Несправедливый торг

Итак, очевидна несправедливость американского рынка труда в плане распределения доходов и рисков, поскольку он «замораживает» 20 процентов населения в состоянии нище­ты и негативно влияет на мобильность людей по доходам и социальному статусу. Тем не менее, его «гибкость» активно подается идеологами консерватизма как главный фактор эко­номических успехов США. При этом они обычно ссылаются на сопоставление темпов создания новых рабочих в США и Европе. Однако если копнуть глубже, картина окажется со­всем не такой, какой ее изображают консерваторы.

По их логике, рынок труда становится «гибким» тогда, когда он не подвержен влиянию государственного регулиро­вания, коллективных договоров и мер по защите занятости, а размер зарплаты работников обусловливается контрактом, который может быть расторгнут по воле работодателя. Если вслед за консерваторами считать это панацеей от проблем в сфере занятости, то в 1990-е годы США должны были бы до­биться повсеместного снижения безработицы. Заработная плата наименее образованных и низкоквалифицированных рабочих должна была снизиться, и, соответственно, безрабо-

Пусть воздастся имущим

тица среди них оставалась бы примерно на том же уровне, как и среди их более образованных и квалифицированных кол­лег. Однако дело обстоит прямо противоположным образом. В США безработица среди неквалифицированных рабочих в 4,5 раза выше, чем среди рабочих, закончивших колледж, что является самым высоким показателем среди всех индустри­альных стран³⁵. При всей своей хваленой «гибкости» и несмот­ря на ужесточение государственной политики в области соци­ального обеспечения безработных, американский рынок труда оказался наименее эффективным в плане определения цены низкоквалифицированного труда. Зато он обеспечил взрыв­ной рост доходов представителей высшего класса.

Секрет создания рабочих мест в Америке связан не столько с гибкостью рынка труда, сколько с изменениями в структуре американской экономики. Они стали результатом двадцати­пятилетнего кредитного бума, подталкивавшего спрос на то­вары длительного пользования, а со стороны предложения -сексуальной революции, создавшей у женщин желание и воз­можность присоединиться к миру труда. Удерживать ставки заработной платы на минимальном уровне даже в условиях кадрового дефицита помогал наплыв иммигрантов. Наличие протяженной границы США с Мексикой (откуда шло посто­янное предложение дешевого труда) имело не меньшее значе­ние для гибкости американского рынка труда, чем слабое ре­гулирование сферы занятости. Во всяком случае, представлять этот рынок как абсолютно нерегулируемый - значит опять постигать мир глазами консерваторов. Американские работо­датели должны соблюдать множество правил, касающихся охраны здоровья, безопасности труда, а также расовой и по­ловой дискриминации. Даже США вынуждены устанавливать пределы того, в какой мере труд рассматривается как товар и насколько у работодателей развязаны руки.

В последние два десятилетия благодаря ошеломляющему росту потребления Америка создала крупнейший в мире сек­тор услуг с 40 миллионами рабочих мест. Поскольку амери­канцы превратились в нацию «покупателей в кредит», при­чем поглощенных заботой о своем здоровье, свыше 14 миллионов новых рабочих мест появились в крупных торго-

Глава пятая

вых центрах, больницах и оздоровительных центрах. Там большинство рабочих мест являются «нестандартными» и пред­полагают женский труд. В Америке появилась целая армия женщин-кассиров, продавщиц, нянь, уборщиц и официанток, соглашавшихся на случайную работу в низкопроизводитель­ном секторе услуг. Их положение талантливо описала Барба­ра Эренрейх. Стремление женщин работать подхлестывалось не только желанием, но и необходимостью. Вашингтонский Институт политики занятости подсчитал, что доходы 29 про­центов семей находятся ниже потребностей их бюджетов. Женщины попросту вынуждены идти на работу, особенно в периоды стагнации реальной зарплаты их мужей³⁶. Короче говоря, американцы создали у себя сферу однообразного при­митивного труда, но превознесли это как экономическое чудо. Поддерживать свой жизненный уровень в условиях паде­ния реальной заработной платы оказалось сложно даже семь­ям, в которых работают оба супруга (а в настоящее время они составляют около половины всех семей). Американцы погряз­ли в долгах, чему способствовала «кредитная накачка» со сто­роны все более дерегулируемой банковской системы. К 2000 году соотношение между накопленными долгами домохозяйств и их текущими доходами достигло самого высокого за все вре­мя уровня, главным образом за счет роста ипотечной задол­женности. Больше всего в 1990-х годах в долги влез средний класс. Его жизненный уровень оказался под наибольшим дав­лением, что вызвало острую необходимость заимствований. У граждан с годовым доходом до 50 тысяч долларов резко воз­росли затраты семейного бюджета на выплату процентов по кредитам - с 18 процентов в 1995 году до 22 процентов в 1998 году. Для низшего класса (с доходами до 10 тысяч долларов) обслуживание долга является еще более тяжким бременем -32 процента их доходов. Эта ситуация нашла отражение в удво­ении в 1986-1996 годах числа ломбардов до более чем 10 ты­сяч. Столкнувшись с чрезвычайно высокими ставками процен­та по небольшим ссудам, малообеспеченные американцы теряют шансы воспользоваться рынком жилья (поскольку в реальном выражении цены на жилье растут) и становятся оби­тателями появляющихся по всей стране как грибы кэмпер-

Пусть воздастся имущим

ных городков - оборотной стороны кондоминиумов. Как вы­яснила Барбара Эренрейх, арендная плата за жилье настоль­ко высока, что низкооплачиваемые рабочие вынуждены спать в фургонах и грузовиках.

Масштабы создания новых рабочих мест в США за после­дние 20 лет впечатляют, но неправильно представлять амери­канский рынок труда в качестве всеобщего образца. Речь идет о специфических достижениях определенного периода вре­мени. Например, неплохие по международным стандартам показатели создания рабочих мест с полной занятостью в про­мышленном секторе, где существуют профсоюзы, были обес­печены активным ростом внутреннего спроса. То есть они были связаны не столько со структурой рынка труда, сколько с фун­кционированием экономики в целом. Решающим фактором стала кредитная экспансия, подхлестывавшая потребление, а заодно и появление новых рабочих мест. Кредиты брали даже рядовые работники, реальная заработная плата которых па­дала. К настоящему времени они оказались в ситуации, когда при огромных накопленных долгах не имеют ясных перспек­тив дальнейшей трудовой карьеры. Платить проценты по имеющимся долгам стало трудно, а брать новые кредиты - еще сложнее. Работоспособность гигантской машины по созданию занятости иссякает.

Существующая на рынке труда США асимметрия отно­шений между работодателями и работниками обернется па­губными последствиями. Даже те, кому пошла на пользу «вой­на талантов» конца 1990-х годов (когда рынок труда был де­фицитным), и те, кто заявлял о своей независимости от крупных компаний и делал карьеру в качестве так называемых «сво­бодных работников», ощущают на себе ухудшение экономи­ческой обстановки. Работники компаний опасаются дальней­ших сокращений персонала: от них никто не застрахован, не­зависимо от занимаемой должности. В экономике, где царят разовые контракты на случайную работу, все находятся в со­стоянии риска и разобщенности. Продолжительность рабоче­го времени продолжает расти. Считается, что такова цена эф­фективности и динамичности экономики, обеспечивающей всем возможности социального роста и мобильности. Но это

Глава пятая

надувательство. Нам следует более критически, чем это дела­лось в предыдущие 25 лет, отнестись к экономическим рецеп­там консерваторов.

Дата добавления: 2015-07-16