T.B. Сиваков

К ВОПРОСУ О РАСКУЛАЧИВАНИИ, ПОРАЖЕНИИ В ГРАЖДАНСКИХ ПРАВАХ
И ПАСПОРТИЗАЦИИ
БЫВШИХ УССУРИЙСКИХ КАЗАКОВ
В 1933-34 гг.
(НА ПРИМЕРЕ СЕЛА ВАСИЛЬЕВКА БИКИНСКОГО РАЙОНА
ХАБАРОВСКОГО КРАЯ)

В современной историографии и литературе активно ис­следуется судьба дальневосточного казачества после Гражданской войны, в результате которой часть дальневосточных казаков оказалась на чужбине, большинство же, оставшееся на родине, стало участниками великого социального переустройства, испытав на себе коллективизацию и репрессии 30-х гг. ХХ в.

Коллективизация в большой степени способствовала трансформации казачества в колхозное крестьянство. Бывшие ка­заки активно участвовали в деятельности Советов, значительная часть казачества, в основном это были молодежь и бед­няки, искренне воспринимала советскую власть, именно они являлись проводниками политики советской власти на селе. Как указывают современные исследователи, казачьих традиций продолжали придерживаться зажиточные казаки, занимавшие в свое время станичные должности. Именно они в период НЭПа продолжали использовать наемный труд, сдавать в аренду землю, сельскохозяйственные машины. Используя экономическое преобладание, кулаки пытались, порой небезуспешно, занять ведущее положение и в политической жизни села.

В конце 20-х гг. ХХ в. коммунистическая партия взяла курс на проведение коллективизации. При этом проводилась жесткая государственная политика, направленная на ликвидацию кулачества как класса. В соответствии с поставленными задачами формировалось советское законодательство. 30 января 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», на основании которого 1 февраля 1930 г. вышло постановление ЦИК и СНК СССР «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». Постановление отменило право на аренду земли и использование наёмного труда в единоличных крестьянских хозяйствах и разрешило применять в качестве мер борьбы с ку­лачеством полную конфискацию имущества и выселение. Порядок выселения кулаков и конфискации их имущества был определен секретной инструкцией ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 г. «О выселении и расселении кулацких хозяйств». Согласно инструкции, списки выселяемых кулацких хозяйств устанавливались районными исполнительными комитетами на основе решений собраний колхозников и батрацко-бедняцких собраний. Классовый подход проявлялся и в области гражданских прав. Так, инструкция о выборах в Советы от 3 октября 1930 г. определила категории граждан, подлежащих лишению избирательных прав. К ним были отнесены лица, применявшие наемный труд с целью извлечения прибыли, жившие на не­трудовые доходы, занимавшиеся торговлей, а также бывшие офицеры и чиновники белых армий, руководители контр­революционных банд, служащие и агенты бывшей полиции и жандармерии, служители религиозных культов. Постанов­ление ЦИК и СНК СССР от 13 ноября 1930 года «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию» запретило кулакам и другим гражданам, лишенным избирательного права, быть чле­нами колхозов. Таким образом, законы того времени носили по отношению к определенным группам населения репрессивный характер, но они и были направлены на ликвидацию этих слоев населения, на исключение их из экономической и политической жизни советского государства.

К 1933 г. процесс коллективизации стал необратим, колхозы олицетворяли собой переход от мелкотоварного производства к крупному промышленному производству сельскохозяйственной продукции. Тревогу партийного руководства вызывала тенденция проникновения кулачества в колхозы и Советы. Вы­ступая на январском 1933 г. пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б), Генеральный секретарь ВКП(б) И.В. Сталин отметил, что «…колхозы, как и Советы, взятые как форма организации, есть оружие… Все дело в том, в чьих руках находится это оружие и против кого оно будет направлено… Враг… изменил свою тактику, — пере­шел от прямой атаки против колхозов к работе тихой сапой. А мы этого не поняли… и продолжаем искать классового врага там, где его нет уже… Нынешние кулаки и подкулач­ники… сидят в самом колхозе… И если мы не руководим в тех или иных колхозах, то это значит, что ими руководят анти­советские элементы» 1. Причину недостатков работы в деревне партийное руководство видело не только в мелкобуржуазной собственнической сущности крестьянства, но и в нежелании и неумении партийных и советских работников изменить стиль работы. Отсюда и жесткие требования к работникам на местах по неукоснительному выполнению постановлений и инструкций партийного и советского руководства относительно кулачества. Недаром в 1933 г. была проведена очередная чистка партийных рядов.

Экономический рост кулачества и его притязания на ведущую роль в органах советской власти вызывали беспокойство и у значительной части крестьян. Зажиточные влиятельные фамилии если не напрямую, то исподволь воздействовали на жизнь села в своих интересах. И поэтому казачья беднота и молодежь, заручившись поддержкой советской власти, давшей ей такие мощные средства борьбы с кулаком, как раскула­чивание, поражение в гражданских правах и т.д. конечно же, использовали их с целью охранить себя от возможных при­тязаний со стороны этих фамилий.

Одновременно с ростом классовой борьбы в деревне осложнялась и внешнеполитическая ситуация на Дальнем Востоке. Конфликт с белокитайцами в 1929 г. показал, что белая эмиграция не сложила оружия и жаждет реванша. Красной армией был даже предпринят рейд по уничтожению поселков казаков-эмигрантов в районе т.н. Трехречья. К 1933 г. милитаристская Япония завершила завоевание Маньчжурии, причем японцы активно привлекали белоэмигрантов, среди которых было немало казаков, к антисоветской деятельности во всех ее проявлениях. Внутреннее положение в Дальневосточном крае (далее — ДВК) также не отличалось стабильностью, особенно в приграничье, жители которого — в большинстве бывшие казаки — зачастую имели родственников за границей, занимались контрабандой. Насильственные методы проведения коллективизации вызывали сопротивление населения, принимавшее различные формы, вплоть до вооруженных выступлений, среди которых выделяется своими масштабами Улунгинское вос­стание 1932 г. в верховьях реки Бикин.

Подобная ситуация в деревне способствовала борьбе с кулачеством в ДВК. На основании постановления СНК СССР от 21 мая 1929 г. Далькрайисполком установил признаки кулацких хозяйств: систематическое применение наемного труда, наличие мельницы, маслобойни или другого промышленного предприятия, сдача внаем сложных сельскохозяйственных машин, сдача внаем помещений, занятие торговлей, ростовщи­чеством, наличие нетрудовых доходов. Завершить сплошную коллективизацию ДВК планировалось не позднее весны 1932 г., к этому же времени предполагалось закончить ликвидацию кулачества и выселение его из районов и сел, в которых было коллективизировано свыше 50% бедняцко-середняцких хозяйств 2.

На примере села Васильевка Бикинского района Хабаров­ского края (бывший поселок Васильевский Бикинского станичного округа Уссурийского казачьего войска) автор хотел бы показать механизм исполнения на местах постановлений коммунистической партии и советского правительства, направленных на укрепление колхозного строя и ликвидацию кулачества.

Временные рамки исследования ограничены 1933-34 гг., что связано с наличием документов по данному периоду, а также административно-территориальными преобразованиями, про­ходившими в ДВК в 1930-е гг.

В соответствии с постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 20 октября 1932 г. президиум Далькрайисполкома постановлением от 22 ноября 1932 г. №1594 «О проведении райони­ро­вания Дальневосточного края» организовал на территории края Приморскую область, в состав которой наряду с другими районами вошел Бикинский район. Этим же постановлением были утверждены организационные комитеты, на которые была возложена работа по подготовке и проведению окружных, областных и районных съездов Советов.

В начале 1933 г. организационный комитет вновь создан­ного Бикинского района принял из состава ликвидированного Ленинского района 16, из состава разукрупняемого Калининского района 23, из состава ликвидируемого Сихотэ-Алиньского райо­на 4 сельсовета 3.

Образование Бикинского района совпало с принятием 19 января 1933 г. закона «Об обязательной поставке зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами», который отменил договорную (контрактационную) систему заготовок зерновых культур и установил для колхозов и единоличных хозяйств имеющие силу налога твердые обязательства по сдаче зерна государству по установленным государственным ценам. Начисления обязательств по поставкам зерна государству и по заготовкам было возложено на Комитет по заготовкам сельско-хозяйственных продуктов при СНК СССР (КомзагСНК), ко­торый осуществлял свою деятельность через районных уполно­моченных. Заготовка, хранение и распределение зерна были сосредоточены в системе «Заготзерно».

5 июля 1933 г. Бикинский райисполком (далее — РИК) утвер­дил план работы районного финансового отдела (далее — РайФО) по проведению сельскохозяйственной налоговой кампании 1933 г. План предусматривал организацию районной и сель­ских налоговых комиссий, в обязанности которым, среди прочих, вменялись выявление кулацких хозяйств и предварительное определение их доходов. Списки кулацких хозяйств сельские комиссии должны были к 15 июля представить в районную контрольную комиссию (далее — РКК) для утверждения 4.

Состоявшийся 20 июля пленум РИК возложил персональную ответственность за выполнение плана хлебозаготовок на председателей сельсоветов и колхозов, а также предупредил, что в случае нарушения сроков сдачи «особо жесткие меры будут приняты в отношении кулацко-зажиточной части села получившей твердое задание посева» 5.

Одной из таких мер было привлечение единоличников к су­дебной ответственности по ст. 61 УК РСФСР. Например, 1 октяб­ря 1933 г. РИК постановил привлечь по этой статье за не­выполнение в сроки хлебопоставок граждан Бикинского сельсовета П.Г. Якимова, И.П. Захарова, А.В. Кудрявцева, Ки­селева 6.

Кроме сельхозналога, существовали и другие государственные обязательства. В частности, практиковался сбор средств на культурные и хозяйственные потребности населения, т.н. самообложение. 8 августа 1933 г. РИК утвердил ставки самообложения населения на 1933 г., согласно которым кулацкие хозяйства подлежали самообложению в размере 200% оклада сельхозналога, тогда как ставка самообложения хозяйств колхозников, не имевших не обобществленных доходов или освобожденных от сельхозналога, составляла 5 руб. 7.

В 1929 г. на территории Васильевского сельсовета была образована сельскохозяйственная артель «Пролетарка». При проведении в 1931 г. сплошной коллективизации ДВК, прежде всего, подверглись репрессиям наиболее активные богатые кулаки. В Васильевке органами ОГПУ были арестованы по ст. 58-10 УК РСФСР Иван Васильевич Овчинников, Мефодий Георгиевич Хоботов, Василий Петрович Сорокин. Постановлением Тройки при ПП ОГПУ по ДВК И.В. Овчинников и В.П. Сорокин были приговорены к 5 годам концлагеря, а М.Г. Хо­ботов — к выселению 8.

В августе 1933 г. по результатам выявления кулацких хозяйств при проведении сельскохозяйственной налоговой кампании комендант Бикинского пограничного участка ОГПУ Павлов и уполномоченный СПО ОГПУ Гонцов составили списки кулаков, подлежащих выселению из 7-ми километровой по­граничной полосы. Выселению подлежали 85 чел. в составе 14 семей — жители бывших казачьих поселков Лончаковского, Васильевского, Козловского, Шереметьевского, Покровского. Среди прочих в списке значатся житель Васильевки Петр Петрович Сорокин, его жена Мария Герасимовна и сыновья Ни­колай, Степан, Павел. По данным ОГПУ П.П. Сорокин до вступ­ления в колхоз имел 6 десятин посева, 1 молотилку, 1 веялку, 6 лошадей, 5 коров, 60 ульев пчел, нанимал 1 постоянного и 10 сезонных батраков, а также служил в годы Гражданской войны у атамана И.П. Калмыкова урядником 9.

20 августа 1933 г. общее собрание граждан Васильевского постановило исключить П.П. Сорокина из колхоза как имев­шего кулацкое хозяйство. Решение было заведомо неправомерным, противоречило инструкциям, т.к. сын Сорокина Степан служил в Красной армии, а красноармейские семьи пользо­вались льготами и репрессии к ним должны были применяться только после тщательного рассмотрения. 28 августа П.П. Сорокин с семьей был выселен, но уже 3 сентября от выселения освобожден, вероятно, по вышеуказанной причине. Однако в кол­хозе он восстановлен не был, и 10 сентября сельсовет пре­подал ему твердое задание в виде налога индивидуального обложения в размере 2775 руб. и самообложения 5550 руб. Налог исходил от сельского хозяйства и земледельческих заработков.

Опротестовывая это решение, Сорокин пишет заявления в РИК и РКК, где указывал, что хозяйство он нажил своим трудом, наемную рабочую силу не использовал, сельскохозяйст­венные машины в аренду не сдавал. До вступления в колхоз имел хозяйство из 3 рабочих лошадей и 2 подростков, 3 голов рогатого скота, 2-3 телка, 35 ульев пчел. Обрабатывал 5 гектаров земли, при этом из сельскохозяйственных механизмов у него были 1 плуг, 3 деревянные бороны, 1 веялка, а жатка была в ар­тельном пользовании на 5 домохозяев. В 1929 г., при вступ­лении в колхоз, имевшихся лошадей и скот передал в об­щественное пользование, оставив себе одну корову. В колхозе работал пасечником.

Объявление своего хозяйства кулацким и, как следствие, исключение из колхоза П.П. Сорокин объяснял происками кулаков, проникших в правлении колхоза, где «…сидит в главе Калмыковский офицер сотник поручик Козулин Андрей Миронович и круг себя объединил всю свою родню Лелековых, Воросовых, Овчинниковых подлых… людей кулаков имевших ранее крупные кулацкие х-ва». В селе нужно было обнаружить кулацкую прослойку, а т.к. брат Сорокина был осужден как кулак, то логика была проста — брат у него кулак, он тоже кулак, надо его выселить 10.

Слова Сорокина подтвердили уроженец Васильевки колхозник колхоза «Красный восток» Василий Германович Поляков и бедняки колхозники колхоза «Пролетарка» Георгий Иванович Сиваков, Николай Афанасьевич Овчинников и Никита Еремеевич Овчинников. Причем последние также заявили в РИК, что в колхозе состоят кулаки и бывшие калмыковцы, такие, как Воросов, братья Спиридон и Степан Овчинниковы, братья Козулины, Роман Лелеков 11.

Заявление Сорокина было направлено в действующую при президиуме Бикинского РИК комиссию по предварительному рассмотрению жалоб и ходатайств (далее — комиссия), ко­торая рассмотрела его 21 октября. Комиссия нашла материалы, предоставленные сельсоветом, недостаточными и поручила ин­спектору районного земельного отдела Ларионову проверить их на месте. Васильевскому сельсовету было предложено до рассмотрения дела РИК не применять к хозяйству Сорокина твердых заданий 12.

24 октября сельсовет снова признал хозяйство П.П. Сорокина кулацким на основании того, что до вступления в колхоз он имел 5 коров, 6 лошадей, 60 ульев пчел, 6 гектаров посева, из сельскохозяйственных механизмов — молотилку, веялку и жатку, которые сдавал внаем. В 1915-1918 гг. он имел маковую плантацию, а для обработки пашни и маковой плантации на­нимал сезонных и постоянных работников, в том числе и жи­телей села. Перед вступлением в колхоз Сорокин продал 2 лошади, 4 коровы, 40 ульев пчел, а в колхоз внес 4 лошади, 1 корову, 20 ульев пчел. В 1930 г. Сорокин облагался твердым зада­нием, поэтому в 1931 г. был принят в колхоз под особый кон­троль 13.

2 декабря комиссия утвердила повторное решение сельсовета и лишила избирательных прав Сорокина, его жену и сына С.П. Сорокина, которого предложила отозвать из Красной армии. В жалобе Сорокину было отказано.

В тот же день данное постановление утвердил президиум РИК 14. В индивидуальном порядке Сорокин был обложен сельскохозяйственным налогом, в счет погашения которого у него была произведена опись имущества 15.

При проведении паспортизации П.П. Сорокин — как лишенный избирательных прав — паспорта не получил и в январе 1934 г. выехал с семьей из поселка 16.

Хотя П.П. Сорокин был признан кулаком, заявлению бед­няков колхозников колхоза «Пролетарка» РИК уделил должное внимание, тем более, что речь шла о руководстве колхоза и сельсовета. 24 октября 1933 г. уполномоченный РИК Ларионов наряду с получением дополнительного материала о Сорокине, обсудил с членами сельсовета политический и моральный облик А.М. Козулина. Выяснилось, что он нередко под­вергал сомнению партийные постановления и директивы выше­стоящих органов. Кроме того, в сельсовет неоднократно поступали жалобы колхозников на грубое отношение к ним со стороны Козулина 17.

30 ноября РИК поручил инструктору Бабенко выехать в Ва­сильевку для установления социального и имущественного положение Воросова, Спиридона и Степана Овчинниковых, Романа Лелекова. В случае выявления фактов, компрометирующих данных граждан, инструктору предписывалось сразу же утвердить этот материал на собраниях актива и сельсовета, а весь материал представить на рассмотрение РИК 18.

3 декабря при участии Бабенко состоялось закрытое совещание колхозного актива, которое выявило пробравшихся в колхоз и сельсовет кулаков и определило мероприятия по их ликвидации. Подкрепив свое решение соответствующими характеристиками, группа бедноты постановила: Романа Никифоровича Лелекова с работы председателя сельсовета снять, вывести из состава членов сельсовета и лишить права голоса как кулака; Порфирия Семеновича Воросова с работы председателя колхоза снять, исключить из колхоза, лишить права голоса как кулака; Семена Лазаревича Воросова, Ивана Афанась­евича Хоботова, Спиридона Васильевича Овчинникова, Степана Васильевича Овчинникова из колхоза исключить и лишить права голоса как кулаков; Софью Романовну Овчинникову как жену осужденного кулака И.В. Овчинникова из колхоза исключить и просить РИК о выселении из села; А.М. Козулина с работы счетовода снять и лишить права голоса как бывшего офицера Белой армии 19.

5 декабря при участии правления колхоза и колхозного актива состоялся пленум сельсовета, на котором были заслушаны отчетные доклады председателя сельсовета Р.Н. Лелекова и председателя колхоза П.С. Воросова, а также рассмотрено постановление группы бедноты. Подводя итоги работы сельсовета, собрание отметило, что Лелеков с работой не справился, в частности, не обеспечил выполнение в срок плана хлебозаготовок, сорвал дорожное строительство, школой, колхозом и другими организациями, находящимися на территории сельсовета, не руководил. Колхоз помещениями для скота не обеспечил, за сохранностью сельскохозяйственного инвентаря не сле­дил, а также не организовал своевременную отправку гужевой силы на лесозаготовки. В особую вину Лелекову ста­вилось отсутствие борьбы с кулачеством, ведь именно при попустительстве объявленного кулаком председателя сельсовета не только в колхоз, но и в состав сельсовета проникли чуждые классовые элементы, такие как член сельсовета Ст.В. Овчинников, председатель сельского суда А.М. Козулин.

На основании вышеуказанных фактов сельсовет постановил Р.Н. Лелекова с работы председателя сельсовета снять, исключить из колхоза и лишить права голоса, а также вывести из состава сельсовета Ст.В. Овчинникова. Новым председателем сельсовета был избран Илья Елизарович Поляков.

П.С. Воросов, по мнению собрания, с работой также не справился, а именно, не выполнил план заготовки сена, гужевую силу на лесозаготовки отправил несвоевременно, за сохранностью сельскохозяйственного инвентаря не следил, скотные дворы не построил. Указав на факты антиколхозных высказываний Воросова и изобличив его как сына кулака, сельсовет постановил снять его с работы председателя колхоза, исключить из кол­хоза и лишить права голоса как кулака вредителя 20.

Сельсовет также утвердил постановление группы бедноты и, расширив список кулаков, лишил права голоса И.А. Хоботова, Сп.В. Овчинникова, Ст.В. Овчинникова, С.Р. Овчинникову, А.М. Козулина, С.Л. Воросова, П.С. Воросова, Р.Н. Лелекова и Гавриила Георгиевича Хоботова. Правлению колхоза было предложено исключить этих лиц из колхоза 21.

В тот же день на основании решения сельсовета правление колхоза постановило исключить из колхоза вышеперечисленных граждан вместе с семьями. Председателем колхоза был выбран Тимофей Францевич Сиваков, счетоводом Никифор Елизарович Поляков 22.

Общее собрание колхозников, состоявшееся 6 декабря, подтвердило данное постановление. Собрание также избрало новый состав колхозного правления, куда вошли: председатель правления — Т.Ф. Сиваков, члены правления — Ил.Е. Поляков, Иван Афанасьевич Овчинников, Иван Елизарович Поляков, Мария Ивановна Корецкая, Прасковья Овчинникова 23.

8 декабря на основании протоколов заседаний группы бедноты, общего собрания колхозников и пленума сельсовета комиссия подтвердила решение сельсовета в отношении Р.Н. Ле­лекова, С.Л. Воросова, Сп. В. Овчинникова, А.М. Козулина, И.А. Хоботова, Ст.В. Овчинникова, С.Р. Овчинниковой, П.С. Во­росова. В жалобах этим гражданам было отказано. Комиссия рекомендовала РайФО и сельсовету данные хозяйства об­ложить платежами как кулацкие и дать им твердое задание. В от­ношении Г.Г. Хоботова комиссия предложила сельсовету предо­ставить дополнительные сведения 24. Решение комиссии было утверждено президиумом РИК 11 декабря 1933 г. 25. Копии постановлений РИК посылал в сельсовет и гражданам для ознаком­ления, а также в РайФО и комендатуру ОГПУ, которая определяла лиц, подлежащих выселению.

Следующий этап принудительной миграции населения ДВК связан с проведением паспортизации, которая проводилась по постановлению ЦИК и СНК СССР от 27 декабря 1932 г. «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов». Пограничные территории получили статус режимных зон. К таким режимным зонам, согласно инструкции СНК СССР от 12 января 1933 г., были отнесены, в частности, 100-км полоса сухопутной границы с Мань­чжурией и восточная часть ДВК, определяемая с за­пада течением реки Амура и с востока — морской границей. Сроки проведения паспортизации для этой зоны устанав­ливались с 25 декабря 1933 г. по 15 февраля 1934 г. Лица, подлежащие выселению, паспортов не получали и обязаны были в 10-дневный срок самостоятельно выехать в не режимные райо­ны страны. В приграничье было запрещено проживать гражданам, живущим на нетрудовые доходы, лишённым избирательных прав, укрывавшимся кулакам, лицам, отбывшим уголовное наказание по статьям 58 и 59 УК РСФСР, бывшим белым офицерам и жандармам, нарушителям государственной границы, контра­бандистам 26.

На селе справки для получения паспортов выдавались сельсоветами. Проведение паспортизации вновь потребовало от граждан проявления классовой бдительности. Ведь неодно­кратно выявлялись случаи пособничества работников сель­советов кулакам и другим антисоветским элементам, заключав­шиеся в выдаче справок не только для получения паспорта, но и получения различных льгот, связанных с налогообложением.

2 января 1934 г. объединенное собрание Васильевского сельсовета и колхоза, заслушав доклад члена сельсовета А.Т. Черняевой о введении паспортизации населения, постановило политику партии одобрить, выявить чуждо-классовый элемент и тем самым укрепить трудовую дисциплину и повысить благосостояние колхозников 27.

Руководствуясь инструкцией ВЦИК о выборах в Советы, сельсовет приступил к сбору соответствующей информации о гражданах села 28. После чего, 13 января, лишил избирательных прав Ерофея Зотовича Лелекова, Ивана Павловича Корецкого, Павла Карповича Овчинникова, Леонтия Мироновича Козулина и повторно Г.Г. Хоботова. По данным сельсовета, Г.Г. Хо­ботов имел кулацкое хозяйство, нанимал постоянных и сезонных работников, сдавал в аренду землю и сельскохозяйственные машины, а при вступлении в колхоз распродал часть имущества. Е.З. Лелеков — бывший старший урядник, служил поселковым атаманом. И.П. Корецкий — бывший старший полицейский, работал в таможне, при вступлении в колхоз распродал имущество. Его жена М.И. Корецкая — дочь купца. П.К. Овчинников имел кулацкое хозяйство, держал рыбацкий промысел, нанимал постоянных батраков, имел конную мельницу. Л.М. Козулин имел кулацкое хозяйство и служил в от­ряде Калмыкова. Сельсовет также указал, что все эти граждане, работая в колхозе, занимались вредительством и антиколхозной агитацией 29.

Материалы, предоставленные сельсоветом, и заявления граждан о неправомерном лишении их избирательных прав были рассмотрены 23-26 января комиссией, которая утвердила постановление сельсовета в отношении Г.Г. Хоботова, И.П. Корецкого и Л.М. Козулина. В отношении Е.З. Лелекова комиссия постановление сельсовета отменила на основании того, что он как бывший казачий урядник, согласно инструкции ВЦИК, лишению избирательных прав не подлежал. Комиссия также отменила решение сельсовета в отношении П.К. Овчинникова, т.к. при проверке материала выяснилось, что его хозяйство было бедняцким. Протокол комиссии утвержден президиумом РИК 19 февраля 1934 г. 30.

Граждане, подвергшиеся лишению избирательных прав, раскулачиванию и т.д., активно отстаивали свои права, посылая жалобы на решения сельсоветов в РИК, а не согласные с постановлением РИК писали заявления в облисполком и край­исполком, а также в органы прокуратуры различного уровня.

Далькрайисполком признавал, «что местные Советы и Исполкомы широко практикуют лишение избирательных прав без оснований, с явным нарушением политики партии и правительства по этому вопросу, по признакам не предусмотренным инструкциями о лишении избирательных прав… Одновременно с этим имеет места преступная волокита в де­ле рассмотрения жалоб населения и предоставления материалов и ответов по запросу Крайисполкома (до 6-ти и выше месяцев)… Не­которые Райисполкомы и горсоветы не серьезно подходят к составлению характеристик на лиц, лишенных избирательных прав и раскулаченных и точному изложению в своих постановлениях или материалах признаков на основании которых произведено то или иное действие…»

Для устранения выявленных недостатков и улучшения работы по разбору жалоб населения Далькрайисполком распорядился организовать при президиумах исполкомов комиссии по предварительному рассмотрению жалоб населения, под председательством одного из членов президиума исполкома и в составе представителей орготделов, ОГПУ, прокуратуры, РКИ, финансовых и земельных отделов, уполкомзаг СНК и проф­организаций. Поступившие жалобы должны были обязательно проверяться на местах работниками РИК. Причем сель­советам категорически запрещалось, до окончательного рассмотрения вышестоящими исполкомами жалоб на неправильное лишение избирательных прав, применять к жалобщикам какие-либо ограничения, за исключением права выбирать и быть избранными в Советы 31.

8 августа 1933 г. президиум Бикинского РИК сформировал комиссию по предварительному рассмотрению жалоб и ходатайств в следующем составе: председатель комиссии — член президиума Бондаренко; члены комиссии: Коротков — РайФО, от прокуратуры — Иваков, секретарь РИК — Игошин, от колхоза «Красный Восток» — Пустынцев 32. Первое заседание комиссии в утвержденном составе состоялось 26 августа 33. Следует отметить, что к работе по рассмотрению жалоб комиссия регулярно привлекала представителей различных организаций, бывших красных партизан, районный актив.

Деятельность комиссии иллюстрируют сведения о поступлении и движении жалоб по Бикинскому РИК за 1933 г. по состоянию на 15 ноября. Всего за этот период было вынесено 47 постановлений, из них обжаловано 14 кулацких, 11 лишенцев, не рассмотрено 14, не обжаловано 8. В течение 7 дней было рассмотрено 6 жалоб, поступивших от кулаков и лишенцев, в те­чение 15 дней — 6, в течение 1 месяца — 2, в течение 3-х месяцев — 3, более 3-х месяцев — 8. Таким образом, видно, что из 25 жалоб, поступивших от кулаков и лишенцев, 14 были рассмотрены в срок до 1 месяца, а 11 — в течение 3-х и более месяцев 34.

Стараясь исправить сложившуюся ситуацию, Далькрай­исполком 3 декабря 1933 г. принял постановление «О меро­приятиях по рассмотрению жалоб населения не рассмотренных в районных, окружных и областных исполкомах в течение длительного периода», которым обязал исполкомы в десятидневный срок рассмотреть все имеющиеся жалобы населения, а также известить о своих решениях заинтересованных граждан и учреждения 35.

Рассылая это постановление, Приморский облисполком предупреждал, что виновные в задержке рассмотрения жалоб и ответов по ним будут привлекаться к ответственности 36.

Заявления граждан в прокуратуру также не оставались без ответа. Прокуроры зачастую опротестовывали незаконные постановления РИК и подчиненных ему органов. Отмечая случаи нежелания исполкомов отвечать на протесты прокура­туры, Приморский облисполком предписал председателям РИК рассматривать протесты прокуратуры на заседаниях президиума РИК в десятидневный срок со дня их поступления 37.

Таким образом, существовал механизм, который ограни­чивал произвол и направлял деятельность сельсоветов и исполкомов по выявлению классовых врагов в рамки существовавшего законодательства. В этой связи интересна речь районного прокурора Невердовского на 2-м съезде Советов Бикинского района, проходившем в декабре 1934 г. Причину на­рушений революционной законности он видел в недостаточной работе РИК, следствием чего явилась и плохая работа сельсоветов. Прокурор отметил, что большинство нарушений революционной законности происходило за счет ответственных работников, указал на ряд нарушений, связанных с необоснован­ным выселением, а также обратил внимание на несвоевременное поверхностное рассмотрение жалоб трудящихся и красно­армейцев 38.

Так, долгое время рассматривалось дело Г.Г. Хоботова, которого 5 декабря 1933 г. сельсовет лишил избирательных прав как кулака. При разборе его заявления РИК неоднократно подвергал проверке сведения, предоставленные сельсоветом, требуя их документального подтверждения. Параллельно с Бикинским РИК рассмотрением дела Хоботова занимался При­морский облисполком, куда Хоботов также написал жалобу. В мае 1934 г. комиссия облисполкома препроводила жалобу Хоботова на рассмотрение РИК, президиум которого 3 августа 1934 г. повторно утвердил решение сельсовета о лишении Г.Г. Хо­ботова избирательных прав как кулака 39.

Пересмотра своего дела добился И.П. Корецкий, который, кроме РИК, также обратился в облисполком. 25 апреля 1934 г. президиум РИК постановил исключить Корецкого из списка лиц, лишенных избирательных прав, т.к. сведения о его службе старшим полицейским документально не подтвердились 40.

Специфическим признаком, на основании которого бывшие уссурийские казаки лишались избирательных прав и не получали паспортов, была их служба в частях Белой армии, сформированных И.П. Калмыковым. Здесь следует принимать во внимание, что Калмыков являлся законно избранным Войсковым атаманом, а казаки, являясь военнообязанными, не могли не подчиняться его приказам о мобилизации, тем более что против дезертиров и не явившихся по мобилизации принимались жестокие репрессивные меры. Между тем значительная часть уссурийского казачества участвовала в партизанском движении, сражалась в рядах Красной армии. Но впоследствии некоторые бывшие казаки, содействовавшие восстановлению советской власти, обвинялись в нелояльности и подвергались репрессиям. Причины, возможно, кроются в превратностях Гражданской войны, когда казаки переходили из одного противо­борствующего лагеря в другой вынужденные обстоятельст­вами. Так был объявлен кулаком Ст.В. Овчинников, который вначале служил у Калмыкова, а затем партизанил в отряде Ярошенко и воевал с белогвардейцами в Забайкалье 41.

По мнению автора, дела бывших казаков, могут служить дополнительным источником по истории Гражданской войны на Дальнем Востоке.

Например, житель Васильевки А.М. Козулин, один из извест­ных деятелей уссурийского казачества периода Гражданской войны, будучи объявлен кулаком и белогвардейцем, пишет заявление районному прокурору, где перечисляет свои заслуги перед советской властью и просит отменить решение сель­совета о лишении его права голоса.

Однако в справке, написанной для комиссии красным пар­тизаном Овчинниковым и подписанной Козулиным, имеются сведения, раскрывающие его контрреволюционную деятельность.

Согласно имеющимся данным, А.М. Козулин, 1894 г.р., уроженец Васильевского, в 1916 г. был призван на военную службу в 3-ю сотню Уссурийского казачьего дивизиона, рас­полагавшуюся в селе Раздольном (сотней командовал есаул А.М. Бирюков). Как окончивший Бикинскую 2-классную войсковую школу был утвержден в правах по образованию 3-го разряда и в марте 1916 г. переведен в правление Уссурийского казачьего войска писарем. По прошествии 3-х месяцев был направлен в Иркутскую школу прапорщиков, которую в конце 1917 г. окончил, получив офицерский чин прапорщика. (Впослед­ствии Козулин рассказывал односельчанам, что участвовал вместе с дру­гими юнкерами в боях против большевиков в кон­це декабря 1917 г., когда на требование иркутских большевиков сдать оружие юнкера ответили вооруженным выступлением).

В январе 1918 г. Козулин прибыл в Васильевское. В мае вступил в Бикинский антибольшевистский отряд, созданный офицерами братьями Бирюковыми из казаков Бикинского станичного округа для сопротивления Красной гвардии. Казаки тормозили передвижение красных войск обстрелами и разбрасыванием железнодорожного полотна. Под натиском конного эскадрона отряд Бирюкова ушел за границу и вернулся обратно после того, как красногвардейцы отступили под нажимом интервентов и калмыковцев. В ноябре 1918 г. на основании постановлений 5-го Чрезвычайного Большого Войскового круга Войсковой атаман И.П. Калмыков объявил мобилизацию уссурийских ка­заков. Козулин явился на службу, где ему были даны под команду два взвода мобилизованных казаков и взвод добровольцев. Отряд двигался из Бикина по железной дороге до Хабаровска. По пути следования, на станции Розенгардтовке и разъезде Снарском, при личном участии Козулина были расстреляны красные пар­тизаны Казаков, Алексеенко, Силяев, Горин.

С 29 мая по 9 июня 1919 г. Особый казачий отряд совместно с японцами проводил т.н. Хорско-Киинскую операцию против партизан. Козулин командовал экспедиционным отрядом, действовавшим на участке реки Хор.

В начале января 1920 г. Калмыков назначил Козулина командиром карательного отряда, собранного в экспедицию против партизан; когда отряд высадился, казаки заявили Козулину, что «на партизан не пойдут, а пойдут в помощь партизанам и если ты желаешь идти с нами иди, а если не хочешь оставайся трупом. Козулин согласился, зная, что царство Калмыкова закончено». С 18 по 21 января в пос. Кукелево состоялся объединенный съезд рабочих, крестьянских, казачьих и пар­тизанских депутатов. Во время работ съезда Козулин со своим отрядом охранял его и имел бой с карательной экспедицией Калмыкова.

Отряд Козулина также участвовал в боях против Калмыкова во время его ухода из Хабаровска: 14 февраля у пос. Новотроицкого и 15 февраля у пос. Чиркинского. Этот отряд про­существовал до середины апреля. Когда после японского вы­ступления 4-5 апреля 1920 г. революционные войска, выдержав бои под Хабаровском, перешли за Амур, казаки, в том числе и Козулин, разошлись по домам.

В марте 1921 г. А.М. Козулин был избран в состав нового Войскового правления созданного под эгидой ДВР в противовес контрреволюционному Гродековскому Войсковому правлению, руководимому генералом Ю.А. Савицким. Деятельность Войскового правления была направлена на упразднение казачьего сословия с целью слияния уссурийского казачества в административном и хозяйственном отношении с крестьянами. По словам Козулина ему приходилось «…много работать среди населения по разоблачению преступной деятельности генерала Савицкого…».

Тем не менее, в 1930 г. Козулин был лишен избирательных прав, хотя хозяйство определялось как середняцкое. Добившись восстановления права голоса, в 1931 г. вступил в колхоз «Пролетарка», где работал счетоводом. В декабре 1933 г. Козулин сельсоветом был лишен избирательных прав как бывший белый офицер, а общим собранием колхозников исключен из колхоза. В январе 1934 г. Козулин и его семья были высланы из Васильевки при проведении паспортизации 42.

По мнению автора, в процессе раскулачивания значительную роль играли родственные связи, а также личная неприязнь, давние обиды и угрозы. Так, группа бедноты, кроме кулацких и антисоветских признаков, указывает на факты оскорблений и угроз в свой адрес. Однако бывший председатель сельсовета Р.Н. Лелеков, напротив, приводит сведения, компрометирующие сельский актив, а именно, укрывательство от службы в Крас­ной армии, занятие контрабандой, хищение колхозного имущества. По словам Лелекова, эти граждане оговорили его, желая отомстить за требовательность при проведении налоговых кампаний и борьбы с расхищением колхозной собствен­ности, что подтверждали некоторые колхозники 43.

Конечно, по прошествии лет мы не имеем возможности восстановить подоплеку событий, но следует констатировать, что скрытое противостояние среди бывших казаков имело место и вылилось в открытую борьбу за власть под лозунгом уничтожения классового врага. И борьба велась невзирая на лица. Так, сельсоветом была лишена избирательных прав М.И. Корецкая, избранная в состав нового колхозного правления и принимавшая деятельное участие в работе колхозного актива, которая искренне недоумевала, указывая на свою ударную работу в колхозе и сельсовете 44.

Борьба с классовыми врагами рассматривалась как один из критериев работы сельсовета. Так, в 1933 г., при проведении всесоюзного конкурса сельсоветов, Бикинская районная конкурсная комиссия, в числе прочих, выдвинула на премирование Лончаковский сельсовет, среди показателей которого отметила, что с августа по декабрь 1933 г. колхозный актив выявил и исключил из колхоза «Пограничник» 13 кулацких хозяйств. По Васильевскому сельсовету к премии была представлена коммунист А.Т. Черняева, возглавлявшая колхозный актив, при инициативном участии которой за 1933 г. из колхоза «Пролетарка» было исключено 8 кулацких хозяйств 45.

Раскулачиванию неизменно сопутствовала конфискация у кулаков имущества. Конфискация осуществлялась особо уполномоченными РИК с обязательным участием представителей от сельсоветов, колхозов и групп бедняков, при этом производились точная опись и оценка изъятого. Ответственность за сохранность конфискованного имущества, а также за уборку и хранение урожая выселенных кулацких хозяйств, воз­лагалась на сельсоветы.

Собранные с кулацких огородов картофель и овощи в первую очередь подлежали сдаче государству в счет погашения твердого задания и в СельПО в счет выполнения договора контрактации. Остальные овощи и картофель должны были передаваться школам для организации горячих завтраков. Урожай с кулацких посевов подлежал сдаче на пункты Заготзерно 46.

Продажа имущества осуществлялась сельсоветами, вы­рученные деньги поступали на погашение государственной задолженности. Например, А.М. Козулин был обложен сельскохозяйственным налогом и другими государственными обязательствами на сумму 956 руб. 28 декабря 1933 г. за неуплату налога сельсовет произвел у него опись имущества. 8 января 1934 г. опись была утверждена РайФО и имущество продано колхозу, колхозникам, а корова и свинья проданы Бикинскому заготпункту Главмясо 47.

Конфискуемые у кулаков жилые постройки использовались сельсоветами на общественные нужды. Так, Васильевский сельсовет в июне 1934 г. постановил передать под школу дом Г.Г. Хоботова 48.

В дальнейшем граждане активно писали жалобы, опротестовывая изъятие имущества и требуя его возврата. Так, Васса Григорьевна Козулина подала заявление на имя ЦК ВКП (б) о неправильном изъятии имущества мужа А.М. Козулина. 3 декабря 1936 г. президиум Хабаровского облисполкома, рассмотрев материалы, предоставленные РИК, в просьбе В.Г. Козу­линой о возврате имущества отказал 49.

Ольга Васильевна Лелекова в своем заявлении в Бикинский РИК от 27 сентября 1936 г. просила выдать ей выписку из протокола районной комиссии о неправильном лишении права голоса ее мужа Е.З. Лелекова в 1933 г., а также требовала возврата построек, находящихся в Васильевке, а именно д о ма, бани, амбара и завозни 50.

В июле 1934 г., согласно постановлению ВЦИК «О новом административном делении Дальневосточного края», была образована Хабаровская область, в состав которой вошел Бикинский район 51. Хабаровский облисполком руководил очередной кампанией по выявлению классовых врагов, которая проводилась в связи с перевыборами Советов. 23 августа пре­зидиум Бикинского РИК утвердил состав районной избирательной комиссии и назначил председателей сельских избирательных комиссий 52.

Избирательным комиссиям предписывалось, повысив классовую бдительность, тщательно выявить еще недобитых классовых врагов и таким образом не допустить в новый состав сельсоветов ни одного классово-чуждого элемента. Поэтому РИК требовал в плане работы избирательных комиссий пред­усмотреть быстрейший подбор и рассмотрение материалов по лишению избирательных прав. В своей работе избиркомы должны были руководствоваться инструкцией о выборах в Советы от 3 октября 1930 г. 53.

Списки граждан, лишенных избирательных прав, вместе с подтверждающими документами сельизбиркомы направляли на рассмотрение райизбиркома, который выносил окончательное решение. Следует отметить, что райизбирком тщательно рассматривал каждое дело, внимательно относясь к протестным заявлениям граждан, и нередко отменял постановления сельизбиркомов, по причине необоснованности доказательного материала 54.

План проведения перевыборов Советов по Бикинскому району предусматривал к 30 сентября учесть лишенцев по району с составлением списка по каждому селу. Списки лишенцев, которые в данное время проживали на территории Совета, опубликовывались путем развешивания, а списки лишенцев, вы­ехавших из районов, составлялись отдельно, но не опубликовывались 55.

Избирательная кампания проводилась в два этапа. С 1-го по 12 ноября по сельсоветам района проходила отчетная кампания, а с 12-го по 20-е ноября — перевыборная кампания Советов 56.

По Васильевскому сельсовету председателем избирательной комиссии был назначен председатель сельсовета Ил.Е. По­ляков. Выборы членов избиркома состоялись 1 сентября 1934 г. на расширенном заседании сельсовета, колхоза и актива села. В состав избирательной комиссии оказались избранными А.Т. Чер­няева, Иван Овчинников, Евстафий Овчинников, Анна Полякова, П. Почекунин, Георгий Поляков. Данный состав был утвержден на общем собрании граждан села 3 сентября 57.

В соответствии с планом подготовки к выборам сельизбирком занялся проверкой списков избирателей, тщательно разбирая, каково их социальное происхождение, для чего привлекался актив села. Так, 16 октября на совместном заседании сельизбиркома и актива села разбиралось социальное происхож­дение Николая Лаврентьевича Былкова и Ивана Германовича По­лякова. В ходе обсуждения подтвердилось, что хозяйство Н.Л. Был­кова было бедняцким, в колхозе он работал добро­совестно, а И.Г. Поляков батраков не нанимал, хозяйство имел середняцкое, следовательно, лишению избирательных прав эти граждане не подлежали 58.

Выборы в Васильевский сельсовет состоялись 12 ноября 1934 г. Из 70 граждан села, имевших избирательное право, на вы­боры явились 61 (41 муж., 20 жен.). По социальному происхождению они распределялись следующим образом: колхозники — 41, рабочие — 9, служащие — 11.

Отчет о выборах свидетельствует, что на момент выборов лица, лишенные избирательных прав, в Васильевке не про­живали, все остальные граждане состояли в колхозе 59.

Таким образом, можно констатировать факт, что проводимые Советским государством мероприятия по ликвидации кулачества и укреплению колхозов к концу 1934 г. в селе Васильевка были успешно выполнены.

А теперь подсчитаем цену этой победы в масштабах села, насколько позволяют имеющиеся источники.

Согласно переписи 1926 г. в Васильевке числилось 44 хозяйства с населением 309 человек, а по данным Похозяйственной книги хозяйств колхозников к концу 1934 г. в колхозе «Про­летарка» состояло 21 хозяйство с населением 112 чел. 60.

Обращает на себя внимание тот факт, что среди членов колхоза нет Е.З. Лелекова и П.К. Овчинникова, которые избирательных прав не лишались, а также И.П. Корецкого, в избирательных правах восстановленного. Однако если судить по заявлению жены О.В. Лелековой, их имущество было конфис­ковано. По неизвестным причинам были выселены И.П. Корецкий и его семья, они проживали в г. Ачинске 61. Вероятно, это связано с особенностями проведения паспортизации ДВК, приграничное население которого, бывшие казаки, доверия властей не вызывало. Руководители УНКВД по ДВК указывали на использование паспортизации для очищения приграничной полосы от неблагонадежного «элемента, хотя в ряде случаев и не попадающего под инструкцию об отказах в паспортах» 62.

Нельзя утверждать, что более половины жителей Васильевки было репрессировано, ведь наряду с принудительным выселением происходила обычная естественная миграция населения в города, на стройки народного хозяйства. Коллективизация и индустриализация явились мощным катализатором социальных процессов среди всех слоев населения Советского Союза. В эти процессы в результате целенаправленной и не­уклонно проводимой политики партийно-советских органов оказались втянутыми и бывшие уссурийские казаки.

В заключение хотелось бы рассказать о дальнейшей судьбе некоторых из них.

Лица, подвергнутые административному выселению на осно­вании Постановления ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. в порядке кулацкого расселения, направлялись в специально созданные трудовые поселки. Жители Бикинского района вы­селялись преимущественно в спецпоселки, расположенные на территории Амурской области и современных районов Хабаровского края: Вяземского, им. Лазо, Ульчского, им. Полины Осипенко. По данным 6-го тома Книги-мартиролога, с 1933 по 1934 г. спецвыселению в Бикинском районе подверглось 290 чел. в составе 48 семей, из которых 31 семья была вы­селена из бывших казачьих поселков 63.

По имеющимся сведениям, местом спецпоселения жителей Васильевки стал Зейский район Амурской области. Так, семья С.Л. Воросова (Порфирий Семенович, Иван Семенович, Евдокия Семеновна, Фаина Семеновна, Александр Порфирьевич) проживала в п. Лесопункт, семья Ст.В. Овчинникова (Анна Авраамовна, Василий Степанович, Вера Степановна) — в п. 3-й Лесопункт, Р.Н. Лелеков — в трудпоселке спецкомендатуры, И.А. Хоботов — в п. 3-й Лесопункт.

Дети спецпоселенцев имели право выезжать на учебу. На основании Постановления ГОКО СССР от 11 апреля 1942 г. спецпоселенцев стали призывать в армию. Остальные репрессированные были освобождены со спецпоселения приказом МВД СССР от 7 октября 1947 г. В последующем все они были реабилитированы по Закону РСФСР от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий» 64.

Граждане, не получившие паспортов, высылались в не ­режимные районы. Так,, по имеющимся в сельсовете данным, А.М. Козулин, выехавший с семьей в январе 1934 г. работал счетоводом в МТС села Белоярово Амурской области ДВК 65.

С.Р. Овчинникова и ее муж И.В. Овчинников, жили в Хабаровске, где 2 августа 1938 г. были арестованы УНКВД по ДВК. И.В. Овчинников обвинялся по ст. 58-11 УК РСФСР. Тройкой УНКВД по ДВК 21 октября 1938 г. был приговорен к высшей мере наказания и 3 ноября 1938 г. расстрелян в Хабаровске. В отношении С.Р. Овчинниковой, обвинявшейся по ст. 58-10 УК РСФСР, постановлением УНКВД по Хабаровскому краю от 16 января 1939 г. дело было прекращено за недоказан­ностью обвинения 66.

1 Сталин И.В. О работе в деревне // Сталин И.В. Собр. соч. Т.13. М.: Госполитиздат, 1951. С. 216-233.

2 «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. А-Я. Хабаровск, 2004. С.26, 28.

3 Государственный архив Хабаровского края (далее — ГАХК). Ф.Р-665. Предисловие к Оп.3. Л.1, 2.

4 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л. 85-86, 92-92об.

5 Там же. Л.76, 76об.

6 Там же. Л.47, 48.

7 Там же. Л.70, 71.

8 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1 Д.127. Л.7,7об.; «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. Л-Ф. Хабаровск, 1998. C.171.; «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. Л-Я. Хабаровск, 2000. C.216.; «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. А-Я. Хабаровск, 2004. С.243.

9 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.155. Л.30-33.

10 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.4,4об., 7, 7об.

11 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.7-8.

12 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.3; Там же. Д.160. Л.8-8об.

13 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.6.

14 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.127. Л.2.; Там же. Оп.3. Д.1. Л.18, 26.

15 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.155. Л.40-41об.

16 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.163. Л.9об.

17 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.6, 6об.

18 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.5.

19 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.2. Л.3-3об., 5-5об.

20 Там же. Л.6.

21 Там же. Л.4.

22 Там же. Л.1.

23 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.9.

24 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.160. Л.9, 13, 13об.

25 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.9, 10об, 11-11об.

26 Уссурийское казачье войско. История и современность. Колл. авторов. Владивосток, 1999. С. 57-60.

27 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.1.

28 Там же. Л.5-5об.

29 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.2. Л.7, 8.

30 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.160. Л.19-20об.

31 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.11. Л.11,12.

32 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.64, 70.

33 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.160. Л.5.

34 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.155. Л.34.

35 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.11. Л.15.

36 Там же. Л.21.

37 Там же. Л.14.

38 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.5.

39 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.221; Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.31.

40 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.89.; Там же. Оп.1. Д.160. Л.26об.

41 ГАХК. Ф.Р-665 Оп.1. Д.111. Л.14, 14об.; Ф.Р-711. Оп.1. Д.2. Л.5, 5об.

42 См. ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190.; Там же. Научно-справочная библиотека. Приказы № 122 от 22 января, №334 от 16 марта 1916 г. // Приказы по Уссурийскому казачьему войску за 1916 г.; Савченко С.Н. Уссурийское казачье войско в Гражданской войне на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.). Хабаровск, 2002.

43 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.97. Л.12-14об.

44 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.89. Л.6об.

45 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.11. Л.75-78.

46 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.1. Л.52-53, 56.

47 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.16-16об.

48 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.4, 34.

49 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.15-16об., 18.

50 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.94. Л.2.

51 ГАХК. Ф.Р-665. Предисловие к Оп.3. Л.3.

52 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.3. Л.47.

53 Там же. Л.38.

54 См., например, ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.169.

55 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.3. Д.3. Л.18, 39.

56 Там же. Л.19.

57 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.4. Л.35, 38.

58 Там же. Л.36-37об., 41об.-42об.

59 ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.6. Л.31-36.

60 См. ГАХК. Ф.Р-711. Оп.1. Д.5; Список населенных мест Дальневосточного края. Хабаровск, 1926. С.29.

61 Письмо Д.П. Корецкого Т.В. Сивакову 5 апреля 2000 г.

62 Уссурийское казачье войско. История и современность. С.59.

63 См. «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. А-Я. Хабаровск, 2004.

64 Там же. С.90, 162, 187, 243. Автор предполагает, что дата выселения Р.Н. Лелекова и И.А. Хоботова, указанная в мартирологе как 1930 г., ошибочна, доказательством чего является соответствие приведенных в Книге сведений об этих гражданах данным, имеющимся в материалах по раскула­чиванию.

65 ГАХК. Ф.Р-665. Оп.1. Д.190. Л.16об.

66 «Хотелось бы всех поименно назвать…». Книга-мартиролог. Л-Я. Хабаровск, 2000. C.55.; Там же. C.142.

Дата добавления: 2015-07-25