Введение 13 страница

В середине XX века группа грузинских психологов под руково­дством Д.Н. Узнадзе обогатила эстетику теорией эстетической цен­ностной установки, которой люди пользовались многие и многие века, но не осмысливали ее, как особое психолого-эстетическое на­строение духа человеческого. Великие немецкие мыслители И. Кант и Ф. Шиллер одними из первых обратили внимание на эстетическую ситуацию и установку. Шиллер построил на этом всю свою теорию эстетического воспитания. Но к психологическому объяснению и истолкованию этой ситуации они не подошли. Психологи экспери­ментально проверили, насколько более эффективным будет эстети­ческое воздействие музыки, театра, живописи и вообще всех ис­кусств, если перед встречей с ними человек определенным образом "настраивает все струны своей души". В таких ситуациях он идет на встречу с искусством, отправляется на прогулку в природу, путешест­вует по городам, селам и странам с открытой для благотворных эстети­ческих впечатлений душой, и она жадно впитывает и откладывает в

Глава 9

сокровенную сердечную память все самое трогательное, самое со­вершенное, гармоничное и прекрасное, возносясь от духовного вос­торга в выси небесные. В этих ситуациях человек, или субъект, осво­бождается от всех внешних целей, в нем остается единственная цель — обогатить и расширить опыт собственной внутренней духов­ной жизни. Он не нацеливается на то, чтобы обладать тем, что про­изведет на него неизгладимое впечатление. Для него важен такой не­посредственный контакт с прекрасным, который западет в душу и вызовет в нем эстетические эмоциональные реакции.

Не потому ли теория психолого-эстетической установки почти молниеносно была принята во многих странах и вошла в учебные программы и учебники по психологии и эстетике?

Таким образом, эстетическое отношение человека к миру пред­стает как целостный комплекс или ансамбль высших человеческих качеств, направляющих и подчиняющих всю жизнь личности упоря­дочиванию, совершенствованию и гармонизации всех взаимодействий человека с миром, такому взаимодействию, в котором в выигрыше оказываются все стороны, объекты и субъекты взаимодействия и общения.

Оно отличается от нравственных отношений человека с миром, хотя добро и красота почти всегда оказываются рядом, от религиоз­ных, прагматически-экономических, утилитарных, политических, правовых и идеологических отношений, хотя в каждом из них могут просматриваться эстетически значимые моменты. Но выявление, установление этих эстетически значимых моментов — факт развито­сти эстетической чувственности, отзывчивости и вкуса каждого кон­кретного индивида. Тем более что в перечисленных отношениях личность участвует не через собственный эмпирический опыт, а через опыт социума, своего народа или общества в целом. В эстети­ческом же отношении личный опыт контакта восприятия каждого явления, предмета, объекта— непреложное требование, без кото­рого не может возникнуть чувственно-эмоциональная оценочная реакция.

Глава 10

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ

И КАТЕГОРИИ КАК ЭСТЕТИЧЕСКИЕ

ЦЕННОСТИ

В ЭТОЙ ГЛАВЕ...

Ø Диалектическая природа и чувственное наполнение понятий и категорий эстетики

Ø Системность, историческая динамика и иерархия эстетических категорий

Ø Конкретная эмоциональная значимость эстетических категорий

Ø Синергия эстетических категорий

Для плодотворного рассмотрения всех проблем данной темы сна­чала необходимо понять, что процесс конституализации всякой от­расли научного знания в самостоятельную науку совершается лишь тогда, когда по той или иной проблематике вырабатывается основ­ной понятийный и категориальный аппарат, в котором, по возмож­ности, наиболее полно выражается специфическое содержание той сферы отношений, взаимодействий объектов, предметов, процессов и явлений, которая, по каким-то сугубо практическим причинам, становится объектом особого внимания человека, играя в его жизни заметную роль, но оставаясь пока не очень познанной и понятной. Так было от самого начала процесса чисто эмпирического чувствен­ного познания человека миром, так случается и в наши дни,

Глава 10

поскольку в последние десятилетия XX века родились некоторые но­вые отрасли знания и выявились новые принципиальные подходы ко всему исследовательско-познавательному процессу, названные Т. Куном познавательными парадигмами.

Так случилось и с эстетикой, когда она усилиями Александра Баумгартена конституировалась в существовавшей уже системе фи­лософского знания, когда в 50-58 годах XVIII века вышли 2 тома его сочинений под названием "Эстетика", хотя в Англии, Германии, Италии, России и Франции к тому времени уже публиковались работы по философии и теории искусств под другими названиями. Баумгартен опирался на работы не только непосредственных своих предшественников и учителя Христиана Вольфа, но и на эстетиче­ские идеи Горация, Квинтилиана, Цицерона, Хатчесона, Дюбо, в работах которых прежде всего получили обоснование многие поня­тия, но особое место еще со времен Древнего Египта, культуры шу­меров и Древней Греции занимали категории красоты и прекрасно­го, понятия пропорции, симметрии, совершенства, гармонии, меры, соразмерности, ритма, лада, строя и многие другие. Баумгартен по­пытался рассмотреть проблемы эстетики лишь применительно к низшему, как он полагал, чувственному познанию, якобы не имев­шие отношения к высшему логическому, интеллектуальному позна­нию. Тогда термин "эстетика" означал ощущение, чувство, сознание. В результате чувственного познания у человека, по Баумгартену, складывались смутные представления, проявлявшиеся в "суждениях вкуса". Они не могли быть разумными суждениями и потому не представляли собой истину. Разум, вкус и воля человека нацелены на изучение, выявление совершенства, а совершенство открывает путь к прекрасному.

Конечно, ко времени Баумгартена существовавшие понятия и ка­тегории еще не рассматривались как ценностная система, вырабаты­вавшаяся в течение многих тысячелетий пытливыми умами, потому что еще не были сделаны многие археологические открытия, не бы­ли разгаданы тайны клинописной письменности и он не знал, что в

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ...

культуре шумеров и древних египтян боги рассматривались как пре­красные существа и красота земных существ — женщин — оценива­лась так же очень высоко. Да и мужчины, особенно цари и герои, считались красивыми и внешне, и своими силой и героизмом. А из природных явлений красотой наделялся свет. Для древних египтян свет солнца был прекрасным, потому что он представлял людям главного их бога Ра (или Амона, или Атона). Конечно, эстетические трактаты еще не были написаны, но в письменных свидетельствах понятия "красота" и "прекрасное" уже встречаются, и наделяются они высоким духовным смыслом и значением. Однако более или менее строгое определение красоты и прекрасного в древних источ­никах обнаружить невозможно. И не потому, что тогда еще не была разработана формальная логика, а потому, что это были просто эмо­циональные оценки, конечно, в первую очередь, богов и богинь, ца­рей, фараонов и, разумеется, их прекрасных жен: шел естественный процесс накопления человеком чувственного опыта, опыта его пе­реживаний и эмоциональных оценок. Когда человек научился выде­лять в мире хорошо организованные, упорядоченные и хорошо оформленные предметы, явления и представления о них в отличие от плохо организованных, неупорядоченных и плохо оформленных, тогда, видимо, и стали складываться, вырабатываться соответст­вующие понятия. Поклонение богам и богиням, царям и царицам, фараонам и их женам, особенно несравненной жене Эхнатона Нефертити и их дочерям Мелитатон и Меритатон не могло не поро­дить в сердцах молодых египтян желания называть красивыми и прекрасными своих возлюбленных. Как можно было не назвать пре­красным Гильгамеша, если он был и царем, и братом бога Энкиду, если вместе с ним победил чудовище-быка.

Такой путь к представлениям, а позднее и к понятиям о красоте и прекрасном прошли все народы, пока не зародилась не естественно-познавательная деятельность человека, а социогуманитарное знание, которое, опираясь на учение Пифагора о красоте чисел, о гармонии, о космическом порядке, на заключение Парменида о том, что человек

Глава 10

есть мера всех вещей, на аристотелевскую логику и пр., попыталась в диалогах Платона, в "Риторике" и "Поэтике" Аристотеля поднять рассмотрение эстетических понятий и категорий до уровня логиче­ских суждений и умозаключений. Тогда же обнаружилась и диалек­тическая природа эстетических понятий и категорий, поскольку в чувственном опыте человек постоянно сталкивался не только с рит­мически организованными и упорядоченными, симметричными и пропорциональными, совершенными и гармоничными предметами и явлениями реального природного и человеческих миров, но и с не­организованными, хаотичными, асимметричными и непропорцио­нальными, несовершенными и дисгармоничными и пр. процессами, предметами и явлениями.

Конечно, эстетическая категория, например, безобразного была научно разработана и обоснована только в XVIII веке немецкими мыслителями, хотя итальянец Марсилио Фичино впервые попытал­ся определить безобразное еще в XV веке, то есть в эпоху Возрожде­ния. Но это не значит, что в словесном арсенале языков разных на­родов мира не было составляющих в купе категорию "безобразное" (антипод прекрасного), понятий "ужасное", "отвратительное", "мерзкое", нравственных понятий "злое", "дьявольское". В "Эпосе о Гильгамеше", или "О все видавшем", у шумеров, в документах об отвратительном поведении древнегреческих жрецов, ополчившихся против фараона Эхнатона, попытавшегося отменить многобожие и ввести единобожие, и разоривших построенную им новую столицу Египта, столько представлено безобразий, что их хватило бы на множество мифов, легенд, сказаний и романов. Ведь в чувственном и рациональном, или интеллектуальном, социогуманитарном по­знании многие понятия, особенно категории, проходят такую дли­тельную "обкатку", пока прочно не войдут в методологический ар­сенал той или иной отрасли научного знания, какая "не снилась" ни одной категории или закону естественнонаучного знания.

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ...

Не надо забывать, что категория прекрасного, сложившись, заня­ла в эстетике и в искусствознании, в философии культуры и культу­рологии такое место, что многие другие эстетические категории до­вольно долго не могли "пробиться через ее мощные кордоны". Уже в эстетике как философской науке "на полную мощь работали" кате­гории "возвышенное" и "низменное", "трагическое", а позднее и "комическое" (со времен древнейших магических и мифологических действ и ритуалов и древнегреческого театра), проблема прекрасного оставалась и остается "королевой" всех эстетических категорий, ибо с нее человек начинает и сегодня входить в мир эстетики, а через эс­тетику — ив более широко открывающийся индивиду мир людей, и в собственный внутренний душевный и духовный миры. Она не пер­вых порах знакомства человека с миром эстетики представляет, как неопытному индивиду кажется, эстетический мир универсально и всеохватывающе. Потому прекрасное представляет собой высшую и самую привычную эстетическую оценку, что человеку прекрасное состояние его духа всегда кажется верхом стремлений, надежд, ис­полнения желаний и мечтаний, то есть каждым всегда лелеемым в душе идеалом. Если даже на секундочку наступает прекрасное на­строение, кажется, что идеал — вот он, потрогай его рукой.

Вообще для любой диалектической пары эстетических категорий ("прекрасное и безобразное", "возвышенное и низменное", "траги­ческое и комическое", "героическое и антигероическое, или трусли­вое", "прозаическое и поэтическое") соотношение реальности с идеалом ("взаимосоответствие или несоответствие", "противопо­ложность или единство", "позитивность или негативность") являет­ся критерием проверки этой пары на жизненную прочность и необ­ходимость.

Не может эстетика не учитывать и того, что все эстетические ка­тегории и понятия как элементы системы эстетических ценностей у каждого этноса и у каждого социального слоя имеют собственную значимость и смысл, поскольку они оценивают состояние сознания и культуры данного конкретного народа со всеми ее расовыми и

Глава 10

национальными содержательными и формальными специфическими особенностями. В этом каждый может убедиться в таком необычном и неожиданном музее, как Музей ста чертей им. Жмуйдзинавичуса в литовском городе Каунас. Странствуя по миру и прожив значитель­ное количество лет в Аргентине, Жмуйдзинавичус собрал солидную коллекцию фигурок черта, как его понимали и изображали разные народы во многих странах. Да, он по-разному представляется и опи­сывается в разных странах, что ранее описывалось в литературе, а теперь можно увидеть пластически и живописно изображенным в мультипликационных фильмах. Но для эстетики наиболее интересен и значим тот факт, что каждый народ имеет свой идеал человека, в котором обязательно представлено гармоническое единство нравст­венных и эстетических представлений народа о человеке. Поэтому трудно и даже невозможно спорить о том, женщина какой нацио­нальности и даже какого социального слоя более красива. Вот и кон­курсы "Мисс Вселенная" каждый раз ставят жюри в труднейшую си­туацию выбора по параметру красоты. Потому практика проведения таких конкурсов постоянно прибавляет новые и новые показатели, по которым девушка может предстать перед жюри во всеоружии сво­их телесных, чувственно-эмоциональных и умственно-интеллек­туальных показателей и способностей. Даже место проведения кон­курсов сказываются на оценках членов жюри.

Перед конкретным анализом основных эстетических категорий следует обратить внимание еще на одно обстоятельство или особен­ность, которая не присуща категориям никакой другой науки. Речь идет о том, что встреча человека с проявлением каждой эстетической категории в том или ином объекте, предмете, вещи или явлении, за­вершается возникновением в нем вполне определенного человече­ского чувства и соответствующей ему эстетической эмоции. И это объясняется тем, что чувства человека оценивают свои реакции на восприятие того или иного предмета или явления. В принципе, ка­жется, что раз нет и не может быть в мире, даже среди однояйцевых близнецов, двух совершенно одинаково чувствующих и одинаково

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ...

реагирующих на воспринятое индивидов, то не может, например, красота или прекрасное, возвышенное и т.п. вызывать у них одина­ковые эмоции и переживания, хотя во время просмотров спектаклей или фильмов, да и произведений других искусств вдруг может раз­даться общий вздох или восклицание, особенно хохот или трагиче­ский возглас; иногда даже могут совершаться одинаковые движения, действия. Эксперименты, да и наш собственный жизненный опыт эстетических переживаний, подсказывают, что в эти моменты сраба­тывает нечто лишь чувственно сходное, не одинаковое, тождествен­ное по силе, по характеру, по прибавлению адреналина в крови, по многим другим показателям, вплоть до темперамента восприни­мающего, до силы или слабости нервной системы, подвижности или заторможенности нейронных мозговых процессов, по показателю чувственной отзывчивости каждого субъекта восприятия. Здесь не­возможно все перечислить.

Однако нельзя не обратить внимание на то, что в процессе ста­новления эстетических отношений человека с миром и в процессе осмысления результатов этих отношений не просто вырабатывались разрозненные и независимые одно от другого эстетические понятия и категории; они как бы выстраивались в некую целостную систему, обеспечивая этой системой человеку регулирование, причем добро­вольное со стороны человека, всего богатства его эстетических взаи­модействий с миром в такое состояние, когда и человек, и мир полу­чают от этого дополнительные стимулы к развитию и к раскрытию каждой из взаимодействующих сторон своих лучших качеств и воз­можностей. Конечно, все это происходит в процессе длительного развития как природы, так, особенно, и человека, протекающем ты­сячи и миллионы лет, в том числе уже несколько тысячелетий, а мо­жет быть, и миллионы лет его социокультурного развития, которое сопровождало его рождение и будет сопровождать до тех пор, пока существует наша Вселенная. Здесь нельзя не согласиться с амери­канским антропологом Клиффордом Гирцем, утверждающим, что "у

Глава 10

людей есть дни рождения, но у человека дня рождения нет". Исходя из этого он далее пишет:

Все это означает, что культура была не прибавлена, если можно так выразиться, к уже готовому или практически готовому животному, но была причастна, и притом самым существенным образом, к производству этого животного¹.

Для эстетики, поскольку она в наибольшей мере из всех гумани­тарных наук опирается на природу человека, это исходный момент, подводящий к вполне обоснованному заключению о том, "что чело­веческой природы, которая была бы независима от культуры, не су­ществует"². Ведь без хотя бы проблесков эстетической чувственно­сти, чувственной отзывчивости, элементарных, может быть, сначала примитивных с сегодняшней точки зрения эстетических представ­лений, генетически заложенных как возможность в головном мозгу человека, особенно в его передних долях, культура не могла бы ро­диться вместе с человеком. А родившись как естественное творения человека, она стала мощнейшим средством совершенствования его природы и условием проявления им жизненной активности и "стремительного" перехода от чувственной рефлексивности к реф­лексивному творческому мышлению.

Вторым условием "стремительного" развития человека как чувст­вующего и мыслящего существа, как мы уже отмечали, стало обще­ние людей друг с другом. При этом не имеет значения, какими сред­ствами и способами люди общались, важно то, что вне общения человек не мог бы, во-первых, обеспечить безопасность своего суще­ствования и, во-вторых, не мог бы перейти в проявлении своей жиз­ненной активности к творческой деятельности: обмен в общении информацией, совместное обобщение и сведение ее к каким-то за­ключениям и выводам — это всегда новые поводы, мотивы, толчки к

¹ Гирц К. Интерпретация культур. — М.: РОССПЭН, 2004. — С. 59-61.

² Там же. — С. 61.

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ...

возникновению новых задач, задумок, планов и к поискам способов решения, исполнения всего задуманного. Не с момента же своего появления человек знал, что такое засады на путях движения съе­добных животных к водопою, как устраивать засады, как расставить охотников, кто с чем и как нападает на животное. Да и все другие са­мые первые дела и совместные действия протекали по такому же сценарию, который возникал в головах всех взрослых членов перво­бытного социума.

В общении только и могли начать вырабатываться представле­ния, понятия, одни из которых в последующем так и оставались понятиями, а другие, вбиравшие в себя содержание нечасто встре­чающихся понятий, но всегда оказывавшиеся нужными и полезны­ми, "прорастали" в более общие понятия-категории и становились постоянными "инструментами" обдумывания повседневных дел, планов, проектов. Вот их-то в последующие времена и назвали категориями. Без них, оказывалось, невозможно было дать оценку выполнению планов, совпадению дел, поступков с желаемым и за­думанным.

Чувственность-то человеческая в этих процессах тоже участвова­ла, вызывая в каждом участнике совместных задумок и их совмест­ных реализаций свои индивидуальные реакции, результатами оце­нивания переживания которых люди тоже обменивались в процессах общения, в спорах приходили к согласию или принимали решения что-то в определенных делах поменять, что-то усилить, перераспре­делить обязанности и т.д. и т.п.

Так постепенно начинала проявляться динамика и выстраиваться иерархия понятий и категорий, совершенствовавшихся и менявших­ся вместе с совершенствованием самого человека и улучшением или ухудшением условий его существования. Динамика заключалась в том, что одними понятиями или категориями наличная реальная жизнь людей оценивалась и преобразовывалась лучше и они стано­вились средствами организации и контроля действий социума и каждого его члена, другие временно утрачивали свое значение в

Глава 10

зависимости от того, идут ли в социуме дела на поправку или же они ведут социум к ослаблению, к развалу. И это объясняется не цикличе­ской природой культуры каждого социума, как считал О. Шпенглер и другие философы, но тем, что социум в силу объективных или субъ­ективных причин ослаблял внимание к фундаментальным принци­пам и основаниям жизни человека и человеческих сообществ разных уровней организации и разных способов управления жизнью и от­ношениями социума с природой и удовлетворялся и принуждал удовлетворяться какие-то свои слои найденным, познанным, осво­енным в данный момент существования, забывая о том, что и человек, и социум, и культура вечно пребывают и будут пребывать в процес­сах становления и изменения, сколько бы ни продолжалось сущест­вование и природы, и человека, и человечества.

Процесс выстраивания в разные эпохи иерархии эстетических ценностей и категорий, их выражающих и представляющих, мы бу­дем рассматривать при более конкретном анализе каждой диалекти­ческой пары эстетических категорий. Сейчас же мы обратимся к проблеме, совершенно новой для эстетики, как и для всех естествен­нонаучных и социогуманитарных дисциплин современности, — к проблеме синергии эстетических категорий, рассматривающей всю совокупность эстетических ценностей как саморазвивающуюся и самонастраивающуюся систему. Новая, только в 70-х годах XX века определившаяся парадигма развития современного научного знания и, прежде всего, философии и всего компендиума составляющих ее дисциплин, называется синергетикой. За этой новой парадигмой скрывается довольно старое и известное в религиозной жизни людей слово-понятие синергия. Оно неплохо несло свою службу в разнооб­разных религиозных практиках, было известно и науке, но не более того. Только во второй половине XX века при выявлении основных принципов работы головного мозга человека немецкий ученый Герман Хакен обратил внимание на то, что при переработке в голов­ном мозгу человека разнообразных видов информации в чувствен­ных, эмоциональных и рассудочных, рациональных рефлексиях

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ...

разнообразной информации накапливается энергия чувственная и интеллектуальная, перед которой открываются новые исследова­тельские пространства и проблемы, постижение сущности которых оказывается под силу совокупным силам исследователей разных дисциплин. Почему синергетика и стала с его благословения пара­дигмой междисциплинарных исследований любых простых и сложных систем. По аналогии со сложнейшей в известном нам мире систе­мой — головным мозгом человека, в котором успешно ведут работу более ста миллионов нейронов, — в каждой системе осуществляют­ся, в первую очередь, те процессы, для выполнения которых она соз­дана, происходит еще множество других процессов и взаимодейст­вий, информация об энергии которых может быть использована либо для более эффективного применения известных энергий в данном процессе, либо для выявления новых энергий, скрывающих за собой другие процессы.

Если для исследования взять систему эстетических и художест­венных отношений человека с миром, то за бесчисленным количест­вом чувственных, эмоциональных, рассудочных, интеллектуальных материальных и духовных эстетических взаимодействий с миром стоят столь же бесчисленные языки этих взаимодействий, каждый из которых обладает определенным влиянием на чувства, сознание и волю человека.

Бесчисленность языков, способов эстетических и художествен­ных отношений и взаимодействий с миром объясняется тем, что аб­солютно каждый из проживающих на земле этносов, которых насчи­тывается 3,5 тыс. по современным данным (столько вербальных языков ныне на земле), любой из эстетических (знаки, символы, слова, понятия, категории) и художественных (образы, метафоры, эпитеты, символы и пр.) элементов наполняется специфическим и нередко уникальным содержанием, понятным только данному этносу, а представители остальных этносов должны их расшифро­вывать и переводить на свои языки. Представить себе это гранди­озное энергетическое пространство даже мысленно невозможно.

Глава 10

Но человечество в XX веке оказалось столь любопытным и любозна­тельным, что оно не представляет себе полноценной жизни без ис­пользования этих энергий. Реальное же погружение человека в этот кипящий и бурлящий поток чувственных и интеллектуальных эсте­тически и художественно заразительных энергий поднимает его дух, волю, творческий заряд-потенциал до невероятных высот.

Разве не эта грандиозная перспектива всегда понуждала и понуж­дает ныне человечество создавать переводческие школы, бесконечно кочующие выставки художественных ценностей разных народов, от­крывать все новые и новые страницы еще неизвестной истории эсте­тического и художественного развития человечества от момента его естественно-эволюционного появления на Земле ^!и до наших дней? Если бы люди от этих открытий и овладения этими языками не ста­новились богаче и крепче духом человечности, жизненности, взаи­мопонимания и толерантности, все более становящейся универсалией культуры, никто бы и гроша не тратил на экспедиции, путешествия, туристические поездки и многое другое из сферы социокультурной жизни человечества. Нормальный культурно развитый и эстетически воспитанный современный человек тратит свои трудовыми усилия­ми накопленные средства на путешествия не ради приобретения ка­ких-то вещей, а ради духовного обогащения и душевного расслабле­ния, отчетливо сознавая, что "вещное" богатство с собой в мир иной не возьмешь, а вот раздвигающиеся горизонты чувственно-эмо­циональной и интеллектуальной жизни, наращивание творческой энергии украсят жизнь и заставят ощутить, что действительно жизнь не прошла на земле бесследно и серо, заунывно и неинтересно.

Взять, например, живописные языки художников, представляю­щих разные этносы, живущие в разных природно-климатических, колористических и светотеневых условиях. Это море разливанное эмоциональных энергий, вооружающее и заряжающее человека не­слыханным духовно-прозревающим богатством, когда человек с раз­витой колористической чувственностью может представить, в каком регионе земли и представителем какого народа создана та или иная

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ И КАТЕГОРИИ...

картина. Попав в районы Крайнего Севера, человек не может не по­ражаться способности коренных жителей различать около ста оттен­ков белого цвета, а в Неаполе, да, наверное, и по всему Средиземно­морью его поразит способность неаполитанцев различать около 70 оттенков голубого и синего цветов. Жители некоторых регионов Африки, живущие на красноземах или в бескрайней Сахаре, разли­чают большое количество оттенков либо красного цвета, либо золо­тисто-серого, либо зеленого в районах кактусовых лесов.

А разве по мелодическому, интонационному, ритмическому и ла­довому строю музыки, по музыкальности архитектуры, по храмовой архитектуре бытового строительства, по народному песенному твор­честву, народным и повседневным костюмам, по излюбленным при­ческам мужчин и женщин, по форме бороды и усов, по системе транспортных путей и развязок, даже по оформлению и содержанию кладбищ нельзя отличать одни культуры и искусства от других?

Но вернемся к синергетике эстетических и художественных язы­ков. На этом исследовательском поле в эстетике еще пока нет специ­альных исследований. Однако здесь, в первую очередь, встает одна принципиальная мировоззренческая проблема: совокупным исполь­зованием энергий эстетических и художественных языков можно для каждого человека в районе его проживания создать такую эстетиче­скую или художественную картину мира, овладев которой чувствен­но или интеллектуально, личность начинает улавливать и понимать, что смысл каждого гражданина планеты Земля состоит не в том, что­бы умело потреблять и использовать все созданное в сфере социо­культурной деятельности культурное наследие, а в необходимости своим собственным творчеством пополнять культурный, эстетиче­ский и художественный арсенал человечеств, то есть самому стано­виться, говоря словами К. Маркса, субъектом культурно-истори­ческого процесса. Энергии для этого можно и должно черпать и черпать в созданных и постоянно развивающихся эстетических и художест­венных языках своего ли народа и его культуры и искусства или всех известных народов и их культуры и искусства.

Глава 10

Ведь культурно-художественные взаимодействия народов ми­ра — единственная сфера взаимодействий, в которой нет никакого материального интереса. Есть только духовно-нравственный и эсте­тический интерес, который сам по себе не порождает и не может вы­зывать, порождать конфликтные ситуации, требующие насильст­венного разрешения. Только диким невежеством, негодующей и неутолимой ненавистью можно объяснять культурный вандализм талибов в Афганистане, разрушивших бесценные мировые сокро­вища, и ненасытным и неутолимым стремлением США к установле­нию мирового экономического, политического и идеологического господства над миром можно объяснить недавние бомбардировки американцами и англичанами Вавилона — всечеловеческого куль­турного достояния. Культура американского народа здесь не при чем — бескультурная нетерпимость и жажда власти над миром толк­нули Д. Буша и Т. Блейера на этот дикий первобытный вандализм. Так что для американцев и англичан срочно нужно разрабатывать и делать всеобщим достоянием созданную в синергетической пара­дигме культурную, эстетическую и художественную картину мира.

Дата добавления: 2015-07-17