, оснований не было. Дмитрий очень переживал по этому поводу и предложил Олегу Лопаткову и мне слетать втроем, с целью выполнить нормативы на серебряный знак FAI по дальности и продолжительности. К тому времени я уже выполнил нормативы на золотой знак в этих упражнениях, а месить глину на подборе очень не хотелось, и я отказался. Поставленных целей ребята конечно достигли, но подбор, полагаю, убедил их в правильности принятого решения о переносе сроков соревнований.

Рассчитывать на высокие результаты в мае не приходилось, да и формат проведения соревнований был непонятен. Собирать воздухоплавателей ради одного полета, в условиях явно неблагоприятных для получения высоких результатов – можно сорвать мероприятие. Решили подвязать к нему соревнования. По моему мнению, это несовместимо. К такому полету нужно готовиться отдельно и очень серьезно. Радовало только одно, что исходя из реального времени полета, 6-7 часов стартовать надо было ночью.

По моему мнению, главным в этих соревнованиях был полет на дальность. Определились и с порядком его выполнения. Объем оболочки не регламентировался, могли участвовать все. Было установлено два зачетных времени – максимальная дальность за 3 и 6 часов полета. Первый результат шел в общий зачет соревнований. Старт назначен на 3 часа ночи 25 мая. Аэростаты должны были взлетать с интервалом 2 минуты, согласно проведенной жеребьевке. Обладателем главного приза становился участник, достигшей максимальной дальности (прямая, между точкой старта, и точкой посадки) за 6 часов полета.

Для меня это были первые соревнования в этом сезоне, и, к сожалению, оказалось, что материальная часть была подготовлена плохо. Уже в первом полете, поднимая насквозь промокшую оболочку, умудрился слегка прожечь юбку, в вечернем, не понравилась работа огневого клапана и сильная утечка через дренаж. Узел с клапаном снял и до двух ночи на коленках ремонтировал. Устанавливал на горелку уже после утреннего брифинга. Отсюда и результат. Взлетел – нет отсечки в одном из огневых клапанов. Такой отказ не влечет за собой летного происшествия, но и лететь над городом, регулируя подачу газа баллонным вентилем несерьезно. Пришлось сесть практически сразу после взлета. Материальную часть нужно готовить до соревнований, а не на коленках во время их проведения.

Когда подобрали, выяснилось, что ко всему прочему, от вибрации опять рассыпалась еще и рама вентилятора. Корзину и оболочку погрузили в прицеп, а вентилятор, без колес, я поставил на оболочку и привязал к стойкам корзины. На подборе был мой друг, Владимир Котов, который предложил поехать в автоколонну, где он работал директором, и там по уму проварить раму вентилятора и отремонтировать горелку. На том и порешили. Я собирался ремонтировать горелку, а Владимир вентилятор.

Приехали, смотрим, а вентилятора то и нет. Где-то потеряли. А где? Он бы загремел так, что глухой услышит. Владимир с Викой поехали на поиски, а я в цехе топливной аппаратуры занялся горелкой.

Ребята вернулись на место посадки, но по дороге вентилятор не встретили. Стали выезжать обратно и вдруг в придорожном кювете заметили едва выступавший из воды фрагмент крыльчатки вентилятора. Позвонили, обрадовали. Наконец удалось все отремонтировать и проверить, но вот поспать перед выездом колонны на место старта удалось всего полтора часа.

Колонной поехали на старт в поселок Починок, от туда на поле, неподалеку от деревни Акулинки и начали раскладываться. Времени до старта было достаточно, но я испытывал какое-то внутреннее напряжение и опаску что-нибудь забыть, или неправильно впотьмах подсоединить. Это был мой первый ночной полет. При проверке выяснилось, что при подключении один из баллонов травит. Планировал взять 8 баллонов. При этой температуре, на 6 часов, больше чем достаточно, 7- может оказаться маловато. Подошел к Дмитрию. По жребию он должен был стартовать первым, я через две минуты и мы раскладывались рядом. Спрашиваю: «Сколько берешь баллонов»? «Девять». «Девять перебор, дай один мне, у меня потек». Дмитрий отдал мне свой баллон, и у нас стало поровну. Включил аэронавигационные огни, и по команде стартовал сразу за Димой. В набор пошел плавно, наблюдая как 8 аэростатов, в ожидании старта, светились на земле.

Всю долгую зиму я представлял себе этот ночной полет, но то, что я испытывал, превзошло все мои ожидания – это было прекрасно. Во тьме были четко видны огни населенных пунктов, но различить внизу лес или поле было невозможно, что крайне важно при вынужденной посадке. При снежном покрове, если еще подсветит луна, думаю, можно будет разглядеть и заходить на посадку по ПВП (Правила визуальны полетов).

Однако, при настройке GPS перед полетом я допустил грубейшую ошибку. Вывел в поля данных наиболее важные для полета параметры: высоту, скорость, среднюю скорость, пройденную дистанцию, координаты и курс. Ошибка заключалась в том, что надо было вывести не курс, а направление. Я этого не знал и после взлета понял, что не могу контролировать курс полета аэростата, что крайне важно, особенно при полете по ППП (Правила полета по приборам). Курс при полетах на дальность может оказаться более важным фактором, чем скорость. Выключил дежурное освещение, поскольку оно ничего не давало и только мешало ориентироваться по наземным огням. Для того, чтобы посмотреть карту, налобного фонарика было более чем достаточно. По сравнению со свечением оболочки, аэронавигационные огни выглядели просто смешно, но выключать не стал.

На высоте 400 – 500 метров скорость составила 24 км/час, но хотелось побольше, и я полез вверх. Потолок нам дали 3000 метров, и оделся я тепло, но чем выше поднимался, тем меньше становилась скорость. На высоте 1700 метров скорость стала равна нулю, и я завис. Нужно было принимать решение, полет-то на дальность и мешкать нельзя. Пошел вниз и где-то на высоте 600-700 метров поймал максимальную скорость в пройденном диапазоне высот. Далее на протяжении всего полета держал высоту, при которой скорость была максимальной.

Ночи в мае уже значительно короче дней и вглядываясь в темноту, я стал замечать первые признаки наступающего рассвета. Вдруг, как мне показалось тогда впереди, увидел периодически возникающие вспышки, это была группа из трех аэростатов. Расстояние до них было никак не менее 10 – 15 км. Был слышен и шум работы их горелок, но по понятным причинам синхронности со вспышками не было. Полагая, что они летят впереди, подумал, молодцы, все-таки поймали ветер. На самом же деле это было не опережение, а разлет. Тогда я летел на юго-запад, а они на юг.

Через некоторое время перестал наблюдать наземные огни и продолжал полет по высотомеру. Вначале шестого начало светать и стало понятно, почему они пропали. Внизу был плотный туман, не облака, а именно приземный туман. Периодически я выходил на связь с командой сопровождения, сообщая координаты и параметры полета. Но на одном из сеансов связи мне сообщили, что я путаю долготу и находиться там не могу. Посмотрел, вроде все так. Повторно выходить на связь не стал. Посадку не планировал, но, глядя вниз, понимал, сказать, что в этих условиях она будет экстремальна, значит не сказать ничего. В последствии, узнал, что Олег Лопатков, в отличие от меня, понимая, что его выносит, решился на такую посадку.

Прошли первые 3 часа полета, первое зачетное время. Одометр показал дистанцию по треку 72,4 км. Много это или мало я не знал. С рассветом стала сказываться бессонная ночь. Казалось, что этот туман бесконечен и от этого еще сильнее хотелось спать. Надеялся, что с прогревом туман рассеется, но только к исходу 6 часа полета увидел край этого тумана и удивительные по красоте зеленые поля с островками из собранных в кучу больших валунов. Солнце уже давно поднялось, как и положено, на востоке и только тогда я понял, что если тень аэростата прямо по курсу, к гадалке не ходи я лечу на запад, куда лететь не надо.

Стало жарко, разделся, завязав рукава комбинезона на поясе. Сон просто одолевал меня и если бы ни мой «друг» высотомер Brauniger, который все противнее визжал, по мере снижения не давая мне спать, посада могла бы вполне произойти и без моего участия. За 6 часов 32 минуты была пройдена дистанция 148,7 км. Газа оставалось полтора баллона, где-то еще на час двадцать полета, зачетное время давно вышло, да и сам полет уже изрядно надоел. Начал выбирать площадку для посадки и увидел по курсу небольшое озеро, почти сразу за деревней. Может, повезет приводниться, и стал заходить на посадку.

Пролетаю мимо, но вдруг происходит чудо. На высоте 40-50 метров аэростат разворачивает почти на 180 градусов и меня выносит назад на озеро. Подтянул к берегу. Открыл парашютный клапан, и, удерживая купольный фал, стал укладывать оболочку на берег. Однако клапан закрылся, а оболочка на землю ложиться не собиралась, и стаскивала меня в воду. Глядя на фал парашютного клапана, который болтался в 2-3 метрах от меня, лежа, изо всех сил я боролся с оболочкой, не давая ей лечь на воду. Борьба проходила с переменным успехом. Это происходило на окраине деревни, и я надеялся, что кто-нибудь подойдет и дернет этот клапан. Однако население деревни, наблюдавшее посадку, явно затаилось. Минут через 10-15 мне все-таки удалось самостоятельно обуздать оболочку.

Стал подтягиваться народ. Узнал у мужиков, что деревня называется Чашники, а ближайший город Горки. Позвонил команде подбора, сообщив координаты посадки и название деревни. Котов говорит: «Ты в Белоруссии». Спрашиваю у мужиков, а они в один голос, да, да в Белоруссии. Схватил карту и только тогда понял, что натворил.

Подошел к логгеру, который был закреплен на оболочке, и у меня появилось огромное желание сожрать его вместе с футляром. Там была запись трека полета. Присел. Что сделано, то сделано. Изменить уже ничего нельзя и будет, как будет. Тошно было от того, что, я подставил не только организаторов соревнований, но и Федерацию воздухоплавания.

Почему-то вспомнил отца. В детстве, когда мне было лет восемь, я совершил подленький поступок, спрятавшись от ответственности за спину товарища. Когда все открылось, отец тихо сказал мне: «В жизни Витя бывают всякие ситуации, но что бы не случилось, умей ответить за сделанное и веди себя достойно, чтобы потом не было стыдно».

Подтянулись женщины и дети. Разрешил ребятам потискать аэростат, а мужиков попросил купить мороженого и что-нибудь поесть. Возникли проблемы с зайчиками, но все уладили и через пол часа, гуляла уже вся деревня.

В самый разгар подкатил милицейский «Жигуленок». Оперативно. Понял, что за мной, попрощался с сельчанами, собрал в сумку приборы и карту и пошел к машине. В машине старший лейтенант милиции, в возрасте. Я представился и доложил, что российский пилот аэростата, в тумане потерял ориентировку и совершил вынужденную посадку на территории Белоруссии. Мужик оказался нормальный, но понятно писать протокол надо по любому. Это его участок и начальство обязательно спросит. Сказал, что сам никуда протокол отдавать не будет. К моему большому удивлению отпустил, не то, что в Мордовии, сразу в обезьянник. Я поблагодарил его и подарил полетную карту, на которую он с завистью посматривал. Пошел продолжать.

Сидим. По дороге от деревни идут две женщины, явно городские. Мужики сказали, что это корреспонденты местной газеты. Встречаться с ними в мои планы никак не входило. Место было открытым, и я потихонечку стал отползать к берегу, но, неудачно скатившись, потянул ногу. Стянул с себя комбез, занырнул в озеро и наблюдаю. Подошли к аэростату и фотографируют номерную табличку на корзине, что-то выспрашивают у мужиков. В озере не жарко, хоть и май месяц. Перед полетом одевать плавки не планировал, поэтому выхожу в трусах. Вид вполне деревенский.

Они ко мне. Вы пилот? Да пилот, вон того аппарата и показываю рукой на трактор. А где пилот? А я почем знаю? Вы бы вот корреспонденты о нас чего-нибудь написали, о хлеборобах, чем гоняться за этим малохольным в поисках чего-нибудь жареного. Отошел и присел. Они, конечно догадались, что я пилот, но при таком повороте дела поняли, что никакого интервью не будет, и потихонечку убрались восвояси, ограничившись фотосъемкой аэростата.

Сельчане притащили вареную картошку, соленья и сало, привезли еще мороженого. Праздник продолжался. Мне было интересно узнать, как им живется при батьке Лукашенко, и вопреки западной пропаганде, чувствовалось, что они его любят. Сетовали только на то, что теперь нас разделяет граница. За беседой незаметно прошло время, и подъехала моя команда подбора. Владимир охотник, и хорошо знал эти места, но по каким козьим тропам, минуя пограничные кордоны, он сюда добрался, так и осталось для меня загадкой.

Вернувшись в штаб соревнований, сдал логгер, доложил о случившемся РП и президенту Федерации. Мне было стыдно даже извиняться за то, что я натворил. Благодаря президенту Федерации инцидент не был предан широкой огласке и все спустили на тормозах, отстранив меня от полетов до конца соревнований. Я был не в праве рассчитывать на такое мягкое наказание. Случись залететь не в братскую нам Белоруссию, а, к примеру, в какую-нибудь прибалтийскую республику, пришлось бы задержаться года на полтора, два и рассказывать о важности навигации сокамерникам.

По факту, я приземлился в 13 км от границы, но когда я увидел свой трек, оказалось, что, не ведая об этом, почти две трети полета я находился в воздушном пространстве сопредельного государства. Так позорно закончились для меня эти соревнования.

Обладателем главного приза стал Сергей Гришин, который за 4 часа 48 минут пролетел по прямой 111,1 км. Совсем немного – 1,3 км уступил Станислав Федоров, пролетев 5 часов. Третий результат у Дмитрия Горбачева – 88,4 км за 4 часа 16 минут. По первому зачетному времени лучший результат у Алексея Медведского 75,8 км за 3 часа 11 минут, он и стал победителем соревнований в общем зачете. В заключительный день соревнований Дмитрий Горбачев победил в розыгрыше Кубка Александра Мильяненко.

Дата добавления: 2015-07-20