Молчание — золото: практика мауны

Большинству из нас известна старая поговорка: «Слово — сере­бро, молчание — золото». Но что она значит? Мы мало размышля­ем над древней мудростью и изза этого упускаем из виду много полезных вещей, которые люди когдато узнавали от своих роди­телей. С одной стороны, поговорка просто означает, что молча­ние лучше слов. Однако, как будет видно из дальнейшего, в ней имеется другой, более глубокий смысл. Тем не менее начнем с оче­видного. Почему молчать лучше, чем говорить? В конце концов, когда мы говорим, то общаемся с другими людьми, с которыми, так сказать, вступаем в отношения. Молчание же может вызвать неловкость и недопонимание. По крайней мере, именно так мож­но оценить ситуацию.

Но как часто мы говорим неправду? Или насколько часто нам не удается говорить адекватно? То есть насколько часто мы понимаем друг друга неправильно изза произнесенных слов? Ответ: в боль­шей части случаев. Это легко проверить, сыграв с гостями в игру «сплетни». Прошепчите чтонибудь на ухо первому человеку. Он тем же манером передаст сообщение следующему и так далее. Когда ва­ши слова вернутся к вам, вы удивитесь, обнаружив, как мало осталось от первоначального сообщения. Слова часто искажают информа­цию, потому что говорящий редко уделяет внимание тому, что и как произносит, а слушатель, как правило, внимает одним ухом.

Полную противоположность случайным речам представляют священные слова. Когда произносятся священные слова, говоря­щий и слушающий в равной степени уделяют внимание тому, что сообщается. По этой причине в духовных традициях человечества, обычно изустных, святые слова удивительно хорошо передавались

4fcc Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ Гь&>'

от поколения к поколению. Запоминание было священным искусством и обязанностью. Изобретение книг подорвало это искусство.

Припомним первоначальное значение греческого слова «ми фос». Оно обозначало священное повествование, или историю, рассказанную старейшиной племени, прошедшим посвящение в тайны жизни. Слово происходит от глагола «мифеомаи», т. е. «бе­седовать, говорить». Однако знаменательно, что его корень, «ми», породил другое слово: «миеин», что значит «замыкать». Таким обра­зом, миф выполняет две функции: замыкание, или охрану, уст, что­бы почерпнуть внутреннее, визионарное откровение, и открытие уст, чтобы поведать об этом. Важные откровения на эту тему со­держатся в эпохальном труде шведского философа культуры Джо­на Гебстера «Вечносущее Начало» (1).

Молчание, разумеется, тоже вид общения, поэтому и его мож­но понять как правильно, так и неправильно. Люди молчат по многим причинам: чтобы утаить информацию, почувствовать свое превосходство, подавить собственные чувства, уйти от не­удобной ситуации, подчеркнуть только что сказанное, выразить чувства глазами или другими частями тела, обострить ощущения, выразить неодобрение и т. д.

Однако есть другой род молчания, который в Индии называют мауна. Обычно это санскритское слово переводят как «молчание», но тем, для кого санскрит является родным языком, оно говорит больше. Слово происходит от того же корня, что и «манас» («мысль»),— корня «ман», что значит «углубляться», а также «меди­тировать». Мауна — не просто «размышление». Наоборот, это от­сутствие мысли во время интенсивного пребывания человека в собственном внутреннем окружении. Мауна — это священное молчание. Это медитация.

Человек, практикующий мауну называется муни. Муни нигде не описывается как человек, который просто молчит, а скорее как тот, кто пребывает в экстазе. Возникает вопрос: что общего между священным молчанием и экстазом? В священном молчании мы возвышаемся над человеческим состоянием. Мы стоим (стазис) вне (экс) нашей обыденной эгоцентричной личности. Такая само трансценденция находит свое воплощение в состоянии экстаза, при котором психическая условность временно растворяется в абсолютном блаженстве.

Таким образом, духовная дисциплина молчания (а это именно дисциплина волевого самоочищения) — не просто отсутствие ре­чи или произнесения. То, что внешне проявляется как негативное состояние, есть внутреннее переживание необъятной полноты и богатства. Ведь дисциплина молчания практикуется не только в отношении органа речи, но и в отношении самой мысли. Она включает умение заставить умолкнуть ту мысленную болтовню, которая характерна для обычного человека. Это глубокое внут­реннее молчание ощущается как мир и, в конечном итоге, как изобилие блага. Как заметил британский эссеист Томас Карлейль в своем труде «Sartor Resartus» (1834): «Молчание — это стихия, в которой великие вещи примериваются друг к другу».

Таким образом, священное молчание есть деятельность, кото­рая реально противоречит деятельности, поскольку порождает тишину. Тишина же эта открывает измерение духовного сущест­вования, которое освещает мир, ждущий, что мы обнаружим его сразу, как только переведем внимание с внешних вещей на соб­ственные блистательные глубины. В «Ишаупанишаде» (стих 17), эзотерическом тексте, составленным за столетия до Христа, ано­нимный автор молит:

Лик Истины покрыт золотой маской. Сними ее, о Питающий, для того, кто твердо верен Истине.

Священное молчание ведет к блистательной «золотой сфере» в ядре нашего собственного существа и уводит за его пределы. С помощью молчания мы пересекаем яркие внутренние измере­ния, пока не проникаем к слепящему Свету самой первичной Реальности и не сливаемся с ним. «Хам» («Я есть Он»),— востор­женно восклицают древние мудрецы упанишад.

Во многих духовных традициях эту трансцендентальную Ре­альность символизирует Солнце. Причина лежит на поверхности: трансцендентальная Реальность, подобно Солнцу, ощущалась ми­стиками всех веков как блистательная и дающая жизнь. Это сама Жизнь. Как давнымдавно заметил некий мудрец в упанишадах, именно силой этой Реальности выполняют свой труд Солнце и мириады других звезд.

Молчание не просто дисциплина, а, скорее, важнейшее состоя­ние человека. В молчании, посредством молчания и как молчание

^r

'm><~ Георг Фойерштейн

ГЛУБИННОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЙОГИ iS^fc'

открываем мы нашу истинную суть, «Я» (атман, пурушу). Таким об­разом, молчание — часть золотой природы первичной Реальности. Речь же можно сравнить с серебристой Луной, которая не имеет собственного света, но освещена излучением Солнца.

Через молчание мы можем настроить себя на высшую тишину единого Существа, которое есть полное молчание, ни разу не на­рушенное звуком. Джон Клейн, представитель адвайта веданты двадцатого столетия, комментирует:

«"Я" есть молчаливое бодрствование и не может быть опреде­лено в терминах молчания как противоположности шуму. Как нам отвечать на молчание или его противоположность? Если вы же­лаете избавиться от возбуждения, чтобы обрести состояние молчания, вы отвергаете, боретесь и терпите поражение от себя. Но если же вы, наоборот, примете возбуждение, которое есть часть молчания, то оно исчезнет в нем. Тогда вы достигнете ти­шины "Я", которая превыше молчания и возбуждения» (2).

Когда открыта великая поддерживающая Реальность, все наши действия, мысли и речения превращаются в спонтанные знаки той бесконечной тишины, которая и есть чистое блаженство. Слова просветленных адептов способны преображать, поскольку адресованы той нашей части, которая инстинктивно знает о не­превзойденной тишине.

Подобно тому, как речь и молчание тесно переплетены в обыденной жизни, точно так же дополняют они друг друга и в духовной жизни. В частности, это отмечает таоизм. На языке айчин речь — ян (мужской полюс тишины), молчание — инь (женский полюс). Вместе они отвечают за креативность взаимо­действия людей. В духовной жизни мы практикуем священное молчание, чтобы восстановить внутреннюю суть и получить возможность вернуться к повседневным делам и речам с новой точки зрения.

Великий британский историк Арнольд Тойнби в своем мо­нументальном труде «Изучение истории» писал о креативном уходе духовных героев прошлого — основателей и вдохновите­лей религий. Они удалялись в пустыню, чтобы найти источник истины внутри себя. Затем они возвращались, укрепленные и готовые поднять человечество, поделившись с другими своим экстраординарным открытием. «Молчание — сила»,— сказал Овидий. Нам нет необходимости сравниться по духу с Моисеем,

Иисусом, Махавирой или Буддой Гаутамой, чтобы заняться практикой священного молчания и почерпнуть даруемое ею благо.

---

Дата добавления: 2015-07-20