Секс, аскетизм и мифология

Немецкий философ Фридрих Ницше, провозгласивший смерть Бога, замечал, что человек — это веревка, протянутая между животным и божеством. С не меньшей легкостью он мог сравнить людей с напряжением между гормонами секса и высши­ми мозговыми импульсами. Это сравнение, подобно большинству метафор, верно лишь отчасти, поскольку мы являемся гениталия­ми настолько же, насколько и мозгом и всеми другими частями и аспектами человека. Разумеется, что мы также есть нечто боль­шее, чем тело с его отдельными частями, что открывали для себя в течение веков люди, серьезно занимавшиеся различными духов­ными дисциплинами.

Тем не менее динамика между биологическими потребнос­тями, особенно генитальными, и высшими эволюционарными или трансперсональными вдохновениями всегда стояла в центре

>»;: Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ

любых моральных, религиозных и духовных традиций мира. Обычно мы воспринимаем эти два набора потребностей как по­стоянно воюющие между собой. Пусть мозг не знает, что делают гениталии. Стыдитесь того, что у вас есть гениталии.

Это направление, отрицающее тело и секс, нашло свое выра­жение в религиозной доктрине, согласно которой «плоть» — враг «Духа». Ради любви к «чистоте» тело должно быть избавлено от второстепенного полового влечения. В лучшем случае секс признавался в качестве необходимого зла. Как указывал бри­танский философматематик Бертран Рассел, подобный взгляд причинил людям миллионы величайших несчастий (1). Ведь им приходилось подавлять сексуальные инстинкты в надежде на лучшую будущую жизнь на небесах, где в качестве лишенных секса (скорее всего, даже тел) ангелов можно испытывать райское наслаждение, никак не связанное с гениталиями и всякими прочи­ми сложностями.

Дуалистическая идея, делящая человека на генитальную, или чувственную, и духовную, или аскетическую составляющие, прижилась в иудейскохристианской традиции, исламе, а также некоторых школах индуизма и буддизма. Например, в древней «Ригведе» (1.179), Старом Завете индуизма, описывается домашняя ссора между мудрецом Агастьей и его женой Лопамудрой. При­чиной ссоры стал, конечно, секс. Агастья, будучи знаменитым аскетом и образцом целомудрия (брахмачарья), честно говоря, пренебрегал своей женой. Другими словами, он предпочитал ме­дитировать в одиночестве, чем заниматься с ней любовью. Вполне понятно, что жена начала испытывать раздражение, а затем жало­ваться и требовать. Сначала мудрец отважно защищал свою пози­цию. Жена, безусловно, ничего другого и не ожидала. Но Лопамуд ра, хорошо знавшая своего мужа, была искушена в искусстве соблазна и малопомалу Агастья покорился ее женскому желанию. Однако нарушил он свою клятву сексуального воздержания не без великих угрызений совести. Чтобы снова «очистить» себя, Агастья совершил все возможные жертвоприношения богам. Весьма веро­ятно, что удовлетворенная Лопамудра помогала ему в ритуалах.

Можно предположить, что интимный спор уважаемой пары попал в наиболее почитаемую часть священной литературы Индии, потому что описывал типичную ситуацию древних времен: аскетический глава дома посередине строгого духовного

пути борется с собственными потребностями и сексуальностью жены. Борьба эта, поставившая на колени многих предпола­гаемых аскетов, разыгрывалась между мужчинами и женщинами с тех самых пор, как религии стали проповедовать идею о том, что ради достижения цели духовной жизни следует полностью по­давить плотские страсти. Целые традиции возникли на основе ошибочного представления, что воссоединение с Богом, или осво­бождение, зависит от подавления, ограничения или некоего «очи­щения» потребности в сексе.

Безусловно то, что великим идеалом, к которому стремились бесчисленные аскеты древней Индии, был полный отказ от секса. Память о многих из них осталась в светской и священной литерату­ре. Однако значительно большее число аскетов запомнилось тем, что они не смогли придерживаться этого высшего идеала. Напри­мер, в эпосе «Махабхарата» и в пуранах есть много притч о павших аскетах. Любимый мотив — особенно сильно кающийся отшельник подвергается жестокому искушению неземной девой, посланной одним из божеств проверить его решимость и терпение.

В эпосе «Рамаяна» (1.62) мы читаем о прославленном мудреце Вишвамитре, чья страсть вспыхнула, когда он увидел прекрасную Мешку купающуюся нагой в ручье недалеко от его отшельниче­ской хижины. Любовная связь с ней длилась целых десять лет, после чего Вишвамитра «пришел в чувство» и с удвоенной ре­шимостью предался аскетическому образу жизни. Сходной проверке подвергся и Шарадванта, могучий йог и искусный луч­ник. Заметив полуодетую девушку, он временно утратил контроль над своей мыслью, застыл, раскрыв рот, непроизвольно уронил лук, стрелы и изверг семя. Такие же неприятности случались с Виасой, Кашьяпой, Бхарадваджей, Манканакой и Дахикой.

С точки зрения аскета, плотская страсть — союзница смерти. Причина в том, что потеря семени (бинду) знаменует для него потерю силы, энергии и заслуженной великими трудами карми­ческой награды. Аскету требуется много заслуг, чтобы избежать железного закона кармы, и телесная энергия для завершения вели­чественного труда по трансформации «я», что и является целью любого отшельничества. Аскет копит психосоматическую энер­гию. Он следит за всеми отверстиями тела, особенно за гениталия­ми. Семя для него — не просто семя, но субстанция силы, которую следует собирать, а не тратить впустую. Типичный аскет всегда

12 Глубинное измерение йоги

fei; Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Sufc'

боится непроизвольного семяизвержения или сексуального воз­буждения до потери контроля над мыслями. Это целомудрие (брахмачарья) не следует путать с самооскоплением, которое так­же фигурирует во многих притчах.

Когда йог оказывается отвлеченным от сосредоточивающей мысль дисциплины, он превращается в самого мужественного и неутомимого любовника. В Индии отлично знают, что йоги обретают огромную сексуальную привлекательность. Это и есть одна из опасностей, таящихся на духовном пути, а также одна из причин, по которой немало западных леди буквально падают перед любимыми свами, часто даже не понимая, что секрет их сексуальной привлекательности кроется в продолжительном воздержании. Неудивительно, что с незапамятных времен йогам рекомендуют избегать женского пола. Однако это традиционное предостережение всего лишь усиливает негативное отношение к телу многих аскетов и поощряет не столько просветляющее наст­роение любви и сострадания, сколько «духовный нарциссизм».

То, что аскеты — не евнухи, лучше всего иллюстрирует лич­ность Шивы, богаразрушителя индусской триады. Он одновре­менно и аскет, и несравненный любитель секса. Двойственная природа Шивы прекрасно выражена в пуранах, традиционном индийском сборнике произведений на санскрите, почти энцик­лопедии, где содержится множество мифов, легенд, а также фило­софских и теологических взглядов. Приведенная ниже история из «Скандапураны» (1.1.34) рисует бога Шиву демонстрирующим целый ряд очень человеческих черт.

Шива играл в кости со своей божественной супругой Парвати, которая обманным образом выиграла. Рассерженный поражени­ем, Шива затеял шумную ссору. Чтобы остыть (иначе гнев его уг­рожал перевернуть целый мир), бог удалился в лес. Как истинный аскет он снял с себя все одежды и наслаждался одиночеством. Пар­вати же почувствовала уколы вины за свой обман, да и соскучилась по супругу. Она решилась последовать дружескому совету и про­сить прощения. Приняв форму прекраснейшей девушки, богиня магическим путем перенеслась в лес и явилась перед Шивой.

Великий господин йогов отвлекся от медитации. Он увидел перед собой прекрасную девушку, моментально возгорелся же­ланием, потянулся к ней, но она мгновенно растаяла в воздухе. Мучимый страстью к таинственной красавице, Шива отправился

в странствия и однажды встретил ее снова. На этот раз он поосте­регся приближаться к ней так резко. Девушка поведала, что ищет себе в мужья такого человека, который все знает и умеет владеть своими чувствами. Шива немедленно предложил себя, не моргнув даже глазом. Однако красавица сказала, что он вряд ли годится ей в мужья, поскольку бросил свою жену, Парвати, любовь которой завоевал строжайшим отшельничеством. Шива отверг это об­винение.

Затем, изменив тактику, девушка воздала ему хвалу как госпо­дину аскетов и владыке Камы, божеству страсти. В ответ Шива попытался взять девушку силой. Та потребовала немедленно отпустить ее и твердо велела получить сначала разрешение у ее отца. Шива согласился. Отец девушки не мог понять, каким обра­зом владыка Вселенной может попасть в плен и поддаться чарам хоть одной женщины, как бы красива она ни была. Это побудило мудреца Нараду осмеять Шиву, поскольку общение с женщинами всегда превращает мужчин в посмешище.

Внезапно Шива разгадал затею жены, громко расхохотался, но потом сел, чтобы погрузиться в яростный аскетизм, который заставил бы затрепетать все живое. Парвати немедленно приняла свой истинный облик и простерлась перед могучим богом, прося прощение. Шива был тронут ее жестом и вернулся с супругой в небесный дом,— вне всякого сомнения, чтобы закончить вечную игру и прерывающие ее домашние ссоры с Парвати.

Это предание, подобно многим другим, рисует Шиву как фи­гуру, полную противоречий. Он высший бог, но одновременно виновен в слишком уж человеческой глупости, возжелав девушку, красота которой, судя по всему, столь же эфемерна, сколь и любое человеческое существо. Он способен на самый яростный аскети­ческий пыл и одновременно падает жертвой того самого желания, которое некогда поборол в форме Камы, божества любовной страсти. Он весьма серьезно относится к себе и тут же разражает­ся космическим хохотом по поводу своего кажущегося падения с божественной высоты. Он принимает роль простачка, которого можно провести при игре в кости, но одновременно является все­могущим, всесильным господином творения, способным единым намерением обратить Вселенную в ничто.

С точки зрения моральных стандартов Шива неадекватен. Но, с другой стороны, Шива не подчиняется морали, или придуманным

Ј ^fcc Георг Фойерштейн ________________________________________________

людьми стандартам. Он есть все возможности жизни одновремен­но. Он сама жизнь. И в этом качестве Шива представляет собой путеводный символ для духовного последователя, который чув­ствует, что человек может принять дисциплину самосовершен­ствования, не поворачиваясь спиной к жизни.

Эротизм Шивы — пощечина тем аскетам, которые связывают личное очищение от грехов с сексуальной сублимацией или, хуже, с жестким контролированием естественного аппетита. Жизнеут­верждающий характер Шивы воплощает мудрость, выходящую за пределы обусловленного религией взгляда на вещи. Этот род муд­рости лег в основу школ индийской и тибетской тантры, а позднее породил «сексуальную алхимию» мастеров тао в Китае.

Как мастера тантры, так и адепты тао знали, что сексуальность сама по себе не является препятствием для духовного совершен­ствования. Напротив, они вьщвигали идею, что евнухимпотент (клаибья) имеет мало шансов на реализацию высшего потенциала духовной эволюции — просветления, или освобождения. Вместо беспокойства по поводу подавления либидо, дабы оно не препят­ствовало священной задаче духовной трансформации, они пред­почитали секспозитивную философию и даже разработали осо­бые практики для использования данного мощного импульса в процессе психодуховной трансмутации. Разумеется, адепты не оправдывали тот род «сексплуатации», который стал чуть ли не обязанностью обычного человека, особенно в наш период после сексуальной революции. Скорее они интересовались правильным применением сексуальной энергии.

В таоизме акцент делается на гармоничной здоровой жизни с надежно отрегулированным привлечением секса, благодаря которому у человека может открыться чувствительность к духов­ному измерению. В тантре сексуальные дисциплины служат в основном цели трансценденции «я» до момента высшего блажен­ства. В первой традиции «искусство секса» тесно связано с медици­ной, во второй выступает как часть технологии освобождения, луч­ше известной под именем йоги. Если в таоизме секс без мужского оргазма используется для манипуляций гормональной системой тела ради улучшения здоровья, в тантре делается упор прежде все­го на энергетическом обмене между партнерами. В тантрической школе мужской уклон очевиднее, чем в школах таоизма, хотя по­следний подразумевает необходимость беречь семя любой ценой.

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ S&'

В индусской тантре, где сношение связано с жертвоприноше­нием (яджна), ритуальные правила касательно семяизвержения не так строги, как в буддистской тантре. Но в обеих традициях цель сексульного ритуализма одинакова: восстановить идеальную гар­монию мыслитела, которая совпадает с абсолютным блаженст­вом просветления. Основная идея этих двух школ заключается в следующем: от рождения мы пребываем в состоянии дисгармо­нии изза разделения физических тел на мужские и женские. Это разделение, известное в западной философии под именем димор­физма, создает в нас напряжение, которое мы пытаемся снять через старания смешаться с противоположным полом сексуально, эмоционально или обоими способами сразу.

Оргазм является самой близкой симуляцией абсолютного блаженства (ананды), к которому мы все бессознательно стре­мимся. Однако удовольствие от оргазма — всего лишь струйка в сравнении с этим блаженством и, разумеется, обескураживающе эфемерно. Нервная разрядка, сопровождающая оргазм, создает мгновенное состояние гармонии, однако эта гармония наступает при слишком низком уровне энергии.

Практикующим тантру известна эта ошибка популярного подхода, когда целостности «я» пытаются добиться внешними средствами, а именно сексуальным союзом. Ученики больше ин­тересуются повышением уровня психосоматической энергии и возрастанием степени ее осознания, пока не произойдет прорыв в трансцендентальное измерение блаженства. Они используют по этой причине сексуальное сношение скорее как духовную дисциплину, чем ради наслаждения. Это основано на представлении, что каждая личность с психологической точки зрения является одновременно мужчиной и женщиной, стремле­ние к объединенному или гармоничному состоянию возникает не извне, а изнутри, в сознании. Таким образом, для практика тантры направленный вовне сексуальный акт по сути есть символический ритуал реальной работы, выполняемой в сознании. Школы тант­ры правой руки не осуждают даже групповой секс.

Тем не менее подход левой руки, который включает сексуаль­ное сношение (маитхуна) с подходящим партнером, имеет пре­имущество, поскольку повышает уровень психосоматической энергии и, таким образом, включает физическое измерение в про­цесс психодуховной трансформации. Фактическое сексуальное

>»<: Георг Фойерштейн

сношение в тантрическом ритуале сопровождается энергетичес­ким обменом между партнерами, который усиливает процесс унификации, начатый на уровне сознания.

С точки зрения просветления тантристы признают трансцен­дентальный союз Мужского и Женского, Шивы и Шакти. Это состояние известно как «великое наслаждение» (махасукха), поскольку не может быть уменьшено ничем, даже актом семя­извержения, который обычно завершает испытываемое парт­нероммужчиной сексуальное удовольствие при стандартных обстоятельствах.

Тантра — это методика радости на многих уровнях: от сек­суального наслаждения до трансцендентального блаженства, однако все рассматривается с точки зрения духовного роста. Это йогический способ исследовать тайные измерения единства тела и мысли, которые современная наука едва начинает признавать. Не следует забывать, что чувство вины по поводу секса — лишь до­полнительное осложнение, которое мы прибавляем к ложному отношению к сексуальным удовольствиям. Вместо того чтобы рассматривать секс как средство к высшему росту, мы склонны использовать его в качестве мимолетного утешения или как спо­соб приобрести власть над другим человеком. Быть может, мы стыдимся не столько своих «низших» функций, сколько неумения обрести блаженство трансцендентального сознания.

Тантра заставляет совершенно иначе взглянуть на себя и на сексуальность, отнестись к сексу как к законному, хоть и огра­ниченному выражению свойственного нам блаженства и одно­временно как к средству соприкоснуться с тем несравненным наслаждением, которое есть самая суть Реальности. Согласно тантре, тело — храм божества или трансцендентальной Реально­сти. Однако, чтобы это стало верно не только теоретически, но и в действительности, нужно обнаружить великое наслаждение и жить в соответствии с ним. Тогда все, включая и секс, будет пре­образовано, а жизнь станет созидательной игрой (лила).

Дата добавления: 2015-07-20