Переезд в Вальдокко, в нынешний Ораторий св. Франциска Сальского

Пока происходили эти события, наступило последнее воскресенье, когда мне было разрешено провести Ораторий на лугу (15 марта 1846 г.). Я обо всём молчал, но все знали о моих затруднениях и тревогах. Вечером того дня я смотрел на множество веселящихся ребят и думал о щедрой жатве, приуготовлявшейся для священства – я трудился в одиночестве, обессиленный, подорвав здоровье, не зная, где в будущем смогу собирать моих ребят. Я был сильно взволнован.

Поэтому, уединившись, я пошёл прогуляться и, возможно, впервые чувствовал себя потрясённым до слез. Гуляя и поднимая глаза к небесам, я воскликнул: «Боже мой, почему Ты явно не укажешь мне место, где Тебе угодно, чтобы я собирал этих ребят? Укажи мне его или скажи, что мне следует сделать».

Я завершал эти излияния, когда ко мне подошёл некто по имени Панкрацио Соаве и, заикаясь, спросил: «Правда ли, что вы ищете место под лабораторию?»

– Не под лабораторию, а для Оратория.

– Не знаю, Ораторий или лаборатория, но место есть, приходите посмотреть. Оно принадлежит г-ну Джузеппе Пинарди, честному человеку. Пойдите и заключите хорошую сделку.

Как раз в эту минуту подошёл мой верный коллега по семинарии, дон Мерла Пьетро, основатель благочестивого дела, известного как Семья св. Петра. Он ревностно занимался священным служением и положил начало своему институту, чтобы позаботиться о печальной судьбе старых дев и несчастных женщин – бывших заключённых: порядочное общество настолько нетерпимо к ним, что мало кому из них удаётся найти желающего предоставить им пропитание или работу. И когда у достойного священника выдавалась минута свободного времени, он с удовольствием прибегал на помощь к своему другу, остававшемуся чаще всего один на один со множеством молодых людей.

– Что случилось? – спросил он, только завидев меня. – Таким грустным я тебя ещё не видел. У тебя несчастье?

– Не несчастье, но большая неприятность. Сегодня – последний день, когда мне позволено находиться на этом лугу. Уже вечер, осталось два [часа] этого дня; я должен сказать моим детям, где они соберутся в следующее воскресенье, а я не знаю где. Встретил тут одного друга, он говорит, что есть место – возможно, подходящее. Пригляди минутку за ребятами; я схожу посмотреть и быстро вернусь.

Прибыв на указанное место, я увидел одноэтажный домишко, деревянная лестница и балкон изъедены червями. Вокруг – огороды, луга, поля. Я хотел подняться по лестнице, но Пинарди и Панкрацио удержали меня. «Нет, – сказали они. – Вам предназначено место за домом». Там оказался длинный навес, с одной стороны опиравшийся о стену, а с противоположной стороны высота над землей составляла один метр. При необходимости он мог послужить самое большее складом, например, для дров. При входе мне пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о крышу.

– Нет, мне не подходит, слишком низко, – сказал я.

– Я велю его переделать, как вам угодно, – любезно ответил Пинарди, – я выкопаю яму, сделаю ступеньки, перестелю полы – уж очень я хочу, чтобы ваша лаборатория обосновалась тут.

– Не лаборатория, а Ораторий – маленькая церковь для встреч молодых людей.

– Тогда тем более. С радостью всё устрою. Заключим договор. Я тоже певец, приду помочь вам; принесу два стула, для меня и моей жены. Еще у меня дома есть фонарь, я его тоже принесу.

Казалось, этот простак кичится тем, что у него в доме появится церковь.

– Мой добрый друг, благодарю вас за милосердие и добрую волю. Принимаю ваше прекрасное предложение. Если можете опустить пол не менее, чем на фут (50 см), я согласен, но сколько вы просите?

– Триста франков; мне хотят дать больше, но я выбираю вас, ведь вы хотите использовать это помещение для блага народа и религии.

– Я заплачу вам триста двадцать франков, если вы предоставите мне также окружающую полоску земли для досуга юношей и если вы пообещаете мне, что я могу прийти сюда с моими ребятами уже в следующее воскресенье.

– Согласен, договорились. Приходите. Всё будет сделано.

Я больше не искал. Сразу же побежал к моим ребятам, собрал их вокруг себя и громко прокричал: «Мужайтесь, дети мои, теперь у нас есть постоянный Ораторий, не как раньше; у нас будет церковь, ризница, комнаты для занятий, место для досуга. В воскресенье, в воскресенье мы пойдём в новый Ораторий, при доме Пинарди». И указал им место.

Эти слова вызвали живое воодушевление. Кто-то бегал и прыгал от радости; кто-то стоял неподвижно; кто-то восклицал, а кто-то, скажем честно, кричал и визжал. Взволнованные, не зная, как выразить огромную радость, движимые глубокой благодарностью к Пресвятой Деве, которая приняла и исполнила молитвы, вознесённые нами утром того же дня в церкви в Мадонна-ди-Кампанья, мы в последний раз преклонили колени на лугу и прочитали Святой Розарий, а потом все разошлись по домам. Так мы простились с этим местом: в силу необходимости оно было приятно каждому, но теперь, надеясь получить что-то лучшее, мы покидали его без сожаления.

В следующее воскресенье, в торжество Пасхи, 12 апреля, мы, неся церковную утварь и необходимое для отдыха, отправились вступить во владение новым местом.

Дата добавления: 2015-07-20