Кафкианские насекомые

За грязным окном автобуса мелькали деревья. Я смотрел на них и наслаждался горной дорогой с ее бесчисленными поворотами, я сравнивал ее с человеческой жизнью, ее извилистой линией судьбы, которая подбрасывает нас вверх в счастливые минуты и сгибает под непомерной тяжестью горя, когда мы медленно, по-черепашьи карабкаемся вверх. Расставив свои тонкие лапки в стороны, черный паучок наблюдал за мной из угла автобусного окна. Я решил поиграть с ним, скрасить свое долгое путешествие, взял небольшую соломинку и поднес ее кончик к моему новому другу. При первом прикосновении соломинки он сжался в маленький клубочек, словно испугавшийся ежик, и недвижно застыл в этой позе, притворясь мертвым.

Ее соломенный дом стоял на холме. Золотой жук-швейцар услужливо раскланялся и распорядился, чтобы муравьи вычистили мои черные ботинки. Я поблагодарил жука за такой радушный прием и поинтересовался, где же мадам Муха. Он нервно захлопал своими крылышками и прошептал мне, что муха сейчас чрезвычайно занята написанием научного трактата о бессознательных мотивах в жизни насекомых. В следующее мгновение, не дав мне толком обдумать сказанное, муравьи ловко засеменили своими маленькими лапками, принявшись натирать до блеска мои ботинки. Я был удивлен их скрупулезной работой: они натирали их с такой жертвенной самоотдачей, с таким искренним рвением сделать мир вокруг чище, опрятнее, приятнее для человеческого глаза, что из моих глаз полились слезы, и я упал от избытка чувств, задавив нескольких из работников. Когда они закончили свою работу я извинился за причиненные неудобства в работе и щедро заплатил им за погибших братьев и сестер.

Я опять посмотрел в окно: внизу, в горной впадине, маленькими светлыми горстками раскинулись горные поселения, напоминающие сказочную идиллию поэтов-романтиков или монашеское затворничество. Они так таинственно молчали, что я не смог услышать ни звука их каждодневных забот. Казалось, они тихо спят, утопая в щедрых объятиях южной природы. Я молчал и смотрел, как они уносятся от меня, пропадая в зеленом океане листьев. Маленькие белые облака недвижно повисли над нами, словно земная жизнь совершенно не касалась их, и они даже не хотели взглянуть сверху вниз, на наше суетное движение по горной дороге из одного пункта в другой, а затем в третий, и так без конца. Их сны, видимо, были для них спокойнее и интереснее.

Все это время жук пристально наблюдал за работой муравьев и поправлял, если ему что-то не нравилось в их движениях или в блеске моих ботинок. Я еще раз поклонился жуку до земли, чем заставил его расплыться в умилительно бархатной улыбке, что было мне совершенно необходимо, чтобы мой визит не прошел зря. В скором времени я попросил жука посодействовать в моем разговоре с мадам Мухой тет-а-тет, аргументировав его необходимость некоторыми известиями от monsieur Шмеля, которого знал в этой доме каждый. Я также добавил, что обязательно отблагодарю жука за его содействие. Эти слова предстоящей благодарности заставили маленькие глазки жука мигнуть несколько раз, перед тем как он быстро вышел в дверь, ведущую в кабинет мадам Мухи.

Тем временем мой сосед по путешествию ожил, расставил свои лапки в стороны, потом стал неслышно ползти вверх по автобусному окну. Я наблюдал за его медленными и аккуратными движениями, словно сидел в цирке и смотрел на канатоходца с дальних рядов. Движения паучка показались мне чересчур медленными, будто он знал о зрителе-великане и специально разыгрывал спектакль, втайне надсмехаясь над моим чрезмерным любопытством. И тут я понял причину его странного поведения, – паутины совершенно не было видно. Паук, словно скалолаз-одиночка, пытался вскарабкаться по гладкой поверхности окна, соскальзывал вниз, стоял недвижно несколько секунд и вновь продолжал попытки фанатичного скалолаза. Я прикоснулся к нему соломинкой, пытаясь помочь в его рискованном путешествии, но он быстро отпрянул и насторожился, недоумевая, что же это была за сила, которая едва дотронулась до него и исчезла. Может, это невидимая судьба смотрит на него своими большими глазами и решает, что ждет его завтра, послезавтра, в следующую неделю. Потом он вновь зашевелился, отойдя от оцепенения своих мыслей, и принялся бродить в углу, уже, видимо, понимая, что у него не получится взобраться на окно.

Я присел на землю и увидел трех черненьких муравьев, предлагавших мне попробовать виноград, чтобы скрасить мое ожидание. Они понимали, каким томительным может быть человеческое ожидание, если речь идет о мадам Мухе, к которой могут попасть далеко не все звезды Голливуда, не говоря о простых смертных – и все по причине ее фантастической занятости, которая может быть сравнима только лишь с занятостью президента отряда кошачьих или пресмыкающихся. Муравьи уверяли меня, что виноград был только что сорван в саду у мадам Мухи специально для высокого гостя, и я подумал, что если бы не боль в животе, мешающая мне встать в полный рост, то я бы на самом деле почувствовал себя высоким. Я попробовал виноград – он был действительно очень вкусный и сладкий, отчасти даже переспелый, что меня сначала удивило по причине весны, стоявшей за окном, но потом погрузило в странный сон, где стояла зима, никого из насекомых не было видно, и только одинокий паучок на моем подоконнике жался от холода.

Интересно, что хотел этот маленький паучок? Может быть, он хотел по-новому взглянуть на окружающий его мир, на эти деревья и горные дороги, домики и облака? Или он хотел просто доказать себе, что может взобраться выше плоскости своего обыденного существования без помощи паутины? Или ему не хватало кислорода в этом сером пыльном углу?

Дата добавления: 2015-07-25